Метод проб и ошибок философия

От
редакции.
19 сентября 1994 г. скончался сэр Карл Р.
Поппер.

Публикуя
в данном номере классическую статью К.
Поппера, редакция намеревалась не просто
ознакомить читателя с наследием одного
из крупнейших философов нашего столетия,
но прежде всего привлечь внимание к
самой обсуждаемой им проблеме. Известно,
что диалектика была канонизирована в
качестве неотъемлемой черты официальной
идеологии марксизма-ленинизма,
господствовавшей в течение многих
десятилетий в нашей стране не и, могла
не испытать идеологических деформаций.
С другой стороны, в ходе развернувшейся
на страницах печати критики нашего
недавнего прошлого, диалектика во всех
ее вариантах нередко с порога отвергается
в качестве «идеологического обеспечения
тоталитаризма, а диалектическая логика
объявляется нонсенсом, невозможным
словосочетанием.

Вместе
с тем в современной западной философии
наблюдается новый интерес к диалектике,
а известные специалисты по символической
логике обсуждают возможности создания
систем диалектической логики.

В
этой связи мы считаем назревшим серьезный
разговор о судьбах и перспективах
диалектики как философской концепции.
Поэтому, наряду с текстом К. Поппера, мы
опубликуем статьи В. Н. Садовского, В.
А. Смирнова и В. С. Швырева, в которых
излагаются различные точки зрения по
обсуждаемой проблеме. В этом же номере
мы публикуем статью В. С. Библера,
значительная часть которой посвящена
анализу взглядов К. Поппера на диалектику.

Редакция
журнала «Вопросы философии», Московский
философский фонд и посольство Австрии
планируют провести в феврале этого года
конференцию, посвященную творчеству
К. Поппера.

Что такое диалектика?

Вопросы
философии.— 1995.— №1.— С. 118—138.

«Нельзя
представить себе ничего настолько
абсурдного или неправдоподобного,
чтобы
не быть доказанным тем или иным
философом»
(Декарт)

1. Диалектика, если ее разъяснить

Приведенный
нами эпиграф можно обобщить. Он относится
не только к философам и философии, но и
вообще ко всей области человеческого
мышления и деятельности, к науке,
технологии, инженерному делу и политике.
В самом деле, общая тенденция к испытанию,
подразумеваемая в нашем эпиграфе,
просматривается и в более широкой
области — в огромном разнообразии форм
и явлений, созданных жизнью на нашей
планете.

Поэтому
если мы хотим разъяснить, почему
человеческое мышление стремится
испробовать все мыслимые решения всех
проблем, с какими бы оно ни сталкивалось,
то можем сослаться на одну в высшей
степени общую закономерность. Метод, с
помощью которого пытаются решить все
проблемы, обычно один и тот же,— это
метод
проб и ошибок.
Этот же метод, по сути дела, используется
и организмами в процессе адаптации.
Ясно, что его успешность в огромной
степени зависит от количества и
разнообразия проб: чем больше мы делаем
попыток, тем более вероятно, что одна
из них окажется удачной.

Метод,
способствующий развитию человеческого
мышления — и особенно философии, мы
можем охарактеризовать как частный
случай метода проб и ошибок. Видимо,
люди чаще всего реагируют на проблему
двояко: они либо выдвигают теорию и
хранят верность ей как можно дольше (в
случае ошибочности теории они порой
даже предпочитают отречению смерть ¹),
либо борются против такой теории, если
поняли ее слабость. Эта борьба
идеологических установок — которая,
несомненно, может быть разъяснена в
терминах метода проб и ошибок — характерна
для всего, что можно назвать развитием
человеческого мышления. Такая борьба
отсутствует, как правило, в тех случаях,
когда некоторую теорию или систему,
несмотря ни на что, догматически
отстаивают в течение долгого времени.
Однако найдется очень немного примеров
(если они вообще существуют) развития
мышления, которое было бы медленным,
неуклонным, непрерывным и шло бы путем
постепенного улучшения, а не путем проб,
ошибок и борьбы идеологических установок.

Если
метод проб и ошибок развивается все
более и более сознательно, то он начинает
приобретать характерные черты «научного
метода». Этот «метод» ²
вкратце
можно описать следующим образом.
Столкнувшись с определенной проблемой,
ученый предлагает, в порядке гипотезы,
некоторое решение — теорию. Если эта
теория и признается наукой, то лишь
условно; и самая характерная черта
научного метода состоит как раз в том,
что ученые не пожалеют сил для критики
и проверки обсуждаемой теории. Критика
и проверка идут рука об руку: теория
подвергается критике с самых разных
сторон, и критика позволяет выявить те
моменты теории, которые могут оказаться
уязвимыми. Проверка же теории достигается
посредством как можно более строгого
испытания этих уязвимых мест. Конечно,
это опять-таки вариант метода проб и
ошибок. Теории выдвигаются в качестве
гипотез и тщательно проверяются. Если
результат проверки свидетельствует об
ошибочности теории, то теория элиминируется;
метод проб и ошибок есть, в сущности,
метод элиминации. Его успех зависит
главным образом от выполнения трех
условий, а именно: предлагаемые теории
должны быть достаточно многочисленны
(и оригинальны); они должны быть достаточно
разнообразны; осуществляемые проверки
должны быть достаточно строги. Таким
образом мы сможем, если нам повезет,
гарантировать выживание самой подходящей
теории посредством элиминации менее
подходящих.

Если
это описание ³
развития человеческого мышления вообще
и научного мышления в частности признать
более или менее корректным, то оно
поможет нам понять, что имеется в виду,
когда говорят, что развитие мышления
происходит «диалектически».

Диалектика
(в современном ⁴,
то есть главным образом гегелевском,
смысле термина) — это теория, согласно
которой нечто — в частности, человеческое
мышление,— в своем развитии проходит
так называемую диалектическую триаду:
тезис,
антитезис и синтез.
Сначала — некая идея, теория или
движение,— «тезис». Тезис, скорее всего,
вызовет противоположение, оппозицию,
поскольку, как и большинство вещей в
этом мире, он, вероятно, будет небесспорен,
то есть не лишен слабых мест. Противоположная
ему идея (или движение) называется
«антитезисом»,
так как она направлена против первого
— тезиса. Борьба между тезисом и
антитезисом
продолжается до тех пор, пока не находится
такое решение, которое в каких-то
отношениях выходит за рамки и тезиса,
и антитезиса, признавая, однако, их
относительную ценность и пытаясь
сохранить их достоинства и избежать
недостатков. Это решение, которое
является третьим диалектическим шагом,
называется синтезом.
Однажды достигнутый, синтез, в свою
очередь, может стать первой ступенью
новой диалектической триады и действительно
становится ею, если оказывается
односторонним или неудовлетворительным
по какой-то другой причине. Ведь в
последнем случае снова возникнет
оппозиция, а значит, синтез можно будет
рассматривать как новый тезис, который
породил новый антитезис. Таким образом,
диалектическая триада возобновится на
более высоком уровне; она может подняться
и на третий уровень, когда достигнут
второй синтез ⁵.

То,
что называют диалектической триадой,
мы разъяснили достаточно полно. Едва
ли можно сомневаться в том, что
диалектическая триада хорошо описывает
определенные ступени в истории мышления,
особенно в развитии идей, теорий и
социальных движений, опирающихся на
идеи или теории. Такое диалектическое
развитие можно «разъяснить», если
показать, что оно происходит в соответствии
с методом проб и ошибок, который мы
обсуждали ранее. Однако следует отметить,
что диалектическое развитие не является
полным эквивалентом описанного нами
развития теории посредством проб и
ошибок. Рассматривая метод проб и ошибок,
мы имели в виду только идею и критику в
ее адрес, или, используя терминологию
диалектиков, борьбу между тезисом и
антитезисом; мы не принимали во внимание
дальнейшее развитие, не предполагали,
что борьба между тезисом и антитезисом
должна закончиться неким синтезом. Мы
имели в виду, скорее, что борьба между
идеей и ее опровержением, или между
тезисом и антитезисом, приведет к
элиминации тезиса (или, возможно,
антитезиса), если он окажется
неудовлетворительным, и что соревнование
теорий должно завершиться принятием
новых теорий, если, конечно, для испытания
предлагается достаточно большое их
число.

Таким
образом, можно сказать, что интерпретация
в терминах метода проб и ошибок является
несколько более гибкой, чем интерпретация
в терминах диалектики. Она не ограничивается
ситуацией, где предлагается начинать
с одного-единственного тезиса, и потому
с легкостью находит применение там, где
с самого начала выдвигается несколько
тезисов, независимых друг от друга и не
обязательно противоположных. Однако
надо признать, что очень часто — пожалуй,
даже обычно — развитие определенной
области человеческого мышления начинается
с какой-то одной идеи. Если так, то
диалектическая схема часто оказывается
уместной, поскольку этот тезис будет
открыт для критики и, таким образом,
«создаст», как обычно выражаются
диалектики, свой антитезис.

Диалектики
настаивают еще на одном моменте, в
котором диалектика несколько отличается
от общей теории проб и ошибок. Действительно,
в рамках теории проб и ошибок, как уже
говорилось, достаточно сказать, что
неудовлетворительная точка зрения
будет опровергнута или элиминирована.
Диалектик же настаивает, что этого
недостаточно. Он подчеркивает, что, хотя
обсуждаемая точка зрения (или теория)
может быть опровергнута, в ней имеется,
по всей вероятности, нечто достойное
сохранения,— иначе она вряд ли была бы
вообще выдвинута и воспринята всерьез.
Это рациональное зерно тезиса, вероятно,
наиболее отчетливо осознается теми,
кто защищает тезис от нападок оппонентов,
сторонников антитезиса. Следовательно,
единственно приемлемым исходом борьбы
будет синтез, то есть теория, в которой
сохранены наиболее ценные элементы и
тезиса, и антитезиса.

Необходимо
признать, что подобная диалектическая
интерпретация истории мышления может
быть вполне удовлетворительной и
добавляет некоторые ценные моменты к
интерпретации мышления в терминах проб
и ошибок.

Обратимся,
скажем, к развитию физики. Здесь мы можем
найти очень много примеров, которые
вписываются в диалектическую схему.
Так, корпускулярная теория света, будучи
сначала заменена волновой теорией, была
«сохранена» в новой теории, которая
заменила и ту, и другую. Если говорить
точнее, формулы старой теории обычно
могут быть описаны — с точки зрения
новой теории — как приближения, то есть
они оказываются почти корректными,
настолько, что их можно применять либо
если мы не нуждаемся в очень высокой
степени точности, либо даже — в некоторых
ограниченных областях — как совершенно
точные формулы.

Все
это говорит в пользу диалектической
точки зрения. Вместе с тем мы должны
внимательно следить за тем, чтобы не
приписать ей лишних достоинств.

Мы
должны быть осторожны, например, по
отношению к ряду метафор, используемых
диалектиками и, к сожалению, часто
воспринимаемых слишком буквально.
Например, диалектики говорят, что тезис
«создает» свой антитезис. В действительности
же только наша критическая установка
создает антитезис, и там, где она
отсутствует, никакой антитезис создан
не будет. Далее, не следует думать также,
что именно «борьба» между тезисом и
антитезисом «создает» синтез. На самом
деле происходит битва умов, и именно
умы должны быть продуктивны и создавать
новые идеи; история человеческого
мышления насчитывает много бесплодных
битв, битв, закончившихся ничем. И даже
если синтез достигнут, его характеристика
как «сохраняющего» лучшие элементы
тезиса и антитезиса, как правило, является
весьма несовершенной. Эта характеристика
вводит в заблуждение, даже если она
верна, поскольку помимо старых идей,
которые синтез «сохраняет», он всегда
воплощает и новую идею, которую нельзя
редуцировать к более ранним стадиям
диалектического развития. Другими
словами, синтез обычно представляет
собой нечто гораздо большее, нежели
конструкцию из материала, доставляемого
тезисом и антитезисом. Принимая во
внимание все сказанное, можно заключить,
что диалектическая интерпретация —
прежде всего то ее положение, что синтез
строится из идей, содержащихся в тезисе
и антитезисе,— если и находит применение,
все же вряд ли может способствовать
развитию мышления. Этот момент подчеркивали
подчас и сами диалектики; и тем не менее
они почти всегда думают, что диалектика
может быть использована как метод,
который поможет им подтолкнуть или, по
крайней мере, предсказать будущее
развитие мышления.

Однако
самые серьезные недоразумения и невнятица
возникают из-за расплывчатости,
характерной для рассуждений диалектиков
о противоречиях.

Они
верно указывают, что противоречия имеют
огромное значение в истории мышления,—
столь же важное, сколь и критика. Ведь
критика, в сущности, сводится к выявлению
противоречия. Это может быть противоречие
либо в рамках критикуемой теории, либо
между этой теорией и другой теорией,
которую у нас есть основания принять,
либо между теорией и определенными
фактами — точнее, между теорией и
определенными утверждениями о фактах.
Критика всегда лишь указывает на
противоречие или же, можно сказать,
просто противоречит теории (то есть
служит утверждению антитезиса). Однако
критика является — в очень важном смысле
— главной движущей силой любого
интеллектуального развития. Без
противоречий, без критики не было бы
рационального основания изменять
теории,— не было бы интеллектуального
прогресса.

Верно
заметив, таким образом, что противоречия
— особенно, конечно, противоречия между
тезисом и антитезисом, которые «создают»
прогресс в форме синтеза,— чрезвычайно
плодотворны и действительно являются
движущей силой любого прогресса в
мышлении, диалектики делают вывод —
как мы увидим, неверный,— что нет нужды
избегать столь плодотворных противоречий.
Они даже утверждают, что противоречий
вообще нельзя избежать, поскольку они
встречаются в мире всегда и повсюду.

Данное
утверждение равносильно покушению на
так называемый закон противоречия (или,
более полно, закон исключения противоречий)
традиционной логики, который гласит,
что два противоречащих друг другу
утверждения не могут быть истинными
одновременно или что утверждение,
представляющее собой конъюнкцию двух
противоречащих утверждений, всегда
должно отвергаться как ложное исходя
из чисто логических оснований. Ссылаясь
на плодотворность противоречий,
диалектики заявляют, что от этого закона
традиционной логики следует отказаться.
Они заявляют, что диалектика приводит
тем самым к новой логике — диалектической
логике. Диалектика, которую я до сих пор
характеризовал как принадлежащую
исключительно к области истории (as a
merely historical doctrine) — как теорию исторического
развития мышления,— оказывается в
результате совсем другим учением: она
оказывается одновременно и логической
теорией, и — как мы скоро увидим — общей
теорией мира.

Эти
огромные претензии, однако, не имеют
под собой ни малейшего основания.
Действительно, они опираются лишь на
неопределенную и туманную манеру речи,
характерную для диалектиков.

Диалектики
говорят, что противоречия плодотворны
и способствуют прогрессу, и мы согласились,
что в каком-то смысле это верно. Верно,
однако, только до тех пор, пока мы полны
решимости не терпеть противоречий и
изменять любую теорию, которая их
содержит,— другими словами — никогда
не мириться с противоречиями. Только
благодаря этой нашей решимости критика,
то есть выявление противоречий, побуждает
нас к изменению теорий и тем самым — к
прогрессу.

Нельзя
не подчеркнуть со всей серьезностью,
что стоит нам только изменить эту
установку и примириться с противоречиями,
как они утратят всякую плодотворность.
Они больше не будут способствовать
интеллектуальному прогрессу. Действительно,
если мы готовы мириться с противоречиями,
то никакие противоречия, выявляемые в
наших теориях, уже не заставят нас
изменить последние. Другими словами, в
этом случае всякая критика (то есть
выявление противоречий) утратит силу.
Критику будут встречать словами: «А
почему бы и нет?», а то и восторженным
«Вот они!», то есть все сведется к
приветствованию замеченных противоречий.

Это
значит, что если мы готовы примириться
с противоречиями, то критика, а вместе
с нею и всякий интеллектуальный прогресс,
должна прийти к концу.

Поэтому
мы должны сказать диалектику, что нельзя
сидеть сразу на двух стульях: либо он
ценит противоречия за их плодотворность
— и тогда не должен принимать их как
должное; либо же он готов примириться
с противоречиями — и тогда они станут
бесплодными, а рациональная критика,
дискуссия и интеллектуальный прогресс
окажутся невозможными.

Единственной
«силой», движущей диалектическое
развитие, является, таким образом, наша
решимость не мириться с противоречиями
между тезисом и антитезисом. Вовсе не
таинственная сила, заключенная в этих
двух идеях, не загадочное напряжение,
якобы существующее между ними, способствуют
развитию, а исключительно наша решимость
не признавать противоречий заставляет
нас искать какую-то новую точку зрения,
позволяющую избежать противоречий. И
это совершенно оправданная решимость.
Ибо легко показать, что если бы человек
примирился с противоречием, то ему
пришлось бы отказаться от всякой научной
активности, что означало бы полный крах
науки. Это можно сделать, доказав, что
в
случае признания двух противоречащих
друг другу высказываний придется
признать какое угодно высказывание:
ведь из пары противоречащих высказываний
можно с полным правом вывести все что
угодно.

Поскольку
это не всегда понимают ⁶,
здесь будет дано исчерпывающее
разъяснение. Речь идет об одном из
немногих не вполне тривиальных фактов
элементарной логики; он заслуживает
того, чтобы его знал и понимал каждый
мыслящий человек. Его можно легко
объяснить тем читателям, которые не
испытывают неприязни к символам, похожим
на математические; однако и те, кому
такие символы не нравятся, без труда во
всем разберутся, если только им достанет
терпения посвятить этому предмету
несколько минут.

Логический
вывод осуществляется в соответствии с
определенными правилами
вывода.
Вывод общезначим, если общезначимо
правило вывода, на которое он опирается;
а правило
вывода общезначимо, если и только если
оно никогда не приводит от истинных
посылок к ложному заключению;
или, другими словами, если оно безошибочно
переносит истинность посылок (при
условии, что они истинны) на заключение.

Нам
понадобятся два таких правила вывода.
Чтобы разъяснить первое и наиболее
трудное, введем понятие составного
высказывания [compound statement).
Таковы, например, следующие высказывания:
«Сократ мудр и
Петр — царь», или «Либо
Сократ
мудр, либо
Петр — царь (но не то и другое вместе)»,
или еще: «Сократ мудр и/или
Петр — царь». Два высказывания («Сократ
мудр» и «Петр — царь»), из которых состоит
составное высказывание, называются
составляющими высказываниями.

Нас
интересует здесь одно составное
высказывание, а именно — построенное
таким образом, что оно истинно,
если и только если истинно по крайней
мере одно из двух его составляющих.
Неуклюжее выражение «.и/или»
создает как раз такое составное
высказывание: «Сократ мудр и/или
Петр — царь» будет истинным, только
если одно или оба составляющие его
высказывания истинны; и оно будет ложным,
если и только если оба его составляющие
ложны.

В
логике принято заменять выражение и/или
символом «v» и использовать для обозначения
любого выражения буквы р
и q.
Мы можем сказать, что высказывание формы
«р
v q»
истинно, если истинно, по крайней мере,
одно из двух составляющих р
и q.

Теперь
мы можем сформулировать первое правило
вывода. Выразим его так:

(1)
Из посылки р
(например, «Сократ мудр») с полным правом
можно вывести любое заключение формы
«р
v q»
(например: «Сократ мудр v Петр — царь»).

Мы
сразу же поймем необходимую общезначимость
этого правила, если вспомним о значении
«v». Этот символ создает составное
высказывание, которое истинно всегда,
когда истинно, по крайней мере, одно из
его составляющих. Соответственно, если
р
истинно, то
р v q
тоже обязательно истинно. Таким образом,
наше правило никогда не может приводить
от истинной посылки к ложному заключению,
а это и означает, что оно общезначимо.

При
всей своей общезначимости первое правило
вывода часто поражает непривычных к
таким вещам людей — оно кажется им
странным. И действительно, это правило
редко применяется в повседневной жизни,
поскольку его вывод содержит гораздо
более скудную информацию, чем посылка.
Однако иногда оно все же применяется,
например при заключении пари. Скажем,
я могу дважды подбросить монету, побившись
об заклад, что орел выпадет по
крайней мере один раз.
Это очевидным образом равносильно
поручительству за истинность составного
высказывания «орел выпадет при первом
подбрасывании монеты v, орел выпадет
при второй попытке». Вероятность (в
обычном смысле слова) такого высказывания
равна 3/4; таким образом, оно отлично от
высказывания «орел выпадет при первой
попытке или
орел выпадет при второй попытке (но не
дважды)», вероятность которого равна
1/2 Всякий признает, что я выиграл пари,
если орел выпал при первом подбрасывании
монеты,— иными словами, что составное
высказывание, за истинность которого
я поручился, должно быть истинно, если
истинно первое его составляющее; это
показывает, что мы рассуждали в
соответствии с первым правилом вывода.

Мы
можем также записать первое правило
следующим образом:

что
читается так: «из посылки р
получаем следствие р
v q». Второе
правило вывода, которым я собираюсь
воспользоваться, более привычно. Если
отрицание р
мы обозначим как «не-р»,
то
правило можно сформулировать следующим
образом:

,
или в словесной форме:

(2)
Из двух посылок не-р
и р
v q
мы получаем заключение q.

Общезначимость
этого правила можно считать установленной,
если принять, что высказывание не-р
истинно только в том случае, когда р
ложно. Соответственно, если первая
посылка не-р
истинна, тогда первое составляющее
второй посылки ложно; следовательно,
если обе посылки истинны, то второе
составляющее второй посылки должно
быть истинно; это означает, что q
должно быть истинно всякий раз, когда
обе посылки истинны.

Условливаясь,
что если не-р
истинно, то р
должно быть ложно, мы имплицитно
употребляем «закон противоречия»,
утверждая, что не-р
и р
не могут быть истинны одновременно.
Поэтому если бы моей задачей в настоящий
момент было привести доводы в защиту
противоречия, мы должны были бы
насторожиться. Однако в данный момент
я пытаюсь только показать, что, применяя
общезначимые правила вывода, мы можем
вывести из пары двух противоречащих
посылок любое заключение.

Применяя
наши два правила, мы действительно можем
показать это. Допустим, имеются две
противоречащие друг другу посылки,
скажем:

(а)
Солнце сейчас сияет.

(b)
Солнце сейчас не сияет.

Из
этих двух посылок можно вывести любое
высказывание, например, «Цезарь был
предателем».

Из
посылки (а)
мы можем вывести, согласно правилу (1),
следующее заключение:

(c)
Солнце сейчас сияет v Цезарь был
предателем. Взяв теперь в качестве
посылок (b) и (с), мы можем в конечном счете
вывести, согласно правилу (2):

(d)
Цезарь был предателем.

Ясно,
что с помощью того же метода мы могли
бы вывести и любое другое высказывание,
например, «Цезарь не был предателем».
Так что из «2 + 2 = 5» и «2 + 2 не= 5» мы можем
вывести не только то высказывание, какое
бы нам хотелось, но также и его отрицание,
которое могло и не входить в наши планы.

Отсюда
мы видим, что если теория содержит
противоречие, то из нее вытекает все на
свете, а значит, не вытекает ничего.
Теория, которая добавляет ко всякой
утверждаемой в ней информации также и
отрицание этой информации, не может
дать нам вообще никакой информации.
Поэтому теория, которая заключает в
себе противоречие, совершенно бесполезна
в
качестве теории.

Ввиду
важности проанализированной нами
логической ситуации, я представлю теперь
несколько других правил вывода, которые
приводят к тому же результату. В отличие
от (1), те правила, которые мы сейчас
рассмотрим, составляют часть классической
теории силлогизма, за исключением
правила (3), которое мы обсудим первым.

Из
любых двух посылок р
и q
можно вывести заключение, которое
тождественно одной из них — скажем, р;
схематически:

Несмотря
на всю непривычность этого правила и
на то, что его не признают некоторые
философу ⁷,
это правило несомненно общезначимо:
ведь оно безошибочно приводит к истинному
заключению всегда, когда истинны его
посылки. Это очевидно и действительно
тривиально; и сама тривиальность делает
это правило, в обычном рассуждении,
избыточным, а потому и непривычным.
Однако избыточность не есть
несостоятельность.

В
дополнение к правилу (3), нам понадобится
еще одно правило, которое я назвал
«правилом косвенной редукции» (поскольку
в классической теории силлогизма оно
имплицитно используется для косвенного
сведения «несовершенных» фигур к первой,
или «совершенной», фигуре). Предположим,
имеется общезначимый силлогизм:

(а)
Все люди смертны.

(b)
Все афиняне люди.

(с)
Все афиняне смертны.

Тогда
правило косвенной редукции гласит:

Например,
в силу общезначимости вывода (с) из
посылок (а)
и (b)
силлогизм

(а)
Все люди смертны (не-с)

Некоторые
афиняне не смертны (не-b)

Некоторые
афиняне — не люди также должен быть
общезначимым.

Правило,
которое мы будем использовать как
незначительное видоизменение только
что сформулированного правила, следующее:

Правило
(5) может быть получено, например, из
правила (4) вместе с законом двойного
отрицания, согласно которому из не-не-b
можно вывести b.
Однако если (5) значимо для любого
высказывания а, b,
с
(и значимо только при этом условии),
тогда оно должно быть значимо и в том
случае, если с окажется тождественно
а’,
иными
словами, должно быть значимо следующее:

Но
(7) устанавливает в точности то, что мы
хотели показать, а именно: из двух
противоречащих посылок можно вывести
любое заключение.

Может
возникнуть вопрос, распространяется
ли это положение на любую систему логики
или же можно построить такую систему,
в которой из противоречащих друг другу
высказываний не следовало бы какое
угодно высказывание. Я специально
занимался этим вопросом и пришел к
выводу, что такая система возможна. Она
оказывается, однако, чрезвычайно слабой.
В ней сохраняются лишь очень немногие
из обычных правил вывода, не действует
даже modus
ponens,
устанавливающий, что из высказываний
формы «Если р,
то q»
и р
мы можем вывести q.
По моему мнению, подобная система ⁸
совершенно непригодна для вывода
заключений, хотя и представляет, возможно,
некоторый интерес для тех, кто
специализируется на построении формальных
систем.

Иногда
говорят, что факт следования из двух
противоречащих высказываний любого
высказывания не доказывает бесполезности
противоречивой теории: во-первых, теория
может представлять интерес сама по
себе, несмотря на всю свою противоречивость;
во-вторых, в нее можно внести поправки,
которые сделают ее непротиворечивой;
и наконец, можно придумать метод, пусть
даже метод ad
hoc (каковы,
например, методы избежания расхождений
в квантовой теории), который предотвратит
ложные заключения, требуемые самой
логикой теории. Все это абсолютно верно,
но при всех поправках такая паллиативная
(makeshift) теория является источником 
серьезных опасностей, ранее нами
обсуждавшихся: если мы действительно
хотим примириться с этой теорией, тогда
ничто не заставит нас искать лучшей
теории, и наоборот: если мы ищем более
совершенной теории, то только потому,
что считаем данную теорию плохой
вследствие
содержащихся в ней противоречий.
Примирение с противоречием обязательно
приводит нас в этом случае, как и всегда,
к отказу от критики, а значит,— к краху
науки.

Мы
видим здесь, насколько опасна неопределенная
и метафорическая речь. Расплывчатое
утверждение диалектиков, что противоречия
неизбежны и что избавляться от них даже
нежелательно, поскольку они так
плодотворны, ведет к опасному заблуждению.
Оно приводит к заблуждению, поскольку
так называемая плодотворность
противоречий, как мы видели, есть просто
результат нашего решения не мириться
с ними (следуя закону противоречия). И
оно опасно, поскольку мнение, что от
противоречий избавляться не следует
или вообще невозможно избавиться, с
необходимостью приводит к концу и науки
и критики, то есть к концу рациональности.
Надо подчеркнуть, что для всякого, кто
хочет утверждать истину и содействовать
просвещению, является необходимостью
и даже долгом упражнять себя в искусстве
выражать вещи ясно и недвусмысленно,
даже если это означает отказ от утонченной
метафоричности и глубокоумной
двусмысленности.

Следовательно,
лучше избегать некоторых формулировок.
Например, вместо использовавшихся нами
терминов «тезис», «антитезис» и «синтез»
диалектики часто описывают диалектическую
триаду с помощью терминов «отрицание
(тезиса)» — взамен «антитезиса» и
«отрицание отрицания» — взамен «синтеза».
Они также любят употреблять термин
«противоречие» там, где менее обманчивыми
были бы термины «конфликт», «противоположная
тенденция» или, может быть, «противоположный
интерес» и т. д. Их терминология не
причиняла бы никакого вреда, если бы
термины «отрицание» и «отрицание
отрицания» (а также «противоречие») не
имели ясных и достаточно определенных
логических значений, отличных от
диалектических. По сути дела неправильное
употребление этих терминов играет не
последнюю роль в смешении логики и
диалектики, столь нередком в диалектических
дискуссиях. Зачастую диалектика
рассматривается в них как часть — причем
наиболее совершенная — логики или как
что-то вроде реформированной,
модернизированной логики. Более глубокие
основания такой позиции мы обсудим
ниже. Сейчас я скажу только, что наш
анализ не приводит к тому заключению,
что диалектика имеет какое-либо сходство
с логикой. Действительно, логику можно
определить — пусть приблизительно,
однако для наших целей этого вполне
достаточно — как теорию дедукции. Вместе
с тем у нас нет никакого основания
считать, что у диалектики есть что-то
общее с дедукцией. Подведем итог. Суть
диалектики — диалектики в том смысле,
в каком мы способны наделить ясным
значением диалектическую триаду —
может быть описана следующим образом.
Диалектика, точнее теория диалектической
триады, устанавливает, что некоторые
события или исторические процессы
происходят определенным типичным
образом. Стало быть, диалектика есть
эмпирическая, описательная теория. Ее
можно сравнить, скажем, с теорией,
согласно которой живые организмы на
определенной стадии своего развития
растут, затем остаются неизменными,
после чего начинают уменьшаться и
умирают,— либо с теорией, согласно
которой люди сначала отстаивают свои
мнения догматически, потом [начинают
относиться к ним] скептически, и лишь
после этого, на третьей стадии,—
[воспринимают их] научно, то есть в
критическом духе. Как и эти теории,
диалектика допускает исключения — если
только не навязывать диалектические
интерпретации насильно,— и, подобно им
же, не состоит ни в каком особом родстве
с логикой.

Еще
одна опасность, исходящая от диалектики,
связана с ее туманностью. Она предельно
облегчает применение диалектической
интерпретации ко всякой разновидности
развития и даже к тому, что не имеет
никакого отношения к диалектике.
Известна, например, диалектическая
интерпретация, которая отождествляет
пшеничное зерно с тезисом, развившееся
из него растение — с антитезисом, а все
зерна этого растения — с синтезом. Что
такие примеры затуманивают и без того
неясный смысл диалектической триады,
делая ее расплывчатость просто
угрожающей,— это очевидно; в какой-то
момент, охарактеризовав развитие как
диалектическое, мы сообщим только то,
что развитие проходит определенные
ступени, то есть очень немногое.
Интерпретировать же этот процесс
развития в том смысле, что рост растения
есть отрицание зерна, которое перестает
существовать, и что созревание
многочисленных новых зерен есть отрицание
отрицания — некое новое начало на более
высоком уровне — значит просто играть
словами. (Не по этой ли причине Энгельс
сказал, что этот пример способен понять
и ребенок?)

Стандартные
примеры из области математики, приводимые
диалектиками, еще хуже. Возьмем знаменитый
пример, использованный Энгельсом и
кратко сформулированный И. Хеккером ⁹,
«Закон синтеза на более высоком уровне…
широко применяется в математике.
Отрицательная величина (— а),
умноженная сама на себя, становится а²,
то есть отрицание отрицания завершилось
в новом синтезе». Но даже если считать
а
тезисом, а —а
антитезисом, или отрицанием, то отрицанием
отрицания является, надо думать, —(—а),
то есть а, представляющее собой не синтез
«на более высоком уровне», а тождество
с первоначальным тезисом. Иными словами,
почему синтез должен достигаться только
умножением антитезиса на самое себя?
Почему, например, не сложением тезиса
с антитезисом (что дало бы в результате
0)? Или не умножением тезиса на антитезис
(что дало бы —а²,
а вовсе не а²)?
И в каком смысле а²
«выше», чем а или —а? (Явно не в смысле
численного превосходства, поскольку
если а =1/2, то а²
= 1/4. Этот пример демонстрирует крайнюю
произвольность в применении туманных
идей диалектики.

Такую
теорию, как логика, можно назвать
«фундаментальной», указывая тем самым,
что, будучи общей теорией вывода, она
постоянно используется во всех науках.
Можно сказать, что диалектика — насколько
мы можем найти для нее разумное применение
— является не фундаментальной, но просто
описательной теорией. Поэтому считать
диалектику частью логики почти столь
же неуместно, как и считать частью
логики, скажем, теорию эволюции. Только
расплывчатая, метафоричная и двусмысленная
манера говорить, которую мы уже подвергли
критике, может привести к мысли, что
диалектика является как теорией,
описывающей определенные типичные
процессы развития, так и фундаментальной
теорией, подобной логике.

После
всего сказанного, я думаю, ясно, что
слово «диалектика» следует употреблять
очень осторожно, а лучше всего, пожалуй,
вообще его не употреблять,— ведь мы
всегда можем использовать более ясную
терминологию метода проб и ошибок.
Исключение следует сделать только для
тех случаев, где недоразумение невозможно
и где мы сталкиваемся с таким развитием
теорий, которое действительно полностью
укладывается в диалектическую триаду.

Человечество берет свое начало несколько тысяч лет назад. И на протяжении всего этого времени оно неустанно развивается. Причин на это было всегда много, но без изобретательности человека это просто не представлялось бы возможным. Метод проб и ошибок был и является в настоящее время одним из основных.

Описание способа

Четко зафиксированного в исторических документах применения данного метода мало. Но, несмотря на это, он заслуживает особого внимания.

Метод проб и ошибок – это способ, при котором решение задачи достигается подбором вариантов до тех пор, пока результат не станет правильным (например, в математике) или приемлемым (при изобретении новых методов в науке).

Человечество всегда пользовалось данным методом. Ориентировочно век назад психологи пытались найти общее между людьми, которые использовали данный способ познания. И им это удалось. Человек, который ищет ответ на поставленную задачу, вынужден подбирать варианты, ставить эксперименты и смотреть на результат. Это продолжается до тех пор, пока не приходит озарение по данному вопросу. Экспериментатор выходит на новую ступень мышления в данном вопросе.

Метод в мировой истории

Одним из самых известных людей, кто применял данный способ, был Эдисон. Все знают его историю изобретения лампочки. Он экспериментировал до тех пор, пока не получилось. Но Эдисон усовершенствовал данный метод. При поиске решения он разделял задачи между людьми, которые работали на него. Соответственно материала по теме получалось намного больше, чем при работе одного человека. И на основании полученных данных метод проб и ошибок имел большой успех в деятельности Эдисона. Благодаря этому человеку появились исследовательские институты, которые применяют, в том числе, и этот метод.

Степени трудности

У данного метода есть несколько уровней сложности. Они были так разделены для лучшего усвоения. Задача первого уровня считается легкой, и на поиск ее решения затрачивается немного сил. Но и вариантов ответов она имеет не так много. С повышением степени трудности растет и сложность поставленной задачи. Метод проб и ошибок 5 класса – самый труднорешаемый и затратный по времени.

Необходимо учитывать, что при возрастании уровня сложности растет и объем знаний, которыми обладает человек. Чтобы лучше понимать, о чем идет речь, рассмотрим технику. Первый и второй уровни позволяют изобретателям ее усовершенствовать. На последней ступени сложности создается совершенно новый продукт.

Например, известен случай, когда молодые люди темой дипломной работы взяли труднорешаемую задачу из аэронавигации. Студенты не обладали такими же знаниями, как многие ученые, которые работали в данной области, но благодаря широкому спектру знаний ребят у них получилось найти ответ. И причем область решения оказалась в самом далеком от науки кондитерском деле. Казалось бы, что это невозможно, но это факт. Молодым людям было даже выдано авторское свидетельство на их изобретение.

Преимущества метода

Первым достоинством можно по праву считать творческий подход. Задачи методом проб и ошибок решаемые позволяют задействовать оба полушария головного мозга для поиска ответа.

Стоит привести в пример, как строились лодки. Раскопки показывают, как на протяжении столетий деталь за деталью менялась форма. Исследователи постоянно пробовали что-то новое. Если лодка тонула, то эту форму вычеркивали, если оставалась держаться на воде, то принимали это к сведению. Таким образом, в итоге было найдено компромиссное решение.

Если поставленная задача не слишком сложная, то данный метод занимает немного времени. У некоторых возникающих проблем может быть десять вариантов, один или два из которых окажутся правильными. Но если рассматривать, например, робототехнику, то в данном случае без применения других методов исследования могут затянуться на десятки лет и принесут миллионы вариантов.

Разделение задач на несколько уровней позволяет оценить, насколько быстрым и возможным представляется поиск решения. Это сокращает время для принятия решения. И при сложных задачах можно использовать метод проб и ошибок параллельно с другими.

Недостатки метода

С развитием технологий и науки данный метод начал терять свою популярность.

В некоторых областях просто нерационально создавать тысячи образцов, чтобы менять по одному элементу. Поэтому зачастую теперь используют другие методы, основанные на конкретных знаниях. Для этого стали изучаться природа вещей, взаимодействие элементов друг с другом. Стали использоваться математические расчеты, научные обоснования, эксперименты и опыт прошлого.

Метод проб и ошибок все так же отлично используется в творчестве. Но строить автомобиль таким способом уже кажется глупым и неактуальным. Поэтому теперь, при нынешнем уровне развития цивилизации, нужно в точных науках по большей части использовать другие методы.

Часто при рассматриваемом способе задача может описывать много совершенно незначительных вещей и не учитывать априори важные вещи. Например, изобретатель пенициллина (антибиотик) утверждал, что при правильном подходе лекарство могли изобрести лет на двадцать раньше его. Это поспособствовало бы спасению огромного количества жизней.

При сложных задачах часто бывают ситуации, когда сам вопрос лежит в одной области знаний, а его решение — совершенно в другой.

Не всегда исследователь уверен, что ответ вообще будет найден.

Автор метода проб и ошибок

Кто конкретно изобрел это способ познания, мы никогда не узнаем. Точнее мы знаем, что это явно был изобретательный человек, которым, скорее всего, руководило желание улучшить свою жизнь.

В древности люди были достаточно ограничены во многих вещах. Все изобреталось именно этим методом. Тогда еще не было каких-то фундаментальных знаний в области физики, математики, химии и прочих важных наук. Поэтому приходилось действовать наугад. Именно так добыли огонь, чтобы защищаться от хищников, готовить пищу и обогревать жилище. Оружие, чтобы добывать пропитание, лодки — для передвижения по рекам. Все было изобретено при столкновении человека с трудностью. Но каждый раз решаемая проблема приводила к более качественному уровню жизни.

Известно, что многие ученые использовали этот метод в своих трудах.

Однако именно описание метода и активное использование мы наблюдаем у физиолога Торндайка в конце девятнадцатого века.

Исследования Торндайка

Пример метода проб и ошибок можно рассмотреть в научных трудах ученого-физиолога. Он ставил различные поведенческие эксперименты с животными, помещая их в специальные коробки.

Один из экспериментов выглядел приблизительно следующим образом. Кошка, помещенная в ящик, ищет выход. Сама коробка может иметь 1 вариант открытия: нужно было нажать на пружинку — и дверца распахивалась. Животное применяло много действий (так называемых проб), и большинство из них оказывались неудачными. Кошка так и оставалась в коробке. Но после некоторого набора вариантов животному удавалось нажать на пружинку и выбраться из ящика. Таким образом, кошка, попадая в коробку, с течением времени запоминала варианты развития событий. И выбиралась из ящика за более короткое время.

Торндайк доказал, что метод действителен, и хоть результат не линеен, но со временем, при повторении аналогичных действий, решение приходит практически моментально.

Решение задач методом проб и ошибок

Примеров этого способа великое множество, однако стоит привести один очень интересный.

В начале двадцатого века жил известный конструктор двигателей для авиации Микулин. В то время наблюдалось огромное количество авиакатастроф из-за магнето, то есть искра зажигания через некоторое время полета исчезала. Много было экспериментов и размышлений о причине, но ответ пришел в совершенно неожиданной ситуации.

Александр Александрович встретил на улице мужчину с подбитым глазом. В тот момент к нему и пришло озарение, что человек без одного глаза видит намного хуже. Он поделился этим наблюдением с авиатором Уточкиным. Когда установили в самолеты второе магнето, количество авиакатастроф значительно уменьшилось. А Уточкин некоторое время выплачивал после каждого показательного полета Микулину денежные вознаграждения.

Применение способа в математике

Достаточно часто метод проб и ошибок в математике применяется в школах как способ развития логического мышления и проверки скорости поиска вариантов. Это позволяет разнообразить процесс обучения и внести элементы игры.

Часто можно встретить в школьных учебниках задания с формулировкой «реши уравнение методом проб и ошибок». В данном случае необходимо подбирать варианты ответа. Когда найден правильный ответ, он просто доказывается уже практически, то есть проводятся необходимые расчеты. В итоге мы удостоверяемся, что это единственно верный ответ.

Пример практической задачи

Метод проб и ошибок в математике 5 класса (в последних изданиях) часто фигурирует. Приведем пример.

Необходимо назвать, какие стороны могут быть у прямоугольника. При условии, что площадь (S) = 32 см, а периметр (P) = 24 см.

Решение данной задачи: предположим, что длина одной стороны 4. Значит и длина еще одной стороны такая же.

Получаем следующее уравнение:

24 – 4 – 4 = 16

16 делим на 2 = 8

8 см – это ширина.

Проверяем по формуле площади. S = A*B = 8*4 = 32 сантиметра. Как мы видим, решение верное. Так же можно вычислить и периметр. По формуле получается следующий расчет Р = 2* (А + В) = 2* (4 + = 24.

В математике метод проб и ошибок не всегда отлично подходит для поиска решений. Зачастую можно использовать более подходящие способы, при этом затрачивается меньше времени. Но для развития мышления данный метод имеется в арсенале каждого педагога.

Теория решения изобретательских задач

В ТРИЗ метод проб и ошибок считается одним из самых неэффективных. Когда человек попадает в необычную для него затруднительную ситуацию, то действия наугад, скорее всего, будут безрезультатными. Можно потратить много времени и в результате не добиться успеха. Теория решения изобретательских задач основана на уже известных закономерностях, и обычно используются другие методы познания. Часто ТРИЗ используют в воспитании детей, делая этот процесс интересным и увлекательным для ребенка.

Выводы

Рассмотрев данный метод, можно с уверенностью сказать, что он достаточно интересный. Несмотря на недостатки, он часто используется в решении творческих задач.

Однако не всегда он позволяет добиться нужного результата. Никогда исследователь не знает, когда стоит прекратить поиски или, может, стоит сделать еще пару усилий и гениальное изобретение появится на свет. Также непонятно, сколько времени будет затрачено.

Если вы решили использовать данный метод для решения какой-либо проблемы, то должны понимать, что ответ порой может находиться в совершенно неожиданной области. Но это позволяет взглянуть на поиск с разных точек зрения. Возможно, придется набросать несколько десятков вариаций, а может, и тысячи. Но лишь упорство и вера в успех приведут к нужному результату.

Иногда этот метод используют как дополнительный. Например, на начальном этапе для сужения поиска. Либо когда исследование было проведено многими способами и зашло в тупик. В этом случае творческая составляющая метода позволит найти компромиссное решение проблемы.

Метод проб и ошибок часто применяют в педагогической деятельности. Он позволяет детям на собственном опыте находить решения в различных жизненных ситуациях. Это учит их запоминать правильные типы поведения, которые приняты в обществе.

Художники используют данный способ для поиска вдохновения.

Метод стоит опробовать в обыденной жизни при решении проблем. Возможно, какие-то вещи предстанут вам по-другому.

Поппер Карл » Что такое диалектика? — читать книгу онлайн бесплатно

Фальсификационизм К. Поппера.

«Я могу ошибаться, а Вы можете быть правы; сделаем усилие, и мы, возможно, приблизимся к истине».

Карл Раймунд По́ппер (1902 — 1994) — австрийский и британский философ. Один из самых влиятельных философов науки XX столетия. Помимо трудов по философии науки, Поппер также известен активным отстаиванием концепции открытого общества.

Его концепции в философии науки: критический рационализм, фальсификационизм, концепция трех миров, наука как процесс решения проблем, наука как соревнование между теориями.

В 1920х гг работал волонтёром в детских клиниках психиатра Альфреда Адлера, где познакомился с ним лично. Наблюдая за методиками Адлера, Поппер усомнился в эффективности психоанализа и в претензиях подобных теорий на научность. После изучения трудов Фрейда и Эйнштейна, Поппер заинтересовался, чем доктрины Маркса, Фрейда и Адлера отличаются от таких признанно научных теорий, как, например, теория относительности А.Эйнштейна.
В отличие от Фрейда, который акцентировал роль бессознательного и сексуальности как определяющих в человеческом поведении, Адлер объяснял поведение социальным фактором: характер человека складывается под воздействием его «жизненного стиля». В детстве складывается система стремлений, на основе таких потребностей, как превосходство, самоутверждение. Это компенсация «комплекса неполноценности» (Адлер первым вводит этот термин). Например, прославленный древнегреческий оратор Демосфен с детства страдал дефектом речи, а многие знаменитые полководцы — люди невысокого роста (Наполеон, Суворов).
Адлер считал, что изначально большинству детей присуще ощущение собственной неполноценности по сравнению со «всемогущими взрослыми», что ведёт к формированию у ребёнка комплекса неполноценности. Развитие личности зависит от того, как ребенок будет компенсировать этот комплекс. В патологических случаях это стремление к власти над другими.
Чем работы по психоанализу отличаются работ Эйнштейна? Ответ Поппера — отсутствует критический дух.
Поппер в качестве основы для решения проблемы демаркации выдвинул принцип фальсификации (опровержения).
Если система опровергается с помощью опыта, значит, она приходит в столкновение с реальным положением дел, но это как раз и свидетельствует о том, что она что-то говорит о мире. Исходя из этих соображений, Поппер в качестве критерия демаркации принимает фальсифицируемость, т.е. эмпирическую опровержимость: «Для эмпирической научной системы должна существовать возможность быть опровергнутой опытом».

Важно: Следует чётко различать понятия «научно» и «истинно».
Любое утверждение, отвечающее критерию Поппера, — научно. А вот истинно оно или ложно — наука установит, проведя соответствующие исследования. Например, утверждение «Луна сделана из сыра: она, как и сыр, жёлтая, с выбоинами и по форме повторяет круг сыра». При всей своей абсурдности это утверждение научно, ведь можно слетать на Луну и взять на анализ  кусочек — если он окажется сделанным не из сыра, значит утверждение ложно. А вот утверждение «В данном холодильнике живут невидимые гремлины, которые поедают еду» — нефальсифицируемо, потому что этих самых невидимых гремлинов невозможно засечь ни одним прибором.

Рост научного знания Поппер тоже связывал с фальсификационизмом. Наука изучает реальный мир и стремится получить истинное описание мира. Но это долгий путь, окончательное знание сразу получить невозможно. Это путь выдвижения гипотез, построения теорий, их опровержения и движения к новым теориям. Наука развивается через смену теорий и выдвижение новых проблем.

Модель развития научного знания. Есть исходная проблема, предлагается ее предположительное решение – гипотеза, устраняются ошибки путем критики и экспериментальных проверок и выдвигаются новые проблемы. Как раз сознательная критика выдвигаемых гипотез, обнаружение и устранение ошибок, постановка новых проблем – это регулирует научный поиск. Цель настоящего ученого – не доказывать свою гипотезу любым путем, а самому ее критиковать, пытаться найти потенциальные фальсификаторы для ее опровержения.
Поппер признает, что в процессе выдвижения гипотез участвуют как научные представления, так и другие факторы, в том числе философские идеи. Оказывают влияния искусство, обыденный язык, подсознательные идеи. Результат процесса выдвижения гипотез неизбежно содержит ошибки, поэтому и нужна жесткая критика, поиск фальсификаторов.
процесс познания начинается не с наблюдений, а с выдвижения догадок, предположений, объясняющих мир. Свои догадки мы соотносим с результатами наблюдений и отбрасываем их после фальсификации, заменяя новыми догадками. Пробы и ошибки — вот из чего складывается метод науки. Метод проб и ошибок – самая рациональная процедура. Смелое выдвижение теорий, попытки доказать ошибочность этих теорий, если критика безуспешна, они временно признаются. Метод проб и ошибок характерен для любого познания, даже обыденного. Это метод как биологического, так и научного развития. Природа создает и совершенствует биологические виды, действуя методом проб и ошибок. Каждый отдельный организм — это очередная проба; успешная проба выживает, дает потомство; неудачная проба устраняется как ошибка.
Мы не способны установить истину, но мы можем установить ложь. Отсюда следует, что научное знание – это набор догадок о мире, критерий демаркации – фальсифицируемое знание, метод науки – пробы и ошибки. Самый значимый вклад в рост научного знания, который может сделать теория, — это новые проблемы, которые она порождает. Наука начинает не с наблюдения, а с проблем. Для их решения и выдвигаются гипотезы и строятся теории. Поэтому общая схема развития науки имеет следующий вид: первоначальная проблема; теории, которые выдвигаются для ее решения; проверка, фальсификация и устранение выдвинутых теорий; новая, более глубокая и сложная проблема, оставленная нам теориями, которые были отброшены. Из этой схемы видно, что прогресс науки состоит не в накоплении знания, а только в возрастании глубины и сложности решаемых нами проблем.
Поппер же и его ученики и последователи считают, что описание динамики, исследование роста науки — это значительно более перспективный путь к пониманию науки, и поэтому они стремятся построить эволюционную, или динамическую, концепцию науки.
В неопозитивистской концепции, которая рассматривает науку как систему высказываний, удовлетворяющую определенным логическим критериям типа осмысленности или верифицируемости, нет ни места, ни средств для анализа эволюции и развития науки.
В концепции Поппера акцент сделан на исследовании процессов развития и изменения теорий. Он подробно исследовал процесс смены теорий в науке (или эволюцию науки) и утверждал, что этот процесс подобен процессу избирательной биологической элиминации.
Поппер, в частности, писал: «Рост знания — и процесс обучения — не является повторяющимся или кумулятивным процессом, он есть процесс устранения ошибок. Это есть дарвиновский отбор…» (Поппер К. Логика и рост научного знания. М.: Прогресс, 1983).
Систематическое изложение предложенной Поппером концепции эволюционной эпистемологии содержится в трех его работах: «Об облаках и часах. Подход к проблеме рациональности и человеческой свободы», «Эволюционная эпистемология», «К эволюционной теории познания».
Свою эволюционную теорию Поппер излагает в форме тезисов, которые можно суммировать следующим образом.
Все организмы постоянно решают проблемы.
Проблемы всегда решаются методом проб и ошибок.
Устранение ошибок может осуществляться либо путем полного устранения неудачных форм, либо в виде эволюции механизмов управлений, осуществляющих модификацию или подавление неудачных органов, форм поведения или гипотез.
Отдельный организм, так сказать, телескопически вбирает в свое тело тот механизм управления, который выработался в процессе эволюции его филума.
Отдельный организм сам является пробным решением, опробуемым в новых экологических нишах, выбирающим окружающую среду и преобразующим ее.
Специфически человеческая способность познавать, как и способность производить научное знание, являются результатами естественного отбора. Обе эти человеческие функции тесно связаны с созданием и эволюцией человеческого языка.
Эволюция научного знания представляет собой в основном эволюцию в направлении построения лучших и лучших теорий. Теории становятся лучше приспособленными благодаря естественному отбору. Они дают нам все лучшую и лучшую информацию о действительности. Все организмы — решатели проблем: проблемы рождаются вместе с возникновением жизни.

Сторонник фаллибилизма (от лат. fallibilis — подверженный ошибкам, погрешимый) — направления постпозитивизма, согласно которому любое научное знание принципиально не является окончательным, а есть лишь промежуточная интерпретация истины, подразумевающая последующую замену на лучшую интерпретацию.

По своему логическому содержанию понятие фальсификации является очень простым, даже тривиальным. По канонам традиционной логики нам известно, что из условного высказывания

если a, то b

следует, что из ложности b с логической необходимостью следует ложность a.

Проблема в том, что в случае истинности b мы ничего не можем сказать об истинности или ложности a.

Это простое логическое правило Карл Поппер сделал базовым принципом оценки научного знания, главным методологическим правилом отличия настоящей науки от псевдонауки. Согласно определению принципа фальсифицируемости, лишь те теории могут считаться научными, которые в принципе могут быть опровергнуты, то есть которые способны доказать свою ложность.

В то время как следствиями истинного утверждения могут быть только истинные утверждения, среди следствий ложного утверждения могут быть как истинные, так и ложные. Каждая научная теория представляет собой догадку, которая рано или поздно будет опровергнута. Поэтому каждая теория, строго говоря, является ложной. Таким образом, среди следствий любой научной теории будут и истинные, и ложные утверждения.

Всё множество следствий теории Поппер называет её логическим содержанием. Истинные следствия теории образуют её истинное содержание; оставшаяся часть будет ложным содержанием. Сравнивая две теории, мы можем обнаружить, что истинное содержание одной больше истинного содержания другой теории или ложное содержание одной меньше ложного содержания другой. Например, если эксперимент показывает, что предсказание одной теории истинно там, где предсказание другой теории ложно, то это означает, что первая теория имеет истинное содержание там, где вторая теория имеет ложное содержание. Если при этом ложное содержание первой теории не превосходит ложное содержание второй, то первая теория более правдоподобна, чем вторая. Максимально правдоподобной будет теория, дающая полное и исчерпывающее знание о мире.

Проблема истины

В своих ранних работах Карл Поппер объяснял, почему в логике научного исследования нет места понятию «истина», которое является неясным и метафизическим. В центр внимания он поставил анализ логической структуры критической установки — критического метода научного познания, так называемого фаллибилизма, то есть учения о погрешности человеческого знания. Место метафизической «истины» занимает теория правдоподобности научных теорий. Так, в книге «Логика научного исследования» Карл Поппер вообще не пользуется понятием «истина». Но в более поздних работал он признал, что в методологии науки всё-таки есть место понятию «истина» как соответствию теории фактам.

В традиционном же понятии, идущем из античной философии, истина в принципе недостижима в силу своего предположительного и поэтому в конечном итоге ложного характера. Более того, даже если мы на неё случайно наткнёмся, говорит Поппер, мы никогда не будем знать об этом.

Поппер также выступил против такой крайности в понимании природы научного метода как априоризм, когда научные теории рассматриваются только как инструмент для предсказаний и поэтому якобы не имеют сами по себе познавательного значения.

Согласно теории истины и правдоподобности, развитие знания есть не переход от одного истинного знания к другому, а переход от одних проблем к другим, более глубоким проблемам.

Основное логико-методологическое правило по Попперу звучит так:

«Мы не знаем — мы можем только предполагать»

Другими словами, развитие научного знания основано на механизме проб и ошибок — предположений (догадок) и опровержений.

Проблема познания

Наши восприятия могут нас обманывать.
Мы, организмы, чрезвычайно активны в приобретении знания — может быть даже более активны, чем в приобретении пищи. Информация не вливается в нас из окружающей среды. Это мы исследуем окружающую среду и активно высасываем из нее информацию, как и пищу. А люди не только активны, но иногда и критичны.
Можно сказать, утверждает Поппер, что от амебы до Эйнштейна всего лишь один шаг. Оба действуют методом предположительных проб и устранения ошибок. В чем же разница между ними? Главная разница между амебой и Эйнштейном не в способности производить пробные теории, а в способе устранения ошибок. Амеба не осознает процесса устранения ошибок. Основные ошибки амебы устраняются путем устранения амебы: это и есть естественный отбор. В противоположность амебе Эйнштейн осознает необходимость устранения ошибок: он критикует свои теории, подвергая их суровой проверке.
Большая часть знаний, как у людей, так и у животных, являются гипотетическими или предположительными.
Невзирая на их недостоверность, на их гипотетический характер, большая часть наших знаний оказывается объективно истинной — они соответствуют объективным фактам. В противном случае мы вряд ли бы выжили как вид.
Знание — конечно, речь идет о примитивном, исходном знании — так же старо, как жизнь. Оно возникло вместе с возникновением доклеточной жизни свыше трех миллиардов восьмисот миллионов лет назад.
Можно сказать, что происхождение и эволюция знания совпадают с происхождением и эволюцией жизни и тесно связаны с происхождением и эволюцией нашей планеты Земля.
Процесс развития научных знаний Поппер рассматривал в терминах эволюции. Он рисовал рост научного знания в некоторой степени по аналогии с биологической эволюцией. Биологический организм изменяется, мутирует – так же изменяется и научная гипотеза. Между гипотеза конкуренция, проверка на жизнеспособность. Мутирующий организм проходит через жесткий естественный отбор – гипотеза должна пройти через систему жесткой критики, фальсификации, через опровержение. На определенном этапе гипотеза становится теорией, но все равно остается гипотетичной, открытой для опровержения.
Поппер соглашается с тем, что ученые стремятся получить истинное описание мира и дать истинные объяснения наблюдаемым фактам. Однако, по его мнению, эта цель актуально не достижима и мы способны лишь приближаться к истине. Научные теории представляют собой лишь догадки о мире, необоснованные предположения, в истинности которых мы никогда не можем быть уверены: «С развиваемой здесь точки зрения все законы и все теории остаются существенно временными, предпочтительными или гипотетическими даже в том случае, когда мы чувствуем себя неспособными сомневаться в них».
Важнейшим, а иногда единственным методом научного познания долгое время считали индуктивный метод. Согласно индуктивистской методологии, научное познание начинается с наблюдений и констатации фактов. После того, как факты установлены, мы приступаем к их обобщению и построению теории. Теория рассматривается как обобщение фактов и поэтому считается достоверной. Но на каком основании мы от единичных фактов переходим к общим заключениям? Осознание неразрешимости этой проблемы и уверенность в гипотетичности всякого человеческого знания привели Поппера к отрицанию индуктивного метода познания вообще.
Каков же метод науки? Познающий субъект – это не чистая доска, на которой опыт рисует свои письмена. В познании окружающего мира человек всегда опирается на определенные верования, ожидания, теоретические предпосылки; процесс познания начинается не с наблюдений, а с выдвижения догадок, предположений, объясняющих мир. Свои догадки мы соотносим с результатами наблюдений и отбрасываем их после фальсификации, заменяя новыми догадками. Пробы и ошибки — вот из чего складывается метод науки. Метод проб и ошибок – самая рациональная процедура. Смелое выдвижение теорий, попытки доказать ошибочность этих теорий, если критика безуспешна, они временно признаются. Метод проб и ошибок характерен для любого познания, даже обыденного. Это метод как биологического, так и научного развития. Природа создает и совершенствует биологические виды, действуя методом проб и ошибок. Каждый отдельный организм — это очередная проба; успешная проба выживает, дает потомство; неудачная проба устраняется как ошибка.
Мы не способны установить истину, но мы можем установить ложь. Отсюда следует, что научное знание – это набор догадок о мире, критерий демаркации – фальсифицируемое знание, метод науки – пробы и ошибки. Самый значимый вклад в рост научного знания, который может сделать теория, — это новые проблемы, которые она порождает. Наука начинает не с наблюдения, а с проблем. Для их решения и выдвигаются гипотезы и строятся теории. Поэтому общая схема развития науки имеет следующий вид: первоначальная проблема; теории, которые выдвигаются для ее решения; проверка, фальсификация и устранение выдвинутых теорий; новая, более глубокая и сложная проблема, оставленная нам теориями, которые были отброшены. Из этой схемы видно, что прогресс науки состоит не в накоплении знания, а только в возрастании глубины и сложности решаемых нами проблем.
В основе его мировоззрения лежит фундаментальный индетерминизм: он противник всех вариантов детерминизма. По Попперу, «в нелабораторном мире, за исключением нашей планетной системы, нельзя найти никаких строго детерминистских законов».
Процесс роста знания Поппер включает в более широкий контекст взаимодействия человеческого сознания и мира. Он рассматривает три уровня реальности, три мира. 1 – мир физических сущностей, 2 – духовные состояния человека, его сознание и бессознательное, 3 – мир результатов человеческого духа: методы познания, теории, проблемы, мифы, произведения искусства и т.п. Они могут быть объективированы, то есть получать внешнее выражение в зафиксированных мыслях, книгах, скульптурах, языках. Откуда появляются новые идеи, гипотезы? В результате взаимодействия всех трех миров.
Николас Решер (род. 1928), американский логик, философ-аналитик, в своей книге «Peirce’s Philosophy of Science» считает, что модель научного исследования, предложенная Поппером, основана на сочетании трех основных утверждений:
1. По каждому конкретному научному вопросу в принципе возможно бесконечное число гипотез.
2. Наука развивается путем исключения гипотез методом проб и ошибок.
3. Этот процесс исключения индуктивно слеп: человек не обладает индуктивной способностью отличать хорошие гипотезы от плохих — отличать многообещающие гипотезы от малообещающих, внутренне более правдоподобные от внутренне менее правдоподобных — и нет никаких причин считать, что предлагаемые или рассматриваемые гипотезы в чем-то превосходят остальные. На каждом этапе мы вынуждены слепо, на ощупь выбирать среди возможных вариантов.
По мнению Решера, тут возникают нежелательные последствия. Как только мы соединим вместе эти предпосылки, мы уничтожим всякую надежду понять успехи познавательных усилий человека. Все достижения человеческой науки, ее исторически доказанная способность успешно выполнять свою работу и получать если и не истинные, то в каком-то смысле близкие к истине результаты, становятся совершенно необъяснимыми. Наука превращается в случайность поистине чудесного масштаба, столь же маловероятную, как если бы некто случайно угадал номер телефона знакомого одного из своих друзей.
Конечно, Поппер подвергался и другой критике. В частности, согласно принципу фальсификации, если обнаружены эмпирические факты, которые противоречат выводам теории, такая фальсифицированная теория должна быть отброшена. Но история науки показывает, что теория-то не часто отбрасывается, особенно если она фундаментальная. Она устойчива к отдельным фактам-фальсификаторам. Это учитывается в другой концепции – исследовательских программ Имре Лакатоса.
Поэтому, считает Решер, модель роста научного знания по Попперу — путем опровержения научных гипотез методом случайных проб и ошибок — в корне ущербна; она, бесспорно, не в состоянии объяснить существование, не говоря уже о темпах, научного прогресса.

Работы Поппера

Неоконченный поиск: Автобиография

Пролегомены к формализованной содержательной логике

К. ПОППЕР «Что такое диалектика?»

Даже как-то странно в XXI веке защищать ДИАЛЕКТИКУ, которая, конечно же, пострадала от сталинского марксизма-ленинизма значительно сильнее, чем от Карла Поппера.

Подсластим пилюлю. Начнём с того, в чём Карл Поппер безусловно прав. Примеры, которые Энгельс привёл в «Диалектике природы» для иллюстрации Диалектики, никакого отношения к Диалектической логике не имеют, они просто некорректны (издано после смерти Энгельса, видимо он и сам сомневался)! Справедливым является указание на совершенно неправомерные притязания логик Гегеля и Маркса на ИСТИННОСТЬ во всём мыслимом универсуме, на антидогматизм марксизма в теории и догматизм на практике, а также замечание по поводу принципа Историзма. Но это всё, что можно хорошего сказать о логике уважаемого Карла Поппера. Что же касается аргументов Поппера против Диалектической логики, то они не выдерживают вообще никакой критики.

Но Поппер в своих заблуждениях не виноват! Ни во время написания статьи, ни сегодня не существует учебника, по которому можно Диалектической логике научиться: ни в Гегелевском, ни Марксовом вариантах! До сих пор никто (после Гегеля) не провёл корректного сравнения между аксиомами Гегеля и аксиомами Формальной логики, между аксиомами Гегеля и аксиомами Маркса. О сравнении аксиоматики вообще говорить не приходится. Среди диалектиков и сегодня идут споры есть в Диалектической логике выводное знание или его нет, а вывод осуществляется исключительно ПРАКТИКОЙ (РЕАЛЬНОСТЬЮ) и ей же верифицируется!

Но Поппер одновременно виноват в своих заблуждениях: если он и читал в своей жизни Гегеля (а не профанированные тексты эпигонов), то в «Науке логики» всё вышеперечисленное есть! Однако в виду отсутствия у Гегеля математической культуры, свойственной математикам-профессионалам середины ХХ века, всё это изложено так, что требуется быть «делосским ныряльщиком», чтобы донырнуть до смысла. Если же вы к тому же разделяете противоположную Гегелю парадигму (диалектико-материалистический монизм), то вам приходится каждое суждение проверять на соответствие этой парадигме. Почему? При всём идеализме Гегеля из его текстов с необходимостью следует, что в каких-то суждениях он на самом деле идеалист, а в каких-то самый настоящий материалист! (Пример: с чего начинает Гегель «Науку логики»? Что он берёт за ОСНОВАНИЕ системы? С БЫТИЯ, а не с ИДЕИ (или ПОНЯТИЯ)!))

Проанализируем доводы Карла Поппера хотя бы для того, чтобы минимизировать время других, интересующихся данной проблематикой.

Первое. Поппер и Метод ПРОБ и ОШИБОК.

Второе. Поппер и терминология Диалектической логики.

Третье. Поппер и Диалектическое ПРОТИВОРЕЧИЕ.

Противоречие в Формальной логике и Диалектическое ПРОТИВОРЕЧИЕ суть различные ноумены!!! Для Поппера это, оказывается, одно и то же!? Он с лихостью осуществляет «подмену понятия»… Нет, не интересно даже дискутировать с человеком, который методы агротехники пытается применить в косметологии. Его так называемое «доказательство» никакого отношения к Диалектическому ПРОТИВОРЕЧИЮ не имеет.

Тем не менее хотелось бы сказать несколько слов и об этом «доказательстве». Карл Поппер пытается доказать, что из наличия в рассуждении формально- логического противоречия в рамках Классической логики следует всё, что угодно. Да, этот вывод был известен ещё во времена Дунса Скота, Буридана и Уильяма Оккама.

Однако к 1937 году Поппер уже знал и о том, что программа Гильберта (смотри интуиционизм и программа Гильберта на I Международном конгрессе математиков) рухнула под напором теорем Гёделя, и о том, что приказал долго жить логицизм, а математическая логика, спрятавшись за стенками Цермело-Френкеля от наступающих на неё парадоксов в стиле Эвбулида-Рассела, к этому моменту уже признала себя всего лишь одной из возможных идеализаций реальности. Кроме интуиционистской логики (без Закона исключённого третьего, Закона снятия двойного отрицания, абстракции актуальной бесконечности и др.) к этому времени появился целый букет диалектов формальной логики с Законом исключённого третьего и без него, многозначные, паранепротиворечивые… И в этих условиях Поппер «ничтоже сумляшеся» пытается забыть про «10 девяток» подряд?

«Доказательство» основывается на ОБЩЕЗНАЧИМОСТИ двух «китов» в рамках Классической логики: 1) Закон Исключённого ТРЕТЬЕГО; 2) Материальная импликация.

1) Ещё в 1905 году Лейтзен Эгберт Ян Брауэр указал на неправомерность распространения Закона Исключённого ТРЕТЬЕГО на бесконечные множества. Закон Исключённого ТРЕТЬЕГО может работать только в условиях действия Абстракции АБСОЛЮТНОГО Знания в ПРЕДМЕТНОЙ ОБЛАСТИ рассмотрения (ПОР), т.е. в том случае, когда о любом суждении из ПОР мы можем однозначно сказать ИСТИННО оно или ЛОЖНО или иначе, любое измерение можем провести с Абсолютной точностью. Таким образом, о распространении Закона Исключённого ТРЕТЬЕГО на весь мыслимый универсум не может быть и речи.

2) Еще в 1912 г. американский логик и философ К.И. Льюис обратил внимание на так называемые «парадоксы импликации», характерные для формального аналога условного высказывания в классической логике — материальной импликации.

Зная всё это, Карл Поппер продолжает доказывать, что из противоречия следует всё, что угодно во всём мыслимом универсуме!? Его так называемое «доказательство» вообще никаким доказательством не является, а является ЛОГИЧЕСКОЙ ОШИБКОЙ (надеюсь, паралогизмом, а не софистическим приёмом), которую, преклоняясь перед авторитетом Поппера, за 70 лет после издания статьи к общему стыду никто не заметил.

Формальная логика потому и названа Формальной, что внутри неё значения ИСТИННОСТИ отдельным простым высказываниям не присваиваются. Это делается внесистемными средствами на этапе интерпретации символических языковых выражений на ПОР. ИСТИННОСТЬ или ЛОЖНОСТЬ суждения определяется исключительно его ФОРМОЙ, а не СОДЕРЖАНИЕМ. Значительная часть парадоксов Формальной логики как раз и возникает тогда, когда исследователь начинает анализировать СМЫСЛ языкового выражения, отвлекаясь от его ЗНАЧЕНИЯ (что в принципе запрещено аксиомами, так как СМЫСЛ в процессе умозаключения не должен меняться! Идея Гильберта в том и состояла, чтобы свести всё к формализованному языку и анализировать финитными средствами лишь связи между формулами. Как оказалось, сделать это во всём мыслимом универсуме невозможно).

К этому осталось только ещё раз повторить, что абсолютизация чего-либо, тотальное распространение какого-либо вывода на весь мыслимый универсум (умалчивая о принятых идеализациях) суть всегда ОШИБКА (софистический приём). И совершенно неважно, кто пользуется этим приёмом — диалектик или метафизик: ЛОЖЬ остаётся ЛОЖЬЮ.

Как правило, гносеологические заблуждения и вытекают из отождествления ИДЕАЛИЗАЦИИ (МОДЕЛИ) и РЕАЛЬНОСТИ.

Четвёртое. Поппер и категория РАЗВИТИЕ.

Пятое. Поппер, ПРЕДМЕТ и МЕТОД.

Любой кустарь перед работой подбирает для ПРЕДМЕТА работы адекватный ИНСТРУМЕНТ: никто не станет чайной ложкой рыть туннель в гранитной горе или топором делать трепанацию черепа!

Адекватность МОДЕЛИ ПРЕДМЕТУ доказывается сравнением МОДЕЛИ с ПРЕДМЕТОМ,

а не с другой МОДЕЛЬЮ, предназначенной для совсем другого ПРЕДМЕТА!

ПОР у Формальной и Диалектической логик даже не пересекаются!!! Аксиомы у этих парадигм принципиально различны! Единственное, что у них есть общего, это происхождение терминологии Диалектической логики, которая только звучит похоже на терминологию Формальной логики, но при этом имеет принципиально иной СМЫСЛ!!!

ПРЕДМЕТОМ Формальной логики является ПОЗНАНИЕ Законов функционирования («здесь и сейчас» при условии выполнения абстракции формального ТОЖДЕСТВА ОБЪЕКТА самому себе) на основе полученных из ПРАКТИКИ опытных (фактических) данных. МЕТОДОМ в Формальной логике является сочетание индуктивного, абдуктивного и дедуктивного выводов, анализа и синтеза.

ПРЕДМЕТОМ Диалектической логики является ПОЗНАНИЕ Законов РАЗВИТИЯ на основе полученных из ПРАКТИКИ опытных (фактических) данных об этапах РАЗВИТИЯ исследуемого ОБЪЕКТ-ПРОЦЕССА (при условии соответствия этого РАЗВИТИЯ абстракции Диалектического ТОЖДЕСТВА ОБЪЕКТ-ПРОЦЕССА собственной Диалектической ПРОТИВОПОЛОЖНОСТИ)! МЕТОДОМ в Диалектической логике является Диалектический вывод, ядро которого составляет Принцип ИСТОРИЗМА, ведущий своё начало ещё от майевтики Сократа.

Обе эти логические МОДЕЛИ суть ИДЕАЛИЗАЦИИ реальности, а не сама РЕАЛЬНОСТЬ и справедливы исключительно в граничных условиях, заданных их собственными АКСИОМАМИ!!!

Поппер сводит всё богатство ДИАЛЕКТИКИ исключительно к профанировано понятому эпигонами варианту «лесенки Гегеля, составленной из триад» — даже у самого Гегеля это не совсем так (смотри, например, «Учение о понятии»)!

Если рассматривать не букву Гегелевской диалектики, а дух, заданный парадигмой, определяемой аксиомами, то из него с необходимостью следует, что Диалектическая логика предназначена для изучения исключительно качественно развивающихся ОБЪЕКТ-ПРОЦЕССОВ. И в этом смысле формулировка Гегелем Принципа ПРОТИВОРЕЧИЯ, конечно же, ЛОЖНА:

«Все ВЕЩИ в самих себе противоречивы!»

Категория ВЕЩЬ принадлежит к ПОР Диалектической логики, но никакие конкретные вещи (типа «гранёного стакана») в Диалектической логике рассматриваться не могут по определению! Современная формулировка этого принципа звучит следующим образом:

«Все качественно развивающихся ОБЪЕКТ-ПРОЦЕССЫ (КАТЕГОРИИ) в самих себе противоречивы!»

Принцип ИСТОРИЗМА, называемый Поппером историцизмом, сам по себе Карлом Поппером не опровергнут. Однако взгляд Поппера на последствия применения этого принципа Марксом вполне оправдан массой частных примеров из общечеловеческой практики ХХ века. Принцип ИСТОРИЗМА, сформулированный Марксом в самом общем виде, обладает очень слабой методологической силой.

Принцип ИСТОРИЗМА суть не переформулировка исторического подхода Гегеля, а то, что сегодня принято называть Научным МЕТОДОМ, только применённым не для ПОЗНАНИЯ Законов ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ, а исключительно для познания Законов РАЗВИТИЯ!!! То, что сам Маркс вместо изучения реально развивающихся и бывших уже в ИСТОРИИ Всеобщих СВЯЗЕЙ и ДВИЖЕНИЙ в определённый момент начал фантазировать, экстраполировать в будущее непроверенные гипотезы, это ОШИБКА исключительно Маркса, а не доказательство ущербности Принципа ИСТОРИЗМА. Но Принцип ИСТОРИЗМА абсолютно бесплоден, если он не базируется на специально созданной для него Логике! Без неё он как раз и превращается в Попперовский «Метод ПРОБ и ОШИБОК»! После Гегеля собственно Диалектической Логикой никто не занимался! «Ищите Логику Маркса в «Капитале»!» — хороша Ленинская шутка! Ильич сам начал читать «Науку логики» всего за три года до Октябрьского переворота 1917 года. На его конспекте 1-го тома (Учение о бытии) стоит дата «Начато 9 августа 1914 года»! При таких условиях и «гранёный стакан» становится вместилищем Диалектики!

Сущность Принципа ИСТОРИЗМА в том, что Общечеловеческая ПРАКТИКА выстраивает объективно ИСТИННЫЙ логический ПУТЬ, реконструкция которого и порождает искомый АЛГОРИТМ. Этот АЛГОРИТМ носит принципиально вероятностный характер и отмечает наиболее общезначимые, характерные этапы, через которые в своём дальнейшем РАЗВИТИИ будет проходить любой ОБЪЕКТ- ПРОЦЕСС, аналогичный реконструированному и достигший той же стадии РАЗВИТИЯ, что и прототип в начале реконструированного ПУТИ.

Для реконструкции такого логического ПУТИ совершенно недостаточно проследить его лишь на каком-либо ЧАСТНОМ примере РАЗВИТИЯ. Необходимо провести верификацию изначальной ГИПОТЕЗЫ по достаточно репрезентативной выборке ОБЪЕКТ-ПРОЦЕССОВ, для того чтобы отделить АБСТРАКТНОЕ (сущность) от КОНКРЕТНОГО (явление) — т.е. не просто исходить из ПРАКТИКИ, но из Общечеловеческой ПРАКТИКИ.

Только в этом случае можно быть достаточно уверенным, что ЛОГИКА РАЗВИТИЯ отделена, абстрагирована от локальных флуктуаций (так называемых «особых путей развития»).

Попытка гипотетически ЭКСТЕРПОЛИРОВАТЬ следующий ЭТАП, стадию (как это сделал Маркс), а затем, руководствуясь этой гипотезой, приступить к реальной (а не философской) ПРАКТИКЕ (как это сделал Ленин) может принести в случае ОШИБКИ (очень вероятной ОШИБКИ) неисчислимые ЖЕРТВЫ и ПОТЕРИ. А политические авантюристы-эпигоны ещё и многократно умножат катастрофу: Сталин, Ракоши, Мао, Пол Пот…

Таким образом, в Диалектической ЛОГИКЕ понятие АЛГОРИТМ понимается принципиально иначе, чем в Формальной логике. Диалектический «АЛГОРИТМ» суть не однозначное предписание, а набор вероятностных траекторий развития. ПОЗНАНИЕ суть ПРАКТИКА, которая находит отражение своих объективно ИСТИННЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ в НАУКЕ. Ergo, ПРАКТИКА и формирует и верифицирует на ИСТИННОСТЬ научные РЕЗУЛЬТАТЫ.

Попытка на ПРАКТИКЕ провести проверку научной ГИПОТЕЗЫ возможна только после очень взвешенных оценок возможных негативных ПОСЛЕДСТВИЙ. Особенно в том случае, когда речь идёт о СОЦИАЛЬНЫХ экспериментах: «сначала надо было на кроликах потренироваться!»

Если бы Карл Поппер на самом деле разобрался в Диалектической логике, он бы нашёл фундаментальную ошибку, на которой базируется вся Марксистская теория социалистической революции. Ошибку, которая лежит на поверхности и нельзя понять, а можно только объяснить, почему её до сих пор никто не заметил. Объяснение банальное — преклонение перед авторитетом Маркса и догматизация его выводов!

Какая ошибка имеется в виду?

В каждой последующей общественно-экономической ФОРМАЦИИ господствующим КЛАССОМ становится нарождающийся КЛАСС предыдущей ФОРМАЦИИ, носитель новых ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ. Однако при КАПИТАЛИЗМЕ у Маркса нарождающийся КЛАСС почему-то отсутствует, отсутствует «отрицание-отрицания» КАТЕГОРИИ. Если СОЦИАЛИЗМ — это диктатура ПРОЛЕТАРИАТА (господствующего класса), то, следуя той же логике, КАПИТАЛИЗМ должен быть диктатурой ЗАВИСИМЫХ КРЕСТЬЯН, а ФЕОДАЛИЗМ — диктатурой РАБОВ. Но это совершеннейший абсурд. То же в виде таблицы:

Диалектическое ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ (ЕДИНСТВО и БОРЬБА) основных КЛАССОВ общественно- экономической ФОРМАЦИИ приводит не к уничтожению одного КЛАССА другим, а к нарождению новых ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ и их носителя — нового КЛАССА, рвущегося сначала к экономическому, а затем и к политическому господству. Феодальные ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ родились в рамках Рабовладельческого ОБЩЕСТВА, Капиталистические в рамках ФЕОДАЛИЗМА, А Социалистические по Марксу в рамках КАПИТАЛИЗМА родиться не могут и являются каким-то исключением из общего правила. Исключением, ИСТИННОСТЬ которого никто никогда не доказал. Общечеловеческая ПРАКТИКА напротив говорит о том, что вульгарный КАПИТАЛИЗМ в развитых странах давно ушёл в прошлое, а в его рамках родились социально-ориентированные государства.

Диалектическое ПРОТИВОРЕЧИЕ между КЛАССАМИ не может быть уничтожено, оно «отмирает», то есть, разрешаясь в новом КЛАССЕ, переходит в новое КАЧЕСТВО, в ПРОТИВОРЕЧИЕ, содержащееся в новых ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЯХ. То же самое происходит и с ПРОИЗВОДСТВЕННЫМИ ОТНОШЕНИЯМИ: их нельзя уничтожить, они «отмирают». Попытка запретить ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ с помощью «писаного закона» только загоняет их в подполье и создаёт «теневую экономику», но не уничтожает их. В этом смысле современная мафия всего лишь Азиатский СПОСОБ ПРОИЗВОДСТВА: сбор ДАНИ с территории, «суверенитет», «статус-кво» которой контролируется местным кланом «организованной преступности». Преступности, а не бизнеса, только потому, что этот вид деятельности запрещён «писаным законом». А почему запрещён? Потому что новые, господствующие ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ пытаются за счёт своей политической диктатуры любыми средствами вытеснить с рынка всех потенциальных конкурентов, как отживающих, так и нарождающихся в его рамках!!! Отсюда следует тривиальный вывод: ПРОЛЕТАРИАТ, как не являющийся нарождающимся КЛАССОМ, носителем новых ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ не может быть гегемоном в социальной революции и, следовательно, диктатура ПРОЛЕТАРИАТА суть совершеннейшая ахинея. Новый КЛАСС не успел ещё родиться при жизни Карла Маркса, но последнему слишком сильно хотелось увидеть будущее ещё при жизни, увидеть и поучаствовать в социальной революции. В то время, когда был написан извесный «Манифест…» Карлу было 30 лет, а Фридриху только 28. Юношеский экстремизм. Ленин просто им поверил и не послушал Бернштейна, а ведь тот был прав…

Смотри подробнее Сергей Ежов. О фундаментальной ОШИБКЕ марксистской теории пролетарской революции.

Шестое. Поппер и ПОР Формальной и Диалектической логик.

« …Мы должны быть осторожны, например, по отношению к ряду метафор, используемых диалектиками и, к сожалению, часто воспринимаемых слишком буквально. Например, диалектики говорят, что тезис «создает» свой антитезис. В действительности же только наша критическая установка создает антитезис, и там, где она отсутствует, никакой антитезис создан не будет».

Вот именно в этом месте становится особенно ясно, как Поппер понимает Диалектику! Карл Поппер отводит Диалектике только одно поле деятельности — в мышлении. Рассматривать МОДЕЛЬ РЕАЛЬНОСТИ как качественно развивающейся по Попперу запрещено. Или ПОЗНАНИЕ не дало уже убедительных доказательств того, что не только ПОНЯТИЯ и МЫШЛЕНИЕ, но и ОБЩЕСТВО и ПРИРОДА качественно развиваются? Считать, что ПРИРОДА и ОБЩЕСТВО качественно не развиваются, даже во время написания Поппером своей статьи в 1937 году уже было нонсенсом! То, что некоторые неогегельянцы, например, Александр Кожев, отрицали наличие диалектического РАЗВИТИЯ в ПРИРОДЕ не является доказательством. Человеческая популяция сама часть ПРИРОДЫ, чёткая разграничительная линия между ПРИРОДОЙ и ОБЩЕСТВОМ проведена быть не может, такое представление суть остаток атавистического механицизма в МЫШЛЕНИИ. Кстати в последнее время появились сообщения, что астрофизики получили экспериментальные данные (пока не верифицированные) о том, что фундаментальные константы МИРОЗДАНИЯ имели ранее иные значения, чем сегодня. В соответствии с Диалектической логикой так должно и быть.

Седьмое. Поппер и Формальная логика.

Поппер абсолютизирует Аксиомы Формальной логики, мнящей себя наукой о законах «правильного» мышления! Формальная логика суть теория о законах собственной МОДЕЛИ реальности и не более!!! Формальная парадигма справедлива лишь в условиях ИДЕАЛИЗАЦИИ, определяемой формально-логическим Законом ТОЖДЕСТВА и не далее! Если ОШИБКА данной МОДЕЛИ допустима с практической точки зрения для решения вашей конкретной задачи, то ваше мышление в соответствии с этими Аксиомами будет правильным, а если ОШИБКА недопустима? Основные понятия Формальной логики и Теории множеств в рамках собственных идеализаций номинально не определяются, а даются остенсивно, путём демонстрации на примерах. Это создаёт иллюзию, что под формализмами этих теорий может мыслиться всё, что угодно! А это принципиально неверно: может подразумеваться лишь то, лишь те объекты, которые соответствуют абстракции, задаваемой Законом тождества. Если ОБЪЕКТ представляет собой качественно развивающийся ОБЪЕКТ-ПРОЦЕСС, то его уже невозможно анализировать методами Формальной логики.

Поразительно не то, что Поппер до конца жизни так и не понял, что собой представляет Диалектическая ЛОГИКА: он в этом как раз не оригинален! Он до конца так и не осознал место, которое занимает Классическая Формальная логика в общей системе логических теорий! Классическая Формальная логика суть предельно возможная ИДЕАЛИЗАЦИЯ реальности в предположении, что ПРЕДМЕТ рассмотрения не изменяется. Диалектическая логика суть предельно возможная ИДЕАЛИЗАЦИЯ реальности в предположении, что ПРЕДМЕТ рассмотрения качественно развивается. Поппер же понимает КАТЕГОРИИ диалектики как простые термины, «застывшие глыбы льда», а не качественно развивающиеся ОБЪЕКТ-ПРОЦЕССЫ, как их понимал Гегель. Зенон Элейский ещё 2,5 тысячи лет назад своими апориями показал бессильность аппарата Формальной логики для описания процессов ДВИЖЕНИЯ. Для Поппера «ТЕЗИС» суть любое суждение, что в Диалектической Логике принципиально неверно: в ней могут анализироваться ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО лишь СУЖДЕНИЯ, корректно составленные из КАТЕГОРИЙ и ни какие другие! Да, Гегель и его эпигоны были «грешны» в ПАНДИАЛЕКТИЗМЕ.

Но Гегель был не столь примитивен, чтобы отрицать право на существование за Формальной логикой! Гегель создал новую Логическую систему, предназначенную для исследования ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО качественно развивающихся ОБЪЕКТ-ПРОЦЕССОВ. То, что он сам при этом наделал много ошибок, так никто не идеален: нечего было обожествлять его систему. Маркс и отнёсся к ней не как к догме, а как к комплексу определённых идей, которые не только можно, но необходимо корректировать и верифицировать. Только вот самого Маркса в России обожествили.

Таким образом, ПОР у Формальной и Диалектической логик принципиально различна. Формальная логика в принципе не может работать в этой ПОР: это запрещает Закон ТОЖДЕСТВА. Отсюда следует и ещё один вывод: анализировать Диалектическую логическую МОДЕЛЬ некого ОБЪЕКТ-ПРОЦЕССА с позиций Формальной логики невозможно. Критерием ИСТИННОСТИ Диалектической МОДЕЛИ (при условии её соответствия собственным аксиомам) может быть лишь качественно развивающаяся РЕАЛЬНОСТЬ, а не альтернативная логическая МОДЕЛЬ, созданная для анализа «мгновенных фотографий РЕАЛЬНОСТИ». Ориентируясь на здравый смысл, «замешанный» на Формальной логике, люди ещё 500 лет назад были убеждены, что Солнце вращается вокруг Земли, однако сама Формальная логика в этом не виновата. Причина ошибки состояла не в ущербности Формальной логики, а в неадекватном отражении реальности. Аналогичное происходит последние 150 лет и с Диалектической логикой. Ущербность Диалектической МОДЕЛИ реальности не в её принципиальной ошибочности, а в её неразвитости, в массе отживших догм, содержащихся в ней до сих пор. Догматизация логических выводов, сделанных в середине XIX века, вот причина всех неудач диалектики. За 150 лет мог протухнуть любой прекрасный продукт! Перефразируя Брауэра, можно сказать: «Поскольку марксисты говорят на неформализованном языке, среди них должны были появиться разногласия». Вместо этого вышел в свет «Краткий курс истории ВКП(б)».

Однако гегелевский «формализм» за 200 лет никто так до сих пор и не оспорил. Почему?

Восьмое. Поппер и Марксистская Диалектическая логика.

Марксистский вариант Диалектики по сравнению с Гегелевским можно образно оценить ленинским «Шаг вперёд и два шага назад»! Маркс постулировал, что именно классовая БОРЬБА суть источник прогресса! ЕДИНСТВО же — вторично. Представьте себе боксёрский поединок. Не помню я такого, чтобы бойцы перчатками в своих углах махали: для боя, чтобы началась БОРЬБА, сойтись сначала бойцы должны в ЕДИНСТВЕ. Иначе бою не бывать! Маркс, найдя соринку в глазу у Гегеля, сам многократно в своих работах нарушал примат МАТЕРИАЛЬНОГО над ИДЕАЛЬНЫМ. Да и современные любители диалектики не очень следят за тем, чтобы ЯВЛЕНИЕ у них было вторично по отношению к СУЩНОСТИ, СУБЪЕКТ вторичен по отношению к ОБЪЕКТУ, а СЛУЧАЙНОСТЬ вторична по отношению к ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ. Между тем эту (пятую по счёту к четырём Гегелевским) АКСИОМУ именно Маркс добавил к «формализму» Гегеля. То, что Гегель предпринял первую в историю попытку «формализации» СОДЕРЖАТЕЛЬНОЙ ЛОГИКИ, Карл Поппер не заметил, а жаль.

Вот если бы Поппер поставил под сомнения аксиомы Гегеля или доказал бы, что ПОР для такого набора аксиом суть пустое множество… Если бы…

И вот сегодня, после того как Гёдель обрушил программу Гильберта и доказал, что любая достаточно развитая формализованная теория становится противоречивой, после того как большинству математиков мира стало понятно, что не существует всеобщего разрешающего алгоритма, после того как Тьюринг показал, что вычислимыми являются лишь счётные множества проблем, а неразрешимые в рамках формальной логики составляют континуум, после принципов дополнительности и неопределённости в квантовой механике, после того как Илья Пригожин показал фундаментальную роль необратимости (а это и есть пятая аксиома) принимать софистические приёмы Карла Поппера за «чистую монету»?

* * *

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Инфантильному мышлению для того, чтобы что-то ПОНЯТЬ, необходимо это пощупать или хотя бы увидеть. Почти все прообразы объектов ПОР Формальной логики обладают этим свойством. Вы можете пощупать камень или дерево, увидеть нарисованный многоугольник, в конце концов, даже для высоко абстрактных многомерных объектов вы можете предложить их двумерную или трёхмерную интерпретацию. Вы не можете пощупать или увидеть фотон. Почему? Масса покоя фотона равна нулю. Но последняя фраза чистейшая идеализация. Фотон существует исключительно в движении, а его масса изменяется пропорционально его собственной частоте. Именно потому Логика квантовой механики фон Неймана потерпела фиаско в сфере объяснения явлений квантовой механики и вынуждена была создавать приложения для своего формализма ad hoc, что она базировалась на Законе ТОЖДЕСТВА. Идеализированный фотон и Закон ТОЖДЕСТВА суть несовместимые абстракции.

Вы можете пощупать или увидеть ПОЗНАНИЕ или МЫШЛЕНИЕ?

Как фотон может существовать только в движении, так и Диалектическая логика может существовать исключительно в РАЗВИТИИ. Догматизация (только не путать с «формализацией») её убивает. К моменту написания в 1937 году Поппером своей статьи ДИАЛЕКТИКА в СССР уже умерла: «Вчера мы хоронили двух марксистов…»

Диалектическая логика предназначена для обобщения обобщённого. Следовательно, в каждый исторический момент она должна быть на вершине ПОЗНАННОГО (и вот в этом Гегель, безусловно, прав!), корректируя наше наиболее общее ЗНАНИЕ о МИРОЗДАНИИ на основе последних достижений НАУКИ и в том числе корректируя самоё себя.

Диалектическая логика может существовать лишь в ЕДИНСТВЕ стремления к ИСТИНЕ и БОРЬБЕ различных ПУТЕЙ её достижения.

Формальная и Диалектическая парадигмы суть две альтернативные идеализации РЕАЛЬНОСТИ, каждая из которых предназначена для решения совершенно разного класса задач. Ни та, ни другая не способна друг друга заменить, а попытка играть на чужом поле, откуда бы она ни исходила, суть примитивная эклектика.

Характерные примеры такой эклектики можно найти в произведениях Френсиса Фукуямы. Вульгарная диалектика Фукуямы, который за неимением собственного МЕТОДА пользуется конъюнктурно вырванными отрывками из диалектико-идеалистической логики Гегеля в интерпретации Кожева (не самой худшей версии, между прочим), сегодня очень популярна. Все работы Фукуямы эклектичны: обычный «здравый смысл» (формальная логика) замешан в них на эвристиках, взятых из другой, диалектической парадигмы.

Если Г.В.Ф.Гегель утверждал, что вершина общественного развития — прусская абсолютная монархия, К.Маркс — коммунизм, то Ф.Фукуяма убеждён, что «венец творенья» — либеральная демократия, а дальше — тишина… Или, как и у предшественников — РАЗВИТИЕ на собственной основе, т.е. без ЕДИНСТВА и БОРЬБЫ противоположностей! Фукуяма даже не осознаёт, что уже в КАТЕГОРИИ «ЛИБЕРАЛЬНАЯ ДЕМОКРАТИЯ» заложено Диалектическое ПРОТИВОРЕЧИЕ. Что если ЛИБЕРАЛЬНАЯ, то ДЕМОКРАТИЯ должна быть ограничена, а если ДЕМОКРАТИЯ, то и ЛИБЕРАЛИЗМ отнюдь не до бесконечности. «ЛИБЕРАЛЬНАЯ ДЕМОКРАТИЯ» сто лет назад и «ЛИБЕРАЛЬНАЯ ДЕМОКРАТИЯ» сегодня это одно и то же только по ЗНАЧЕНИЮ, СМЫСЛ этой КАТЕГОРИИ за сто лет очень сильно изменился. В этом можно легко убедится на примере диалектического движения за этот период социальных процессов, например, в Швеции. Ещё в XIX веке вульгарная частная собственность стала превращаться в социально-распределённую в самых различных формах: кооперативные, акционерные, коммандитные общества и др. С тех пор возникли ВСЕОБЩИЕ товарно-сырьевые, фондовые, страховые, информационные рынки. КАТЕГОРИИ ТОВАР и СОБСТВЕННОСТЬ ещё более усложнили своё СОДЕРЖАНИЕ, оставаясь, казалось бы, теми же по ФОРМЕ. И в этих условиях, когда ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЕ СИЛЫ качественно изменились, говорить о неизменности ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ? Кремниевая долина ещё в 60-х годах начала стимулировать интеллектуальный труд своих сотрудников, делая их совладельцами компаний путём периодической передачи им акций. Сетевые компании, торгующие продуктами питания и ширпотребом, уже более двух десятилетий превращают своих покупателей в участников своего бизнеса путём выпуска дисконтных карт, скидка по которым растёт с ростом общих суммарных затрат покупателя. Жители микрорайона вокруг такого сетевого магазина очень быстро осознали свою выгоду…

РАЗВИТИЕ остановить невозможно. Да, это противоречивый процесс, но «никто не обещал кормить по пути»! Никогда, по словам Карамзина, не было периодов истории без проблем и в будущем не будет.

Никакого «КОНЦА ИСТОРИИ» не предвидится. Совсем наоборот: настоящая ИСТОРИЯ человечества только начинается. И, может быть, перед нами разворачивается наиболее сложная её часть за последние 500 лет вследствие того, что колоссальная скорость развития наиболее цивилизованных стран Запада вступила в противоречие с низким экономическим и культурным уровнем стран развивающихся!

Настоящая цель данной статьи отнюдь не в критике того или иного автора, бог с ними, а попытка привлечь внимание исследователей к насущной проблеме развития самой Диалектической логики.

Судя по изданиям последних 15 лет в России, все исследователи в области философской логики и собственно философии шарахнулись от наевшей оскомину марксистско-ленинской диалектической парадигмы в предельно противоположную сторону. И это понятно и объяснимо.

После Гегеля серьёзных попыток «формализации» Диалектической ЛОГИКИ («содержательная формализация» — с формальной точки зрения совершенно невозможная вещь!!!), хоть в какой-то степени успешных, не было. В советское время вся диалектика была фактически сведена к трём Законам диалектики и двум-трём десяткам пар диалектических категорий. Даже Принцип Диалектического ТРЕТЬЕГО был утрачен, а гегелевская ТРИАДА заклеймена как проявление «схематизма». Поэтому сегодня упоминание о Диалектической ЛОГИКЕ вызывает у профессионалов самое меньшее скептическую усмешку — а что ещё можно сказать об умершем “фантоме”! Современные математики вообще относятся к Диалектической ЛОГИКЕ как к курьёзу, так как она работает с их точки зрения с размытыми понятиями в неформализуемой области, а каждый философ понимает её сентенции по своему. С лёгкой руки позитивистов Венской школы, из которой и вышел Поппер, рассматриваемые в Диалектической логике проблемы вообще называются псевдопроблемами и этот взгляд разделяют, в том числе, и некоторые российские математики.

И эти мнения вполне оправданы! Уже в первой половине ХХ века Диалектическая ЛОГИКА превратилась в квазирелигию, претендующую на звание науки. Однако может быть не стоит спешить и «выплёскивать воду из купели вместе с ребёнком»?

Необходимо внимательнее посмотреть на Диалектическую логику «математическим взглядом», только вот «математики» такой до сих пор не создано. Всё впереди…

Какая цель при этом преследуется? Где область применения Диалектической логики?

Очень многие из математиков сегодня убеждены, что попытка создания искусственного интеллекта на основе аппарата Формальной логики — тупик. Компьютеры становятся всё мощнее, но отнюдь не умнее… Между тем интеллект, творчество суть качественное РАЗВИТИЕ идей.

Поиск национальной идеи невозможен без применения адекватной методологии. Если под этим понимать поиск оптимальных путей РАЗВИТИЯ, то, очевидно, что никакая метафизическая концепция, построенная на базе Формальной логики, ничего не даст. Требуется принципиально иная, СОДЕРЖАТЕЛЬНАЯ ЛОГИКА…

Доводы Карла Поппера о бессмысленности Методологических исследований не кажутся мне обоснованными. Отсутствие МЕТОДА (т.е. инструмента) неизбежно приводит к эклектичности выводов (попытками хвататься за всё подряд, лишь бы выполнить задачу). Так называемый Метод проб и ошибок (который и методом то трудно назвать), взятый Поппером за основу, абсолютно бесплоден, если речь идёт о РАЗВИВАЮЩИХСЯ процессах.

Без КАЧЕСТВЕННОГО скачка в ближайшие 10-20 лет во всех сферах жизни будущего у России как целостного государства, как представляется автору, просто нет. Автор не испытывает иллюзий, что «некое открытие спасёт мир», однако в темноте пригодилась бы даже свеча…

август 1998 г.

См. также

• О фундаментальной ОШИБКЕ марксистской теории пролетарской революции.

• О ленинском «Принципе конкретности ИСТИНЫ»

• Язык философии

• Метафилософия

• Наука и философия

• Бесконечность дурная

• Диалектика.

• Диалектическая логика.

• ПРЕДМЕТ — МЕТОД — ТЕОРИЯ

• Сергей Ежов. ДИАНОМИКА. Металогические пролегомены к формализованной содержательной логике.
• Сергей Ежов. ДИАНОМИКА. ПРОПЕДЕВТИКА в формализованную содержательную логику.

© Dianomik 13:23, июня 27, 2012 (UTC)