Двойная ошибка мериме краткое содержание для читательского

Обновлено: 28.01.2023

Содержание

Издание

Жанровое своеобразие

Сюжет

Произведение открывается эпиграфом из испанской народной песни:

Основной эпизод новеллы — встреча дипломата Дарси с некогда любимой им Жюли де Шаверни, на руку которой он не мог претендовать из-за отсутствия состояния. Несчастная в браке, Жюли бросается в объятия Дарси, думая, что он любит её. Но вскоре она понимает, что обманулась в своём любовном порыве, так как Дарси смотрит на отношения с ней как на очередную интригу с обеих сторон. Дарси видит в ней лишь развращённую даму, искательницу любовных приключений. Не вынося унижения, Жюли погибает.

Примечания

Ссылки

• Литературные произведения по алфавиту
• Новеллы 1833 года
• Новеллы Проспера Мериме

Wikimedia Foundation . 2010 .

Полезное

Смотреть что такое «Двойная ошибка (новелла)» в других словарях:

Мериме, Проспер — Проспер Мериме Prosper Mérimée … Википедия

Мериме — Мериме, Проспер Проспер Мериме Prosper Mérimée Дата рождения: 28 сентября 1803 Место рождения: Париж … Википедия

Мериме П. — Проспер Мериме Проспер Мериме (фр. Prosper Mérimée, 28 сентября 1803, Париж 23 сентября 1870, Канны) знаменитый французский писатель, член Французской академии. Родившись в семье образованного химика и живописца, Жана Франсуа Леонора Мериме,… … Википедия

Мериме Проспер — Проспер Мериме Проспер Мериме (фр. Prosper Mérimée, 28 сентября 1803, Париж 23 сентября 1870, Канны) знаменитый французский писатель, член Французской академии. Родившись в семье образованного химика и живописца, Жана Франсуа Леонора Мериме,… … Википедия

Проспер Мериме — (фр. Prosper Mérimée, 28 сентября 1803, Париж 23 сентября 1870, Канны) знаменитый французский писатель, член Французской академии. Родившись в семье образованного химика и живописца, Жана Франсуа Леонора Мериме, молодой Проспер Мериме рано… … Википедия

1833 год в литературе — Годы в литературе XIX века. 1833 год в литературе. 1796 • 1797 • 1798 • 1799 • 1800 ← XVIII век 1801 • 1802 • 1803 • 1804 • 1805 • 1806 • 1807 • 1808 • 1809 • 1810 1811 • 1812 • 1813 • 1814 • 1815 • 1816 • 1817 … Википедия

Проспер Мериме — Двойная ошибка краткое содержание

Двойная ошибка — читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Zagala, mas que las flores
Blanca, rubia у ojos verdes,
Si piensas seguir amores,
Pierdete bien, pues te pierdes.

Девушка зеленоглазая,
Более белая и алая, чем цветы!
Коль скоро ты решила полюбить,
То погибай до конца, раз уж ты гибнешь.

Из испанской народной песни.

Жюли де Шаверни была замужем около шести лет, и вот уж пять с половиной лет, как она поняла, что ей не только невозможно любить своего мужа, но даже трудно питать к нему хотя бы некоторое уважение.

Между тем муж отнюдь не был человеком бесчестным; он не был ни грубияном, ни дураком. А все-таки его, пожалуй, можно было назвать всеми этими именами. Если бы она углубилась в свои воспоминания, она припомнила бы, что когда-то он был ей приятен, но теперь он казался ей несносным. Все в нем отталкивало ее. При взгляде на то, как он ел, пил кофе, говорил, с ней делались нервные судороги. Они виделись и разговаривали только за столом, но обедать вместе им приходилось несколько раз в неделю, и этого было достаточно, чтобы поддерживать отвращение Жюли.

Она была молода, красива и замужем за человеком, который ей не нравился; вполне понятно, что ее окружало далеко не бескорыстное поклонение. Но, не считая присмотра матери, женщины очень благоразумной, собственная ее гордость (это был ее недостаток) до сей поры охраняла ее от светских соблазнов. К тому же разочарование, которое постигло ее в замужестве, послужив ей до некоторой степени уроком, притупило в ней способность воспламеняться. Она гордилась тем, что в обществе ее жалеют и ставят в пример как образец покорности судьбе. Она была по-своему даже счастлива, так как никого не любила, а муж предоставлял ей полную свободу. Ее кокетство (надо признаться, она все же любила порисоваться тем, что ее муж даже не понимает, каким он обладает сокровищем) было совершенно инстинктивным, как кокетство ребенка. Оно отлично уживалось с пренебрежительной сдержанностью, совсем непохожей на чопорность. Притом она умела быть любезной со всеми, и со всеми одинаково. В ее поведении невозможно было найти ни малейшего повода для злословия.

Супруги обедали у матери Жюли г-жи де Люсан, собиравшейся уехать в Ниццу. Шаверни, который смертельно скучал у своей тещи, принужден был провести там вечер, хотя ему и очень хотелось встретиться со своими друзьями на бульваре. После обеда он уселся на удобный диван и просидел два часа, погруженный в молчание. Объяснялось его поведение очень просто: он заснул, сохраняя, впрочем, вполне приличный вид, склонив голову набок, словно с интересом прислушиваясь к разговору. Время от времени он даже просыпался и вставлял одно-два словечка.

Затем пришлось сесть за вист. Этой игры он терпеть не мог, так как она требует известного умственного напряжения. Все это задержало его довольно долго. Пробило половину двенадцатого. На вечер Шаверни не был никуда приглашен, — он решительно не знал, куда деваться. Покуда он мучился этим вопросом, доложили, что экипаж подан. Если он поедет домой, нужно будет ехать с женой; перспектива провести с ней двадцать минут с глазу на глаз пугала его. Но у него не было при себе сигар, и он сгорал от нетерпения вскрыть новый ящик, полученный им из Гавра как раз в ту минуту, когда он выезжал на обед. Он покорился своей участи.

Главными героями произведения являются: Жюли де Шаверни, её супруг, мать героини, друг мужа — майор Перен и Шатофор, приятель детства Дарси и подружка — госпожа Ламбер.

Жюли была глубоко несчастной в своём браке, презирая и ненавидя мужа за это. Сначала ему удалось покорить её армейскими шутками, но те времена давным давно прошли и она вышла за него замуж только из корыстных побуждений.

Шатофор сильно обрадовался приглашению героини его с майором к ним на обед, так как был тайно влюблён в неё. Он предвкушал удачу соблазнить девушку. Шаверни мечтал стать камер-юнкером и потому подружился с герцогом. Когда муж Жюли познакомил её с ним и его любовницей в театре на опере и когда она поняла, что та провинциалка, то её гневу и возмущению на супруга не было предела. Она даже призадумалась, не пойти ли ей на разрыв отношений с нелюбимым мужем!

Когда Шатофор признался ей в любви, главная героиня повела себя очень сдержанно. Шаверни ради повышения по должности уехал к герцогу на 5 дней. Жюли прибыла к Ламбер за советом, как ей быть дальше и что делать с супругом, но разочаровалась, застав большое количество гостей у подруги. Вскоре к ней пришел Шатофор, вернувшийся из путешествий по России, Кипру и Средней Азии вместе с Дарси.

Жюли вспомнила, как 6 лет назад, когда в высшем свете её попросили спеть, а голос внезапно изменился, то она буквально сгорела от стыда всеобщего презрения, и лишь один Дарси удостоил её жалобного взгляда. Потом он уехал в Константинополь, став скоро дипломатом, и Жюли успела забыть про него, а сейчас больше засмущалась вследствие его визита. Он всё время говорил с ней, что крайне раздражало влюблённого Шатофора. Ламбер попросила Дарси рассказать о спасённой турчанке. Дарси с другом Тиллером был в Ларнаке, и когда он рисовал вид моря, мимо проехали невольник во главе с турком, неся двигающийся мешок. Тиллер подумал, что это снег, но понял, что по приказу мужа турка его неверную жену идут сбросить в море. Он поспешил к ней на выручку. Дарси тоже пришлось помочь приятелю. Между ними и турками завязалась борьба, в ходе которой Дарси ранили саблей наотмашь. Они в результате посоветовались с консулом и жена Тиллера решила взять турчанку Эмине к себе, сделав её христианкой. Муж Эмине был в гневе. Дарси с другом пришлось выкупить турецкую девушку, заплатив всем сполна. Ещё Дарси истратился на подарки к крестинам этой девушки, но она сбежала со своим земляком, консульским поваром, украв все деньги у его супруги.

После этой истории Дарси недолго сидел рядом с Жюли, отойдя к юноше, который в свою очередь мечтал стать депутатом. В результате героиня уехала обиженная невниманием к ней друга детства. До кареты её проводил уязвлённый ревностью Шатофор. По дороге девушку застигла молния и карета сломалась. Дарси, подъехав к ней, предложил подвезти её домой. По пути она расспрашивала его о Востоке, и он отвечал, что там был одиноким, как и везде заграницей, имея всего 2 друзей в наличии, и что с самой юности грезил станцевать с Жюли вальс или же быть рядом с женщиной, очень сильно напоминающей её! Все эти речи так взволновали героиню, что после предположения Дарси о её счастливом замужестве, она просто разрыдалась у него на плече, утверждая обратное, чем крайне изумила его. Дарси был ошеломлён, так как Шаверни уже успел стать камер-юнкером.

Он начал целовать и обнимать её. Сначала Жюли сопротивлялась, но в итоге сдалась, поддавшись его обаянию и соблазну. По женской глупости она даже размечталась уехать вместе с ним в Константинополь от возможных светских сплетен, но увидев при подъезде к своему дому кареты и холодного прощания Дарси, поняла всю опрометчивость своего поступка, чувствуя, что изменила мужу с первым встречным, потому что недостаточно хорошо знала любовника. В общем, она пришла в отчаяние.

Дома Жюли ещё сильнее огорчилась, представляя пересуды и отречение от неё супруга с родителями. Рыдая, девушка решила поехать за дельным советом к матери в Ниццу и во всём ей признаться. Ночью её лихорадило, а на утро она уже второпях собирала вещи. Вскоре перед отъездом горничная доложила героине про встречу Дарси с Шатофором и визит к ней их двоих, но она велела сказать мужчинам про свой недуг и те ушли. Злобный Шатофор следил за своим соперником, который догадался про его любовь к девушке и не стал уходить, написав ей записку с просьбой показать его турецкий альбом. Жюли вновь не стала его принимать и отправилась в путь, но по дороге занемогла и её поместили в попутную гостиницу. Там врачи попытались помочь девушке, но её болезнь оказалась неизлечимой в связи с обострением. Она попросила горничную написать записку Дарси с просьбой того сказать всем, что они незнакомы и никогда раньше не знали друг друга. Затем она умерла.

Шаверни не удалось перевезти жену в Париж и потому он заказал ей самый обычный памятник. Траур из всех носил лишь Шатофор, истинно любивший её, хотя и безответно. Дарси спустя 4 месяца выгодно женился. Светское общество сошлось во мнении, что Жюли умерла от простуды по дороге из дома Ламбер, попав под дождь и вызвав тем самым воспаление лёгких.

Сам Мериме не любил чётко определять жанр своих произведений, как было принято в классицистической традиции. Сборники своих творений автор часто называл просто сборниками новелл. Романтизм характеризуется стиранием граней между жанрами, так что даже исследователи называли «Двойную ошибку» то повестью, то романом.

Современные литературоведы определяют жанр данного произведения как удвоенная новелла, или эллипс . Для романтического рассказа характерно двуединство, предполагающее наличие двух противостоящих друг другу и взаимодействующих контрастных центров. Два равноправных композиционных центра отличают произведения Мериме и от одноцентровых новелл, и от романов, в которых обычно много взаимодействующих центров. Жюли и Дарси становятся теми полюсами, вокруг которых сосредоточены события повести. Трагизм и печальная развязка связаны с несоединением этих полюсов, хотя «эти две души, не понявшие одна другую, были, может быть, созданы друг для друга».

Жанровую разновидность повести можно определить как социально-психологическая. В ней есть и черты реалистического направления. Каждый из героев типичен для своей социальной группы, его поведение обусловлено воспитанием и образом жизни. Мериме не только проникает во внутренний мир своих персонажей, раскрывая мотивы их поступков, но и описывает «свою правду» каждого героя. При этом читатель не сомневается, что симпатии автора на стороне романтической Жюли, а не прагматичного реалиста Дарси.

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Двойная ошибка: краткое содержание, описание и аннотация

Проспер Мериме: другие книги автора

Кто написал Двойная ошибка? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.

Двойная ошибка — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Общность вкусов, а также боязнь попасться друг другу на зубок сблизили Жюли и Дарси. После нескольких стычек они заключили мирный договор, наступательный и оборонительный союз. Друг друга они щадили, но всегда были заодно, когда являлся повод высмеять кого-нибудь из знакомых.

— Куда же Дарси едет? — спросила Жюли у одного молодого человека, его знакомого.

— Куда он едет? Разве вы не знаете? В Константинополь. Он отправляется сегодня вечером в качестве дипломатического курьера.

Чтобы извинить Жюли и понять удивительную разницу в степени их постоянства, нужно принять во внимание, что Дарси жил среди варваров, между тем как Жюли осталась в Париже, окруженная поклонением и удовольствиями.

Как бы то ни было, через шесть или семь лет после их разлуки Жюли в своей карете по дороге в П. припомнила грустное выражение лица Дарси в тот вечер, когда она так неудачно пела. И, нужно признаться, ей даже пришло на ум, что, вероятно, он в то время любил ее. Все это в течение некоторого времени занимало ее достаточно живо, но, проехав с полмили, она в третий раз позабыла о Дарси.

Жюли не на шутку огорчилась, когда сразу же по прибытии в П. увидела, что во дворе г-жи Ламбер стоит какой-то экипаж, из которого выпрягают лошадей: это означало, что здесь находятся посетители, которые не собираются скоро уезжать. Следовательно, невозможно было поговорить об обиде, причиненной ей мужем.

Когда Жюли входила в гостиную, у г-жи Ламбер сидела дама, с которой Жюли встречалась в обществе, не зная ее имени. Ей стоило некоторого труда скрыть свою досаду на то, что она зря приехала в П.

— Ну вот наконец-то, красавица моя! — вскричала г-жа Ламбер, обнимая ее. — Как я рада, что вы не забыли меня! Приехали вы необыкновенно кстати: я жду сегодня много гостей, и все они от вас без ума.

Жюли ответила несколько принужденно, что она рассчитывала застать г-жу Ламбер одну.

— Они будут страшно рады вас видеть, — продолжала г-жа Ламбер. — С тех пор как дочь вышла замуж, в доме у меня стало так уныло, что я бываю счастлива, когда моим друзьям приходит в голову мысль собраться у меня. Но, дитя мое, куда девался ваш прекрасный цвет лица? Вы сегодня ужасно бледны.

Жюли решила солгать: длинная дорога, пыль, солнце…

— Как раз сегодня у меня обедает один из ваших поклонников, для которого ваш приезд будет приятной неожиданностью: господин де Шатофор. С ним будет, по всей вероятности, его верный Ахат[12], майор Перен.

— Недавно я имела удовольствие принимать у себя майора Перена, — ответила Жюли и покраснела, так как думала она о Шатофоре.

— Будет также господин де Сен-Леже. В будущем месяце он непременно должен устроить у меня вечер драматических пословиц[13], и вы, мой ангел, будете в нем участвовать. Два года тому назад вы во всех пословицах играли у нас главные роли.

Читайте также:

• Проблемы впр в школе
• Краткое содержание твоя навеки эмбер
• Карта школьной адаптации первоклассников
• Литературное чтение 2 класс учебник 2 часть гдз школа россии рассказ про чебурашку
• В антракте о генри краткое содержание

1

Жюли де Шаверни была замужем около шести лет, и вот уж пять с половиной лет, как она поняла, что ей не только невозможно любить своего мужа, но даже трудно питать к нему хотя бы некоторое уважение.

Между тем муж отнюдь не был человеком бесчестным; он не был ни грубияном, ни дураком. А все-таки его, пожалуй, можно было назвать всеми этими именами. Если бы она углубилась в свои воспоминания, она припомнила бы, что когда-то он был ей приятен, но теперь он казался ей несносным. Все в нем отталкивало ее. При взгляде на то, как он ел, пил кофе, говорил, с ней делались нервные судороги. Они виделись и разговаривали только за столом, но обедать вместе им приходилось несколько раз в неделю, и этого было достаточно, чтобы поддерживать отвращение Жюли.

Шаверни был довольно представительный мужчина, слишком полный для своего возраста, сангвиник, со свежим цветом лица, по характеру своему не склонный к тому смутному беспокойству, которому часто подвержены люди, обладающие воображением. Он свято верил, что жена питает к нему спокойную дружбу (он слишком был философом, чтобы считать себя любимым, как в первый день супружества), и уверенность эта не доставляла ему ни удовольствия, ни огорчения; он легко примирился бы и с обратным положением. Он несколько лет прослужил в кавалерийском полку, но, получив крупное наследство, почувствовал, что гарнизонная жизнь ему надоела, подал в отставку и женился. Объяснить брак двух молодых людей, не имеющих ничего общего, — это довольно трудная задача. С одной стороны, дед с бабкой и некоторые услужливые люди, которые, подобно Фрозине[1], охотно повенчали бы Венецианскую республику с турецким султаном, изрядно хлопотали, чтобы упорядочить материальные дела. С другой стороны, Шаверни происходил из хорошей семьи, в то время еще не растолстел, был весельчаком и в полном смысле слова «добрым малым». Жюли нравилось, что он ходит к ее матери, так как он смешил ее рассказами из полковой жизни, комизм которых не всегда отличался хорошим вкусом. Она находила, что он очень мил, так как он танцевал с нею на всех балах и всегда придумывал способ уговорить мать Жюли остаться на них подольше, съездить в театр или Булонский лес. Наконец, Жюли считала его героем, так как он два или три раза с честью дрался на дуэли. Но окончательную победу доставило Шаверни описание кареты, которую он собирался заказать по собственному рисунку и в которой он обещал сам повезти Жюли, когда она согласится отдать ему свою руку.

Через несколько месяцев после свадьбы все прекрасные качества Шаверни в значительной степени потеряли свою ценность. Нечего и говорить, что он уже не танцевал со своей женой. Забавные историйки свои он пересказал уже раза по три, по четыре. Теперь он находил, что балы ужасно затягиваются. В театрах он зевал и считал невыносимо стеснительным обычай одеваться к вечеру. Главным его недостатком была леность. Если бы он заботился о том, чтобы нравиться, ему это, может быть, и удалось бы, но всякое стеснение казалось ему наказанием — это свойство почти всех тучных людей. В обществе ему было скучно, потому что там любезный прием прямо пропорционален усилиям, затраченным на то, чтобы понравиться. Шумный кутеж предпочитал он всяким более изысканным развлечениям, ибо для того, чтобы выделиться в среде людей, которые были ему по вкусу, ему было достаточно перекричать других, а это не представляло для него трудностей при его могучих легких. Кроме того, он полагал свою гордость в том, что мог выпить шампанского больше, чем обыкновенный человек, и умел превосходно брать четырехфутовые барьеры. Таким образом, он приобрел вполне заслуженное уважение среди тех трудно определимых существ, которые называются «молодыми людьми» и которыми кишат наши бульвары, начиная с пяти часов вечера. Охота, загородные прогулки, скачки, холостые обеды, холостые ужины — всему этому он предавался со страстью. Раз двадцать на дню он повторял, что он счастливейший из смертных. И всякий раз, как Жюли это слышала, она поднимала глаза к небу, и маленький ротик ее выражал при этом несказанное презрение.

Она была молода, красива и замужем за человеком, который ей не нравился; вполне понятно, что ее окружало далеко не бескорыстное поклонение. Но, не считая присмотра матери, женщины очень благоразумной, собственная ее гордость (это был ее недостаток) до сей поры охраняла ее от светских соблазнов. К тому же разочарование, которое постигло ее в замужестве, послужив ей до некоторой степени уроком, притупило в ней способность воспламеняться. Она гордилась тем, что в обществе ее жалеют и ставят в пример как образец покорности судьбе. Она была по-своему даже счастлива, так как никого не любила, а муж предоставлял ей полную свободу. Ее кокетство (надо признаться, она все же любила порисоваться тем, что ее муж даже не понимает, каким он обладает сокровищем) было совершенно инстинктивным, как кокетство ребенка. Оно отлично уживалось с пренебрежительной сдержанностью, совсем непохожей на чопорность. Притом она умела быть любезной со всеми, и со всеми одинаково. В ее поведении невозможно было найти ни малейшего повода для злословия.

2

Супруги обедали у матери Жюли г-жи де Люсан, собиравшейся уехать в Ниццу. Шаверни, который смертельно скучал у своей тещи, принужден был провести там вечер, хотя ему и очень хотелось встретиться со своими друзьями на бульваре. После обеда он уселся на удобный диван и просидел два часа, погруженный в молчание. Объяснялось его поведение очень просто: он заснул, сохраняя, впрочем, вполне приличный вид, склонив голову набок, словно с интересом прислушиваясь к разговору. Время от времени он даже просыпался и вставлял одно-два словечка.

Затем пришлось сесть за вист. Этой игры он терпеть не мог, так как она требует известного умственного напряжения. Все это задержало его довольно долго. Пробило половину двенадцатого. На вечер Шаверни не был никуда приглашен, — он решительно не знал, куда деваться. Покуда он мучился этим вопросом, доложили, что экипаж подан. Если он поедет домой, нужно будет ехать с женой; перспектива провести с ней двадцать минут с глазу на глаз пугала его. Но у него не было при себе сигар, и он сгорал от нетерпения вскрыть новый ящик, полученный им из Гавра как раз в ту минуту, когда он выезжал на обед. Он покорился своей участи.

Читать дальше

Проспер Мериме

ДВОЙНАЯ ОШИБКА

1

Жюли де Шаверни была замужем около шести лет, и вот уж пять с половиной лет, как она поняла, что ей не только невозможно любить своего мужа, но даже трудно питать к нему хотя бы некоторое уважение.

Между тем муж отнюдь не был человеком бесчестным; он не был ни грубияном, ни дураком. А все-таки его, пожалуй, можно было назвать всеми этими именами. Если бы она углубилась в свои воспоминания, она припомнила бы, что когда-то он был ей приятен, но теперь он казался ей несносным. Все в нем отталкивало ее. При взгляде на то, как он ел, пил кофе, говорил, с ней делались нервные судороги. Они виделись и разговаривали только за столом, но обедать вместе им приходилось несколько раз в неделю, и этого было достаточно, чтобы поддерживать отвращение Жюли.

Шаверни был довольно представительный мужчина, слишком полный для своего возраста, сангвиник, со свежим цветом лица, по характеру своему не склонный к тому смутному беспокойству, которому часто подвержены люди, обладающие воображением. Он свято верил, что жена питает к нему спокойную дружбу (он слишком был философом, чтобы считать себя любимым, как в первый день супружества), и уверенность эта не доставляла ему ни удовольствия, ни огорчения; он легко примирился бы и с обратным положением. Он несколько лет прослужил в кавалерийском полку, но, получив крупное наследство, почувствовал, что гарнизонная жизнь ему надоела, подал в отставку и женился. Объяснить брак двух молодых людей, не имеющих ничего общего, – это довольно трудная задача. С одной стороны, дед с бабкой и некоторые услужливые люди, которые, подобно Фрозине [1], охотно повенчали бы Венецианскую республику с турецким султаном, изрядно хлопотали, чтобы упорядочить материальные дела. С другой стороны, Шаверни происходил из хорошей семьи, в то время еще не растолстел, был весельчаком и в полном смысле слова «добрым малым». Жюли нравилось, что он ходит к ее матери, так как он смешил ее рассказами из полковой жизни, комизм которых не всегда отличался хорошим вкусом. Она находила, что он очень мил, так как он танцевал с нею на всех балах и всегда придумывал способ уговорить мать Жюли остаться на них подольше, съездить в театр или Булонский лес. Наконец, Жюли считала его героем, так как он два или три раза с честью дрался на дуэли. Но окончательную победу доставило Шаверни описание кареты, которую он собирался заказать по собственному рисунку и в которой он обещал сам повезти Жюли, когда она согласится отдать ему свою руку.

Через несколько месяцев после свадьбы все прекрасные качества Шаверни в значительной степени потеряли свою ценность. Нечего и говорить, что он уже не танцевал со своей женой. Забавные историйки свои он пересказал уже раза по три, по четыре. Теперь он находил, что балы ужасно затягиваются. В театрах он зевал и считал невыносимо стеснительным обычай одеваться к вечеру. Главным его недостатком была леность. Если бы он заботился о том, чтобы нравиться, ему это, может быть, и удалось бы, но всякое стеснение казалось ему наказанием – это свойство почти всех тучных людей. В обществе ему было скучно, потому что там любезный прием прямо пропорционален усилиям, затраченным на то, чтобы понравиться. Шумный кутеж предпочитал он всяким более изысканным развлечениям, ибо для того, чтобы выделиться в среде людей, которые были ему по вкусу, ему было достаточно перекричать других, а это не представляло для него трудностей при его могучих легких. Кроме того, он полагал свою гордость в том, что мог выпить шампанского больше, чем обыкновенный человек, и умел превосходно брать четырехфутовые барьеры. Таким образом, он приобрел вполне заслуженное уважение среди тех трудно определимых существ, которые называются «молодыми людьми» и которыми кишат наши бульвары, начиная с пяти часов вечера. Охота, загородные прогулки, скачки, холостые обеды, холостые ужины – всему этому он предавался со страстью. Раз двадцать на дню он повторял, что он счастливейший из смертных. И всякий раз, как Жюли это слышала, она поднимала глаза к небу, и маленький ротик ее выражал при этом несказанное презрение.

Она была молода, красива и замужем за человеком, который ей не нравился; вполне понятно, что ее окружало далеко не бескорыстное поклонение. Но, не считая присмотра матери, женщины очень благоразумной, собственная ее гордость (это был ее недостаток) до сей поры охраняла ее от светских соблазнов. К тому же разочарование, которое постигло ее в замужестве, послужив ей до некоторой степени уроком, притупило в ней способность воспламеняться. Она гордилась тем, что в обществе ее жалеют и ставят в пример как образец покорности судьбе. Она была по-своему даже счастлива, так как никого не любила, а муж предоставлял ей полную свободу. Ее кокетство (надо признаться, она все же любила порисоваться тем, что ее муж даже не понимает, каким он обладает сокровищем) было совершенно инстинктивным, как кокетство ребенка. Оно отлично уживалось с пренебрежительной сдержанностью, совсем непохожей на чопорность. Притом она умела быть любезной со всеми, и со всеми одинаково. В ее поведении невозможно было найти ни малейшего повода для злословия.

2

Супруги обедали у матери Жюли г-жи де Люсан, собиравшейся уехать в Ниццу. Шаверни, который смертельно скучал у своей тещи, принужден был провести там вечер, хотя ему и очень хотелось встретиться со своими друзьями на бульваре. После обеда он уселся на удобный диван и просидел два часа, погруженный в молчание. Объяснялось его поведение очень просто: он заснул, сохраняя, впрочем, вполне приличный вид, склонив голову набок, словно с интересом прислушиваясь к разговору. Время от времени он даже просыпался и вставлял одно-два словечка.

Затем пришлось сесть за вист. Этой игры он терпеть не мог, так как она требует известного умственного напряжения. Все это задержало его довольно долго. Пробило половину двенадцатого. На вечер Шаверни не был никуда приглашен, – он решительно не знал, куда деваться. Покуда он мучился этим вопросом, доложили, что экипаж подан. Если он поедет домой, нужно будет ехать с женой; перспектива провести с ней двадцать минут с глазу на глаз пугала его. Но у него не было при себе сигар, и он сгорал от нетерпения вскрыть новый ящик, полученный им из Гавра как раз в ту минуту, когда он выезжал на обед. Он покорился своей участи.

Окутывая жену шалью, он не мог удержаться от улыбки, когда увидел себя в зеркале исполняющим обязанности влюбленного мужа. Обратил он внимание и на жену, на которую за весь вечер ни разу не взглянул. Сегодня она показалась ему красивее, чем обыкновенно; поэтому он довольно долго расправлял складки на ее шали. Жюли было также не по себе от предвкушения супружеского тет-а-тета. Она надула губки, и дуги бровей у нее невольно сдвинулись. Все это придало ее лицу такое привлекательное выражение, что даже сам муж не мог остаться равнодушным. Глаза их в зеркале встретились во время только что описанной процедуры. Оба смутились. Чтобы выйти из неловкого положения, Шаверни, улыбаясь, поцеловал у жены руку, которую она подняла, чтобы поправить шаль.

– Как они любят друг друга! – прошептала г-жа де Люсан, не замечая ни холодной пренебрежительности жены, ни равнодушия супруга.

Приветствую вас. Вчера дочитала эту повесть Проспера Мериме, вызвавшую у меня какие-то непонятные чувства. Не поняла я главную героиню и, пожалуй, не поняла автора…

Конечно, все писатели всегда, описывая проблемы современного им общества, дают понять, что над их героями довлеют условия т. н. «времени», «эпохи», делая невозможным счастье отдельно взятого человека в жестокой системе. Например, в этой истории — личное женское счастье для главной героини Жюли Шаверни.

Но, хочу быть справедливой, в известной нам истории человечества вообще, по-моему, не имеется периодов, когда нельзя было бы свои личные горести свалить на систему: «такое сложное» или «такое жестокое» «время»… Оно бывало за последние пару тысяч лет другим? Глубже не копаю.

И вот бедняжка Жюли, юная барышня (кстати, со свободным сердцем), мечтающая о балах, нарядах и роскошных экипажах, падкая на активное и удалое ухаживание со стороны весельчака офицера, выходит за него замуж. Да, её воспитание, нравы, принятые в то время (Франция, XIX век), привели к тому, что она совершила свою первую ошибку — стала женою нелюбимого, а впоследствии и презираемого ею человека. Но она сама дала согласие — силой её под венец не тащили.

И у меня почему-то нет сомнений, что, выйди она замуж за другого (о котором внезапно размечталась во второй половине повести), результат был бы тот же: после кажущегося увлечения — разочарование и неприязнь.

Нисколько не согласна я с фразой, которую зачем-то написал Проспер Мериме в самом конце повести. Она вообще повергла меня в недоумение — ничего этого я здесь не увидела.

На мой взгляд, недовольная (мягко говоря) супружеством Жюли просто сочинила себе «любовь» к старому знакомому, которого 6-7 лет назад ценила как друга, но даже не предполагала в качестве жениха. Собственно, она и сама это быстро поняла. Но до того момента успела «наломать дров». Зачем?… Её порыва и поступка в карете я не поняла. Не знаю, в чём причина, но в моих глазах Проспер Мериме не сумел представить Жюли как ранимую и склонную к таким глубоким страданиям женщину. Что она могла пойти на поводу у эмоций и совершить опрометчивый поступок ( с Дарси), я ещё верю. Но чтобы это настолько её глубоко ранило… Ну, не до такой степени.

Если бы это была история беззащитной, коварно обманутой, опозоренной женщины, я бы ещё поняла то, что с Жюли случилось в финале. Но это была история всего лишь расчувствовавшейся (причём, больше не сердцем, а рассудком, который ей открыл, что выгоднее было бы подождать более подходящую партию, а не кидаться на шею первому встречному) и уступившей не слишком-то добивающемуся её мужчине светской дамы.

Короче говоря, что-то здесь снова не так для меня. Вообще, Проспера Мериме по-настоящему я себе открыла лишь сейчас. Перечитав разочаровавшую меня в юности новеллу «Кармен», перешла к до того незнакомым творениям. Романтико-приключенческая «Коломба» искренне мне понравилась, как и мистическая «Венера Илльская», а вот «Этрусская ваза» мной была воспринята прохладнее.

Повесть «Двойная ошибка» сама по себе интересна, поэтому читать, безусловно, рекомендую.

1

Жюли де Шаверни была замужем около шести лет, и вот уж пять с половиной лет, как она поняла, что ей не только невозможно любить своего мужа, но даже трудно питать к нему хотя бы некоторое уважение.

Между тем муж отнюдь не был человеком бесчестным; он не был ни грубияном, ни дураком. А все-таки его, пожалуй, можно было назвать всеми этими именами. Если бы она углубилась в свои воспоминания, она припомнила бы, что когда-то он был ей приятен, но теперь он казался ей несносным. Все в нем отталкивало ее. При взгляде на то, как он ел, пил кофе, говорил, с ней делались нервные судороги. Они виделись и разговаривали только за столом, но обедать вместе им приходилось несколько раз в неделю, и этого было достаточно, чтобы поддерживать отвращение Жюли.

Шаверни был довольно представительный мужчина, слишком полный для своего возраста, сангвиник, со свежим цветом лица, по характеру своему не склонный к тому смутному беспокойству, которому часто подвержены люди, обладающие воображением. Он свято верил, что жена питает к нему спокойную дружбу (он слишком был философом, чтобы считать себя любимым, как в первый день супружества), и уверенность эта не доставляла ему ни удовольствия, ни огорчения; он легко примирился бы и с обратным положением. Он несколько лет прослужил в кавалерийском полку, но, получив крупное наследство, почувствовал, что гарнизонная жизнь ему надоела, подал в отставку и женился. Объяснить брак двух молодых людей, не имеющих ничего общего, — это довольно трудная задача. С одной стороны, дед с бабкой и некоторые услужливые люди, которые, подобно Фрозине[1], охотно повенчали бы Венецианскую республику с турецким султаном, изрядно хлопотали, чтобы упорядочить материальные дела. С другой стороны, Шаверни происходил из хорошей семьи, в то время еще не растолстел, был весельчаком и в полном смысле слова «добрым малым». Жюли нравилось, что он ходит к ее матери, так как он смешил ее рассказами из полковой жизни, комизм которых не всегда отличался хорошим вкусом. Она находила, что он очень мил, так как он танцевал с нею на всех балах и всегда придумывал способ уговорить мать Жюли остаться на них подольше, съездить в театр или Булонский лес. Наконец, Жюли считала его героем, так как он два или три раза с честью дрался на дуэли. Но окончательную победу доставило Шаверни описание кареты, которую он собирался заказать по собственному рисунку и в которой он обещал сам повезти Жюли, когда она согласится отдать ему свою руку.

Через несколько месяцев после свадьбы все прекрасные качества Шаверни в значительной степени потеряли свою ценность. Нечего и говорить, что он уже не танцевал со своей женой. Забавные историйки свои он пересказал уже раза по три, по четыре. Теперь он находил, что балы ужасно затягиваются. В театрах он зевал и считал невыносимо стеснительным обычай одеваться к вечеру. Главным его недостатком была леность. Если бы он заботился о том, чтобы нравиться, ему это, может быть, и удалось бы, но всякое стеснение казалось ему наказанием — это свойство почти всех тучных людей. В обществе ему было скучно, потому что там любезный прием прямо пропорционален усилиям, затраченным на то, чтобы понравиться. Шумный кутеж предпочитал он всяким более изысканным развлечениям, ибо для того, чтобы выделиться в среде людей, которые были ему по вкусу, ему было достаточно перекричать других, а это не представляло для него трудностей при его могучих легких. Кроме того, он полагал свою гордость в том, что мог выпить шампанского больше, чем обыкновенный человек, и умел превосходно брать четырехфутовые барьеры. Таким образом, он приобрел вполне заслуженное уважение среди тех трудно определимых существ, которые называются «молодыми людьми» и которыми кишат наши бульвары, начиная с пяти часов вечера. Охота, загородные прогулки, скачки, холостые обеды, холостые ужины — всему этому он предавался со страстью. Раз двадцать на дню он повторял, что он счастливейший из смертных. И всякий раз, как Жюли это слышала, она поднимала глаза к небу, и маленький ротик ее выражал при этом несказанное презрение.

Она была молода, красива и замужем за человеком, который ей не нравился; вполне понятно, что ее окружало далеко не бескорыстное поклонение. Но, не считая присмотра матери, женщины очень благоразумной, собственная ее гордость (это был ее недостаток) до сей поры охраняла ее от светских соблазнов. К тому же разочарование, которое постигло ее в замужестве, послужив ей до некоторой степени уроком, притупило в ней способность воспламеняться. Она гордилась тем, что в обществе ее жалеют и ставят в пример как образец покорности судьбе. Она была по-своему даже счастлива, так как никого не любила, а муж предоставлял ей полную свободу. Ее кокетство (надо признаться, она все же любила порисоваться тем, что ее муж даже не понимает, каким он обладает сокровищем) было совершенно инстинктивным, как кокетство ребенка. Оно отлично уживалось с пренебрежительной сдержанностью, совсем непохожей на чопорность. Притом она умела быть любезной со всеми, и со всеми одинаково. В ее поведении невозможно было найти ни малейшего повода для злословия.

2

Супруги обедали у матери Жюли г-жи де Люсан, собиравшейся уехать в Ниццу. Шаверни, который смертельно скучал у своей тещи, принужден был провести там вечер, хотя ему и очень хотелось встретиться со своими друзьями на бульваре. После обеда он уселся на удобный диван и просидел два часа, погруженный в молчание. Объяснялось его поведение очень просто: он заснул, сохраняя, впрочем, вполне приличный вид, склонив голову набок, словно с интересом прислушиваясь к разговору. Время от времени он даже просыпался и вставлял одно-два словечка.

Затем пришлось сесть за вист. Этой игры он терпеть не мог, так как она требует известного умственного напряжения. Все это задержало его довольно долго. Пробило половину двенадцатого. На вечер Шаверни не был никуда приглашен, — он решительно не знал, куда деваться. Покуда он мучился этим вопросом, доложили, что экипаж подан. Если он поедет домой, нужно будет ехать с женой; перспектива провести с ней двадцать минут с глазу на глаз пугала его. Но у него не было при себе сигар, и он сгорал от нетерпения вскрыть новый ящик, полученный им из Гавра как раз в ту минуту, когда он выезжал на обед. Он покорился своей участи.

Читать дальше

Обновлено: 28.01.2023

Содержание

Издание

Жанровое своеобразие

Сюжет

Произведение открывается эпиграфом из испанской народной песни:

Основной эпизод новеллы — встреча дипломата Дарси с некогда любимой им Жюли де Шаверни, на руку которой он не мог претендовать из-за отсутствия состояния. Несчастная в браке, Жюли бросается в объятия Дарси, думая, что он любит её. Но вскоре она понимает, что обманулась в своём любовном порыве, так как Дарси смотрит на отношения с ней как на очередную интригу с обеих сторон. Дарси видит в ней лишь развращённую даму, искательницу любовных приключений. Не вынося унижения, Жюли погибает.

Примечания

Ссылки

• Литературные произведения по алфавиту
• Новеллы 1833 года
• Новеллы Проспера Мериме

Wikimedia Foundation . 2010 .

Полезное

Смотреть что такое «Двойная ошибка (новелла)» в других словарях:

Мериме, Проспер — Проспер Мериме Prosper Mérimée … Википедия

Мериме — Мериме, Проспер Проспер Мериме Prosper Mérimée Дата рождения: 28 сентября 1803 Место рождения: Париж … Википедия

Мериме П. — Проспер Мериме Проспер Мериме (фр. Prosper Mérimée, 28 сентября 1803, Париж 23 сентября 1870, Канны) знаменитый французский писатель, член Французской академии. Родившись в семье образованного химика и живописца, Жана Франсуа Леонора Мериме,… … Википедия

Мериме Проспер — Проспер Мериме Проспер Мериме (фр. Prosper Mérimée, 28 сентября 1803, Париж 23 сентября 1870, Канны) знаменитый французский писатель, член Французской академии. Родившись в семье образованного химика и живописца, Жана Франсуа Леонора Мериме,… … Википедия

Проспер Мериме — (фр. Prosper Mérimée, 28 сентября 1803, Париж 23 сентября 1870, Канны) знаменитый французский писатель, член Французской академии. Родившись в семье образованного химика и живописца, Жана Франсуа Леонора Мериме, молодой Проспер Мериме рано… … Википедия

1833 год в литературе — Годы в литературе XIX века. 1833 год в литературе. 1796 • 1797 • 1798 • 1799 • 1800 ← XVIII век 1801 • 1802 • 1803 • 1804 • 1805 • 1806 • 1807 • 1808 • 1809 • 1810 1811 • 1812 • 1813 • 1814 • 1815 • 1816 • 1817 … Википедия

Проспер Мериме — Двойная ошибка краткое содержание

Двойная ошибка — читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Zagala, mas que las flores
Blanca, rubia у ojos verdes,
Si piensas seguir amores,
Pierdete bien, pues te pierdes.

Девушка зеленоглазая,
Более белая и алая, чем цветы!
Коль скоро ты решила полюбить,
То погибай до конца, раз уж ты гибнешь.

Из испанской народной песни.

Жюли де Шаверни была замужем около шести лет, и вот уж пять с половиной лет, как она поняла, что ей не только невозможно любить своего мужа, но даже трудно питать к нему хотя бы некоторое уважение.

Между тем муж отнюдь не был человеком бесчестным; он не был ни грубияном, ни дураком. А все-таки его, пожалуй, можно было назвать всеми этими именами. Если бы она углубилась в свои воспоминания, она припомнила бы, что когда-то он был ей приятен, но теперь он казался ей несносным. Все в нем отталкивало ее. При взгляде на то, как он ел, пил кофе, говорил, с ней делались нервные судороги. Они виделись и разговаривали только за столом, но обедать вместе им приходилось несколько раз в неделю, и этого было достаточно, чтобы поддерживать отвращение Жюли.

Она была молода, красива и замужем за человеком, который ей не нравился; вполне понятно, что ее окружало далеко не бескорыстное поклонение. Но, не считая присмотра матери, женщины очень благоразумной, собственная ее гордость (это был ее недостаток) до сей поры охраняла ее от светских соблазнов. К тому же разочарование, которое постигло ее в замужестве, послужив ей до некоторой степени уроком, притупило в ней способность воспламеняться. Она гордилась тем, что в обществе ее жалеют и ставят в пример как образец покорности судьбе. Она была по-своему даже счастлива, так как никого не любила, а муж предоставлял ей полную свободу. Ее кокетство (надо признаться, она все же любила порисоваться тем, что ее муж даже не понимает, каким он обладает сокровищем) было совершенно инстинктивным, как кокетство ребенка. Оно отлично уживалось с пренебрежительной сдержанностью, совсем непохожей на чопорность. Притом она умела быть любезной со всеми, и со всеми одинаково. В ее поведении невозможно было найти ни малейшего повода для злословия.

Супруги обедали у матери Жюли г-жи де Люсан, собиравшейся уехать в Ниццу. Шаверни, который смертельно скучал у своей тещи, принужден был провести там вечер, хотя ему и очень хотелось встретиться со своими друзьями на бульваре. После обеда он уселся на удобный диван и просидел два часа, погруженный в молчание. Объяснялось его поведение очень просто: он заснул, сохраняя, впрочем, вполне приличный вид, склонив голову набок, словно с интересом прислушиваясь к разговору. Время от времени он даже просыпался и вставлял одно-два словечка.

Затем пришлось сесть за вист. Этой игры он терпеть не мог, так как она требует известного умственного напряжения. Все это задержало его довольно долго. Пробило половину двенадцатого. На вечер Шаверни не был никуда приглашен, — он решительно не знал, куда деваться. Покуда он мучился этим вопросом, доложили, что экипаж подан. Если он поедет домой, нужно будет ехать с женой; перспектива провести с ней двадцать минут с глазу на глаз пугала его. Но у него не было при себе сигар, и он сгорал от нетерпения вскрыть новый ящик, полученный им из Гавра как раз в ту минуту, когда он выезжал на обед. Он покорился своей участи.

Главными героями произведения являются: Жюли де Шаверни, её супруг, мать героини, друг мужа — майор Перен и Шатофор, приятель детства Дарси и подружка — госпожа Ламбер.

Жюли была глубоко несчастной в своём браке, презирая и ненавидя мужа за это. Сначала ему удалось покорить её армейскими шутками, но те времена давным давно прошли и она вышла за него замуж только из корыстных побуждений.

Шатофор сильно обрадовался приглашению героини его с майором к ним на обед, так как был тайно влюблён в неё. Он предвкушал удачу соблазнить девушку. Шаверни мечтал стать камер-юнкером и потому подружился с герцогом. Когда муж Жюли познакомил её с ним и его любовницей в театре на опере и когда она поняла, что та провинциалка, то её гневу и возмущению на супруга не было предела. Она даже призадумалась, не пойти ли ей на разрыв отношений с нелюбимым мужем!

Когда Шатофор признался ей в любви, главная героиня повела себя очень сдержанно. Шаверни ради повышения по должности уехал к герцогу на 5 дней. Жюли прибыла к Ламбер за советом, как ей быть дальше и что делать с супругом, но разочаровалась, застав большое количество гостей у подруги. Вскоре к ней пришел Шатофор, вернувшийся из путешествий по России, Кипру и Средней Азии вместе с Дарси.

Жюли вспомнила, как 6 лет назад, когда в высшем свете её попросили спеть, а голос внезапно изменился, то она буквально сгорела от стыда всеобщего презрения, и лишь один Дарси удостоил её жалобного взгляда. Потом он уехал в Константинополь, став скоро дипломатом, и Жюли успела забыть про него, а сейчас больше засмущалась вследствие его визита. Он всё время говорил с ней, что крайне раздражало влюблённого Шатофора. Ламбер попросила Дарси рассказать о спасённой турчанке. Дарси с другом Тиллером был в Ларнаке, и когда он рисовал вид моря, мимо проехали невольник во главе с турком, неся двигающийся мешок. Тиллер подумал, что это снег, но понял, что по приказу мужа турка его неверную жену идут сбросить в море. Он поспешил к ней на выручку. Дарси тоже пришлось помочь приятелю. Между ними и турками завязалась борьба, в ходе которой Дарси ранили саблей наотмашь. Они в результате посоветовались с консулом и жена Тиллера решила взять турчанку Эмине к себе, сделав её христианкой. Муж Эмине был в гневе. Дарси с другом пришлось выкупить турецкую девушку, заплатив всем сполна. Ещё Дарси истратился на подарки к крестинам этой девушки, но она сбежала со своим земляком, консульским поваром, украв все деньги у его супруги.

После этой истории Дарси недолго сидел рядом с Жюли, отойдя к юноше, который в свою очередь мечтал стать депутатом. В результате героиня уехала обиженная невниманием к ней друга детства. До кареты её проводил уязвлённый ревностью Шатофор. По дороге девушку застигла молния и карета сломалась. Дарси, подъехав к ней, предложил подвезти её домой. По пути она расспрашивала его о Востоке, и он отвечал, что там был одиноким, как и везде заграницей, имея всего 2 друзей в наличии, и что с самой юности грезил станцевать с Жюли вальс или же быть рядом с женщиной, очень сильно напоминающей её! Все эти речи так взволновали героиню, что после предположения Дарси о её счастливом замужестве, она просто разрыдалась у него на плече, утверждая обратное, чем крайне изумила его. Дарси был ошеломлён, так как Шаверни уже успел стать камер-юнкером.

Он начал целовать и обнимать её. Сначала Жюли сопротивлялась, но в итоге сдалась, поддавшись его обаянию и соблазну. По женской глупости она даже размечталась уехать вместе с ним в Константинополь от возможных светских сплетен, но увидев при подъезде к своему дому кареты и холодного прощания Дарси, поняла всю опрометчивость своего поступка, чувствуя, что изменила мужу с первым встречным, потому что недостаточно хорошо знала любовника. В общем, она пришла в отчаяние.

Дома Жюли ещё сильнее огорчилась, представляя пересуды и отречение от неё супруга с родителями. Рыдая, девушка решила поехать за дельным советом к матери в Ниццу и во всём ей признаться. Ночью её лихорадило, а на утро она уже второпях собирала вещи. Вскоре перед отъездом горничная доложила героине про встречу Дарси с Шатофором и визит к ней их двоих, но она велела сказать мужчинам про свой недуг и те ушли. Злобный Шатофор следил за своим соперником, который догадался про его любовь к девушке и не стал уходить, написав ей записку с просьбой показать его турецкий альбом. Жюли вновь не стала его принимать и отправилась в путь, но по дороге занемогла и её поместили в попутную гостиницу. Там врачи попытались помочь девушке, но её болезнь оказалась неизлечимой в связи с обострением. Она попросила горничную написать записку Дарси с просьбой того сказать всем, что они незнакомы и никогда раньше не знали друг друга. Затем она умерла.

Шаверни не удалось перевезти жену в Париж и потому он заказал ей самый обычный памятник. Траур из всех носил лишь Шатофор, истинно любивший её, хотя и безответно. Дарси спустя 4 месяца выгодно женился. Светское общество сошлось во мнении, что Жюли умерла от простуды по дороге из дома Ламбер, попав под дождь и вызвав тем самым воспаление лёгких.

Сам Мериме не любил чётко определять жанр своих произведений, как было принято в классицистической традиции. Сборники своих творений автор часто называл просто сборниками новелл. Романтизм характеризуется стиранием граней между жанрами, так что даже исследователи называли «Двойную ошибку» то повестью, то романом.

Современные литературоведы определяют жанр данного произведения как удвоенная новелла, или эллипс . Для романтического рассказа характерно двуединство, предполагающее наличие двух противостоящих друг другу и взаимодействующих контрастных центров. Два равноправных композиционных центра отличают произведения Мериме и от одноцентровых новелл, и от романов, в которых обычно много взаимодействующих центров. Жюли и Дарси становятся теми полюсами, вокруг которых сосредоточены события повести. Трагизм и печальная развязка связаны с несоединением этих полюсов, хотя «эти две души, не понявшие одна другую, были, может быть, созданы друг для друга».

Жанровую разновидность повести можно определить как социально-психологическая. В ней есть и черты реалистического направления. Каждый из героев типичен для своей социальной группы, его поведение обусловлено воспитанием и образом жизни. Мериме не только проникает во внутренний мир своих персонажей, раскрывая мотивы их поступков, но и описывает «свою правду» каждого героя. При этом читатель не сомневается, что симпатии автора на стороне романтической Жюли, а не прагматичного реалиста Дарси.

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Двойная ошибка: краткое содержание, описание и аннотация

Проспер Мериме: другие книги автора

Кто написал Двойная ошибка? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.

Двойная ошибка — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Общность вкусов, а также боязнь попасться друг другу на зубок сблизили Жюли и Дарси. После нескольких стычек они заключили мирный договор, наступательный и оборонительный союз. Друг друга они щадили, но всегда были заодно, когда являлся повод высмеять кого-нибудь из знакомых.

— Куда же Дарси едет? — спросила Жюли у одного молодого человека, его знакомого.

— Куда он едет? Разве вы не знаете? В Константинополь. Он отправляется сегодня вечером в качестве дипломатического курьера.

Чтобы извинить Жюли и понять удивительную разницу в степени их постоянства, нужно принять во внимание, что Дарси жил среди варваров, между тем как Жюли осталась в Париже, окруженная поклонением и удовольствиями.

Как бы то ни было, через шесть или семь лет после их разлуки Жюли в своей карете по дороге в П. припомнила грустное выражение лица Дарси в тот вечер, когда она так неудачно пела. И, нужно признаться, ей даже пришло на ум, что, вероятно, он в то время любил ее. Все это в течение некоторого времени занимало ее достаточно живо, но, проехав с полмили, она в третий раз позабыла о Дарси.

Жюли не на шутку огорчилась, когда сразу же по прибытии в П. увидела, что во дворе г-жи Ламбер стоит какой-то экипаж, из которого выпрягают лошадей: это означало, что здесь находятся посетители, которые не собираются скоро уезжать. Следовательно, невозможно было поговорить об обиде, причиненной ей мужем.

Когда Жюли входила в гостиную, у г-жи Ламбер сидела дама, с которой Жюли встречалась в обществе, не зная ее имени. Ей стоило некоторого труда скрыть свою досаду на то, что она зря приехала в П.

— Ну вот наконец-то, красавица моя! — вскричала г-жа Ламбер, обнимая ее. — Как я рада, что вы не забыли меня! Приехали вы необыкновенно кстати: я жду сегодня много гостей, и все они от вас без ума.

Жюли ответила несколько принужденно, что она рассчитывала застать г-жу Ламбер одну.

— Они будут страшно рады вас видеть, — продолжала г-жа Ламбер. — С тех пор как дочь вышла замуж, в доме у меня стало так уныло, что я бываю счастлива, когда моим друзьям приходит в голову мысль собраться у меня. Но, дитя мое, куда девался ваш прекрасный цвет лица? Вы сегодня ужасно бледны.

Жюли решила солгать: длинная дорога, пыль, солнце…

— Как раз сегодня у меня обедает один из ваших поклонников, для которого ваш приезд будет приятной неожиданностью: господин де Шатофор. С ним будет, по всей вероятности, его верный Ахат[12], майор Перен.

— Недавно я имела удовольствие принимать у себя майора Перена, — ответила Жюли и покраснела, так как думала она о Шатофоре.

— Будет также господин де Сен-Леже. В будущем месяце он непременно должен устроить у меня вечер драматических пословиц[13], и вы, мой ангел, будете в нем участвовать. Два года тому назад вы во всех пословицах играли у нас главные роли.

Читайте также:

• Проблемы впр в школе
• Краткое содержание твоя навеки эмбер
• Карта школьной адаптации первоклассников
• Литературное чтение 2 класс учебник 2 часть гдз школа россии рассказ про чебурашку
• В антракте о генри краткое содержание

1

Жюли де Шаверни была замужем около шести лет, и вот уж пять с половиной лет, как она поняла, что ей не только невозможно любить своего мужа, но даже трудно питать к нему хотя бы некоторое уважение.

Между тем муж отнюдь не был человеком бесчестным; он не был ни грубияном, ни дураком. А все-таки его, пожалуй, можно было назвать всеми этими именами. Если бы она углубилась в свои воспоминания, она припомнила бы, что когда-то он был ей приятен, но теперь он казался ей несносным. Все в нем отталкивало ее. При взгляде на то, как он ел, пил кофе, говорил, с ней делались нервные судороги. Они виделись и разговаривали только за столом, но обедать вместе им приходилось несколько раз в неделю, и этого было достаточно, чтобы поддерживать отвращение Жюли.

Шаверни был довольно представительный мужчина, слишком полный для своего возраста, сангвиник, со свежим цветом лица, по характеру своему не склонный к тому смутному беспокойству, которому часто подвержены люди, обладающие воображением. Он свято верил, что жена питает к нему спокойную дружбу (он слишком был философом, чтобы считать себя любимым, как в первый день супружества), и уверенность эта не доставляла ему ни удовольствия, ни огорчения; он легко примирился бы и с обратным положением. Он несколько лет прослужил в кавалерийском полку, но, получив крупное наследство, почувствовал, что гарнизонная жизнь ему надоела, подал в отставку и женился. Объяснить брак двух молодых людей, не имеющих ничего общего, — это довольно трудная задача. С одной стороны, дед с бабкой и некоторые услужливые люди, которые, подобно Фрозине[1], охотно повенчали бы Венецианскую республику с турецким султаном, изрядно хлопотали, чтобы упорядочить материальные дела. С другой стороны, Шаверни происходил из хорошей семьи, в то время еще не растолстел, был весельчаком и в полном смысле слова «добрым малым». Жюли нравилось, что он ходит к ее матери, так как он смешил ее рассказами из полковой жизни, комизм которых не всегда отличался хорошим вкусом. Она находила, что он очень мил, так как он танцевал с нею на всех балах и всегда придумывал способ уговорить мать Жюли остаться на них подольше, съездить в театр или Булонский лес. Наконец, Жюли считала его героем, так как он два или три раза с честью дрался на дуэли. Но окончательную победу доставило Шаверни описание кареты, которую он собирался заказать по собственному рисунку и в которой он обещал сам повезти Жюли, когда она согласится отдать ему свою руку.

Через несколько месяцев после свадьбы все прекрасные качества Шаверни в значительной степени потеряли свою ценность. Нечего и говорить, что он уже не танцевал со своей женой. Забавные историйки свои он пересказал уже раза по три, по четыре. Теперь он находил, что балы ужасно затягиваются. В театрах он зевал и считал невыносимо стеснительным обычай одеваться к вечеру. Главным его недостатком была леность. Если бы он заботился о том, чтобы нравиться, ему это, может быть, и удалось бы, но всякое стеснение казалось ему наказанием — это свойство почти всех тучных людей. В обществе ему было скучно, потому что там любезный прием прямо пропорционален усилиям, затраченным на то, чтобы понравиться. Шумный кутеж предпочитал он всяким более изысканным развлечениям, ибо для того, чтобы выделиться в среде людей, которые были ему по вкусу, ему было достаточно перекричать других, а это не представляло для него трудностей при его могучих легких. Кроме того, он полагал свою гордость в том, что мог выпить шампанского больше, чем обыкновенный человек, и умел превосходно брать четырехфутовые барьеры. Таким образом, он приобрел вполне заслуженное уважение среди тех трудно определимых существ, которые называются «молодыми людьми» и которыми кишат наши бульвары, начиная с пяти часов вечера. Охота, загородные прогулки, скачки, холостые обеды, холостые ужины — всему этому он предавался со страстью. Раз двадцать на дню он повторял, что он счастливейший из смертных. И всякий раз, как Жюли это слышала, она поднимала глаза к небу, и маленький ротик ее выражал при этом несказанное презрение.

Она была молода, красива и замужем за человеком, который ей не нравился; вполне понятно, что ее окружало далеко не бескорыстное поклонение. Но, не считая присмотра матери, женщины очень благоразумной, собственная ее гордость (это был ее недостаток) до сей поры охраняла ее от светских соблазнов. К тому же разочарование, которое постигло ее в замужестве, послужив ей до некоторой степени уроком, притупило в ней способность воспламеняться. Она гордилась тем, что в обществе ее жалеют и ставят в пример как образец покорности судьбе. Она была по-своему даже счастлива, так как никого не любила, а муж предоставлял ей полную свободу. Ее кокетство (надо признаться, она все же любила порисоваться тем, что ее муж даже не понимает, каким он обладает сокровищем) было совершенно инстинктивным, как кокетство ребенка. Оно отлично уживалось с пренебрежительной сдержанностью, совсем непохожей на чопорность. Притом она умела быть любезной со всеми, и со всеми одинаково. В ее поведении невозможно было найти ни малейшего повода для злословия.

2

Супруги обедали у матери Жюли г-жи де Люсан, собиравшейся уехать в Ниццу. Шаверни, который смертельно скучал у своей тещи, принужден был провести там вечер, хотя ему и очень хотелось встретиться со своими друзьями на бульваре. После обеда он уселся на удобный диван и просидел два часа, погруженный в молчание. Объяснялось его поведение очень просто: он заснул, сохраняя, впрочем, вполне приличный вид, склонив голову набок, словно с интересом прислушиваясь к разговору. Время от времени он даже просыпался и вставлял одно-два словечка.

Затем пришлось сесть за вист. Этой игры он терпеть не мог, так как она требует известного умственного напряжения. Все это задержало его довольно долго. Пробило половину двенадцатого. На вечер Шаверни не был никуда приглашен, — он решительно не знал, куда деваться. Покуда он мучился этим вопросом, доложили, что экипаж подан. Если он поедет домой, нужно будет ехать с женой; перспектива провести с ней двадцать минут с глазу на глаз пугала его. Но у него не было при себе сигар, и он сгорал от нетерпения вскрыть новый ящик, полученный им из Гавра как раз в ту минуту, когда он выезжал на обед. Он покорился своей участи.

Читать дальше

«Двойна́я оши́бка» (фр. La double méprise) — повесть французского писателя Проспера Мериме, написанная в 1833 году.

Издание

25 августа 1833 года журнал «Ревю де Пари» печатает четыре главки (VI—IX) нового произведения Мериме — его небольшой повести «Двойная ошибка». Целиком она была издана отдельной книгой в сентябре.

«Двойная ошибка», в основу сюжета которой легли личные наблюдения и переживания автора (в Дарси не без основания видели черты самого писателя), была встречена критикой холодно. Однако писателю, по-видимому, было дорого это произведение: при жизни он переиздал «Двойную ошибку» восемь раз.^[1]

На русском языке повесть впервые была напечатана в 1847 году в журнале «Современник».

Жанровое своеобразие

«Двойную ошибку» иногда называют романом, имея, очевидно, в виду её большие размеры, немалое количество изображённых в ней персонажей и довольно широко развёрнутую картину обстановки, в которой происходят события. Всё же в центре повествования лежит лишь один эпизод. Остальное — предыстория, психологически и социально этот эпизод объясняющая.^[2]

Сюжет

Произведение открывается эпиграфом из испанской народной песни:

Основной эпизод повести — встреча дипломата Дарси с некогда любимой им Жюли де Шаверни, на руку которой он не мог претендовать из-за отсутствия состояния. Несчастная в браке, Жюли бросается в объятия Дарси, думая, что он любит её. Но вскоре она понимает, что обманулась в своём любовном порыве, так как Дарси смотрит на отношения с ней как на очередную интригу с обеих сторон. Дарси видит в ней лишь развращённую даму, искательницу любовных приключений. Не вынося унижения, Жюли погибает.

Примечания

Ссылки

• Текст повести «Двойная ошибка» в Викитеке в переводе М. А. Кузмина

Эта страница в последний раз была отредактирована 28 июня 2019 в 15:01.

Как только страница обновилась в Википедии она обновляется в Вики 2.
Обычно почти сразу, изредка в течении часа.