Бекас роль ошибка резидента

Главные роли разведчиков в фильме «Ошибка резидента» сыграли диссидент и недавний узник ГУЛАГа. Подробности — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».

О чем кино

Резидент иностранной разведки Михаил Тульев прибывает в Советский Союз, чтобы осесть, выйти на связь со своими старыми агентами и завербовать новых.

Благодаря анонимному письму на Тульева выходят службы КГБ СССР, но не задерживают. Нужно выяснить, каковы его цели. Для этого резиденту устраивают случайное знакомство в купе поезда с вором-рецидивистом по кличке Бекас. Тульев не подозревает, что обаятельный уголовник — подставной офицер контрразведки.

Авторы в погонах

После выхода этой ленты многие заметили, что сценаристы с удивительной точностью воссоздали человеческие характеры, развернули детективный сюжет с хитроумными и умелыми действиями — как спецслужб, так и шпионов. Немудрено! Сценарий основан на реальных событиях, а авторы были их непосредственными участниками. Указанный в титрах литературный псевдоним Олег Шмелев носил генерал-лейтенант КГБ, руководитель советской контрразведки Олег Михайлович Грибанов. На его счету сотни операций — от массированного внедрения подслушивающих устройств в посольства США и Великобритании в Москве до поимки агента иностранных спецслужб полковника ГРУ Олега Пеньковского. Потом карьера не заладилась. Его непосредственный подчиненный, заместитель начальника 7-го отдела 2-го главного управления КГБ СССР Юрий Носенко, находясь в Женеве, стал перебежчиком. В результате его предательства около 400 разведчиков отозвали в Союз. В 1964 году Олега Михайловича понизили до должности заместителя директора по режиму и охране завода № 1134 Министерства среднего машиностроения СССР. Исключили из КПСС, лишили звания «Почетный сотрудник госбезопасности». Самое время было заняться литературой. Повесть «Ошибка резидента», опубликованная в 1966-м, стала первой.

Соавтор Грибанова, носивший псевдоним Владимир Востоков — Владимир Петроченков, служил в контрразведке Тихоокеанского флота. Уволился из органов госбезопасности в звании полковника. Ясно, что бывшие службисты знали, о чем писали. Пришедший в 1967 году на должность руководителя КГБ СССР Юрий Андропов относился к их творчеству благосклонно, поэтому им ни в чем не препятствовали, курировали, открывали архивы для изучения тех или иных тем.

В качестве режиссера первой экранизации произведения студия имени Горького предложила Вениамина Дормана. Все коллеги знали: он крепкий профессионал, но с материалом не везло. То он в своих лентах высмеивал спекулянтов («Легкая жизнь»), то снимал неудачные спортивные комедии («Штрафной удар»). Всё казалось легковесным. Шли годы, приближалось сорокалетие, и хотелось поработать над чем-то монументальным. Несмотря на то что предшествовавшая картина — «Приезжайте на Байкал» — стала провальной, ему доверили работу над лентой о разведчиках и шпионах. К слову, она изменила его карьеру. Далее Дорман снимал только детективное кино.

Как на подбор

Выбор актеров на роли без преувеличения поражает. Производство картины с первого дня контролировали представители советских спецслужб. Они присутствовали на кинопробах, потом на съемочной площадке в качестве консультантов. Не знать биографии выбранных исполнителей они не могли. Тем не менее резидента западной разведки Михаила Тульева-Зарокова с псевдонимом Надежда сыграл Георгий Жженов. Актер 17 лет провел в сталинских тюрьмах и ссылках! Был реабилитирован. Но это не отменяло недоверия, с которым относились правоохранительные органы к побывавшим в местах не столь отдаленных. Возможно, выбор пал на него, потому что ему не нужно было играть человека со сложной судьбой. Он и был таковым. К тому же по сценарию персонаж происходил из дворянского рода, а в актере чувствовалась благородная кровь, хоть он и сын крестьянина.

Не менее странная история с назначением Михаила Ножкина на роль сотрудника КГБ Павла Синицына, работающего под личиной уголовника по кличке Бекас. По сути, Ножкин в тот период — бард-диссидент. В 1967 году за блатные песни его уволили из Московского театра эстрады. Запретили сольные концерты… И тут же предложили сыграть сотрудника госбезопасности. Есть версия, что выбор не случаен. С одной стороны, он — профессиональный актер. С другой — человек, знакомый с блатной романтикой, пишущий песни о ней и даже в быту использующий жаргон. К тому же остряк, рубаха-парень. Не брать же на роль Синицына-Бекаса настоящего уголовника!

Генерала КГБ Андрея Сергеева, прототипом которого был сценарист фильма Грибанов, сыграл ленинградский артист, ведущий актер БДТ Ефим Копелян. Он наш земляк, родился в Речице Минской губернии (ныне Гомельская область).

В фильме немало прекрасных актеров старой школы. Например, Ростислав Плятт на экране — агент западной разведки Николай Николаевич Казин.

Из молодых самая заметная — Ирина Мирошниченко в роли сотрудницы КГБ.

Снимались и актрисы, которые вскоре прославились неожиданным образом. Элла Шашкова в этом кино — диспетчер таксопарка Мария. В 1974 году она сыграет жену Штирлица в их знаменитой молчаливой сцене встречи в кафе «Элефант» под музыку Таривердиева.

Открыли огонь

Поскольку картину курировало всесильное ведомство, представители которого отсматривали материал и следили за достоверностью, группу пускали и на закрытые военные объекты. Снимали в Светлогорске Калининградской области, в военном порту Балтийска (город был закрыт для свободного въезда), на одной из атомных станций в Ленинградской области и, конечно, в Москве.

В сцене проверки Синицына на детекторе лжи декораторы соорудили полиграф из старого звукового пульта. Контрразведчики, увидев это, прервали съемки, принесли снимок подлинного аппарата и заставили сделать идентичный макет. Сказали: «Нас коллеги во всем мире засмеяли бы». Ножкин спросил: «Почему во всем мире?» Ему объяснили, что по традиции во всех разведшколах в мире смотрят тематические художественные фильмы. В них иногда просачиваются важные детали, секреты тех или иных операций, курсанты учатся на чужих ошибках. Ведь многие сюжеты шпионских картин — не вымысел, а основаны на воспоминаниях службистов.

Однажды едва не произошла катастрофа. Смотревшие фильм помнят сцену, где герой Ножкина пытается скрыться на катере, устраивая дымовую завесу. Дымовая шашка воспламенилась. Рядом находилась емкость с бензином. Пока боролись с огнем, катер унесло в нейтральные воды, и с советских пограничных судов открыли предупредительный огонь. Но всё завершилось благополучно.

После премьеры Жженову вручали премию силового ведомства. Он, широко улыбаясь, пошутил: «Спасибо за милость. Когда вновь попаду в немилость, верю, что мне достанется теплая камера».

Фильм имел оглушительный успех. Впоследствии созданы еще три ленты о разведчике Тульеве. Последнюю зритель увидел в 1986 году.

Еще материалы рубрики:

Почему фильм «Золотая мина» сделал знаменитыми Любовь Полищук и Ларису Удовиченко

Фильм «Отпуск в сентябре». Почему исполнитель главной роли Олег Даль так и не дождался премьеры

Настоящая погоня на автомобилях в центре Москвы. Как снимали легендарный фильм «Петровка, 38»

Почему фильм «Зимняя вишня» стал пророческим для исполнительницы главной роли Елены Сафоновой

Инфаркт помог. Как у Эльдара Рязанова родилась идея фильма «Старики-разбойники»

Содержание фильма «Ошибка резидента». Какие актеры снимались. Исполнители главных ролей. Кадры из фильма. Дата выхода.

7 октября 1968 года состоялась премьера фильма «Ошибка резидента».

Шпионский фильм от режиссера Вениамина Дормана.

Психологический детектив, рассказывающий о судьбе профессионального разведчика Михаила Тульева, сына русского эмигранта. Действие происходит в первой половине 1960-х годов. Тульев прибыл в СССР по старой легенде, заготовленной ещё гитлеровской разведкой, чтобы прочно осесть на месте, активизировать старых агентов и завербовать новых.

На след резидента под псевдонимом «Надежда» благодаря странному анонимному письму из-за границы выходит служба контрразведки КГБ СССР. Тульев не подозревает, что появившийся в поле его зрения обаятельный уголовник Бекас (они, якобы случайно, едут в одном купе, где Бекас крадёт чемодан у пожилой супружеской пары) на самом деле — контрразведчик Павел Синицын, который будет контролировать каждый шаг резидента и сыграет важную роль в его судьбе.

Отец Тульева, русский граф, тоже разведчик, остро переживает разлуку с родиной. Тульев под именем Михаила Зарокова поселяется у законсервированного со времён войны германского агента Дембовича и устраивается на работу водителем такси. Он знакомится с диспетчером автопарка Марией и у них начинается серьёзный роман.

В городе «Зароков» случайно встречает Бекаса — подвозит его на такси. Будучи уверенным, что Бекас — профессиональный вор, «Зароков» поручает Дембовичу завербовать его. «Будят» и другого законсервированного агента, бывшего бандеровца Леонида Круга.

К «Зарокову» приходит участковый милиционер с радостной новостью — в Ленинграде нашлась младшая сестра Зарокова, потерявшаяся во время войны. Избежать провала Тульев может только одним способом: сестра должна исчезнуть. Дембович посылает к ней убийцу, которого в Ленинграде сразу же задерживают, а «Зарокову» официально сообщают о гибели сестры.

Первая же разведывательная операция, которую организовывает Тульев, проходит под контролем КГБ: на Запад уходит дезинформация. Когда Бекас и Круг пытаются передать материалы через морскую границу СССР, происходит стычка с пограничниками. Бекас и Круг уже не могут безопасно вернуться на советский берег, их обоих принимают на иностранный корабль и увозят за кордон.

Дембович с момента появления резидента находится в депрессии. В конце концов, он отправляет в КГБ покаянное письмо и кончает жизнь самоубийством. Тульев вынужден скрыться. Ему удаётся уйти от слежки и замести следы. Мария ждёт ребёнка от Тульева. Тот перед исчезновением успевает оставить ей солидную пачку денег.

В западном разведцентре Синицыну-«Бекасу» устраивают изощрённую проверку. Убеждённые, что перед ними действительно беглый вор-рецидивист, хозяева Тульева определяют Бекаса в разведшколу и через год перебрасывают назад в СССР. Он поступает в распоряжение некоего Станислава Курнакова. Курнаков — это и есть Тульев, сменивший легенду, место жительства и профессию. Кроме инструкций и оборудования, Бекас передаёт Тульеву известие о смерти отца. Тульев и Синицын сближаются, у них возникает взаимная симпатия.

Синицыну удаётся найти тайник, в котором Тульев хранит шифровальные таблицы. Генерал Сергеев принимает решение скрытно арестовать Тульева-Курнакова. Задержание проходит в безлюдном месте, быстро и тихо, и теперь главное — чтобы о провале «Надежды» не узнали на Западе. Держать связь от имени резидента поручают Синицыну.

Первый фильм тетралогии о профессиональном разведчике Михаиле Тульеве. Первая часть фильма называется «По старой легенде», вторая — «Возвращение Бекаса».

Кинокритик Ирина Кокорева хвалила авторов фильма за то, что они пошли по «пути наблюдения за человеческими характерами», «создавая разветвлённый и запутанный детективный сюжет, изображая самые хитроумные и умелые действия врага, расследуя причины его краха».

Киновед Константин Щербаков отмечал, что «персонажи и ситуации „Ошибки резидента“, в общем, достойно выдерживают нелёгкое испытание достоверностью, неопровержимо доказывая, что психологические возможности детектива значительно шире, чем это порой принято считать».

кадры из фильма «Ошибка резидента»

Актеры и роли:

Георгий Жжёнов — резидент западной разведки, псевдоним «Надежда» Михаил Александрович Тульев-Зароков, он же Станислав Курнаков;
Михаил Ножкин — сотрудник КГБ Павел Синицын;
Ефим Копелян — генерал КГБ Андрей Михайлович Сергеев;
Олег Жаков — Ян Евгеньевич Дембович;
Николай Прокопович — полковник КГБ Владимир Гаврилович Марков;
Элла Шашкова — диспетчер таксопарка Мария Николаевна;
Владимир Гусев — сотрудник КГБ Алексей Кустов;
Ирина Мирошниченко — лейтенант КГБ Рита;
Вадим Захарченко — Лазарев — Леонид Круг;
Николай Граббе — брат Леонида, сотрудник западного разведцентра Виктор Круг;
Эрвин Кнаусмюллер — сотрудник западного разведцентра Себастьян;
Николай Бриллинг — сотрудник западного разведцентра Александер;
Николай Бубнов — отец Михаила Тульева граф Александр Тульев;
Юрий Волынцев — шофёр такси Слива;
Анастасия Георгиевская — пассажирка в поезде;
Александр Гречаный — бывший пособник оккупантов Василий Терентьев;
Владимир Гуляев — сотрудник КГБ;
Марина Гуткович — горничная Эльза в здании разведцентра;
Эрнст Зорин — Алик Ступин;
Георгий Оболенский — настоящий Михаил Зароков;
Владимир Пицек — пассажир в поезде Дмитрий;
Глеб Плаксин — шеф западного разведцентра;
Ростислав Плятт — валютчик, агент западной разведки Николай Николаевич Казин;
Иван Савкин — сотрудник ЛОВД на транспорте капитан милиции;
Николай Смирнов — работник таксопарка дядя Лёша;
Николай Сморчков — массовик в санатории;
Манефа Соболевская — домохозяйка Курнакова Елена Андреевна;
Георгий Тусузов — старичок на бегах;
Софья Фадеева — мать Павла Анна Николаевна;
Борис Юрченко — бывший уголовник «Боцман»;
Геннадий Юхтин — участковый уполномоченный, лейтенант Егоров;
Вера Петрова — эпизод;
Николай Скоробогатов — судья;
В. Крупицкий — эпизод;
А. Помян — эпизод

Режиссер: Вениамин Дорман;
Сценаристы: Владимир Востоков, Олег Шмелёв;
Оператор: Михаил Гойхберг;
Художник: Людмила Безсмертнова;
Страна: СССР;
Производство: к/с им. Горького;
Год: 1968;
Премьера: 7 октября 1968;
Cерий: 2

18.01.2017

Разведчик Бекас из «Ошибки резидента», мужественный лейтенант Ярцев из «Освобождения», героический Вадим Рощин из «Хождения по мукам». 19 января народному артисту России Михаилу Ножкину исполнится 80. Накануне юбилея Михаил Иванович ответил на вопросы «Культуры». 

культура: С годами Вы ничуть не растеряли жизненной энергии и азарта. Вы по-прежнему в прекрасной форме.  

Ножкин: Слава Богу, не жалуюсь. До сих пор в метро не сажусь. Мужик, пока ноги держат, должен стоять. Мне ребята порой уступают, я говорю, это же места для инвалидов, ты сидел, значит — инвалид. А я — пока в силах. 

культура: И это при том, что Вы уже больше 70 лет на сцене.  

Ножкин: Да, впервые вышел на публику в пять лет, в госпитале. Я же довоенного образца. Под первую бомбежку попал в Тульской области, где мы с братом и родителями отдыхали в санатории. Мы слышали, что где-то идет война. Но серьезно не воспринимали. И вот, четко помню, вечером кино показывали. Эстрада открытая, в землю врытые лавочки. Сижу у прохода, рядом киноустановка. И вдруг гул. Все громче и громче. Думал, машина в парк въехала. Нет, самолет. Немцы летели на оружейные заводы Тулы, видят — светлое пятно, куча людей, сбросили несколько бомб и направились дальше. Спасло нас только то, что упали они за эстрадой, принявшей основной удар на себя. И все равно: раненые, погибшие, паника. На следующий день собрали шмотки — и домой. До Москвы дня четыре добирались… 

Отец на фронте сражался, мать, операционная медсестра, дежурила в три смены. Мы с братом вдвоем. Мне всего ничего, ему почти двенадцать. Спустя год он уже трудился на оборонку. Жили в самом центре, где Яуза впадает в Москва-реку, высотки на Котельнической еще не было. Если подняться в гору в сторону Таганки — дворец, там располагалась больница, где мама работала. Под Новый год собрали детишек, устроили елку. Повсюду койки с ранеными. И мы выступали. Кто во что горазд: стихи читали, пели, плясали. Бойцы с нами отдыхали, в нас видели мирную жизнь вчерашнюю и, главное, завтрашнюю. Представляете, какая важная миссия лежала на нас, ребятах. Мы были связью с домом, с Родиной. Глядя на нас, они понимали: надо подниматься на ноги, спасать страну. И с тех пор я всегда знал, выходя на сцену, главное — сделать что-то нужное людям, сказать что-то важное. Иначе зачем все это? Показать, какой ты замечательный? 

культура: Неужели Вы и маленьким были таким ответственным?  

Ножкин: А куда деваться. Помню, как мальчишкой часами стоял в очереди за мукой, хлебом, керосином. Притом через пару часов приходилось переписываться. Вдруг кто-то ушел, умер… Сейчас даже слушать страшно, а тогда это было естественно. Военное время. А еще нужно дров натаскать, уголь раздобыть, печь натопить. Если мать и брат с работы придут, а я ничего не сделал, то меня даже ругать не надо было, я бы сам со стыда лопнул. Мы с детства привыкали быть частью общества, знали свои обязанности, а о правах никто и не вспоминал. Нас учили: человек должен сначала что-то сделать, а уж потом качать права. Сегодня это колоссальная проблема — воспитание молодежи. Здоровые обалдуи сидят на шее у родителей. Избалованность, инфантильность. Одни права человека на уме. Вокруг тебе все должны. А ты-то зачем появился на свет? Пищу переваривать?

Но разве человеку этого достаточно? До нас докатилась так называемая западная цивилизация. Навалилась на нас. Она материальна, цинична. Я давно для себя формулу вывел: западные ценности — это евро и доллар, а не культура и права человека. Я же говорю не о материальном достатке. А о духовной составляющей, о разумном отношении к себе. Ты родился, у тебя все есть. Ради этого сотни твоих предков, прадеды-прабабки веками сохраняли нашу территорию, богатства, язык, культуру, опыт поколений. Они подарили тебе жизнь. Не было бы их, и тебе бы не жить. Давайте сейчас не будем про Родину. Твой род — это маленькая Россия. Так вот, ты обязан сохранить ее любыми средствами, любыми жертвами и передать следующим поколениям. То есть защищать не столько себя, сколько будущее. Вот это и есть смысл жизни, смысл появления на свет, твоя личная историческая миссия. 

Запад никогда нас не поймет, потому что такого масштаба трагедии они даже представить себе не могут. А мы представляли, ведь в нас гены тех, кто прошел через этот кошмар. Я всегда говорю, главный Парад Победы состоялся не 9 мая 1945 года, а 7 ноября 41-го. Когда все валилось на фронтах, у нас, в практически блокадном городе, — парад, где все руководство страны стояло, Сталин стоял. Вот это была настоящая победа духа, без нее не было бы всех остальных. А кто сейчас готов защищать страну? Кто готов встать за семью, за Родину стеной? Не дай Бог, конечно, но такая обстановка в мире. Никто не застрахован. 

Отрадно, что наступательная военная доктрина возрождается — уничтожение противника на его земле. Вот в Сирии мы сегодня себя защищаем. Ведь в противном случае террористы оказались бы у нас под боком. Уничтожать надо там, а не здесь. 

культура: Вы часто говорите в интервью, что самое важное для человека — его язык и история. 

Ножкин: Конечно. Что такое язык? Это продолжение культуры, цивилизации, векового наследия. А история — опыт поколений, фундамент. Есть такой постулат: если выстрелить в прошлое из пистолета, будущее ответит нам из пушек. Это не просто зловещая формулировка… Мы же позволили расстрелять наше прошлое не из пистолета, а из ракетных установок. Особенно советское прошлое. Нужно понимать, что нет отдельно России, Советского Союза, новой России. Не бывает истории с нуля. Должна быть связь времен. Чтобы каждый раз не наступать на грабли, надо знать, кто твои недруги, а кто друзья, и как себя вести в той или иной обстановке. Из тысячи лет, историки подсчитали, мы воевали 650. Каждый век какие-то конфликты. И в основном агрессия идет с Запада. Вспомните, Отечественная война 1812 года, Крымская кампания, Великая Отечественная…

Все — англичане, французы, немцы — между собой воевали, но против нас дружны. Гитлер же не сам по себе. За ним банки стояли английские, европейские, его накачивали. Американцы, наши союзники, между прочим, всю войну снабжали его горючим для танков, для самолетов. Нам они тоже помощь оказали, только мы за нее платили золотом, платиной. Союзники не торопились открывать второй фронт, помогали всем по мере возможности, дожидаясь, пока в войне определится победитель. Ничего личного, бизнес. Они не хорошие и не плохие — практичные. Никаких претензий к ним быть не может. А вот заслон фальсификации истории надо поставить прочный. Нужно, наконец, сказать, что с Гитлером к нам пришла вся Европа: итальянцы, финны, румыны, венгры, испанцы и даже французы. Вы представляете уровень подлости? Они воевали все против нас: в Чехословакии делали танки, пулеметы, французские специалисты вахтовым методом ездили в Германию. Об этом не задумываемся. Многие не знают. В итоге — свыше 27 миллионов погибших наших граждан, из них 8 644 000 военных пали на фронтах, в тылу, пропали без вести. А 18 500 000 погибло мирных людей, семнадцать миллионов из которых — это славяне. Прошло 75 лет. А про геноцид нашего народа ни слова вслух. И мы это позволяем. Что же мы обижаемся на них, если сами себя предали. Разговор с Европой, которая постоянно нас учит жить, должен быть коротким. Будьте добры, ответьте за геноцид нашего народа. И пусть они оправдываются перед историей, своими внуками, детьми, пусть объяснят, почему никто из них за это не ответил. 

культура: Понимаю, отчего среди Ваших ролей столько защитников Отечества: Ярцев, Бекас, Рощин, Шатохин. А кто из них любимый?  

Ножкин: Рощин, конечно. Ведь это русский человек. Настоящий. Мне изначально предлагали сыграть Телегина. Он тоже хороший, но Рощин более глубокий, что ли. Мне говорят, это вчерашний тип. Нет, он сегодняшний и всегдашний. Такие люди нужны вчера, сегодня и будут необходимы завтра. Он один из тех, кто не может жить бессмысленно. Он должен понимать, зачем живет, для чего, с кем он, против кого, какие ценности защищает. Что составляет суть его существования. Не просто вперед, за белых, за красных. Он ищет смысл. И сегодня подобные люди есть. Им тяжело, они ищут: где же все-таки правда, зачем я родился на свет. Рощин — думающий, культурный, интеллигентный, настоящий герой. Два года он воевал на передовой. В окопах. Не просто штабной какой-то парень дежурный. Я про таких говорю: с ними можно идти не только в разведку, но и во власть.

культура: Рощин и Бекас. Так все-таки, кто Вам ближе, красные или белые?   

Ножкин: Русские. Чтобы вы знали, чуть ли не 80 процентов белого офицерства перешло на сторону советской армии. Многие приняли революцию, но затем увидели всех этих Троцких-Зиновьевых, ничего общего с народными интересами не имевших. Стояли за ними немцы. Когда офицерство все это узнало, ушло, и все равно за белых воевало 40 процентов, а за красных — 60. Проблема в том, что стравили людей. Разделили на красных и белых. Почему мне еще Рощин так дорог. Он был и там, и там. И выбрал — Россию. Потому что, столкнувшись с белыми, понял: люди, которые еще вчера пели «Боже, Царя храни», на следующий день этого самого царя и свалили. Большевиков-то было немного. Рощин поверил в новую Россию, и правильно сделал. При всех ее минусах. Иначе мы бы стали рабами, как планировали наши западные «партнеры».

культура: У Бекаса был прототип?  

Ножкин: Да, я знал, кого играл. История, рассказанная в «Ошибке резидента», произошла в реальной жизни. Один к одному. Во многом именно поэтому я согласился сниматься. «Судьба резидента» уже слабее, долгие разговоры, много придуманного. А от третьей части я вообще отказался. Не интересно стало совсем. 

культура: Вы никогда не думали, чем бы Бекас занимался сейчас? 

Ножкин: Тем же, чем и раньше: служил бы Родине.

культура: А не было желания сделать продолжение о его судьбе?  

Ножкин: Я написал сценарий. История Бекаса. Двадцать лет спустя. Снимать должен был Туманишвили, который делал «Одиночное плавание». Готовились к запуску, но не получилось. Сюжет такой: Бекас собирается выйти на пенсию, но надо выручать коллег, и он опять, в сегодняшней ситуации, возвращается на службу. Сценарий написан пятнадцать лет назад, все события происходят в Турции. Американцы, их влияние, наша разведка и так далее.

культура: После съемок в «Резиденте» у Вас, наверняка, много поклонников или даже друзей среди кадровых разведчиков. Как же Вы тогда наряду с Галичем и Солженицыным угодили в ряды диссидентов?  

Ножкин: Благодаря нашей так называемой пятой колонне, которая, как и сейчас, находилась под влиянием Запада. Несмотря на всю мою резкость, я никогда не воевал с государством, общественным строем. Только с теми негодяями, которые разваливали страну. А Западу требовались диссиденты. У них в каждой области были свои подсадные утки. В театре, в науке, в прозе, в музыке. Почему эти люди сразу становились великими? Никто не спорит, что многие из них талантливые. Но Запад они интересовали исключительно своим несогласием, которое искусственно раздувалось. Что касается меня, то приходили и на мои концерты, а затем пускали мои песни в эфир «Голоса Америки», «Свободы», «Немецкой волны». Я и не знал ничего об этом. Потом Володя Высоцкий спел несколько моих песен: «А на кладбище всё спокойненько», «Начальника». Его, кстати, уговаривали остаться на Западе, а он вернулся. Хороший был человек, но сгубили друзья. Он меня много раз упрекал: «Что ты меня воспитываешь?» Да не воспитывал я его. Просто, когда он где-то выпивал лишнего, я ему прямо об этом говорил. Он возражал: это друзья. А я всякий раз повторял, друзья — это те, кто у тебя стакан заберет, а не нальет вместо одного три. Вот она, цена дружбы. Сейчас рассказывают: ой, Володька, мы с ним… Кстати, вранье, что ему не давали работать, он пел, где хотел и сколько хотел. Ему пальчиком грозили, но когда его изображают в цепях, в колючей проволоке — это все неправда. 

культура: «А на кладбище всё спокойненько» часто приписывают Высоцкому. Похожая судьба и у других Ваших песен. Порой люди и не подозревают об их подлинном авторстве. Например, «Электричка» стала визитной карточкой Хиля, а «Мы вам честно сказать хотим» — Стаса Намина и группы «Цветы». Не обидно? 

Ножкин: Нет. Я вам еще назвать могу: «А ты люби ее…», первый наш шейк с Давидом Тухмановым, «А любовь-то есть, оказывается». У меня еще масса песен, о которых никто не знает. Обижаться бесполезно, это все от бескультурья. Про авторов стихов регулярно забывают. А что такое песня? Это мысль. Нужно же придумать, о чем петь. Появилась идея, ты стараешься ее развить, уложить, выстроить архитектуру будущей песни. 

Сначала в советское время говорили: стихи Лебедева-Кумача, музыка Дунаевского, затем просто стали объявлять — песня композитора Дунаевского. Мы забыли, что для песни нужны двое. Поэт и композитор. Сейчас говорят: песня Никиты Богословского «Темная ночь». А кто автор стихов? Владимир Агатов себя обессмертил этими словами. А имени его никто и не вспомнит. Без него не было бы песни. Это абсолютное наплевательство на смысл. Спеть может любой, кто-то лучше, кто-то хуже. Музыку написать — далеко не каждый, а стихи и подавно. Значит, все-таки главный поэт, затем композитор, а уж потом исполнитель.

культура: На всех каналах продолжают перепевать советское наследие, хватаясь за него как за соломинку. В чем, на Ваш взгляд, причина того, что наше время не рождает новых песен?  

Ножкин: Мы их лишились, потому что лишились смыслов. Чему подпевать? Я всегда говорю нашим попсовым звездам: издайте тексты шлягеров последних 25 лет. Ну самых-самых. Затем возьмите книгу и прочтите, обсмеетесь. Там же нет ни одной мысли. Все же об одном и том же кричат, воют, стонут. О чем поют? Колотушка сплошная, 120 децибел. И уже не важно, о чем речь. Артист на сцене дрыгается, зал дрыгается. Провокационная энергетика. Человек как зомбированный. О каком искусстве тут говорить.

культура: Один из немногих Ваших лирических фильмов — «Каждый вечер в одиннадцать» Самсона Самсонова, где молодой человек звонит по случайному номеру телефона, обещая, если подойдет женщина, жениться на ней. Расскажите немного о нем.  

Ножкин: Очень люблю эту картину. Фильм прошел, рецензии были так себе, средние, на четверку. А зрительский вал — фантастический. Мешки писем. Его смотрели по пять-шесть раз. Мы коснулись очень важной темы: как найти свою половину, создать семью, подойти к понравившейся девушке. Именно человеческая история людей тронула. Чистота отношений. И вот результат — через полгода пришло грозное письмо из Министерства связи в Союз кинематографистов: «Вы понимаете, что у нас уже полгода все телефонные линии с десяти вечера до часа ночи забиты? Никто не может дозвониться». Ко мне столько раз люди подходили и говорили — мы благодаря вам и вашему фильму познакомились по телефону и очень дружно живем. Вы у нас как крестный отец. Чистое влияние искусства.

культура: А Вы бы сами рискнули поступить так, как Ваш герой? 

Ножкин: Боюсь, что нет. Но мне в жизни очень повезло. Мы с женой прожили сорок пять лет. К несчастью, ее давно нет, но она была невероятно светлым человеком. Мне про нее очень трудно самому рассказывать. О ней хорошо мои друзья сказали: она нас всех дисциплинировала не словами, а одним фактом своего присутствия. Не могли лишний раз выругаться, что-то скабрезное произнести. Просто Лариса всех подтягивала. И меня заодно. Она же была литературным редактором. Иногда советовала что-то. Работала в Министерстве культуры. Потом вместе со Смирновым-Сокольским создавала Театр Эстрады, служила там завлитом. Ее все знали как умного, достойного человека. Мы познакомились в театре, я пришел в студию, один раз глянули друг другу в глаза и все поняли.

культура: Правда ли, что из фильма «Каждый вечер в одиннадцать» вырезали все, что касается профессии главного персонажа?  

Ножкин: К сожалению, да. Мой герой Стас — биофизик. Мы снимали очень интересные вещи. Работали в лаборатории в одном НИИ. Но практически все, о чем мы там говорили, из фильма выкинули. Нам сказали: «Вы с ума сошли. Это же секретные разработки. Кто вас сюда вообще пустил?!» Такая же история с «Резидентом», где нам удалось показать полиграф. 

культура: То есть это не байка, что в «Ошибке резидента» впервые на экране появился детектор лжи?  

Ножкин: Нет, конечно. Хотя не обошлось и без трудностей. Нас же консультировала контрразведка, профессиональные кураторы. Пленку отсматривали на самом верху. Они пришли и спросили: «А это что у вас?» — «Детектор лжи». — «Да какой же это полиграф. Над нами весь мир будет смеяться». И только тут я узнал, что все фильмы о шпионах, даже самые плохие, в обязательном порядке смотрят все разведки мира. Потому что консультанты таких картин, как правило, бывшие разведчики. Поэтому в них можно почерпнуть ценную информацию. Ну и нам заявили: это нужно переделать. Быстро соорудили новый блок с кнопками, взяли маленький кабинетный рояль, закрыли его каким-то декором, добавили проводов, рычаги. Сделали все, как положено. А сам прибор нам одолжили. Так что я проходил полиграф по-настоящему.

культура: Удалось? 

Ножкин: Да. С первого раза. Они очень удивились. Сказали, можешь в разведку идти. Вся процедура настолько достоверно была показана, что во многих наших разведках, когда доходило до изучения полиграфа, демонстрировали немало лет эту сцену, как учебное пособие. Общий принцип прохождения полиграфа такой: нужна очень серьезная внутренняя собранность, которая позволяет дойти до взвинченного состояния. Амплитуда начнет скакать, и уже никто не разберет, что правда, а что нет.

культура: Ваш герой Бекас поет: «Зачеркнуть бы всю жизнь и с начала начать». Если бы у Вас была возможность что-то в жизни поменять?  

Ножкин: Может быть, какие-то отдельные фрагменты, но в целом ничего бы не стал. Я вообще благодарен времени, когда родился. В моей судьбе столько всего интересного произошло, хотя и ужасов хватало: голод, холод, коммуналки… Зато сейчас, что бы ни было, мы это уже проходили. И как заповедь самая главная, две святыни в душе у меня: это мать моя Родина славная и народ мой — большая родня.

«Ошибка резидента»: шпионский детектив на экране и в жизни