Метод проб и ошибок этология

Обучение по методу проб и ошибок

Этот способ представляетсобой усложненный
инструментальный рефлекс. Использование
его в эволюции при отборе различных
адаптивных форм поведения весьма
сомнительно, так как на адаптацию
какой-либо реакции затрачивается много
времени.

На совершенствование
психической деятельности направлены
инстинкты саморазвития: исследовательский,
новизны, свободы, имитационный, игровой.

Инстинкт свободы — препятствие служит
стимулом поиска ответной реакции.
Исследовательский и инстинкт новизны
обусловливается потребностью в получении
информации о новом пред­мете, явлении.
Игровой инстинкт обеспечивает приобретение
новых навыков поведения. Нормальная
жизнедеятельность требует притока из
окружающей среды не только веществ и
энергии, но и информации.

При образовании инструментальных
рефлексов и классического условного
рефлекса проявляется перцептивное
научение.

Перцептивное научение (от
лат. per—
ceptio
— восприятие) — целостное,
интегральное отражение отдельных
предметов и явлений внешнего мира,
возникающее при воздействии раздражителей
на рецепторы. Перцепция связана с
деятельностью сенсорных систем и
двигательной системы Опознание предмета,
явления включает память и активное
ориентировочно- исследовательское
поведение животного. Перцептивное
научение представляет собой активный
процесс научения, приобретенные изменения
реакций на сенсорные стимулы в ходе
повторных воздействий их без специального
подкрепления.

Вероятностное научение

Важнейшим условием целенаправленных
поведенческих реакций является
способность животных прогнозировать
предстоящие события в условиях
неопределенности среды- вероятностное
научение. Животное воспринимает ситуацию
как неопределенную до тех пор, пока в
результате поисковой активности не
сформирует соответствующую субъективную
модель событий окружающей среды.
Вероятностное научение наиболее выражено
у животных в начальный период условно-
рефлекторного научения.

Ориентировочная реакция
служит «посредником»
связей в сенсорном
предобусловливании- образовании связи
между индифферентными раздражителями.
Если животному несколько раз предъявляют
один индифферентный раздражитель и
через некоторый интервал времени-
другой, то условный рефлекс, выработанный
на один из этих раздражителей, проявляется
и на действие второго индифферентного
раздражителя. Очевидно, что между двумя
сенсорными зонами в коре больших
полушарий, которые возбуждались двумя
разными индифферентными раздражителями,
образуется временная связь.

Научение «инсайт»

Инсайт (от англ. incite—
озарение) — внезапное улавливание
целостной структуры ситуации и принятие
правильного решения, осуществление
разумного поведения; является высшей
формой обучения. Каждый из нас может
назвать случаи, когда решение задачи
приходило как озарение, возможно, как
кульминация нескольких минут напряженного
размышления. Классический пример инсайт
у животных- ранние опыты Келлера на
шимпанзе. Когда гроздь бананов подвешивали
слишком высоко и обезьяны были не в
состоянии до нее дотянуться, они сооружали
из ящиков пирамиду или составляли палки
так, чтобы влезть повыше или сбить бананы
на землю. Зачастую они принимали такое
решение совершенно внезапно, хотя имели
предшествующий опыт игры с ящиками и
палками (латентное обучение), причем
для построения устойчивой пирамиды из
ящиков обезьянам требовался значительный
период проб и ошибок. Шимпанзе использовали
знания, полученные в одной ситуации
(некоторые свойства палок и ящиков), и
применяли их в другой ситуации. Не
вызывает сомнений тот факт, что у
человекообразных обезьян и других
приматов иногда возможны настоящие
проявления рассудочной деятельности.
Многие владельцы домашних животных
наблюдали, когда их питомцы совершают
разумные действия. Торп свидетельствует
о наличии мышления у животных на основе
поведения птиц и млекопитающих.

Инсайт является врожденной способностью
животного использовать приобретенный
в течение жизни опыт для формирования
программы поведения в новых, внезапно
создавшихся условиях. При формировании
программы действия наряду с информацией
с рецепторов используются возбуждения
из аппарата памяти. Существенную роль
в возникновении инсайта играет латентное
обучение. Научение инсайт связано с
деятельностью сенсорных зон коры,
гиппокампа, миндалины, лимбикокортикальных
связей.

Соседние файлы в предмете Физиология животных

• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #

Когнити́вная этоло́гия (лат. cognitio — знание) — наука, изучающая интеллект животных. Под интеллектом понимают способность к осуществлению процесса познания и к решению проблем, возникающих при освоении нового круга жизненных задач.

Современные научные данные об интеллекте в разных концепциях трактуются принципиально по-разному. В структурно-генетическом подходе Ж. Пиаже интеллект трактуется как высший способ уравновешивания субъекта со средой, характеризующийся универсальностью. При когнитивистском подходе интеллект — это набор когнитивных операций. С точки зрения факторно-аналитического подхода на основании множества тестовых показателей отыскиваются устойчивые факторы (Ч. Спирмен, Л. Терстоун, Г. Айзенк, С. Барт, Д. Векслер, Ф. Вернон).

По определению нейропсихолога А. Р. Лурия (1966)

На сегодняшний момент принято считать, что существует общий интеллект как универсальная психическая способность, в основе которой может лежать генетически обусловленное свойство нервной системы перерабатывать информацию с определённой скоростью и точностью (Г. Айзенк).

По поводу того, что именно стоит подразумевать под интеллектом в отношении животных, Н. Н. Ладыгина-Котc (N. N. Ladygina-Kohts, 1925) отмечала, что при анализе высших когнитивных функций животных следует

«Отбрасывать все обычно взаимно перемешиваемые понятия, такие как ум, разум, рассудок, и заменять их термином „мышление“, подразумевая под этим последним только логическое, самостоятельное мышление, сопровождающееся процессами абстрагирования, образованием понятий, суждений, умозаключений…» О наличии интеллекта может свидетельствовать только установление новых адаптивных связей в новой для животного ситуации.

«Когнитивный» означает «относящийся к процессу познания». К когнитивным процессам относятся восприятие, запоминание, переработка информации, принятие решений.

Современные представления о высших психических функциях животных основаны на разноплановом комплексе знаний, почерпнутых как из экспериментов учёных разных направлений, так и из наблюдений за поведением в природной среде обитания.

Когнитивная этология является относительно новой междисциплинарной наукой, вокруг которой ещё недавно существовали критические мнения относительно научного статуса^[1].

Огромный и неоценимый вклад в развитие когнитивной этологии внес американский зоолог Д. Р. Гриффин, почетный профессор Университета Рокфеллера (Donald Griffin)^[2] нарушив табу научных утверждений того времени^[3].

Наблюдения этологов внесли существенный вклад в современные представления о проявлениях сознания в поведении животных. Благодаря систематическим исследованиям поведения животных разных видов в естественной среде обитания накапливались данные о том, что разум действительно играет реальную роль в обеспечении адаптивности поведения^[4].

Смежные дисциплины и области науки

Когнитивная этология имеет общие сферы изучения с целым рядом научных областей и дисциплин. В рамках когнитивной этологии рассматривается:

• Поведение животных (присущее живым существам взаимодействие со средой, опосредованное их внешней (двигательной) и внутренней (психической) активностью в естественнонаучном, психологическом и философском плане.
• Зоопсихология изучает филогенез, онтогенез, закономерности и функции психики, врождённое и приобретенное, рассматривая в сравнительном аспекте психологию приматов и человека, особенно ребёнка.
• Сравнительная психология — раздел психологии, изучающий сходства и различия в поведении и психике между животными и человеком, а также эволюцию поведения и психики в процессе антpoпoгeнeзa).
• Этология изучает врождённые, инстинктивные формы поведения^[5].

Мнения учёных

Немецкий ученый Герман Реймарус допускал наличие у животных действий, которые можно сопоставить с разумным поведением человека. Реймарус, как и его современники и предшественники, включал в эту категорию прежде всего способность к подражанию и обучению.

О наличии у животных интеллекта и эмоций впервые высказался Ч. Дарвин, считавший, что, наряду с инстинктами и ассоциациями, они обладают и «способностью к рассуждению». Дарвин полагал, что зачатки разума («способность к рассуждению» — англ. reasoning) так же присущи многим животным, как инстинкты и способность к формированию ассоциаций (то есть к обучению).

В 1872 году Ч. Дарвин опубликовал книгу «Выражение эмоций у человека и животных», которая явилась поворотным пунктом в понимании связи биологических и психологических явлений, в частности, организма и эмоций. В ней было доказано, что эволюционный принцип применим не только к биофизическому, но и психолого-поведенческому развитию живого, что между поведением животного и человека непроходимой пропасти не существует^[6].

Об эволюционном процессе высказывался также друг и единомышленник Дарвина, Джон Роменc (1848—1894). Наибольшую известность получила его книга «Ум животных» (1888), где он выступил как натуралист, стремившийся доказать единство и непрерывность развития психики на всех уровнях эволюционного процесса.

А. Н. Северцов по вопросу эволюции поведения и рассудочной деятельности животных в своей книге «Эволюция и психика» (1922) полагал, что у животных помимо инстинктов и простых условных рефлексов существует тип поведения, который может быть охарактеризован как разумный. Северцов также считал, что этот тип поведения прогрессивно развивается в ходе эволюции и является важнейшим фактором эволюционного процесса.

Эти некогда революционные предположения об эволюционном процессе подтверждены многочисленными исследованиями лишь совсем недавно, за последние 15—20 лет.

Стоит заметить, что ещё до недавнего времени мышление животных практически не было предметом отдельного рассмотрения в пособиях по поведению животных, высшей нервной деятельности и зоопсихологии. Если же авторы затрагивали эту проблему, то старались убедить читателей в слабом развитии их рассудочной деятельности и наличии резкой (непроходимой) грани между психикой человека и животных. К. Э. Фабри, в частности, в 1976 году писал:

Э. Л. Торндайк исследовал множество видов животных. Он пришёл к следующему заключению:

Марк Хойзер в книге «Дикий разум» занимает позицию «здорового скептицизма» по отношению к многочисленным доказательствам эмоциональных и интеллектуальных способностей животных. Рассматривая проблему с эволюционной точки зрения, он доказывает, что мозг любого животного неизбежно сталкивается с аналогичными проблемами, а стало быть, каждый вид имеет свой собственный «набор ментальных инструментов» для переработки информации об объектах, числах и пространстве. У различных видов он разный. Случай Homo sapiens — пример беспрецедентного усложнения мышления. Таким образом, заключает Хойзер,

Олег Кришталь, академик Национальной академии наук Украины, президент Национального общества нейронаук замечает:

И мы, и животные мыслим и испытываем эмоции. Долгое время животным отказывали в праве на сознание, считая их, по сути, «живыми роботами», действующими по принципу «акция — реакция», в «лучшем случае» способными вырабатывать рефлексы. Сейчас эта «ересь бихевиоризма» преодолена.

— ^[7]

Руководитель лаборатории физиологии и генетики поведения биологического факультета МГУ доктор биологических наук Зоя Александровна Зорина:

Уникальные способности человека, его мышления действительно имеют биологические предпосылки. И между психикой человека и психикой животных нет той непроходимой пропасти, которую долгое время как-то по умолчанию приписывали и подразумевали. Причем ещё в середине XIX века Дарвин об этом говорил, что разница между психикой человека и животных, как бы она ни была велика, это разница в степени, а не в качестве.

— ^[8]

В своей работе «Сломать клетку: о правах животных» профессор Гарвардского университета Стивен Вайз отмечает:

Ни один другой живой вид на Земле не достиг той ступени развития, на которой находится Homo sapiens, животные не умеют писать музыку, решать геометрические задачи и строить космические ракеты, но не только люди умеют мыслить, любить, тосковать, обижаться, одним словом, чувствовать и переживать. Не только люди выработали коммуникативные навыки и нормы поведения, не только у людей есть мораль и эстетические чувства.

— ^[9]

Исследования учёных

Американский психолог Э. Толмен (1886—1959) провёл ряд исследований по обучению крыс в разных типах лабиринтов и пришёл к выводу, что схема бихевиористов «стимул-реакция» оказывается недостаточной для описания поведения животных, поскольку такой подход сводит всё его многообразие к совокупности элементарных ответов на стимулы.

Э. Толмен поставил разные типы экспериментов, в результате которых выяснилось, что в процессе обучения животные приобретает знания (соgnition) обо всех деталях ситуации, сохраняет их в форме внутренних представлений и может использовать в нужные моменты.

Выдающийся австрийский биолог, этолог, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине за 1973 год Конрад Лоренц обнаружил, что животные способны передавать друг другу знания, приобретенные путём обучения. Это явление, ставшее полной неожиданностью для науки того времени, потом было названо импринтингом (запечатлением).

Немецкий психолог Вольфганг Кёлер, один из основоположников и идеологов гештальпсихологии, в эксперименте продемонстрировал, что шимпанзе способны и к другому виду элементарного мышления — экстренному решению новых для них задач.

Роберт Йеркс (Yerkes, 1929; 1943) показал, что с задачами «келеровского типа» (В. Кёлер разработал метод изучения орудийной деятельности животных, которая и до сих пор остаётся одной из важнейших экспериментальных моделей) справляются не только шимпанзе, но также орангутан и горилла.

В многочисленных работах установлено, что способность к обобщению (мысленному объединению предметов и явлений по общим для них признакам), как и способность к экстраполяции, есть у многих представителей птиц, млекопитающих и у рептилий.

Психолог из Университета Айовы Эд Вассерман с группой учёных изучал способность животных к выполнению высших познавательных задач. В ходе экспериментов с бабуинами и голубями выяснилось, что животные способны определять идентичность предметов не хуже человека. Эд Вассерман считает, что заключение некоторых учёных о том, что человеческий интеллект отличается от животного не только количественно, но и качественно, «может поставить человечество в очень неловкое положение»^[10].

Животные способны не только к примитивному эмпирическому обобщению по цвету, по форме, но они способны выделять довольно отвлечённые признаки, когда информация в результате обобщения приобретает высоко абстрактную форму^[8]. Эта способность выявляется как в традиционных лабораторных экспериментах («счёт» у шимпанзе и ворон), так и в ситуации общения человека с антропоидами, дельфинами, а также попугаями с помощью языков-посредников^[10].

Раньше учёные считали, что мышление животных построено на формировании сети ассоциативных связей, а не на понимании причин и следствий.

Как показали последние исследования учёных, животные, как и человек, способны видеть истинную причину событий, то есть мыслить логически на основе мысленного анализа условий задачи^[4].

Л. В. Крушинский в начале 80-х годов XX века писал,

Методика исследований

Есть разнообразные методики изучения интеллекта животных. Часть из них направлена на то, чтобы выяснить способность животных к высшим когнитивным процессам, таким как обобщение, абстрагирование, символизация и умозаключения. Другие оценивают способность к решению новых задач в экстренно возникших ситуациях, для выхода из которых у особи нет «готового» решения.

Метод «проб и ошибок»

Эдвард Торндайк наряду с И. П. Павловым считается основателем научного метода исследования процесса обучения у животных в контролируемых лабораторных условиях. Переход к строгой количественной оценке действий подопытного животного сделал Торндайка основоположником экспериментальной психологии животных.

Э. Торндайк считал способность к обучению показателем интеллекта. Наблюдая за решением задач в условиях эксперимента, ученый пришёл к выводу, что интеллект животных позволяет им действовать путём проб и ошибок и постепенно обучаться правильной реакции, поэтому в его монографии «Animal intelligence» (1911) говорилось только об этой стороне интеллекта животных, но не о собственно зачатках мышления. Сложное научение путём «проб и ошибок» и формирования новой индивидуальной двигательной реакции в элементарной форме присутствует у низших животных, начиная уже с плоских червей^[11].

Введённые Торндайком в практику лабораторного исследования методы (в том числе и метод «проблемных ящиков») позволяли количественно оценивать ход процесса научения. Торндайк первым ввёл графическое изображение успешности выработки навыка — «кривую научения». Ход опытов и результаты изображались графически в виде кривых, где на оси абсцисс отмечались повторные пробы, а на оси ординат — затраченное время^[12].

Э. Трондайк использовал «проблемный ящик» для возбуждения психической активности животных, направленной на решение определённых поведенческих задач. Психолог не обнаружил следов понимания в процессах решения животными задач в предлагаемых им проблемных ситуациях. При этом стоит отметить, что ученый ставил перед животными перцептивные задачи. (Перцептивная задача не требует мышления.)

Типичной задачей на перцептивном уровне является известная задача «обхода препятствия». У человека выбор обходного пути (как и всякая другая чисто перцептивная задача) может, конечно, решаться и на мыслительном уровне, однако это лишь частный случай решения задачи такого типа. «Вектор» траектории обходного пути задаётся структурой перцептивного поля и не требует для его «извлечения» никаких специальных преобразований^{[прояснить]}.

Таким образом гештальт-психология, исследовавшая процесс решения такого типа задач животными (в частности, антропоидами), не располагая критериями для проведения чёткой границы между перцепцией и мышлением, отождествила перцептивный выбор с мышлением (пониманием)^[13].

Коэффициент энцефализации

В 1973 году Г. Джерисон (Harry J. Jerison) предложил оценивать животное по так называемому коэффициенту энцефализации^[14]: отношению массы мозга животного к массе его тела. После того, как этот коэффициент был посчитан для многих животных, оказалось, что он связан с их интеллектом довольно тесно. То есть у относительно сообразительных животных коэффициент был довольно высок, а у животных, испытывающих трудности с выполнением различных задач на интеллект, — относительно низким. ^[15]

Зеркало

Наиболее горячие споры среди учёных до недавнего времени вызывал вопрос о наличие самосознания животных. Одни исследователи полагали, что сознание у животных, пусть примитивное, но есть, другие же считали, что единственное живое существо, наделённое самосознанием — это человек.

Георгес Бон (1912, с. 175) считал, что вопрос о сознании животного следует отставить в сторону, так как ответ на этот вопрос находится вне возможности научного исследования. Клагес говорил:

Альвердес (1932) высказывался:

Уэллс и Гексли предполагали (1937):

Одним из первых, кто допустил постановку вопроса о наличие самосознания животных, а также обратил внимание учёных на специфику подхода к вопросу, был Л. В. Крушинский, он говорил:

Ввиду важности этого вопроса стоит, видимо, подумать о том, правильно ли мы вообще его ставим. Часто выявляется, что трудности изучения психологии животного существенно усугубляются неудачной постановкой вопроса. Так, в течение многих десятилетий приносили неудачи исследования, когда снова и снова хотели ответить на вопрос, обладает ли животное памятью, фантазией, обучаемостью, способностью к абстракции и т. д., потому что в качестве предпосылки к этому исходили из соответствующих способностей человека. И никогда никому не пришло в голову, например, учитывать морфологические различия, то есть разницу в строении тела у человека и животных. При всех различиях между человеком и животным есть и огромное сходство. И разве нельзя исходя из этого предположить, что, сравнивая строение тела, точно так же можно сравнивать между собой разум, память, эмоции и т. д. И даже само сознание?

В 1970 году американский учёный Гордон Гэллоп Младший (Gordon G. Gallup, Jr.) при помощи простого зеркала положил конец бесчисленным и ожесточённым дискуссиям среди учёных умов. Суть эксперимента с зеркалом заключалась в том, что нескольким шимпанзе, усыплённым наркозом, наносили краской небольшие пятнышки на одну из бровей и на противоположное ухо. Животные, проснувшись, прикасались к окрашенным участкам тела не чаще, чем к остальным, то есть не ощущали никаких последствий. Однако, увидев себя в зеркале, шимпанзе вдруг начинали активно ощупывать окрашенные места. Таким образом, удалось доказать, что приматы понимали, что видят в зеркале себя, помнили, как они выглядели раньше, и осознавали, что в их облике произошли изменения.

Подобные эксперименты с зеркалом на человеческих младенцах показали, что люди начинают осознавать себя лишь к возрасту 1,5—2 лет. Шимпанзе, орангутаны и гориллы узнают себя в зеркале в относительно зрелом возрасте (старше 4 лет).

В настоящее время ученым известно пять видов животных, способных узнавать себя в зеркале, — это шимпанзе, орангутаны, гориллы, дельфины и слоны. Тот факт, что самосознание независимо возникло у таких далёких от людей видов, как слоны и дельфины, свидетельствует о конвергентной эволюции этого признака^[15].

Инсайт и орудийная деятельность

Понятие инсайт (англ. insight — понимание) введено гештальтпсихологией. Этот термин, предложенный Вольфгангом Кёлером, противопоставляется бихевиористскому понятию научения путём «пробы и ошибки».

Научение путём инсайта открыто В. Кёлером в исследовании поведения шимпанзе в различных проблемных ситуациях. (Исследования проводилось во 2-й пол. 1910-х годов на антропоидной станции, созданной Прусской академией наук на острове Тенерифе).

Кёлер смоделировал несколько типов задач, достаточно разнообразных, но построенных по одному принципу: животное могло достичь цели, только если «выявляло объективные отношения между элементами ситуации, существенные для успешного решения».

В результате своих опытов В. Кёлер пришёл к выводу, что шимпанзе способны к решению только таких задач, где все относящиеся к задаче предметы находились в поле зрения одновременно.

Таким образом, животное имело возможность решить задачу не путём проб и ошибок, а за счёт улавливания структуры задачи — «инсайта» («проникновения» или «озарения»), то есть за счёт понимания связей между стимулами и событиями. В этом состояло принципиальное отличие опытов Кёлера от «проблемных ящиков» Торндайка, где животное заведомо не могло «понять», как действует замок, открывающий дверцу клетки, хотя бы потому, что он находился снаружи и был скрыт от его глаз.

Эксперименты В. Кёлера позволили выяснить, что человекообразные обезьяны обладают интеллектом, который позволяет им решать некоторые проблемные ситуации не методом «проб и ошибок», а за счёт особого механизма — «инсайта», то есть за счёт понимания связей между стимулами и событиями.

Благодаря В. Кëлеру началось изучение орудийной деятельности, которая и до сих пор остаётся одной из важнейших экспериментальных моделей.

Чтобы спровоцировать обезьян на употребление (а иногда и изготовление) орудий — посторонних предметов для достижения видимой, но физически недоступной приманки — исследователи подвешивали её на большой высоте, или размещали за пределами досягаемости, предлагая для преодоления расстояния ящики, палки, тесемки и т. п. (Кëлер, 1925; Новоселова, 2001; Штодин, 1943; Павлов, 1949; Рогинский, 1948), помещали её в разного рода узкие трубки (Роберт Йеркс (Yerkes), 1929; 1943; Ладыгина-Котс, 1957; Visalberghi, 1997), создавали специальные устройства, для проникновения в которые также требовались какие-то приспособления (Фирсов, 1977; 1987).

Первая реакция И. П. Павлова на работы В. Кëлера о способности шимпанзе к «инсайту» как проявлению разумного решения была резко отрицательной. Чтобы опровергнуть выводы В. Кëлера и доказать, что в поведении даже высших обезьян нет ничего, выходящего за рамки условно рефлекторных механизмов, Павлов приступил к собственным экспериментам. В этих целях в лаборатории учёного появились шимпанзе Роза и Рафаэль (1933). Обезьянам в лаборатории И. П. Павлова для получения приманки требовалось потушить огонь спиртовки, добывая воду разными способами. Анализируя поведение обезьян, Павлов отмечал, что

Однако из идеологических соображений научного материализма эти поздние высказывания И. П. Павлова не принимались в научных кругах страны того времени^[16].

Языковые способности

По мнению учёного Хидегера Х. («Наблюдения психологии животных в зоопарке») животные могут общаться друг с другом в некоторых ситуациях в том же смысле, как человек общается с помощью языка.

Приматы

Близко общаясь в течение нескольких десятилетий с человекообразными обезьянами, особенно с шимпанзе, Роберт Я. Йеркес (1948) разделяет эту точку зрения. Он считает, что у них определённо существует язык, традиции и культура, конечно, в самых примитивных формах.

Д. Примэк (Premack, 1986) пришёл к выводу, что «языковые» способности шимпанзе (сложная форма коммуникативного поведения) связаны с «умственными процессами высшего порядка». Д. Примэк работал с шимпанзе Сарой, которую обучал своеобразному искусственному языку. Это был «язык» пластиковых жетонов, каждый из которых обозначал предмет, свойство или понятие.

В 1960-х зоопсихологи Ален и Беатрис Гарднеры обратили внимание на то, с каким трудом давалось человекообразным обезьянам воспроизведение звуков (из-за особенностей строения гортани) и насколько богатой была их мимика и жестикуляция. Им пришла идея обучить обезьян жестовому языку глухих. Так появилась знаменитая обезьяна Уошо, которая за три года усвоила 85 слов, а к концу пятилетнего срока обучения — 160. Словарный запас одарённых попугаев намного больше, но Уошо не просто повторяла заученные жесты, а активно общалась со своими учителями: обращалась с просьбами, давала вполне разумные ответы на вопросы.

Сейчас в мире существуют десятки «говорящих» обезьян, и они преподносят все новые открытия.

В ходе многочисленных экспериментов в 1990-х годов стало очевидно, что антропоиды способны самостоятельно осваивать язык, обучая друг друга и потомство, могут не только заучивать «слова», с которыми их знакомят воспитатели, но и придумывать свои обозначения (изобретая новые слова)^[17].

Когда Уошо после завершения курса обучения перевели в колонию шимпанзе-неучей, она сначала очень возмущалась, что невежественные собратья никак не реагируют на подаваемые ею знаки. Однако позже она завела себе приёмного сына и объяснила ему, что значат жесты «подойти», «обнять» и другие.

Работы нескольких групп независимых исследователей, обучавших антропоидов четырёх видов использованию разных языковых систем (амслен, йеркиш, акустическая речь человека), приводят к совпадающим и дополняющим друг друга результатам. Они однозначно доказывают, что «слово» обезьян в языке-посреднике — это не простой УР-навык, достигнутый дрессировкой, который воспроизводится в присутствии единичного экземпляра соответствующего предмета, использованного при научении, и не результат простого подражания человеку, как это допускалось скептиками, особенно на ранних этапах исследований.

В центре исследований языка Университета Джорджии разработана специальная компьютерная система вплоть до синтезатора речи, при помощи которой шимпанзе получили возможность «разговаривать» на человеческом языке и освоили достаточное количество слов для построения несложных предложений^[18].

Дельфины

Дельфины используют систему звуковых сигналов, посредством которой общаются между собой. У них есть сигналы двух типов: эхолокационные (сонарные), которые служат для исследования обстановки и обнаружения препятствий и добычи, и «щебеты» или «свист» для коммуникации с сородичами, также выражающие эмоциональное состояние дельфина. Они испускаются на очень высоких, ультразвуковых частотах, не доступные человеческому слуху^[19].

Исследователь дельфинов Джек Кассевиц и его жена Донна основали во Флориде некоммерческую организацию Global Heart и запустили проект изучению интеллектуальных способностей и языка дельфинов — SpeakDolphin. В настоящее время известно, что «словарный запас» дельфинов достигает 14000 звуковых сигналов, расшифровать которые намереваются при помощи прибора CymaScope (от греч. kyma — «волна»), который изобрёл британский инженер-акустик Джон Стюарт Рейд (John Stuart Reid)^[20]. Это устройство позволяет получить изображение пространственной структуры звуковой волны в воде. Звуковые «картинки», которые создают дельфины в воде, и являются «словами» языка этих морских млекопитающих, полагают участники проекта^[21].

Лоренс Дойл из Института поиска внеземного разума в Маунтин-Вью, штат Калифорния, предложил оригинальный способ по изучению системы сигналов дельфинов, основанный на сложных расчётах, позволяющие проанализировать любую последовательность символов (будь то серия оснований ДНК, цифр, букв или фраз) на предмет содержания в ней информации. В этом помог лингвист из Гарвардского университета Джордж Ципф, установивший закон Зипфа для распределения слов по частоте встречаемости. Таким образом, учёные исследовали непонятный «свист» дельфинов, применив закон Зипфа, и получили такой же коэффициент наклона прямой на соответствующем графике в логарифмическом масштабе, как и у человеческих языков. Из этого сделан вывод, что эти сигналы несут информацию^[22].

Кроме того, у дельфинов примерно столько же уровней организации звуков, сколько и у человека: шесть. Это звук, слог, слово, фраза, абзац, контекст.

Собаки

В начале 90-х годов Тюрид Ругос — эксперт-кинолог из Норвегии — стала известной во всем мире в первую очередь благодаря исследованиям способов коммуникации собак. Ругос опубликовала результаты исследований сигналов, которыми собаки выражают своё состояние. Сигналы примирения отчётливо продемонстрировали, насколько собака разумна и насколько тонко устроена её психика.

Сигналы примирения стали основой для изучения реакции собаки в различных ситуациях, это позволило исследовать стресс, агрессию, страх. Самым первым, кто начал исследования психологии человека в работе с собаками, был Андерс Халлгрен (Швеция).

Во время общения собаки активно используют около 30 сигналов, которые и являются основными в их социальных отношениях. Собаки используют много вариантов сигналов примирения, не только в конфликтных ситуациях, но чтобы быть вежливыми, поздороваться друг с другом, а также избежать конфликта или попытаться успокоить других.

1 марта 2009 года в Москве прошёл первый симпозиум по психологии собак, на котором выступили Андерс Халлгрен и Тюрид Ругос.

Тюрид Ругос является также президентом международной организации «Pet Dog Trainers of Europe», насчитывающей тысячи членов. Ассоциация ставит своей целью внедрение методов тренировки собак, основанных на современных научных знаниях и уважении к собаке^[23].

Научные данные

Метасознание

Считалось, что метасознание присуще лишь человеку. Специалисты по когнитивной этологии разработали специальные методики и провели целый ряд экспериментов для выяснения вопроса о наличии метапознания у животных. В журнале Trends in Cognitive Sciences были опубликованы новые экспериментальные данные. Автор публикации Дэвид Смит (David Smith), доцент Университета Баффало, говорит, что накопленные знания о мышлении животных говорят в пользу того, что некоторые из них обладают похожими на человеческие мыслительными способностями, так называемым метасознанием. Признаки метосознания изначально были выявлены у дельфинов. Животным была предоставлена возможность выбора, либо отказаться от прохождения теста, причем за отказ животное получает небольшое вознаграждение, за удачное выполнение задания даётся более желанная награда, а за неудачное — ничего. Затем задание постепенно усложняют (например, заставляя животное делать выбор между двумя всё более похожими друг на друга фигурами или звуками) и смотрят, будет ли расти частота «отказов».

В ходе этих экспериментов выяснилось, что многие животные (крысы^[24], дельфины, обезьяны) при недостатке информации ведут себя вполне по-человечески: отказываются от прохождения теста или пытаются получить дополнительные сведения. Тем самым животные способны оценивать собственную информированность и компетентность и понимают, каковы их шансы на успешное выполнение задания.

Метасознание позволяет не только оценивать собственные знания, но и использовать подручные предметы и инструменты для добывания пищи^[25].

Образная память

Существование образной памяти (память на звyки, запахи, цвета и т. д.) у высших млекопитающих можно проследить на примере собаки. Многие владельцы собак видели, как их спящая собака двигает лапами или даже лает. Об этом говорил немецкий исследователь Г. Эрхард (1924) о своей собаке:

Это случается всегда, когда её перед этим водили гулять в лес… Если она несколько дней не была в лесу, то я могу побудить её «охотиться» во сне тем, что только вызову запах леса искусственным образом — запахом сосновых игл

— ^[26].

Интересное

Шимпанзе Чита занесена в книгу рекордов Гиннеса как долгожитель. Чита проживает сейчас в специальном обезьяньем санатории Creative Habitats and Enrichment for Endangered & Threatened Apes в Палм-Спрингс, штат Флорида^[27].

Литература

• Жанна Резникова. Интеллект и язык животных и человека. Основы когнитивной этологии. — 1-е изд. — М.: Академкнига, 2005. — 518 с. — ISBN 5-94628-106-2
• Зорина И. И., Полетаева 3. А. Элементарное мышление животных. — 2-е изд. — М.: Аспект-Пресс, 2002. — 319 с. — ISBN 5-7567-0135-4

Примечания

См. также

• Решение задач
• Зоопсихология
• Интеллект животных
• Сигналы примирения
• Язык дельфинов
• Когнитивная наука
• Когнитивная психология
• Когнитивная лингвистика
• Когнитивная география
• Канистерапия

Эдвард Торндайк,  изучая поведение животных в проблемных ситуациях в своей докторской диссертации: «Интеллект животных. Экспериментальное исследование ассоциативных процессов у животных», сформулировал закон научения «методом проб и ошибок».

Пробы, случайно оказавшиеся удачными, в дальнейшем закрепляются, создавая для внешнего Наблюдателя видимость целесообразного поведения. Например, кошка, посаженная в специальную клетку и лишённая пищи, начинает  метаться по клетке, находит выход, выходит на свободу и: получает пищу. При  повторении опытов время, затрачиваемое животным на то, чтобы выйти из  клетки, постепенно, уменьшается…

«Главная цель Торндайка была показать, что животные учатся, не понимая того, чему их учат, и даже после того, как они научатся выполнять новые действия, они выполняют их тоже без понимания. Он поставил три рода опытов с использованием так называемых проблемных клеток. Эти проблемные клетки применяются в экспериментах по психологии животных до сих пор. Помещённое в такую клетку животное должно было освободиться из клетки, выйти из нее. Для этого надо было открыть запор, который закрывал дверь клетки. Запоры были разные. В первом случае запор был совершенно простым. Животное видело этот запор и могло понять, при каком положении запора дверь закрыта, а при каком она открывается. Например, в первом случае клетка закрывалась крючком или задвижкой. Если ударить по крючку снизу, то он выйдет из петли и дверь откроется. Здесь всё ясно, всё открыто. Животное может действовать с пониманием.

Во втором случае механизм запора был скрытым. В клетке помещалась пластина, которая была на пружине. Она поддерживалась в приподнятом состоянии. Если животное вскакивало на эту плоскость, то натягивался шнур и запор открывался. Таким образом, животное, вскакивая на пластину, открывало этот запор. Хотя механизм запора был скрыт, его связь с открыванием клетки тоже представлялась очевидной.

В третьем случае животное помещалось в клетку, и экспериментатор выжидал, когда животное выполнит некое движение, к освобождению из клетки отношения не имеющее (например, почесывание), — тогда он отпирал клетку. В этом случае, в отличие от двух предыдущих, между действием животного и открыванием клетки никакой разумной связи не было. Это была совершенно условная, произвольно установленная самим экспериментатором связь.

Торндайк дрессировал животных (кошек и собак), чтобы они научились отпирать запоры. Как же вели себя животные в этих трёх разных ситуациях?

Торндайк установил, что животные во всех этих трёх разных ситуациях ведут себя совершенно одинаково. Сначала они беспорядочно бросаются во все стороны, потом выделяют ближайшее поле деятельности, и постепенно находят то движение, которое нужно выполнить, — это удар лапой по крючку, вскакивание на дощечку, почёсывание. Животное начинает все чаще, все быстрее находить нужное движение и освобождается из клетки.

Если взять животное в конце обучения, т. е. когда оно уже приобретет этот навык, то, находясь в клетке, оно ведёт себя как будто разумно: спокойно подходит к запору и ударяет по нему; подходит к дощечке, вскакивает на неё, ждёт, когда дверь откроется, и выходит из клетки. Поведение вроде бы весьма разумное и осуществляется без прежней суеты, с чувством собственного достоинства. Интересно тут вот что: противоречие между внешней разумностью поведения в конце обучения и способом решения задачи по освобождению из клетки. Способ явно прост, путём слепых проб. Он постепенно оттачивается, лишние пробы устраняются, и остаётся только полезное движение. И к концу обучения поведение животного кажется весьма разумным.

Таким образом было доказано, что животное учится не разумно, а только отбирает нужные движения для полезного результата. Задачей Торндайка в этом случае было показать, что животное, научившись этому движению и выполняя его как бы разумно, на самом деле не понимает, что оно делает. И само это поведение разумно лишь внешне, а по сути оно всё равно остаётся неразумным.

Для доказательства этого Торндайк лишь слегка изменял задачу: переносил запор на другое место клетки. Достаточно было, например, несколько задержать открывание двери, как восстанавливалась прежняя картина, и животное начинало прыгать в разные стороны, пытаясь открыть дверь клетки. Правда, эти попытки скорее оттачиваются, скорее приходит научение. Но сам характер поведения снова обнаруживает непонимание ситуации, тем более что очень часто животные подходят к месту, где раньше был запор, и по этому месту ударяют лапой. Но здесь уже нет запора, а животное тем не менее подходит и ударяет по тому же месту, где раньше был запор, по пустому теперь месту. Животное некоторое время стоит совсем в растерянности, потом начинаются беспорядочные движения, хотя запор находится рядом. Эти ошибки очень ясно показывают, что животное научилось выполнять какое-то движение, которое в прошлом приводило к полезному результату, но оно совершенно не учитывает, как воздействуют его движения на механизм запора».

Гальперин П.Я., Лекции по психологии, М., «Университет»; «Высшая школа», 2002 г., с. 88-90.

В противовес гипотезе «проб и ошибок» и последующего научения,  в  опытах над человекообразными обезьянами выяснилось, что они способны найти  выход из проблемной ситуации не путём случайных проб, а мгновенно уловив  отношения между предметами – см. эксперименты Вольфганга Кёлера.

Вопреки широко распространённому в литературе мнению, Эдвард Торндайк использовал, но не предложил термин: «пробы и ошибки». Это впервые сделал в середине XIX века английский психолог Александр Бэн / Alexander Bain [1818-1903].

Критика теории научения методом «проб и ошибок» по Роберту Вудвортсу

Справочник по зоопсихологии — метод «проб и ошибок»

×Кто лайкнет,
тому весь год большая удача!