Говорит ошибка тут это я еврей

Слушать Владимир Высоцкий — Мишка Шифман

Текст Владимир Высоцкий — Мишка Шифман

Мишка Шифман башковит —
У него предвиденье.
«Что мы видим, — говорит, —
Кроме телевиденья?
Смотришь конкурс в Сопоте —
И глотаешь пыль,
А кого ни попадя
Пускают в Израиль!

Мишка также сообщил
По дороге в Мневники:
«Голду Меир я словил
В радиоприемнике…»
И такое рассказал,
До того красиво!-
Что я чуть было не попал
В лапы Тель-Авива.

Я сперва-то был не пьян,
Возразил два раза я —
Говорю: «Моше Даян —
Сука одноглазая, —
Агрессивный, бестия,
Чистый фараон, —
Ну, а где агрессия —
Там мне не резон».

Мишка тут же впал в экстаз —
После литры выпитой —
Говорит: «Они же нас
Выгнали с Египета!
Оскорбления простить
Не могу такого, —
Я позор желаю смыть
С Рождества Христова!»

Мишка взял меня за грудь:
«Мне нужна компания!
Мы ж с тобой не как-нибудь —
Здравствуй-до свидания, —
Побредем, паломники,
Чувства придавив!..
Хрена ли нам Мневники —
Едем в Тель-Авив!»
Я сказал: «Я вот он весь,
Ты же меня спас в порту.

Но одна загвоздка есть:
Русский я по паспорту.
Только русские в родне,
Прадед мой — самарин, —
Если кто и влез ко мне,
Так и тот — татарин».
Мишку Шифмана не трожь,
С Мишкой — прочь сомнения:
У него евреи сплошь
В каждом поколении.

Дед параличом разбит, —
Бывший врач-вредитель…
А у меня — антисемит
На антисемите.
Мишка — врач, он вдруг затих:
В Израиле бездна их, —
Гинекологов одних —
Как собак нерезаных;
Нет зубным врачам пути —
Слишком много просится.

Где на всех зубов найти?
Значит — безработица!
Мишка мой кричит: «К чертям!
Виза — или ванная!
Едем, Коля, — море там
Израилеванное!..»
Видя Мишкину тоску, —
А он в тоске опасный, —
Я еще хлебнул кваску
И сказал: «Согласный!»

…Хвост огромный в кабинет
Из людей, пожалуй, ста.
Мишке там сказали «нет»,
Ну, а мне — «пожалуйста».
Он кричал: «Ошибка тут, —
Это я — еврей!..»
А ему: «Не шибко тут!

Выйди, вон, из дверей!»
Мишку мучает вопрос:
Кто тут враг таинственный?
А ответ ужасно прост —
И ответ единственный:
Я в порядке, тьфу-тьфу-тьфу, —
Мишка пьет проклятую, —
Говорит, что за графу
Не пустили — пятую.

Слушать Владимир Высоцкий — Мишка Шифман

Текст Владимир Высоцкий — Мишка Шифман

Мишка Шифман башковит —
У него предвиденье.
«Что мы видим, — говорит, —
Кроме телевиденья?
Смотришь конкурс в Сопоте —
И глотаешь пыль,
А кого ни попадя
Пускают в Израиль!

Мишка также сообщил
По дороге в Мневники:
«Голду Меир я словил
В радиоприемнике…»
И такое рассказал,
До того красиво!-
Что я чуть было не попал
В лапы Тель-Авива.

Я сперва-то был не пьян,
Возразил два раза я —
Говорю: «Моше Даян —
Сука одноглазая, —
Агрессивный, бестия,
Чистый фараон, —
Ну, а где агрессия —
Там мне не резон».

Мишка тут же впал в экстаз —
После литры выпитой —
Говорит: «Они же нас
Выгнали с Египета!
Оскорбления простить
Не могу такого, —
Я позор желаю смыть
С Рождества Христова!»

Мишка взял меня за грудь:
«Мне нужна компания!
Мы ж с тобой не как-нибудь —
Здравствуй-до свидания, —
Побредем, паломники,
Чувства придавив!..
Хрена ли нам Мневники —
Едем в Тель-Авив!»
Я сказал: «Я вот он весь,
Ты же меня спас в порту.

Но одна загвоздка есть:
Русский я по паспорту.
Только русские в родне,
Прадед мой — самарин, —
Если кто и влез ко мне,
Так и тот — татарин».
Мишку Шифмана не трожь,
С Мишкой — прочь сомнения:
У него евреи сплошь
В каждом поколении.

Дед параличом разбит, —
Бывший врач-вредитель…
А у меня — антисемит
На антисемите.
Мишка — врач, он вдруг затих:
В Израиле бездна их, —
Гинекологов одних —
Как собак нерезаных;
Нет зубным врачам пути —
Слишком много просится.

Где на всех зубов найти?
Значит — безработица!
Мишка мой кричит: «К чертям!
Виза — или ванная!
Едем, Коля, — море там
Израилеванное!..»
Видя Мишкину тоску, —
А он в тоске опасный, —
Я еще хлебнул кваску
И сказал: «Согласный!»

…Хвост огромный в кабинет
Из людей, пожалуй, ста.
Мишке там сказали «нет»,
Ну, а мне — «пожалуйста».
Он кричал: «Ошибка тут, —
Это я — еврей!..»
А ему: «Не шибко тут!

Выйди, вон, из дверей!»
Мишку мучает вопрос:
Кто тут враг таинственный?
А ответ ужасно прост —
И ответ единственный:
Я в порядке, тьфу-тьфу-тьфу, —
Мишка пьет проклятую, —
Говорит, что за графу
Не пустили — пятую.

Владимир Высоцкий, который по словам Андрея Вознесенского «жил, играл и пел с усмешкой», шутя касается темы пятой паспортной графы в письмах к своей тогдашней жене
— «по паспорту и в душе русский»
— «стал похож на русского вахлака, от еврейства не осталось и следа»

Вот песни и стихи Высоцкого, где затрагивается еврейская тема, упорядоченные по годам:

Когда наши устои уродские
Разнесла революция в прах, —
Жили в Риме евреи Высоцкие,
Не известные в высших кругах.
<1961>

Зачем мне считаться шпаной и бандитом —
Не лучше ль податься мне в антисемиты:
На их стороне хоть и нету законов,-
Поддержка и энтузиазм миллионов.

Решил я — и, значит, кому-то быть битым,
Но надо ж узнать, кто такие семиты,-
А вдруг это очень приличные люди,
А вдруг из-за них мне чего-нибудь будет!

Но друг и учитель — алкаш в бакалее —
Сказал, что семиты — простые евреи.
Да это ж такое везение, братцы,-
Теперь я спокоен — чего мне бояться!

Я долго крепился, ведь благоговейно
Всегда относился к Альберту Эйнштейну.
Народ мне простит, но спрошу я невольно:
Куда отнести мне Абрама Линкольна?

Средь них — пострадавший от Сталина Каплер,
Средь них — уважаемый мной Чарли Чаплин,
Мой друг Рабинович и жертвы фашизма,
И даже основоположник марксизма.

Но тот же алкаш мне сказал после дельца,
Что пьют они кровь христианских младенцев;
И как-то в пивной мне ребята сказали,
Что очень давно они бога распяли!

Им кровушки надо — они по запарке
Замучили, гады, слона в зоопарке!
Украли, я знаю, они у народа
Весь хлеб урожая минувшего года!

По Курской, Казанской железной дороге
Построили дачи — живут там как боги…
На все я готов — на разбой и насилье,-
И бью я жидов — и спасаю Россию!
<1964>

И фюрер кричал, от «завода» бледнея,
Стуча по своим телесам,
Что если бы не было этих евреев,
То он бы их выдумал сам.

Но вот запускают ракеты
Евреи из нашей страны…
А гетто, вы помните гетто —
Во время и после войны?
<1965>

…Личность в штатском — парень рыжий —
Мне представился в Париже:
«Будем с вами жить, я — Никодим.
Вёл нагрузки, жил в Бобруйске,
Папа — русский, сам я — русский,
Даже не судим».
<1965>

А Гуревич говорит:
«Непонятно, кто хитрей?
Как же он — антисемит,
Если друг его — еврей?

Может быть, он даже был
Мужества немалого!
Шверубович-то сменил
Имя на Качалова…»
<14 февраля 1966 (О процессе над А. Синявским и Ю. Даниэлем)>

Он был хирургом, даже «нейро»,
Хотя и путал мили с га,
На съезде в Рио-де-Жанейро
Пред ним все были мелюзга.

Всех, кому уже жить не светило,
Превращал он в нормальных людей.
Но огромное это светило,
К сожалению, было еврей.

В науке он привык бороться.
И за скачком — всегда скачок!
Он одному первопроходцу
Поставил новый мозжечок.

Всех, кому уже жить не светило,
Превращал он в нормальных людей.
Но огромное это светило,
К сожалению, было еврей.
<1967>

Запретили все цари всем царевичам
Строго-настрого ходить по Гуревичам,
К Рабиновичам не сметь, тоже — к Шифманам!
Правда, Шифманы нужны лишь для рифмы нам.

В основном же речь идет за Гуревичей:
Царский род ну так и прет к ихней девичьей:
Там три дочки — три сестры, три красавицы…
За царевичей цари опасаются.

И Гуревичи всю жизнь озабочены:
Хоть живьём в гробы ложись из-за доченек!
Не устали бы про них песню петь бы мы,
Но назвали всех троих дочек ведьмами.

И сожгли всех трёх цари их умеючи,
И рыдали до зари все царевичи,
Не успел растаять дым костров ещё —
А царевичи пошли к Рабиновичам.

Там три дочки — три сестры, три красавицы.
И опять, опять цари опасаются…
Ну, а Шифманы смекнули — и Жмеринку
Вмиг покинули, махнули в Америку.
<1967>

Вести с полей, или Южный Вьетнам,
Или еврей, вновь вернувшийся к нам.
<1972>

Наш киль скользит по Дону ли, по Шпрее,
По Темзе ли, по Сене режет киль?
Куда, куда вы, милые евреи,
Неужто к Иордану в Израиль?

Оставя суету вы
и верный ваш кусок,
И — о! — комиссионных ваших кралей,
Стремитесь в тесноту вы,
в мизерный уголок,
В раздутый до величия Израиль!

Меняете вы русские просторы,
Лихую безнадежность наших миль
На голдомеирские уговоры,
На этот нееврейский Израиль?!
<1972>

Не надо нам уже
Всех тех, кто хаяли.
Я еду к бабушке —
Она в Израиле.
<1972>

Мишка Шифман башковит —
У него предвиденье.
«Что мы видим, — говорит,-
Кроме телевиденья?
Смотришь конкурс в Сопоте —
И глотаешь пыль,
А кого ни попадя
Пускают в Израиль!»

Мишка также сообщил
По дороге в Мневники:
«Голду Меир я словил
В радиоприемнике…»
И такое рассказал,
До того красиво!-
Что я чуть было не попал
В лапы Тель-Авива.

Я сперва-то был не пьян,
Возразил два раза я —
Говорю: «Моше Даян —
Сука одноглазая,-
Агрессивный, бестия,
Чистый фараон,-
Ну, а где агрессия —
Там мне не резон».

Мишка тут же впал в экстаз —
После литры выпитой —
Говорит: «Они же нас
Выгнали с Египета!
Оскорбления простить
Не могу такого,-
Я позор желаю смыть
С Рождества Христова!»

Мишка взял меня за грудь:
«Мне нужна компания!
Мы ж с тобой не как-нибудь —
Здравствуй-до свидания,-
Побредем, паломники,
Чувства придавив!..
Хрена ли нам Мневники —
Едем в Тель-Авив!»

Я сказал: «Я вот он весь,
Ты же меня спас в порту.
Но одна загвоздка есть:
Русский я по паспорту.
Только русские в родне,
Прадед мой — самарин,-
Если кто и влез ко мне,
Так и тот — татарин».

Мишку Шифмана не трожь,
С Мишкой — прочь сомнения:
У него евреи сплошь
В каждом поколении.
Дед параличом разбит,-
Бывший врач-вредитель…
А у меня — антисемит
На антисемите.

Мишка — врач, он вдруг затих:
В Израиле бездна их,-
Гинекологов одних —
Как собак нерезаных;
Нет зубным врачам пути —
Слишком много просится.
Где на всех зубов найти?
Значит — безработица!

Мишка мой кричит: «К чертям!
Виза — или ванная!
Едем, Коля,- море там
Израилеванное!..»
Видя Мишкину тоску,-
А он в тоске опасный,-
Я еще хлебнул кваску
И сказал: «Согласный!»

…Хвост огромный в кабинет
Из людей, пожалуй, ста.
Мишке там сказали «нет»,
Ну а мне — «пожалуйста».
Он кричал: «Ошибка тут,-
Это я — еврей!..»
А ему: «Не шибко тут!
Выйди, вон, из дверей!»

Мишку мучает вопрос:
Кто тут враг таинственный?
А ответ ужасно прост —
И ответ единственный:
Я в порядке, тьфу-тьфу-тьфу,-
Мишка пьет проклятую,-
Говорит, что за графу
Не пустили — пятую.
<1972>

Арабы нынче — ну и ну! —
Европу поприжали, —
Мы в «шестидневную войну»
Их очень поддержали.
<1974>

И било солнце в три луча,
Сквозь дыры крыш просеяно,
На Евдоким Кирилыча
И Гисю Моисеевну.

Она ему: «Как сыновья?»
«Да без вести пропавшие!
Эх, Гиська, мы одна семья —
Вы тоже пострадавшие!.
<1975>

Говорят в Одессе дети
О каком-то диссиденте:
Звать мерзавца — Говнан Виля,
На Фонтане, семь, живет,
Родом он из Израиля
И ему девятый год.
<1977>

А там — Сибирь — лафа для брадобреев:
Скопление народов и нестриженных бичей,
Где место есть для зеков, для евреев
И недоистребленных басмачей.
<1977 >

Больно бьют по нашим душам
«Голоса» за тыщи миль, —
Зря «Америку» не глушим,
Зря не давим «Израиль»:
<1977>

Ну а так как я бичую,
Беспартийный, не еврей, —
Я на лестницах ночую,
Где тепло от батарей.
<1977>

Исполняет — Валерий Горбачёв (В исполнении ВВ этой песни нет).

Куда все делось и откуда что берется —
Одновременно два вопроса не решить.
Абрашка Фукс у Ривочки пасется:
Одна осталась — и пригрела поца,-
Он на себя ее заставил шить.

Ах, времена — и эти.. как их.. — нравы!
<На> древнем римском это — «темпера о морес»,-
Брильянты вынуты из их оправы,
По всей Одессе тут и там канавы,-
Для русских — цимес, для еврейских — цорес.

Кто с тихим вздохом вспомянет: «Ах, да!»-
И душу господу подарит, вспоминая
Тот удивительный момент, когда
На Дерибасовской открылася пивная?

Забыть нельзя, а если вспомнить — это мука!
Я на Привозе встретил Мишку — что за тон!
Я предложил: «Поговорим за Дюка!»
«Поговорим,- ответил мне гадюка,-
Но за того, который Эллингтон».

Ну что с того, что он одет весь в норке,
Что скоро едет, что последний сдал анализ,
Что он одной ногой уже в Нью-Йорке!-
Ведь было время — мы у Каца Борьки
Почти что с Мишком этим не кивались.
<1979>

В Америке ли, в Азии, в Европе ли —
Тот нездоров, а этот вдруг умрет…
Вот место Голды Меир мы прохлопали,
А там — на четверть бывший наш народ.
<1979>

Моше Даян без глаза был и ранее —
Другой бы выбить, ночью подловив!
И если ни к чему сейчас в Иране я,
То я готов поехать в Тель-Авив.

ВВ исполнял также такой вариант припева:

Сбегу, ведь Бегин тоже бегал —
Он у нас сидел! —
Придёт ему предел —
И я у дел.
В рукописях ВВ есть и вариант:

Ах, что ж ты медлишь, бабушка? —
Всего три тыщи миль!
Бери билет, Рахиль, —
И в Израиль!

А вот еще одно стихотворение:

Стареют все — и ловелас,
И Дон Жуан, и Греи.
И не садятся в первый класс
Сбежавшие евреи.
<1979>

Стихотворение, автором которого предположительно является Высоцкий:

Казалось мне, я превозмог
И все отринул.
Где кровь, где вера, где чей Бог?..
Я — в середину.

Я вырвался из плена уз,
Ушел — не ранен.
И, как химера, наш союз
Смешон и странен.

Но выбирал окольный путь,
С собой лукавил.
Я знал, что спросит кто-нибудь:
«Где брат твой, Авель?»

И наяву, а не во сне,
Я с ними вкупе,
А гены гетто живут во мне,
Как черви в трупе.
<1979>

В.Высоцкий и Марина Влади (в очках) на теплоходе «Шота Руставели», 1971 год

Хоть и не по еврейской тематике, но такой факт. ВВ редко писал музыку на чужие стихи.
Два стихотворения Давида Маркиша (сын Переца Маркиша) среди таких исключений.
Д. Маркиш пишет: «Я дружил с Высоцким, который пел две песни на мои тексты,
чего не делал никогда категорически».

Одна из этих песен «Мечется стрелка спидометра…»

Вторая, видимо, «Мир такой кромешный…»

ВВ исполнял также песню неизвестного (видимо, не только мне) автора
«А зухтер махтер их бин а-фартовый ярт»

Кое-что из прозы ВВ:

«Дельфины и психи»

Говорят, в большом театре был случай. Две статистки или кассирши,
этого никто уже не помнит, влюбились в дирижера Файера или Файдильмера
(это неважно, важно, что он — еврей и не стоит этого) …

…

Какой я красавчик, у меня гены и хромосомы изуродованы ЛСД
(это я прочел в «Огоньке»). Это про них — на Западе, а у меня все оттуда,
с Запада — все польские евреи.

<1968>

«Черная свеча»

— А что?! Здесь ты прав. Евреев просто не люблю…

— За что?

— За что все их не любят? Завидуют, должно быть.

С зависти все и идет.

<1976>

Виталий Хазанский

Предыдущая песня
Замечательная весёлая и сатирическая песня о том, как в Израиль в советское время не пустили еврея за то, что он еврей. «За графу не пустили пятую».
Существует целая секта, которая занимается высчитыванием процента еврейской крови у Высоцкого, вымеряя эти капли у его отца Семёна Владимировича. Делают они это расово-гитлеровским методом, «по-нюрнбергски» (были такие нюрнбергские расовые законы). Всё возможно, фамилия Высоцкий была распространена в черте оседлости, упоминается у Шолом-Алейхема хотя она могла быть как еврейской, та и польской или украинской.
НО!!! Владимир Семенович — человек русской культуры, не имевший, при всем к ним уважении, никакого отношения к евреям как национально-религиозной общности, а уж отец его и подавно! Эти подсчеты долей крови нелепы и неприличны.
А вот песня отличная

Мишка Шифман башковит —
У него предвиденье.
«Что мы видим, — говорит,-
Кроме телевиденья?
Смотришь конкурс в Сопоте —
И глотаешь пыль,
А кого ни попадя
Пускают в Израиль!»

Мишка также сообщил
По дороге в Мневники:
«Голду Меир я словил
В радиоприемнике…»
И такое рассказал,
До того красиво!-
Что я чуть было не попал
В лапы Тель-Авива.

Я сперва-то был не пьян,
Возразил два раза я —
Говорю: «Моше Даян —
Сука одноглазая,-
Агрессивный, бестия,
Чистый фараон,-
Ну, а где агрессия —
Там мне не резон».

Мишка тут же впал в экстаз —
После литры выпитой —
Говорит: «Они же нас
Выгнали с Египета!
Оскорбления простить
Не могу такого,-
Я позор желаю смыть
С Рождества Христова!»

Мишка взял меня за грудь:
«Мне нужна компания!
Мы ж с тобой не как-нибудь —
Здравствуй-до свидания,-
Побредем, паломники,
Чувства придавив!..
Хрена ли нам Мневники —
Едем в Тель-Авив!»

Я сказал: «Я вот он весь,
Ты же меня спас в порту.
Но одна загвоздка есть:
Русский я по паспорту.
Только русские в родне,
Прадед мой — самарин,-
Если кто и влез ко мне,
Так и тот — татарин».

Мишку Шифмана не трожь,
С Мишкой — прочь сомнения:
У него евреи сплошь
В каждом поколении.
Дед параличом разбит,-
Бывший врач-вредитель…
А у меня — антисемит
На антисемите.

Мишка — врач, он вдруг затих:
В Израиле бездна их,-
Гинекологов одних —
Как собак нерезаных»;»
Нет зубным врачам пути —
Слишком много просится.
Где на всех зубов найти?
Значит — безработица!

Мишка мой кричит: «К чертям!
Виза — или ванная!
Едем, Коля,- море там
Израилеванное!..»
Видя Мишкину тоску,-
А он в тоске опасный,-
Я еще хлебнул кваску
И сказал: «Согласный!»

…Хвост огромный в кабинет
Из людей, пожалуй, ста.
Мишке там сказали «нет»,
Ну а мне — «пожалуйста».
Он кричал: «Ошибка тут,-
Это я — еврей!..»
А ему: «Не шибко тут!
Выйди, вон, из дверей!»

Мишку мучает вопрос:
Кто тут враг таинственный?
А ответ ужасно прост —
И ответ единственный:
Я в порядке, тьфу-тьфу-тьфу,-
Мишка пьет проклятую,-
Говорит, что за графу
Не пустили — пятую.
1972

Песни Высоцкого

Песни
Владимир Высоцкий о евреях

Юбилею Владимира Высоцкого посвящается: четыре песни, написанные им на «еврейскую тему». Песни эти, наверняка, многим хорошо известны, а если вдруг нет — знать не помешает.

Антисемиты

Зачем мне считаться шпаной и бандитом —
Не лучше ль податься мне в антисемиты:
На их стороне хоть и нету законов, —
Поддержка и энтузиазм миллионов.

Решил я — и, значит, кому-то быть битым,
Но надо ж узнать, кто такие семиты, —
А вдруг это очень приличные люди,
А вдруг из-за них мне чего-нибудь будет!

Но друг и учитель — алкаш в бакалее —
Сказал, что семиты — простые евреи.
Да это ж такое везение, братцы, —
Теперь я спокоен — чего мне бояться!

Я долго крепился, ведь благоговейно
Всегда относился к Альберту Эйнштейну.
Народ мне простит, но спрошу я невольно:
Куда отнести мне Абрама Линкольна?

Средь них — пострадавший от Сталина Каплер,
Средь них — уважаемый мной Чарли Чаплин,
Мой друг Рабинович и жертвы фашизма,
И даже основоположник марксизма.

Но тот же алкаш мне сказал после дельца,
Что пьют они кровь христианских младенцев;
И как-то в пивной мне ребята сказали,
Что очень давно они бога распяли!

Им кровушки надо — они по запарке
Замучили, гады, слона в зоопарке!
Украли, я знаю, они у народа
Весь хлеб урожая минувшего года!

По Курской, Казанской железной дороге
Построили дачи — живут там как боги…
На все я готов — на разбой и насилье, —
И бью я жидов — и спасаю Россию!

1964

Не состоялось

Мишка Шифман башковит —
У него предвиденье.
«Что мы видим, — говорит, —
Кроме телевиденья?
Смотришь конкурс в Сопоте —
И глотаешь пыль,
А кого ни попадя
Пускают в Израиль!»

Мишка также сообщил
По дороге в Мневники:
«Голду Меир я словил
В радиоприемнике…»
И такое рассказал,
До того красиво! —
Что я чуть было не попал
В лапы Тель-Авива.

Я сперва-то был не пьян,
Возразил два раза я —
Говорю: «Моше Даян —
Сука одноглазая, —
Агрессивный, бестия,
Чистый фараон, —
Ну, а где агрессия —
Там мне не резон».

Мишка тут же впал в экстаз —
После литры выпитой —
Говорит: «Они же нас
Выгнали с Египета!
Оскорбления простить
Не могу такого, —
Я позор желаю смыть
С Рождества Христова!»

Мишка взял меня за грудь:
«Мне нужна компания!
Мы ж с тобой не как-нибудь —
Здравствуй-до свидания, —
Побредем, паломники,
Чувства придавив!..
Хрена ли нам Мневники —
Едем в Тель-Авив!»

Я сказал: «Я вот он весь,
Ты же меня спас в порту.
Но одна загвоздка есть:
Русский я по паспорту.
Только русские в родне,
Прадед мой — самарин, —
Если кто и влез ко мне,
Так и тот — татарин».

Мишку Шифмана не трожь,
С Мишкой — прочь сомнения:
У него евреи сплошь
В каждом поколении.
Дед параличом разбит, —
Бывший врач-вредитель…
А у меня — антисемит
На антисемите.

Мишка — врач, он вдруг затих:
В Израиле бездна их, —
Гинекологов одних —
Как собак нерезаных;
Нет зубным врачам пути —
Слишком много просится.
Где на всех зубов найти?
Значит — безработица!

Мишка мой кричит: «К чертям!
Виза — или ванная!
Едем, Коля, — море там
Израилеванное!..»
Видя Мишкину тоску, —
А он в тоске опасный, —
Я еще хлебнул кваску
И сказал: «Согласный!»…

Хвост огромный в кабинет
Из людей, пожалуй, ста.
Мишке там сказали «нет»,
Ну а мне — «пожалуйста».
Он кричал: «Ошибка тут, —
Это я — еврей!..»
А ему: «Не шибко тут!
Выйди, вон, из дверей!»

Мишку мучает вопрос:
Кто тут враг таинственный?
А ответ ужасно прост —
И ответ единственный:
Я в порядке, тьфу-тьфу-тьфу, —
Мишка пьет проклятую, —
Говорит, что за графу
Не пустили — пятую.

1972

Хирург-еврей

Он был хирургом, даже «нейро»,
Хотя и путал мили с га,
На съезде в Рио-де-Жанейро
Пред ним все были мелюзга.

Всех, кому уже жить не светило,
Превращал он в нормальных людей.
Но огромное это светило,
К сожалению, было еврей.

В науке он привык бороться.
И за скачком — всегда скачок!
Он одному первопроходцу
Поставил новый мозжечок.

Всех, кому уже жить не светило,
Превращал он в нормальных людей.
Но огромное это светило,
К сожалению, было еврей.

1967

Наш киль скользит по Дону ли, по Шпрее…

Наш киль скользит по Дону ли, по Шпрее,
По Темзе ли, по Сене режет киль?
Куда, куда вы, милые евреи,
Неужто к Иордану в Израиль?

Оставя суету вы
и верный ваш кусок,
И — о! — комиссионных ваших кралей,
Стремитесь в тесноту вы,
в мизерный уголок,
В раздутый до величия Израиль!

Меняете вы русские просторы,
Лихую безнадежность наших миль
На голдомеирские уговоры,
На этот нееврейский Израиль?!

1972

Текст песни

Мишка Шифман башковит —
У него предвиденье.
«Что мы видим, — говорит,-
Кроме телевиденья?
Смотришь конкурс в Сопоте —
И глотаешь пыль,
А кого ни попадя
Пускают в Израиль!»

Мишка также сообщил
По дороге в Мневники:
«Голду Меир я словил
В радиоприемнике…»
И такое рассказал,
До того красиво!-
Что я чуть было не попал
В лапы Тель-Авива.

Я сперва-то был не пьян,
Возразил два раза я —
Говорю: «Моше Даян —
Сука одноглазая,-
Агрессивный, бестия,
Чистый фараон,-
Ну, а где агрессия —
Там мне не резон».

Мишка тут же впал в экстаз —
После литры выпитой —
Говорит: «Они же нас
Выгнали с Египета!
Оскорбления простить
Не могу такого,-
Я позор желаю смыть
С Рождества Христова!»

Мишка взял меня за грудь:
«Мне нужна компания!
Мы ж с тобой не как-нибудь —
Здравствуй-до свидания,-
Побредем, паломники,
Чувства придавив!..
Хрена ли нам Мневники —
Едем в Тель-Авив!»

Я сказал: «Я вот он весь,
Ты же меня спас в порту.
Но одна загвоздка есть:
Русский я по паспорту.
Только русские в родне,
Прадед мой — самарин,-
Если кто и влез ко мне,
Так и тот — татарин».

Мишку Шифмана не трожь,
С Мишкой — прочь сомнения:
У него евреи сплошь
В каждом поколении.
Дед параличом разбит,-
Бывший врач-вредитель…
А у меня — антисемит
На антисемите.

Мишка — врач, он вдруг затих:
В Израиле бездна их,-
Гинекологов одних —
Как собак нерезаных;
Нет зубным врачам пути —
Слишком много просится.
Где на всех зубов найти?
Значит — безработица!

Мишка мой кричит: «К чертям!
Виза — или ванная!
Едем, Коля,- море там
Израилеванное!..»
Видя Мишкину тоску,-
А он в тоске опасный,-
Я еще хлебнул кваску
И сказал: «Согласный!»

…Хвост огромный в кабинет
Из людей, пожалуй, ста.
Мишке там сказали «нет»,
Ну а мне — «пожалуйста».
Он кричал: «Ошибка тут,-
Это я — еврей!..»
А ему: «Не шибко тут!
Выйди, вон, из дверей!»

Мишку мучает вопрос:
Кто тут враг таинственный?
А ответ ужасно прост —
И ответ единственный:
Я в порядке, тьфу-тьфу-тьфу,-
Мишка пьет проклятую,-
Говорит, что за графу
Не пустили — пятую.

Текст песни В.С. Высоцкий — Мишка Шифман

На этой странице находится текст песни В.С. Высоцкий — Мишка Шифман, а также перевод песни и видео или клип.

• Текст
• Перевод
• Видео
• Биография
• Печать

Мишка Шифман башковит —
У него предвиденье.
«Что мы видим, — говорит,-
Кроме телевиденья?
Смотришь конкурс в Сопоте —
И глотаешь пыль,
А кого ни попадя
Пускают в Израиль!»

Мишка также сообщил
По дороге в Мневники:
«Голду Меир я словил
В радиоприемнике…»
И такое рассказал,
До того красиво!-
Что я чуть было не попал
В лапы Тель-Авива.

Я сперва-то был не пьян,
Возразил два раза я —
Говорю: «Моше Даян —
Сука одноглазая,-
Агрессивный, бестия,
Чистый фараон,-
Ну, а где агрессия —
Там мне не резон».

Мишка тут же впал в экстаз —
После литры выпитой —
Говорит: «Они же нас
Выгнали с Египета!
Оскорбления простить
Не могу такого,-
Я позор желаю смыть
С Рождества Христова!»

Мишка взял меня за грудь:
«Мне нужна компания!
Мы ж с тобой не как-нибудь —
Здравствуй-до свидания,-
Побредем, паломники,
Чувства придавив!..
Хрена ли нам Мневники —
Едем в Тель-Авив!»

Я сказал: «Я вот он весь,
Ты же меня спас в порту.
Но одна загвоздка есть:
Русский я по паспорту.
Только русские в родне,
Прадед мой — самарин,-
Если кто и влез ко мне,
Так и тот — татарин».

Мишку Шифмана не трожь,
С Мишкой — прочь сомнения:
У него евреи сплошь
В каждом поколении.
Дед параличом разбит,-
Бывший врач-вредитель…
А у меня — антисемит
На антисемите.

Мишка — врач, он вдруг затих:
В Израиле бездна их,-
Гинекологов одних —
Как собак нерезаных;
Нет зубным врачам пути —
Слишком много просится.
Где на всех зубов найти?
Значит — безработица!

Мишка мой кричит: «К чертям!
Виза — или ванная!
Едем, Коля,- море там
Израилеванное!..»
Видя Мишкину тоску,-
А он в тоске опасный,-
Я еще хлебнул кваску
И сказал: «Согласный!»

…Хвост огромный в кабинет
Из людей, пожалуй, ста.
Мишке там сказали «нет»,
Ну а мне — «пожалуйста».
Он кричал: «Ошибка тут,-
Это я — еврей!..»
А ему: «Не шибко тут!
Выйди, вон, из дверей!»

Мишку мучает вопрос:
Кто тут враг таинственный?
А ответ ужасно прост —
И ответ единственный:
Я в порядке, тьфу-тьфу-тьфу,-
Мишка пьет проклятую,-
Говорит, что за графу
Не пустили — пятую.