Квалификация преступлений при ошибке субъекта

§ 3. Субъективная ошибка и квалификация преступлений

С принципом субъективного вменения непосредственно связан вопрос о субъективной ошибке. «Ошибка — это заблуждение лица относительно объективных свойств общественно опасного деяния, которые характеризуют его как преступление. Иначе говоря, это заблуждение лица относительно характера и степени общественной опасности совершаемого деяния и его противоправности»[248]. Нужно сказать, что для определения субъективной ошибки в юридической литературе использовались различные понятия со сходным значением. Некоторыми учеными ошибка характеризуется как заблуждение лица относительно фактических или юридических свойств совершаемого деяния[249]; другими она характеризуется как неверное представление о фактических или юридических признаках совершаемого деяния[250], третьи определяли ее как неверную оценку субъектом своего поведения[251]. Хотя отдельные ученые настроены резко критически против использования разных понятий для характеристики субъективной ошибки, думается, употребление различных терминов для определения субъективной ошибки вполне допустимо во избежание многочисленных терминологических повторений, а тем более для характеристики разных ее видов и значений. Ведь не мешает же употреблению в литературе и в обыденном лексиконе понятия «верблюд» то обстоятельство, что для его обозначения в арабском языке используется свыше сорока названий.

Классификации субъективных ошибок уделялось много внимания еще в русском дореволюционном уголовном праве. Так, Н. С. Таганцев, положив в основу деления предмет, относительно которого возникает заблуждение, различал ошибку, относящуюся к фактическим обстоятельствам, и ошибку, относящуюся к законоположениям[252], а П. П. Пусторослев к этим двум видам добавлял еще и ошибку в лице или предмете[253]. Используя другие классификационные критерии, Н. С. Таганцев выделял ошибки в силу неведения и неправильного представления, извинительные и неизвинительные[254] и проч. Немало трудов посвящено вопросу о субъективной ошибке и в более поздней отечественной правовой литературе. Так, В. Ф. Кириченко различал субъективные ошибки: а) относительно обстоятельств, являющихся признаками состава преступления; б) относительно общественной опасности деяния и в) ошибку в праве, или юридическую ошибку[255].

Более развернутую классификацию субъективных ошибок предложил П. С. Дагель, классифицировав их: а) по предмету — на ошибку юридическую и фактическую; б) по причинам возникновения — на извинительную и неизвинительную; в) по своей значимости — на существенную и несущественную; г) по степени оправданности — на виновную и невиновную[256].

Представляется, что для работников правоприменительных органов наиболее приемлема та классификация, которая удовлетворяет требованиям практической значимости. Поэтому можно отдать предпочтение делению субъективной ошибки на юридическую и фактическую.

Юридическая ошибка — это заблуждение лица относительно юридической сущности и юридических последствий совершаемого деяния. Различают следующие виды юридической ошибки:

1) ошибочное представление о совершаемом деянии как о преступном, тогда как на самом деле закон не относит его к преступлениям («мнимое преступление»). В подобных случаях уголовная ответственность исключается, поскольку для нее нет объективного основания: не совершено преступного деяния;

2) неверная оценка совершаемого деяния как непреступного, в то время как в действительности оно предусмотрено законом в качестве преступления. Подобная ошибка не исключает умышленной вины, ибо незнание закона не равнозначно непониманию общественной опасности деяния и не может оправдать лицо, совершившее запрещенное уголовным законом деяние;

3) заблуждение субъекта относительно юридических последствий совершаемого преступления: о его квалификации, виде и размере наказания, которое может быть назначено за совершение этого деяния. Названные обстоятельства не входят в предметное содержание вины и не обязательно должны охватываться сознанием виновного, поэтому их ошибочная оценка не исключает ни умысла, ни уголовной ответственности.

Итак, общее правило относительно значения юридической ошибки может быть сформулировано следующим образом: уголовная ответственность лица, заблуждающегося относительно юридических свойств и юридических последствий совершаемого деяния, наступает в соответствии с оценкой этого деяния не субъектом, а законодателем, следовательно, такая ошибка не влияет ни на форму вины, ни на квалификацию преступления, ни на размер назначенного наказания. Однако из этого правила может быть сделано исключение. Если лицо не знало и по обстоятельствам дела не могло знать об установлении уголовно-правового запрета (например, в силу пребывания геологической партии в удаленной от населенных пунктов местности), либо компетентное должностное лицо правоохранительных органов разъяснило лицу, что его действия являются правомерными, то извинительный характер юридической ошибки относительно противоправности деяния должен служить основанием непривлечения к уголовной ответственности.

Фактическая ошибка — это заблуждение лица относительно фактических обстоятельств, являющихся объективными признаками состава данного преступления и определяющих характер преступления и степень его общественной опасности. В зависимости от содержания неправильных представлений, то есть от предмета неверных восприятия и оценок, принято различать фактические ошибки относительно: 1) общественной опасности совершаемого деяния; 2) объекта посягательства; 3) причиняемых последствий; 4) развития причинной связи; 5) обстоятельств, отягчающих ответственность.

Ошибка относительно общественной опасности совершаемого деяния может быть двоякого рода.

Во-первых, лицо неправильно оценивает свои действия как общественно опасные, тогда как в силу каких-то неизвестных ему фактических обстоятельств деяние лишено свойства общественной опасности. Например, лицо проникает на территорию склада и похищает продукты, предназначенные к уничтожению в силу истечения срока их годности. Подобная ошибка не влияет на форму вины, и деяние остается умышленным, но ответственность наступает не за оконченное преступление, а за покушение на него, поскольку преступное намерение не было реализовано и избранному объекту посягательства — отношениям собственности — ущерб фактически не причинен.

Во-вторых, лицо ошибочно считает свои действия правомерными, не осознавая их общественной опасности. Подобное заблуждение обычно бывает обусловлено незнанием каких-то важных фактических обстоятельств, относящихся к объективной стороне преступления и придающих деянию общественно опасный характер. Такая ошибка устраняет умысел, а если деяние является преступным только при умышленном его совершении, то исключается и уголовная ответственность. Например, сбыт фальшивых денег лицом, которое добросовестно считает эти деньги настоящими, не является преступлением из-за отсутствия умысла. Но если законодатель признает деяние уголовно наказуемым при любой форме вины, то незнание его общественной опасности не исключает ответственности за неосторожное преступление, если лицо должно было и могло осознавать общественно опасный характер совершаемого деяния и предвидеть его общественно опасные последствия. Например, довольно распространенным видом ошибки относительно общественной опасности деяния является так называемая мнимая оборона. За вред, причиненный при мнимой обороне, уголовная ответственность не наступает «в тех случаях, когда обстановка происшествия давала основание полагать, что совершается реальное посягательство, и лицо, применившее средства защиты, не сознавало и не могло сознавать ошибочности своего предположения»[257], то есть в случаях извинительной ошибки относительно общественно опасного характера деяния. А поскольку причинение смерти или серьезного вреда здоровью по закону наказуемо и при неосторожной форме вины, то при наличии виновной ошибки относительно общественной опасности деяния уголовная ответственность может наступить, но не за умышленное, а за неосторожное причинение вреда лицом, действующим в состоянии мнимой обороны, когда оно по обстоятельствам дела должно было и могло осознавать мнимость посягательства и, значит, общественную опасность своих оборонительных действий[258].

Ошибка в объекте — ото неправильное представление лица о социальной и юридической сущности объекта посягательства и количестве объектов, которым фактически причиняется вред. Возможны две разновидности подобной ошибки.

Первая разновидность такой ошибки означает подмену объекта в сознании действующего лица: ошибочно полагая, что деяние посягает на один объект, субъект на самом деле причиняет вред другому объекту, не однородному с тем, который охватывался умыслом виновного. Например, лицо, пытающееся похитить из аптечного склада наркотикосодержащие препараты, фактически похищает лекарства, не содержащие наркотических веществ. При подобного рода ошибке преступление должно квалифицироваться в соответствии с направленностью умысла виновного. Однако нельзя не учитывать того, что объекту, охватываемому умыслом виновного, фактически ущерб не был причинен. Чтобы привести в соответствие эти два фактора (направленность умысла и причинение вреда не тому объекту, на который субъективно было направлено посягательство), при квалификации преступления используется юридическая фикция: преступление, которое по своему фактическому содержанию было доведено до конца, оценивается как покушение на намеченный виновным объект (применительно к описанным выше обстоятельствам — как покушение на хищение наркотических средств). Так же должен решаться вопрос об оценке действий лица, передавшего иностранному разведчику сведения, которые, по убеждению этого лица, составляют государственную тайну, но на самом деле они составляют служебную тайну: деяние должно квалифицироваться как покушение на разглашение сведений, составляющих государственную тайну. Правило о квалификации преступлений, совершенных с рассмотренной разновидностью ошибки в объекте, применяется только при конкретизированном умысле.

Вторая разновидность ошибки в объекте заключается в незнании обстоятельств, которые изменяют социальную и юридическую оценку объекта в норме уголовного закона. Так, беременность потерпевшей при убийстве или недостижение потерпевшей возраста 18 либо 14 лет при изнасиловании существенно повышают общественную опасность названных преступлений и служат квалифицирующими признаками. Эта разновидность ошибки в объекте может двояким образом повлиять на квалификацию преступления. Если виновный не знает о наличии этих обстоятельств, хотя реально они существуют, преступление должно квалифицироваться как совершенное без данного отягчающего обстоятельства. Если же лицо исходит из ошибочного предположения о наличии соответствующего отягчающего обстоятельства, то деяние следует квалифицировать как покушение на преступление с этим отягчающим обстоятельством.

От ошибки в объекте необходимо отличать ошибку в предмете посягательства либо в личности потерпевшего.

При ошибке в предмете посягательства ущерб причиняется именно предполагаемому объекту, хотя непосредственному воздействию подвергается не намеченный виновным, а другой предмет.

Так, вор, располагая сведениями, что на даче, принадлежащей А., никто не живет, по ошибке проникает на соседнюю дачу, принадлежащую В., и похищает оттуда ценные вещи. Такая ошибка не касается обстоятельств, имеющих значение признака состава преступления, поэтому она не влияет ни на форму вины, ни на квалификацию преступления, ни на уголовную ответственность. Однако нужно иметь в виду, что неверное представление о предмете посягательства иногда влечет ошибку и в объекте преступления. Так, похищение у гражданина газовой зажигалки, ошибочно принятой за пистолет, связано с неверной оценкой не только предмета посягательства, но и объекта преступления, поэтому квалифицируется в зависимости от направленности умысла (в данном примере — как покушение на хищение огнестрельного оружия).

Ошибка в личности потерпевшего состоит в том, что виновный, посягая на определенное лицо, ошибочно принимает за него другого человека, на которого и совершает посягательство. В этом случае, как и при ошибке в предмете посягательства, заблуждение виновного относится к обстоятельствам, не являющимся признаками состава преступления. В обоих случаях характер объекта правильно отображается умыслом виновного, поэтому ошибка не оказывает никакого влияния ни на форму вины, ни на квалификацию преступления, ни на уголовную ответственность. Однако если с заменой личности потерпевшего подменяется объект преступления (например, убийство частного лица вместо судьи, рассматривающего уголовное дело посягающего и намеченного в качестве жертвы с целью воспрепятствования его законной деятельности по рассмотрению данного дела), то деяние меняет свои социальные и юридические характеристики и должно квалифицироваться в зависимости от направленности умысла (в приведенном примере — как покушение на преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 295 УК).

Ошибка относительно количества объектов посягательства может быть двоякого рода: а) лицо полагает, что посягает только на один объект, тогда как фактически страдает большее число общественных отношений, охраняемых уголовным правом; б) лицо считает, что его действия направлены против двух или большего числа объектов, а на самом деле вред причиняется только одному из них.

При первой разновидности ошибки относительно числа объектов ответственность за причинение вреда объектам, не охватываемым умыслом виновного, определяется извинительным или виновным характером заблуждения. Если виновный должен был и мог осознать факт посягательства на другие объекты (помимо главного), то он подлежит ответственности (кроме умышленного преступления) и за неосторожное совершение посягательства на объект, который не охватывался его сознанием при условии, что неосторожное посягательство на него является по закону уголовно наказуемым. Если ошибка носила извинительный характер, т. е. по обстоятельствам дела лицо не должно было или не могло осознать факта посягательства на другие объекты, причинение им вреда не влечет уголовной ответственности. Например, при совершении хулиганских действий лицо наносит сильный удар кулаком в лицо потерпевшему, отчего последний падает и получает смертельную травму от удара головой об асфальт. Поскольку субъект при данных обстоятельствах должен был и мог предвидеть возможность падения и наступление тяжких последствий вплоть до смерти, он должен нести ответственность за хулиганство и неосторожное убийство. Если же при сходных фактических обстоятельствах смерть наступила от обострения болезненных внутренних процессов в организме потерпевшего, связанного с несильным ударом по лицу, то причинение смерти не может вменяться субъекту, который по обстоятельствам дела не мог предвидеть таких последствий, поэтому он должен отвечать только за хулиганство.

Вторая разновидность ошибки относительно числа объектов посягательства состоит в том, что лицо полагает, будто посягает на два или большее число объектов, хотя на самом деле страдает только один из них. При ошибке такого рода деяние следует квалифицировать по совокупности преступлений: как оконченное преступление, правильно отражаемое умыслом виновного, и как покушение на тот объект (или те объекты), который охватывался умыслом, хотя фактически и не пострадал. Так, за поджог дома с целью убийства его хозяина, который на самом деле в доме не находился, виновный должен нести ответственность за совокупность умышленного уничтожения чужого имущества путем поджога и покушения на убийство общеопасным способом.

Ошибка относительно способа совершения преступления влияет на квалификацию содеянного в тех случаях, когда уголовная ответственность за причинение одних и тех же последствий дифференцируется в законе в зависимости от способа посягательства, то есть когда способ служит признаком, разграничивающим самостоятельные составы преступления. Так, кража и грабеж различаются по способу (тайный или открытый) похищения имущества. Поскольку главным критерием, определяющим квалификацию хищения, является субъективное представление виновного о характере совершаемого деяния, оно должно квалифицироваться в соответствии с направленностью умысла виновного. Так, по делу П. президиум Верхового суда Республики Бурятия указал: «Если субъект преступления ошибочно считает, что совершает хищение тайно, хотя в действительности его действия замечены потерпевшим или посторонними лицами, то содеянное нельзя считать грабежом. Изъятие имущества при таких обстоятельствах квалифицируется как кража»[259]. Ошибка относительно способа совершения преступления влияет на квалификацию и в тех случаях, когда способ служит разграничительным признаком между основным и квалифицированным составами преступления. Так, убийство общеопасным способом квалифицируется по п. «е» ч. 2 ст. 105 УК, а убийство иными способами, не имеющими квалифицирующего значения, — по ч. 1 ст. 105 УК. В случае неосознания общеопасного способа убийства преступление квалифицируется как совершенное без этого отягчающего обстоятельства, а если виновный ошибочно считает избранный способ убийства общеопасным, то его деяние надлежит квалифицировать как покушение на убийство, совершенное общеопасным способом.

Ошибка относительно причиненных последствий означает заблуждение лица по поводу качественной либо количественной характеристики причиненного вреда.

Ошибка относительно качества, то есть характера общественно опасных последствий, может состоять в предвидении таких последствий, которые фактически не наступили, либо в непредвидении таких последствий, которые реально наступили. При наступлении последствий, не охватываемых предвидением, ошибка исключает ответственность за умышленное причинение фактически наступивших последствий, но может повлечь ответственность за их причинение по неосторожности, если таковая предусмотрена законом. Деяние, повлекшее не те последствия, на которые был направлен умысел, квалифицируется как покушение на причинение последствий, охватываемых предвидением, и, кроме того, как неосторожное причинение фактически наступивших последствий. Например, убийство, совершенное обшеопасным способом, если при этом по неосторожности причинен тяжкий вред здоровью постороннего лица, должно квалифицироваться не только по п. «е» ч. 2 ст. 105, но и по ст. 118 УК. Но если неосторожное причинение последствий, не охватываемых умыслом виновного, законом предусмотрено как квалифицирующий признак умышленного преступления, то совокупность преступлений не образуется и деяние квалифицируется по той норме, которая предусматривает основное преступление, но сопряженное с данным последствием. Так, умышленное уничтожение дома путем взрыва, при котором погиб случайно оказавшийся в доме человек, квалифицируется только по ч. 2 ст. 167 УК.

Ошибка относительно тяжести общественно опасных последствий означает заблуждение по поводу их количественной характеристики. При этом фактически причиненные последствия могут оказаться либо менее, либо более тяжкими по сравнению с предполагаемыми.

Если уголовная ответственность в законе не дифференцируется в зависимости от тяжести причиненных последствий (например, размер имущественного ущерба при диверсии в форме уничтожения имущества), то ошибка не оказывает влияния на квалификацию преступления. Не влияет она ни на форму вины, ни на квалификацию преступления и в тех случаях, когда ошибка в количественной характеристике последствий не выходит за определенные рамки, установленные законодателем. Так, идентично квалифицируется умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, если он выразился в стойкой утрате общей трудоспособности как на 35, так и на 95 процентов, а также кража чужого имущества, стоимость которого превышает как один миллион, так и три миллиона рублей.

Когда же ответственность ставится законодателем в зависимость от тяжести последствий, определяемой в конкретно обозначенных в законе рамках, ошибка относительно этого признака влечет квалификацию преступления в соответствии с направленностью умысла виновного. Так, по делу С. и К. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР указала, что содеянное С. «надлежит квалифицировать как покушение на хищение в крупном размере, так как при совершении кражи его умысел был направлен на завладение имуществом в крупном размере и не был осуществлен по независящим от него обстоятельствам»[260].

Наступление более тяжкого последствия, чем субъект имел в виду (например, смерти, не входящей в намерения лица, стремящегося причинить лишь телесные повреждения), исключает ответственность за его умышленное причинение. Если при этом причинение более тяжкого последствия охватывалось неосторожной виной, то наряду с ответственностью за умышленное причинение (или попытку причинения) намеченного последствия наступает ответственность и за неосторожное причинение более тяжкого последствия. При этом возможны два варианта квалификации. Деяние квалифицируется по одной уголовно-правовой норме, если она, устанавливая ответственность за умышленное причинение одних последствий, предусматривает неосторожное причинение более тяжких последствий в качестве квалифицирующего признака (ч. 2 ст. 167, ч. 4 ст. 111 УК). Если же подобная норма в законе отсутствует, а также в случае реальной совокупности преступлений (например, пытаясь причинить тяжкий вред здоровью одного человека, виновный по неосторожности причиняет смерть и другому лицу), деяние должно квалифицироваться по статьям УК об умышленном причинении (или покушении на причинение) намеченного последствия (ч. 1 ст. 111 УК) и о неосторожном причинении фактически наступившего более тяжкого последствия (ст. 109 УК).

Ошибка в развитии причинной связи означает неправильное понимание лицом причинно-следственной зависимости между его деянием и общественно опасными последствиями. Умысел предполагает осознание не всех деталей, а лишь общих закономерностей развития причинной связи.

Ошибка в развитии причинной связи не влияет на форму вины и на квалификацию преступления, если наступил тот самый преступный результат, который охватывался намерением виновного. Так, С. была осуждена за убийство своего мужа при следующих обстоятельствах. Во время очередного скандала, учиненного пьяным мужем, С. дважды ударила последнего обухом топора в лоб и убила его. Полагая, что он не убит, С. повесила его. В этом случае С. ошиблась в развитии причинной связи: она полагала, что смерть мужа наступила от удавления, а на самом деле ее причиной были нанесенные в лоб удары обухом топора. Однако, поскольку смерть наступила именно в результате действий виновной, направленных на причинение этого последствия, деяние С. было обоснованно квалифицировано как умышленное убийство[261].

Иногда ошибка в развитии причинной связи исключает умысел, но обосновывает ответственность за неосторожное причинение общественно опасных последствий, если субъект должен был и мог предвидеть истинное течение причинно-следственного процесса. Например, неопытный водитель резко тормозит при повороте дороги, покрытой щебенкой, в результате чего автомобиль при заносе переворачивается и пассажиры получают телесные повреждения различной тяжести.

В других случаях ошибка в развитии причинной связи влечет за собой изменение квалификации преступления. Это характерно для тех случаев, когда общественно опасное последствие, охватываемое умыслом виновного, наступает в результате не тех действий, которыми предполагалось причинить это последствие, а иных.

У. и Л. с целью кражи проникли в дом, но, обнаружив там престарелого Ю. и стремясь избавиться от свидетеля, нанесли ему два удара ножом в область сердца. Похитив ценные вещи, они подожгли дом, где оставался Ю., которого преступники считали уже мертвым. Но, как оказалось, Ю. был только тяжело ранен и погиб лишь при пожаре. Ошибка У. и Л. относительно причины смерти Ю. породила совокупность двух преступлений против личности: покушение на убийство с целью скрыть другое преступление (ч. 3 ст. 30 и п. «к» ч. 2 ст. 105 УК) и причинение смерти по неосторожности (ст. 109 УК). Квалифицировать это деяние только как убийство с целью скрыть другое преступление неточно, поскольку смерть в результате направленных на это действий не наступила. Наступление же смерти в результате не ножевых ранений, а других действий виновных должно было и могло осознаваться ими, поэтому его следует квалифицировать самостоятельно, как причинение смерти по неосторожности.

Ошибка в обстоятельствах, отягчающих ответственность, может быть двух видов. Во-первых, субъект преступления исходит из ошибочного предположения о наличии отягчающего обстоятельства, когда оно фактически отсутствует. Во-вторых, лицо ошибочно полагает, что совершает деяние без квалифицирующих признаков, тогда как фактически имеют место отягчающие обстоятельства, не охватываемые сознанием виновного.

При первой разновидности ошибки определяющим является отражение в сознании действующего лица отягчающего обстоятельства, а не его фактическое наличие или отсутствие. Поэтому деяние должно квалифицироваться в соответствии с содержанием и направленностью умысла. Однако оно не может квалифицироваться как оконченное, поскольку фактически совершенное преступление не обладает тем квалифицирующим признаком, который повышает опасность деяния. Например, Ш., желая, чтобы Л., с которым она находилась в интимной связи, ушел от жены, однажды заявила ему, что беременна. Опасаясь неприятностей дома и на работе, Л. решил совершить убийство. С этой целью он пригласил Ш. за ягодами в лес и там убил. Вскрытие трупа показало, что потерпевшая не была беременной. По мнению С. В. Бородина, такое преступление следует квалифицировать как оконченное убийство заведомо беременной женщины[262]. Но есть и другие мнения по этому вопросу. Так, Т. В. Кондрашова считает, что убийство женщины, которую виновный ошибочно считал беременной, «следует квалифицировать по ч. 1 ст. 105 УК РФ, толкуя фактическую ошибку в признаках потерпевшей в пользу виновного»[263]. Такого же мнения придерживается и Л. А. Андреева[264]. Обе приведенные точки зрения представляются сомнительными.

Думается, что подобное преступление должно квалифицироваться как покушение на убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности. Такая оценка деяния учитывает, с одной стороны, направленность умысла на убийство при отягчающем обстоятельстве, а с другой стороны, то, что фактически не пострадал специфический непосредственный объект преступления (жизнь именно беременной женщины). При квалификации преступлений, совершенных с ошибочным предположением о наличии квалифицирующих обстоятельств, которые фактически отсутствуют, допускается юридическая фикция: фактически оконченное преступление квалифицируется как покушение. Эта фикция оправдана тем, что хотя общественно опасное последствие и наступило, но все же в реальной действительности оно не сопровождалось тем квалифицирующим обстоятельством, которое охватывалось сознанием виновного и которое в соответствии с направленностью умысла обосновывает усиление ответственности.

Вторая разновидность ошибки относительно обстоятельств, отягчающих ответственность, связана с тем, что лицо исходит из ошибочного предположения, будто деяние совершается без обстоятельства, повышающего общественную опасность, иначе говоря, такое обстоятельство существует фактически, но не охватывается сознанием виновного. Поскольку в подобных случаях для вменения квалифицированного вида преступления нет субъективных оснований, деяние должно оцениваться как совершенное без отягчающих обстоятельств. Так, по делу С., осужденного за изнасилование несовершеннолетней, Пленум Верховного Суда СССР указал: «В соответствии с ч. 3 ст. 117 УССР для признания установленным этого квалифицирующего признака преступления необходимо, чтобы виновный знал или допускал, что совершает насильственный половой акт с несовершеннолетней, либо мог и должен был это предвидеть.

Из дела видно, что С. было известно, что А. была замужем и недавно прервала беременность. Это обстоятельство подтверждается показаниями потерпевшей на предварительном следствии и в суде. Из дела усматривается также, что внешний вид потерпевшей, ее поведение и другие обстоятельства не свидетельствуют о ее несовершеннолетии»[265].

Фактическую ошибку следует отличать от случаев так называемого отклонения действия, когда по причинам, не зависящим от воли виновного, вред причиняется другому лицу, а не тому, на кого направлено посягательство.

А., намереваясь лишить жизни Б., стреляет в него из пистолета, но, промахнувшись, попадает в проходившего мимо В. и убивает его. Выстрел, направленный в Б., является покушением на убийство независимо от того, попала ли пуля в В. или в стоящее неподалеку дерево. Но, кроме того, А. совершает еще одно преступление — причинение В. смерти по неосторожности, если он должен был и мог предвидеть возможность его гибели от выстрела. Поэтому случаи отклонения действия образуют совокупность двух преступлений: покушения на преступление, охватываемое умыслом виновного, и неосторожного причинения вреда другому лицу, если, конечно, этот вред охватывается неосторожной виной.

Влияние ошибки на квалификацию преступления

Принцип
ответственности при наличии вины
(субъективное вменение) тесно связан с
вопросом об ошибках лица, совершающего
деяние, поскольку в содержание вины
входят не только истинные, но и ошибочные
представления лица о характере и
последствиях совершаемого им деяния.
И не каждая ошибка лица может быть
поставлена ему в вину. Ошибка лица
«заключается в его неправильном
представлении о фактических или
юридических признаках совершаемого им
действия или бездействия и его
последствиях». В зависимости от
характера неправильных представлений
человека различаются два вида ошибок:
юридическая ошибка (error juris) и фактическая
(error facti).

Юридическая
ошибка лица – это заблуждение лица,
касающееся определения преступности
(непреступности) и наказуемости его
деяния.

По
общему правилу, уголовная ответственность
лица, имеющего неверное представление
о юридической значимости и последствиях
совершаемого им деяния, не зависит от
его субъективного восприятия, она
наступает в соответствии с предписаниями,
установленными законом. Юридическая
ошибка не имеет значения для квалификации
преступлений (в отличие от фактической).

Фактическая
ошибка – это неверное представление
лица о существенных фактических
обстоятельствах, относящихся к числу
признаков состава преступления. Эта
разновидность ошибки, безусловно,
учитывается при квалификации общественно
опасных деяний, ибо фактическая ошибка
может явиться обстоятельством, исключающем
вину в деянии лица; может изменить форму
вины; может служить основанием для
констатации стадии покушения на
преступление или основанием, исключающим
квалификацию содеянного с учетом
отягчающих наказание обстоятельств. В
теории уголовного права выделяется
несколько видов фактических ошибок,
относящихся к различным элементам и
признакам состава преступления.

1. Ошибка
в объекте.
Это неправильное представление лица о
тех общественных отношениях, благах,
интересах, на которые оно посягает.
Преступник полагает, что посягает на
один объект, фактически же причиняет
вред иному объекту уголовно-правовой
охраны. Например, виновный стремился
совершить убийство лица, осуществляющего
предварительное расследование, но
вследствие ошибки убивает другого
человека, внешне похожего на первого.
В данном примере налицо прямой
конкретизированный умысел, направленный
на причинение вреда интересам
предварительного расследования.
Фактически же пострадал такой объект,
как жизнь человека, охраняемый нормой,
входящей в другую главу Уголовного
кодекса.

Квалификация
содеянного в данном случае должна
осуществляться с учетом проявившейся
ошибки в объекте: по направленности
умысла виновного – как покушение на
тот объект, которому намеревался
причинить вред преступник. В нашем
примере это посягательство на жизнь
лица, осуществляющего предварительное
расследование (ст. 295 УК РФ). Так как под
посягательством применительно к статье
295 УК РФ понимается не только оконченное
убийство, но и покушение на него, то
ссылка при квалификации на статью 30 УК
РФ не требуется.

2. Ошибка
в предмете.
При ошибке в предмете происходит
искаженное, неправильное восприятие,
представление и оценка материально
выраженных характеристик предметов в
рамках тех общественных отношений, на
которые лицо посягало.[101] Если при ошибке
в предмете посягательства ущерб
причиняется намеченному объекту
(например, отношениям собственности),
но преступник завладел по ошибке не тем
предметом, на который был направлен его
умысел, квалификация содеянного от
этого не изменится: налицо оконченное
преступление. Так, в статьях 158, 159, 161,
162 УК РФ речь идет о хищении чужого
имущества. Предмет этих преступлений
назван в общем плане, без указаний
конкретных характеристик. Для квалификации
содеянного по этим статьям необходимо
установить, что было похищено чужое
имущество. От того, из каких конкретно
предметов состоит это имущество и была
или нет ошибка преступника в предмете
хищения, квалификация преступления не
изменится. Исключение образуют те
случаи, когда от определенных свойств
предмета зависит размер причиненного
ущерба, являющийся квалифицирующим
признаком состава хищения. Если, например,
преступник намеревался похитить предмет,
стоимость которого соответствует
крупным размерам хищения, а по ошибке
похитил другой предмет, стоимость
которого значительно ниже, содеянное
следует квалифицировать с учетом
направленности умысла виновного – как
покушение на хищение в крупных размерах
(со ссылкой на ч.3 ст. 30 УК РФ).

Иногда
ошибка в предмете влечет за собой и
ошибку в объекте посягательства. Это
характерно для тех случаев, когда предмет
и его признаки конкретно указаны в
составе преступления: наркотические,
психотропные вещества, радиоактивные
материалы, огнестрельное оружие и др.,
а виновный по ошибке завладевает
предметом, не обладающим указанными в
составе преступления свойствами.
Допустим, преступник с целью хищения
наркотических веществ проник в аптечный
склад, но по ошибке похитил лекарственные
препараты, не относящиеся к группе
наркотических. Хищение наркотических
веществ (ст. 229 УК РФ) относится к
преступлениям против здоровья населения
и общественной нравственности. В нашем
же примере ущерб вследствие ошибки в
предмете был причинен отношениям
собственности. Но, так как умысел
виновного был направлен на завладение
иным предметом, означающим посягательство
и на иной объект, содеянное надлежит
квалифицировать по направленности
умысла ­– как покушение на хищение
наркотических веществ (статьи 30, ч. 3;
229 УК РФ — соответствующая часть и пункт).

3. Ошибка
в потерпевшем и свойствах его личности.
Ошибки в потерпевшем и свойствах его
личности имеют различное уголовно-правовое
значение: одни из них не влияют на
квалификацию преступления и на
ответственность виновного лица, другие
отражаются на квалификации и, следовательно,
на ответственности лица, совершившего
общественно опасное деяние. Например,
желая на почве ревности убить конкретного
человека, виновный по ошибке убивает
его брата. В части 1 статьи 105 УК РФ речь
идет об убийстве, то есть умышленном
причинении смерти другому человеку.
Для данного состава не имеет значения
какие-либо индивидуальные признаки
потерпевшего, в равной мере защищается
жизнь любого человека, поэтому ошибка
в личности потерпевшего в приведенном
примере не изменит квалификацию
преступления: налицо оконченное
умышленное убийство.

Иначе
решается вопрос с квалификацией
содеянного в том случае, когда ошибка
в потерпевшем одновременно означает
наличие ошибки в объекте посягательства.

Если,
допустим, виновный, желая совершить
убийство сотрудника правоохранительного
органа из мести за его профессиональную
деятельность, по ошибке убивает частное
лицо, то в его действиях имеется состав
посягательства на жизнь сотрудника
правоохранительного органа (ст. 317 УК
РФ), основным объектом которого является
порядок управления, а не жизнь человека,
что характерно для состава, предусмотренного
статьей 105 УК РФ.

И
наоборот, если работник правоохранительного
органа ошибочно принят за частное лицо,
то при посягательстве на его жизнь или
здоровье содеянное нужно квалифицировать
как преступление против личности.

Виновный
может ошибаться в таких свойствах
личности потерпевшего, которые положены
законодателем в основу конструирования
квалифицированных составов преступления.
Это может быть возраст потерпевшего,
выполнение им каких-то функций, особенности
физиологического состояния потерпевшего
в момент совершения преступления.[102]
Ошибка относительно наличия определенных
квалифицирующих свойств потерпевшего
сказывается на определении степени
общественной опасности деяния. Если
умысел виновного был направлен на
потерпевшего, обладающего определенными
признаками, то, даже если в действительности
этих признаков у потерпевшего не
оказалось, при квалификации деяния
должно быть отражено социально-психологическое
содержание вины лица, ибо направленность
умысла свидетельствует наряду с другими
факторами о степени общественной
опасности деяния и лица, его совершившего.
Так, например, в составе изнасилования
есть такой квалифицирующий признак,
как изнасилование заведомо несовершеннолетней
(п. «д» ч. 2 ст. 131 УК РФ). Если виновный
полагал, что потерпевшая несовершеннолетняя,
а на самом деле его мнение было ошибочным,
то содеянное надлежит квалифицировать
как покушение на изнасилование
несовершеннолетней (статьи 30, ч. 3; 131, ч.
2, п. «д»). Если же факт несовершеннолетия
потерпевшей не осознавался виновным,
находился вне сферы его психического
отражения (допустим, сама девушка во
время знакомства сказала, что ей
восемнадцать или более лет), то
уголовно-правовая оценка деяния должна
осуществляться без учета данного
квалифицирующего признака.

Другой
пример. Виновный ошибочно полагает, что
совершает убийство женщины, находящейся
в состоянии беременности. По мнению
С.В. Бородина, содеянное следует
квалифицировать как оконченное убийство
беременной женщины, так как потерпевшей
причинена смерть.[103] Иная позиция по
данному вопросу у В.Ф. Кириченко, с точки
зрения которого действия виновного в
подобных случаях должны квалифицироваться
по совокупности преступлений: как
оконченное убийство без отягчающих
обстоятельств и как покушение на убийство
беременной женщины, поскольку такая
квалификация позволяет непосредственно
установить фактически совершенное
виновным лицом.

Третья
же позиция относительно квалификации
содеянного в рассматриваемом случае
сводится к тому, что содеянное должно
квалифицироваться как покушение на
убийство беременной женщины.

Думается,
что по совокупности преступлений
осуществлять квалификацию нельзя.
Умысел виновного был направлен на
совершение убийства при отягчающих
обстоятельствах. Оно, как справедливо
заметил С.В. Бородин, ни в какой стадии
не может быть квалифицировано как
простое убийство. Кроме того, квалификация
содеянного по совокупности дает основание
для утверждения, что виновный совершил
два преступления, хотя в действительности
он совершил одно.

Неверной
представляется квалификация
рассматриваемого случая как оконченного
убийства женщины, находящейся в состоянии
беременности. конечно же, если виновный
ошибочно считает, что потерпевшая
беременна, то посягательство на ее жизнь
по направленности умысла подпадает под
пункт «г» части 2 статьи 105 УК РФ.
Однако убийство с квалифицирующим
признаком в полном объеме не осуществлено.
Поскольку фактически не совершено
убийство женщины, находившейся
в состоянии беременности,
содеянное необходимо квалифицировать
как покушение на убийство при отягчающих
обстоятельствах (ч. 3 ст. 30, п. «г» ч.
2 ст. 105 УК РФ). Такая квалификация
соответствует принципу субъективного
вменения, она показывает направленность
действий виновного и то, что результат,
к достижению которого он стремился, не
наступил по причинам, не зависящим от
воли виновного.

4. Ошибка
в характере совершаемого действия
(бездействия). Эта
ошибка может выражаться в том, что лицо
считает свои действия правомерными, не
сознавая их общественной опасности. В
юридической литературе часто приводится
пример о заблуждении лица, расплачивающегося
за покупки фальшивыми деньгами и
полагающего, что деньги подлинные. В
данном случае заблуждение лица исключает
умысел. А поскольку преступление,
предусмотренное статьей 186 УК РФ
(изготовление или сбыт поддельных денег
или ценных бумаг) предусматривает только
умышленную форму вины, уголовная
ответственность лица в приведенном
примере исключается.

Если
же деяние признается преступным и при
неосторожной форме вины, то, если лицо
не осознает его общественно опасного
характера, уголовная ответственность
за совершение такого рода деяния
наступает при условии, что лицо должно
было и могло сознавать его общественную
опасность. Например, медицинская сестра
по ошибке делает инъекцию больному не
того лекарственного препарата, который
следовало бы ввести, в результате чего
наступает смерть потерпевшего. Налицо
ошибка относительно характера совершаемого
действия. В данном случае присутствует
вина в форме преступной небрежности.
Поскольку же часть 2 статьи 109 УК РФ
предусматривает уголовную ответственность
за причинение смерти по неосторожности
вследствие ненадлежащего исполнения
лицом своих профессиональных обязанностей,
медицинская сестра подлежит уголовной
ответственности по указанной статье.

5. Ошибка
относительно общественно опасных
последствий деяния.
При совершении общественно опасного
деяния характер предвидения лицом
общественно опасных последствий своего
действия или бездействия может не
соответствовать фактически наступившему
результату. Возможна ошибка как в
качественных, так и в количественных
характеристиках последствий.

Ошибка
относительно качественных характеристик
последствий может заключаться в
непредвидении тех последствий, которые
в действительности наступили. Например,
во время ссоры, протекающей на лестничной
площадке, гражданин А. ударил кулаком
в лицо гражданина Б., полагая, что тем
самым причиняет несущественный вред
его здоровью. Гражданин Б. от удара
падает, ударяется головой о бетонный
пол лестничной площадки и умирает. В
данном случае ошибка относительно
характера наступивших последствий
отразится на форме вины: она исключает
умышленную форму вины по отношению к
фактически наступившим последствиям.
Содеянное должно квалифицироваться
как лишение человека жизни по неосторожности
(ч. 1 ст. 109 УК РФ). Хотя виновный не предвидел
того, что от его удара человек упадет и
получит смертельное повреждение, но
при необходимой внимательности и
предусмотрительности должен был и мог
предвидеть такое развитие событий.

Возможна
другая ситуация, когда виновный предвидит
наступление более тяжких последствий
(именно к ним он и стремится), а фактически
наступают качественно иные последствия
(менее тяжкие). Допустим, виновный
производит несколько выстрелов в
потерпевшего, желая его смерти, и
полагает, что потерпевший убит. Фактически
же причинен вред здоровью потерпевшего,
но потерпевший остается жив. Содеянное
следует квалифицировать по направленности
умысла – как покушение на убийство.

Возможно
заблуждение и относительно количественных
характеристик последствий. Такие ошибки
не всегда влияют на квалификацию
преступления. Так, ошибка «в
количественных характеристиках
последствий, если она имеет место в
рамках «типовых», «средних»
величин, определяемых законодателем,
не влияет на форму вины, квалификацию
и пределы уголовной ответственности.»Например,
для квалификации хищения чужого имущества
по части 1 статьи 158 УК РФ не имеет
значения, похищено имущество на сумму,
составляющую два или три минимальных
размера оплаты труда. Так же для
квалификации хищения как совершенного
в крупных размерах (п. «б» ч. 3 ст.
158 УК РФ) не важно, составляет сумма
похищенного пятьсот, тысячу или больше
минимальных месячных заработных плат.
Если же умысел виновного был направлен
на причинение более крупного ущерба,
отраженного в квалифицированном составе
преступления, а фактически вред причинен
меньший, то такая ошибка влияет на
квалификацию. Например, виновный
намеревался тайно похитить чужое
имущество в крупных размерах, а оказалось,
что стоимость похищенного имущества
менее, чем в пятьсот раз превышает
минимальный размер оплаты труда.
Преступление следует квалифицировать
как покушение на кражу в крупном размере
(ч. 3 ст. 30, п. «б» ч. 3 ст. 158 УК РФ).

6. Ошибка
в развитии причинной связи означает
неправильное представление лица о
действительном развитии причинной
связи между совершенным им действием
(бездействием) и наступившим преступным
результатом.

Теория
уголовного права и правоприменительная
практика исходят из того, что сознанием
виновного должны охватываться лишь
наиболее общие закономерности развития
причинной связи. Но если и эти общие
закономерности неверно осознавались
лицом, то налицо фактическая ошибка,
которая может отразиться на квалификации
содеянного.

Так,
например, если лицо, желая убить другого
человека, стреляет в него из пистолета,
стараясь попасть в голову, но попадает
в сердце потерпевшего, от чего наступает
смерть, то ошибки в развитии причинной
связи нет. Сознанием виновного охватывались
общие характеристики развития причинной
связи в данном случае, а именно, что
смерть потерпевшего наступит от попадания
в него пули. Ошибка же в деталях
происходящего не повлияет ни на форму
вины, ни на ответственность виновного
лица, в действиях которого налицо все
признаки умышленного убийства.

Другая
ситуация. Гражданка М., желая избавиться
от своего трехмесячного ребенка, положила
на него подушку и держала до тех пор,
пока ребенок перестал подавать признаки
жизни. Думая, что ребенок мертв, М. отнесла
его к речке и бросила в воду.
Судебно-медицинская экспертиза показала,
что смерть наступила от попадания воды
в дыхательные пути. Налицо ошибка в
развитии причинной связи, которая
отражается на квалификации содеянного.
В данном случае имеется существенное
отклонение в развитии причинной связи
от того варианта, который охватывался
сознанием и предвидением виновной. М.
должна нести ответственность за покушение
на умышленное убийство (она сделала
все, от нее зависящее, чтобы наступила
смерть ребенка, но результат не наступил
по причинам, не зависящим от ее воли) и
за причинение смерти по неосторожности
(полагая, что ребенок мертв, М. не
предвидела, что он утонет, но должна
была и могла это предвидеть).

Только
такая квалификация в полном объеме
отражает психическое отношение лица к
содеянному и соответствует принципу
субъективного вменения.

Разновидностью
ошибки в развитии причинной связи
является отклонение
действия.
При этой ошибке в силу определенных
обстоятельств вред причиняется не тому,
на кого направлено посягательство, а
иному лицу. Так, например, во время ссоры,
перерастающей в драку, А. замахнулся на
Б. топором, желая убить его. Б. уклонился
и удар пришелся по В., пытавшемуся разнять
ссорящихся, в результате чего был
причинен тяжкий вред здоровью последнего.
В таком случае налицо совокупность двух
преступлений: покушение на убийство Б.
и причинение по неосторожности тяжкого
вреда здоровью В.

Случаи
отклонения действия всегда образуют
совокупность двух преступлений: покушения
на преступление, которое намеревался
совершить виновный и неосторожного
преступления в отношении другого лица
(если есть все признаки легкомыслия или
небрежности).

7. Ошибка
в средствах совершения преступления.
Эта ошибка заключается в использовании
иного, чем было запланировано, средства
для совершения преступления. При ошибке
возможен ряд ситуаций.

а).
Для совершения преступления использовано
иное, чем было задумано, но столь же
пригодное средство. Например, преступник
для отравления жертвы по ошибке
использовал иной яд, чем намеревался.
Такая ошибка в средствах не влияет на
квалификацию содеянного.

б).
Для совершения преступления было по
ошибке использовано средство, оказавшееся
непригодным для достижения поставленной
цели. Например, виновный, стремясь убить
потерпевшего, пытался произвести выстрел
из неисправного оружия. Он не знал о
неисправности оружия, сделал все от
него зависящее, для осуществления
убийства, результат же не наступил по
не зависящим от виновного обстоятельствам.
Налицо покушение на убийство. Таким
образом, если преступник ошибочно
считает средство совершения общественно
опасного деяния вполне пригодным, его
действия следует квалифицировать как
покушение на преступление.

в).
Для совершения преступления было
использовано средство, сила действия
которого казалась виновному значительно
меньшей, чем на самом деле. Например,
владелец фруктового сада, огороженного
проволокой, подключил к проволоке
электрический ток, полагая, что сила
тока не представляет угрозы для жизни
человека. Однако случайный прохожий,
дотронувшийся до проволоки, был убит.
Ответственность в данном случае наступает
за неосторожное причинение смерти.

г).
Для совершения преступления используется
средство, которое с позиций уголовного
права рассматривается как вообще для
этого непригодное: гадания, заклинания,
наговоры, которые по своей сути являются
ни чем иным, как обнаружением умысла.
Обнаружение же умысла не является
стадией совершения преступления и не
влечет уголовной ответственности.

Таким
образом, при квалификации действий
виновного при наличии фактической
ошибки особое внимание должно быть
уделено анализу вины. Квалификация
должна осуществляться на основе принципа
субъективного вменения.

Под субъективной
ошибкой в уголовном праве понимается
за­блуждение лишь относительно
фактических обстоятельств, опре­деляющих
характер и степень общественной опасности
совершае­мого деяния, либо относительно
юридической характеристики деяния.

В
зависимости от характера неправильных
представлений субъекта различаются:

• юридическая
  ошибка;

• фактическая
  ошибка.

ЮРИДИЧЕСКАЯ ОШИБКА

Юридическая
ошибка —
это неправильная оценка виновным
юридической сущности или юридических
последствий совершае­мого деяния.
Принято различать следующие виды
юридической ошибки:

• ошибка
  в уголовно-правовом запрете;

• мнимое
  преступление;

• неправильное
  представление лица о юридических
  послед­ствиях совершаемого преступления.

Ошибка
в уголовно-правовом запрете,
т.е. неверная оценка лицом совершаемого
им деяния как уголовно не наказуемого,
то­гда как в действительности оно в
соответствии с законом признается
преступлением. Ошибка подобного рода
не исключает умыш­ленной вины, поскольку
незнание закона не равнозначно
отсутствию сознания общественной
опасности и не может служить оправданием
лица, совершившего деяние, запрещенное
уголовным законом.

Мнимое
преступление —
это ошибочная оценка лицом совершаемого
деяния как преступного, тогда как на
самом деле закон не относит его к
преступ­лениям. В подобных случаях
деяние не обладает свойствами общественной
опасности и противоправности, поэтому
уголовная ответственность исключается.
Например, «похищение» автомобильных
покрышек, вы­брошенных из-за износа,
не является преступным из-за отсутствия
объекта посягательства, поэтому в нем
нет и вины в ее уголов­но-правовом
значении.

Неправильное
представление лица о юридических
послед­ствиях совершаемого преступления:
о его квалификации, виде и размере
наказания, которое может быть назначено
за соверше­ние этого деяния. Такая
ошибка не влияет на форму вины и на
уголовную ответственность.

ФАКТИЧЕСКАЯ ОШИБКА

Фактическая
ошибка —
это неверное представление лица о
фактических обстоятельствах совершаемого
деяния. Практиче­ское значение имеет
лишь существенная фактическая ошибка,
ко­торая касается обстоятельств,
имеющих значение признака соста­ва
преступления.

В
зависимости от содержания неправильных
представлений, т.е. от предмета неверных
восприятий и оценок, принято разли­чать
следующие виды фактической ошибки:

• в
  объекте посягательства;

• в
  характере действия или бездействия;

• в
  тяжести по­следствий;

• в
  развитии причинной связи;

• в
  обстоятельствах, отяг­чающих
  ответственность.

Ошибка
в объекте —
это неправильное представление лица о
социальной и юридической сущности
объекта посягательства. При наличии
такого рода ошибки преступление должно
квалифицироваться в зависимости от
направленности умысла.
Примером подмены объекта является
попытка похищения из аптеки
наркотикосодержащих препаратов, в
результате которой оказываются
похищенными лекарственные средства,
наркотического действия не имеющие.
Квалификация подобных преступлений
связывается с применением юридической
фикции: несмотря на то, что лицо совершило
оконченное преступление (кражу), его
действия расцениваются как неоконченное
посягательство на первоначально
задуманный объект (покушениена
хищение наркотических средств). От
ошибки в объекте необходимо отличать
ошибку в предмете пося­гательства и
в личности потерпевшего. Эти виды ошибки
не влияют ни на форму вины, ни на
квалификацию преступления (если, конечно,
с подменой предмета посягательства или
личности потерпевшего не меняется
объект преступления).

Ошибка
в характере совершаемого действия (или
бездействия) может быть двоякого рода:

1. Лицо
   неправильно оценивает свои действия
   как об­щественно опасные, тогда как
   они не обладают этим свойством. Такая
   ошибка не влияет на форму вины (деяние
   остается умыш­ленным), но ответственность
   наступает не за оконченное преступление,
   а за покушение на него, поскольку
   преступное намерение не было реализовано.
   Например, сбыт иностранной
   валюты,
   которую виновный ошибочно считает
   фальшивой, составляет покушение на
   сбыт поддельных денег (ч. 3 ст. 30 и ст.
   186 УК РФ).

2. Лицо
   ошибочно считает свои действия
   правомерными, не осознавая их общественной
   опасности (например, лицо убеждено в
   подлинности денег, которыми расплачивается,
   но они оказываются фальшивыми). Такая
   ошибка устраняет умысел, а если деяние
   признается преступным только при
   умышленном его совершении, то исключается
   и уголовная ответственность. Если же
   деяние признается преступным и при
   неосторожной форме вины, то ответственность
   наступает только при условии, что лицо
   должно было и могло осознавать
   общественную опас­ность своего
   деяния, т.е. при виновной ошибке.

Ошибка
относительно общественно опасных
последствий может
касаться либо качественной, либо
количественной характеристики этого
объективного признака. Ошибка относительно
качества, т.е. характера общественно
опасных последствий, может состоять в
предвидении таких последствий, которые
в действительности не наступили, либо
в непредвидении таких последствий,
которые фактически наступили. Такая
ошибка исключает ответственность за
умышленное причинение фактически
наступивших последствий, но может влечь
ответственность за их причинение
по неосторожности,
если таковая предусмотрена законом.
Деяние, повлекшее не те последствия,
которые охватывались умыслом субъекта,
квалифицируется как покушение на
причинение последствий, предвиденных
виновным, и, кроме того, как неосторожное
причинение фактически наступивших
последствий. Ошибка относительно тяжести
общественно опасных последствий означает
заблуждение в их количественной
характеристике. При этом фактически
причиненные последствия могут оказаться
либо более, либо менее тяжкими по
сравнению с предполагаемыми. В тех
случаях, когда уголовная ответственность
зависит от тяжести последствий, лицо,
допускающее ошибку относительно этого
признака, должно нести ответственность
в соответствии с направленностью умысла.

Например,
попытка совершить квартирную кражу в
крупном размере, неудавшаяся из-за
невозможности вскрыть домашний сейф,
должна квалифицироваться по ч. 3 ст. 30 и
п. «в» ч. 3 ст. 158 УК РФ.

Наступление
более тяжкого последствия, чем субъект
имел в виду, исключает ответственность
за его умышленное причине­ние.

Ошибка
в развитии причинной связи означает
неправильное понимание виновным
причинно-следственной зависимости
между его деянием и наступлением
общественно опасных последствий.

Если
последствие, охватываемое умыслом, хотя
фактически и наступило, но явилось
результатом не тех действий, которыми
виновный намеревался его причинить, а
других его действий, ошибка в причинной
связи влечет изменение квалификации
деяния.

У.
и Л. с целью кражи проникли в дом, но,
обнаружив там пре­старелого Ю. и
стремясь избавиться от свидетеля,
нанесли ему два ножевых удара в область
сердца. Похитив ценные вещи, они подожгли
дом, где оставался Ю., которого преступники
считали уже мертвым. Но оказалось, Ю.
был лишь тяжело ранен и погиб только
при пожаре. Ошибка У. и Л. относительно
причины смерти Ю. породила совокупность
этих двух преступлений против личности:
покушение на убийство с целью скрыть
другое преступление (ст. 30 и п. «к» ч. 2
ст. 105 УК РФ) и причинение смерти по
неосторожности (ст. 109), помимо
ответственности за хищение.

Ошибка
в обстоятельствах, отягчающих
ответственность,
за­ключается в ошибочном представлении
об отсутствии таких обстоятельств,
когда они имеются, либо о наличии их,
когда факти­чески они отсутствуют. В
этих случаях ответственность определяется
содержанием и направленностью умысла.
Если виновный считает свое деяние
совершенным без отягчающих обстоятельств,
то ответственность должна наступать
за основной состав данного преступления.
И наоборот, если виновный был убежден
в наличии отягчающего обстоятельства,
кото­рое на самом деле отсутствовало,
деяние должно квалифициро­ваться как
покушение на преступление, совершенное
при отяг­чающих обстоятельствах.

С
фактической ошибкой внешне сходно
отклонение дейст­вия, когда по причинам,
не зависящим от воли виновного,
вред причиняется не тому, на кого
направлено посягательство, а дру­гому
лицу.

Например,
А. с целью убийства стреляет из ружья в
Б., но по­падает в В. и убивает его.
Выстрел в Б. образует состав покушения
на убийство независимо от того, попала
ли пуля в В. или в дерево. Однако А.
совершает еще одно преступление —
причинение смерти В. по неосторожности.
Поэтому случай отклонения действия
всегда образует совокупность двух
преступлений — покушения на совершение
намеченного преступления и причинения
по неосторожности вреда другому лицу
(разумеется, при наличии неосто­рожной
вины по отношению к этому последствию).

• Главная
• Правовые ресурсы
• Подборки материалов
• Неправильная квалификация преступления

Неправильная квалификация преступления

Подборка наиболее важных документов по запросу Неправильная квалификация преступления (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).

Судебная практика

Статьи, комментарии, ответы на вопросы

Нормативные акты

Актуальные проблемы адвокатской практики

Макаров Р.В., Габдрахманов Ф.В.

КВАЛИФИКАЦИОННЫЕ ОШИБКИ ПРИ ОПРЕДЕЛЕНИИ СУБЪЕКТИВНОЙ СТОРОНЫ ПРЕСТУПЛЕНИЯ И ИХ КЛАССИФИКАЦИЯ

Цель: Анализ квалификационных ошибок, допускаемых правоприменителями, при определении признаков субъективной стороны преступления, их классификация.

Методология: Использовались сравнительно-правовой и формально-юридический методы.

Результаты: На основе анализа законодательства, научной литературы и судебной практики (эмпирическую базу исследований составили свыше 1100 приговоров и иных судебных решений, принятых в 20042018 гг.) классифицированы квалификационные ошибки, связанные с неправильным определением признаков субъективной стороны преступления, видов умысла и неосторожности, их структурных элементов, показано их влияние на судебную практику.

По результатам проведенных исследований предложено квалификационные ошибки при определении признаков субъективной стороны преступления классифицировать на следующие группы:

1) связанные с неправильным определением формы вины, видов умысла или неосторожности либо их неуказанием;

2) вытекающие из неправильного определения целей и мотива преступлений или их неуказания, в случаях когда последние имеют квалифицирующее значение;

3) вызванные несоответствием между указанными в приговоре видами умысла и неосторожности и описанием их интеллектуального и волевого элементов;

4) связанные с указанием в приговоре конкретных видов умысла (неосторожности), которые в силу закона или постановления Пленума ВС РФ не подлежат применению к данному виду или стадии совершения преступлений (например, к неоконченному преступлению, совершенному в соучастии с различной ступенью соисполнительства, и др.).

Ошибки в квалификации отдельных составов преступлений связаны с тем, что правоприменители не всегда учитывают, что период с момента возникновения и до окончания субъективной стороны преступления во времени не всегда совпадает, а часто превышает период совершения общественно опасного деяния. Например, цель и мотив преступления могут возникнуть задолго до совершения общественно опасного деяния, о направленности умысла на лишение жизни могут свидетельствовать взаимоотношения между виновным и потерпевшим до и после совершения преступления. В плане совершенствования законодательства предлагается исключить из ч. 3 статьи 25 УК РФ, раскрывающей косвенный умысел, словосочетание «не желало».

Новизна/оригинальность/ценность: Работа является одной из первых, в которых предложена подробная классификация квалификационных ошибок, связанных с субъективной стороной преступления, показаны причины их возникновения, внесено предложение об изменении ст. 25 УК РФ.

Ключевые слова: субъективная сторона преступления, вина, умысел, неосторожность, прямой умысел, косвенный умысел, легкомыслие, небрежность, двойная форма вины.

Makarov R.V., Gabdrakhmanov F.V.

QUALIFICATION OF THE ERROR IN THE DETERMINATION OF THE SUBJECTIVE SIDE OF CRIME AND THEIR CLASSIFICATION

Purpose: Analysis of qualification mistakes made by law enforcement officers in determining the characteristics of the subjective side of the crime, their classification.

Methodology: Comparative legal and formal legal methods were used.

Results: On the basis of the analysis of the legislation, scientific literature and judicial practice (empirical base of researches made over 1100 sentences and other judicial decisions made in 2004-2018), qualification mistakes connected with incorrect determination of signs of the subjective party of crime, types of intention and negligence, their structural elements are classified, their influence on judicial practice is shown.

According to the results of the conducted researches, it is proposed to classify qualification errors in determining the signs of the subjective side of the crime into the following groups:

1) Related to the incorrect definition of the form of guilt, types of intent or negligence or their non-designation;

2) Arising from the improper definition of the purpose and motive of the crime or their non-designation, in cases where the latter have a qualifying value;

3) Caused by discrepancy between the types of intention and negligence specified in the sentence and the description of their intellectual and strong-willed elements;

4) Related to the indication in the sentence of specific types of intent (negligence), which by virtue of the law or the decision of the Plenum of the RF armed forces are not applicable to this type or stage of committing crimes (for example, an unfinished crime committed in complicity with different degrees of co-execution, etc.).

Mistakes in the qualification of individual crime connected with the fact that law enforcement officers do not always take into account that the period from the moment of occurrence to the end of the subjective side of the crime in time does not always coincide, and often exceeds the period of Commission of socially dangerous act. For example, the purpose and motive of the crime may arise long before the Commission of a socially dangerous act, the intention to deprive life may be evidenced by the relationship between the perpetrator and the victim before and after the Commission of the crime. In terms of improving the legislation, it is proposed to exclude from part 3 of article 25 of the criminal code, revealing the indirect intent, the phrase»did not want».

Novelty/originality/value: The Work is one of the first, which offers a detailed classification of qualification errors related to the subjective side of the crime, shows the reasons for their occurrence, a proposal to amend article 25 of the criminal code.

Keywords: subjective aspect of crime, guilt, intent, negligence, direct intent, indirect intent, frivolity, negligence, double form of guilt.

Субъективная сторона преступления является наиболее сложным институтом уголовного права, который пронизывает все уголовное право. В.А. Нерсесян использует термин «сквозной институт» [8]. Через формы вины субъективная сторона преступления представлена в качестве самостоятельного института в Общей части, в качестве элемента состава преступления — во всех статьях Особенной части УК РФ. Без использования субъективной стороны преступления невозможно образование или функционирование ряда взаимосвязанных институтов уголовного права (категоризация преступлений, наказание и его виды и др.).

В основе субъективной стороны преступления лежит психическая деятельность человека, которая не подлежит оценке в шкале измерений. Еще в советский период Б.С. Волков создал теорию мотива преступления и мотивации преступной деятельности. Для понимания причин преступления им обосновывалось положение о необходимости обращения к психологической характеристике преступника [7]. Уголовно-правовая наука традиционно рассматривает субъективную сторону преступления через вину, мотив и цель. А.В. Не-устроева раскрывает субъективную сторону преступления с помощью психологии и относит к ней помыслы, мотивы, намерения и т. д. [9].

Вышестоящие судебные инстанции постоянно обращают внимание судов на необходимость тщательно исследовать вину и ее формы, мотивы и цели преступления, содержание и направленность умысла. На установление и доказывание всех признаков субъективной стороны преступления ориентирует правоприменителей ст. 73 УПК РФ. Эти признаки должны содержаться в описательно-мотивировочной части обвинительного приговора.

Сложность внутренней структуры субъективной стороны преступления, схожесть содержания интеллектуального и волевого элементов умысла

и неосторожности, необходимость отграничения от невиновного причинения вреда вызывает немало затруднений в судебно-следственной практике и способствует квалификационным ошибкам. При этом необходимо учесть трудности процессуального закрепления субъективной стороны в преступлениях с двойной формой вины [2], совершенных в соучастии, неоконченных преступлений и т. п. М.В. Бавсун справедливо подчеркивает связь проблем субъективной стороны преступления с содержанием ее отдельных признаков [1].

Проблемы, связанные с применением субъективной стороны преступления, были актуальны и в период действия УК РСФСР [4].

Исследователи В.В. Лунеев, И.Я. Кливер, В.В. Колосовский и др. отмечают, что в структуре квалификационных ошибок на ошибки, связанные с неправильным определением субъективной стороны преступления, приходится более 31-34 % [11, 12], а по отдельным составам преступлений — больше. В.И. Динека конкретизирует распространенность ошибок при выяснении сущности и содержания отношения виновного к совершенному им преступлению в целом и наступившим последствиям [5].

С какими ошибками сталкивается судебно-следственная практика при установлении субъективной стороны преступления?

1. Наибольшее число квалификационных ошибок связано с неправильным определением формы вины, видов умысла или неосторожности либо их неуказанием.

Пленум Верховного Суда РФ указал, что при решении вопроса о направленности умысла виновного следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и по-

терпевшего, их взаимоотношения [20]. В результате период действия субъективной стороны преступления во времени может не совпадать или превышать период совершения общественно опасного деяния.

По делу о контрабанде суд не указал на волевой момент умысла, разграничивающий прямой и косвенный умысел, а описанный в приговоре элемент умысла — предвидения не соответствовал нормам статьи 25 УК РФ. Приговор был отменен [24].

К. нанес потерпевшей удар ножом, затем вызвал скорую медицинскую помощь и пытался остановить кровь. При таких данных юридическая оценка содеянного К. по ст. 30 ч. 3, ст. 105 ч. 1 УК РФ признана ошибочной. Президиум областного суда приговор изменил, действия К. переквалифицировал на ч. 1 ст. 111 УК РФ [17].

Судом установлено, что Х., нанеся ножевое ранение, предприняла меры для оказания потерпевшему медицинской помощи, вызвала скорую помощь. При наличии умысла на убийство она имела возможность продолжать наносить удары ножом. Коллегия переквалифицировала действия осужденной Х. с ч. 1 ст. 105 УК РФ на ч. 4 ст. 111 УК РФ, указав в определении, что умыслом Х. не охватывалось наступление смерти А. от ее действий, она не предвидела таких последствий, хотя с учетом локализации наносимого удара, орудия преступления при необходимой внимательности и предусмотрительности должна была и могла предвидеть эти последствия [19].

Суд апелляционной инстанции действия осужденного С. переквалифицировал с ч. 1 ст. 111 УК РФ на ч. 1 ст. 118 УК РФ, поскольку по делу не был установлен умысел виновного на причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего [18].

Анализ квалификационных ошибок показывает, что в правоприменительной деятельности порой трудно отличить прямой умысел от косвенного. Мы полагаем, что использование термина «не желал» применительно к умышленной форме вины (ст. 25 УК РФ) противоречит ее правовой природе, и предлагаем исключить словосочетание «не желал» из нормы уголовного закона.

2. Другая группа квалификационных ошибок связана с неправильным определением целей и мотива преступлений или их неуказанием в случаях, когда последние имеют квалифицирующее значение или являются конструктивным признаком основного состава преступления.

Мотивы и цели соучастников преступления могут и не совпадать. Важность правильного установления цели и мотивов преступления, их

многофункциональной роли и влияния на квалификацию преступлений подчеркивали С.В. Рас-торопов [13], А.А. Протасевич, Д.Г. Гайков [10], А.М. Васильев [3], В.А. Смирнов [14], а М.Ю. Ка-расева предложила дать их определение в уголовном законе по аналогии с виной [6].

Б. совершил умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего, с группой лиц по предварительному сговору из хулиганских побуждений. Поводом к избиению потерпевшего послужил конфликт, который произошел на работе между потерпевшим Т. и осужденным Б. Это подтверждено приговором, в котором указано, что между осужденным Б. и потерпевшим Т. сложились неприязненные отношения, и Б., действуя из чувства мести к Т., с целью причинения ему тяжкого вреда здоровью предложил своему сыну и его знакомым избить Т., тем самым склонив их к совершению данного преступления. Таким образом, поводом к совершению преступления явилась месть, а не хулиганские побуждения. Из приговора исключено осуждение по квалифицирующему признаку — «из хулиганских побуждений» [23].

Действия М. были квалифицированы судом по ч. 4 ст. 111 УК РФ, в том числе и по квалифицирующим признакам «с издевательством и мучениями для потерпевшего», «с применением предметов, используемых в качестве оружия».

При принятии такого решения судом не были учтены положения пп. «б», «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ, согласно которым квалифицирующие признаки «с издевательством и мучениями для потерпевшего», «с применением предметов, используемых в качестве оружия» подлежат применению, когда издевательства и мучения связаны со способом причинения тяжкого вреда здоровью человека, с целью причинения потерпевшему дополнительных страданий.

Кроме того, согласно требованиям закона, для признания преступления совершенным с причинением издевательства и мучений необходимо установить умысел виновного на именно такой способ.

Суд при описании преступного деяния не указал в приговоре, что издевательства и мучения связаны со способом причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшего либо с другими обстоятельствами, свидетельствующими о наличии у осужденного М. умысла на причинение мучений или издевательств; не указано, в чем выразилось вмененное в вину издевательство (отсутствует описание циничных действий против личности потерпевшего, направленных на причинение по-

терпевшему нравственных и психических страданий, унижающих его человеческое достоинство), нет указания на длительность осуществления таких действий.

Кассационная инстанция исключила из приговора в части осуждения М. по ч. 4 ст. 111 УК РФ признаки умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, связанные с издевательством и мучениями для потерпевшего, а также с применением предметов, используемых в качестве оружия [21].

Теория уголовного права относит цель и мотив к факультативным признакам субъективной стороны преступления. Но в зависимости от конструкции состава преступления они могут быть включены в основной состав и быть обязательным признаком.

3. Третья группа ошибок вызвана несоответствием между указанными в приговоре видами умысла и неосторожности и описанием их интеллектуального и волевого элементов.

В описательно-мотивировочной части приговора указано, что у А. имелся прямой умысел на убийство. Однако при решении вопроса о квалификации действий подсудимого суд указал, что А. мог и обязан был предвидеть наступление от его действий преступных последствий, но состояние опьянения мешало ему конкретизировать как свои действия при совершении преступления, так и последствия содеянного. Тем самым суд усмотрел в действиях А. неосторожность к причинению смерти К. Приговор был отменен [22].

4. Четвертая группа квалификационных ошибок связана с неверным указанием в приговоре конкретных видов умысла (неосторожности), хотя в силу требований закона или постановления Пленума ВС РФ они не подлежали применению к данному виду или стадии совершения преступлений (например, неоконченному преступлению, совершенному в соучастии с различной ступенью соисполнительства, и др.).

И. был осужден за совершение покушения на убийство, которое в силу п. 2 постановления Пленума ВС РФ от 27 января 1999 г.№ 1 «О судебной практике по делам об убийстве» могло быть совершено только с прямым умыслом. Указав в приговоре, что И. осознавал, что его действия могут повлечь смерть потерпевшего, предвидел возможность ее наступления, не желал, но сознательно допускал наступление смерти потерпевшего, суд подтвердил наличие косвенного умысла у виновного. В связи с указанным, а также характером действий И., тяжестью причиненного вреда, механизмом образования полученных потерпев-

шим телесных повреждений суд апелляционной инстанции пришел к выводу об изменении приговора суда и переквалификации действий И. с ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ на п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ, предусматривающий ответственность за причинение умышленного тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, с применением предмета, используемого в качестве оружия [25].

Выводы.

1. По результатам проведенных исследований предлагается квалификационные ошибки при определении признаков субъективной стороны преступления классифицировать на следующие группы:

1) связанные с неправильным определением формы вины, видов умысла или неосторожности либо их неуказанием;

2) вытекающие из неправильного определения целей и мотива преступлений или их неуказания, в случаях когда последние имеют квалифицирующее значение;

3) вызванные несоответствием между указанными в приговоре видами умысла и неосторожности и описанием их интеллектуального и волевого элементов;

4) связанные с указанием в приговоре конкретных видов умысла (неосторожности), которые в силу закона или постановления Пленума ВС РФ не подлежат применению к данному виду или стадии совершения преступлений (например, неоконченное преступление, совершенное в соучастии с различной ступенью соисполнитель-ства, и др.).

2. Изменение квалификации по отдельным составам преступлений связано с тем, что период действия субъективной стороны преступления во времени превышает период совершения общественно опасного деяния.

3. В плане профилактики квалификационных ошибок предлагается исключить из ч. 3 статьи 25 УК РФ, раскрывающей косвенный умысел, слова «не желало».

Пристатейный библиографический список

1. Бавсун М.В., Марцев А.И., Спиридонов А.П. Развитие субъективной стороны преступления в уголовно-правовой доктрине // Психопедагогика в правоохранительных органах. 2012.№ 1 (48). С. 56.

2. Бикеев И.И., Латыпова Э.Ю. Ответственность за преступления, совершенные с двумя формами вины / под общ. ред. И.И. Бикеева. Казань: Познание, 2009.

3. Васильев А.М., Васильева Н.А. Обстоятельства, относящиеся к субъективной стороне преступления // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2014.№ 4-2. С. 23-26.

4. Глушков В.С., Габдрахманов Ф.В. Право и суд в контексте истории и современности / под общ. ред. О.В. Глушковой. Йошкар-Ола: Стринг, 2008.

5. Динека В.И., Денисенко М.В. Субъективная сторона и причинная связь в преступлениях, совершаемых с двойной (смешанной) формой вины // Вестник Московского университета МВД России. 2015.№ 12. С. 84-89.

6. Карасёва М.Ю. Мотив и цель как факультативный признак субъективной стороны преступления // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. 2016.№ 10-1. С. 158-161.

7. Наумов А.В. Проблемы субъективной стороны преступления в научном наследии Б.С. Волкова // Ученые записки Казанского государственного университета. Гуманитарные науки. 2009. Т. 151.№ 4. С. 160-164.

8. Нерсесян В.А. Ответственность за неосторожные преступления: дис. … д-ра юрид. наук. М., 2006.

9. Неустроева А.В. Правовые и криминалистические проблемы установления субъективной стороны преступления: дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 2011.

10. Протасевич А.А., Гайков Д.Г. Мотив совершения насильственных преступлений сексуального характера как элемент субъективной стороны преступления и обстоятельство, подлежащее доказыванию // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2014.№ 2. С. 116-124.

11. Рагулин А.В. Актуальные проблемы уголовного и уголовно-процессуального права: обзор материалов международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы совершенствования российского законодательства и правоприменения» (г. Уфа, апрель 2009) // Евразийский юридический журнал. 2009.№ 9 (16). С. 136-146.

12. Колосовский В.В. Точное определение признаков субъективной стороны преступления как одна из основных гарантий правильной квалификации // Ученые труды Российской академии адвокатуры и нотариата. 2009.№ 2. С. 114-125.

13. Расторопов С.В. Субъективная сторона преступлений против здоровья человека (о концепции вины в составах преступлений против здоровья человека) // Вестник Владимирского юридического института. 2013.№ 4 (29). С. 122-128.

14. Смирнов В.А. Цель как признак субъективной стороны преступления // Сибирский юридический вестник. 2014.№ 1. С. 65-72.

15. Обзор судебной практики по уголовным делам за август 2011 года // Информационный бюллетень Белгородского областного суда. 2011.№ 9.

16. Обзор судебной практики по уголовным делам за октябрь 2013 года // Информационный бюллетень Белгородского областного суда. 2014.№ 2.

17. Определение № 22-597 от 10.04.2015 // Обзор судебной практики по уголовным делам Верховного Суда Республики Мордовия за I полугодие 2015 года [Электронный ресурс]. URL: http://vs.mor.sudrf.ru/modules. php?name=docum_sud&id=388.

18. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999№ 1 (ред. от 03.03.2015) «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)».

19. Постановление Президиума Верховного Суда Удмуртской Республики от 16 февраля 2018 года. Доступ из ГАС «Правосудие».

20. Приговор суда от 2б июля 2010 г. в отношении A. // Обзорная справка о состоянии судимости и качества работы судов Республики Mарий Эл по рассмотрению уголовных дел за 2010 год.

21. Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Bерховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2004 года по делу№ 4-004-24.

22. Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Псковского областного суда от 20 июля 2011 года по делу№ 22-811 в отношении О. [Электронный ресурс]. URL: https://rospravosudie. com/court-pskovskij-oblastnoj-sud-pskovskaya-oblast-s/ act-103652793.

23. Извлечение из определения судебной коллегии по уголовным делам№ 22-1327/14 от 03.05.2015 // Бюллетень судебной практики Mосковского областного суда за I квартал 2015 года [Электронный ресурс]. URL: http://www.mosoblsud.ru/ss_detale. php?region=&id=148299&w[]= 2015.

References (transliterated)

1. Bavsun M.V., Martsev A.I., Spiridonov A.P. Razvitie sub»ektivnoj storony prestupleniya v ugolovno-pravovoj doktrine // Psikhopedagogika v pravookhranitel’nykh or-ganakh. 2012.№ 1 (48). S. 5б.

2. Bikeev I.I., Latypova EH.YU. Otvetstvennost’ za prestupleniya, sovershennye s dvumya formami viny / pod obshh. red. I.I. Bikeeva. Kazan’: Poznanie, 2009.

3. Vasil’ev A.M., Vasil’eva N.A. Obstoyatel’stva, ot-nosyashhiesya k sub»ektivnoj storone prestupleniya // Aktual’nye problemy gumanitarnykh i estestvennykh nauk. 2014.№ 4-2. S. 23-2б.

4. Glushkov V.S., Gabdrakhmanov F.V. Pravo i sud v kontekste istorii i sovremennosti / pod obshh. red. O.V. Glushkovoj. Joshkar-Ola: String, 2008.

5. Dineka V.I., Denisenko M.V. Sub»ektivnaya storona i prichinnaya svyaz’ v prestupleniyakh, sovershaemykh s dvojnoj (smeshannoj) formoj viny // Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii. 2015.№ 12. S. 84-89.

6. Karasyova M.YU. Motiv i tsel’ kak fakul’tativnyj priznak sub»ektivnoj storony prestupleniya // Mezhdun-arodnyj zhurnal prikladnykh i fundamental’nykh issledo-vanij. 201б.№ 10-1. S. 158-1б1.

7. Naumov A.V. Problemy sub»ektivnoj storony prestupleniya v nauchnom nasledii B.S. Volkova // Uchenye zapiski Kazanskogo gosudarstvennogo univer-siteta. Gumanitarnye nauki. 2009. T. 151.№ 4. S. 1б0-1б4.

8. Nersesyan V.A. Otvetstvennost’ za neostorozhnye prestupleniya: dis. … d-ra yurid. nauk. M., 200б.

9. Neustroeva A.V. Pravovye i kriminalisticheskie problemy ustanovleniya sub»ektivnoj storony prestu-pleniya: dis. … kand. yurid. nauk. Saratov, 2011.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

10. Protasevich A.A., Gajkov D.G. Motiv soversh-eniya nasil’stvennykh prestuplenij seksual’nogo khara-ktera kak ehlement sub»ektivnoj storony prestupleniya i obstoyatel’stvo, podlezhashhee dokazyvaniyu // Krimino-logicheskij zhurnal Bajkal’skogo gosudarstvennogo uni-versiteta ehkonomiki i prava. 2014.№ 2. S. 11б-124.

11. Ragulin A.V. Aktual’nye problemy ugolovnogo i ugolovno-protsessual’nogo prava: obzor materialov mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferentsii «Aktual’nye problemy sovershenstvovaniya rossijskogo

zakonodatel’stva i pravoprimeneniya» (g. Ufa, aprel’ 2009) // Evrazijskij yuridicheskij zhurnal. 2009.№ 9 (16). S. 136-146.

12. Kolosovskij V.V. Tochnoe opredelenie priznakov sub»ektivnoj storony prestupleniya kak odna iz osnovnykh garantij pravil’noj kvalifikatsii // Uchenye trudy Rossijskoj akademii advokatury i notariata. 2009.№ 2. S. 114-125.

13. Rastoropov S.V. Sub»ektivnaya storona prestuplenij protiv zdorov’ya cheloveka (o kontseptsii viny v sostavakh prestuplenij protiv zdorov’ya cheloveka) // Vestnik Vladi-mirskogo yuridicheskogo instituta. 2013.№ 4 (29). S. 122128.

14. Smirnov V.A. TSel’ kak priznak sub»ektivnoj sto-rony prestupleniya // Sibirskij yuridicheskij vestnik. 2014.№ 1. S. 65-72.

15. Obzor sudebnoj praktiki po ugolovnym delam za avgust 2011 goda // Informatsionnyj byulleten’ Belgorod-skogo oblastnogo suda. 2011.№ 9.

16. Obzor sudebnoj praktiki po ugolovnym delam za oktyabr’ 2013 goda // Informatsionnyj byulleten’ Belgoro-dskogo oblastnogo suda. 2014.№ 2.

17. Opredelenie№ 22-597 ot 10.04.2015 // Obzor sudeb-noj praktiki po ugolovnym delam Verkhovnogo Suda Respubliki Mordoviya za I polugodie 2015 goda [EHle-ktronnyj resurs]. URL: http://vs.mor.sudrf.ru/modules. php?name=docum_sud&id=388.

18. Postanovlenie Plenuma Verkhovnogo Suda RF ot 27.01.1999№ 1 (red. ot 03.03.2015) «O sudebnoj praktike po delam ob ubijstve (st. 105 UK RF)».

19. Postanovlenie Prezidiuma Verkhovnogo Suda Ud-murtskoj Respubliki ot 16 fevralya 2018 goda. Dostup iz GAS «Pravosudie».

20. Prigovor suda ot 26 iyulya 2010 g. v otnoshenii A. // Obzornaya spravka o sostoyanii sudimosti i kachestva raboty sudov Respubliki Marij EHl po rassmotreniyu ugo-lovnykh del za 2010 god.

21. Kassatsionnoe opredelenie Sudebnoj kollegii po ugolovnym delam Verkhovnogo Suda Rossijskoj Federat-sii ot 24 fevralya 2004 goda po delu№ 4-004-24.

22. Kassatsionnoe opredelenie Sudebnoj kollegii po ugo-lovnym delam Pskovskogo oblastnogo suda ot 20 iyulya 2011 goda po delu№ 22-811 v otnoshenii O. [EHlektronnyj resurs]. URL: https://rospravosudie. com/court-pskovskij-oblastnoj-sud-pskovskaya-oblast-s/act-103652793.

23. Izvlechenie iz opredeleniya sudebnoj kollegii po ugolovnym delam№ 22-1327/14 ot 03.05.2015 // Byulleten’ sudebnoj praktiki Moskovskogo oblastnogo suda za I kvar-tal 2015 goda [EHlektronnyj resurs]. URL: http://www.mo-soblsud.ru/ss_detale.php?region=&id=148299&w[]= 2015.

ШЖШМ

мшмш1 [пгешшм

УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ!

Мы рады представить вашему вниманию ЕВРАЗИЙСКИЙ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ИНСТИТУТ ПРОБЛЕМ ПРАВА

Деятельность нашего института направлена на разработку актуальных проблем юридической науки в евразийском правовом пространстве. Институт проводит фундаментальные и прикладные исследования в области государственно-правовых наук, международного права, адвокатуры и нотариата, социологии права, политологии, интерэкоправа, изучает закономерности правотворческой, правоприменительной и правоохранительной деятельности, разрабатывает на этой основе практические рекомендации, принимает участие в разработке законопроектов, содействует повышению профессионального уровня юристов, организует и участвует в проведении научных мероприятий, оказывает консультационные услуги в области права, а также редакционно-издательские услуги.

Приглашаем вас к сотрудничеству!

Контактная информация Website: www.eurasniipp.ru E-mail: info@eurasniipp.ru Телефон: +7-917-40-61-340