Ошибки миссионера
Священномученик Василий пишет: «Если мы обязаны не только думать о своем спасении, но влиять и на других, давая им почувствовать тепло и свет Евангелия и привлекая их к Богу, то неизбежен вопрос: как это делать? Здесь также возможны ошибки: неумелыми приемами вместо обращения можно лишь оттолкнуть человека и вместо любви вызвать в нём отвращение ко Христу и Его Евангелию, а это ужасно»97.
Так что нам особенно важно знать, что святые писали об ошибках в миссионерской деятельности. Святой Василий Великий говорит, что «для евангельской проповеди не должно пользоваться человеческими преимуществами, чтобы ими не затмевалась Божия благодать»98. Святой Иннокентий описывает это подробнее: «для того, чтобы умножить число принимающих Св. Крещение, отнюдь не употреблять каких-либо мер и средств, не свойственных Евангельскому духу и неприличных проповеднику, как-то: ни принуждений, ни угроз, ни подарков, ни обещаний (льгот и проч.), ни каких-либо суетных обольщений, но всегда действовать с апостольской искренностью»99.
Православное миссионерство – это не «охота за душами», в которой важно количество обращённых любой ценой, а свидетельство о Христе, в котором важно качество и адекватность этого свидетельства. А добиться такого качества и адекватности можно лишь одним способом, – любая миссионерская работа должна сопровождаться кропотливым духовным трудом миссионера по очищению своего сердца от страстей и по приведению своей жизни в соответствие заповедям Христовым. И от желающих принять Православие миссионер ожидает искренности и желания привести жизнь в соответствие с истиной Христовой. Богослужебные тексты, связанные с вхождением человека в Церковь, предполагают его добровольное и сознательное решение, и даже специально оговаривают это. Например, в чине, составленном Церковью для принятия лиц, переходящих из ислама, написано, что перед крещением обращающийся должен засвидетельствовать, что принимает христианство не по какой-либо корыстной причине, но исключительно будучи «красотою веры православной уловлен и любовию ко Христу Спасителю влеком».
Уместно процитировать слова епископа Хрисанфа (Щетковского), устроителя православной миссии в Корее. Указав низкую нравственность новообращенных корейцев-католиков и дурную славу о них, он пишет, что причины этого в людях, которые принимают веру по разным мирским соображениям, и добавляет: «[инославные] миссионеры тоже не менее виновны, что, гоняясь за количеством своих последователей, не заботятся об их христианском научении. Нам таких христиан не нужно, и если бы мы стремились побольше накрестить, то за три года своего существования в Корее мы могли бы крестить десятки тысяч, ибо желающих принять “русскую веру” являлось очень много, но по тщательным справкам и строгом испытании всегда оказывалось, что все они ищут не веры и забота у них не о спасении души, а о том, чтобы приобрести в лице миссионера защитника для своих незаконных действий в отношении своих ближних или начальства… Все, приходившие к нам за получением крещения с нечистыми побуждениями, предсказывали нам, что если мы не будем делать так, как делают инославные миссионеры, то у нас не будет ни одного христианина, и я выражал им полную готовность лучше не иметь ни одного христианина, чем иметь много и вести их к погибели»100.
Перейдём теперь к другому совету святого Иннокентия: «Отнюдь не показывай явного презрения к их образу жизни, обычаям и проч., как бы они ни казались того стоящими; ибо ничто не может оскорбить и раздражить столько дикарей, как явное презрение к ним и насмешки над ними и всем, что их»101. Поэтому в разговоре с неправославными людьми без крайней необходимости лучше не критиковать их убеждения. Суть нашей проповеди не в том, чтобы доказать людям, какая у них глупая вера, а в том, чтобы открыть им путь ко Христу. Если мы ругаем веру собеседника, то у него психологически возникает ощущение, что мы у него хотим что-то отнять, его личное, дорогое. Поэтому даже если мы всё правильно говорим, даже если умом он понимает справедливость наших аргументов, то у него всё равно будет инстинктивное желание защитить то, что мы у него пытаемся отобрать. Отсюда агрессивная реакция.
Нужно строить разговор не на том, чтобы отнимать его веру, а на том, чтобы предлагать свою, – то есть, лучше говорить о своей вере, чем критиковать его взгляды. Тогда совершенно другая картина, мы даём, а не отнимаем, а он, как свободный человек, может сам сравнить и выбрать лучшее102. Это и миссионерский опыт отца Даниила Сысоева. Он признавался, что поначалу считал правильным в миссионерском разговоре с мусульманином разоблачать ислам, но затем на опыте убедился, что гораздо эффективнее просто рассказать мусульманину о христианстве по символу веры.
В Туве был случай, когда к нашему миссионеру на улице подошло несколько буддистов и попросили рассказать, чем его вера отличается от их веры. На это миссионер ответил: «Ну, вы свою веру и так знаете, что мне о ней говорить, давайте я вам лучше расскажу о христианстве, а вы слушайте и сами сравнивайте, в чём она похожа, а в чём отличается от вашей веры». И начал им рассказывать о христианстве, а слушатели стали внимать и сравнивать.
Это не означает, что критиковать веру собеседника нельзя абсолютно ни при каких обстоятельствах. Бывают моменты, когда это необходимо, и миссионер должен быть готов к ним, поэтому важно изучать апологетическую литературу. Но даже когда прямая полемика необходима, это должно остаться эпизодом беседы, а не основным её содержанием. Миссионер, который всю беседу посвящает критике взглядов собеседника, допускает ошибку. Это вызывает отторжение у слушателя и, как правило, бывает бесплодно. Но даже если и удастся добиться победы в попытке убеждения собеседника в несостоятельности его веры, то христианский миссионер ничего не выиграет от того, что превратит мусульманина или язычника в атеиста. Не в этом задача миссионера.
Ещё одна ошибка – когда миссионер, который плохо знает веру Церкви, и не дорожит ею как сокровищем, начинает проповедовать не истину Христову, а свои эмоции, впечатления, идеи, и под видом православной веры выдавать и даже навязывать личные пристрастия и взгляды на историю, культуру, политику и т.д. Так поступали те фарисеи, которых Господь обличал, говоря: Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас (Мф.23:15). Наша задача не в том, чтобы пытаться сделать других людей подобными нам, а чтобы открыть им путь к Богу. Поэтому необходимо проповедовать именно Христа, а не наши идеи, вкусы, предпочтения и так далее. За этим нужно следить, когда мы проповедуем. Надо стараться, чтобы наша фигура не заслоняла Христа в глазах тех, кому мы проповедуем. Надо приучать себя смирять свой ум перед церковным учением, то есть, перед Истиной.
Ошибки появляются и тогда, когда человек, желающий проповедовать Христа, начинает думать о себе больше, чем следует, и ставить перед собой задачи, которые перед ним не ставит Христос. Например, задачу переубедить собеседника. Не наше дело изменять взгляды другого человека. Это его дело. Наше дело – рассказать ему об истине. Попробовать заронить евангельское семя в его душу. Примет ли человек истину, или не примет, – за это он даст ответ перед Богом. А рассказали мы ему об истине, или не рассказали, – за это мы дадим ответ перед Богом, как предупреждает святой Иустин Философ: «всякий, кто может говорить истину и не говорит, будет осужден Богом»103.
Люди, ставящие себе целью переубедить собеседников, проводят много часов в спорах, вызывающих фонтан страстей, а в результате им не достаётся ничего, кроме усталости и душевной опустошённости. Тот же, кто помнит о подлинном смысле миссии как свидетельства, избежит этой ошибки, сохранит мир в душе, уважение к дару свободы, который Бог дал каждому человеку, надежду на Бога, и сумеет сделать для обращения людей в сто раз больше, чем самые завзятые спорщики. Настоящий миссионер помнит слова апостола: Глупых же состязаний… и споров… удаляйся, ибо они бесполезны и суетны (Тит.3:9).
Святитель Николай Мистик, который заботился об устроении миссии среди аланского народа, и послал к аланам Евфимия и Петра из числа своих сподвижников, особо предупреждает их об опасности возникновения распрей среди миссионеров: «пусть ни в чём не проскользнёт ни малейшего предлога для вражды или разделения [между вами]… дабы лукавый не сумел посеять плевелов между твоей добродетелью и… твоим братом [о Господе]. Да не сможет он тайно внести какое-либо противоречие в ваше единение и любовь»104.
Действительно, с таким соблазном нередко сталкиваются православные миссионеры. Речь не идёт о тех случаях, когда кто-то использует миссионерскую риторику для прикрытия своих личных целей, чреватых причинить вред Церкви, либо проповедует ересь, а другие его в этом обличают. В этом случае обличать необходимо.
Но, к сожалению, бывает и так, что оба миссионера стоят на здравых святоотеческих позициях и занимаются хорошим делом, а между ними возникают споры по каким-то непринципиальным вопросам, взаимная неприязнь, и даже вражда. Всё это весьма вредит делу миссии.
Предотвращать это важно даже в мелочах. Рассмотрим простой пример – один миссионер проповедует человеку или группе людей, а второй, присутствующий при этом, вдруг начинает спорить с первым миссионером, перебивать, поправлять его, говорить, что он неправильно что-то сказал. Такое неприличное поведение происходит от гордости и самовлюбленности, доводящих до такого ослепления, что человек даже не понимает, что унижает в глазах неправославных слушателей не только своего брата во Христе, но и само представляемое ими учение. Если один начал говорить, то второй миссионер не должен вмешиваться, но молиться про себя о том, чтобы Бог дал брату слово, а сердца слушателей расположил к восприятию истины. Если даже говорящий сказал что-то неудачно, это можно обсудить потом с ним наедине, без того, чтобы вступать в споры перед слушателями. Как верно замечал отец Даниил, «когда миссионеры грызутся между собой в обществе мусульман – это не является проявлением Христовой любви, и никто таким образом не обратится»105. Касается это и священников, прилюдно поправляющих миссионера.
Если же мы видим, что наш брат действительно сказал что-то сильно не так, или упустил что-то очень важное, мы можем поправить его, но это не должно выглядеть как спор или опровержение с нашей стороны, а как дополнение. Например: «Игорь хорошо сказал, а я бы хотел к этому добавить еще то-то» или: «Позвольте мне внести небольшое уточнение». Весьма желательно прежде чем заговорить, согласовать это с говорившем перед нами миссионером. Я рассматриваю сейчас случай, более характерный для спонтанно возникшего диалога. Если же два миссионера знают, что им предстоит проповедь, то они заранее должны согласовать между собой все вопросы о том, кто и что будет говорить или делать во время беседы.
* * *
98
Нравственные правила, 70,26.
99
Свт. Иннокентий Московский. Наставления, 29. С. 36.
100
Еп. Хрисанф (Щетковский). От Сеула до Владивостока. М., 2012. Сс. 179–180.
101
Свт. Иннокентий Московский. Наставления, 34. С. 38.
102
А вот если миссионеру приходится беседовать с православным, который испытывает соблазн перейти в другую религию, то в этом случае прямая критика миссионером этой религии не только уместна, но и необходима.
104
Цит. по: Иванов С.А. Указ. соч. С. 186.
105
Свящ. Данил Сысоев. Указ. соч. С. 45.
Источник: Святоотеческое понимание миссии / Диакон Георгий Максимов. — Москва : Православное миссионерское общество им. прп. Серапиона Кожеозерского, 2014. — 192 с.
Комментарии для сайта Cackle
Путь воцерковления человека начинается с миссии и, к сожалению, часто именно ошибки миссионеров становятся труднопреодолимой преградой между человеком и Богом. И ценой таких ошибок становятся люди, которые из-за них так и не обретают спасительной веры, так и не входят в Церковь Христову.
Конечно, невозможно в одной краткой статье перечислить все возможные ошибки, которые может совершить миссионер. Их, к сожалению, очень много. Но самые опасные и самые распространенные ошибки необходимо выделить и дать им определение. Подобное описание позволит православным миссионерам избегать их и сделать свой труд более качественным и плодоносным.
Самые опасные ошибки в миссии связаны с духовными подменами, искажением самого Духа Евангелия, а самые распространенные – с нарушением принципов миссии, невежеством и плохой подготовкой миссионеров к своему служению.
Опасные ошибки
Самыми опасными ошибками миссионера являются ошибки в области духа — искажение или подмена Евангелия. В этом случае к Благой вести добавляется что-то иное, лишнее, или же она подменяется идеологией, направленной на защиту интересов государства, народа, корпоративных интересов Церкви или конкретного церковного сообщества (прихода, братства). В первом случае миссионерская проповедь становится похожа на рекламу и пиар, а в последнем — она приобретает черты пропаганды. Подобные искажения и подмены встречаются сейчас чаще всего в трех своих проявлениях: лжемиссии, прозелитизме и контрмиссии.
Лжемиссия — к Евангелию прибавляется какая-то ложь, и людям от лица Божьего со властью обещают то, что Христос не обещает Своим ученикам. Лжемиссионеры зовут людей к Богу и в Церковь, обещая при этом удачный брак или улучшение семейной жизни, исцеление от болезней, успешную карьеру, финансовое благополучие, раскрытие творческих способностей, приобретение новых друзей, положения в обществе и т.п. Апостол Павел подобную проповедь называет «хитростью» и «искажением слова Божьего» (2 Кор 4:2). Многие люди очень легко верят в эти обещания и с радостью приходят в храмы с надеждой всё это получить в Церкви. Они проходят катехизацию, затем начинают участвовать в Таинствах, соблюдать посты и проч., всё время ожидая исполнения этих ложных надежд в своей жизни. Но их ложные надежды не исполняются. Ведь эти, по сути, обманутые люди так и не воцерковляются, не соединяют свою жизнь со Христом, потому что в центре их жизни по-прежнему остаётся какой-то идол: семья, здоровье, деньги, социальный статус, вокруг которого вращается вся их жизнь, в том числе и церковная.
Лжемиссия — самый легкий путь «завлечь» людей в Церковь и наполнить храмы, но результаты её плачевны. Рано или поздно все эти обманутые люди разочаровываются в Церкви как в месте, где осуществляются их надежды, и покидают её, расцерковляются.
Прозелитизм — это переманивание христианами к себе в конфессию (общину) христиан из другой конфессии (общины) с использованием методов и средств, противоречащих духу христианской любви и свободы личности[1]. Практика прозелитизма разрушительно влияет на диалог конфессий и их сотрудничество, разрушает единство христиан, сеет подозрительность и вражду. Прозелитизм всегда базируется на духовной незрелости человека, его неустойчивости в вере, скрытом насилии и сопровождается обещанием различных благ, как правило, душевных и материальных, которые он может обрести в другой конфессии (общине). Это может быть обещание душевной поддержки и сочувствия, пасторской заботы, получения качественного духовного и светского образования, материальной помощи, в том числе с устройством на более престижную и высокооплачиваемую работу, в изучении иностранных языков и т.п.
Переход в православие для человека оправдан лишь в случае, если он является результатом духовных поисков истины, полноты церковной жизни, если это осознанное, свободное решение, никак не связанное с выгодой. Поэтому даже если к миссионеру обращается за помощью человек, желающий сменить конфессию, необходимо всегда прежде выяснить мотивы этого обращения, а уже потом помочь этому человеку глубже узнать православие.
Миссионерам прежде всего необходимо стремиться возвещать Евангелие тем, кто его ещё не слышал, по примеру апостолов: «Я всегда старался проповедовать там, где об имени Христа еще не слышали, чтобы не строить на фундаменте, заложенном другими, а исполнить слова Писания: «Те, кому о Нем не возвестили, увидят, и те, кто не слышал, поймут»» (Рим 15:20-21). А также: «Мы не хвалимся чужими трудами вне своих пределов. Мы надеемся, что по мере возрастания вашей веры и моя роль среди вас неизмеримо возрастет, в пределах, отведенных мне Господом, и тогда мы пойдем возвещать Радостную Весть в другие края, не хвалясь работой, которая сделана другими в их собственных пределах» (2 Кор 10:15-16).
Контрмиссия — это попытка доказать истинность своей веры и церкви за счет унижения других. Она грубее и опаснее прозелитизма, это уже практически неприкрытое насилие или призывы к нему. Контрмиссионеры говорят только о недостатках других религий и конфессий, часто их преувеличивают, демонизируя своих противников. Нередко создают и распространяют слухи и клевету, провоцируют и раздувают скандалы, используя средства массовой информации. При этом они не желают признавать никаких проблем и недостатков в жизни своей церкви. Часто контрмиссионеры призывают на помощь государство, обращаясь в правоохранительные органы (полицию, прокуратуру и проч.), желая их руками устранить «конкурентов», апеллируя при этом к защите интересов государства и народа. Культивируемый контрмиссионерами страх перед «сектами» и «культами» разделяет общество и усиливает напряжение в нем, а агрессивность и неразборчивость в средствах дискредитирует Церковь в глазах неверующих и сомневающихся[2].
Есть замечательный пример из жития святого старца Силуана Афонского о способе преодоления контрмиссии путем перехода к миссии, основанной на восполнении духовного опыта инославных: «Мы знаем о беседе Старца с одним Архимандритом, который занимался миссионерской работой среди инославных. Архимандрит этот очень уважал Старца и неоднократно приходил беседовать с ним во время своих пребываний на Святой Горе. Старец спросил его, как он проповедует? Архимандрит, ещё молодой и неопытный, жестикулируя руками и двигаясь всем телом, возбуждённо отвечал: «Я им говорю: ваша вера — блуд; у вас всё извращено, всё неверно, и нет вам спасения, если не покаетесь». Старец выслушал это и спросил: «А скажите, отец Архимандрит, веруют ли они в Господа Иисуса Христа, что Он истинный Бог?» — «Это-то они веруют». — «А Божию Матерь чтут они?» — «Чтут, но они неправильно учат о Ней». — «А святых почитают?» — «Да, почитают, но с тех пор, как они отпали от Церкви, какие же могут быть у них святые?» — «Совершают ли они богослужения в храмах, читают ли слово Божие?» — «Да, есть у них и церкви, и службы, но посмотрели бы вы что это за службы после наших; какой холод и бездушие». — «Так вот, Отец Архимандрит, душа их знает, что они хорошо делают, что веруют во Иисуса Христа, что чтут Божию Матерь и Святых, что призывают их в молитвах, так что когда вы говорите им, что их вера — блуд, то они вас не послушают… Но вот если вы будете говорить народу, что хорошо они делают, что веруют в Бога; хорошо делают, почитая Божию Матерь и Святых; хорошо делают, что ходят в церковь на богослужения и дома молятся, что читают Слово Божие, и прочее, но в том-то у них есть ошибка, и что её надо исправить, и тогда всё будет хорошо; и Господь будет радоваться о них; и так все мы спасёмся милостью Божиею… Бог есть любовь, а потому и проповедь должна исходить от любви; тогда будет польза и тому, кто проповедует, и тому, кто слушает; а если порицать, то душа народа не послушает вас и не будет пользы»[3].
Распространенные ошибки
Самые распространенные ошибки миссионеров связаны с нарушением основных принципов миссии, с неопытностью и недостаточным уровнем образования миссионеров, незнакомством со святоотеческой миссионерской традицией.
1. Отсутствие продолжения (катехизации). Если уверовавшего человека не научают должным образом христианской вере, молитве и жизни (отсутствует целостная и последовательная катехизация), то он оказывается не готов к христианской жизни. Такие люди после первых же серьёзных искушений, не умея с ними справиться, как правило, уходят из Церкви. Ведь Церковь — это не тихая гавань, а поле духовной битвы.
2. Неразличение и смешение миссии и катехизации. Выражается это в учительном тоне во время общения с людьми и миссионерской проповеди, в стремлении отвечать на незаданные вопросы. Такого рода смешение отталкивает даже заинтересовавшихся христианством людей и затрудняет их воцерковление. Если учить человека, который ещё свой духовный выбор не сделал, то это научение будет восприниматься поверхностно, формально, оно не изменяет жизнь. Ведь у человека ещё не пробудился интерес к христианству, нет доверия к Церкви, да и сознательной веры в Бога часто тоже нет. А порой такое неуместное учительство вызывает и раздражение у людей.
3. Нетерпение. Оно часто выражается в том, что без предварительной миссии людям сразу начинают возвещать Евангелие и призывать их к покаянию. В этом случае есть большая вероятность того, что человек не поверит и не примет Евангелие, потому что без доверия к христианам и без интереса к христианству их слова вызывают сильное подозрение в том, нормальны ли они, не сошли ли они с ума[4]. Весть о Христе, Его Кресте и Воскресении, действительно, до сих пор «для иудеев — соблазн, а для эллинов — безумие»[5], поэтому не стоит рисковать, возвещая Евангелие неподготовленному человеку. Ведь другого шанса это сделать у миссионера может не быть.
4. Плохое знание основ христианской веры, православной традиции, которое часто сопровождается отсутствием интереса к духовной жизни других людей, особенно иноверных и инославных, пренебрежение к нему. Отсутствие духовного образования приводит к большому числу ошибок и поиску «лёгких путей» для распространения христианства — лжемиссии, контрмиссии, прозелитизма.
5. Неприветливость, закрытость миссионера, невдохновенность его проповеди. Всё это свидетельствует о каких-то личных духовных проблемах миссионера, которые необходимо решить до начала проповеди. В свою очередь, занудство, как стремление всё объяснить людям до конца, а также навязчивость в проповеди способны отпугнуть от христианства даже заинтересованных людей.
6. Самоуверенность и гордыня. Приводит к ним забвение миссионером того, что он свидетельствует только о Христе и действует Его властью, а не своей силой. При такой ошибке свидетельство воспринимается как попытка обратить в свою веру, поставить на первый план свой личный пример. И всё, что превышает наличные силы миссионера, тогда воспринимается как невозможное. Часто таким забвением стоит гордыня и самоуверенность, которые мешают благовестию и лишают миссионера вдохновения и дерзновения.
7. Безличностное отношение к людям, технологический подход к миссии.Такой подход выражается в приглашении на миссионерские встречи всех подряд, обращение ко всем с одной и той же проповедью, использование шаблонов, заготовок во время проповеди Евангелия, нежелание или неумение учитывать во время миссии личностные особенности людей — их возраст, пол, социальное положение, уровень культуры и т.п.
8. Ораторская неподготовленность. Слова-паразиты, жесты-паразиты, сленг (в том числе религиозный), чрезмерная зажатость и стеснение, а также избыточная жестикуляция. Слова-паразиты раздражают людей, а непонятные им сугубо церковные слова и богословские термины смущают и настораживают. Также мешает избыточная иносказательность, обилие примеров из церковной и, особенно, монашеской жизни. А слишком длинная и монотонная проповедь может не только утомить, но и усыпить слушателей.
9. Плохая организация миссионерских встреч. Когда день, время и место миссионерской встречи неудобны людям: встреча проводится в рабочее время, место трудно найти и трудно до него добраться, в самом помещении душно, шумно, холодно или жарко, людям плохо слышно и видно. Всё это говорит не только о неопытности миссионеров, но и об отсутствии реального интереса к людям и заботы о них.
Примечания
[1] Миссиология: Учебное пособие. М.: Миссионерский отдел РПЦ, 2010. — С. 119-122.
[2] См. подробнее: «Миссия или контрмиссия?» Режим доступа: http://www.bogoslov.ru/text/547286.html (дата обращения 03.02.2016).
[3] Старец Силуан, жизнь и поучения. М.: Воскресение; Минск: Университетское; Новоказачье, православная община, 1991. С. 60.
[4] «Услышав же о воскресении мертвых, одни насмехались, другие сказали: мы послушаем тебя об этом еще раз» (Деяния 17:32) и «… Итак, с помощью, которая приходит от Бога, я устоял до сего дня, свидетельствуя малому и великому, не говоря ничего, кроме того, о чем Пророки сказали и Моисей, что должно тому быть: Христу – пострадать и, воскресши первым из мертвых, свет возвещать народу и язычникам». Когда он так защищался, Фест громким голосом говорит: ты безумствуешь, Павел! Большая ученость доводит тебя до безумия» (Деяния 26:22-24).
[5] 1 Коринфянам 1:23.
Научный богословский портал Богослов.ru
Ошибки миссионера
[1]
[2]
[3]
1) Первая и самая серьезная ошибка миссионера — это обращение к насилию.
И напротив, одна из причин исторической удачи христианства, его достаточно быстрого распространения по варварской Европе состояла в том, что христианство дарило свободу. Конкретно говоря — оно освобождало варварских королей и князей от дотошного и постоянного контроля со стороны жрецов. Христианство со своей невиданной вестью о разделении духовной и светской власти оказалось привлекательным для одной части элит, настроив против себя другую.
Для аналогии можно вспомнить положение в древней Индии, когда сословие воинов-кшатриев оказалось на стороне нового буддийского мировоззрения именно из-за того, что оно давало большую свободу социальной позиции сословий и смягчало ритуализацию общественной жизни, на которой покоилось влияние брахманов[1].
О роли жрецов-друидов в жизни кельтов есть свидетельство Диона Хризостома: «И без них не было позволено царям ни делать что-нибудь, ни принимать какие-нибудь решения, так что в действительности они управляли, цари же, сидевшие на золотых тронах и роскошно пировавшие в больших дворцах, становились помощниками и исполнителями воли их» (Речь 49). «Ирландские тексты пестрят упоминаниями о том же самом, говоря, в частности, что короли могли высказываться по важным вопросам только после своих друидов. Отметим, что они прекрасно согласуются (в рамках общепризнанного теперь положения о наилучшей сохранности архаического фонда культуры на периферии индоевропейского мира) с данными индийской традиции, где влияние жреческого сословия покоилось на всеобъемлющей ритуализации общественной жизни (в частности, отправления королевской власти). Друиды также обеспечивали правильное исполнение ритуалов, регулировавших нормальное течение жизни во всех ее проявлениях. Исходя из той роли, которую играла в ирландском обществе сакральная королевская власть, можно думать, что ее ритуальная регламентация была исключительно важной… Успех деятельности Святого Патрика и последующее укрепление церкви в центральных и северных частях острова были облегчены позицией местных племенных королей, правителей подчас весьма небольших объединений, и стоящего, как можно думать, за ним военно-аристократического сословия. Пойдя дальше, можно предположить, что этот слой и явился той силой, которая была впрямую заинтересована в совершающихся переменах. Сильная корпорация жречества сделалась для него к этому времени помехой и тормозом более самостоятельного и динамического развития»[2].
2) Подмена христианства чем-то иным: защитой интересов государства, народа или корпоративных интересов Церкви. Миссионер может думать, говорить, болеть, молиться и об этом, но хорошо бы, чтобы и в его собственном сознании, и в восприятии его речи слушателями сложилось представление о том, что для христианина «судьба России» — лишь часть и притом не главная, его забот. Общество — часть человека, а не наоборот. Вечность ждет меня и тебя, а не нацию или страну. Увы, во времена государственного православия «Церковь и сектанты говорят на разных языках, о разных совершенно предметах. «Как быть России» — предмет тревоги миссии. «Как быть моей душе» — предмет тревоги сектанта. «Бог хочет моей свободы», «порядок церковный не терпит отступлений» — это совсем разные темы»[3]. Подарить, а не подавить — вот образ действия настоящего миссионера. И дарить он должен не налоговые льготы и карьерные бонусы, а веру в Любовь, явившую себя на Голгофе. И предлагаемый дар он должен преподносить не от имени государства, а от имени Христа.
3) Несомненная ошибка начинающего миссионера — установка на массовый и очевидный успех.
Достучаться до всех сердец не удастся, я думаю, никогда. Самый лучший миссионер на нашей планете — Иисус из Галилеи — имел очень плохой пиаровский результат. Из миллионного населения Палестины за ним пошло сто двадцать человек (см. Деян 1:16). В любой современной пиар-компании такого проповедника — менеджера — рекламного агента — уволили бы, а нас этот пример учит радоваться немногим.
Есть замечательные слова Цицерона: «Человечество живет немногими». А Церковь вообще живет Одним Человеком.
Житие святого Кирилла говорит, что он крестил у хазар 200 человек. Житийным цифрам вообще верить нельзя (житие не хроника, не протокол и не бухгалтерский отчет), но даже если это и в самом деле так, все равно этот частный миссионерский успех не отменил общий провал: вскоре после их поездки туда Хазария приняла иудаизм в качестве государственной религии.
Святитель Николай Японский прибыл в Страну восходящего солнца в 1860 году, но первых японцев крестил лишь через восемь лет — в апреле 1868! В следующем году к первой троице добавилось еще 9 человек (и еще 25 ходили в чине оглашенных)[4].
Многолетняя миссия преподобного Макария (Глухарева) на Алтае своим итогом имела 678 обращений[5] Так что за количеством гнаться не стоит, надо уметь терпеть свои миссионерские неудачи. Надо уметь радоваться небольшим частным победам. Если ты пришел в класс, и двое ребятишек тебя послушали — это уже здорово.
Слышит меньшинство, но зато — лучшее. Даже в самой сложной и шумной аудитории можно и нужно заметить десяток хороших глаз. И работать ради них. В этом мое отличие от школьного преподавателя. Я помню разговор с одной школьной учительницей. Год я работал в ее школе (то есть — заходил иногда почитать лекции). Четверо ребят из того моего класса сейчас уже священники… И вот я спросил ту учительницу: «Знаете, в чем различие между мною и Вами? Если после того, как Вы год поработали в одном классе, и у Вас на второй год остался хоть один ученик, это провал. А если у меня после лекции хотя бы один человек пошел и покрестился, то я буду счастлив».
Очень важно научиться радоваться малым победам, потому что немало молодых миссионеров ломаются именно на этом. Это очень распространенная ошибка, когда начинающий проповедник полагает, что он войдет в класс, и все будут настолько им «обаяны», что колонны школьников сразу двинутся к нему на приход. А этого не происходит. И тогда три вывода.
Первый — это мягкое разочарование. То есть: «Да, увы… Я старался, но у меня ничего не получается, это не мое дело, я ошибся в своих возможностях, миссионерство — не мое призвание, не надо мне нарываться на отторжение моих неумелых слов. Буду искать для себя другую колею в церковной жизни или стану как все, буду себе спокойно служить. Кого надо. Господь Сам приведет». Это мягкий вариант разочарования в миссионерстве.
Второй — средний вариант: виноват не я, а просто нынешнее поколение детей растленно и не подлежит реставрации церковным словом.
Третий — жесткий вариант — когда священник не в себе видит причину, не в своей личной неготовности или бесталанности, а во временах. «Дети даже меня не послушали… Ну, значит, дети — антихристовы. Печать на них лежит, на этом поколении последних времен. Их беспокаянность — признак конца света»… Ну, а дальше — читайте «чукотское письмо» и прочие причитания борцов с ИНН.
Четвертый — супер-жесткий вариант: слышать меня не хотят — значит, нужно их заставить! Святитель Игнатий Брянчанинов, исследовав жизнь Валаамского монастыря, в своем отчете написал: «Рассматривая формулярные списки братии Валаамского монастыря, нашел я в числе 115 братьев: из духовного звания 8, все они не кончили курса и вовсе не были в семинарии, кроме иеромонаха Аполлоса; из дворян — 4, знают только читать и писать; из купцов — 4, кое-как знают читать и пописывать. Итак, только 16 человек из таких сословий, в коих достигают значительной внешней образованности, из сих 16-ти образованный человек только один — иеромонах Аполлос, образованность прочих простирается не далее, как до знания почитывать и пописывать. Прочие 99 братьев или из мещан, или крестьяне, или вольноотпущенные лакеи, имеется отставных солдат 7 человек. Из сего можно заключить о простоте и невежестве, столько натуральных валаамским старцам. Они ревнуют по Православию, требуют для еретиков тюрьмы, цепей, сами возмущаются и возмущают образованных людей, к ним присылаемых, которые, видя их ревность, переходящую в жестокость и неистовство, соблазняются их православием… Сомнение о ереси до того распространилось в ревнителях, что они почитают еретиком всякого брата, занимающегося в келье какими бы то ни было выписками… «Блюди, — говорит Великий Варсонофий некоторому иноку, — да не покажут тебе помыслы твои комара верблюдом и камешка утесом». Сие бы можно было посоветовать и тем семи или осьми валаамским старцам, кои подозревают в ереси игумена и до шестидесяти братии. Когда я спросил их, на чем основывают они свое подозрение, то монах Иосия отвечал: «На том, что игумен и соборные иеромонахи были ласковы к архимандриту Платону и иеромонаху Аполлосу, значит, что они и сами еретики». Вот вся ересь Валаамского монастыря. Должно было употребить довольно времени на объяснение ревнителям, что не в духе нашей Церкви еретиков жечь на кострах, томить в оковах и употреблять прочие меры, свойственные веку, лицу и религии Сикста V»[6].
Так что от невежества до жестокости — рукой подать. Мера богословских знаний в современном церковном мире известна. Оттого и не стоит удивляться преизобилию всякого рода самозваных «опричников»… Кстати, обращаю внимание на использование святителем Игнатием слова «старец». В его времена6 это слово, значит, еще не имело любезного современным ревнителям смысла «духовно-прозорливый наставник». Слово старец в те времена указывало не на особый духовный дар, намоленность и прозорливость, а просто — на возраст. Как слово «юноша» не означает «хулиган», так и «старец» не значит «святой». И седина не всем прибавляет ума (а порой, наоборот, по русской поговорке, подставляет под бесовский удар ребра). Да, мудрость приходит с возрастом… но иногда возраст приходит один.
А вот первый вариант разочарования иногда может быть полезен — в том случае, если он приводит еще к одному выводу: «Да, к сожалению, так сложилась моя собственная жизнь, что меня не научили, и я не научился общаться с молодежью, не могу я говорить за пределами храма… Ну, раз так, тогда буду сугубо молиться о тех моих сослужи-телях, у которых такой талант есть и которые несут именно этот крест». Или помогу им от своих приходских доходов: «Если не можешь быть ловцом человеков, то лови рыбу для питания ловцов человеков» (преподобный Макарий (Глухарев)[8]. Если разочарование привело к такому выводу — то это хорошо.
Но чаще бывает иначе, и разочарование выливается в осуждение. «Вот, я-то все делаю правильно — а меня не послушали. Если моего коллегу-соседа слушают — значит, он делает неправильно. А, значит, и православие его сомнительно». Наклонность к таким осудительным сплетням в нашей церковной среде весьма заметна.
Так что надо скорее избавляться от установки на собственную и массовую миссионерскую успешность
Когда кажется, что у меня уже столько аргументов, знаний, плюс бездна личного обаяния, что если сейчас меня закрыть в одной комнате с атеистом на трое суток, то на четвертый день он от меня выползет прямо во «объятия Отча» — не то что крещения, а монашеского пострига запросит. Затем следует некоторое неожиданное разочарование — оказывается, ты можешь быть интересен не для всех.
Чтобы избежать искушения, миссионер прежде всего должен знать, что постоянного и стопроцентного успеха ему никто не гарантирует. Напротив, Истинный Евангелист предупреждает Своих учеников о неизбежности миссионерских неудач: входя в дом, приветствуйте его, говоря: мир дому сему; и если дом будет достоин, то мир ваш придет на него; если же не будет достоин, то мир ваш к вам возвратится. А если кто не примет вас и не послушает слов ваших, то, выходя из дома или из города того, отрясите прах от ног ваших… Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой (Мф 10:12-14 и 23).
Частные и первые неудачи не должны истолковываться как признак того, что проповедовать больше невозможно или не должно. Частные и первые неудачи еще не есть ни доказательство личной несостоятельности миссионера, ни свидетельство наступления апокалиптических времен, закрытых для евангельской проповеди… Вспомним относительно недавний опыт великого русского миссионера: «Когда я ехал туда, я много мечтал о своей Японии, она рисовалась в моем воображении как невеста, поджидавшая моего прихода с букетом в руках. Вот пронесется в ее тьме весть о Христе, и все обновится! Приехал, смотрю — а моя невеста спит себе самым прозаическим образом и даже не думает обо мне» (святитель Николай Японский)[9]. Так что отсутствие бурных аплодисментов при начале встречи и даже при ее завершении не всегда являются признаком неудачи.
Если в миссионере не будет терпения по отношению к человеческой инаковости, неподатливости и даже по отношению к своим собственным частным неудачам — такой миссионер впадет в горделивое «разочарование».
Надо уметь терпеть не только неудачи; надо просто уметь терпеть. Не всякая проповедь приносит свой плод сразу и очевидно. Бог может действовать через нас даже скрыто от нас самих. Евангельские притчи уподобляют Царство Божие семечку и закваске[10]. Семя не сразу приносит плод; тесто, в которое брошены дрожжи, не сразу взлетает к потолку. Бог Библии, то есть Тот Бог, Которого и от имени Которого мы проповедуем, — это Бог терпения. Святитель Иоанн Златоуст обращает внимание на то, что Бог, столь скорый в созидании, создавший мир в шесть дней, говорит воинам Израиля: «Семь дней обходите Иерихон»[11]. Как, — восклицает Златоуст, — «Ты созидаешь мир в шесть дней, и один город разрушаешь в семь дней?»[12].
Еще у Златоуста есть сравнение Бога с земледельцем. «Что скажет незнающий человек, увидев земледельца, бросающего зерна на землю? Он бросает готовые вещи, с таким трудом собранные, да еще и молится, чтобы пошел дождь и все это быстрее сгнило!»[13]. Когда сеятель раздаст зерна — он может лишь терпеливо ждать урожая. Христос запрещает апостолам прежде времени производить жатву[14]. Даже ереси нельзя выпалывать серпом.
Труд земледельца учит терпению. «Не получали ли мы иногда детьми семян, чтобы их посеять? Не бегали ли мы потом через каждый час посмотреть, не показались ли из земли ростки? В конце концов мы часто раскапывали землю, чтобы убедиться в том, что семена прорастают, и добивались того, что семена не всходили. Не случалось ли нам жать или даже раскрывать руками бутон, чтобы он скорее расцвел, и не бывали ли мы очень огорчены, когда он потом увядал, испорченный нами? Мы не знали, как нужно обходиться с живым. У нас не было терпения. То, что Бог хотел создать жизнь на земле, — это откровение Его терпения»[15].
Вот подходит ко мне женщина и говорит вдруг: «А знаете, отец Андрей, мы с дочкой неделю назад крестились». Я говорю: «Прекрасно, но я-то тут при чем?». — «Да Вы, наверное, забыли. Вы десять лет назад водили нас на экскурсию по Лавре. Я еще с Вами так горячо спорила! Вот с тех пор я начала искать веру».
Надо пройти мимо двух крайностей. Первая из них — утопический энтузиазм: «Я, наконец, познал истину и сейчас всех вас припру аргументами к стенке, и вы все как миленькие строем в мой храм пойдете!». Вторая — псевдоблагочестивое оправдывание своей лености и бесталанности тем, что, кого надо. Господь, мол. Сам приведет в храм.
4) Миссионер, как ни странно, может так увлечься проповедью о Боге, что забыть самого Бога. В своей необходимой активности легко забыть о Том, ради Кого ты активничаешь.
Даже если ты все замечательно обосновал. Бог, быть может, не желает, чтобы вот этот человек обратился именно через твою активность и именно сейчас. Поэтому миссионеру следует избегать излишней настойчивости в своей проповеди. И надо уметь терпеть свободу Бога, надо уметь терпеть свободу людей, при этом учиться радоваться немногим.
После своих первых, семинарских, дискуссионных опытов я заметил, что во мне остается какой-то неприятный осадок. Осадком этим было полуосознаваемое раздражение по поводу человека, с которым и ради которого я и вел минувший диспут: «Как же он посмел со мною не согласиться!». Ну, а раз он все же не согласился, не «перековался»
— то это уж точно не моя вина, а признак его бессмысленного упрямства… И растет «разочарование» в людях, легко переходящее в презрение к ним и в отказ от миссионерской работы — не стоит, дескать, метать «бисер перед свиньями»…
Память о том, что не миссионер приводит к вере, а Господь, очень важна для самого миссионера — ибо она избавляет его от азарта идеолога. И еще это важно для того, чтобы научиться не ненавидеть тех людей, которые не послушались тебя. Вера в Промысл Божий нужна миссионеру для того, чтобы научиться спокойно воспринимать то, что кажется сегодняшним поражением, не злиться, не раздражаться.
Об этом искушении еще в седьмом веке предупреждал преподобный Исаак Сирин. По его формуле, знание рождает ненависть. Вот человек что-то делает, надеясь только на свое знание предмета и на свои силы. Но его замечательно продуманный бизнес-план рухнул. Человек начинает искать причины неудачи. Промысл Божий такой «сциентист» отвергает. В свою собственную непогрешимость он верует вполне фанатично. Диавола считает средневековой фантазией. Где же искать ему причину своей неудачи? — Только в других людях, в их злокозненности: «Враги виноваты!». И когда он «не усматривает таинственного Промысла, тогда препирается с людьми, которые препятствуют и противятся этому»[16].
Если в миссионере не будет этой терпеливой уступчивости перед неисповедимыми путями Божия Промысла, не будет пользы ни ему, ни тем, в ком он пробует пробудит веру.
Надо разрешить Богу, Которого ты проповедуешь. Самому определять судьбы других людей независимо от моих миссионерских капризов и планов. Ведь если человек меня не слушает — это может означать просто то, что Промысл Божий об этом человеке — иной, чем мои миссионерские планы.
[1]
[2]
[3]
[1] См. Бонгард-Левин Г. М. Древнеиндийская цивилизация. М., 1980. С. 101-103.
[2] Шкунаев С. В. Преемственность традиции в раннехристианской Ирландии // Вестник древней истории. М.,1990. №З.С. 38,41.
[3] Розанов В. В. Совесть — отношение к Богу — отношение к Церкви // Около церковных стен. М., 1995. С. 126.
[4] Смолич И. К. История русской Церкви. 1700-1917. М., 1997. Ч. 2. С. 276. Но к кончине святителя Николая в 1912 году прихожан было уже более 33 тысяч. Причем 627 из них приняли православие во время русско-японской войны 1905 года.
[5] Там же. С. 244.
[6] Полное жизнеописание святителя Игнатия Кавказского. М., 2002. С. 124-127.
[7] Как и раньше: «К тем Печенгского монастыря старцам приезжают нарочно на кораблях немцы, и те старцы монастырскую соль и рыбу им, немцам, на вино и на водки и на романею и на рейнское и на всякие немецкия питья меняют, пьют и бражничают и монастырь разорили и все пропили» (Грамота патриарха Никона. 1659 г. // Записки отделения Русской и Славянской Археологии Императорского русского Археологического общества. СПб., 1861. Т. 2. С. 651). Или письмо от 14 июля 1631 — «От великого государя патриарха Филарета Никитича Московского и всея Русии… По нашему указу послан к вам в Корелской монастырь под начало старец Нафанайло в блудном деле, что был у нас в патриаршем дворе у Риз Положения в черных попех, и священствовать ему во веки не велено» (Акты Холмогорской и Устюжской епархии. Ч. 2 // Русская Историческая библиотека. Т. 14. СПб, 1894. Стб.359).
[8] Полное собрание проповеднических трудов Преосвященного Макария (Невского), архиепископа Томского и Алтайского. Томск, 1910. С. 492. Аналогично у Макария (Глухарева): «Ты не можешь быть проповедником? Будь до времени хлебником, водовозом для проповедников, будь чтецом, писцом, дровосеком, швецом, сапожником, учи азбуке молодых детей, ходи за огородом, составляй лекарства, служи больным. Ты не умеешь уловлять души человеческие в невод Христов? Лови рыбу с Петром и Андреем, починивай сети с Иаковом и Иоанном. Может быть, время настанет, когда и тебе будет сказано от Спасителя: Иди за Мною, и Я сделаю тебя ловцом человеков (Мф 4:19). Слышишь ли? «Сделаю», — говорит Христос. И как Петр и Андрей, Иаков и Иоанн не были еще апостолами, когда призваны были, но Спаситель сделал их тем впоследствии, так и тебя сделает плодоносным по мере, предназначенной для тебя сердцеведением Его» {Архимандрит Макарий (Глухарев). Мысли о способах к успешнейшему распространению христианской веры между евреями, магометанами и язычниками в Российской державе, 9 // Нестеров С. В. Словом и житием наставляя: Жизнь и труды преподобного Макария Алтайского. М., 2005. С. 254).
[9] Цит. по: Протоиерей Иоанн Восторгов. Православие в Японии. Чтение, предложенное в торжественном собрании Тифлисского отдела Общества ревнителей русского исторического просвещения в память Императора Александра III 26 февраля 1904 года // Правда веры и жизни. Житие и труды священномученика протоиерея Иоанна Восторгова. М., 2004. С. 210.
[10] См.Мф 13:3-8,33. — Ред.
[11] См. Нав 6:2-3. — Ред.
[12] Святитель Иоанн Златоуст. Беседы о покаянии, 7 // Творения. Т. 2. Кн. 1. С. 365.
[13] Святитель Иоанн Златоуст. Беседы о статуях, 4 // Там же. С. 58.
[14] См. Мф 13:24-30. — Ред.
[15] Гвардини Р. Познание веры. Брюссель, 1955. С. 16.
[16] Преподобный Исаак Сирин. Творения. Сергиев Посад, 1911. С. 184.
Труд миссионера нелегок и опасен, ведь на людях, избравших стезю проповеди Евангелия, лежит огромная ответственность – их промахи могут стать труднопреодолимой преградой между человеком и Богом. Наиболее опасные и самые распространенные ошибки разбираются в статье научного сотрудника Свято-Филаретовского православно-христианского института, преподавателя миссиологии Н.А. Адаменко, имеющей целью помочь миссионерам избежать их.
Путь воцерковления человека начинается с миссии и, к сожалению, часто именно ошибки миссионеров становятся труднопреодолимой преградой между человеком и Богом. И ценой таких ошибок становятся люди, которые из-за них так и не обретают спасительной веры, так и не входят в Церковь Христову.
Конечно, невозможно в одной краткой статье перечислить все возможные ошибки, которые может совершить миссионер. Их, к сожалению, очень много. Но самые опасные и самые распространенные ошибки необходимо выделить и дать им определение. Подобное описание позволит православным миссионерам избегать их и сделать свой труд более качественным и плодоносным.
Самые опасные ошибки в миссии связаны с духовными подменами, искажением самого Духа Евангелия, а самые распространенные – с нарушением принципов миссии, невежеством и плохой подготовкой миссионеров к своему служению.
Опасные ошибки
Самыми опасными ошибками миссионера являются ошибки в области духа – искажение или подмена Евангелия. В этом случае к Благой вести добавляется что-то иное, лишнее, или же она подменяется идеологией, направленной на защиту интересов государства, народа, корпоративных интересов Церкви или конкретного церковного сообщества (прихода, братства). В первом случае миссионерская проповедь становится похожа на рекламу и пиар, а в последнем – она приобретает черты пропаганды. Подобные искажения и подмены встречаются сейчас чаще всего в трех своих проявлениях: лжемиссии, прозелитизме и контрмиссии.
Лжемиссия – к Евангелию прибавляется какая-то ложь, и людям от лица Божьего со властью обещают то, что Христос не обещает Своим ученикам. Лжемиссионеры зовут людей к Богу и в Церковь, обещая при этом удачный брак или улучшение семейной жизни, исцеление от болезней, успешную карьеру, финансовое благополучие, раскрытие творческих способностей, приобретение новых друзей, положения в обществе и т.п. Апостол Павел подобную проповедь называет «хитростью» и «искажением слова Божьего» (2 Кор 4:2). Многие люди очень легко верят в эти обещания и с радостью приходят в храмы с надеждой всё это получить в Церкви. Они проходят катехизацию, затем начинают участвовать в Таинствах, соблюдать посты и проч., всё время ожидая исполнения этих ложных надежд в своей жизни. Но их ложные надежды не исполняются. Ведь эти, по сути, обманутые люди так и не воцерковляются, не соединяют свою жизнь со Христом, потому что в центре их жизни по-прежнему остаётся какой-то идол: семья, здоровье, деньги, социальный статус, вокруг которого вращается вся их жизнь, в том числе и церковная.
Лжемиссия – самый легкий путь «завлечь» людей в Церковь и наполнить храмы, но результаты её плачевны. Рано или поздно все эти обманутые люди разочаровываются в Церкви как в месте, где осуществляются их надежды, и покидают её, расцерковляются.
Прозелитизм – это переманивание христианами к себе в конфессию (общину) христиан из другой конфессии (общины) с использованием методов и средств, противоречащих духу христианской любви и свободы личности[1]. Практика прозелитизма разрушительно влияет на диалог конфессий и их сотрудничество, разрушает единство христиан, сеет подозрительность и вражду. Прозелитизм всегда базируется на духовной незрелости человека, его неустойчивости в вере, скрытом насилии и сопровождается обещанием различных благ, как правило, душевных и материальных, которые он может обрести в другой конфессии (общине). Это может быть обещание душевной поддержки и сочувствия, пасторской заботы, получения качественного духовного и светского образования, материальной помощи, в том числе с устройством на более престижную и высокооплачиваемую работу, в изучении иностранных языков и т.п.
Переход в православие для человека оправдан лишь в случае, если он является результатом духовных поисков истины, полноты церковной жизни, если это осознанное, свободное решение, никак не связанное с выгодой. Поэтому даже если к миссионеру обращается за помощью человек, желающий сменить конфессию, необходимо всегда прежде выяснить мотивы этого обращения, а уже потом помочь этому человеку глубже узнать православие.
Миссионерам прежде всего необходимо стремиться возвещать Евангелие тем, кто его ещё не слышал, по примеру апостолов: «Я всегда старался проповедовать там, где об имени Христа еще не слышали, чтобы не строить на фундаменте, заложенном другими, а исполнить слова Писания: «Те, кому о Нем не возвестили, увидят, и те, кто не слышал, поймут»» (Рим 15:20-21). А также: «Мы не хвалимся чужими трудами вне своих пределов. Мы надеемся, что по мере возрастания вашей веры и моя роль среди вас неизмеримо возрастет, в пределах, отведенных мне Господом, и тогда мы пойдем возвещать Радостную Весть в другие края, не хвалясь работой, которая сделана другими в их собственных пределах» (2 Кор 10:15-16).
Контрмиссия – это попытка доказать истинность своей веры и церкви за счет унижения других. Она грубее и опаснее прозелитизма, это уже практически неприкрытое насилие или призывы к нему. Контрмиссионеры говорят только о недостатках других религий и конфессий, часто их преувеличивают, демонизируя своих противников. Нередко создают и распространяют слухи и клевету, провоцируют и раздувают скандалы, используя средства массовой информации. При этом они не желают признавать никаких проблем и недостатков в жизни своей церкви. Часто контрмиссионеры призывают на помощь государство, обращаясь в правоохранительные органы (полицию, прокуратуру и проч.), желая их руками устранить «конкурентов», апеллируя при этом к защите интересов государства и народа. Культивируемый контрмиссионерами страх перед «сектами» и «культами» разделяет общество и усиливает напряжение в нем, а агрессивность и неразборчивость в средствах дискредитирует Церковь в глазах неверующих и сомневающихся[2].
Есть замечательный пример из жития святого старца Силуана Афонского о способе преодоления контрмиссии путем перехода к миссии, основанной на восполнении духовного опыта инославных: «Мы знаем о беседе Старца с одним Архимандритом, который занимался миссионерской работой среди инославных. Архимандрит этот очень уважал Старца и неоднократно приходил беседовать с ним во время своих пребываний на Святой Горе. Старец спросил его, как он проповедует? Архимандрит, ещё молодой и неопытный, жестикулируя руками и двигаясь всем телом, возбуждённо отвечал: «Я им говорю: ваша вера – блуд; у вас всё извращено, всё неверно, и нет вам спасения, если не покаетесь». Старец выслушал это и спросил: «А скажите, отец Архимандрит, веруют ли они в Господа Иисуса Христа, что Он истинный Бог?» – «Это-то они веруют». – «А Божию Матерь чтут они?» – «Чтут, но они неправильно учат о Ней». – «А святых почитают?» – «Да, почитают, но с тех пор, как они отпали от Церкви, какие же могут быть у них святые?» – «Совершают ли они богослужения в храмах, читают ли слово Божие?» – «Да, есть у них и церкви, и службы, но посмотрели бы вы что это за службы после наших; какой холод и бездушие». – «Так вот, Отец Архимандрит, душа их знает, что они хорошо делают, что веруют во Иисуса Христа, что чтут Божию Матерь и Святых, что призывают их в молитвах, так что когда вы говорите им, что их вера – блуд, то они вас не послушают… Но вот если вы будете говорить народу, что хорошо они делают, что веруют в Бога; хорошо делают, почитая Божию Матерь и Святых; хорошо делают, что ходят в церковь на богослужения и дома молятся, что читают Слово Божие, и прочее, но в том-то у них есть ошибка, и что её надо исправить, и тогда всё будет хорошо; и Господь будет радоваться о них; и так все мы спасёмся милостью Божиею… Бог есть любовь, а потому и проповедь должна исходить от любви; тогда будет польза и тому, кто проповедует, и тому, кто слушает; а если порицать, то душа народа не послушает вас и не будет пользы»[3].
Распространенные ошибки
Самые распространенные ошибки миссионеров связаны с нарушением основных принципов миссии, с неопытностью и недостаточным уровнем образования миссионеров, незнакомством со святоотеческой миссионерской традицией.
1. Отсутствие продолжения (катехизации). Если уверовавшего человека не научают должным образом христианской вере, молитве и жизни (отсутствует целостная и последовательная катехизация), то он оказывается не готов к христианской жизни. Такие люди после первых же серьёзных искушений, не умея с ними справиться, как правило, уходят из Церкви. Ведь Церковь – это не тихая гавань, а поле духовной битвы.
2. Неразличение и смешение миссии и катехизации. Выражается это в учительном тоне во время общения с людьми и миссионерской проповеди, в стремлении отвечать на незаданные вопросы. Такого рода смешение отталкивает даже заинтересовавшихся христианством людей и затрудняет их воцерковление. Если учить человека, который ещё свой духовный выбор не сделал, то это научение будет восприниматься поверхностно, формально, оно не изменяет жизнь. Ведь у человека ещё не пробудился интерес к христианству, нет доверия к Церкви, да и сознательной веры в Бога часто тоже нет. А порой такое неуместное учительство вызывает и раздражение у людей.
3. Нетерпение. Оно часто выражается в том, что без предварительной миссии людям сразу начинают возвещать Евангелие и призывать их к покаянию. В этом случае есть большая вероятность того, что человек не поверит и не примет Евангелие, потому что без доверия к христианам и без интереса к христианству их слова вызывают сильное подозрение в том, нормальны ли они, не сошли ли они с ума[4]. Весть о Христе, Его Кресте и Воскресении, действительно, до сих пор «для иудеев – соблазн, а для эллинов – безумие»[5], поэтому не стоит рисковать, возвещая Евангелие неподготовленному человеку. Ведь другого шанса это сделать у миссионера может не быть.
4. Плохое знание основ христианской веры, православной традиции, которое часто сопровождается отсутствием интереса к духовной жизни других людей, особенно иноверных и инославных, пренебрежение к нему. Отсутствие духовного образования приводит к большому числу ошибок и поиску «лёгких путей» для распространения христианства – лжемиссии, контрмиссии, прозелитизма.
5. Неприветливость, закрытость миссионера, невдохновенность его проповеди. Всё это свидетельствует о каких-то личных духовных проблемах миссионера, которые необходимо решить до начала проповеди. В свою очередь, занудство, как стремление всё объяснить людям до конца, а также навязчивость в проповеди способны отпугнуть от христианства даже заинтересованных людей.
6. Самоуверенность и гордыня. Приводит к ним забвение миссионером того, что он свидетельствует только о Христе и действует Его властью, а не своей силой. При такой ошибке свидетельство воспринимается как попытка обратить в свою веру, поставить на первый план свой личный пример. И всё, что превышает наличные силы миссионера, тогда воспринимается как невозможное. Часто таким забвением стоит гордыня и самоуверенность, которые мешают благовестию и лишают миссионера вдохновения и дерзновения.
7. Безличностное отношение к людям, технологический подход к миссии.Такой подход выражается в приглашении на миссионерские встречи всех подряд, обращение ко всем с одной и той же проповедью, использование шаблонов, заготовок во время проповеди Евангелия, нежелание или неумение учитывать во время миссии личностные особенности людей – их возраст, пол, социальное положение, уровень культуры и т.п.
8. Ораторская неподготовленность. Слова-паразиты, жесты-паразиты, сленг (в том числе религиозный), чрезмерная зажатость и стеснение, а также избыточная жестикуляция. Слова-паразиты раздражают людей, а непонятные им сугубо церковные слова и богословские термины смущают и настораживают. Также мешает избыточная иносказательность, обилие примеров из церковной и, особенно, монашеской жизни. А слишком длинная и монотонная проповедь может не только утомить, но и усыпить слушателей.
9. Плохая организация миссионерских встреч. Когда день, время и место миссионерской встречи неудобны людям: встреча проводится в рабочее время, место трудно найти и трудно до него добраться, в самом помещении душно, шумно, холодно или жарко, людям плохо слышно и видно. Всё это говорит не только о неопытности миссионеров, но и об отсутствии реального интереса к людям и заботы о них.
[1] Миссиология: Учебное пособие. М.: Миссионерский отдел РПЦ, 2010. – С. 119-122.
[2] См. подробнее: «Миссия или контрмиссия?» Режим доступа: http://www.bogoslov.ru/text/547286.html (дата обращения 03.02.2016).
[3] Старец Силуан, жизнь и поучения. М.: Воскресение; Минск: Университетское; Новоказачье, православная община, 1991. С. 60.
[4] «Услышав же о воскресении мертвых, одни насмехались, другие сказали: мы послушаем тебя об этом еще раз» (Деяния 17:32) и «… Итак, с помощью, которая приходит от Бога, я устоял до сего дня, свидетельствуя малому и великому, не говоря ничего, кроме того, о чем Пророки сказали и Моисей, что должно тому быть: Христу – пострадать и, воскресши первым из мертвых, свет возвещать народу и язычникам». Когда он так защищался, Фест громким голосом говорит: ты безумствуешь, Павел! Большая ученость доводит тебя до безумия» (Деяния 26:22-24).
[5] 1 Коринфянам 1:23.
Искушения миссионера
Наиболее частым и обычным для духовной жизни миссионера искушением является уныние. Святитель Николай Японский признается: «Как часто уныние западает в душу… от видимой неуспешности проповеди! А между тем дело Божье в тиши действуется истинно, как сказано в притче: Царствие Божие подобно тому, как если человек бросит семя в землю, и спит, и встает ночью и днем; и как семя всходит и растет, не знает он (Мк.4:26–27)».91
Святитель Макарий описывает более подробно многообразные причины для уныния: «Служение миссионерское, как служение апостольское, есть более всего – ряд скорбей, болезней и трудов… Миссионер страдает душой вначале служения своего от среды, в которую он попадает, там нет ни родной семьи, ни родного общества, ни привычной для него жизненной обстановки. Среди инородцев, сперва чуждых для него по языку, обычаям, чужой и для них, он чувствует иногда ужасную истому от одиночества… Он страдает за юную паству свою… и это бывает тогда, когда новокрещёные, ещё не утвердившиеся в вере, хромают на оба колена, уклоняясь к старым языческим обычаям. Особенно миссионеру больно бывает тогда, когда в юное стадо его вторгаются волки, желающие похитить какую-либо овцу… Немалую тугу для миссионера составляет недостаток материальных средств… Скорбь великую причиняли миссионерам те препятствия, какие ставили им враги православия, – власти языческие, а ещё более – представители нашей православной русской власти»92.
Это уныние приводит к тому, что миссионер начинает колебаться в выбранном пути, испытывает искушение бросить начатое. Как предупреждает св. Николай, «если – что весьма может случиться при начале дела, по недостатку опытности, и чем, собственно, смущаться никогда не должно, – дело пойдёт на первое время не совсем удачно… – тем более опасности упасть духом, разочароваться и бросить дело»93.
С мыслями о том, чтобы свернуть с начатого пути, уехать с миссии, вернуться обратно, святитель предлагает бороться бескомпромиссно. Так, например, священномученику Андронику (Никольскому) приехавшему в Японию для миссии он пишет: «Мысль о России бросьте, и да не смущает она вас ни наяву, ни во сне. В России вместо Вас много деятелей; здесь Вас заменить некому. Не искуситесь от внушения лукавого бросить Вашу благую часть»94. И о себе самом святой Николай свидетельствует: «Выехать самопроизвольно отсюда я считаю для себя так же невозможным нравственно, как если бы ангел с огненным мечом стоял на пороге Японии и преграждал мне выход»95.
Такую же позицию занимал и святитель Филарет Московский. Когда знакомая игумения прислала ему письмо миссионера, жалующегося на тяготы и просящегося обратно в Россию, с просьбой помочь его возвращению, он ответил отрицательно:
«Возвращаю письмо миссионера. Он идёт путём, который сам избрал. Путь миссионера лёгок не бывает. Если укрепится, получит воздаяние свыше. Если препятствия непреодолимы, может сказать [своему] начальству. Неприлично посторонним влечь его назад. И если бы кто посторонний, вмешавшись в чужое дело, отвлёк миссионера от его подвигов, не зная, точно ли это нужно, и лишил пользы тех, коим он проповедует, что бы это было: благодеяние или грех? Пекитесь о сестрах вашего общежития, а о миссионере молитесь»96.
* * *
91
Св. Николай Японский. Дневники. T. I V. C. 846.
92
Свт. Макарий (Невский). Слова и беседы. Сс. 181–182.
93
Св. Николай Японский. Письма. С. 206.
94
Св. Николай Японский. Письма. С. 119.
95
Св. Николай Японский. Дневники. T.II. C. 323.
96
Принадлежу Вам. Жизнеописание игумении Спасо-Бородинского монастыря Марии (Тучковой). Письма свт. Филарета Московского к ней. М., 2003. С. 117.
Ошибки миссионера
Священномученик Василий пишет: «Если мы обязаны не только думать о своем спасении, но влиять и на других, давая им почувствовать тепло и свет Евангелия и привлекая их к Богу, то неизбежен вопрос: как это делать? Здесь также возможны ошибки: неумелыми приемами вместо обращения можно лишь оттолкнуть человека и вместо любви вызвать в нём отвращение ко Христу и Его Евангелию, а это ужасно»97.
Так что нам особенно важно знать, что святые писали об ошибках в миссионерской деятельности. Святой Василий Великий говорит, что «для евангельской проповеди не должно пользоваться человеческими преимуществами, чтобы ими не затмевалась Божия благодать»98. Святой Иннокентий описывает это подробнее: «для того, чтобы умножить число принимающих Св. Крещение, отнюдь не употреблять каких-либо мер и средств, не свойственных Евангельскому духу и неприличных проповеднику, как-то: ни принуждений, ни угроз, ни подарков, ни обещаний (льгот и проч.), ни каких-либо суетных обольщений, но всегда действовать с апостольской искренностью»99.
Православное миссионерство – это не «охота за душами», в которой важно количество обращённых любой ценой, а свидетельство о Христе, в котором важно качество и адекватность этого свидетельства. А добиться такого качества и адекватности можно лишь одним способом, – любая миссионерская работа должна сопровождаться кропотливым духовным трудом миссионера по очищению своего сердца от страстей и по приведению своей жизни в соответствие заповедям Христовым. И от желающих принять Православие миссионер ожидает искренности и желания привести жизнь в соответствие с истиной Христовой. Богослужебные тексты, связанные с вхождением человека в Церковь, предполагают его добровольное и сознательное решение, и даже специально оговаривают это. Например, в чине, составленном Церковью для принятия лиц, переходящих из ислама, написано, что перед крещением обращающийся должен засвидетельствовать, что принимает христианство не по какой-либо корыстной причине, но исключительно будучи «красотою веры православной уловлен и любовию ко Христу Спасителю влеком».
Уместно процитировать слова епископа Хрисанфа (Щетковского), устроителя православной миссии в Корее. Указав низкую нравственность новообращенных корейцев-католиков и дурную славу о них, он пишет, что причины этого в людях, которые принимают веру по разным мирским соображениям, и добавляет: «[инославные] миссионеры тоже не менее виновны, что, гоняясь за количеством своих последователей, не заботятся об их христианском научении. Нам таких христиан не нужно, и если бы мы стремились побольше накрестить, то за три года своего существования в Корее мы могли бы крестить десятки тысяч, ибо желающих принять “русскую веру” являлось очень много, но по тщательным справкам и строгом испытании всегда оказывалось, что все они ищут не веры и забота у них не о спасении души, а о том, чтобы приобрести в лице миссионера защитника для своих незаконных действий в отношении своих ближних или начальства… Все, приходившие к нам за получением крещения с нечистыми побуждениями, предсказывали нам, что если мы не будем делать так, как делают инославные миссионеры, то у нас не будет ни одного христианина, и я выражал им полную готовность лучше не иметь ни одного христианина, чем иметь много и вести их к погибели»100.
Перейдём теперь к другому совету святого Иннокентия: «Отнюдь не показывай явного презрения к их образу жизни, обычаям и проч., как бы они ни казались того стоящими; ибо ничто не может оскорбить и раздражить столько дикарей, как явное презрение к ним и насмешки над ними и всем, что их»101. Поэтому в разговоре с неправославными людьми без крайней необходимости лучше не критиковать их убеждения. Суть нашей проповеди не в том, чтобы доказать людям, какая у них глупая вера, а в том, чтобы открыть им путь ко Христу. Если мы ругаем веру собеседника, то у него психологически возникает ощущение, что мы у него хотим что-то отнять, его личное, дорогое. Поэтому даже если мы всё правильно говорим, даже если умом он понимает справедливость наших аргументов, то у него всё равно будет инстинктивное желание защитить то, что мы у него пытаемся отобрать. Отсюда агрессивная реакция.
Нужно строить разговор не на том, чтобы отнимать его веру, а на том, чтобы предлагать свою, – то есть, лучше говорить о своей вере, чем критиковать его взгляды. Тогда совершенно другая картина, мы даём, а не отнимаем, а он, как свободный человек, может сам сравнить и выбрать лучшее102. Это и миссионерский опыт отца Даниила Сысоева. Он признавался, что поначалу считал правильным в миссионерском разговоре с мусульманином разоблачать ислам, но затем на опыте убедился, что гораздо эффективнее просто рассказать мусульманину о христианстве по символу веры.
В Туве был случай, когда к нашему миссионеру на улице подошло несколько буддистов и попросили рассказать, чем его вера отличается от их веры. На это миссионер ответил: «Ну, вы свою веру и так знаете, что мне о ней говорить, давайте я вам лучше расскажу о христианстве, а вы слушайте и сами сравнивайте, в чём она похожа, а в чём отличается от вашей веры». И начал им рассказывать о христианстве, а слушатели стали внимать и сравнивать.
Это не означает, что критиковать веру собеседника нельзя абсолютно ни при каких обстоятельствах. Бывают моменты, когда это необходимо, и миссионер должен быть готов к ним, поэтому важно изучать апологетическую литературу. Но даже когда прямая полемика необходима, это должно остаться эпизодом беседы, а не основным её содержанием. Миссионер, который всю беседу посвящает критике взглядов собеседника, допускает ошибку. Это вызывает отторжение у слушателя и, как правило, бывает бесплодно. Но даже если и удастся добиться победы в попытке убеждения собеседника в несостоятельности его веры, то христианский миссионер ничего не выиграет от того, что превратит мусульманина или язычника в атеиста. Не в этом задача миссионера.
Ещё одна ошибка – когда миссионер, который плохо знает веру Церкви, и не дорожит ею как сокровищем, начинает проповедовать не истину Христову, а свои эмоции, впечатления, идеи, и под видом православной веры выдавать и даже навязывать личные пристрастия и взгляды на историю, культуру, политику и т.д. Так поступали те фарисеи, которых Господь обличал, говоря: Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас (Мф.23:15). Наша задача не в том, чтобы пытаться сделать других людей подобными нам, а чтобы открыть им путь к Богу. Поэтому необходимо проповедовать именно Христа, а не наши идеи, вкусы, предпочтения и так далее. За этим нужно следить, когда мы проповедуем. Надо стараться, чтобы наша фигура не заслоняла Христа в глазах тех, кому мы проповедуем. Надо приучать себя смирять свой ум перед церковным учением, то есть, перед Истиной.
Ошибки появляются и тогда, когда человек, желающий проповедовать Христа, начинает думать о себе больше, чем следует, и ставить перед собой задачи, которые перед ним не ставит Христос. Например, задачу переубедить собеседника. Не наше дело изменять взгляды другого человека. Это его дело. Наше дело – рассказать ему об истине. Попробовать заронить евангельское семя в его душу. Примет ли человек истину, или не примет, – за это он даст ответ перед Богом. А рассказали мы ему об истине, или не рассказали, – за это мы дадим ответ перед Богом, как предупреждает святой Иустин Философ: «всякий, кто может говорить истину и не говорит, будет осужден Богом»103.
Люди, ставящие себе целью переубедить собеседников, проводят много часов в спорах, вызывающих фонтан страстей, а в результате им не достаётся ничего, кроме усталости и душевной опустошённости. Тот же, кто помнит о подлинном смысле миссии как свидетельства, избежит этой ошибки, сохранит мир в душе, уважение к дару свободы, который Бог дал каждому человеку, надежду на Бога, и сумеет сделать для обращения людей в сто раз больше, чем самые завзятые спорщики. Настоящий миссионер помнит слова апостола: Глупых же состязаний… и споров… удаляйся, ибо они бесполезны и суетны (Тит.3:9).
Святитель Николай Мистик, который заботился об устроении миссии среди аланского народа, и послал к аланам Евфимия и Петра из числа своих сподвижников, особо предупреждает их об опасности возникновения распрей среди миссионеров: «пусть ни в чём не проскользнёт ни малейшего предлога для вражды или разделения [между вами]… дабы лукавый не сумел посеять плевелов между твоей добродетелью и… твоим братом [о Господе]. Да не сможет он тайно внести какое-либо противоречие в ваше единение и любовь»104.
Действительно, с таким соблазном нередко сталкиваются православные миссионеры. Речь не идёт о тех случаях, когда кто-то использует миссионерскую риторику для прикрытия своих личных целей, чреватых причинить вред Церкви, либо проповедует ересь, а другие его в этом обличают. В этом случае обличать необходимо.
Но, к сожалению, бывает и так, что оба миссионера стоят на здравых святоотеческих позициях и занимаются хорошим делом, а между ними возникают споры по каким-то непринципиальным вопросам, взаимная неприязнь, и даже вражда. Всё это весьма вредит делу миссии.
Предотвращать это важно даже в мелочах. Рассмотрим простой пример – один миссионер проповедует человеку или группе людей, а второй, присутствующий при этом, вдруг начинает спорить с первым миссионером, перебивать, поправлять его, говорить, что он неправильно что-то сказал. Такое неприличное поведение происходит от гордости и самовлюбленности, доводящих до такого ослепления, что человек даже не понимает, что унижает в глазах неправославных слушателей не только своего брата во Христе, но и само представляемое ими учение. Если один начал говорить, то второй миссионер не должен вмешиваться, но молиться про себя о том, чтобы Бог дал брату слово, а сердца слушателей расположил к восприятию истины. Если даже говорящий сказал что-то неудачно, это можно обсудить потом с ним наедине, без того, чтобы вступать в споры перед слушателями. Как верно замечал отец Даниил, «когда миссионеры грызутся между собой в обществе мусульман – это не является проявлением Христовой любви, и никто таким образом не обратится»105. Касается это и священников, прилюдно поправляющих миссионера.
Если же мы видим, что наш брат действительно сказал что-то сильно не так, или упустил что-то очень важное, мы можем поправить его, но это не должно выглядеть как спор или опровержение с нашей стороны, а как дополнение. Например: «Игорь хорошо сказал, а я бы хотел к этому добавить еще то-то» или: «Позвольте мне внести небольшое уточнение». Весьма желательно прежде чем заговорить, согласовать это с говорившем перед нами миссионером. Я рассматриваю сейчас случай, более характерный для спонтанно возникшего диалога. Если же два миссионера знают, что им предстоит проповедь, то они заранее должны согласовать между собой все вопросы о том, кто и что будет говорить или делать во время беседы.
* * *
97
Свщмч. Василий Кинешемский. Беседы на Евангелие от Марка. С. 178.
98
Нравственные правила, 70,26.
99
Свт. Иннокентий Московский. Наставления, 29. С. 36.
100
Еп. Хрисанф (Щетковский). От Сеула до Владивостока. М., 2012. Сс. 179–180.
101
Свт. Иннокентий Московский. Наставления, 34. С. 38.
102
А вот если миссионеру приходится беседовать с православным, который испытывает соблазн перейти в другую религию, то в этом случае прямая критика миссионером этой религии не только уместна, но и необходима.
103
Св. Иустин Мученик. Творения. М., 1995. С. 268.
104
Цит. по: Иванов С.А. Указ. соч. С. 186.
105
Свящ. Данил Сысоев. Указ. соч. С. 45.
Истина и любовь
Святитель Феофан Затворник говорит: почему апостолы, будучи простыми людьми и не имея с человеческой точки зрения, никаких преимуществ в свою пользу, обратили стольких людей? Почему так располагались сердца слушателей к их проповеди? Потому что сказанное апостолами было истиной. Святитель указывает, что «вообще проповедь святых Апостолов, а по их следам и всех проповедников Евангелия, состояла в простом, без умствований, представлении истины… И это, можно сказать, естественнейший способ действования чрез слово – изображать истину, как она есть, не заграждая ее умственными соображениями и особенно предположениями о вероятностях»106. А в каждом человеке есть совесть, этот орган для различения истины от лжи. Поэтому, когда апостол проповедовал кому-то о Христе, внутри этого человека совесть подтверждала, что это действительно истина. И это относится и к нам, поскольку, когда мы говорим истину, слово наше становится твёрже, чем любое другое наше слово, построенное на догадках, предположениях, личных наблюдениях и даже опыте. Когда мы говорим истину о Христе, то на нашей стороне совесть того, кому мы проповедуем, она внутри него тоже говорит, – может быть, очень тонким чувством, – и подтверждает, что это правда.
Конечно, свидетельство совести не может заставить человека согласиться с нами, оно лишь ставит его перед выбором. Слово Божие как огненный меч разделяет людей на тех, кто с любовью принимает его и тех, кто с ненавистью отвергает. Поэтому миссионеру приходится неизбежно сталкиваться не только с благодарностью слушателей, но и с негативной реакцией тех, кого слово о Христе ранит, ибо обличает внутреннюю тьму их душ. Так было и при проповеди апостолов – люди, не желающие отстать от злых дел своих, начинали раздражаться и враждовать, потому что голос совести не давал им успокоиться, и они чувствовали потребность сделать что-то, чтобы заглушить его.
Некоторые не хотят проповедовать своим знакомым, как, впрочем, и незнакомым, именно потому что боятся столкнуться с такой вот негативной реакцией, резким неприятием, с тем, что собеседник станет относиться к ним хуже.
Да, есть такой риск. Но разве не стоит пойти на него ради Христа? Если мы даже этого не хотим делать, то какие же мы христиане? Если люди над нами смеются, или злословят за то, что мы сказали им о Христе, то это счастье для нас, как Сам Господь сказал: блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня (Мф.5:11). Рискнуть стоит ещё и потому, что пока не попробуем, мы не узнаем, как отнесётся этот человек к нашим словам. А вдруг он всё же откликнется на них? Даже если не прямо сейчас, но вдруг западут они ему в душу, и принесут свой плод лет через десять, когда мы и знать его уже не будем? И такое тоже бывает. А если мы долго знаем человека неправославного, и за всё время так ни слова о вере ему не сказали, то не станет ли обличать нас этот наш знакомый на Страшном Суде за то, что мы могли сказать ему спасительное слово, но промолчали? Не взыщет ли с нас Сам Господь, сказавший пророку: Когда Я скажу беззаконнику: «беззаконник! ты смертью умрешь», а ты не будешь ничего говорить, чтобы предостеречь беззаконника от пути его, – то беззаконник тот умрет за грех свой, но кровь его взыщу от руки твоей. Если же ты остерегал беззаконника от пути его, чтобы он обратился от него, но он от пути своего не обратился, – то он умирает за грех свой, а ты спас душу твою (Иез.33:8–9).
Итак, совесть нашего собеседника – наш союзник, когда мы проповедуем ему. Но это внутреннее свидетельство совести об истине происходит лишь тогда, когда мы действительно проповедуем истину о Боге. Если же мы привносим в Православие какие-то свои умствования и фантазии, тогда становимся безуспешны в проповеди. Святой Феофан пишет: «Можно сказать, что вся неплодность проповедания зависит от умствований, которыми набивают его. Но разъясни истину просто, раскрой, в чем она, – и дух будет побежден»107.
Притом истина, по словам святого Иустина (Поповича), «живёт любовью и свидетельствует о себе любовью. В том заключается сущность веры евангельской. Христова истина успешнее всего проповедуется любовью. Любовь – лучший миссионер. Она найдёт путь и в самую чёрствую душу для истины Христовой». Поэтому любовь и истина должны идти всегда вместе. Тогда христианское свидетельство совершается достойно Христа. Если мы теряем что-то одно, второе уже не действует достойно Христа. Истина без любви приводит просто к резким словам, которые лишь ранят и раздражают человека, а не рождают его душу для вечности. Но и любовь без истины становится бесплодной, как мы видим на примере экуменизма108.
Я знаю монахов из греческого монастыря Петрас Катафигиу, которые отправились в Мексику по приглашению местного архиерея. Они поначалу не предполагали заниматься миссией, речь шла просто об основании православного монастыря. Однако случилось так, что живущие вокруг них мексиканцы начали массово принимать Православие. За короткое время они крестили несколько сотен человек (в греческой традиции католиков принимают в Церковь через крещение). Я спрашивал этих монахов, как они добились такого миссионерского успеха.
Оказалось, всё было очень просто. Прежде всего они принимали с любовью и вниманием каждого человека, кто приходил к ним. Каждого угощали чаем, садились с ним, разговаривали, слушали. Люди были искренне тронуты такой заботой, которая отличалась от того, что они видели от местных католических священников. Люди становились друзьями монастыря. Но при этом у монахов была большая твёрдость в том, что касается истины. Если эти друзья-мексиканцы говорили: «мы хотим причаститься у вас», те отвечали: «вы не в Церкви, поэтому мы не можем дать вам причастие». Так люди начинали понимать свое положение и чувствовали потребность исправить его, стать православными.
Знаю точно такой же пример, когда пришли в каноническую Церковь раскольники после посещения святой горы Афон. Их приняли с огромной любовью, что их глубоко тронуло, но когда они захотели поучаствовать в службе, то услышали, что это невозможно, пока они вне канонической Церкви. Если бы они не видели прежде той искренней любви, то услышав такие слова подумали бы: «эти монахи так говорят, потому что ненавидят нас, смотрят на нас как на врагов». Но поскольку они видели ту любовь, то это было для них как гром с неба, как призыв всерьез задуматься над своим церковным положением. «Значит, дело не в личной или корпоративной неприязни, значит, мы действительно в расколе» – поняли тогда эти клирики и в дальнейшем все перешли в каноническую Церковь. А если бы монахи, показывая им любовь, допустили бы их к участию в литургии, к причастию – то не возникло бы у них повода вернуться в Церковь, они так и остались бы в убеждении, что с их церковным положением всё в порядке. В той же Мексике недалеко от монастыря был и мирской православный приход. Туда тоже ходили мексиканцы, но ни один из них не принял Православие. Почему? Потому что там их спокойно причащали несмотря на то, что они католики. А в таком случае зачем ещё куда-то переходить, если вы и так уже даёте нам причастие? Что может быть выше причастия? Что еще я могу получить выше этого, если перейду в Православие? Ничего. Так что и нет смысла переходить. Вот во что превращается любовь без истины.
То, о чём говорил преподобный Иустин, ещё прежде него отмечал священномученик Александр (Миропольский). Он был миссионером среди татар-мусульман. Вот его слова: «Наша довольно продолжительная пастырская и миссионерская деятельная практика дала нам возможность убедиться в том, где и в чём скрывается условие успеха… любовь – любовь не на словах, в виде учения Христова, но любовь – жизнь Христова в нас, – крайне необходима для успехов в пастырской и миссионерской деятельности»109.
Уместно вспомнить также слова, которые святитель Иннокентий Аляскинский сказал молодому святому Николаю Японскому, ещё только направлявшемуся в Японию: «сначала полюби тех, кому ты хочешь проповедовать, потом сделай так, чтобы они тебя полюбили, потом говори им о Христе».
Некоторые, услышав эти слова, готовы воспринять их как повод отложить мысли о миссии в дальний ящик: мол, «сначала я лет десять буду учиться любить этих нехристей, потом лет двадцать буду добиваться, чтобы они меня полюбили, ну а потом уже начну проповедовать». Нет, это не так. Слова святого Иннокентия показывают на то, с каким расположением сердца человек должен выходить на проповедь, чего он должен при этом искать и просить у Бога. Если он вступает на путь миссии с должным расположением сердца, то Господь восполняет его немощи и даёт ему возможности и силы для того, чтобы стать таким проповедником, у которого слово соединено с любовью. В духовной жизни не бывает ничего, что начинается «завтра», или «с понедельника», или «через десять лет». Всё, что начинается, начинается здесь и сейчас, как у эфиопского евнуха, сказавшего: вот вода; что препятствует мне креститься? (Деян.8:36).
* * *
106
Свт. Феофан Затворник. Путь ко спасению, II.4.
107
Там же.
108
О том, как это практически сказывается на плодотворности труда миссионера см. в приложении «Об одном неудачном миссионере».
109
Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века. Январь. Тверь, 2008. С. 418.