Экономические ошибки ссср

Этот текст написан по просьбе читателей. Тема мне представляется достаточно интересной и актуальной, особенно в свете того, что уже всем стало понятно, что наша «дружба» с западными «партнёрами» обошлась нам сильно дорого и что с ней нужно завязывать, лет так на 150

Вся история началась в далеком 1917 году, когда на территории бывшей Российской империи большевики попытались реализовать программу Маркса по переходу к социалистическому обществу. Отметим, что они отлично понимали, что ситуация складывается совершенно «не по Марксу», но решили все-таки попробовать.

Что именно было не по Марксу.

Прежде всего, уровень концентрации производства еще не достиг своего максимума, то есть капитализм был далек от исчерпания ресурсов роста. В мире на тот момент было 4 независимых системы разделения труда, так что расширение одних зон на другие давало для победителей ресурс углублённого разделения труда.

К слову, если бы в Германии победила революция, то вся немецкая технологическая зона перешла бы к социализму, а так – пришлось делать пятую, советскую

Россия в ту пору была государством аграрным, в котором аграрно-индустриальный переход еще не произошел. Это, с одной стороны, давало возможность для быстрого углубления разделения труда, но, с другой, лишало страну того самого слоя пролетариата (точнее, его критической массы), который и должен был бы стать направляющей силой построения нового строя.

К слову, колоссальная мощь троцкистов как раз и показала силу этого крестьянского слоя: чрезвычайное упрощение марксизма крестьянству весьма свойственна

Где-то к середине 20-х годов стало понятно, что даже с учетом НЭПа сохранить страну в среднесрочной перспективе не удастся — как и писал Маркс, капиталисты ее сомнут. И по этой причине нужно реализовывать какие-то новые программы. Их, как и понятно, было две:

первая, троцкистская, в логике «Кац предпочитает сдаться»;
вторая — использовать потенциал аграрно-индустриального перехода для резкого ускорения углубления разделения труда и создания современного государства.
Именно из-за нежелания значительной части элиты, сформировавшейся в 20-е годы после Гражданской войны, идти на риски и ее готовности сдаться — возникли довольно специфические феномены типа «Большого террора».

Напомню, что организовали его как раз те силы в советской элите 30-х годов, которые были готовы идти на сговор с Западом и для которых было принципиально важно избавиться от Сталина

Бешеный рост СССР после войны абсолютно соответствует базовой экономической теории: объем рынков увеличился, что повлекло за собой стремительное углубление разделения труда. Отметим, кстати, что экономическая модель Сталина развивалась в логике «государство-корпорация». То есть, с точки зрения внешнего капиталистического наблюдателя, СССР был полноценным капиталистическим холдингом, где все внутренние социалистические механизмы были не более чем особенностью системы управления.

Но если экономическая модель капиталистическая, то и проблемы капиталистические

Было понятно, что после того, как рынки будут освоены, начнется застой. Правда, был Китай, но лично у меня нет уверенности, что Сталин хорошо понимал, как именно нужно рыночно осваивать Китай так, чтобы он оставался под контролем.

Хрущев, который был троцкистом (уж по методике действий и мировоззрению, так точно), в этой проблеме наломал всех дров, которые только можно. Не исключено, что именно переход Китая в Западную систему разделения труда и спас ее в 80-е годы (последний критический момент был в 1987 году, во время жесткого фондового обвала). А на следующий год Горбачев реализовал программу антисталинистов 20-х-30-х годов и «всё слил».

А, примерно с 1960-61 гг. в СССР начался кризис падения эффективности капитала, который был вполне осознан и получил название «падение фондоотдачи». Как мы сегодня понимаем, он был абсолютно объективен и преодолеть его можно было только разрушением альтернативной, западной системы разделения труда. Но для этого было нужно:

максимально усилить противодействие Западу;
максимально «тянуть» время и сроки поддержания положительных темпов роста.
Отмечу, кстати, что эти задачи не были максимально эффективно решены, тем не менее темпы роста вышли на нулевые только к моменту смерти Брежнева. До этого экономика СССР росла, пусть и падающими темпами.

В части пункта b) хоть какие-то меры принимались, хотя и недостаточные. В частности, так и не вернули частное предпринимательство времен Сталина в форме артелей. А если бы это сделали, то, возможно, обеспечение товарами народного потребления было бы куда более основательным, а монополия торговли не создавала бы политических проблем в государстве.

А вот по пункту а) был полный провал. Все 70-е годы СССР еще рос, а США — падали и очень многие считали, что СССР выиграл «соревнование двух систем». Но вместо того, чтобы усиливать давление на Запад, СССР стал давать задний ход. В начале 70-х подписали соглашение по ограничению стратегических вооружений — чем сняли давление на бюджет США. Затем, в условиях мирового нефтяного кризиса, СССР вышел на мировые рынки со своей дешевой нефтью. И, наконец, в 1975 году был подписан Заключительный Акт совещания в Хельсинки, который в своей третьей, «гуманитарной» корзине, содержал западные определения различных ценностей, в том числе пресловутых «прав человека».

СССР считал, что главное — это нерушимость послевоенных границ, а вместо этого получил жесткое давление по вопросу прав человека. Что стало серьезной идеологической проблемой, прямо скажем, поражением. И именно на фоне этого поражения и формировалось следующее поколение руководителей СССР, для которых сама мысль поражения не была чем-то запретным. Если для Брежнева и его поколения поражение капитализма было следствием науки и неизбежно, то для Горбачева столь же неизбежно было поражение социализма. Что мы и получили.

Вывод очень простой:

Главная проблема противостояния капитализма и социализма не в экономике, а в элитах. При капитализме элита живет значительно лучше. На том советская элита и сломалась…

Вот здесь и нужно искать решение!
Подробнее на https://aurora.network/articles/23-istorija-i-filosofija/63420-jekonomicheskie-oshibki-sssr

В комментариях зашел разговор о советской экономике, дескать, как она была плоха, и снова я так и не понял, что же в ней было такого ужасного. Армяне лучше, чем грузины — дальше этого современная экономическая мысль, похоже, не идет. Каждый раз я вижу только сомнительные гримасы и подмигивания в стиле «ну мы же понимаем». Максимум, что можно выжать после долгих усилий, — «э-э-э, советская экономика была неэффективной».

Это особенно удивительно слышать от сторонников той экономической системы, где уже готовые, произведенные продукты тупо сжигают в топках, чтобы они не достались голодным. И где минимум пять процентов (а бывает, что и десять) здоровых работоспособных людей не могут работать по не зависящим от них обстоятельствам.

Эффективность вообще-то — это отношение затрат к результатам. Соответственно, она бывает разная, и зависит от того, как считать, какие затраты учитывать и что понимать под результатами. А еще — от того, какой временной промежуток взять.

Живой пример: в связи с карантином оказалось, что в РФ ни у домохозяйств, ни у малого и среднего бизнеса (об эффективности которого прожужжали все уши) нету никаких резервов на черный день. С государственными тоже не очень ясно — то ли они есть, то ли нет, но что-то их пока раздавать не спешат. А в СССР резервы были.

Поэтому в краткосрочном периоде экономика РФ несомненно эффективнее советской — потому что она все тратила с колес. А вот последствия подобной политики в долгосрочном периоде были известны еще дедушке Крылову. «Попрыгунья стрекоза…» Несложно быть эффективным, если ты прожираешь собственное будущее.

Но ладно, я так и быть протяну руку помощи этим мамкиным либеральным экономистам, и расскажу, какие экономические проблемы действительно были в СССР. И заодно распишу, как они были решены путем перехода к целительной рыночной экономике.

Сначала настоящие проблемы.

1. Низкие темпы экономического роста

Ну как низкие? По меркам 30-х годов, после низкого старта, 2-3 % прироста ВНП — это и правда маловато. Но если смотреть на рост ВВП современных развитых государств — то цифры примерно сопоставимые.

Что же касается РФ, то если из периодов роста вычесть перманентные периоды падения, особенно период перехода к благотворному рынку, вызвавший издержки сопоставимые с разрушениями во время второй мировой войны, потом кризисы (которые вообще-то являются неотъемлемой частью рыночной экономики), то в среднем дай бог, чтобы получились хотя бы те же 2%.

2. Несбалансированность отраслей

Упор на тяжелую промышленность, особенно военную, которая отжирала непропорционально большую долю ресурсов.

Кроме того, военная промышленность была замкнута и отгорожена от остальной экономики, ничего не давая взамен.

Если быть точным, то это проблема не плановой экономики вообще, а ее конкретной версии, в которой вояки имели сильно большой вес за счет всех остальных.

В РФ эта проблема решена погромом всей промышленности, особенно тяжелой. Уничтожено все, что не дает долларовую прибыль. Нет промышленности — нет проблем.

3. Плохая логистика

Если с самим производством в СССР было более-менее, то с доставкой и распределением товаров довольно плохо. Согласно доктрине Маркса считалось, что в сфере торговли прибыль создаваться не может, это чистые издержки. А раз издержки — то их старались максимально сократить. Поэтому предприятия отпускали магазинам товары с оптовой скидкой — 4 копейки на рубль. Вот на эти четыре копейки магазины и должны были работать. Поэтому их было мало, открыты они были не очень долго — отсюда постоянные очереди.

Теперь доля расходов на логистику гораздо выше 4%. Поэтому можно позволить себе и шаговую доступность, и круглосуточную работу, и огромные торговые сети. Ничего бесплатного ведь не бывает.

Плюс перевозки с очень дальних заводов и (для продуктов) консерванты, которые делают их возможными.

4. Несбалансированность спроса и производства

С этим все было совсем печально. Из-за отсутствия мощных компьютеров плановые показатели рассчитывались очень грубо. И если в тяжелой промышленности с этим можно было как-то мириться — не так сложно посчитать, сколько металла нужно для моста или автомобиля, то в группе «Б» — производство товаров потребления спрос меняется куда быстрее и плановая экономика за ним откровенно не успевала. Добавьте к этому огромную инерцию из-за масштабов самих заводов (а их старались строить поменьше, но больших — так дешевле за счет экономии на масштабах) и получите постоянные биения, вечные расхождения между спросом и предложением. То из продажи резко исчезают кастрюли и их нигде нет, то они через год появляются, и ими завалены все магазины, но они уже никому не нужны (реальный пример из моей памяти, аналогично было с коврами и бог весть с чем еще).

На это еще наслаивались мировозренческие корни всей верхушки управления и чуть ли не 80% остального народа, берущие начало в традиционном крестьянском укладе. В соответствии с этой системой ценностей все, что превышало базовые потребности, то есть, что-то дороже сапог и праздничного сарафана, считалось извращенными барскими выдумками.

Во время войн это работало, в мирное время — уже нет. Все попытки как-то учитывать спрос (а они были) оказались недостаточными. Даже когда его как-то правильно определяли, у предприятий не было никакого интереса менять уже налаженный техпроцесс.

От этих проблем нынешнюю РФ полностью избавил Китай, построивший у себя очень гибкую промышленность, быстро реагирующую на любые изменения спроса. Плюс в самой РФ теперь есть армия людей, собирающих для китайцев эти данные, — затраты на их содержание, естественно, ложатся на себестоимость товаров.

5. Отсутствие стимулов к изменениям

Ни у работников, ни у предприятий, ни у руководящих органов не было особых поводов менять устоявшийся образ жизни и налаженный техпроцесс. Поэтому все новое внедрялось с большим скрипом. Даже военная угроза не помогала. Хотя в военной технике и приходилось шевелиться, но военная промышленность не передавала свой опыт гражданской (см. п. 2).

В результате после 70-х годов перемены давались все тяжелее — и в методах работы, и в выпуске новых моделей. Я раньше интересовался историей электротранспорта, по нему это очень хорошо видно. Можете изучить, например, историю выпуска трамвая РВЗ-7 или вагона метро серии «И». Выдавалось задание на проектирование, по нему возились лет десять, потом вяло испытывали, оказывалось, что модель никуда не годится, затем еще лет десять исправляли найденные недостатки. При том, что и в 40-х, и в 50-х, и в 60-х все происходило куда быстрее.

Решение РФ то же, что в п.2 и п. 4. Нет своей промышленности — нет проблемы, а у китайцев со скоростью разработки и внедрения все отлично.

◆◆◆

Теперь перейдем к псевдопроблемам, которые по разным причинам приписывают советской экономике, или вообще объявляют причиной ее краха, как будто этот крах вообще когда-то происходил (в отличие от планового демонтажа).

?1. Низкие цены на нефть

В отличие от нынешней РФ СССР не зависел от экспорта сырья в страны с долларовой экономикой. Во-первых, большая часть этого сырья шла в страны СЭВ в обмен на физические товары по фиксированным ценам в переводных рублях. Во-вторых, тогдашние мировые цены на нефть не поражали воображение и колебались вокруг 10 долларов за баррель (ну пусть это 20 современных долларов).

Я как-то считал сам и после всех натяжек никак не выходило больше 15% потерь в бюджете. 15% — это неприятно, но не более того.

Не было и никакой критической зависимости СССР от притока валюты. Ну сократилась бы закупка кормового зерна за рубежом, ну уменьшилось бы потребление мяса населением, это пусть и не слишком хорошо, но называть это крахом?

Сама мулька была запущена Гайдаром в его книге «Гибель империи», где он пытался как-то отмазаться от своих подвигов на экономической ниве, валя все на папередников.

Как же РФ решила проблему нефтяных цен? Увеличила мизерные объемы советского нефтяного экспорта во много раз и в придачу заполучила критическую зависимость от притока валюты, за которую теперь покупается вообще все, включая продукты и компоненты для их производства (и 99% оборудования для добычи самой нефти!). Вот у нее теперь это настоящая проблема, в отличие от надуманной советской.

?2. Колбасные электрички

О, это знаменитая тема, вызывающая немало возбуждения. Впрочем, только у жителей бывшей РСФСР, поскольку нигде больше о таких электричках и не слыхали. У нас на Украине, например, ничего подобного не было, никто в Киев за колбасой не ездил.

К сожалению, возбуждение очень мешает трезво спросить: при чем тут вообще экономика? Колбасные электрички ехали из Иваново и Тулы в Москву, а Москва вообще-то тоже относилась к Советскому Союзу. Ну я понимаю, если бы из Владимира ездили в Хельсинки, можно было бы говорить, что в советской экономике не хватает продуктов. Но на деле-то в Москве покупали советские продукты, не финские, да еще очень часто произведенные в том же Иваново или где-то рядом.

То есть, продукты забирали из Тулы и везли в московские магазины. Зачем? Догадаться несложно. Чтобы столичные жители жили хорошо и не устраивали замесы в непосредственной близости от ЦК КПСС, Совета Министров и других государственных органов.

Это не экономическая проблема. Это вполне сознательный выбор, сделанный совершенно из внеэкономических соображений.

Примерно такой же, как нынешняя пухнущая Москва, куда направляются все налоги, потому что головные офисы крупных фирм зарегистрированы именно здесь. Но почему-то это не вызывает такого потока слез и стенаний.

Как же РФ решила проблему колбасных электричек? Просто прекратила практику специально свозить товары в Москву — за ненадобностью в новых условиях. А практику привилегированной Москвы и крупных городов она и решать не стала. По современной доктрине, неравенство — это очень хорошо. Так что теперь колбаса в Иваново есть, но нет денег на нее, а за деньгами все равно приходится ехать в Москву, на заработки или вообще переезжать навсегда. Только тут уже однодневным туром на электричке не отделаешься.

?3. Низкая производительность труда

Либеральным идеологам, разным там Чубайсам и Кириенко, все время казалось, что быдло слишком мало работает и слишком много жрет. Чуть позже к ним присоединились многочисленные хозяйчики — опора нового строя — для которых зарплаты наемных работников были их прямым убытком и потому расценивались как личное оскорбление. Затем добавились многочисленные выгодополучатели рентной российской экономики — которым тоже больше достанется, если другим поменьше. Классическая игра с нулевой суммой, причем игра на выбывание.

Благодаря совместному интересу последние тридцать лет прошли под знаком максимальной экономии на работниках. В ход пошло все — от банального кидалова и найма таджиков по дешевке до заимствования с Запада передовых технологий промывки мозгов, вплоть до откровенно сектантских.

Результаты? Так себе, если честно. Рабочие места благодаря массе усилий получилось превратить в филиал ада, тут полный успех. Но с производительностью, увы, совсем не задалось. Она по-прежнему позорно низка, о чем неоднократно сообщали официальные лица, включая самого Лунтика.

Да и неудивительно. Производительность — это отношение затрат к расходам. Расходы на тех, кто вкалывает, действительно уменьшились, 30.000 рублей медианной зарплаты — это ни о чем, а благодаря новому кризису и того не будет. Зато есть разные племянники, устроенные на синекуры, любовницы и сами хозяйчики, у которых без нового «БМВ» и жизнь — не жизнь. Непроизводительные расходы, выражаясь экономическим языком.

А вот с производительными — ну там, купить новое оборудование, придумать передовые технологии и все такое, — тоже увы, увы. Не фонтан. «Гелики» нужнее, как ни крути. Но сколько ни стегай кобылу кнутом, тонну веса она не потянет. Для этого на Западе придумали грузовик, он-то и дает высокую производительность.

Однако у России особый путь. Мучать работников, но при этом ничего полезного не выпускать, — чтобы негодные средства нельзя было оправдать даже великой целью.

?4. Отсутствие чувства хозяина

Любимая перестроечная песня. Все плохо, потому что советские рабочие не чувствуют себя хозяевами, не работают на себя, и потому ленивы, нерачительны и им на все плевать. А вот хозяева ночи и дни спать не будут, только беспокоиться, как накопить и приумножить.

Первый же опыт применения этой теории на практике закончился тем, что новые хозяева сдали старые заводы на металлолом.

А чуть позже выяснилось еще, что новым хозяевам по-прежнему нужны наемные работники, и на одного хозяина с чувством хозяина приходятся тысячи людей, совершенно лишенных возможности проявить подобные чувства самим, — однако же обойтись них нельзя, поскольку именно они создают прибыль.

На этом подобные высокие разговоры себя полностью исчерпали.

?5. Низкий уровень жизни

По ноосферным артефактам, сохранившимся с перестройки и девяностых совсем несложно заметить, что ментальным сопровождением произошедших событий была нехитрая идея: хотим жить как в Америке, но при этом ничего не делать. Я бы даже сказал, что она была основной их движущей силой. Я во всяком случае не помню с тех времен каких-то других идей, например «Хотим работать лучше, чем немцы» или «Хотим благочестиво отказаться от потребительства и провести остаток жизни в посте и молитве».

Советская идеология при этом честно говорила прямо противоположное: нужно много работать, но американского общества потребления никто не обещает, да оно и невозможно для всех.

Но цели общества — это совсем не экономическая проблема. Экономика-  лишь средство их достижения. Поэтому советская экономика и была разломана — в наивной надежде, будто проблема именно в ней, будто это только она не в состоянии дать каждому по «Кадиллаку», а не совершенно объективные ограничения этого мира. Результат закономерен. Лишившись собственной промышленности, державшей ее на плаву, РФ плавно опустилась в третий мир.

Увеличился ли при этом общий уровень жизни? Частично да — все-таки тридцать лет прошло, технологии оптимизируются, товары дешевеют, слава КПК и американской науке! В целом — нет, вполне возможно, что и просел. В больших городах, выигравших от процесса, несомненно увеличился и заметно; если приплюсовать к ним вымирающие российские деревни, да учесть, что население РФ все время убывает, освобождая ресурсы, то результат далеко не так однозначен.

Ещё об экономике социализма в СССР здесь, здесь

Достижения и ошибки советской политэкономии
Экономические законы и противоречия / Социализм vs Буржуазия

Аннотация. Проанализирован положительный опыт развития экономики СССР до середины 1950-х годов и ошибки, допущенные позднее из-за недостаточной разработки экономической теории социализма. ©

---

Особое внимание уделено оценке и оплате сложного и разнообразного труда, учету затрат труда и ценообразованию, включая реализацию «труда для общества». Рассмотрены причины поражения социализма в СССР, в их числе ошибочность внедрения разновидности хозрасчета предприятий, основанной на максимизации прибыли.

---

Введение

Октябрьская революция 1917 года в России положила начало эпохе перехода человечества от капитализма к социализму. Несмотря на временную неудачу в СССР и странах-членах СЭВ, глобальный процесс перехода продолжается в Азии (Китай, Вьетнам, КНДР) и Южной Америке (Куба, Венесуэла и др.).

В период, когда свершилась Октябрьская революция, экономическая теория социализма фактически отсутствовала. Основоположники научного коммунизма К. Маркс и Ф. Энгельс осуществили глубокий анализ капиталистического способа производства, обосновали закономерную замену его социалистическим, а затем коммунистическим общественным строем, и указали основные черты экономики социализма и коммунизма, зачастую без четкого разграничения первого и последнего. Они рассматривали социализм, как «первую фазу» коммунистического общества, предполагая свершение революции в передовых капиталистических странах. Не разрабатывая подробно экономику «первой фазы» и ее отличия от «высшей фазы», они не рассматривали возможность социалистической революции в слаборазвитых странах.

Дореволюционная Россия была преимущественно аграрной страной с относительно слабо развитой промышленностью, но со значительным многонациональным населением и огромной территорией, богатой природными ресурсами. СССР оказался «самодостаточным» государством в смысле обеспечения себя продовольствием, основными видами промышленного сырья, интеллектуальным потенциалом, а также своей обороноспособности. Это позволило отразить иностранную интервенцию, выиграть Гражданскую войну и приступить в тяжелейших условиях разрухи, голода и холода к восстановлению и последующему развитию народного хозяйства.

Экономическая теория социализма, включая политэкономию, создавалась при этом практически «с нуля» по мере приобретения практического опыта, зачастую методом «проб и ошибок». О достижениях советских экономистов свидетельствует факт превращения СССР к середине 1950-х годов во вторую (после США) страну в мире по экономическому и военному потенциалу, несмотря на колоссальные потери и разрушения в Великой Отечественной войне. В то же время расстройство экономики и отход от социализма в СССР в 1980-е – 1990-е годы стали возможными лишь вследствие ошибок в экономической теории, особенно в политической экономии социализма. В настоящей статье будут рассмотрены только некоторые, наиболее важные, с точки зрения автора, положения политэкономии. При этом будет разграничиваться период до середины 1950-х годов, когда развитие теории проходило в целом успешно, и последующий период, в котором были допущены роковые ошибки.

Основные особенности социализма

Насколько можно уяснить из произведений классиков марксизма, социализм, как «первая фаза» коммунизма, характеризуется:

— обобществлением всех средств и продукции производства, т.е. единой («общенародной») собственностью на них. Нужно полагать, что отсутствует не только частная, но и кооперативная собственность на средства и продукцию производства;

— прекращением, в связи с этим, разделения общества на классы. Социалистическое общество едино по отношению к обобществленной собственности, по правам и обязанностям его членов;

— реализацией принципа «от каждого по способностям, каждому по труду», на котором основываются социалистические производственные отношения;

— достаточно высокими уровнями развития производительных сил, образования, культуры и сознательности трудящихся, позволяющими реализовать указанный социалистический принцип.

Отличия социализма от капитализма очевидны: отсутствие частной собственности, классов, эксплуатации человека человеком и др. От коммунизма же (его «высшей фазы») социализм отличается, главным образом, невозможностью полного удовлетворения потребностей всех членов общества – недостаточным развитием производительных сил и сферы услуг (а также все еще относительно низким образовательно-культурным уровнем трудящихся) для реализации коммунистического принципа «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Поэтому, при социализме предметы личного потребления приходится распределять «по труду», а не по потребностям.

Обобществленный характер производства требует для управления им планирования в масштабе страны (или группы стран) в отличие от планирования в рамках частных фирм, компаний и корпораций при капитализме. Распределение же предметов потребления «по труду» делает необходимыми количественную оценку и соизмерение труда разных профессий, квалификации и должностей, т.е. труда различных видов и сложности. Естественно, что труд должен измеряться при этом иными, более сложными единицами, чем часы рабочего времени, как это станет возможным при коммунизме. Процессы планирования и количественного измерения труда взаимосвязаны через ценообразование – для планирования нужны оценки затрат (живого и овеществленного труда) на производство всех видов продукции, и такими оценками естественно могут выступать оценки труда работников, сделанные с целью распределения предметов потребления «по труду». При этом в ценах на предметы потребления (и платные услуги) должен найти отражение «труд для общества», который каждый трудящийся должен выполнять в дополнение к «труду для себя» (для своего личного потребления). В дальнейшем проблемы планирования, количественной оценки труда и ценообразования при социализме будут рассмотрены более подробно.

При социализме сохраняется государство, реализующее власть трудящихся. Главной причиной его сохранения К. Маркс и В. И. Ленин считали необходимость обеспечения (реализации) принципа распределения «по труду». Даже если отпадет функция защиты от агрессии (в условиях капиталистического окружения), а управление обобществленным производством перейдет к некоторому «негосударственному» общественному органу, то «…остается еще необходимость в государстве, которое бы, охраняя общественную собственность на средства производства, охраняло равенство труда и равенство дележа продукта…. Для полного отмирания государства нужен полный коммунизм» [9. С. 5 – 28; 6. С. 95; 6. С. 1 – 120]. Пока сохраняется государство, оно, естественно, будет выполнять функцию управления обобществленной собственностью, включая планирование, ценообразование и др., а также развивать социальную сферу в широком ее понимании.

Описанное состояние социализма не было полностью достигнуто в СССР, однако, по мнению автора, именно к такому состоянию должно было переходить социально-экономическое развитие страны, начиная с 1950-х годов. И. В. Сталиным ставилась задача подъема сохранявшейся кооперативной собственности колхозов до уровня общенародной, и это могло быть постепенно осуществлено [11]. К сожалению, как уже отмечалось, с конца 1950-х годов реформирование экономики СССР пошло в ошибочном направлении.

Предполагая свершение социалистической революции в передовых капстранах, классики марксизма указывали на неизбежность переходного периода от капитализма к социализму, периода становления социализма. В этот период будут происходить ограничение и постепенная ликвидация частной собственности, централизация кредитно-денежной системы, увеличение числа национальных предприятий и др. [13. С. 87 – 88]. Этот «переходный» период будет несравненно более длительным и трудным при победе революции и начале строительства социализма в слаборазвитых странах. Экономика этого периода будет существенно отличаться от экономики «зрелого» социализма, охарактеризованного выше.

Переходный период от капитализма к социализму

В XX веке выявились, наряду с другими, две тенденции: 1) условия для социалистической (народно-освободительной) революции создаются в первую очередь в отсталых странах со слаборазвитой промышленностью; 2) разрыв в экономическом развитии передовых и отсталых капиталистических стран неуклонно растет. Империалисты передовых капстран находят все новые формы эксплуатации народов слаборазвитых стран, и естественный путь преодоления отсталости для последних состоит в свершении освободительной революции с переходом к построению социализма.

Основоположники научного коммунизма открыли и обосновали историческую закономерность смены общественно-экономических формаций: рабовладельческой на феодальную, феодальной на капиталистическую, а последней на социалистическую и коммунистическую. При этом смена происходит после того, как производительные силы достигли предела своего развития, возможного при предыдущей формации, и создали, одновременно, материальные условия для производственных отношений последующей формации. Эта закономерность подтверждена всей историей стран, достигших высокого развития производительных сил при капиталистической формации.

Свершение социалистической (пролетарской или народно-освободи-тельной) революции в слаборазвитой стране противоречит рассматриваемой закономерности. Казалось бы, нужно ждать, пока в стране полностью не «созреет» капитализм. Однако опыт свидетельствует, что разрыв в экономическом развитии между передовыми и отсталыми капстранами лишь возрастает. Можно ждать до бесконечности и не дождаться. Как же разрешить это противоречие?

Возможность и пути его разрешения показал опыт строительства социализма в СССР и КНР. Оказалось, что в отсталой аграрной стране со слаборазвитой промышленностью и низким уровнем образования, культуры и сознательности населения после победы пролетарской революции нужно, наряду со всемерным развитием государственного (социалистического) сектора экономики, сохранить на какое-то время капиталистический способ производства (или вернуться к нему), но под контролем советского (народного) государства и в интересах трудящихся. Россия (СССР) первой столкнулась с таким противоречием в начале 1920-х годов, и В. И. Ленин впервые нашел путь его разрешения в виде введения новой экономической политики (НЭП) и «государственного капитализма». Благодаря этому, а также энтузиазму народа, преимуществам планового хозяйства и мобилизационному режиму, вызванному угрозой интервенции, страна к началу 1940-х годов превратилась в индустриальную, «пробежав» за 15 лет путь, который передовые капстраны проделали до этого за сто и более лет. Соответственно, допущенный капиталистический способ производства (частно- и государственно-капиталистический сектор экономики) просуществовал в СССР менее 15 лет.

Гораздо сложнее ситуация в Китайской Народной Республике, которая к моменту ее образования (1949 год) была намного менее экономически развита, чем Россия в 1917 году. Сначала она довольно успешно развивалась, благодаря помощи СССР, но в 1960-е годы эта помощь прекратилась, и до конца 1970-х годов экономика КНР находилась в трудном положении при продолжавшемся росте ее большого населения. Быстрое развитие экономики Китая началось в 1980-е годы с проведением реформ под руководством Дэн Сяопина.

Реформы состояли в допущении рынка и предпринимательства, частной собственности, привлечении иностранных инвестиций, широком развитии внешней торговли и т.п. при сохранении государственных предприятий и планирования. Эти реформы во многом сходны с российскими НЭП и «государственным капитализмом» 1920-х годов, хотя и являются гораздо более глубокими. Можно полагать, что Дэн Сяопин, находившийся в то время на учебе в СССР, хорошо знал работы В. И. Ленина. Он неоднократно подчеркивал, что реформы проводятся в целях и на пути построения социализма. На протяжении более 30 лет КНР демонстрирует темпы развития экономики, превышающие темпы всех остальных стран мира и сопоставимые с темпами развития СССР в 1920 – 1930-е годы. На последнем, XVIII съезде Компартии Китая подтвержден курс на строительство социализма, однако предстоит еще решить много проблем и преодолеть многие трудности. Превратить страну в богатое, демократичное, гармоничное социалистическое государство предполагается лишь к 2050 году, т.е. еще несколько десятилетий будут создаваться материальные условия для социалистических производственных отношений. Это и неудивительно, если учесть степень бывшей отсталости Китая и численность его населения.

Таким образом, для ускорения своего развития отсталые страны, вставшие на путь строительства социализма, должны сохранять (или вводить заново) и развивать в течение необходимого времени частно-капиталистический сектор экономики, наряду с развитием государственного сектора. Контроль со стороны пролетарского государства позволяет свести к минимуму недостатки капиталистического производства эксплуатацию человека человеком, социальное расслоение, безработицу и др. (избежать их невозможно). Одновременно, планомерное развитие государственного сектора и централизованное регулирование экономики создают возможности очень быстрого экономического роста, какой невозможен в слаборазвитой стране ни при капиталистическом строе, ни при отсутствии капиталистического сектора в пролетарском государстве (и помощи других социалистических стран).

В этот «переходный» период необходимо также решить множество социальных и экономических проблем для обеспечения социалистических производственных отношений. С одной стороны, нужно создать такую систему образования и трудоустройства трудящихся, чтобы каждый мог работать в соответствии со своими способностями. С другой стороны, должны правильно оцениваться и соизмеряться затраты труда разных профессий, квалификации и должностей для распределения предметов личного потребления «по труду». Одновременно, должна осуществляться воспитательная и просветительская деятельность по выработке соответствующего мировоззрения трудящихся по их отношению к труду, общественной собственности, к своим потребностям, правам и обязанностям. Необходимы также организация и совершенствование планового управления экономикой, политической системы народовластия, законодательства и др. В СССР все это проводилось с различной степенью успеха, однако достичь настоящего «зрелого» социализма не удалось из-за ряда неправильных теоретических положений, рассматриваемых ниже.

Оценказатрат труда и ценообразование при социализме

Проблема оценки и соизмерения различных видов труда является краеугольной для социалистического производства. Оценки затрат труда, во-первых, нужны для установления цен на продукты производства, которые используются для планирования и определения эффективности производства, а во-вторых, – для оплаты работников «по труду» и последующего распределения предметов личного потребления. Одновременно, при оценке труда и установлении цен необходимо учитывать «труд для общества» (или «продукт для общества»), принципиально отличающийся по своей природе и назначению от «прибавочной стоимости» при капитализме.

Необходимость непосредственного количественного измерения разнообразного труда составляет одну из главных особенностей и трудностей управления социалистическим производством (в отличие от капиталистического и коммунистического). Трудность состоит в отсутствии вполне объективных методов такого измерения. Здесь неизбежны элементы субъективности, однако, несмотря на трудности, такие методы должны быть разработаны и постоянно совершенствоваться, используя такие критерии, как напряженность и опасность труда, необходимые опыт, образование и т.п. С. Г. Струмилин еще в 1928 году писал: «…Поэтому советская калькуляция уже теперь должна наряду с денежными расходами уделять гораздо больше внимания, чем это делалось доныне, учету трудовых затрат и в денежном, и в натуральном их измерении. А в будущем ей придется калькулировать исключительно трудовые затраты, приводя к трудовой единице все виды издержек производства и обращения» [12. С. 570].

При количественном измерении разных видов труда необходимо учитывать не только его продолжительность (что привело бы к «уравниловке»), но и его сложность (квалификацию, интенсивность и т.п.), поэтому требуются какие-то единицы, отличные от часов рабочего времени. Наиболее естественным средством такого измерения могут служить деньги, вследствие чего при социализме сохраняется денежное обращение. Деньги нужны, в первую очередь, для оценки сложного труда. Исходя из этого вытекают и остальные их функции.

Принцип «каждому по труду» означает, что заработная плата трудящихся, предназначенная для личного потребления, должна соответствовать их вкладу в общественно необходимый труд. Иными словами, заработная плата должна быть равна в денежном эквиваленте труду, выполненному работником (при условии, что этот труд полезен обществу). Коль скоро создана система количественной оценки труда разных профессий, квалификации и должностей, о которой говорилось выше, то должно быть справедливым и обратное: труд, затраченный работником в процессе производства, может измеряться выплаченной ему заработной платой. Это положение (утверждение) представляется достаточно естественным и очевидным. Фактически оно признавалось и предполагалось действующим в СССР, но не получило логического завершения в качестве основы для оценки затрат труда и формирования цен из-за ошибочного перенесения на социалистическое производство капиталистической категории «стоимости». Между тем, в обобществленном социалистическом производстве отсутствует эксплуатация человека человеком и какая-либо «прибавочная стоимость» товаров, присваиваемая частным собственником.

Фактически, при социализме категория «стоимости» (продукта, товара) теряет свой смысл. При капитализме стоимость товара есть затраты общественно необходимого труда на его производство, т.е. стоимость определяется затратами труда. При социализме, как уже говорилось, появляется необходимость (и должна быть создана возможность) непосредственной оценки (измерения) труда. Об этом неоднократно писали К. Маркс и Ф. Энгельс[9. С.14; 10. С. 321]. Поэтому, вместо стоимости следует говорить о «трудоемкости» продукта, которая представляет затраты живого и овеществленного труда на его производство. Если труд измеряется зарплатой, то «трудоемкость» продукта равна сумме заработной платы, выплаченной как при непосредственном его производстве, так и ранее при производстве расходуемых материалов, а также оборудования и сооружений в части их амортизации. Следовательно, «трудоемкость» можно выразить формулой без прибавочной стоимости, а о реализации «труда для общества» будет сказано позднее.

В соответствии с индивидуальной или среднеотраслевой «трудоемкостью» должны устанавливаться основные «учетные» цены на все виды продукции (средства производства и предметы потребления), которые используются при планировании и взаиморасчетах между предприятиями. Снижение «трудоемкости» служит признаком (критерием) повышения эффективности производства. «Трудоемкость» близка к понятию «себестоимость», использовавшемуся в СССР, и даже совпадает с ним, если в себестоимость включается только зарплата, а цены на используемые материалы, оборудование и т.п. также устанавливаются по выплаченной при их производстве зарплате. Существовавшее заблуждение, что в цены должна входить еще и «прибавочная стоимость», постоянно вызывало затруднения у советских экономистов, так и не пришедших к единому мнению о том, как определять ее – пропорционально зарплате или основным фондам, а также в какой пропорции. Искусственное включение в цены продукции какой-то «прибавочной стоимости», не имеющей для социалистического производства теоретического обоснования, приводило к искажению цен и, соответственно, к ошибкам в планировании и в других экономических расчетах.

Для реализации «труда для общества» советскими экономистами был найден оригинальный и достаточно естественный механизм, состоящий в том, что на предметы личного потребления, которые продаются населению, устанавливаются «розничные» цены, как правило, превышающие «трудоемкость» (себестоимость) их производства (хотя, иногда, они могут быть и ниже «трудоемкости»). Доход предприятий, образующийся из-за разницы «розничных» и «учетных» цен на предметы потребления, поступает в государственный бюджет в виде «налога с оборота» (введенного в СССР в 1930 году), и используется затем для формирования фондов накопления (расширения производства), общественного потребления и других общегосударственных нужд. Часть «налога с оборота» может поступать в региональные и местные бюджеты. Такой путь реализации «труда для общества» гораздо больше соответствует социалистическому производству, чем включение неведомой «прибавочной стоимости» в цены продукции. Во-первых, при этом предполагается полная оплата труда, а во-вторых, то, что «труд для общества» совершается всеми трудящимися, т.е. не только в производственной сфере.

Следовательно, на предметы личного потребления (и платные услуги), помимо «учетных» цен (по «трудоемкости»), устанавливаются также «розничные» цены. Принципы их назначения существенно отличаются от таковых для «учетных» цен. Здесь должны учитываться социальная значимость предметов потребления, спрос на них (дефицитность, новизна), качество и др. Так, цены на лекарства, детскую одежду, книги, проезд в общественном транспорте, услуги ЖКХ и т.п. могут устанавливаться ниже «трудоемкости», а на спиртное, табак, предметы роскоши, наоборот, значительно выше «трудоемкости» их производства. Важно только, чтобы в целом по стране (и регионам) соблюдался баланс общих денежных выплат населению и суммы цен всех предметов потребления и услуг, предлагаемых ему.

Известно, что социалистический принцип «от каждого по способностям, каждому по труду» не обеспечивает материального равенства членов общества. Люди обладают неодинаковыми способностями, имеют разную численность семьи и др. Путем различных отклонений «розничных» цен от «трудоемкости» можно смягчить материальное неравенство трудящихся. Этому существенно способствуют также фонды общественного потребления (образования, здравоохранения, социальной защиты), которые распределяются фактически «по потребностям», т.е. по коммунистическому принципу.

Таким образом, при социализме труд должен непосредственно оцениваться количественно в денежном исчислении; в соответствии с этой оценкой должна выплачиваться трудящимся заработная плата, которая может служить для определения «трудоемкости» производства различных продуктов. Исходя из «трудоемкости», назначаются основные «учетные» цены, используемые при планировании, обмене продукцией в производственной сфере и оценке эффективности производства. Для предметов потребления (и услуг) вводится еще одна система «розничных» цен, посредством которой аккумулируется в государственном бюджете «труд для общества».

Все это постепенно создавалось и развивалось в СССР до середины 1950-х годов. Однако, недостаточная разработка к тому времени политэкономии социализма остановила дальнейший прогресс. Были провозглашены «полная победа» социализма и начало перехода к коммунизму. Основные ошибки состояли в признании сохранения при «полном» социализме товарного производства и действия закона стоимости, а также, особенно, во внедрении хозрасчета предприятий со стремлением к максимальной прибыли.

Кое-что об экономике

Верно, экономика СССР не выдержала конкуренции с экономикой Запада, это так. Но возникает естественный вопрос: почему экономика СССР выстояла и даже победила европейскую во время великого кризиса 1941-1945 годов? Многие известные экономисты Запада в своих работах прямо пишут, что, будь в начале 40-х годов Россия царской, дореволюционной, ей пришёл бы конец во время гитлеровского нашествия.

Советская экономика, как довоенная, так и во время кровопролитной войны, действовала без сбоев. На её работе особо не отразилось даже то, что часть страны оказалась под оккупацией. Западные экономические гении пришли к выводу, что советская плановая экономика самая передовая в мире. И только ей было под силу выдержать то, что она вынесла.

И вдруг такой парадокс: страна ни с кем не воюет, фактически процветает, а экономика вся развалилась! В чём дело? Дело в том, что ей помогли развалиться. Если так, тогда кто? Понятно, что те, кто ею управлял. Как говорит пословица, рыба всегда с головы гниёт.

Только почему-то при Иосифе Виссарионовиче эта «голова» не гнила. Как только начинался лёгкий запашок, он её тут же отсекал. И, наверное, правильно делал. Почему Сталин постоянно чистил корпус своих управленцев? Потому что он был вынужден ставить на ключевые командные посты специалистов, но, по ведическому определению, людей из первого высшего сословия. Такие люди могут следовать идее, если ими управлять. Как только управление ослабевает, они начинают теряться и скатываться вниз, к материальному. Подобных людей академик Поршнев в своей монографии о людях хищных видов назвал диффузниками.

Но у Иосифа Виссарионовича не было выбора. Непродажных и неподкупных, безразличных к удовольствиям и власти, в послереволюционной России было очень мало. К тому же Орден через своих людей за каждым из таких внимательно следил. И по возможности старался от них избавиться. Хозяевам западной цивилизации у власти в Советской России нужны были продажные любители удовольствий, подлые, завистливые, с преступными уголовными замашками. Такие, каких в древности назвали холопами. Подобными легко управлять, особенно через деньги и секс. Поэтому Сталин, беседуя с С.М. Кировым, позднее со Ждановым и другими людьми, которым он доверял, часто говорил: «Деньги-то мы найдём, но где людей взять?»

«Где людей взять?» — это был главный вопрос всей его жизни. Сталину нужны были управленцы. Люди из второго высшего ведического сословия. Такие, каких невозможно ни купить, ни запугать, ни обмануть. Но подобных людей рядом с Иосифом Виссарионовичем было совсем ничего. Сначала он потерял Сергея Мироновича Кирова. Правда, судьба ему послала Андрея Жданова, но и его вскоре убили. Остался верный Берия. Лаврентий Павлович работал за десятерых, смог сделать очень многое. Он очистил от швали советский НКВД. Создал пограничные войска, элитные дивизии НКВД. Осилил атомный проект и поднял на огромную высоту советское ракетостроение… А если бы таких Берий было десять или двадцать? Но их, к сожалению, не было. Были такие, которые только делали вид, что стараются. На самом деле это были затаившиеся враги вроде Суслова, Микояна, Кагановича или Хрущёва.

При Никите Сергеевиче в экономику проникли безыдейные карьеристы. Они не горели желанием организовать в СССР такой рост экономики, чтобы Западу стало и завидно, и страшно. В Советском Союзе для экономического развития было всё, что только может быть: гигантские сырьевые ресурсы, обеспеченный золотом рубль, трудолюбивый, любящий свою Родину народ… Имелось всё, но не было Сталина, человека, который бы своей энергией организовал и двинул вперёд всю эту махину. А самое главное, вышвырнул бы из хозяйствования откровенных воров-казнокрадов, тупоголовых карьеристов.

При Сталине в СССР было развито движение рационализаторов-изобретателей. Что только эти талантливые и образованные люди не предлагали! И государство шло им всегда навстречу. Но при Никите Хрущёве всему этому движению сразу же пришёл конец. Теперь тысячи удивительных изобретений и открытий ложились на полки архивов. Никого они уже не интересовали. Спрашивается, почему?

Да потому, что советской экономикой через подставных лиц стал манипулировать Запад. Нет, не прямые агенты спецслужб, хотя, наверняка, были и такие. В основном холопствующие, которых туда продвигали тупоголовые партийные функционеры. Подобными недолюдками были забиты все советские министерства: внизу — на заводах, фабриках и шахтах — вполне нормальные люди, вверху, в министерствах, — одни карьеристы и дураки. Как такое объяснить? А никак! Работал чёткий отбор. А дирижировал ими из-за кордона хозяин. Умело, умно и со знанием дела.

Выше мы написали, что за американские тряпки наш народ предал сам себя. Почему так получилось? Да потому, что к этому его подтолкнула наша же советская экономика. Конечно, не надо сбрасывать со счёта и советского обывателя. Именно его вина в том, что произошла огромная трагедия.

Люди идеи никогда не бывают падки на тряпки и побрякушки. Они создают всё своё, которое нисколько не хуже, а то даже и лучше того, на что их хотят купить. Но вернёмся снова к экономике.

В 80-е, когда в Союзе стали появляться первые американские джинсы, многие обыватели их так расхваливали, что можно было подумать, что они особенные: «Надо же, американские! Из самой лучшей ткани, а заклёпки-то, заклёпки!!!» На чём поймались? На ерунде. Неужели наша лёгкая промышленность не в состоянии была ещё до ввоза в СССР американских портков выпустить точно такую же ткань, а то и получше? Конечно, могла. Она всё могла: и заклёпки сделать лучше американских, и нашлёпки из кожи. И названия джинсов, например: «Сибирь», «Русский Север», «Златоглавая Москва», «Великий Новгород», «Ташкент» и т.д. Что ей помешало? Или кто помешал? Можно было с нашими ресурсами сделать такие джинсы, что американцы померли бы от зависти. Например, придумать какое-нибудь бронзовое оформление или пряжки с инкрустацией из оленьего рога. Рогов у нас на севере — горы. И никому они не нужны. Но наша промышленность не среагировала. А ведь за наш товар те же американцы могли платить валютой. Теперь вопрос: почему не среагировала? Ответов можно найти много. И все они будут правильными. И всё-таки главное останется в тени.

Мы имеем в виду алгоритм советского производства. Установка хозяев западной цивилизации на то, чтобы из советского сырья все товары делались намного хуже западных. Буквально всё, что наша промышленность выпускала, шло в рамках этого тайного алгоритма.

Именно поэтому промышленные изделия, выпущенные при Сталине, до сих пор ещё служат. Хотя по всем меркам их срок давным-давно закончился. При Иосифе Виссарионовиче западная установка на наши товары не работала. Пусть бы попробовал кто-нибудь из министерства заставить директора завода производить продукцию хуже, чем он может. Такой министр сразу же стал бы в ряд с врагами народа.

Справедливо это или нет? Конечно, справедливо. Именно поэтому, не доверяя министрам, Иосиф Виссарионович любил напрямую общаться с директорами заводов.

Вот почему и сталинские «Победы», и охотничьи ружья «Иж-54», и холодильники «ЗИЛ», и многое другое всё ещё работают. Достаточно вспомнить, что гордые своим отечественным охотничьим оружием англичане в 60-е годы с удовольствием закупали советские «Иж-54» и гордились тем, что в руках у них советские двустволки. Вот оно, какое должно быть советское производство! Всё самое лучшее, самое передовое и надёжное! Наша продукция обязана превосходить западную. И другого пути у советских людей нет. Чтобы наши товары с удовольствием приобретали люди самых передовых стран мира. Не говоря уж о гражданах Африки или Азии. Примерно такую установку дал советской экономической машине Иосиф Виссарионович. И при нём всё шло так, как надо.

Но с приходом к власти в стране Никиты Сергеевича Хрущёва заработал алгоритм «советского производства». Куда ни кинь, везде плохо. Везде хуже, чем на Западе. Разве что ВПК как-то держался. Но и по нему нанёс удар Никита Сергеевич Хрущёв. Сначала по военно-морскому флоту, а потом по авиации. Теперь вопрос: кто же следил за ростом и развитием нашей советской науки и экономики? Понятно, что из-за рубежа следили. И следили внимательно. Но следить мало, советскую экономическую мощь умело сдерживали. Кто этим занимался?

Понятно, что и наши родные спецслужбы, и их союзники по постепенному убийству СССР из ЦРУ — две самые мощные в мире разведки. Как любил говорить Сталин: «Кадры решают всё». Вот кадры и решали: во главе нашей советской промышленности всегда ставить таких людей, которые умели жить только для себя, а не для народа, и которые отлично понимали, что от них требуется. Именно по этой причине Советский Союз очень скоро после смерти Сталина потерял передовые позиции в мировой экономике и постепенно превратился в сырьевой придаток Запада. При Л.И. Брежневе СССР окончательно сел на нефтяную иглу, что как раз и требовалось.

Теперь перейдём снова к Ю. Андропову. Никто не задумывался, зачем нужно было андроповскому КГБ внедрять в СССР внутреннюю разведку? Точно такую, как в чужой западной стране? Ответ лежит на поверхности, надо только немного подумать: чтобы внимательно следить за директорами советских предприятий, чтобы те не вздумали внедрять в производство на свой страх и риск то, что им могут предложить местные талантливые изобретатели. Понятно, что «провинившегося» директора тут же обвиняли в растранжиривании народных денег и снимали с работы. Заменяя, естественно, балбесом. Такое вот тотальное оболванивание в министерствах и на предприятиях довело советскую экономику до настоящего шока. И делали это не какие-то западные конкуренты, а свои мерзавцы, которые после смерти Сталина и Берии изо всех сил, в угоду Западу, тормозили развитие страны.

Понятно, что те деятели из КГБ, которые такими делами занимались, через паутину сотрудничества спецслужб получали кругленькие суммы. Если верить Колеману, деньги шли из банка Рокфеллера. Возможно, западные доллары как шли, так и идут, только уже не в КГБ, а в какой-нибудь из отделов в ФСБ.

А теперь вернёмся к М. Горбачёву. Вот А. Хинштейн и В. Мединский в своей книге написали, что в Союзе из магазинов в 80-х буквально всё исчезло. Они, эти писатели, правы. Так оно и было. Но вопрос, почему исчезло? Причём всё сразу: и товары первой необходимости, и продукты питания?

Возникла парадоксальная ситуация: заводы вовсю работали, их никто не останавливал, а в магазинах — пусто! Почему? Тут либо вся продукция, в том числе и продукты сельского хозяйства, сразу уходила за бесценок к неграм в Африку, либо их складывали на базы, а потом планомерно, объявив по документам лежалым товаром, цинично уничтожали. Скорее происходило и то, и другое. В стране создавался искусственный дефицит.

Понятно, чтобы обвинить во всём советскую власть, а заодно с нею и социалистический строй. Параллельно это делалось ещё и для того, чтобы подтолкнуть советского обывателя выступить в поддержку будущего распада СССР. Хитро, умно и подло.

Никогда автору не забыть, как один знакомый кэгэбешник зимой 1986 года пригласил его съездить с ним за мясом для собак… Километров за 30 от города. Когда и тот, и другой приехали на место, то перед глазами возникла ужасная картина: овраг, заваленный убитыми двухгодовалыми бычками. На вопрос автора, откуда столько быков и зачем их всех ухлопали, напарник, вздохнув, ответил, что в стране происходит что-то ужасное. Непонятное. А бычки все здоровые, их везли на мясокомбинат, а оказались они в овраге. Мы ручной пилой отпилили задние ноги одному быку. И поехали в город. «От того, что я наблюдаю, волосы встают дыбом, — сказал мне на прощание кэгэбешник. — Кто-то там на самом верху сошёл с ума».

Эту поездку не забыть, она говорит о многом. Понятно, что спецслужбы в 90-е годы делали своё дело, изо всех сил разрушая экономику страны, а «демократические» СМИ вещали и по радио, и с телевизионных экранов о том, что советская экономика не выдерживает конкурентной борьбы с экономической машиной Запада. И обыватель, не понимая, что на самом деле происходит, всё проглатывал.

Дефицит как рычаг управления обществом

Из вышеизложенного понятно, что кризис социалистической экономики был искусственно организован. И организация его началась сразу после смерти Иосифа Виссарионовича. Сначала на ключевые места в экономике протаскивались нужные люди. Потом, благодаря им, была построена неуклюжая, тупая и неповоротливая экономика. А дальше всё пошло по накатанной колее. С одной стороны, этим уродом управляли тупоголовые марксисты из Кремля, с другой — умные и образованные, но продажные друзья-приятели из спецслужб.
И не надо лицемерить и врать, что социалистическая плановая экономика в тысячу раз хуже рыночной, капиталистической. Вопрос в том, кто ею управляет. Если честные патриоты, то всё хорошо, экономика развивается такими темпами, какие не снились ни одной западной. Пример тому — сталинская эпоха.

Даже либералы соглашаются с этим, но у них есть всегда отговорка, что, дескать, Сталину помогал ГУЛАГ. На СССР в его время работали рабы.

Да, лагеря ГУЛАГа сами себя содержали. Это так. Но существенной прибыли от них обществу не было. Иногда они были экономически и не выгодны. Особенно в начальный период их организации.

Заключённые нуждались в жилье, одежде, питании. Их надо было содержать. Свободные люди сами о себе заботились, а здесь приходилось всем заниматься государству.

И всё-таки советская экономика при правильном управлении развивалась колоссальными темпами. Она разрушалась и тормозилась намеренно, и таким процессом из-за кордона умело дирижировали. Союз не свалили войной, теперь его убивали другими способами. Вопрос: зачем всё это делалось?

С одной стороны — понятно: чтобы доказать всему миру, что социалистическая экономика не жизнеспособна. Но была ещё одна сторона медали: создать в стране сплошной дефицит.

Нехватка того, другого, третьего — самого нужного и необходимого — всегда вызывает раздражение. Русским же монотонно и нудно внушали, что во всём виноваты союзные республики. Они, окаянные, высасывают из РСФСР все соки. Плюс ещё и страны Варшавского блока. Какой из всего этого может быть вывод? Только один: долой и тех, и других.

Но в союзных республиках дефицит уже контролируемый, его там особо не распространяли. Когда в России прилавки магазинов, мягко сказать, выглядели пустовато, то в Средней Азии, Казахстане, в Прибалтике и даже на Украине всё было далеко не так. Там на прилавках можно было найти почти всё. Зачем это делалось? Кое-кто может сказать, чтобы в республиках не роптали. Но есть ещё одно «но». Чтобы тысячи русских стали искать себе новую родину там, где и теплее, и в магазинах всё есть.

Парадокс, но из-за такой вот экономической политики часть населения самой богатой в СССР республики хлынула на периферию. В Среднюю Азию и Казахстан, в Молдавию и Прибалтику.

Зачем это было сделано? С одной стороны, чтобы создать в союзных республиках напряжение: дескать, зачем едут русские? Тут и без них тесно. И вообще, они — оккупанты и нахлебники. С другой — чтобы как можно больше русского этноса переселить подальше от Родины.

Тот, кто всё это затеял, отлично знал будущее. Знал, что СССР не сегодня-завтра должен распасться, и за границей окажутся миллионы русских людей. Конечно, из них кое-кто сможет вернуться, но большая часть, подобно курдам, оказавшись на чужбине, превратятся в людей второго сорта и поэтому угнетаемую прослойку общества. По сути, в белых рабов.

Умно? Просто гениально! В результате после распада СССР русский этнос лишился 25 миллионов соотечественников. Потеря соотносится с результатом Второй мировой войны.