Баренцевоморская ошибка президента

15 дующем царское правительство, хоть и не сразу, поняло стратегическое значение незамерзающего порта Романова-на-Мурмане (Мурманска) и самого Баренцева моря для России. Именно это и побудило Александра П І и в по­ следующим Николая II при настойчивости министра финансов России графа С. Витте принять геополитически верное для страны решение — строить основную военно-морскую базу на Мурманском побережье — в Екатери- новской гавани. Началось не только обустройство базы флота, но и мас­ штабное на то время строительство железной дороги — самой северной в мире, протяженностью более 1000 км, позволивший соединить Романов- на-Мурмане с Петрозаводском и далее с Петербургом. Причем построена она была за короткий срок — всего 20 месяцев, но цена ее была тысячи че­ ловеческих жизней. Наряду с военно-морским флотом развивалась и эко­ номика на севере и прежде всего за счет рыболовства. Осваивая суровое, но незамерзающее побережье Баренцева моря, Россия обезопасила себя на случай закрытия для нее проливов Черного и Балтийского морей, ввиду возможных конфликтов с рядом европейских государств. В по­ следующем советская Россия в первые годы в условиях гражданской войны постоянно обращала свой взор на север. Был принят ряд правительственных решений среди которые такие как создание научно-исследовательского ин­ ститута для океанологических исследований, рыболовства, защите звериных и рыболовных промыслов от иностранного посягательства, включая и от нор­ вежских зверобоев, объявлен Арктический сектор России и целый ряду дру­ гих. В начале 30-х гг. XX в., а точнее в 1933 г., Кольский полуостров посетила правительственная делегация во главе со Сталиным. Обойдя на буксире «Буревестник» Кольский залив и ряд его бухт руководители Советского госу­ дарства приняли решение создать на севере мощный военно-морской флот, развивать рыболовство, торговый флот. При этом Сталин, оценивая воз­ можности Баренцева моря с геополитической точки зрения, подчеркнул: «Что такое Черное море? Лоханка. Что такое Балтийское море? Бутылка. А пробка не у нас. Вот здесь — море (имеется в виду Баренцево море — поясне­ ние автора). Здесь — окно. Здесь должен быть большой флот. Отсюда мы смо­ жем взять за живое, если потребуется, и Англию, и Америку. Больше неоткуда». Значение баренцевоморского «окна» особенно проявилось в годы Ве­ ликой отечественной войны, когда реальная связь с союзниками — США и Англией — осуществлялись через западный баренцевоморский проход. Именно через него шли караваны по ленд-лизу с военным, продовольствен­ ным и другим снаряжением так необходимым для фронта и тыла. Одно

Made with FlippingBook

RkJQdWJsaXNoZXIy MTUzNzYz

Зиланов В.К.  Баренцевоморская ошибка Президента: Международные отношения, управление морскими живыми ресурсами, рыболовством, право и политика.  – Мурманск: Издательство МГТУ, 2012. – 418 с.

Любое серьезное исследование – в отличие от беллетристики или исторического романа –  хорошо тогда, когда оно опирается в своих выводах и оценках не на «личные  ощущения автора» или модные сейчас «исторические обобщения» в соответствие с «духом времени», а на подлинные документы и факты, какими бы нелицеприятными или даже позорными они не были. Когда вещи называются своими именами без столь распространенных у нас лицемерных «политесов», призванных прикрыть ошибочность, некомпетентность  и  волюнтаризм решений «высоких инстанций».  Когда, наконец, традиционные интересы государства ставятся выше интересов власти, — как известно, «субстанции» временной и преходящей.

Всем этим критериям отвечает вышедшая в 2012 г. книга известного специалиста в области рыболовства, председателя Координационного Совета ассоциаций объединений рыбной промышленности Северного бассейна (КС «Севрыба»), заслуженного работника рыбного хозяйства России, профессора В.К. Зиланова, посвященная, без преувеличения, одному из самых одиозных и потенциально опасных для наших национальных интересов международных договоров последнего времени – российско-норвежскому «Договору о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане» от 15 сентября 2010 г. (далее – Договор о разграничении или Договор 2010 г.).

Чтобы не быть голословным, обозначу главные бросающиеся в глаза негативные экономические, международно-правовые и политические последствия, которые договор будет иметь для национальных интересов РФ в западно-арктической зоне Северного ледовитого океана, ставшего в последние годы, как известно, ареной жесткого соперничества за право распоряжаться огромными минеральными и животными ресурсами региона.

Даже беглое ознакомление с текстом подписанного в Мурманске 15 сентября 2010 г. «Договора о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане», получившего неофициальное название «Договор Лаврова – Стере», дает веские основания говорить о его ущербности и невыгодности для РФ. Прежде всего, он противоречит Договору о Шпицбергене 1920 г. (который в соглашении 2010 г. даже не упомянут) о свободе хозяйственной деятельности на островах и морского промысла в акватории архипелага, поскольку формально передает его под юрисдикцию Норвегии, как лежащий к западу от линии российско-норвежского разграничения морских пространств 2010 г.

В силу специфики договора 1920 г. – который передал архипелаг под суверенитет Норвегии с серьезными ограничениями – ни сама Норвегия, ни другое государство-участник (по состоянию на 2010 г.  это 41 государство, включая Норвегию, Россию, США, Данию, Исландию, Швецию, Великобританию и Японию) не имеют своего «территориального моря» вокруг Шпицбергена, что означает, что его участники имеют право свободно заниматься хозяйственной и рыбопромысловой деятельностью, как на самих островах, так и в морской акватории архипелага (74°-81° с.ш. – 10°-35° в.д.),  без получения какого-либо разрешения от норвежского правительства. Излишне говорить, что в Договоре 2010 г. этот  специальный морской район также не упоминается.

Все это откровенно нарушает нормы международного права, поскольку условия многостороннего международного договора не могут быть изменены двусторонним соглашением сторон, каковым является российско-норвежский Договор о разграничении 2010 г.  Не имеет, в соответствие с Договором о Шпицбергене, Норвегия также права на установление вокруг архипелага своей 200-мильной исключительной экономической (рыболовной, рыбоохранной) зоны и своего континентального шельфа. Тем не менее, в июле 1977 г. норвежское правительство в одностороннем порядке ввело там свою 200-мильную рыбоохранную зону, что не признавалось Советским Союзом и не признается  РФ, равно, как и другими участниками Договора 1920 года.

Договор о разграничении серьезно размывает и эту законную позицию нашей страны. Этот очевидный правовой казус (точнее, «ляп») не устраняет принятое Государственной думой под давлением общественности и экспертного сообщества Заявление о сохранении в силе договора 1920 г., поскольку оно – из-за противодействия проправительственной фракции «Единая Россия» – не вошло в ратификационную грамоту, т.е. не стало официальной оговоркой к ратификации, оставшись просто политическим заявлением нижней палаты нашего парламента.

Далее, Договор 2010 г. серьезно нарушает статус существующей и получившей международно-правовое (и договорное, и картографическое) признание западной границы полярных владений СССР (далее – ГПВ), установленной Постановлением Президиума ЦИК СССР в 1926 г., поскольку «сдвигает» на 60–70 миль на восток линию прохождения этой границы, не предполагая получения соответствующей компенсации с норвежской стороны. В результате теряется морской промысловый район площадью почти 80 тыс. кв. км, лежащий между новой договорной линией разграничения и границей полярных владений Российской Федерации.

Кроме этого, Договор 2010 г. наносит ущерб нашим государственным интересам в будущем.  В соответствие с Постановлением ЦИК 1926 г. в существующих границах нашего полярного сектора все земли – как открытые, так и могущие быть открытыми в будущем – принадлежат России. Поэтому, если, к примеру, в результате естественных тектонических процессов в пределах этого сектора возникнет новый остров – он автоматически становится собственностью нашей страны.  В соответствии с Договором 2010 г. применительно к отходящему к Норвегии сектору наших полярных владений в Баренцевом море, мы теряем это право.

Пусть с правовой точки зрения ГПВ не является государственной (хотя полярные сектора – а, значит, и границы – напомним, имеют все арктические государства, с которыми никто из них расставаться не собирается). В любом случае, речь идет об изменении линии прохождения нашей официальной и, повторим, международно-признанной границы, требующего проведения предусмотренных Конституцией и федеральными законами процедур, включая столь нелюбимый нынешними российскими властями референдум (как имеющий высшую юридическую силу институт выражения мнения  главного носителя государственного суверенитета – народа), о чем составители договора, естественно, «забыли».

Наконец,  заключение Договора о разграничении приведет к реальным экономическим потерям России, в первую очередь в сфере рыболовства. По подсчетам специалистов рыбного хозяйства мы в результате можем потерять до 350 тыс. тонн рыбного вылова в год, поскольку практическое применение Норвегией указанного договора может привести (и уже реально приводит) к вытеснению отечественного рыболовства из западных районов Баренцева моря (отходящего по Договору 2010 г., напомним, под юрисдикции Норвегии) и из района Шпицбергена, что рано или поздно приведет к росту напряженности не только в рыболовных отношениях России и Норвегии.

Таким образом, можно констатировать, что Договор о разграничении – который справедливо сравнивают с печально известным договором «Шеварднадзе – Бейкер» о советско-американском разграничении в Беринговом море 1990 г. – не только негативно скажется на международно-правовой ситуации в этом и без того конфликтном регионе и, очевидно, вызовет несогласие и противодействие со стороны других государств-участников Договора о Шпицбергене (достаточно вспомнить неоднократные намерения Исландии подать в международный суд иск за систематические нарушения Норвегией соглашений 1920 г.), но и нанесет серьезный ущерб экономическим и политическим интересам России.

Все эти юридические ляпы Договора 2010 г, повторим, внесли дополнительную серьезную правовую неразбериху в сложный клубок международных проблем этого региона, пока еще, возможно, не до конца осознанную  (или же сознательно «не замечаемую» до поры до времени, пока это не затрагивает их интересов) другими иностранными участниками процесса. Всегда удобно «ловить рыбку в мутной воде», особенно когда это тебе добровольно предоставляется твоим конкурентом.

Следует с сожалением констатировать, что подобное в новейшей российской истории возникает всякий раз, когда власть пытается подвести «правовую базу» под принятые ею – чаще всего «келейно» – политические решения (случай с Договором 2010 г. – именно такой пример), основанные не на традиционных, подтвержденных историей и временем  государственных интересах, а на личной идеологической установке. Благо, для этого всегда есть набор пусть и не очень компетентных, но покладистых и послушных чиновников, готовых преподнести любой, даже откровенно провальный, шаг исполнительной власти как очередной «прорыв» российской дипломатии, — как раз то, что мы имеем в случае с норвежским договором.   

Возвращаясь к книге В.К.Зиланова следует отметить, что ее несомненным достоинством является также подробный и предметный разбор негативных последствий Договора 2010 г. для  отечественного рыболовства, которые упрямо не желают видеть и призвать  кремлевско-мидовские переговорщики (особо следует отметить обширное Приложение, содержащее большинство до недавнего времени не известных широкой экспертно-научной общественности документов и материалов, хорошо показывающих политическую «кухню» принятия решений).

Именно это заключение:  «нежелание признавать ошибки» — видится ключевым, поскольку, как свидетельствует история «новой демократической России» периода 1990-х – 2000-х гг., признавать ошибки – даже  очевидные – нынешняя российская власть не хочет, и не умеет.

Итак, что мы имеем в «сухом остатке»? Одностороннюю уступку Норвегии части нашего полярного сектора площадью около 80 тыс. кв. км, лежащую между западной границей наших полярных владений и новой линией разграничения с реальной возможностью потери – если этого захочет Норвегия или другие стоящие за ее спиной силы – более  300 тыс. тонн рыбного вылова в год (именно потери, поскольку эта акватория, подчеркнем, теперь юридически передана Осло без какой-либо компенсации с норвежской стороны).

Именно в этом – пересмотре в пользу Норвегии баренцевоморского участка границы наших полярных владений и заключается главный негативный политический и экономический смысл и результат Договора 2010 г., само заключение которого, в свою очередь, лишний раз подтверждает факт признания Норвегией западной границы нашего полярного сектора. 

Все это убедительно подтверждает книга профессора Зиланова, которая, без сомнения, займет достойное место не только в ряду изданий по данной проблематике, но и по вопросам международных отношений в области морского права в таком сложном и конкурентом регионе, как Арктика. Она также станет хорошим предостережением и «сдерживающим началом» для тех, кто и дальше захочет решать международные вопросы за счет уступок наших государственных интересов.

А.Ю. Плотников, д.и.н., профессор

По договору с Норвегией от 2010 года Россия потеряла около 80 тысяч километров своей территории. Как пишет ИА «Реалист», такой вывод следует из книги бывшего заместителя министра рыбного хозяйства СССР Вячеслава Зиланова «Баренцевоморская ошибка президента» (изд. в РФ в 2012 году), норвежский перевод которой вышел в свет на днях. Согласно источнику, информацию об издании книги Зиланова в Норвегии поместил на своей странице в Facebook заместитель министра по морскому праву в МИДе Норвегии с 1976 по 1979 г. Арне Трехолт.

В своей книге Зиланов подвергает сильной критике договор между Российской Федерацией и Королевством Норвегия о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане от 15 сентября 2010 года. Он считает, что договор не отвечает российским интересам и подрывает будущие позиции России в Арктике. Зиланов утверждает, что интересы рыбной индустрии в России не были учтены в случае с Договором о разграничении. В своём письме российскому правительству он характеризует его как «договор Шеварднадзе — Бейкер».

Как следует из книги, одним ранним утром в 1990 году Зиланову, бывшему в должности заместителя министра рыбного хозяйства, без какой-либо предшествующей информации представили договор о Баренцевом море, из-за которого российские рыбаки лишались своих богатейших промысловых районов с существенными потерями для промысла и страны. Договор о разграничении с Норвегией нёс в себе потери для России. По подсчётам Зиланова и его экспертов по рыболовству, в случае потери традиционного российского промысла в западной части Баренцева моря и в районе Шпицбергена, которые после вступления в силу Договора о разграничении подпадают под норвежскую юрисдикцию, прямые потери составят 300 тыс. тонн рыбы в год.

Вячеслав Зиланов задаётся вопросом, в чём причина того, что российские дипломаты так спешили с Договором о разграничении на последней фазе переговоров. Он подчёркивает, что временное соглашение между Норвегией и Россией о рыболовной юрисдикции в прилегающих водах в Баренцевом море (январь 1978-го) и договоренности о смежном участке — серых зонах — функционировали на протяжении 33 лет. Договорённости о серых зонах способствовали стабильности в районах промысла и помогли избежать излишней конфронтации со стороны рыбаков России, Норвегии и третьих стран.

«Почему сейчас появилась спешка с окончательным договором о разделительной линии? Зиланов предлагает ответ. Можно ли пожертвовать интересами российских рыбаков ради ответных услуг норвежской стороны в помощи с технологиями по добыче нефти, которые считались важными для освоения российского баренцевоморского континентального шельфа?». Норвежское участие в гигантском Штокманском месторождении было на повестке дня и у Statoil, и у Norsk Hydro. Начало этим переговорам было положено десять лет назад.

«Мог ли окончательный договор о линии разграничения стать для России интересной ответной услугой со стороны Норвегии и дать возможность доступа к норвежским технологиям по добыче нефти и капиталу?» — задается вопросом автор книги.

В беседе с ИА «Реалист» Вячеслав Зиланов рассказал о мотивах, побудивших его опубликовать свой труд: «Решения, принятые российским руководством по согласию с норвежским предложением по линии разграничения морских пространств в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане, а это было в начале 2010 года, когда президентом России был Дмитрий Медведев, оказалось неожиданным и поспешным как для рыбаков Северного бассейна, так и для широкой общественности. Не было никаких экономических или политических предпосылок принимать такое поспешное и не просчитанное как в краткосрочном, так и в долгосрочном плане решения… Подписав договор о разграничении на норвежских условиях, Россия не только потеряла около 80 тысяч кв. км, но и поставила под угрозу российское рыболовство в западных районах Баренцева моря и, в частности, в морском районе, подпадающем под действие Договора о Шпицбергене 1920 года. По существу, вся западная часть, которая наиболее продуктивна с точки зрения рыболовства, оказалась по договору о разграничении от 15 сентября 2010 года под норвежской юрисдикцией. Именно поэтому рыбаки удостоили Медведева звания „президента полубаренцевоморского“».

В Норвергии вышел в свет норвежский перевод книги бывшиего заместителя министра рыбного хозяйства СССР Вячеслава Зиланова “Баренцевоморская ошибка президента”, опубликованная в России в 2012 году. Об этом на своей странице в Facebook написал заместитель министра по морскому праву в МИДе Норвегии с 1976 по 1979 гг. Арне Трехолт.

“Бывший заместитель министра рыбного хозяйства СССР, заместитель губернатора Мурманской области, председатель Смешанной норвежско-российской/советской комиссии по рыболовству Вячеслав Зиланов недавно написал книгу о северных регионах, касающуюся разграничения морских районов и рыболовства, вызывающую большой интерес. Впервые книга вышла в Мурманске в 2012 году под названием “Баренцевоморская ошибка президента”. Затем она была в сокращённом варианте издана в Москве в 2013 году под названием “Россия теряет Арктику?”. Недавно книга вышла в переводе на норвежский язык “Mister Russland Arktis?” (“Не теряет ли Россия Арктику?”) в издании “Видарфорлагет” в Осло.

Зиланов подвергает сильной критике договор между Российской Федерацией и Королевством Норвегия о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане от 15 сентября 2010 года.

Он считает, что договор не отвечает российским интересам и подрывает будущие позиции России в Арктике. Зиланов утверждает, что интересы рыбной индустрии в России не были учтены в случае с Договором о разграничении. В своём письме российскому правительству он характеризует его как договор Шеварднадзе-Бейкер.

Одним ранним утром в 1990 году Зиланову, бывшему в должности заместителя министра рыбного хозяйства, без какой-либо предшествующей информации, представили договор о Беринговом проливе, из-за которого российские рыбаки лишались своих богатейших промысловых районов с существенными потерями для промысла и страны.

Договор о разграничении с Норвегией нёс в себе потери для России. По подсчётам Зиланова и его экспертов по рыболовству в случае потери традиционного российского промысла в западной части Баренцева моря и в районе Шпицбергена, которые после вступления в силу Договора о разграничении подпадают под норвежскую юрисдикцию, прямые потери составят 300 тыс. тонн рыбы в год.

Вячеслав Зиланов задаётся вопросом – в чём причина того, что российские дипломаты так спешили с Договором о разграничении на последней фазе переговоров.

Зиланов подчёркивает, что временное соглашение между Норвегией и Россией о рыболовной юрисдикции в прилегающих водах в Баренцевом море (январь 1978) и договоренности о смежном участке – серых зонах функционировали на протяжении 33 лет. Договорённости о серых зонах способствовали стабильности в районах промысла и помогли избежать излишней конфронтации со стороны рыбаков России, Норвегии и третьих стран.

Почему сейчас появилась спешка с окончательным договором о разделительной линии? Зиланов предлагает ответ. Можно ли пожертвовать интересами российских рыбаков ради ответных услуг норвежской стороны в помощи с технологиями по добычи нефти, которые считались важными для освоения российского баренцевоморского континентального шельфа?

Норвежское участие в гигантском Штокманском месторождении было на повестке дня и у Statoil, и у Norsk Hydro. Начало этим переговорам было положено десять лет назад. После катастрофического периода правления Ельцина и распада Советского Союза, Россия была сломлена. Неправильное правление Ельцина и ошеломляющий экономический спад способствовали тому, что Россия превратилась в государство третьего сорта. Новое амбициозное политическое руководство, желающее восстановить новую Россию, пришло к власти. Владимир Путин становится президентом 1 января 2000 года. Консолидация  России вместе с экономическим восстановлением становится приоритетной задачей.

Россия имеет колоссальные нефтяные, газовые и сырьевые ресурсы, но в стране недостаток капитала и технологий. С момента открытия месторождения «Экофиск» на норвежской части шельфа Баренцева моря в 1965, Норвегия становится пионером в развитии технологий добычи нефти и газа на континентальном шельфе. С быстрорастущими ценами на нефть соседняя страна Норвегия стала небольшой экономической великой державой, в которой, вполне естественно, заинтересовалось российское правительство.

Мог ли окончательный договор о линии разграничения стать для России интересной ответной услугой со стороны Норвегии и дать возможность доступа к норвежским технологиям по добычи нефти и капиталу? Договор бы также дал Норвегии практически преимущественное право на Штокманском месторождении. Вячеслав Зиланов даёт вопросу повиснуть в воздухе. В то же время он критикует российское правительство за спешку в принятии договора, недостаток профессионализма и очевидное игнорирование интересов местных рыбаков.

По мнению Зиланова, российским интересам рыболовства не было уделено достаточно внимания во время переговоров.

Заместитель губернатора Мурманской области Вячеслав Зиланов и влиятельный губернатор Мурманской области Юрий Евдокимов, в то время постоянные защитники интересов рыбаков Мурманской области, вытесняются в пользу нового местного руководства, ставящего в приоритет развитие нефти и газа, в ущерб интересов рыбаков, а также более лояльных к Договору о разграничении.

 Зиланов не видит никакой причины для спешки с договором о разграничении с Норвегией, как в короткой, так и в долгосрочной перспективе.

Если Зиланов прав в своих предположениях о том, что причина спешки России в подписании договора с Норвегией была вызвана возможностью доступа к норвежским технологиям и капиталу в связи с освоением Штокмановского месторождения и других нефтяных и газовых запасов на российском шельфе на севере, то это быстро проявило себя как серьёзная краткосрочная ошибочная оценка российских участников переговорного процесса.

С ценами на нефть, которые росли и достигали 150 долларов за баррель, 10 лет назад Штокман был интересным проектом с рентабельными инвестициями. Но это длилось недолго. Когда цены на нефть упали до 25 долларов за баррель, Штокмановское месторождение оказалось убыточным и стало неинтересным. Ситуация с ценами на нефть иллюстрирует мнение Вячеслава Зиланова о том, что важно не ставить всё на одну карту и учитывать интересы всех сторон, вовлечённых в проблему. Для рыбаков ловля рыбы была образом жизни на протяжении сотен лет. Как учёный и бывший работник Научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии в Мурманске, Зиланов хорошо понимает то, что то стоит знать о миграциях рыбных запасов в Баренцевом море и Атлантическом океане. Он знает, как уязвимы рыбные стада при встрече с современными технологиями по добычи нефти, и какую катастрофу может нести за собой выброс нефти в арктических водах.

Как подчёркивает наша собственная дискуссия о возможном бурении нефтескважины на Лофотенских островах, есть тонкая грань между эксплуатацией и сохранением природы для будущих поколений.

В течение десятилетия Зиланов хранит наследие легендарного руководителя рыбной промышленности СССР Александра Ишкова, который в своё время указывал, насколько Лофотенские острова важны, как нерестилище и рассадник мальков трески во всём Баренцевом море. Когда в 1974 году Министр по морскому праву Норвегии Енс Эвенсен от лица норвежского правительства выдвинул идею о без траловых зонах, как первом этапе на пути к 200-мильной экономической зоне, он нашёл полное понимание у Ишкова и Зиланова. Оба понимали важность идеи исходя из знаний о балансе, существующем в морской среде и сложной биологии.

Книга Зиланова очень важна для прочтения тем, кто хочет иметь большее понимание о вопросах рыболовства в северных регионах. Это также очень полезная книга для тех, кто смотрит на Россию, как на тоталитарную, подавляющую различные мнения страну, которая не терпит и не допускает публичных возражений. Критика Зиланова острая и прямая.

Книга Вячеслава Зиланова приподнимает завесу и даёт непосредственное понимание драмы, которая разыгралась за кулисами российского Договора о разграничении с Норвегией, где противоречивые интересы противостояли друг другу”, – сообщает Трехолт, текст которого с норвежского перевела Анна Евсеева.

В беседе с ИА “Реалист” Вячеслав Зиланов рассказал о мотивах, побудивших его опубликовать свой труд:

“Решения, принятые российским руководством по согласию с норвежским предложением по линии разграничения морских пространств в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане, а это было в начале 2010 года, когда президентом России был Дмитрий Медведев, оказалось неожиданным и поспешным как для рыбаков Северного бассейна, так и для широкой общественности.

Не было никаких экономических или политических предпосылок принимать такое поспешное и не просчитанное как в краткосрочном, так и в долгосрочном плане решения. С этим также согласен и Арне Трехолт в своем комментарии к моей книге. Более того, не выдержали и проверкой времени российские надежды на приток инвестиций и современных технологий с норвежской стороны для освоения богатейшего по запасам углеводородов Штокманского месторождения, расположенного на континентальном шельфе в российской восточной части Баренцева моря. Это отмечено и Трехолтом.

Подписав договор о разграничении на норвежских условиях, Россия не только потеряла около 80 тысяч кв. км, но и поставила под угрозу российское рыболовство в западных районах Баренцева моря и, в частности, в морском районе, подпадающем под действие Договора о Шпицбергене 1920 года. По существу вся западная часть, которая наиболее продуктивна с точки зрения рыболовства, оказалась по договору о разграничении от 15 сентября 2010 года под норвежской юрисдикцией. Именно поэтому рыбаки удостоили Медведева звания “президента полубаренцевоморского””.

Арне Трехолт (13.12.1942 г.р.) был заместителем министра по морскому праву в МИДе Норвегии с 1976 по 1979гг., советником посольства в норвежской делегации ООН в Нью-Йорке с 1970 по 1972гг., начальником управления печати и информации в министерстве иностранных дел Норвегии. Автор пяти книг о морском праве Норвегии, атомном оружии и норвежской политике безопасности, автобиографий “Один” и “Серые зоны”. С 1993 года проживал в Абу-Даби, Афинах, на Кипре и в Москве. Работал в качестве генерального директора финансовых компаний, экономического и политического советника.