Marlu право на ошибку

Право на ошибку

Автор:Marlu

Беты (редакторы):Marbius

Рейтинг:NC-17

Жанры:Слэш (яой), Драма, Повседневность, POV, Hurt/comfort

Предупреждения:Изнасилование, Нецензурная лексика

Примечания автора:

Сиквел к Праву на выбор. Можно читать как самостоятельное произведение.

Драма, как жанр, здесь присутствует из-за некоторых событий и конфликтов персонажей. ХЭ будет!

Автор великолепных иллюстраций natali3112

Глава 1

— Ну что вы сидите?! – пронзительный голос коллеги ввинтился в уши, заставляя лица морщиться и головы поворачиваться в сторону источника неприятных звуков.

Елена Викторовна застыла в дверях, беспомощно выставив руки вперед. Высокая, нескладная, тощая, а сейчас еще и растрепанная, с покрытым алыми пятнами лицом, она пыталась отдышаться, чтобы сказать еще что-то. Впалая грудь бурно вздымалась.

— Ну что вы сидите?! – чуть не плача продолжила она. – Он же умер!

В преподавательской повисла звенящая тишина. Мы почти целую минуту пытались осознать и как-то оценить информацию, потом чей-то голос осторожно спросил:

— Кто?

— Ну кто, кто! – Третьякова, которая и в спокойном состоянии была дамой со странностями, уже злилась. — Петр Иванович! Вот кто! Он там лежит, а вы тут сидите! Ну и сидите дальше! – она махнула рукой и, резко развернувшись, выскочила из комнаты.

Новость, обрушенная на головы собравшихся, оглушила, но времени свыкнуться и хоть как-то переварить информацию не было совершенно – пришлось спешно догонять посеявшую смятение преподавательницу, иначе мы рисковали остаться в неизвестности.

Без студентов коридоры университета были пустынны. Редкие сотрудники, встреченные по пути, испуганно жались к стенам, провожая недоуменными взглядами странную процессию из трех десятков в основном сильно немолодых людей, молча несущихся в сторону выхода. Впереди маячила сине-белая полосатая кофта Третьяковой, не давая сбиться с курса.

Возле главных ворот Университета стоял синий Логан с шашечками на боку и длинной антенной на крыше. Рядом топтался растерянный мужик и по двое-трое кучковался народ. Кто-то выглядел заинтересованным, кто-то испуганным, но было ясно одно: что-то случилось.

— Вот, — Третьякова сделала широкий жест в сторону автомобиля, где на откинутом переднем сидении лежал человек.

Седые пряди обрамляли лицо, еще не успевшее стать восковым; и только странно приоткрытый рот и неудобно повернутая голова выдавали истину: он вряд ли спит.

Дальнейшее слилось в сплошной поток. Еще не было осознания того, что произошло, еще казалось: это неправда. Приехавшая скорая установила факт смерти. Полиция в лице совсем молоденького паренька в форме не нашла следов насилия. Долго. Нудно. Протоколы, подписи… И ожидание. Люди подходили и уходили, удовлетворив свое любопытство – еще бы, не каждый день происходит нечто из ряда вон выходящее.

Совершенно незаметно день стал клониться к вечеру. Казалось, вот только совсем недавно было одиннадцать, и мы в счастливом неведении сидим в преподавательской, обмениваясь впечатлениями о проведенном отпуске, и ждем начальника, чтобы выслушать, что ожидает нас в новом учебном году, что еще изобрело неугомонное руководство в лице ректора и отрабатывающих свой хлеб с маслом девяти проректоров. Смерть заведующего кафедрой ломала привычный уклад, вносила сумятицу в мысли и рушила планы. Будущее сразу становилось неопределенным и зыбким.

— Георгий Сергеевич, — раздался над ухом голос Павла Евгеньевича Шиловского, нашего старейшего преподавателя, восьмидесятилетний юбилей которого мы с размахом отмечали в мае, — ты бы съездил к нему домой, сообщил сестре.

Вопрос «почему я?» задавать смысла не имело. Ответ очевиден: потому что самый молодой, потому что довольно тесно общался с Петром Ивановичем, когда писал диссертацию, и хорошо знал Жанночку, любимую сестру и единственную родственницу усопшего. Ну и если уж совсем начистоту, то и по должности было положено – ибо я имел несчастье быть заместителем. Не потому что был хорошим, не потому что основательно разбирался в учебном процессе, а всего лишь из-за того, что банально все остальные отказались впахивать сверх положенной нормы нагрузки. Мне же деваться было некуда – желание защититься диктовало свои правила поведения.

Домой я попал ближе к десяти вечера. Безумно длинный, невероятно тяжелый день близился к концу. Вторник двадцать восьмого августа навсегда останется в памяти черным днем. Наверное, до конца жизни мне будет видеться растерянное лицо хрупкой старушки, неверяще смотрящей на меня своими поблекшими от возраста голубыми глазами, и слышаться ее причитания:

— Как же так, Жорик, ну как же так? Петенька же на десять лет младше…

Мне нечего было сказать на это, и я просто молча сидел рядом, обнимая женщину за вздрагивающие плечи, и со все большей безнадежностью понимал неизбежность того, что организацией похорон придется заниматься мне.

Без аппетита и удовольствия сжевал бутерброд, запив сладким чаем, принял душ и завалился на кровать. Тело требовало отдыха, а вот мозг лихорадочно пытался думать. Только вот думай – не думай, все равно будущее покрыто мраком. Кто будет новым завкафом? Что делать с Жанной Ивановной? Что, в конце концов, будет с защитой? На эти вопросы ответа не было. Так или иначе, время покажет, только скорее всего следует ждать перемен, а вот насколько они будут глобальными… Посмотрим.

Сна не было ни в одном глазу. Хотелось как-то успокоиться, отключиться, для этого было бы хорошо принять на грудь пару рюмок коньяка или простой вульгарной водочки. Холодненькой, под малосольный огурчик, что совершенно случайно остался в банке. Только вот слово, когда-то данное себе, не позволяло. Нет, я не был ни алкоголиком, ни запойным пьяницей, но спиртное действовало на меня совершенно определенным образом, срывая тормоза. Однажды я уже испортил жизнь и себе и другим людям, повторять прошлые ошибки желания не было. Хотелось с кем-то поделиться, поговорить… Только один человек может выслушать, понять и с усталым вздохом погладить по голове, что бы я ни натворил. Папа. Теплая пластмасса телефонной трубки удобно легла в ладонь, указательный палец привычно нажал кнопку быстрого вызова.

— Ал-ло, — как всегда отрывисто отозвался отец на той стороне эфира после четвертого гудка.

— Папа, можно я приеду? – голос против воли прозвучал жалобно.

— Что-то случилось? – спросил отец с неподдельной тревогой.

— Да. Нет. Не знаю, — дал я исчерпывающий ответ. – Так можно приехать?

— Как будто тебе кто-то запрещает! — пробурчала в ответ телефонная трубка, и в ухе раздались короткие гудки.

Право на ошибку

Автор:Marlu

Беты (редакторы):Marbius

Рейтинг:NC-17

Жанры:Слэш (яой), Драма, Повседневность, POV, Hurt/comfort

Предупреждения:Изнасилование, Нецензурная лексика

Примечания автора:

Сиквел к Праву на выбор. Можно читать как самостоятельное произведение.

Драма, как жанр, здесь присутствует из-за некоторых событий и конфликтов персонажей. ХЭ будет!

Автор великолепных иллюстраций natali3112

Глава 1

— Ну что вы сидите?! – пронзительный голос коллеги ввинтился в уши, заставляя лица морщиться и головы поворачиваться в сторону источника неприятных звуков.

Елена Викторовна застыла в дверях, беспомощно выставив руки вперед. Высокая, нескладная, тощая, а сейчас еще и растрепанная, с покрытым алыми пятнами лицом, она пыталась отдышаться, чтобы сказать еще что-то. Впалая грудь бурно вздымалась.

— Ну что вы сидите?! – чуть не плача продолжила она. – Он же умер!

В преподавательской повисла звенящая тишина. Мы почти целую минуту пытались осознать и как-то оценить информацию, потом чей-то голос осторожно спросил:

— Кто?

— Ну кто, кто! – Третьякова, которая и в спокойном состоянии была дамой со странностями, уже злилась. — Петр Иванович! Вот кто! Он там лежит, а вы тут сидите! Ну и сидите дальше! – она махнула рукой и, резко развернувшись, выскочила из комнаты.

Новость, обрушенная на головы собравшихся, оглушила, но времени свыкнуться и хоть как-то переварить информацию не было совершенно – пришлось спешно догонять посеявшую смятение преподавательницу, иначе мы рисковали остаться в неизвестности.

Без студентов коридоры университета были пустынны. Редкие сотрудники, встреченные по пути, испуганно жались к стенам, провожая недоуменными взглядами странную процессию из трех десятков в основном сильно немолодых людей, молча несущихся в сторону выхода. Впереди маячила сине-белая полосатая кофта Третьяковой, не давая сбиться с курса.

Возле главных ворот Университета стоял синий Логан с шашечками на боку и длинной антенной на крыше. Рядом топтался растерянный мужик и по двое-трое кучковался народ. Кто-то выглядел заинтересованным, кто-то испуганным, но было ясно одно: что-то случилось.

— Вот, — Третьякова сделала широкий жест в сторону автомобиля, где на откинутом переднем сидении лежал человек.

Седые пряди обрамляли лицо, еще не успевшее стать восковым; и только странно приоткрытый рот и неудобно повернутая голова выдавали истину: он вряд ли спит.

Дальнейшее слилось в сплошной поток. Еще не было осознания того, что произошло, еще казалось: это неправда. Приехавшая скорая установила факт смерти. Полиция в лице совсем молоденького паренька в форме не нашла следов насилия. Долго. Нудно. Протоколы, подписи… И ожидание. Люди подходили и уходили, удовлетворив свое любопытство – еще бы, не каждый день происходит нечто из ряда вон выходящее.

Совершенно незаметно день стал клониться к вечеру. Казалось, вот только совсем недавно было одиннадцать, и мы в счастливом неведении сидим в преподавательской, обмениваясь впечатлениями о проведенном отпуске, и ждем начальника, чтобы выслушать, что ожидает нас в новом учебном году, что еще изобрело неугомонное руководство в лице ректора и отрабатывающих свой хлеб с маслом девяти проректоров. Смерть заведующего кафедрой ломала привычный уклад, вносила сумятицу в мысли и рушила планы. Будущее сразу становилось неопределенным и зыбким.

— Георгий Сергеевич, — раздался над ухом голос Павла Евгеньевича Шиловского, нашего старейшего преподавателя, восьмидесятилетний юбилей которого мы с размахом отмечали в мае, — ты бы съездил к нему домой, сообщил сестре.

Вопрос «почему я?» задавать смысла не имело. Ответ очевиден: потому что самый молодой, потому что довольно тесно общался с Петром Ивановичем, когда писал диссертацию, и хорошо знал Жанночку, любимую сестру и единственную родственницу усопшего. Ну и если уж совсем начистоту, то и по должности было положено – ибо я имел несчастье быть заместителем. Не потому что был хорошим, не потому что основательно разбирался в учебном процессе, а всего лишь из-за того, что банально все остальные отказались впахивать сверх положенной нормы нагрузки. Мне же деваться было некуда – желание защититься диктовало свои правила поведения.

Домой я попал ближе к десяти вечера. Безумно длинный, невероятно тяжелый день близился к концу. Вторник двадцать восьмого августа навсегда останется в памяти черным днем. Наверное, до конца жизни мне будет видеться растерянное лицо хрупкой старушки, неверяще смотрящей на меня своими поблекшими от возраста голубыми глазами, и слышаться ее причитания:

— Как же так, Жорик, ну как же так? Петенька же на десять лет младше…

Мне нечего было сказать на это, и я просто молча сидел рядом, обнимая женщину за вздрагивающие плечи, и со все большей безнадежностью понимал неизбежность того, что организацией похорон придется заниматься мне.

Без аппетита и удовольствия сжевал бутерброд, запив сладким чаем, принял душ и завалился на кровать. Тело требовало отдыха, а вот мозг лихорадочно пытался думать. Только вот думай – не думай, все равно будущее покрыто мраком. Кто будет новым завкафом? Что делать с Жанной Ивановной? Что, в конце концов, будет с защитой? На эти вопросы ответа не было. Так или иначе, время покажет, только скорее всего следует ждать перемен, а вот насколько они будут глобальными… Посмотрим.

Сна не было ни в одном глазу. Хотелось как-то успокоиться, отключиться, для этого было бы хорошо принять на грудь пару рюмок коньяка или простой вульгарной водочки. Холодненькой, под малосольный огурчик, что совершенно случайно остался в банке. Только вот слово, когда-то данное себе, не позволяло. Нет, я не был ни алкоголиком, ни запойным пьяницей, но спиртное действовало на меня совершенно определенным образом, срывая тормоза. Однажды я уже испортил жизнь и себе и другим людям, повторять прошлые ошибки желания не было. Хотелось с кем-то поделиться, поговорить… Только один человек может выслушать, понять и с усталым вздохом погладить по голове, что бы я ни натворил. Папа. Теплая пластмасса телефонной трубки удобно легла в ладонь, указательный палец привычно нажал кнопку быстрого вызова.

— Ал-ло, — как всегда отрывисто отозвался отец на той стороне эфира после четвертого гудка.

— Папа, можно я приеду? – голос против воли прозвучал жалобно.

— Что-то случилось? – спросил отец с неподдельной тревогой.

— Да. Нет. Не знаю, — дал я исчерпывающий ответ. – Так можно приехать?

— Как будто тебе кто-то запрещает! — пробурчала в ответ телефонная трубка, и в ухе раздались короткие гудки.

Информация обновлена: 03.05.2023

• Главная
• Новинки книг
• Жанры
  • Фантастика → Попаданцы — Боевая — Героическая — Детективная — Научная
  • Фэнтези → Городское — Ироническое — Юмористическое
  • Детективы → Классические — Боевики — Полицейские — Иронические — Шпионские
  • Любовные романы → Современные — Исторические — Короткие — Остросюжетные
  • Приключения → Исторические приключения — Вестерны — Путешествия и география
  • Детям → Сказки — Приключения — Фантастика — Образовательная литература
  • Дом и Семья → Кулинария — Здоровье и красота — Домашние животные
  • Наука и образование → История — Психология — Философия — Медицина
  • Религия и Эзотерика → Религия — Эзотерика — Самопознание
  • Ужасы, Триллеры и Мистика
  • Экономика и бизнес
  • Юмор
• Самиздат
• Авторам (самиздат)

Электронная библиотека книг » Marlu » книга «Право на ошибку (СИ)»

wait_for_cache



Право на ошибку

Тая Смоленская

Глава 1

Две красные полоски на тесте обрадовали меня больше, чем внедорожник, который несколько месяцев назад купил мне муж.

Четыре долгих года у нас с мужем не получалось с детьми и вот долгожданное счастье! Губы сами по себе растянулись в улыбке, я прижала ладонь к совсем плоскому животу, прикрыла веки и мысленно поблагодарила бога за чудо.

Не буду врать, но я уже отчаялась. Таблетки, походы по врачам, анализы: казалось, этому не будет конца. Я уже ни на что не надеялась, впала в депрессию, смирилась с тем, что навсегда останусь бездетной, и в самый нужный момент это случилось.

Я обязана была сообщить мужу! Сил терпеть больше не было. Знаю, у него сегодня важное совещание в офисе, в последние месяцы он завален работой, приходит поздно ночью, мотается по командировкам, но держать в себе такую новость не могу.

Еще раз внимательно смотрю на тест, желая убедиться что две полоски мне не померещились и выхожу из ванной комнаты, наспех выбирая из гардероба летний сарафан и туфли. Говорить по телефону о своей беременности не собираюсь, это нужно сделать лично. Чтобы увидеть как загорится огонек в его глазах, чтобы иметь возможность обнять его, разделить это счастье вместе с ним.

Всю дорогу я пыталась представить реакцию Артема, подбирала слова, руки дрожали от волнения. На мгновенье засомневалась — а вдруг тест соврал? Но потом вспомнила что за эти годы ни разу не случалось мне видеть двух полосок. Ну, нет, в этот раз все точно получилось!

Я с трудом припарковалась перед бизнес центром, водила я по прежнему плохо, но мой инструктор убеждал, что мне просто не хватает опыта, потенциал во мне есть, поэтому при каждом случае я старалась не пользоваться услугами такси, а сама садится за руль.

Я делаю несколько глубоких вдохов, собираясь с мыслями и толкаю створки стеклянных дверей.

Мой муж генеральный директор крупной компании. О таком мужчине как он мечтает каждая женщина, но выбрал он меня. Вернее, мы поженились семь лет назад, ему было двадцать девять, а мне двадцать два. Я только завершила обучение, Артем же уже добился небывалых высот в своем возрасте, но был не так богат и успешен как сейчас. Тогда у нас была двушка в старой хрущевке, но в ней мы провели лучшие годы в своей жизни.

Это была любовь с первого взгляда. Страсть, искры, огонь — все было по-настоящему.

— Артем у себя? — спросила у его секретарши, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.

— Эм-м, нет, Артем Александрович ушел еще утром, предупредил что у него какие-то семейные дела, — подняла на меня свой взгляд Светлана.

Честно говоря, я всегда недолюбливала ее. Слишком уж откровенное декольте было у ее блуз, а еще она всегда пожирала взглядом моего мужа и формы у нее были слишком пышными. Ладно, признаюсь, я ревную мужа к каждой женщине, что крутится рядом с ним.

— А, наверное мы разминулись, — произнесла я растерянно, не понимая куда мог поехать Артем. Что-то у родителей случилось? — Ладно, спасибо за информацию, Светлана, я тогда пойду.

Девушка кивнула мне в ответ, я же могу поклясться, что в ее взгляде скользнуло ехидство. Словно она знала то, чего не знала я.

Пока жду лифт, решаю позвонить мужу и уточнить когда он будет дома. Несколько коротких гудков и Артем сбрасывает вызов, а следом приходит сообщение:

«На совещании».

Меня словно окатило холодной водой. Он врет. Но зачем?

«Когда будешь дома? Нужно поговорить, у меня есть хорошие новости», — пишу в ответ.

«Поздно, ложись спать без меня».

Дышать становится тяжело. Улыбка окончательно сползает с моего лица. Я стараюсь не думать о всяких глупостях, не помрачать этот прекрасный день, но не получается. А еще эти странные взгляды подчиненных Артема вокруг и перешептывания… Меня настигает паранойя. Артем изменяет мне с кем-то из офиса?

Ну, нет. Быть такого не может. Я настоящая дура, если подозреваю своего мужа в измене. Он ведь безумно любит меня. И у нас все хорошо в отношениях.

Когда выхожу на улицу не могу ни на чем сосредоточиться. Глупые мысли все никак не покидают голову. Я просто сижу в салоне своего автомобиля и смотрю в одну точку, а потом вдруг вспоминаю, что на наших с ним машинах стоит авто трекер на случай угона.

Дрожащими пальцами нахожу программу отслеживания, очень долго пытаюсь вспомнить пароль, в конце концов приходится звонить в службу поддержки, для его восстановления, но уже через час я вижу точку, обозначающую автомобиль Артема. И эта точка находится в центре города. Недалеко от бизнес центра. Прямо перед гостиницей Four seasons.

* * *

Я не собиралась влетать в гостиницу и устраивать скандал, требуя назвать номер, который снял мой муж. Не исключено, что он всего-навсего заехал в ресторан на первом этаже, чтобы поужинать. Или же просто припарковался рядом, а сам ушел по делам. Или же…

Этих «или» было так много, что я сбилась со счета. Тянула горячий напиток в кофейне напротив и не могла оторвать взгляд от входа в гостиницу. Не понимала что здесь делала, но и не могла заставить себя встать и уйти.

Несколько раз не выдерживала и набирала номер мужа, но меня переключало на автоответчик. Слезы уже были готовы пролиться, оросить все вокруг, но я свято верила в верность Артема и в то, что я себе просто надумала его измену.

Время тянулось безумно медленно, я было подумала: а не засесть ли мне в фойе отеля, чтобы уж точно не упустить из виду мужа, но быстро отмела эту идею. Я не собираюсь быть униженной стороной. Не проявлю ни капли слабости. Не буду терпеть унижение, если столкнусь лоб в лоб с его любовницей.

И снова же успокаиваю себе тем, что никакой измены может и не быть. Ну мало ли что он может делать здесь?

Ближе к девяти я все же покидаю кофейню и сажусь в свой автомобиль. Начинает темнеть, но, к счастью, сейчас лето и в такое время все еще можно хорошо разглядеть лица людей.

Я не отвожу взгляд от входа в отель, напряженно сжимаю пальцами в руль и вот это происходит. Как в самом страшном сне.

Словно в замедленной съемке Артем появляется в дверях с длинноногой молоденькой блондинкой. На их лицах играет улыбка. Они идут к его автомобилю в обнимку. Она прижимается к нему, что-то говорит. Его рука сжимает ее за ягодицу. В том, что именно происходило между ними в отеле даже гадать не приходится.

Я жмурюсь, в надежде что это просто какой-то розыгрыш. Мираж. В надежде, что этот мужчина просто чертовски похож на моего мужа. Или же что я все неправильно поняла.

Но это не так.

Это мой Артем. Тот самый человек, с которым мы клялись друг другу в любви и верности.

Он открывает перед девушкой дверцу, а с моего рта срывается хриплый стон.

Он подает ей руку, помогая забраться на переднее сиденье, где обычно рядом с Артемом сижу я, а мои ногти впиваются в кожу настолько сильно, что прокалывают ее и по ладони струится капелька крови.

Он закрывает дверцу, спрятав свою спутницу в черном железном звере, у меня грудь сдавливает спазмом. Я делаю вдох, но воздух застревает в горле. Горький ком перекрывает доступ к кислороду, а щеки обжигают горячие слезы.

Как он мог?

За что?

Почему?

Сколько времени я живу в этой лжи?

Чем она лучше?

У нас ведь все было так хорошо, а в будущем появится ребенок и мы бы стали самой счастливой семьей на свете.

Все эти вопросы хороводом кружат в моей голове, не давая нормально мыслить. Автомобиль Артема давно скрылся за поворотом, я же все так же не могу сдвинуться с места. Обручальное кольцо на моем пальце пылает, словно я надела раскаленное железо. Я резко сдергиваю его и с силой бросаю куда-то на пол.

Во мне словно что-то надломилось. Исчерпало все мои чувства. И я внезапно ощущаю, что становлюсь ко всему безразличной. Словно вся та любовь, которую я чувствовала к Артему испарилась в одно мгновенье. Осталась лишь холодная расчетливость. А еще ненависть. За то, что в нашей постели была третья. За то, что возвращался после нее и смотрел мне в глаза как ни в чем не бывало. За то что целовал меня губами, которыми целовал и ее. Прикасался руками, которыми ласкал ее.

Ориджиналы

Рейтинг:
   NC-17
Жанры:
   Драма, Повседневность, POV, Hurt/comfort
Предупреждения:
   Изнасилование, Нецензурная лексика
Размер:
   Миди, 43 страницы, 12 частей
Статус:
   закончен
Эта работа была награждена за грамотность

Награды от читателей:

    «Отличная работа!» от Lana De Wilde
«Отличная работа!!!» от Elena163
«Отличная работа!» от DarkRoad

Описание:
Совершив неблаговидный поступок, главный герой возвращается в родной город и пробует начать все с начала.Посвящение:
Моим дорогим бете и гамме!

Публикация на других ресурсах:
Только с разрешения автора

Примечания автора:
Сиквел к Праву на выбор. Можно читать как самостоятельное произведение.
Драма, как жанр, здесь присутствует из-за некоторых событий и конфликтов персонажей. ХЭ будет!

Автор великолепных иллюстраций natali3112

http://static.diary.ru/userdir/2/6/7/9/2679972/77841804.jpg
http://static.diary.ru/userdir/2/6/7/9/2679972/77841799.jpg

— Ну что вы сидите?! – пронзительный голос коллеги ввинтился в уши, заставляя лица морщиться и головы поворачиваться в сторону источника неприятных звуков.
Елена Викторовна застыла в дверях, беспомощно выставив руки вперед. Высокая, нескладная, тощая, а сейчас еще и растрепанная, с покрытым алыми пятнами лицом, она пыталась отдышаться, чтобы сказать еще что-то. Впалая грудь бурно вздымалась.
— Ну что вы сидите?! – чуть не плача продолжила она. – Он же умер!
В преподавательской повисла звенящая тишина. Мы почти целую минуту пытались осознать и как-то оценить информацию, потом чей-то голос осторожно спросил:
— Кто?
— Ну кто, кто! – Третьякова, которая и в спокойном состоянии была дамой со странностями, уже злилась. — Петр Иванович! Вот кто! Он там лежит, а вы тут сидите! Ну и сидите дальше! – она махнула рукой и, резко развернувшись, выскочила из комнаты.
Новость, обрушенная на головы собравшихся, оглушила, но времени свыкнуться и хоть как-то переварить информацию не было совершенно – пришлось спешно догонять посеявшую смятение преподавательницу, иначе мы рисковали остаться в неизвестности.
Без студентов коридоры университета были пустынны. Редкие сотрудники, встреченные по пути, испуганно жались к стенам, провожая недоуменными взглядами странную процессию из трех десятков в основном сильно немолодых людей, молча несущихся в сторону выхода. Впереди маячила сине-белая полосатая кофта Третьяковой, не давая сбиться с курса.
Возле главных ворот Университета стоял синий Логан с шашечками на боку и длинной антенной на крыше. Рядом топтался растерянный мужик и по двое-трое кучковался народ. Кто-то выглядел заинтересованным, кто-то испуганным, но было ясно одно: что-то случилось.
— Вот, — Третьякова сделала широкий жест в сторону автомобиля, где на откинутом переднем сидении лежал человек.
Седые пряди обрамляли лицо, еще не успевшее стать восковым; и только странно приоткрытый рот и неудобно повернутая голова выдавали истину: он вряд ли спит.
Дальнейшее слилось в сплошной поток. Еще не было осознания того, что произошло, еще казалось: это неправда. Приехавшая скорая установила факт смерти. Полиция в лице совсем молоденького паренька в форме не нашла следов насилия. Долго. Нудно. Протоколы, подписи… И ожидание. Люди подходили и уходили, удовлетворив свое любопытство – еще бы, не каждый день происходит нечто из ряда вон выходящее.
Совершенно незаметно день стал клониться к вечеру. Казалось, вот только совсем недавно было одиннадцать, и мы в счастливом неведении сидим в преподавательской, обмениваясь впечатлениями о проведенном отпуске, и ждем начальника, чтобы выслушать, что ожидает нас в новом учебном году, что еще изобрело неугомонное руководство в лице ректора и отрабатывающих свой хлеб с маслом девяти проректоров. Смерть заведующего кафедрой ломала привычный уклад, вносила сумятицу в мысли и рушила планы. Будущее сразу становилось неопределенным и зыбким.
— Георгий Сергеевич, — раздался над ухом голос Павла Евгеньевича Шиловского, нашего старейшего преподавателя, восьмидесятилетний юбилей которого мы с размахом отмечали в мае, — ты бы съездил к нему домой, сообщил сестре.
Вопрос «почему я?» задавать смысла не имело. Ответ очевиден: потому что самый молодой, потому что довольно тесно общался с Петром Ивановичем, когда писал диссертацию, и хорошо знал Жанночку, любимую сестру и единственную родственницу усопшего. Ну и если уж совсем начистоту, то и по должности было положено – ибо я имел несчастье быть заместителем. Не потому что был хорошим, не потому что основательно разбирался в учебном процессе, а всего лишь из-за того, что банально все остальные отказались впахивать сверх положенной нормы нагрузки. Мне же деваться было некуда – желание защититься диктовало свои правила поведения.
Домой я попал ближе к десяти вечера. Безумно длинный, невероятно тяжелый день близился к концу. Вторник двадцать восьмого августа навсегда останется в памяти черным днем. Наверное, до конца жизни мне будет видеться растерянное лицо хрупкой старушки, неверяще смотрящей на меня своими поблекшими от возраста голубыми глазами, и слышаться ее причитания:
— Как же так, Жорик, ну как же так? Петенька же на десять лет младше…
Мне нечего было сказать на это, и я просто молча сидел рядом, обнимая женщину за вздрагивающие плечи, и со все большей безнадежностью понимал неизбежность того, что организацией похорон придется заниматься мне.
Без аппетита и удовольствия сжевал бутерброд, запив сладким чаем, принял душ и завалился на кровать. Тело требовало отдыха, а вот мозг лихорадочно пытался думать. Только вот думай – не думай, все равно будущее покрыто мраком. Кто будет новым завкафом? Что делать с Жанной Ивановной? Что, в конце концов, будет с защитой? На эти вопросы ответа не было. Так или иначе, время покажет, только скорее всего следует ждать перемен, а вот насколько они будут глобальными… Посмотрим.
Сна не было ни в одном глазу. Хотелось как-то успокоиться, отключиться, для этого было бы хорошо принять на грудь пару рюмок коньяка или простой вульгарной водочки. Холодненькой, под малосольный огурчик, что совершенно случайно остался в банке. Только вот слово, когда-то данное себе, не позволяло. Нет, я не был ни алкоголиком, ни запойным пьяницей, но спиртное действовало на меня совершенно определенным образом, срывая тормоза. Однажды я уже испортил жизнь и себе и другим людям, повторять прошлые ошибки желания не было. Хотелось с кем-то поделиться, поговорить… Только один человек может выслушать, понять и с усталым вздохом погладить по голове, что бы я ни натворил. Папа. Теплая пластмасса телефонной трубки удобно легла в ладонь, указательный палец привычно нажал кнопку быстрого вызова.
— Ал-ло, — как всегда отрывисто отозвался отец на той стороне эфира после четвертого гудка.
— Папа, можно я приеду? – голос против воли прозвучал жалобно.
— Что-то случилось? – спросил отец с неподдельной тревогой.
— Да. Нет. Не знаю, — дал я исчерпывающий ответ. – Так можно приехать?
— Как будто тебе кто-то запрещает! — пробурчала в ответ телефонная трубка, и в ухе раздались короткие гудки.
На лицо сама собой наползла теплая улыбка – все-таки папа у меня мировой мужик. В принципе, он был бы рад, реши я все-таки жить с ним, но режим конспирации, выбранный мной самим, не позволял такой вольности. Да, тогда три года назад я сильно лажанулся, и моя персона стала «нон грата» в мгновение ока, хотя казалось бы: Москва город большой. Это просто иллюзия, и она развеялась очень быстро. Средства массовой информации страшная сила! Дядя мигом открестился от меня; порыпавшись пару месяцев в поисках работы, я понял, что все, ничего приличного не светит, а без денег, без жилья и без перспектив делать в столице нечего, поэтому и пришлось вернуться в родной Город.
Ехал и думал, трясясь в плацкартном вагоне, что отец по голове не погладит и слова доброго не скажет, я бы и сам себе не сказал. Так тогда тошно было, что казалось, любое наказание принял бы с радостью, только вот никто меня таким образом от чувства вины избавлять не собирался.
— Ну что ж, сынок, думаю, что ты сам все понял, — только и сказал мне отец. – Надо жить дальше. Гоша, я бы с радостью поделился своим жизненным опытом, но, к сожалению, он не передается ни по наследству, ни воздушно-капельным путем. Так что, дорогой мой человек, совершая ошибки и делая выводы, ты учишься избегать их в дальнейшем, а я только и могу, что советом помочь, если спросишь, да посочувствовать.
Мы много говорили тогда, но ни слова осуждения от него я не услышал. Понял, поддержал и простил. Даже согласился с моим решением фамилию сменить. Тогда оно казалось логичным и правильным, только вот фишка в том, что поменяв кучу документов вроде паспорта, водительского удостоверения, медицинского полиса и ИНН, я остался при своем дипломе, и был он действительным при предъявлении бумаги о смене фамилии, да и в трудовой старую, оказывается, просто зачеркивают. Одна радость – в отделе кадров нашего Городского Университета работала старая знакомая отца. Она и помогла устроиться на Кафедру электроники и электротехники, где заведующим был в свою очередь ее хороший друг, который особо и не вдавался в тонкости моей личной жизни – преподавателей как всегда не хватало.
Мне тогда крупно повезло. Несмотря на отсутствие опыта в преподавании – работал я переводчиком, хоть и имел техническое образование, делая ставку именно на знание языка – взяли сначала ассистентом, затем повысили до преподавателя. Хотя на зарплате это сильно не отразилось.
Загнал видавшую виды девятку загадочного цвета «мираж» на участок и пошел к дому – окна кухни ярко светились, выдавая место дислокации родителя.
— Гоша, твою мать, — воскликнул отец, когда я появился перед ним как черт из табакерки. – Заикой сделаешь!
— Я думал, ты слышал, машинка не самая тихая, — пожал я плечами и взял румяное яблоко из корзинки на столе.
— Зачитался, — пояснил папа, показывая глазами на стопку документов на столе. – И вообще, не понимаю, зачем себя так уродовать? Внешний вид откровенно идиотский, извини за грубость.
— Да ладно, ты это каждый раз говоришь, — я ухмыльнулся и стянул с головы светло-каштановый парик, дорогой, между прочим, из натуральных волос и сделанный на заказ. – Поэтому повторять свои резоны не буду ввиду неоднократного их озвучивания.
— Господи, — отец поднял глаза к небу, — ты и выражаться стал как…
— Полный придурок? – заржал я.
— Заметь, не я это сказал, — рассмеялся в ответ родитель. – Есть будешь?
За поздним ужином я пересказал события сегодняшнего дня. Папа долго молчал, потом, налив нам по чашке чая, все же сказал:
— Что делать думаешь? Все-таки хочешь защищаться?
— Не знаю, будет зависеть от обстоятельств, — я пожал плечами и положил в чай пару кусков сахара.
— Смотри сам. Помочь тут я не в силах. Если влезу, только хуже сделаю. Сам знаешь, какие у нас высокие отношения с товарищем ректором.
Конечно, это было известно всему Городу: мэр и ректор соблюдали вооруженный нейтралитет.
— Гоша, иди ложись. День трудный был, суетный, тебе еще завтра предстоит беготня. Я так понимаю, что все на тебя свалилось? – папа с сочувствием смотрел на меня, вертя в руках очки для чтения и косясь в сторону бумаг, на время ужина предусмотрительно убранных на подоконник.
Я пожелал спокойной ночи, согласившись, что да, все придется делать самому, ввиду полной растерянности Жанны Ивановны, и поднялся на второй этаж, в свою старую комнату. Вот странно, имею две квартиры, а дом для меня все равно только эти стены, которые всегда помогали раньше и наверняка помогут и сейчас, навеяв приятные воспоминания и подарив крепкий сон.