Маленькая ошибка герои произведения

Эта и ещё 2 книги за 399 ₽

По абонементу вы каждый месяц можете взять из каталога одну книгу до 700 ₽ и две книги из специальной подборки. Узнать больше

Оплачивая абонемент, я принимаю условия оплаты и её автоматического продления, указанные в оферте

Обновлено: 10.02.2023

Вечерком, на Святках, сидя в одной благоразумной компании, было говорено о вере и о неверии. Речь шла, впрочем, не в смысле высших вопросов деизма или материализма, а в смысле веры в людей, одарённых особыми силами предвидения и прорицания, а пожалуй, даже и своего рода чудотворства. И случился тут же некто, степенный московский человек, который сказал следующее:

— Не легко это, господа, судить о том: кто живёт с верою, а который не верует, ибо разные тому в жизни бывают прилоги; случается, что разум-то наш в таковых случаях впадает в ошибки.

И после такого вступления он рассказал нам любопытную повесть, которую я постараюсь передать его же словами:

Тётушка спрашивала Ивана Яковлевича, через что её дочь не родит: оба, говорит, молоды и красивы, а детей нет?

Иван Яковлевич забормотал:

— Есть убо небо небесе; есть небо небесе.

Его подсказчицы перевели тётке, что батюшка велит, говорят, вашему зятю, чтобы он богу молился, а он, должно быть, у вас маловерующий.

Тётушка так и ахнула: всё, говорит, ему явлено! И стала она приставать к живописцу, чтобы он поисповедался; а тому всё трынь-трава! Ко всему легко относился… даже по постам скоромное ел… и притом, слышат они стороною, будто он и червей и устриц вкушает. А жили они все в одном доме и часто сокрушались, что есть в ихнем купеческом родстве такой человек без веры.

Глава вторая

Вот и пошла тётка к Ивану Яковлевичу, чтобы попросить его разом помолиться о еже рабе Капитолине отверзти ложесна, а раба Лария (так живописца звали) просветити верою.

Просят об этом вместе и дядя и тётка.

Иван Яковлевич залепетал что-то такое, чего и понять нельзя, а его послушные жёнки, которые возле него присидели, разъясняют:

— Он, — говорят, — ныне невнятен, а вы скажите, о чём просите, — мы ему завтра на записочке подадим.

Оставили старики эту просительную записочку и пошли домой весёлыми ногами.

— Зачем вы неведомые обещания даёте? Или вы не знаете, что через такое обещание глава Ивана Предтечи была отрублена. Смотрите, может у нас в доме какое-нибудь неожиданное несчастие быть.

Тёщу это ещё больше испугало, и она всякий день, в тревоге, в сумасшедший дом бегала. Там её успокоят, — говорят, что дело идет хорошо: батюшка всякий день записку читает, и что теперь о чём писано, то скоро сбудется.

Вдруг и сбылось, да такое, что и сказать неохотно.

Глава третья

Приходит к тётушке средняя её дочь, девица Катечка, и прямо ей в ноги, и рыдает, и горько плачет.

— Что тебе — кто обидел?

А та сквозь рыдания отвечает:

— Милая маменька, и сама я не знаю, что это такое и отчего… в первый и в последний раз сделалось… Только вы от тятеньки мой грех скройте.

Тётушка на неё посмотрела да прямо пальцем в живот ткнула и говорит:

— Да, маменька… как вы угадали… сама не знаю отчего…

Тётушка только ахнула да руками всплеснула.

— Дитя моё, — говорит, — и не дознавайся: это, может быть, я виновата в ошибке, я сейчас узнать съезжу, — и сейчас на извозчике полетела к Ивану Яковлевичу.

— Покажите, — говорит, — мне записку нашей просьбы, о чём батюшка для нас просит рабе божьей плод чрева: как она писана?

Приседящие поискали на окне и подали.

Тётушка взглянула и мало ума не решилась. Что вы думаете? Действительно ведь всё вышло по ошибочному молению, потому что на место рабы божьей Капитолины, которая замужем, там писана раба Катерина, которая ещё незамужняя, девица.

Глава четвёртая

Главное дело, боялись: как дядюшке сказать? Он был такой человек, что если расходится, то его мудрено унять. К тому же он Катю меньше всех любил, а любимая дочь у него была самая младшая, Оленька, — ей он всех больше и обещал.

Думала, думала тётушка и видит, что одним умом ей этой беды не обдумать, — зовет зятя-живописца на совет и всё ему во всех подробностях открыла, а потом просит:

— Ты, — говорит, — хотя неверующий, однако могут и в тебе быть какие-нибудь чувства, — пожалуйста, пожалей ты Катю, пособи мне скрыть её девичий грех.

А живописец вдруг лоб нахмурил и строго говорит:

— Извините, пожалуйста, вы хотя моей жене мать, однако, во-первых, я этого терпеть не люблю, чтобы меня безверным считали, а во-вторых, я не понимаю — какой же тут причитаете Кате грех, если об ней так Иван Яковлевич столько времени просил? Я к Катечке все братские чувства имею и за неё заступлюсь, потому что она тут ни в чём не виновата.

Тётушка пальцы кусает и плачет, а сама говорит:

— Ну… уж как ни в чём?

— Разумеется, ни в чём. Это ваш чудотворец всё напутал, с него и взыскивайте.

— Какое же с него взыскание! Он праведник.

— Ну, а если праведник, так и молчите. Пришлите мне с Катею три бутылки шампанского вина.

А он опять отвечает:

— Три бутылки шампанского, — одну ко мне сейчас в мои комнаты, а две после, куда прикажу, но только чтобы дома готовы были и во льду стояли заверчены.

Тётушка посмотрела на него и только головой покивала.

— Бог с тобою, — говорит, — я думала, что ты только без одной веры, а ты святые лики изображаешь, а сам без всех чувств оказываешься… Оттого я твоим иконам и не могу поклоняться.

— Нет, вы насчёт веры оставьте: это вы, кажется, сомневаетесь и всё по естеству думаете, будто тут собственная Катина причина есть, а я крепко верю, что во всём этом один Иван Яковлевич причинен; а чувства мои вы увидите, когда мне с Катею в мою мастерскую шампанское пришлёте.

Глава пятая

Тётушка думала-подумала, да и послала живописцу вино с самой Катечкой. Та взошла с подносом, вся в слезах, а он вскочил, схватил её за обе ручки и сам заплакал.

— Скорблю, — говорит, — голубочка моя, что с тобою случилося, однако дремать с этим некогда — подавай мне скорее наружу все твои тайности.

Девица ему открылась, как сшалила, а он взял да её у себя в мастерской на ключ и запер.

Тётушка встречает зятя с заплаканными глазами и молчит. А он и её обнял, поцеловал и говорит:

— Ну, не бойтесь, не плачьте. Авось бог поможет.

— Скажи же мне, — шепчет тётушка, — кто всему виноват?

А живописец ей ласково пальцем погрозил и говорит:

— Вот это уж нехорошо: сами вы меня постоянно неверием попрекали, а теперь, когда вере вашей дано испытание, я вижу, что вы сами нимало не верите. Неужто вам не ясно, что виноватых нет, а просто чудотворец маленькую ошибку сделал.

— А где же моя бедная Катечка?

— Я её страшным художническим заклятьем заклял — она, как клад от аминя, и рассыпалась.

А сам ключ тёще показывает.

Тётушка догадалась, что он девушку от первого отцова гнева укрыл, и обняла его.

— Прости меня, — в тебе нежные чувства есть.

Глава шестая

Пришёл дядя, по обычаю чаю напился и говорит:

— Ну, давай читать часослов в пятьдесят два листа?

Сели. А домашние все двери вокруг них затворили и на цыпочках ходят. Тётушка же то отойдет от дверей, то опять подойдёт, — всё подслушивает и всё крестится.

Наконец, как там что-то звякнет… Она поотбежала и спряталась.

— Объявил, — говорит, — объявил тайну! Теперь начнётся адское представление.

И точно: враз дверь растворилась, и дядя кричит:

— Шубу мне и большую палку!

Живописец его назад за руку и говорит:

— Что ты? Куда это?

— Я в сумасшедший дом поеду чудотворца бить!

Тётушка за другими дверями застонала:

— Бегите, — говорит, — скорее в сумасшедший дом, чтобы батюшку Ивана Яковлевича спрятали!

И действительно, дядя бы его непременно избил, но зять-живописец страхом веры своей и этого удержал.

Глава седьмая

Стал зять вспоминать тестю, что у него есть ещё одна дочь.

— Ничего, — говорит, — той своя доля, а я Корейшу бить хочу. После пусть меня судят.

— Да я тебя, — говорит, — не судом стращаю, а ты посуди: какой вред Иван Яковлевич Ольге может сделать. Ведь это ужас, чем ты рискуешь!

Дядя остановился и задумался:

— Какой же, — говорит, — вред он может сделать?

— А как раз такой самый, какой вред он сделал Катечке.

Дядя поглядел и отвечает:

— Полно вздор городить! Разве он это может?

А живописец отвечает:

— Ну, ежели ты, как я вижу, неверующий, то делай, как знаешь, только потом не тужи и бедных девушек не виновать.

Дядя и остановился. А зять его втащил назад в комнату и начал уговаривать.

— Хорошие мысли надо искать не во гневе, а в радости.

— Какое, — отвечает, — теперь, братец, веселие при таком случае?

— А такое, что у меня есть два пузырька шипучки, и пока ты их со мною не выпьешь, я тебе ни одного слова не скажу. Согласись со мною. Ты знаешь, как я характерен.

Старик на него посмотрел и говорит:

— Подводи, подводи! Что такое дальше будет?

А впрочем, согласился.

Глава восьмая

Живописец живо скомандовал и назад пришёл, а за ним идёт его мастер, молодой художник, с подносом, и несёт две бутылки с бокалами.

Как вошли, так живописец за собою двери запер и ключ в карман положил. Дядя посмотрел и всё понял, а зять художнику кивнул, — тот взял и стал в смирную просьбу.

— Виноват, — простите и благословите.

Дядюшка зятя спрашивает:

— Можно, да не надобно.

— Ну, так пусть он передо мною по крайности на колена станет.

Зять тому шепнул:

— Ну, стань за любимую девушку на колена перед батькою.

Старик и заплакал.

— Очень, — говорит, — любишь её?

Так Ивана Яковлевича маленькую ошибку и прикрыли. И оставалось всё это в благополучной тайности, и к младшей сестре женихи пошли, потому что видят — девицы надёжные.

У супружеской пары было три дочери. Старшая была замужем за живописцем, который отказывался молиться и исповедаться. Теща идет к чудотворцу и просит его просветить верою зятя.

За минуту

Компания беседует о вере в людей. Один из собеседников говорит, что нелегко судить о том кто живет с верою, а кто без, так как случаи в жизни бывают разные. В подтверждение своих слов он рассказывает историю.

Капитолина была замужем за живописцем. У пары не было детей и родителей девушки это очень расстраивало. Из-за бездетности старшей из сестер, женихи стали обходить стороной младших. Батюшка говорит тетке, чтобы ее зять молился богу.

Тетка просит зятя исповедоваться, но тот отказывается. Так как вся семья жила в одном доме родственники не переставали сокрушаться, что в их родстве есть такой человек без веры. Тетка отправляется к Ивану Яковлевичу, чтобы просить его молиться о дочери и просветить верою живописца.

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Маленькая ошибка: краткое содержание, описание и аннотация

Николай Лесков: другие книги автора

Кто написал Маленькая ошибка? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.

Маленькая ошибка — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Лесков Николай Семенович

Лесков Николай Семенович

Секрет одной московской фамилии

Вечерком, на Святках, сидя в одной благоразумной компании, было говорено о вере и о неверии. Речь шла, впрочем, не в смысле высших вопросов деизма или материализма, а в смысле веры в людей, одарённых особыми силами предвидения и прорицания, а пожалуй, даже и своего рода чудотворства. И случился тут же некто, степенный московский человек, который сказал следующее:

— Не легко это, господа, судить о том: кто живёт с верою, а который не верует, ибо разные тому в жизни бывают прилоги; случается, что разум-то наш в таковых случаях впадает в ошибки.

И после такого вступления он рассказал нам любопытную повесть, которую я постараюсь передать его же словами:

Дядюшка и тётушка мои одинаково прилежали покойному чудотворцу Ивану Яковлевичу. Особенно тётушка, — никакого дела не начинала, у него не спросившись. Сначала, бывало, сходит к нему в сумасшедший дом и посоветуется, а потом попросит его, чтобы за её дело молился. Дядюшка был себе на уме и на Ивана Яковлевича меньше полагался, однако тоже доверял иногда и носить ему дары и жертвы не препятствовал. Люди они были не богатые, но очень достаточные, — торговали чаем и сахаром из магазина в своём доме. Сыновей у них не было, а были три дочери: Капитолина Никитишна, Катерина Никитишна и Ольга Никитишна. Все они были собою недурны и хорошо знали разные работы и хозяйство. Капитолина Никитишна была замужем, только не за купцом, а за живописцем, — однако очень хороший был человек и довольно зарабатывал — всё брал подряды выгодно церкви расписывать. Одно в нём всему родству неприятно было, что работал божественное, а знал какие-то вольнодумства из Курганова «Письмовника». Любил говорить про Хаос, про Овидия, про Промифея и охотник был сравнивать баснословия с бытописанием. Если бы не это, всё бы было прекрасно. А второе — то, что у них детей не было, и дядюшку с тёткой это очень огорчало. Они ещё только первую дочь выдали замуж, и вдруг она три года была бездетна. За это других сестёр женихи обегать стали.

Тётушка спрашивала Ивана Яковлевича, через что её дочь не родит: оба, говорит, молоды и красивы, а детей нет?

Иван Яковлевич забормотал:

— Есть убо небо небесе; есть небо небесе.

Его подсказчицы перевели тётке, что батюшка велит, говорят, вашему зятю, чтобы он богу молился, а он, должно быть, у вас маловерующий.

Тётушка так и ахнула: всё, говорит, ему явлено! И стала она приставать к живописцу, чтобы он поисповедался; а тому всё трынь-трава! Ко всему легко относился. даже по постам скоромное ел. и притом, слышат они стороною, будто он и червей и устриц вкушает. А жили они все в одном доме и часто сокрушались, что есть в ихнем купеческом родстве такой человек без веры.

Вот и пошла тётка к Ивану Яковлевичу, чтобы попросить его разом помолиться о еже рабе Капитолине отверзти ложесна, а раба Лария (так живописца звали) просветити верою.

Просят об этом вместе и дядя и тётка.

Иван Яковлевич залепетал что-то такое, чего и понять нельзя, а его послушные жёнки, которые возле него присидели, разъясняют:

— Он, — говорят, — ныне невнятен, а вы скажите, о чём просите, — мы ему завтра на записочке подадим.

Тётушка стала сказывать, а те записывают: «Рабе Капитолине отверзть ложесна, а рабу Ларию усугубити веру».

Оставили старики эту просительную записочку и пошли домой весёлыми ногами.

Дома они никому ничего не сказали, кроме одной Капочки, и то с тем, чтобы она мужу своему, неверному живописцу, этого не передавала, а только жила бы с ним как можно ласковее и согласнее и смотрела за ним: не будет ли он приближаться к вере в Ивана Яковлевича. А он был ужасный чертыханщик, и всё с присловьями, точно скоморох с Пресни. Всё ему шутки да забавки. Придёт в сумерки к тестю — «пойдем, — говорит, — часослов в пятьдесят два листа читать», то есть, значит, в карты играть. Или садится, говорит: «С уговором, чтобы играть до первого обморока».

Тётушка, бывало, этих слов слышать не может. Дядя ему и сказал: «Не огорчай так её: она тебя любит и за тебя обещание сделала». А он рассмеялся и говорит тёще:

— Зачем вы неведомые обещания даёте? Или вы не знаете, что через такое обещание глава Ивана Предтечи была отрублена. Смотрите, может у нас в доме какое-нибудь неожиданное несчастие быть.

Тёщу это ещё больше испугало, и она всякий день, в тревоге, в сумасшедший дом бегала. Там её успокоят, — говорят, что дело идет хорошо: батюшка всякий день записку читает, и что теперь о чём писано, то скоро сбудется.

Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.

Николай Лесков — Маленькая ошибка краткое содержание

Маленькая ошибка читать онлайн бесплатно

Лесков Николай Семенович

Лесков Николай Семенович

Секрет одной московской фамилии

Вечерком, на Святках, сидя в одной благоразумной компании, было говорено о вере и о неверии. Речь шла, впрочем, не в смысле высших вопросов деизма или материализма, а в смысле веры в людей, одарённых особыми силами предвидения и прорицания, а пожалуй, даже и своего рода чудотворства. И случился тут же некто, степенный московский человек, который сказал следующее:

— Не легко это, господа, судить о том: кто живёт с верою, а который не верует, ибо разные тому в жизни бывают прилоги; случается, что разум-то наш в таковых случаях впадает в ошибки.

И после такого вступления он рассказал нам любопытную повесть, которую я постараюсь передать его же словами:

Дядюшка и тётушка мои одинаково прилежали покойному чудотворцу Ивану Яковлевичу. Особенно тётушка, — никакого дела не начинала, у него не спросившись. Сначала, бывало, сходит к нему в сумасшедший дом и посоветуется, а потом попросит его, чтобы за её дело молился. Дядюшка был себе на уме и на Ивана Яковлевича меньше полагался, однако тоже доверял иногда и носить ему дары и жертвы не препятствовал. Люди они были не богатые, но очень достаточные, — торговали чаем и сахаром из магазина в своём доме. Сыновей у них не было, а были три дочери: Капитолина Никитишна, Катерина Никитишна и Ольга Никитишна. Все они были собою недурны и хорошо знали разные работы и хозяйство. Капитолина Никитишна была замужем, только не за купцом, а за живописцем, — однако очень хороший был человек и довольно зарабатывал — всё брал подряды выгодно церкви расписывать. Одно в нём всему родству неприятно было, что работал божественное, а знал какие-то вольнодумства из Курганова «Письмовника». Любил говорить про Хаос, про Овидия, про Промифея и охотник был сравнивать баснословия с бытописанием. Если бы не это, всё бы было прекрасно. А второе — то, что у них детей не было, и дядюшку с тёткой это очень огорчало. Они ещё только первую дочь выдали замуж, и вдруг она три года была бездетна. За это других сестёр женихи обегать стали.

Тётушка спрашивала Ивана Яковлевича, через что её дочь не родит: оба, говорит, молоды и красивы, а детей нет?

Иван Яковлевич забормотал:

— Есть убо небо небесе; есть небо небесе.

Его подсказчицы перевели тётке, что батюшка велит, говорят, вашему зятю, чтобы он богу молился, а он, должно быть, у вас маловерующий.

Тётушка так и ахнула: всё, говорит, ему явлено! И стала она приставать к живописцу, чтобы он поисповедался; а тому всё трынь-трава! Ко всему легко относился. даже по постам скоромное ел. и притом, слышат они стороною, будто он и червей и устриц вкушает. А жили они все в одном доме и часто сокрушались, что есть в ихнем купеческом родстве такой человек без веры.

Вот и пошла тётка к Ивану Яковлевичу, чтобы попросить его разом помолиться о еже рабе Капитолине отверзти ложесна, а раба Лария (так живописца звали) просветити верою.

Просят об этом вместе и дядя и тётка.

Иван Яковлевич залепетал что-то такое, чего и понять нельзя, а его послушные жёнки, которые возле него присидели, разъясняют:

— Он, — говорят, — ныне невнятен, а вы скажите, о чём просите, — мы ему завтра на записочке подадим.

Тётушка стала сказывать, а те записывают: «Рабе Капитолине отверзть ложесна, а рабу Ларию усугубити веру».

Оставили старики эту просительную записочку и пошли домой весёлыми ногами.

Дома они никому ничего не сказали, кроме одной Капочки, и то с тем, чтобы она мужу своему, неверному живописцу, этого не передавала, а только жила бы с ним как можно ласковее и согласнее и смотрела за ним: не будет ли он приближаться к вере в Ивана Яковлевича. А он был ужасный чертыханщик, и всё с присловьями, точно скоморох с Пресни. Всё ему шутки да забавки. Придёт в сумерки к тестю — «пойдем, — говорит, — часослов в пятьдесят два листа читать», то есть, значит, в карты играть. Или садится, говорит: «С уговором, чтобы играть до первого обморока».

Тётушка, бывало, этих слов слышать не может. Дядя ему и сказал: «Не огорчай так её: она тебя любит и за тебя обещание сделала». А он рассмеялся и говорит тёще:

— Зачем вы неведомые обещания даёте? Или вы не знаете, что через такое обещание глава Ивана Предтечи была отрублена. Смотрите, может у нас в доме какое-нибудь неожиданное несчастие быть.

Тёщу это ещё больше испугало, и она всякий день, в тревоге, в сумасшедший дом бегала. Там её успокоят, — говорят, что дело идет хорошо: батюшка всякий день записку читает, и что теперь о чём писано, то скоро сбудется.

Вдруг и сбылось, да такое, что и сказать неохотно.

Приходит к тётушке средняя её дочь, девица Катечка, и прямо ей в ноги, и рыдает, и горько плачет.

— Что тебе — кто обидел?

А та сквозь рыдания отвечает:

— Милая маменька, и сама я не знаю, что это такое и отчего. в первый и в последний раз сделалось. Только вы от тятеньки мой грех скройте.

Тётушка на неё посмотрела да прямо пальцем в живот ткнула и говорит:

— Да, маменька. как вы угадали. сама не знаю отчего.

Тётушка только ахнула да руками всплеснула.

— Дитя моё, — говорит, — и не дознавайся: это, может быть, я виновата в ошибке, я сейчас узнать съезжу, — и сейчас на извозчике полетела к Ивану Яковлевичу.

— Покажите, — говорит, — мне записку нашей просьбы, о чём батюшка для нас просит рабе божьей плод чрева: как она писана?

Приседящие поискали на окне и подали.

Тётушка взглянула и мало ума не решилась. Что вы думаете? Действительно ведь всё вышло по ошибочному молению, потому что на место рабы божьей Капитолины, которая замужем, там писана раба Катерина, которая ещё незамужняя, девица.

Главное дело, боялись: как дядюшке сказать? Он был такой человек, что если расходится, то его мудрено унять. К тому же он Катю меньше всех любил, а любимая дочь у него была самая младшая, Оленька, — ей он всех больше и обещал.

Думала, думала тётушка и видит, что одним умом ей этой беды не обдумать, — зовет зятя-живописца на совет и всё ему во всех подробностях открыла, а потом просит:

— Ты, — говорит, — хотя неверующий, однако могут и в тебе быть какие-нибудь чувства, — пожалуйста, пожалей ты Катю, пособи мне скрыть её девичий грех.

А живописец вдруг лоб нахмурил и строго говорит:

— Извините, пожалуйста, вы хотя моей жене мать, однако, во-первых, я этого терпеть не люблю, чтобы меня безверным считали, а во-вторых, я не понимаю — какой же тут причитаете Кате грех, если об ней так Иван Яковлевич столько времени просил? Я к Катечке все братские чувства имею и за неё заступлюсь, потому что она тут ни в чём не виновата.

Тётушка пальцы кусает и плачет, а сама говорит:

— Ну. уж как ни в чём?

— Разумеется, ни в чём. Это ваш чудотворец всё напутал, с него и взыскивайте.

— Какое же с него взыскание! Он праведник.

— Ну, а если праведник, так и молчите. Пришлите мне с Катею три бутылки шампанского вина.

А он опять отвечает:

— Три бутылки шампанского, — одну ко мне сейчас в мои комнаты, а две после, куда прикажу, но только чтобы дома готовы были и во льду стояли заверчены.

Тётушка посмотрела на него и только головой покивала.

— Бог с тобою, — говорит, — я думала, что ты только без одной веры, а ты святые лики изображаешь, а сам без всех чувств оказываешься. Оттого я твоим иконам и не могу поклоняться.

— Нет, вы насчёт веры оставьте: это вы, кажется, сомневаетесь и всё по естеству думаете, будто тут собственная Катина причина есть, а я крепко верю, что во всём этом один Иван Яковлевич причинен; а чувства мои вы увидите, когда мне с Катею в мою мастерскую шампанское пришлёте.

Тётушка думала-подумала, да и послала живописцу вино с самой Катечкой. Та взошла с подносом, вся в слезах, а он вскочил, схватил её за обе ручки и сам заплакал.

— Скорблю, — говорит, — голубочка моя, что с тобою случилося, однако дремать с этим некогда — подавай мне скорее наружу все твои тайности.

Девица ему открылась, как сшалила, а он взял да её у себя в мастерской на ключ и запер.

Тётушка встречает зятя с заплаканными глазами и молчит. А он и её обнял, поцеловал и говорит:

— Ну, не бойтесь, не плачьте. Авось бог поможет.

— Скажи же мне, — шепчет тётушка, — кто всему виноват?

А живописец ей ласково пальцем погрозил и говорит:

— Вот это уж нехорошо: сами вы меня постоянно неверием попрекали, а теперь, когда вере вашей дано испытание, я вижу, что вы сами нимало не верите. Неужто вам не ясно, что виноватых нет, а просто чудотворец маленькую ошибку сделал.

Читайте также:

• Рисунок к песне учат в школе
• Подвиги одиссея краткое содержание
• Краткое содержание по географии 8 класс высотная поясность
• Моэм дождь краткое содержание
• Предки птичницы греты краткое содержание

Глава первая

Вечерком, на Святках, сидя в одной благоразумной компании, было говорено о вере и о неверии. Речь шла, впрочем, не в смысле высших вопросов деизма или материализма, а в смысле веры в людей, одаренных особыми силами предвидения и прорицания, а пожалуй, даже и своего рода чудотворства. И случился тут же некто, степенный московский человек, который сказал следующее:

– Не легко это, господа, судить о том: кто живет с верою, а который не верует, ибо разные тому в жизни бывают прилоги; случается, что разум-то наш в таковых случаях впадает в ошибки.

И после такого вступления он рассказал нам любопытную повесть, которую я постараюсь передать его же словами:

Дядюшка и тетушка мои одинаково прилежали покойному чудотворцу Ивану Яковлевичу. Особенно тетушка, – никакого дела не начинала, у него не спросившись. Сначала, бывало, сходит к нему в сумасшедший дом и посоветуется, а потом попросит его, чтобы за ее дело молился. Дядюшка был себе на уме и на Ивана Яковлевича меньше полагался, однако тоже доверял иногда и носить ему дары и жертвы не препятствовал. Люди они были не богатые, но очень достаточные, – торговали чаем и сахаром из магазина в своем доме. Сыновей у них не было, а были три дочери: Капитолина Никитишна, Катерина Никитишна и Ольга Никитишна. Все они были собою недурны и хорошо знали разные работы и хозяйство. Капитолина Никитишна была замужем, только не за купцом, а за живописцем, – однако очень хороший был человек и довольно зарабатывал – всё брал подряды выгодно церкви расписывать. Одно в нем всему родству неприятно было, что работал божественное, а знал какие-то вольнодумства из Курганова «Письмовника». Любил говорить про Хаос, про Овидия, про Промифея и охотник был сравнивать баснословия с бытописанием. Если бы не это, все бы было прекрасно. А второе – то, что у них детей не было, и дядюшку с теткой это очень огорчало. Они еще только первую дочь выдали замуж, и вдруг она три года была бездетна. За это других сестер женихи обегать стали.

Тетушка спрашивала Ивана Яковлевича, через что ее дочь не родит: оба, говорит, молоды и красивы, а детей нет?

Иван Яковлевич забормотал:

– Есть убо небо небесе; есть небо небесе.

Его подсказчицы перевели тетке, что батюшка велит, говорят, вашему зятю, чтобы он богу молился, а он, должно быть, у вас маловерующий.

Тетушка так и ахнула: все, говорит, ему явлено! И стала она приставать к живописцу, чтобы он поисповедался; а тому все трынь-трава! Ко всему легко относился… даже по постам скоромное ел… и притом, слышат они стороною, будто он и червей и устриц вкушает. А жили они все в одном доме и часто сокрушались, что есть в ихнем купеческом родстве такой человек без веры.

Глава вторая

Вот и пошла тетка к Ивану Яковлевичу, чтобы попросить его разом помолиться о еже рабе Капитолине отверзти ложесна, а раба Лария (так живописца звали) просветити верою.

Просят об этом вместе и дядя и тетка.

Иван Яковлевич залепетал что-то такое, чего и понять нельзя, а его послушные женки, которые возле него присидели, разъясняют:

– Он, – говорят, – ныне невнятен, а вы скажите, о чем просите, – мы ему завтра на записочке подадим.

Тетушка стала сказывать, а те записывают: «Рабе Капитолине отверзть ложесна, а рабу Ларию усугубити веру».

Оставили старики эту просительную записочку и пошли домой веселыми ногами.

Дома они никому ничего не сказали, кроме одной Капочки, и то с тем, чтобы она мужу своему, неверному живописцу, этого не передавала, а только жила бы с ним как можно ласковее и согласнее и смотрела за ним: не будет ли он приближаться к вере в Ивана Яковлевича. А он был ужасный чертыханщик, и все с присловьями, точно скоморох с Пресни. Всё ему шутки да забавки. Придет в сумерки к тестю – «пойдем, – говорит, – часослов в пятьдесят два листа читать», то есть, значит, в карты играть… Или садится, говорит: «С уговором, чтобы играть до первого обморока».

Тетушка, бывало, этих слов слышать не может. Дядя ему и сказал: «Не огорчай так ее: она тебя любит и за тебя обещание сделала». А он рассмеялся и говорит тете:

– Зачем вы неведомые обещания даете? Или вы не знаете, что через такое обещание глава Ивана Предтечи была отрублена. Смотрите, может у нас в доме какое-нибудь неожиданное несчастие быть.

Тещу это еще больше испугало, и она всякий день, в тревоге, в сумасшедший дом бегала. Там ее успокоят, – говорят, что дело идет хорошо: батюшка всякий день записку читает, и что теперь о чем писано, то скоро сбудется.

Вдруг и сбылось, да такое, что и сказать неохотно.

Глава третья

Приходит к тетушке средняя ее дочь, девица Катечка, и прямо ей в ноги, и рыдает, и горько плачет.

Тетушка говорит:

– Что тебе – кто обидел?

А та сквозь рыдания отвечает:

– Милая маменька, и сама я не знаю, что это такое и отчего… в первый и в последний раз сделалось… Только вы от тятеньки мой грех скройте.

Тетушка на нее посмотрела да прямо пальцем в живот ткнула и говорит:

– Это место?

Катечка отвечает:

– Да, маменька… как вы угадали… сама не знаю отчего…

Тетушка только ахнула да руками всплеснула.

– Дитя мое, – говорит, – и не дознавайся: это, может быть, я виновата в ошибке, я сейчас узнать съезжу, – и сейчас на извозчике полетела к Ивану Яковлевичу.

– Покажите, – говорит, – мне записку нашей просьбы, о чем батюшка для нас просит рабе божьей плод чрева; как она писана?

Приседящие поискали на окне и подали.

Тетушка взглянула и мало ума не решилась. Что вы думаете? Действительно ведь все вышло по ошибочному молению, потому что на место рабы божьей Капитолины, которая замужем, там писана раба Катерина, которая еще незамужняя, девица.

Женки говорят:

– Поди же, какой грех! Имена очень сходственны… но ничего, это можно поправить.

А тетушка подумала: «Нет, врете, теперь вам уж не поправить: Кате уж вымолено», – и разорвала бумажку на мелкие частички.

Глава четвертая

Главное дело, боялись: как дядюшке сказать? Он был такой человек, что если расходится, то его мудрено унять. К тому же он Катю меньше всех любил, а любимая дочь у него была самая младшая, Оленька, – ей он всех больше и обещал.

Думала, думала тетушка и видит, что одним умом ей этой беды не обдумать, – зовет зятя-живописца на совет и все ему во всех подробностях открыла, а потом просит:

– Ты – говорит, – хотя неверующий, однако могут тебе быть какие-нибудь чувства, – пожалуйста, пожалей ты Катю, пособи мне скрыть ее девичий грех.

Читать дальше

УДК 821.161.1 UDC 821.161.1

Е. С. ШКАПА E.S. SHKAPA

преподаватель, Гуманитарный колледж, Российский Lecturer, College of the Humanities, Russian State

государственный гуманитарный университет University for the Humanities

E-mail: elena_shk89@mail.ru E-mail: elena_shk89@mail.ru

О ВЕРЕ И НЕВЕРИИ… К ПРОБЛЕМЕ АВТОИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТИ В СВЯТОЧНЫХ РАССКАЗАХ Н.С. ЛЕСКОВА

ABOUT FAITH AND UNBELIEF… ABOUT THE QUESTION OF AUTOINTERTEXTUALITY IN THE CHRISTMAS STORIES BY NIKOLAI LESKOV

Работа посвящена малоисследованным вопросам поэтики автоинтертекстуальных отношений святочных рассказов Н.С. Лескова. Анализируются межтекстовые связи на текстовом, персонажном, тематическом, сюжетном уровнях. Такой подход позволяет рассмотреть интеграцию автопрецедентного текста в новый текст посредством автоцитат и создания общей для ряда произведений системы персонажей, сходства ситуаций и сюжетов, проследить соединение отдельных произведений автора в сложную взаимосвязанную структуру.

Ключевые слова: Н.С. Лесков, святочные рассказы, автоинтертекстуальные отношения, межтекстовые связи.

The article is focused on underexamined questions of poetic of autointertextual relations among Christmas stories by Nikolai Leskov. The intertextual links are analyzed on the text level and character, theme, plot levels. This approach permits to examine integration of avtoprecedent text into the new text through autocitation and creation of system characters, the similarities of situations and subjects in common, to trace the integration of the individual works in a complex interrelated structure.

Keywords: N.S. Leskov, Christmas stories, autointertextual relations, intertextual connection.

Несмотря на заметно возросший в последнее время интерес к творчеству Н.С. Лескова, стоит отметить неравномерноераспределениеисследовательского внимания. Так, например, в тени оказались аспекты автоинтертекстуальных отношений художественного наследия писателя. Вопросы межтекстовых связей произведений Н.С. Лескова в разное время освещались в исследованиях О.В. Евдокимовой [3], И.Н. Минеевой [9], Н.Ю. Даниловой (Заварзиной) [2], особо следует выделить работы современного лескововеда А.А. Новиковой-Строгановой (Кретовой) ([5], [10], [11]). Тем не менее специальных сочинений, в которых разрабатывалась бы сложная проблема интертекстуальных связей в творчестве автора, на данный момент не так много, а среди наличествующих можно отметить диссертационные исследования А.А. Федотовой [13] и М.А. Першиной [12], целиком посвященные интересующей нас теме. Актуальность данной работы определяется тем, что в ней предлагается анализ святочной прозы Н.С. Лескова в ракурсе автоинтертекстуальных связей, когда писатель обращается к собственным предшествующим текстам при создании нового произведения. На наш взгляд, при интерпретации святочных рассказов Н. С. Лескова нужно учитывать тот факт, что писатель «всегда стремился к установлению внутренних связей между своими произведениями» [5: 15]. Автоинтертекстуальность Лескова,

в результате которой происходит переосмысливание и рождение новых идей и замыслов, редко ограничивается двумя текстами, межтекстовые связи охватывают чаще всего несколько произведений. Такой «интегральный, всепроникающий характер лесковской святочной прозе во многом придает опора на христианские ценности» [5: 19]. В предисловии рассказа «На краю света» (1875) Лесков, недавно вернувшийся из поездки в Западную Европу, через обозначение темы беседы формулирует одну из центральных проблем своего творчества, решение которой будет искать до конца своей жизни: «вечером, на святках, <…> шел интересный разговор о нашей вере и о нашем неверии» [7: 451] (далее ссылки на это издание даются в круглых скобках с указанием тома и номера страницы). Вопрос веры и безверия эксплицируется писателем также в других произведениях, например, во вступлении святочного рассказа «Маленькая ошибка. Секрет одной московской фамилии», где вновь сходятся два поляризованных понятия, два антагонизма: «Вечерком, на святках, сидя в одной благоразумной компании, было говорено о вере и о неверии» (7: 252). Такое осознанное включение автопрецедентного высказывания, порой с неточной цитацией, является своеобразным аллюзивным маркером и несет интродуктивную функцию, служит средством обозначения соотнесенности текстов произведений.

© Е.С. Шкапа © E.S. Shkapa

В «Маленькой ошибке», написанной в 1883 году для юмористического еженедельника «Осколки», Лесков «перетолковывает», «выворачивает наизнанку» сюжет об истинной вере, с некоторой степенью карикатурности изображая родителей трех дочерей, о которых, как говорил отец Кириак из повести «На краю света», «сказать: «нехристи» — стыдно, назвать христианами — греха страшно» (5: 473). Описывая курьезный случай из семейной жизни «одной московской фамилии», писатель, с присущей ему комичностью пишет о суеверной увлеченности православными обрядами, различными предсказаниями, о вере в ясновидцев и «пророков», о тех людях, считающих себя верующими, которых в это «каверзливое время, <…> в сию многодумную и дурашливую пору, поворачивает на спиритскую» (5: 476). Сюжетообразующей фигурой в рассказе «Маленькая ошибка» служит образ московского юродивого, старца Ивана Яковлевича [Корейши], к которому обращаются дядюшка, а еще в большей степени — тетушка рассказчика: «Особенно тетушка, — никакого дела не начинала, у него не спросившись. Сначала, бывало, сходит к нему в сумасшедший дом и посоветуется, а потом попросит его, чтобы за ее дело молился. Дядюшка был себе на уме и на Ивана Яковлевича меньше полагался, однако тоже доверял иногда и носить ему дары и жертвы не препятствовал» (7: 252). Тетушка просит старца помолиться о бездетной старшей замужней дочери Капитолине, чтобы Господь послал той дитя, а зятя Лария бы — просветил верою, но происходит неожиданный курьез — забеременела средняя дочь, незамужняя Катенька. Тетка, хоть и думает, что все дело в той записке, поданной Ивану Яковлевичу, где перепутаны имена ее дочерей, но все же уверена, что «.тут собственная Катина причина есть» (7: 25б); зять иронизирует: «.а теперь, когда вере вашей дано испытание, я вижу, что вы сами нимало не верите. Неужто вам не ясно, что виноватых нет, а просто чудотворец маленькую ошибку сделал» (7: 257).

В результате диалогического взаимодействия святочного рассказа-рецепиента «Маленькая ошибка» с претекстом «На краю света» происходит смысловое приращение произведения, задается новая смысловая перспектива, причем «Маленькая ошибка» стоит в смысловой оппозиции к святочной повести, противопоставляются ключевые явления русской жизни — подлинная вера и слепое следование православным традициям и обрядам, образуя, таким образом, контекст, в котором реализуется бинарная оппозиция. Об этой проблеме пишет отец П. Флоренский: «Другая черта православного отношения к Церкви — это перевес культа, и в частности обряда, над учением и моральной стороной христианства» [14: 172]. Проповедуя евангельские истины, монашек Кириак обращается к Христу в своих молитвах, просит как за крещеных в веру Христову, так и некрещеных инородцев, тунгусов и якутов: «так и молился -за всех дерзал: «всех, — говорит, — благослови, а то не отпущу тебя!»» (5: 512). Героев «Маленькой ошибки», в отличие от праведника Кириака, сложно назвать истинно православными, сознательно верующими во Христа,

когда они просят о помощи в бытовых, житейских вопросах только для себя, своей семьи и обращаются к юродивому, в святости которого сами же, в конце концов, сомневаются.

Рецепция проблемы, обозначенной в повести «На краю света», прослеживается в авторской художественной обработке «византийской» легенды «Скоморох Памфалон» (1886), во вступлении к которой узнается трансформированная цитата «о вере и неверии»: «.во всем царстве Византийском было много споров о вере и благочестии [выделено мной — Е.Ш.], и за этими спорами у людей разгорались страсти, возникали распри и ссоры, а от этого выходило, что хотя все заботились о благочестии, но на самом деле не было ни мира, ни благочестия» (8: 174). Нищий грешник Памфалон оказывается более милосердным, нежели не пустившая странника Ермия даже Христа ради лицемерная «бого-любивая» дамасская знать, встававшая «по заходе солнечном на молитву» (8: 185): «Боже тебя сохрани, если ты своим стуком помешаешь их стоянию на молитве, тогда слуги их за то свалят тебя на землю и нанесут тебе раны» (8: 185). «Ортодоксальные христиане», увлеченные догмами, не проявляют милосердия к реально нуждающимся, а простой земной мученик скоморох, осознавая свою греховность, делится с ближним последним, отказываясь от тех небольших материальных благ, что имеет, приветный огонек его дома символично горит для людей «во тьме, как звездочка» (8: 188). Выполняя лишь внешние религиозные обряды, знатные дамасские вельможи превратились в фарисеев, а фарисейское отношение к религии убивает настоящую веру. Лесков показывает, насколько внешняя религиозность, проявляющаяся только через соблюдение обрядов, отличается от внутренней, от живой веры во Христа.

Центральные персонажи произведений «На краю света» и «Скоморох Памфалон» помогают прозреть, открыть очи духовные невидящим Господа, подобно святому апостолу Павлу. Вспомним, как «целая толпа» дикарей через подвижничество отца Кириака, его «житие доброе» и мученическую смерть «Христа поняла» и «святую скромность православия» (5: 517), осознала, «что верно оно дух Христов содержит, если терпит все, что Богу терпеть угодно» (5: 517), и христианство у могилы монашека приняла: «Добрый народ у костей доброго старца возлюбил и понял Бога, сотворившего сего добряка, и сам захотел служить Богу, создавшему такое душевное «изящество»» (5: 516). Скоморох также помогает Ермию преодолеть «отшельничье самолюбие» на земле, стереть следы «самомнения» и обрести вместе с ним жизнь вечную. Только благодаря Памфалону, смирив свою гордыню, отшельник постигает в Дамаске евангельскую истину: «.человек должен служить человеку» (8: 230).

Лесков, борец за чистоту веры, как и искатель евангельской истины Ермий из «Скомороха Памфалона», «желал видеть благочестие настоящее, а не притворное, которое не приносит никому блага, а служит только для одного величания и обмана» (8: 175), писатель

особо обращает внимание на фарисейское отношение к вере многих «духовных чинов», священнослужителей, на их большее увлечение церковными обрядами, нежели истинным вероучением, на «духовный суд», который часто выносит решения, не являющиеся беспристрастными (см. очерк «Епархиальный суд», 1880). Эти проблемы для Лескова являются актуальными, а внимание к ним, по мнению писателя, должно быть оправдано критиками и обществом: «.пробудившееся внимание к церковным делам уже не может быть остановлено, да и не добром помянет христианский мир усилия тех, которые считают полезным остановить это внимание. Оно достойно поддержки, а не противодействия, потому что оно истекает из самого чистого источника — из любви к родине и ее вере» (6: 573).

Противник западных христианских учений, престарелый архиепископ из повести «На краю света», в финале своего рассказа «о вере и неверии» называет «салонной христовщиной» (5: 516) увлечение евангелическими проповедями о «подлинном» христианстве, имея в виду проповеди в аристократических «гостиных» и «зимних садах» появившегося в Петербурге в 1874 г. англичанина лорда Редстока (следует отметить, что в патриархальной Москве проповеди лорда успеха не имели). Имя зачинателя одного из библейских движений в России проповедника-евангелиста Г.В. Редстока встречается и в других более поздних произведениях писателя, авторская оценка нововерия «редстокизма-пашковства» находит свое продолжение в очерках «Сентиментальное благочестие», «Великосветский раскол: лорд Редсток и его последователи» (1876), рассказе «Шерамур» (1879). Лесков, находившийся в постоянном религиозном поиске, старается, по его личному признанию, дать объективную характеристику Редстоку и редстокизму; скептически относясь к увлечению западноевропейскими «заезжими проповедниками» в светских кругах Петербурга, отмечая ограниченность данного учения и отход от православной церкви, он вынужден был честно признать ум, глубокие знания и личное обаяние лорда, которому удается оживить религиозность и дух христианства в среде аристократов и произвести «великосветский раскол».

В 1870-1880-е годы Н.С. Лесков включается в религиозную полемику еще об одной упомянутой архиереем в повести «На краю света» «салонной христовщине», еще об одном учении, также пришедшем из Западной Европы и получившем массовое распространение в России: писатель затрагивает тему спиритизма в своих художественных и публицистических произведениях. Период 1860-1870-ых г.г. характеризуется заметным ростом интереса в стране к этому явлению, возникшем на пересечении религии (вера в Царствие Божие) и магического мистицизма (существование жизни после смерти в форме бесплотных духов). В святочном рассказе «Дух госпожи Жанлис» (1881) Лесков с присущей ему в этот период творчества «гоголевской сатирой» усиливает критику отечественной моды на спиритизм в светских кругах. Проецируя в комической форме на рассказ «Дух

госпожи Жанлис» проблему истинной веры и неверия, поднятую ранее в святочной повести «На краю света», писатель обозначает в «спиритическом случае» «.неодолимой трудности богословский вопрос, который вели у Гейне «Вегпа^пег und Rabiner»» (7: 89) (Лесков имеет в виду стихотворение Г. Гейне «Диспут» («Disputation»), где спорят о настоящем Боге францисканец и иудей). Ссылаясь на образы спорящих героев из иноязычного стихотворения, Лесков подчеркивает «чуждость» православию этого западного течения.

В центре писательского внимания — княгиня, главный персонаж «спиритического случая», «убежденная последовательница спиритизма» (7: 82), «издавна образовала привычку в минуты самых разнообразных душевных настроений обращаться к сочинениям француженки г-жи Жанлис как к оракулу, а голубые волюмы, в свою очередь, обнаруживали неизменную способность разумно отвечать на ее мысленные вопросы. Это, по словам княгини, вошло в ее «абитюды», которым она никогда не изменяла, и «дух», обитающий в книгах, ни разу не сказал ей ничего неподходящего» (7: 81).

Следует отметить, что в самом начале повествования внимательный читатель замечает нарушение хронологической последовательности, на которую обращает внимание И.Ю. Виницкий [1: 148-149]: писатель, вспоминая о событиях, происходивших «зимою 186 * года.» (7: 79), упоминает среди литературных интересов княгини свой рождественский рассказ «Запечатленный ангел», впервые опубликованный, как мы знаем, в 1873 г. Такой небрежный авторский анахронизм, не свойственный Лескову, объясняется тем, что автор имел целью подчеркнуть внутреннюю связь «спиритического случая» с этим святочным произведением. Литературовед А.К. Жолковский отмечает, что «роковое проявление читательской несостоятельности княгини очень изящно — и тоже интертекстуально — подготовлено. Ее симпатия к автору основана на том, что «ей почему-то нравился мой рассказ «Запечатленный ангел»». Однако читала она его явно невнимательно — не заметив, что в нем фигурирует ее прообраз: светская дама, полагающаяся на фальшивые, но до поры до времени сбывающиеся пророчества» [4: 160]. Действительно, образ княгини отсылает внимательного читателя к прецедентному персонажу из «Запечатленного ангела» — барыне, жене одного «немаловажного лица», склонной верить в магическую силу «скоропомощной» «Строганова дела» иконы ангела-хранителя. Кроме того, в результате образных заимствований перед читателем выстраивается автоинтертекстуальный персонажный ряд женских образов, функционально связанных героинь святочных произведений: образом-прецедентом является барыня из «Запечатленного ангела», затем следует княгиня из «спиритического случая», дополняет этот ряд тетушка из «Маленькой ошибки».

Барынька просит жившего со староверами мужика, «счетчика» Пимена Иванова: «Ах, говорит, — как интересно! ах, я ужасно люблю чудеса и верю в них! Знаете, — говорит, — прикажите вы, пожалуйста, своим

староверам, чтоб они помолились, чтобы мне бог дочь дал. У меня есть два сына, но мне непременно хочется одну дочь. Можно это?» (4: 329) Изворотливый Пимен, не отличавшийся чистотой веры, «был слабый человек и любосластец, а теперь объясню, зачем мы его, однако, в своей артели содержали; он у нас ездил в город за провизией, закупал какие надо покупки; мы его посылали на почту паспорты и деньги ко дворам отправлять, и назад новые паспорты он отбирал» (4: 328); в отличие от Пимена «настоящий степенный старовер, разумеется, всегда подобной суеты чуждается и от общения с чиновниками бежит» (4: 328), но «вот ведь до чего осуетит-ся человек, и омрачнеет ум его, и оледенеют чувства» (4: 330), что он втайне от своих берет «заказ за заказом» у барыни на «чудеса», не забывая про собственный карман: «в таковых случаях надо всегда, чтоб от вас жертвенный елей теплился» (4: 330). Происходит персонификация фальшивого «чудотворца» в образе Пимена Иванова: для барыни этот «пустоша» «уже выхлопотал у Бога и здоровья, и наследство, и мужу чин большой, и орденов столько, что все на груди не вмещались, так один он в кармане, говорят, носил» (4: 330).

Христианские мораль и нравственность барыни в «Запечатленном ангеле» можно выразить более поздней лесковской цитатой [письмо А.Н. Лескову, 01.06.1891]: «Бог есть, но не такой, которого выдумала корысть и глупость. В этакого Бога если верить, то, конечно, лучше (умнее и благочестивее) — совсем не верить.» [6: 37-38]. Корыстное отношение барыни к «проявлению Божьего благоволения» через икону ангела-хранителя и торговля Божьей благодатью «пустоши» Пимена долго продолжаться не может: «но настал час всему этому об-личиться» (4: 330), настал час кары Божьей; удача отворачивается от мужа барыни, обманутого «жидами», которые сначала дают взятку чиновнику, а затем в обмен на печать требуют сумму, вдвое больше отданной. Провалом спиритических опытов и посрамлением книжного оракула заканчиваются и новогодние гадания княгини в рассказе «Дух госпожи Жанлис»: произведения покойной француженки оказываются «непристойными мемуарами о событиях столетней давности» [4: 163], а чтение предсказаний этого «духа» обернулось для юной княжны психологической травмой; легкомысленным же оказался не «дух», а княгиня, упрямо следующая европейской моде на спиритизм. Лесков с комизмом говорит о несостоявшейся встрече Нового года: «чувства, с которыми мы расходились, были томительны, но не делали чести нашим сердцам, ибо, содержа на лицах усиленную серьезность, мы едва могли хранить разрывавший нас смех и не в меру старательно наклонялись, отыскивая свои галоши.» (7: 91) Через диалог рассказчика и дипломата, завершающий «спиритический случай», выносится в иносказательное назидание: «на духов так же нельзя полагаться, как и на живых людей» (7: 92), а книги, «о которых мы решаемся говорить, нужно прежде прочесть» (7: 92), христианину не следует слепо следовать моде и проявлять праздное любопытство, не разобравшись в сущности явления.

Таким образом, Лесков, рассуждая о чудесах истинных и ложных в «Запечатленном ангеле» и развивая тему о ложных пророчествах в святочном рассказе «Дух госпожи Жанлис», делает попытку провести границу между христианством и мистицизмом с элементами суеверия, колдовства и чертовщины, между истинной верой и ложной. Далее, как мы видим, Лесков в святочном рассказе «Маленькая ошибка» продолжает развивать свою мысль о вере в фальшивых «чудотворцев», не имеющей ничего общего с православием и Божественным чудом.

Сверхъестественная природа Божественного чуда воспринимается православными не как нечто пугающее, но с чувством теплой благодарности, такие чудеса укрепляют живую веру в Спасителя, ведь Христос, твердо убежден отец Кириак, «творит себе обитель «за пазушкой»» (5: 465), у самого нашего сердца. По мнению исследователя А.А. Новиковой-Строгановой, «сердце — доминанта православной антропологии -центр всей внутренней работы человека, средоточие живой стихии духовной практики, устремлённой к бо-гопознанию и богообщению» [7]. «Тайны-то уже там очень большие творятся — вся благодать оттуда идет: и материно молоко детопитательное, и любовь там живет, и вера», — размышляет монашек (5: 471). Через ласковое лесковское «за пазушкой» повесть «Некрещеный поп» (1877) входит в авторский диалог, перекликается со святочным рассказом «На краю света»: «Михалка с Потапкой жили под опекою отца Саввы, как у самого Христа за пазушкой» (6: 196). В диалогическое пространство, когда проводится задуманная писателем аналогия, посредством реминисценции, эффект которой достигается через фоновую память читателя, вступает рождественский рассказ «Христос в гостях у мужика» (1881): «Христос придет в это сердце, как в убранную горницу, и сотворит себе там обитель» [8: 36]. Чудо, ставшее в значительной части святочных рассказов центральным событием, для писателя видится в приближении к Спасителю, обрТаким образом, нами были выделены две бинарные оппозиции, позволяющие рассмотреть в целостности антонимический контекст: истинная вера — фарисейство; истинная вера — мистицизм. Можно также говорить о том, что Н.С. Лесков сознательно устанавливает автоинтертекстуальные отношения между своими святочными рассказами и другими произведениями, принадлежащими его перу. Анализ межтекстовых связей в ракурсе ключевых понятий «вера» и «неверие» помогает понять мировозренческую позицию писателя, разглядеть двойственность русского религиозного самосознания, чудеса истинные и чудеса мнимые, соотнести контекстуально оппозиционные образы героев. Данная работа содержит важные замечания по проблемам автоинтертекстуальности в святочных рассказах Н.С. Лескова, а также позволяет взглянуть под другим углом на произведения писателя и их смысловую наполненность. По нашему мнению, изучение творческого наследия Н.С. Лескова в данном направлении является актуальным и перспективным.

Библиографический список

1. Виницкий И.Ю. Дух литературы. Рассуждение о художественном спиритуализме Н.С. Лескова// Тыняновский сборник. М.: Водолей, 2009. Вып. 13. С. 148-160.

2. Данилова Н.Ю. Диалог «своего» и «чужого» в художественном мире Н.С. Лескова: на материале произведений 18601880- х гг. об иностранцах и инородцах: дис…..канд. филол. наук. СПб., 2011. 226 с.

3. Евдокимова О.В. Мнемонические элементы поэтики Н.С. Лескова: дис. … док. филол. наук. СПб., 1999. 336 с.

4. Жолковский А.К. Маленький метатекстуальный шедевр Лескова //Новое литературное обозрение. 2008. № 5 (93). С. 155-176.

5. Кретова А.А. «Будьте совершенны…» (религиозно-нравственные искания в святочном творчестве Н. С. Лескова и его современников). М.: Моск. пед. гос. ун-т; Орел: Орл. гос. ун-т, 1999. 303 с.

6. Лесков А.Н. Жизнь Николая Лескова: по его личным, семейным и несемейным записям и памятям: в 2 т. Т. 2. М.: Художественная литература, 1984. 607 с.

7. Лесков Н.С. Собр. соч. в 11 т. Т. 5. М.: Гослитиздат, 1957. 636 с.

8. Лесков Н.С. Христос в гостях у мужика. М.: Посредник, 1893. 36 с.

9. Минеева И.Н. Древнерусский Пролог в творчестве Н.С. Лескова: дис. … канд. филол. наук. Петрозаводск, 2003. 282 с.

10. Новикова-Строганова А.А. Изучение святочной прозы на примере рассказа Н.С. Лескова «Зверь» и повести Ч. Диккенса «Рождественская песнь в прозе». X класс // Литература в школе. 2012. № 2. С. 27-33.

11. Новикова-Строганова А.А. «Сюрпризы и внезапности» русской жизни: святочные рассказы Н.С. Лескова // Научный богословский портал «Богослов». [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.bogoslov.ru/text/3064355.html.

12. Першина М.А. Англоязычная литература как текст-прецедент в произведениях Н.С. Лескова: дис. … канд. филол. наук. Йошкар-Ола, 2013. 264 с.

13. Федотова А.А Поэтика поздней прозы Н.С. Лескова: интертекстуальный аспект: дис. … канд. филол. наук. Ярославль, 2012. 209 с.

14. Флоренский П. Православие // История религии. М.: Книгоиздательство «Польза» В. Антик и К°, 1909. С. 161-188.

References

1. Vinitckij I.IU. The spirit of literature. Reasoning about art spiritualism by Nikolai Leskov // Tynyanov collection. Moscow: Vodolej, 2009. Issue 13. Pp. 148-160.

2. Danilova N.Y. The dialogue of «their» and «alien» in the art world of Nikolai Leskov: based on the works 1860-1880s about the aliens and the foreigners. Candidate thesis in Philology. St. Petersburg, 2011. 226 p.

3. Evdokimova O.V. Mnemonic elements of N. Leskov’s poetic. Doctoral thesis in Philology. St. Petersburg, 1999. 336 p.

4. ZHolkovskij A.K. Little metatextual masterpiece Leskov // The New literary review. 2008. No. 5 (93). Pp. 155-176.

5. Kretova A.A. «Be perfect…» (the religious-moral quest in Yule the works. Leskov and his contemporaries). Moscow: Moscow State Pedagogical University; Orel: Orel State University, 1999. 303 p.

6. Leskov A.N. The life of Nikolai Leskov: in his personal, family and non-family records and memories: in 2 volumes. V. 2. Moscow: Khudozhestvennaya literature, 1984. 607 p.

7. Leskov N.S. Collected works in 11volumes. V. 5. Moscow: Goslitizdat. 636 p.

8. Leskov N.S. Christ visiting the man. Moscow: Posrednik, 1893. 36 p.

9. Mineeva I.N. Ancient Prologue in the works of Nikolai Leskov. Candidate thesis in Philology. Petrozavodsk, 2003. 282 p.

10. Novikova-Stroganova A.A. A study of Christmas prose based on «The Beast» by N. Leskov and A Christmas Carol by. X class // Literature in the School. 2012. No. 2. Pp. 27-33.

11. Novikova-Stroganova A.A. «Surprises and suddenness» of Russian life: Christmas story by Nikolai Leskov // Scientific theological portal «Theologian» [the Electronic resource]. A mode of access: http://www.bogoslov.ru/text/3064355.html.

12. Pershina M.A. English Literature as a text is a precedent in the works of Nikolai Leskov. Candidate thesis in Philology. Joshkar-Ola, 2013. 264 p.

13. Fedotova A.A. Poetics in the late prose of Nikolai Leskov: the intertextual aspect. Candidate thesis in Philology. Yaroslavl, 2012. 209 p.

14. Florenskij P. Orthodoxy/The history of religion. Moscow: Book publishing «Polza» of V. Antik and K , 1909. Pp. 161-188.