Ошибки ленина при его власти

Народный артист России Андрей Смирнов призвал вынести из мавзолея «германского шпиона» Владимира Ленина. И вообще перезахоронить «всех тех бандитов, которые лежат вдоль кремлевской стены». Владимир Свержин разбирает 5 самых известных аргументов против деятельности Ленина, которые обычно приводят его критики. 

Вопрос «выносить-не выносить» давно разделил общество на два лагеря. Мнения категоричны, предложения радикальны вплоть до «выкинуть, сжечь и пепел развеять». Требование убрать тело Ленина с Красной площади — единственная тема, которая объединяет либералов и монархистов, сегодня ненавидящих друг друга так же люто, как и в феврале 1917 года. Политические хулители предъявляют ему 5 главных обвинений. Каждое стоит рассмотреть подробно. 

Шпион или не шпион

Расхожая байка о том, что Ленин был немецким шпионом, появилась еще во времена словоблудов из Временного правительства. Был ли Ленин именно шпионом? Нет. Немецкой разведке просто не было смысла вербовать его. Она в ту пору была загружена чисто военными задачами, Владимир Ильич секретоносителем не был и интереса для разведки не представлял.

В германских спецслужбах работали люди педантичные, чужими вопросами они не занимались. Но при этом, желая или не желая того, Ленин был ситуативным союзником Германии и Австро-Венгрии: требование выхода России из «империалистической» войны устраивало их в полной мере, и здесь они готовы были помогать «врагу врага» чем только можно.

Но служить кому бы то ни было — это не о Ленине. Начальник Военной контрразведки Петроградского военного округа подполковник Б. Никитин, работавший с досье Ульянова В.И., тогда помощника присяжного поверенного из потомственных дворян, писал: 

Ленин был жестоко упрям на все случаи жизни, не переносил чужих мнений, по поводу чего бы они ни высказывались, а не об одной политике. Завистливый до исступления, он не мог допустить, чтобы кто-нибудь, кроме него, остался победителем. 

Человек с таким набором качеств крайне слабо подходит для вербовки. Действия его могут быть полезны лишь в том случае, если его собственные цели совпадают с целями «зарубежного центра».

Сами германцы, должно быть, до конца не осознали, с кем имеют дело, и после революции направили послом в Россию графа Вильгельма фон Мирбаха, прежде работавшего в Швейцарии и занимавшегося тем самым пломбированным вагоном. Идея шантажировать вчерашнего союзника фактом негласной финансовой поддержки революционного движения для немцев закончилась фатально — посол был убит чекистом Яковом Блюмкиным, в будущем видным советским разведчиком.

Брестский мир

Большевики пришли к власти под лозунгом «Долой войну!». Кричать это было куда проще, чем сделать. Мир без аннексий и контрибуций, о котором так долго говорили большевики, оказался революционной фантазией. После военных неудач под Нарвой и Псковом, когда только вмешательство царских «военспецов» спасло республику Советов от военного краха, Ленин требовал подписание мира с Германией на любых условиях.

Справедливости ради, нужно уточнить, что армию развалили не большевики, над этим вопросом тщательно поработало Временное правительство, издав Указ №1, упразднивший в армии дисциплину. Большевики пытались выкроить из получившегося вооруженного месива свой кусок — «Красную гвардию». Вышло скверно. Но благодаря усилиям Ленина и Троцкого с помощью огромного количества бывших офицеров и генералов боеспособную армию удалось воссоздать и значительно укрепить.

Однако в начале 1918 года отражать врага было нечем. Условия, которые выставили немцы, были чрезмерны, но при нормальной работе дипломатов многое вполне можно было отстоять, германцы были готовы к уступкам. Большевики же согласились на все. Огромные территории Украины, Прибалтики, Кавказа, царство Польское и великое княжество Финляндское были заняты врагом. Миллиарды золотом выплачивались в качестве контрибуции. Зерно, уголь и многие другие стратегически важные запасы достались Германии на дармовщину. Республика Советов должна была отдать Черноморский флот и демобилизовать армию. И, что возмутило даже само руководство партии большевиков, в Германии и землях ее союзников запрещалась революционная пропаганда. Это уже была открытая измена делу мировой революции, но Брестский мир узаконил и ее.

Да, в скором времени полыхнула и сама Германская империя, превратив договор в листки исписанной бумаги, но это произошло далеко не сразу. Золото было отправлено, а продовольственные и топливные запасы обеспечили немцам возможность еще некоторое время держаться на Западном фронте. Можно говорить о вынужденности этого шага, о полученной паузе, которая была использована для формирования армии, о «прозорливости» Ильича, но факт остается фактом — Брестский мир был глубочайшим крахом России.

Карательные органы ВЧК

Всероссийская Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем Лениным гордо именовалась «нашим разящим орудием против бесчисленных заговоров, бесчисленных покушений на советскую власть со стороны людей, которые были бесконечно сильнее нас». 

Деятельность ее мифологизирована. Естественно, в противоположных направлениях. Непреложный факт: ВЧК боролась против врагов республики Советов. Реальных или мнимых — порой можно лишь догадываться. Были и те, и другие. По разным оценкам, с 1917 по 1922 гг. количество жертв политического «красного террора» ВЧК составило от 50 до 140 тысяч расстрелянных.

Но стоит помнить, что ВЧК жестко искореняла и преступность, «выжигала каленым железом» коррупцию (в т.ч. и коммунистическую) и спекуляцию жизненно важными продуктами, а с 1921 года еще и занималась ликвидацией детской беспризорности, созданием школ и учебных коммун. Таким образом, количество людей, спасенных от смерти благодаря работе ВЧК, никак не меньше, чем погибших в ее «застенках». 

ВЧК действовала в направлении создания и упрочения государственности и правопорядка, что в любом случае лучше революционного хаоса. К слову, организовывать работу ВЧК железному Феликсу активно помогал его личный консультант, бывший шеф отдельного корпуса жандармов, генерал Джунковский. Преемственность была сохранена.

Борьба с церковью

«Религия — опиум для народа!» — эти слова Карла Маркса послужили девизом отношения большевиков к церкви. Сразу после революции она была отделена от государства, и господдержка была прекращена. Какая именно религия, новую власть не интересовало. Под раздачу попадали не только православные священники, но и католические ксендзы, мусульманские муллы и иудейские раввины. Но первых было значительно больше, потому гонения кажутся заметней.

При этом большевики старательно прикармливали часть духовенства, создавая так называемую «обновленческую церковь» во главе с видными церковными иерархами, признавшими советскую власть (архиепископ Нижегородский и Арзамасский Евдоким, архиепископ Рязанский и Зарайский Вениамин, архиепископ Тульский и Белевский Виталий и др). Так в «златоглавой» Москве из тысячи храмов, существовавших до революции, осталось лишь десять — в качестве своеобразного клапана. Естественно, служили там лояльные большевикам священники.

Ленин писал в декрете от 23.01.1918: 

Свободное исполнение религиозных обрядов обеспечивается постольку, поскольку они не нарушают общественного порядка и не сопровождаются посягательствами на права граждан Советской Республики. Местные власти имеют право принимать все необходимые меры для обеспечения в этих случаях общественного порядка и безопасности.

Естественно, участие священников в любых действиях против власти большевиков рассматривалось как «посягательство», и облачение духовного лица уже ни от чего не спасло. Это факт. В отличие от приписываемого Ленину «Указания 13666/2» от 1 мая 1919 года, где он и Михаил Калинин отдают приказ Дзержинскому арестовывать попов и превращать церкви в склады. Это фальшивка, оригинала этого документа не существует, он нигде в документах той поры не упоминается, в нем фактическая ошибка.

Даже противостоящий большевикам патриарх Тихон в ту пору (до 1922 г.) вел службы без всяких ограничений. Но тот «обвинительный документ» по-прежнему очень популярен.

Что касается многократно оплаканного ревнителями православия изъятия церковных ценностей, то нужно уточнить, что декрет был подписал 23 февраля 1923 года — после двух лет неурожая и голода на фоне разрушенной после 1-й мировой и Гражданской войн экономики страны.

В «кощунственном ленинском указе» предписывалось: приглашать группы верующих для изъятия, забирать лишь предметы, не могущие существенно затронуть интересы самого культа, и даже соблюдать церковные обычаи — не входить в храм в шапках и не пускать женщин в алтарь. Изъятые ценности шли на закупку продовольствия и создание новых рабочих мест — деяние вполне богоугодное.

Тем, кто склонен рассматривать историю с позиций сегодняшнего дня, хочется напомнить еще одного святотатца — императора Петра I. Тот после неудач Северной войны снимал колокола, чтобы перелить их в пушки, изымал деньги у церкви и упразднил патриархию, заменив ее «министерством по делам религии» — Святейшим Синодом.

Для самого Ленина борьба с церковью закончилась созданием его собственного карго-культа, в котором Мавзолей стал главным храмом. Однако все это произошло уже после смерти Ильича.

Продразверстка

Еще одной причиной ненависти к Ленину часто называется продразверстка, то есть изъятие у крестьянства всего зерна и сельхозпродуктов за исключением определенных властью норм личного потребления. Строго говоря, продразверстка была начата еще в 1916 г. и предполагалась как закупка у крестьян продуктов по твердым ценам. Цены земледельцам не нравились, работать себе в убыток они не желали и старались от централизованной закупки своего продукта увильнуть, чтобы продавать его по спекулятивным (с их точки зрения, справедливым) ценам. Однако, найдя припрятанные излишки, государство покупало их уже за полцены.

Временное правительство заменило продразверстку Хлебной монополией, но суть осталась прежней, поэтому крестьяне старательно прятали от изъятия немалую часть урожая. Временному правительству удалось собрать 280 млн пудов зерна — крайне мало. Продолжение всеобщей продразверстки было объявлено в 1919 году на фоне разрухи, Гражданской войны и наступающего голода.

Изъятие излишков проводилось с крайней жестокостью, сопровождалось вооруженными мятежами и, как следствие, карательными экспедициями. Как ни силились большевики взять у деревни побольше, удавалось плохо. В 1919 году было изъято для прокорма городов 44,6 млн пудов, а в следующем году – 113, 9 млн. При этом немалая часть собранного разграблялась или же портилась из-за отсутствия квалифицированных управленческих кадров. Сам Ленин в ту пору говорил:

Мы фактически брали от крестьян все излишки и даже иногда не излишки, а часть необходимого для крестьянина продовольствия, брали для покрытия расходов на армию и на содержание рабочих. Брали большей частью в долг, за бумажные деньги. Иначе победить помещиков и капиталистов в разоренной мелкобуржуазной стране мы не могли.

Бумажные деньги в ту пору обесценились полностью и годились лишь на оклейку сортира. Так что, по сути, зерно просто отнималось силой.

Но самые жесткие меры дали самые негативные результаты. Кроме взбешенных крестьян, против большевиков начали выступать рабочие и даже войсковые части под руководством командиров. И с этим что-то нужно было делать. Чтобы умиротворить тех самых рабочих и крестьян, ради счастья которых, по утверждению самих большевиков, делалась революция, продразверстка, «наследие царского режима», была упразднена. В 1921 году на X съезде РКП(б) ее заменили фиксированным продовольственным налогом. С оговорками признав ошибки, большевики во главе с Лениным приняли новый курс, позволивший вывести страну из страшнейшего экономического кризиса, — начался период Новой Экономической Политики.

Как можно видеть, и сам Ленин, и эпоха, символом которой он был, не имеют и не могут иметь однозначной исторической оценки. Преклоняться или ненавидеть его — каждый решает для себя. Но памятники строятся не для возвеличивания, а для того чтобы помнили. А забыть Ленина и эпоху той давней уже революции нельзя: забвение чревато повторением.

На этой неделе исполнилось 144 года со дня рождения Владимира Ульянова (Ленина). Человека, перевернувшего мир в XX веке и отложившего на него неизгладимый отпечаток.

Созданный в СССР социализм, каким его помнят те, кому сегодня за 45, конечно, очень сильно отличался от того идеала, к которому стремились поколения русских и европейских революционеров. Его экономика была негибкой и затратной, а в его политической системе не было даже намека на демократию и элементарные политические права и свободы граждан.

В этой статье я намеренно не буду подробно останавливаться на том позитивном, что было привнесло в повседневную жизнь людей октябрьской революцией 1917 года ― главным детищем Ильича.

Во-первых, потому, что уже много раз об этом писал, а во-вторых, потому что, в данном случае, хотел бы остановится не на победах, а на ошибках лидера русской революции, без осмысления которых ни о каком будущем социализме не может быть и речи.

Позитивный опыт 74 лет советского социализма, дополненный 23 годами капитализма в современной России, состоит, например, в том, что мы теперь точно знаем, что ряд сфер современного общества, такие, как скажем, образование, наука, медицина не только могут успешно существовать вне рынка, но и должны быть выведены за его рамки.

К выдающемся достижениям ленинской политики относится утверждение реального равноправия полов. После 1917 года в Советской России впервые в мире было достигнуто не только юридическое равенство женщины и мужчины в политической сфере, но и реальное равенство в сфере личностных и семейных отношений.

Достижением стала и ликвидация любых форм дискриминации людей по расовым и национальным признакам. И это на фоне того, что в демократических США межрасовый брак вплоть до 60-х годов 20 века в более чем 20 штатах считался уголовным преступлением! На законодательном уровне закреплялась сегрегация по расовому признаку и в колониях не менее демократичной Британской империи. Например, писатель Борис Житков, описывая английский Сингапур начала XX века, рассказывает о местах в общественном транспорте ― одни «только для белых», другие строго только для «цветных»…

Конечно, здесь обычно вспоминают о депортациях народов и политике государственного антисемитизма в СССР времен Сталина, но к этому Ленин уж точно отношения не имеет. И то, и другое имело место через 20 лет после его смерти.

Однако не будем ничего и никого идеализировать. Традиционно большая часть негативных явлений «советского» социализма объясняется наследием сталинизма. Что в целом верно. Однако было бы неверно утверждать, что Ленин, как теоретик и практик революции, не приложил к этим явлениям руку.

Мне представляется, что основная ошибка Ленина состояла в том, что он попытался построить социализм государственными методами, осчастливить народ сверху.

Дискуссии о том, возможен ли социализм в совершенно не готовой к нему аграрной патриархальной стране, по преимуществу неграмотной (по переписи 1897 года читать и писать в России умели только 21% населения), и правильно ли приходить к нему не в результате массового народного движения, а путем верхушечного военного переворота, велись русскими и европейскими социалистами еще задолго до Ленина.

Большинство дореволюционных русских марксистов, прежде всего, Георгий Плеханов считали, что это невозможно. Что вначале капитализм должен провести свою черновую цивилизаторскую работу. А именно, превратить одну (понятно, что меньшую) часть крестьян из патриархальных общинников в буржуазных фермеров, а другую в наемных работников города и деревни, ввести всеобщее образование, окультурить их, а затем…

Ленин отвечал ему: а почему бы не сделать наоборот? Почему вначале не взять власть, а затем, используя государственные рычаги, ликвидировать неграмотность, подтянуть народ культурно и быстро создать экономический базис социализма?

Между прочим такой вариант, причем именно для России того времени, не исключал и Карл Маркс. Отвечая на письмо русской революционерки Веры Засулич, возможно ли установление социализма в России на основе ее крестьянской общины, путем революционного переворота, устроенного кучкой революционеров, основоположник научного коммунизма писал, что именно в России того времени (начало 80-х годов XIX века), возможно воплощение самой смелой «бланкистской фантазии».

Напомню, Огюст Бланки — французский революционер, родоначальник теории заговора в пролетарском движении. Не случайно, позже, некоторые оппоненты Ленина называли его «бланкистом»…

Впрочем, Ленин не был государственником. Он был марксистом, а теория марксизма утверждает, что как только пролетариат берет государственную власть, государство как аппарат насилия и принуждения тут же начинает отмирать, а вместе с ним начинают отмирать и классы, в том числе, и пролетариат.

После вполне бланкистского военного переворота, блестяще проведенного в октябре 1917-го большевиками, жизнь сразу же стала вносить коррективы в теорию. Отмененную регулярную армию ― этот костяк «аппарата насилия и принуждения» — пришлось срочно восстанавливать. Причем привлекать к ее воссозданию тысячи старых царских офицеров. Классы частично были отменены, однако некоторые отменяться не хотели. Крестьяне упорно не желали знать своего счастья и идти в казарменный коммунизм, выстроенный большевиками в 1918-1919 годах. Начались восстания на селе. Пролетариат тоже никуда не исчез.

Но самое неприятное, что взамен экспроприированных помещиков и капиталистов на глазах начал появляться и быстро укрепляться новый эксплуататорский класс. Из ново-старых государственных чиновников. В 1922 году Ленин был вынужден признать: «мы должны по совести сказать обратное, что мы называем своим аппарат, который на самом деле насквозь еще чужд нам и представляет из себя буржуазную и царскую мешанину».

Другую (меньшую) часть этого аппарата представляли бывшие революционеры и «сознательные» рабочие. Впрочем, со временем эти отличия исчезли и появился единый монолитный слой новой государственной бюрократии.

В свое время, оппонент Маркса в I Интернационале, «отец» анархизма и русского народничества Михаил Бакунин предсказывал такую ситуацию. По его словам, рабочий, став государственным чиновником, очень быстро забывает, что когда-то был рабочим…

К 80-м годам XX века этот слой государственной бюрократии в СССР и странах «народной демократии» наконец четко осознал свой собственный классовый интерес ― необходимость конвертировать свою политическую власть в собственность.

Таким образом государственный социализм, выстроенный в СССР и странах Восточного блока к началу 1990-х годов эволюционировал в государственный капитализм. На самом деле это было не так сложно. Достаточно вспомнить, что на международном уровне советский госаппарат практически всегда использовал государственно-капиталистические инструменты. Например, формировал цены на товары советского экспорта, исходя не из директивных цен, а из конъюнктуры мирового рынка.

Сегодня, после 74 лет «советского» социализма, и почти четверти века постсоциалистического развития, учитывая китайский, ливийский опыт и опыт латиноамериканских стран, вроде «социализма Чавеса» в Венесуэле, мы должны констатировать, что попытки установить этот строй в странах, толком не прошедших через капитализм, всегда и везде приводят к одному и тому же.

А именно к созданию патерналистского общества, в котором чиновники государственного аппарата выступают в роли благодетелей общества, распределяя общественные блага среди народа и требуя взамен его безусловную лояльность и беспрекословное подчинение.

Как показала история, методами государственного социализма можно решить те или иные общенациональные задачи. Например, в области образования, науки, промышленности или медицины. Можно создать новые отрасли производства. Но невозможно главное. Методами государства-отца невозможно освободить человека от насилия, эксплуатации и несвободы. То есть, этими методами невозможно то, ради чего, собственно, лучшие умы человечества и стремились всегда к более совершенному, более справедливому обществу.

В чем еще ошибся Ленин?

В таком ключевом, по его собственному мнению, понятии, как диктатура пролетариата. Ленин определял ее как власть, основанную исключительно на прямом насилии. Между тем Маркс, говоря о диктатуре пролетариата, имел ввиду другое. В частности то, что любое государство являет собой диктатуру того или иного класса или классов. В том числе, и наиболее развитая буржуазная демократия.

Тут логично было бы задать вопрос: если буржуазная диктатура (в форме буржуазной демократии) использует не только грубую силу, если при этом виде государства может существовать свобода слова, собраний и печати, то почему пролетарская диктатура не может использовать эти же инструменты?

Этим вопросом Ленин не задавался. Возможно именно поэтому его желание восстановить деятельность меньшевистской партии после гражданской войны, не вызвало никакого интереса у его товарищей-большевиков… Возможно в 1937 году, стоя у стенки перед расстрельной командой, многие из них запоздало вспоминали об этом…

Еще одной ошибкой Ленина была волюнтаристская отмена товарно-денежных отношений после революции, создание системы военного (читай, казарменного, коммунизма), фактически и приведшего к масштабной гражданской войне в России.

В его произведениях вплоть до 1919 года мы почти нигде не видим сомнений в том, что именно эту сверхцентрализованную систему, где нет места никаким, даже самым незначительным, проявлениям рыночной стихии, он представлял себе, как собственно коммунистическую.

Что, в общем, тоже объяснимо. До революции большинству радикальных социалистов задача создания коммунистической экономики казалось до смешного простой. Надо лишь соорудить систему всеобщего контроля и учета производства и распределения, разумно (соответственно средним потребностям) распределять материальные ресурсы и организовывать труд, и вопрос строительства социализма в общем и целом будет решен. В общем, организация экономики по принципу единой фабрики. Для организации этой общенациональной «фабрики» использовались по преимуществу административные и силовые рычаги по принципу «не умеешь ― научим, не хочешь ― заставим».

Что из этого получилось ― хорошо известно.

К чести Ленина заметим, что пересмотр «всей нашей точки зрения на социализм» произошел у него достаточно скоро. Уже в 1919 году, еще в разгар гражданской войны, он призывает заменить ключевое звено «военного коммунизма» — продразверстку ― на продовольственный налог. С тем, чтобы крестьяне имели право отдавать государству не всю произведенную ими продукцию, а лишь часть, распоряжаясь другой по своему усмотрению. В том числе, чтобы могли открыто продавать ее на рынке.

Товарищи Ленина по партии отказываются понимать его. Он продолжает их убеждать, но до поры безуспешно. Однако положение в стране хуже с каждым днем, и весной 1921 года объявляется новая экономическая политика ― НЭП, принесшая феноменальные результаты. Темпы роста экономики в стране в период ее действия ― с 1921 по 1927 годы доходят до 36% в год. Напомним, что рост китайской экономики в 80-90 годы XX века на 10% в год называли не иначе как «экономическим чудом».

К 1930 году Иосиф Сталин под предлогом борьбы с «кулаками» уничтожает возникшего в 1920-е годы российского, украинского, белорусского фермера, как класс. На обочину советской экономики уходит, а затем почти исчезает любая, в первую очередь, производственная, кооперация ― главное звено ленинского зрелого социализма, на которую Ильич возлагал в последние годы своей жизни большие надежды.

Темпы роста советской экономики начинают падать, причем в некоторых отраслях катастрофически. Так, объемы производства мяса на уровне 1927 года были восстановлены только к середине 1950-х годов.

Но сегодня стоит задаться вопросом: а могло ли тогда получиться иначе? Был ли готов к такому вот «правильному» социализму ― с политической демократией, как минимум, не меньшей, чем в самой развитой буржуазной демократической республике, к экономике самоуправляющихся трудовых коллективов, полуграмотный патерналистски настроенный патриархальный народ?

Была ли готова к нему партия большевиков, вначале представлявшая собой ничтожную кучку революционеров, а затем — многомиллионный бюрократический аппарат, основу которого составляли все те же выходцы из низов все того же малограмотного и патриархального народа?

Ответы на эти вопросы обычно даются диаметрально противоположные. Одни исследователи говорят, что после февраля 1917 года надо было не мудрить, а просто последовательно развивать молодую российскую демократию и молодой российский капитализм. Другие говорят об опасности консервативного реванша, существовавшей в то время. Третьи ― о том, что вполне могло получиться так, что капитализм получился бы не передовой, а какой-нибудь «периферийный», латиноамериканский.

Но история, как известно, не знает сослагательного наклонения. У нее единственное назначение ― она учит. Впрочем, лишь тех, кто хочет учиться.

Александр Желенин

Перейти на страницу автора

Причины кровавых конфликтов на постсоветском пространстве, свызванных межэтническими разногласиями, политические элиты России связывают исключительно с ошибочной национальной политикой, разработанной В.И.Ульяновым (Лениным), и проводимой многими десятилетиями Советским государством. Ошибся ли Ленин? Или, быть может, все современные межнациональные проблемы результат бездарного руководства государствами, возникшими на постсоветском пространстве?

В основе ленинского подхода к решению межнациональных проблем было признание права наций на самоопределение, которое было поддержано решением Лондонского международного социалистического конгресса 1886 года и впоследствии вошло в Программу Российской социал-демократической рабочей партии (1903 год). Таким образом, Ленин опирался исключительно на теоретические представления, сформировавшиеся задолго до их практической реализации в период формирования первого многонационального социалистически ориентированного государства на обломках Российской империи.  Праву наций на самоопределение В.И.Ленин посвятил обширное исследование. В этой работе он писал:

Буржуазия всегда на первый план ставит свои национальные требования. Ставит их безусловно. Для пролетариата они подчинены интересам классовой борьбы. Теоретически нельзя ручаться наперед, отделение ли данной нации или ее равноправное положение с иной нацией закончит буржуазно-демократическую революцию; для пролетариата важно в обоих случаях обеспечить развитие своего класса; буржуазии важно затруднить это развитие, отодвинув его задачи перед задачами «своей» нации. Поэтому пролетариат ограничивается отрицательным, так сказать, требованием признания права на самоопределение, не гарантируя ни одной нации, не обязуясь дать ничего насчет другой нации…

Суть ленинского подхода к национальному вопросу состояла лишь в том, насколько его решение влияет на исход борьбы «за демократическую республику и за социализм». Он писал буквально следующее:

Не дело пролетариата проповедовать федерализм и национальную автономию.., неминуемо сводящиеся к требованию создать автономное классовое государство. Дело пролетариата – теснее сплачивать как можно более широкие массы рабочих всех и всяких национальностей, сплачивать для борьбы на возможно более широкой арене за демократическую республику и за социализм… Таким образом, общая, основная, всегда обязательная программа соц.-дем. России должна состоять лишь в требовании полного равноправия граждан (независимо от пола, языка, религии, расы, нации и т.д.) и права их на свободное демократическое самоопределение. Что же касается до поддержки требований национальной автономии, то эта поддержка отнюдь не является постоянной, программной обязанностью пролетариата. Эта поддержка может стать для него необходимой лишь в отдельных, исключительных случаях.

Сразу же после победы Октябрьской революции правом нации на самоопределение не преминули воспользоваться социал-демократы Финляндии. Причем соответствующее постановление советского правительства подписали и В.И.Ленин, и Л.Д.Троцкий.  В соответствии с обещаниями, данными в Программе РСДРП (б).

В дальнейшем в ходе Гражданской войны на территории бывшей Российской империи возникали и исчезали различные национальные квазигосударства. К концу 1922 года здесь сформировались советские социалистические республики РСФСР, УССР, БССР и ЗСФСР, делегации от съездов которых подписали Договор об образовании СССР, утверждённый 30 декабря 1922 года I-м Всесоюзным съездом Советов и подписанный главами делегаций. С этого формального момента в СССР начала формироваться общая гражданская идентичность, построенная на идее дружбы народов, — советский народ.

После принятия решения по национальному вопросу в рамках строительства первого в мире социалистического государства прошло почти столетие! Практика строительства социализма, сосуществования различных социально-экономических систем, распада социалистического содружества, ликвидации СССР и большинства социалистических несомненно требуют корректировки ленинского подхода к решению проблемы в рамках развития социалистического движения. Более того, что в настоящее время еще окончательно не решена правовая коллизия, возникающая при конфликте права наций на самоопределение и правом государства сохранения своей целостности (территориальной, экономической, культурной, правовой и т. д.). Это приводит к жестоким столкновениям как внутри капиталистических государств, так и между ними и никак не связанно с проблемами социализма, с ленинским подходом к решению  национального вопроса, реализованным при образовании СССР.  Конфликты и на Украине, и в Белоруссии связаны, в первую очередь, с различием интересов вновь сформированной буржуазии этих стран и России, а никак не с «наследием СССР». Именно различные социально-экономические интересы класса буржуазии и их национальных государств, а не культурологические различия между народами этих стран являются основным источником внутри- и межгосударственных конфликтов. 

В рамках современного марксизма национальные вопрос поднимает интересные теоретические проблемы.

В.И.Ленин обратил внимание на то, что

Есть некоторое сходство между тем, как человечество должно прийти к уничтожению классов и как оно должно прийти к позднейшему слиянию наций. Именно: к уничтожению классов ведет только переходная стадия диктатуры угнетенного класса. …подлинное искоренение национального угнетения, и критерий этой действительности в политическом смысле заключается как раз в свободе отделения. Свобода отделения – лучшее и единственное политическое средство против идиотской системы мелких государств и национальной обособленности, которая, к счастью, неудержимо разрушается всем развитием капитализма.

В этом небольшом тексте интересны следующие ленинские мысли. 

• Прежде всего, обращает на себя внимание парадокс в том, что свобода отделения  – лучшее и единственное средство против обособленности. Вероятно Ленин исходил из этого, подписывая акт об отделении Великого Финляндского княжества от России. Действительно, как подтверждается историческим развитием последних десятилетий, обособленность неудержимо разрушается всем развитием капитализма. Но объединение мелких государств идет по другим направлениям. Финляндия объединилась с Западной Европой, являясь членом Европейского Союза и активно сотрудничая с НАТО. Это же касается прибалтийских лимитрофов-членов НАТО. В эту же сторону смотрят элиты Украины, Белоруссии, Армении, Грузии.  Свобода отделения в сочетании со свободой присоединения к другому сообществу! И никакого парадокса.
• Кроме того, на размышление наталкивает часто используемое Лениным понятие «национальное угнетение». Так, например, критикуя представления  О.Бауэра о «культурно-национальной автономии», В.И.Ленин подчеркивал, что при этом подходе вся политическая власть остается в руках угнетающей нации. В заметке к тезисам «Социалистическая революция и право наций на самоопределение» он писал — «к слиянию наций ведет только освобождение угнетенных наций». Таким образом, в правовой плоскости проблема сводится к строго формальному определению того, что считать угнетением. Этот вопрос только на первый взгляд может показаться наивным. Проблема в том, что понятие угнетение не является чисто социально-экономическим, но во многом и психологическим, и культурологическим понятием. Например, националисты Украины (да и не только) упрекают  великороссов в том, что они их угнетали во времена СССР при том, что социально-экономическое положение жителей УССР (как и прибалтийских республик) было по объективным критериям гораздо лучше, чем в Российской Федерации. Единственным объективным и бесспорным свидетельством «угнетения» является то, что в те времена русский язык был языком межнационального общения советского народа. Кстати, «прогрессивную общественность» не возмущает факт экспансии английского языка фактически ставшего единственный языком межнационального общения не только в ЕС, но и во всем мире. Даже финны, боровшейся с распространением русского языка в Великом княжестве, смирились с тем, что английский язык активно вытесняет из сферы общения государственный шведский язык, а в Эспоо, пригороде Хельсинки, по факту является официальным языком.

На современном уровне развития социальных  и естественных наук ленинский подход к решению национальной проблемы, основанный на том, что «для пролетариата важно…  обеспечить развитие своего класса; буржуазии важно затруднить это развитие, отодвинув его задачи перед задачами «своей» нации», для сторонника социализма уже не кажется столь очевидным, как столетие тому назад. За последние время задачи и формы классовой борьбы предстали во всем многообразии, причем в разных странах перед обществом стоят разные задачи, решение которых приводит к возникновению новых форм классовой борьбы. Развитие капиталистической социально-экономической формации привело осознанию взаимозависимости социально-экономических классов, осознанию того, что классовая борьба может быть источником развития, снимающая антагонистические противоречия противоборствующих сторон и обеспечивающая поступательное развитие социально-экономической системы на благо всем ее классам и стратам.

Несомненно, что Ленин не допустил ошибки в ответе на национальный вопрос при построении социалистического государства. Но этот ответ также несомненно ошибочен с позиции элит государства победившей контрреволюции. В тоже время проблема межнациональных отношений выходит за рамки чисто социально-экономических отношений и нуждается в теоретическом переосмыслении на основе анализа столетнего развития системы социализма исходя из достижений естественных и общественных наук, достигнутых за это время.

Редакция «Логики прогресса» уже писала о достижениях большевиков, которых набралось немало, однако мы считаем необходимым и не менее полезным также в максимально полной мере рассказать и об ошибках партии Владимира Ленина, которых также набралось существенное количество. Как и любые новаторы и первооткрыватели, большевики сделали массу ошибок. Если мы разберём их детально, это поможет следующим поколениям избежать этих ошибок в дальнейшей борьбе за социальную справедливость.

Авторитаризм вместо демократии

Мы уже детально разбирали, каким образом Иосиф Сталин совершил государственный переворот. Это стало возможно из-за системы власти, выстроенной партией большевиков. Слабые места той системы, которая была эффективна при построении революционной партии, не были фатальными до взятия власти, но после Октябрьского переворота проявились в полной мере. Бывший секретарь Иосифа Сталина Борис Бажанов в кратких чертах описал систему власти в СССР:

В частности, одна вещь для людей, боровшихся за власть, должна быть совершенно ясной. Чтобы быть у власти, надо было иметь своё большинство в Центральном Комитете. Но Центральный Комитет избирается съездом партии. Чтобы избрать свой Центральный Комитет, надо было иметь своё большинство на съезде. А для этого надо было иметь за собой большинство делегаций на съезд от губернских, областных и краевых партийных организаций. Между тем эти делегации не столько выбираются, сколько подбираются руководителями местного партийного аппарата — секретарём губкома и его ближайшими сотрудниками. Подобрать и рассадить своих людей в секретари и основные работники губкомов, и таким образом будет ваше большинство на съезде¹.

Таким образом, кадровая должность генерального секретаря, которую получил Иосиф Сталин, содержала в себе громадный потенциал. Он не был заметен, когда должность занимал Яков Свердлов – человек сравнительно честный и подбиравший кадры в зависимости от их способностей, а не от их политического оттенка. Но Сталин использовал эту должность для взятия власти и установления личной диктатуры. Встаёт логичный вопрос – куда годится такая система власти, если функции одной из должностей позволяют установить диктатуру?

Впрочем, дело было не только в функциях должности. Дело было в отсутствии многих демократических институтов, например, многопартийности. Как ни тасовать должности и их функции в рамках однопартийной системы, влиятельный человек, чья цель – личная диктатура (как показывает история России, такие появляются с завидной регулярностью), найдёт способ расставить своих людей в правящей партии и организовать переход к авторитаризму и диктатуре. Страхуют от такой диктатуры демократические институты — чем сильнее они развиты, тем сильнее эта страховка. Например, необходимо, чтобы партии имели принципиальные разногласия, потому что многопартийная система, какую мы имеем в Российской Федерации Владимира Путина – это обойма консервативной номенклатуры с одними и теми же взглядами, но под разной партийной символикой. Это муляж многопартийной системы.

Сегодня мало вспоминают об этом, но до июля 1918 года в Советской России была многопартийная система. Помимо партии большевиков существовала партия левых социалистов-революционеров-интернационалистов (известных также как «левые эсеры»). В целом поддержав большевиков, левые эсеры вначале отказались войти в Советское правительство – Совет народных комиссаров – потребовав создания «однородного социалистического правительства» из представителей всех социалистических партий. Тем не менее уже в конце 1917 года семь представителей партии левых эсеров вошли в СНК, возглавив наркоматы земледелия, юстиции, почт и телеграфов и так далее. Но на V Всероссийском съезде Советов левые эсеры, находясь в меньшинстве (353 из 1164 депутатов), открыто выступили против большевиков. Не получив поддержки, они приступили к «активным» действиям, и в июле 1918 года произошло восстание левых эсеров. 6 июля 1918 члены партии Яков Блюмкин и Николай Андреев убили в Москве германского посла Мирбаха. Далее руководителями левых эсеров были арестованы несколько большевиков, в том числе председатель ВЧК Дзержинский, захвачен телеграф и главпочтамт. После этого на съезде, который проходил с 4 по 10 июля, большевики арестовали фракцию левых эсеров в полном составе и подавили мятеж.

В тех конкретных исторических условиях лозунг создания многопартийной системы, возможно, и не был осуществим для большевиков, учитывая июльское восстание. Однако после окончания Гражданской войны и небольшого периода восстановления большевики вполне могли легализовать оппозиционные социалистические партии, и, учитывая приход в скором времени ко власти Сталина, хуже от этого шага не стало бы, зато произошло бы существенное расширение демократии в Советском Союзе.

Кроме того, большевики не смогли обеспечить сменяемость власти, что является одним из важнейших демократических институтов. Проект платформы большевиков-ленинцев к XV съезду ВКП(б) обращал внимание, среди прочих проблем, вот на какую:

Верхушки губкомов, губисполкомов, губпрофсоветов и так далее фактически несменяемы (по три, пять лет и более)².

В платформу входили следующие требования:

Борьба с несменяемостью секретарей. Установление предельного срока для занятия секретарских и других должностей³.

Эти требования необходимо было провести в жизнь ещё в первые послевоенные годы, как и расширение демократических институтов.

Неполная политическая свобода, прежде всего свобода СМИ

Многие большевики выступали в поддержку критики со стороны рабочих корреспондентов, как, например, это делал Троцкий⁴, однако в целом свобода слова и СМИ была урезана, и по сравнению с царскими временами осталась примерно на том же уровне. Деятели партии верно установили, что свобода СМИ при отсутствии социальной демократии также сильно урезана, так как олигархи контролируют редакторов, а редакторы – журналистов, поэтому написать действительно сильную критику в СМИ представляется очень непростым заданием. Если между олигархическими группировками идёт вражда, то в СМИ ещё могут пробиться скандальные статьи, однако при идеологической монолитности олигархии это невозможно.

Попытка большевиков дать больше возможностей к публикации низам – рабочим корреспондентам – носила классовый характер, и представители идеологии враждебных Октябрьскому перевороту классов часто сталкивались с затруднениями при публикации, как, например, Михаил Булгаков со своим открыто антисоветским «Собачьим сердцем». Наличие идеологической цензуры в совокупности со слабостью демократических институтов привело в итоге к расширению её до совершенно неразумных масштабов при Сталине.

Эта стратегия в области цензуры оказалась совершенно неверной. Имея в руках собственные широкие СМИ, большевики могли добиться абсолютной идеологической победы, какие бы статьи ни публиковали их оппоненты (мы видим в большинстве развитых стран, что они успешно ведут таким образом борьбу с оппонентами). Если они были правы, то даже не имея преимущества, при равном распространении своей позиции и чужой они бы все равно победили.

Если бы большевики разрешили публикацию «Собачьего сердца», скорее всего, общественная критика того времени просто бы разнесла этот роман (представляющий не самую высокую литературную ценность) в пух и прах, и о нём просто забыли бы. А запрет на публикацию только помог популяризации этого романа сначала в «самиздате», а потом и позднее, после выхода Постановления секретариата ЦК КПСС «О переиздании художественных произведений М. Волошина, О. Мандельштама, Вяч. Иванова, Н. Клюева, М. Булгакова и других писателей 20-х годов» от 7 июня 1972 года, имевшего гриф «Совершенно секретно».

Мы совершенно точно можем судить, с высоты нашего исторического опыта, что цензурные запреты иных точек зрения не помогают в переубеждении граждан. Поэтому ошибкой большевиков было не ослабить цензуру. От самой мысли о том, что партия, победившая в идеологической схватке, будучи в подполье, не могла победить, будучи у власти и имея широкие ресурсы, отдаёт неуверенностью в собственных силах.

Не отменили смертную казнь

Декрет «Об отмене смертной казни» от 28 октября 1917 года включал в себя отмену смертной казни только на фронте. Начавшаяся волна террористических актов, таких, как убийства членов партии большевиков Моисея Урицкого и В. Володарского, вкупе с условиями разрухи и нищеты страны, не позволявшими содержать в тюрьмах всех военных преступников, частично могла бы снять с большевиков ответственность за использование смертной казни в условиях войны, но не снимает ответственности за то, что после окончания Гражданской войны смертная казнь не была отменена.

Мы отдельной статьёй уже рассмотрели, почему смертная казнь неприемлема. В случае же большевиков эта ошибка помимо обычных недостатков смертной казни привела ещё и к тому, что Сталину стало гораздо легче организовать массовое уничтожение людей в 1930-е годы.

Чрезмерно большие полномочия ГПУ

Раскрытия реально существовавших организаций по подготовке террористических актов против власти большевиков и подготовке государственного переворота, такие как «Дело Локкарта» или «Дело Петроградской боевой организации В.Н. Таганцева», привели к тому, что большевики наделили чрезвычайными полномочиями ЧК и ГПУ.

ОГПУ давалось право предоставлять необходимые полномочия своим полномочным представительствам на применение внесудебных приговоров вплоть до высшей меры наказания⁵. Так называемые «тройки» были органами «по применению мер внесудебной репрессии⁶», что означало по сути вынесение приговоров в обход суда. С момента реформы органов безопасности от 6 февраля 1922 года «тройки» были ликвидированы, но постепенно с 1923 года они воссоздаются, и к 1929 году кроме «тройки» по борьбе с фальшивомонетничеством в Центральном аппарате ОГПУ работали ещё семь «троек⁷».

Разросшийся аппарат государственной безопасности, наделённый такой властью, привёл к тому, что для создания видимости работы и обоснования собственной необходимости ГПУ начало попросту фабриковать дела.

Пожалуй, первое действительно сфабрикованное ГПУ крупное дело относится к 1925 году, это так называемое «Дело лицеистов». «Неопровержимые доказательства» по этому делу являлись притянутыми за уши, и 26 человек были расстреляны. Поводом для создания «Дела Лицеистов» послужили периодические дружеские встречи на квартирах выпускников лицея и их знакомых, создание «Лицеистской кассы взаимопомощи», организация панихид по расстрелянным императору Николаю II и членам царской семьи, по лицеистам, погибшим в годы Первой мировой войны и расстрелянным большевиками в Гражданскую войну 1917-1922 годов.

Летом 1927 года, в ответ на террористические акты белогвардейской организации РОВС (в том числе убийство Петра Войкова), начались «массовые операции» ОГПУ. Это была «проба пера» Иосифом Сталиным, отправившим шифрограмму Вячеславу Молотову:

Всех видных монархистов, сидящих у нас в тюрьме или в концлагере, надо немедля объявить заложниками. Надо теперь же расстрелять пять или десять монархистов, объявив, что за каждую попытку покушения будут расстреливаться новые группы монархистов⁸.

И уже в ночь с 9 на 10 июня в Москве были без суда, как «заложники» расстреляны 20 представителей знати бывшей Российской империи, многие из которых не были ни монархистами, ни активными борцами с советской властью⁹. В мирное время такое нарушение законности было совершенно недопустимым.

Вместо того, чтобы отменить смертную казнь, лишить ГПУ чрезвычайных полномочий, сократить штаты, твёрдо и навсегда ликвидировать «тройки», ввести ответственность за сфабрикованные дела, обеспечить независимость судебной системы, многие лидеры большевиков спустя рукава наблюдали за становившейся всё более противозаконной работой ГПУ. А некоторые, как Владимир Ленин, частично и способствовали ухудшению этой работы и нарушениям законности.

Письмо Ленина наркому юстиции Дмитрию Курскому:

По-моему, надо расширить применение расстрела (с заменой высылкой заграницу) …ко всем видам деятельности меньшевиков, эсеров и т. п.; найти формулировку, ставящую эти деяния в связь с международной буржуазией и её борьбой с нами…¹⁰

Здесь видны два полюса политики Ленина – здравый (замена расстрела высылкой за границу, обычно это уточнение консерваторы и праволибералы опускают при цитировании) и безграмотный, где Ленин считает, что он вправе указывать формулировки обвинений, не разобравшись в каждом деле лично.

Создание культа Ленина

Культ личности Ленина создавался значительной частью партии большевиков. Ещё в 1917 году Михаил Ольминский и Демьян Бедный выступили с панегириками – первый, составив биографию вождя для газеты, второй – со стихотворением «Вождю». А после покушения на Ленина Фанни Каплан дифирамбы Владимиру Ильичу возносят Свердлов, Зиновьев и Троцкий.

Нина Тумаркин обращает внимание на речь Зиновьева от 6 сентября 1918 года, опубликованную в количестве 200 тысяч экземпляров. В этой речи Зиновьев излагает заметно подкорректированную биографию Ленина, в которой отчётливо звучат религиозные нотки. Он упоминает, что Ленин происходит из крестьян, «забыв» при этом упомянуть о его дворянстве. Личность Ленина больше напоминает описание христианского святого, а его работа «Что делать?» названа «евангелием искровцев»¹¹.

Поклонение перед Лениным копировало традиции императорской России: вывешивание портретов (иконы), демонстрации и уличные шествия также с портретами (крёстные ходы), публикация романтизированных биографий (жития святых), «ленинские уголки» («красные углы» русских изб, в которых размещались иконы), тело Ленина в Мавзолее (нетленные мощи).

Владимир Бонч-Бруевич писал в «Воспоминаниях о Ленине»:

Вхожу, вижу: Владимир Ильич сильно побледнел, встречает меня взволнованным взглядом и с упрёком говорит мне:

— Это что такое? Как же вы могли допустить? .. Смотрите, что пишут в газетах? .. Читать стыдно. Пишут обо мне, что я такой, сякой, все преувеличивают, называют меня гением, каким-то особым человеком, а вот здесь какая-то мистика… Коллективно хотят, требуют, желают, чтобы я был здоров… Так, чего доброго, пожалуй, доберутся до молебнов за моё здоровье… Ведь это ужасно! .. И откуда это? Всю жизнь мы идейно боролись против возвеличивания личности, отдельного человека, давно порешили с вопросом героев, а тут вдруг опять возвеличивание личности! Это никуда не годится. Я такой же, как и все… Лечат меня прекрасные доктора. Чего же больше?.. Массы не пользуются таким вниманием, таким уходом, лечением, мы ещё не успели дать им всё… А тут стали меня так выделять… Ведь это же ужасно!

…Знаете что: вызовите Ольминского, Лепешинского и сами приходите все ко мне. Я буду просить Вас втроём объездить сейчас же все редакции всех больших и маленьких газет и журналов. И передать то, что я вам скажу: чтобы они умненько, с завтрашнего дня, прекратили бы всё это и заняли страницы газет более нужными и более интересными материалами…¹²

Всё руководство большевиков обязано было реагировать на культ личности именно так. Но, будучи атеистической организацией, большевики все равно поддались соблазну управлять обществом при помощи религиозных инструментов.

Непонимание сущности Сталина и консерватизма

Большевики имели огромное количество возможностей понять, что представляет собой Иосиф Сталин, но из них никто этого так и не понял, и в результате он был поставлен на очень важный пост. Никто не смог прочувствовать, что Сталин был авторитарным консерватором и националистом. 14 марта 1917 года в «Правде» Сталин писал:

Солдаты! Организуйтесь в свои союзы и собирайтесь вокруг русского народа, единственного верного союзника русской революционной армии!¹³

Возвеличивание какого-либо одного народа над другими совершенно недопустимо для социалиста, это признак именно националистов (тем более во фразе можно невооружённым глазом увидеть влияние цитаты одного из самых реакционных монархов России Александра III о том, что «у России только два союзника – её армия и флот»). То, что уже до 1931 года рассмотрел фашист Сергей Дмитриевский, издавший книгу «Сталин. Предтеча национальной революции», почему-то не смогли увидеть ранее большевики, общавшиеся с генсеком тесно. Смог рассмотреть и Борис Бажанов¹⁴, а большевики – не смогли. Это преступно недостаточное политическое чутьё (ленинская команда наблюдала, как Сталин расставляет повсюду свои кадры, а решительно противостоять этому смогла лишь тогда, когда было уже слишком поздно) дорого обошлось стране. Сталин же был одним из главных сторонников возведения Мавзолея Ленина, а его речи пестрили демагогическими приёмами консерваторов.

Люди с консервативными взглядами не должны были допускаться к социалистической политике.

Массовый набор в партию и сливание с госаппаратом

Большевики сделали также две связанные друг с другом ошибки – объявили массовый набор в партию, и ограничили путь к власти для беспартийных. В итоге в партию наплыла волна рвавшихся к власти и выгодным постам нахрапистых карьеристов и мещан, наскоро перекрасившихся в коммунистов. Ленин не зря опасался «нашествия того истинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ. Нет сомнения, что ничтожный процент советских и советизированных рабочих будет тонуть в этом море шовинистической великорусской швали, как муха в молоке»¹⁵. Это именно то, что случилось в 20—30-е годы.

Привилегии ответственных работников

25 октября 1918 года Владимир Ленин вместе с Надеждой Крупской и своей сестрой Марией въехали в загородную усадьбу Горки, где раньше располагался коррумпированный царский градоначальник Анатолий Рейнбот. Конечно, по сравнению с зарубежными виллами современных чиновников из «Единой России» усадьба была довольно неприметной, жили в ней помимо вышеуказанных лиц ещё и Дмитрий Ульянов с семьёй, и некоторые партийные деятели вроде секретаря Лидии Фотиевой, а сам Ленин вполне мог позволить себе проживание в такой усадьбе хотя бы за счёт дохода от публикации его произведений и личной популярности во всем мире. Однако, даже несмотря на то, что переселение было связано с тяжёлым ранением Ленина после покушения Фанни Каплан, правильнее было бы с этической точки зрения остановиться в доме отдыха или на лечебном курорте.

Помимо рабочих квартир в Кремле, которые не отличались роскошью, многие партийные лидеры имели, однако, дополнительное жильё. Так, Лев Троцкий имел квартиру в одном из корпусов усадьбы Архангельское, Иосиф Сталин жил в особняке Льва Зубалова, а рядом с ним располагались также дома Феликса Дзержинского, Анастаса Микояна и других высокопоставленных партийных лиц¹⁶. Там же был организован образцовый совхоз «Горки-2» для снабжения партийных дач свежими продуктами.

Многие из большевиков имели также автомобили, порой довольно престижных марок. Борис Бажанов вспоминал, что у Льва Каменева был «Роллс-Ройс», Иосиф Сталин ездил на «Руссо-Балте»¹⁷. На фоне абсолютно нищей страны, доставшейся от царского режима, это были довольно значимые привилегии, которые не были к лицу марксистам. Впрочем, до прихода к власти Сталина руководство большевиков было, возможно, самым скромным в материальном плане правительством за всю историю России.

Самая большая и критическая ошибка большевиков в этом плане — введение гособеспечения «спецпайками» специалистов, и, что называется, «под шумок» этими спецпайками начали снабжать и самих членов партии. При Сталине это перерастёт в целую систему привилегий номенклатуры. В нашей статье про борьбу с коррупцией мы писали, что ликвидация госснабжения чиновников — одна из важнейших мер, которые следует предпринять.

Существуют слухи о том, что партийные руководители на местах приспосабливали усадьбы под своё жильё, однако мы не располагаем точными подтвержденными данными об этом (будем признательны за проверенную информацию в комментариях).

Национальная политика

Признание «права наций на самоопределение» было тактическим ходом большевиков, который не соответствует социал-демократической идеологии, предпочитающей вообще не оперировать понятием нации в качестве субъекта политической борьбы. До окончания Гражданской войны этот лозунг позволял получить поддержку в республиках. Но перенося такой субъект, как нация, в политическое поле, наделяя его политическими правами, большевики в СССР и коммунисты в Югославии поддержали уже заложенный ранее фундамент для будущих этнических конфликтов при распаде этих государств (мы также рассматривали этот вопрос подробнее в статье об интернационализме).

Формирование республиканских правительств и обособление национальных культур привели к укреплению и консолидации национальных элит, которые начали стремиться выйти из-под отчётности и контроля всесоюзного руководства, и одним из инструментов стало насаждение национализма и использование его в целях отделения, и обычно при этом национальные элиты не брезгуют никакими жертвами. Результатами стали Желтоксан, Ферганские погромы, Ошская резня, нагорно-карабахский, приднестровский, грузино-южноосетинский конфликты в позднем СССР. В Югославии же, где Тито делал ещё большие поблажки движениям с национальным сознанием, погромы были ещё жестче и кровавее. История показывает, что чем больше позволять националистам развиваться, тем кровожаднее они становятся и устраивают конфликты с возможно большим количеством жертв.

Большевики должны были формировать не национальное, а наднациональное сознание, избегать территориального деления по национальному признаку (куда монолитнее держатся США с их делением по штатам) и вести более принципиальную борьбу с национализмом.

Вместе с тем неверно винить в этнических конфликтах только большевиков – фундамент заложила царская власть, проводившая расистскую политику, а довершила советская номенклатура.

Жилищная политика

Пожалуй, самым тяжёлым вопросом, доставшимся большевикам от царской России, был жилищный. В 1912 году в Петербурге 63 тысячи человек проживали в подвалах, причём на каждого приходилось лишь около 1,5 кв. м жилой площади¹⁸, а в Москве в коечных помещениях проживали 327 тысяч человек, то есть более 20 % населения города¹⁹. Подавляющее число рабочих жило в ночлежках и подвалах, а крестьян – в избах с земляным полом. Во время Гражданской войны ощутимая часть жилищного фонда была уничтожена, что делало ситуацию просто катастрофической.

Массовое жилищное строительство было полуразрушенной стране не по карману, а политика «уплотнения», проводившаяся большевиками, проблему только немного сгладила. В 1923 г. по всей стране было возведено около 1 млн. кв. м, в 1924 г. — 1,2 млн. кв. м, в 1925 г. — более 3 млн кв. м жилой площади. Всего за одиннадцать лет (1918 — 1928) в городах и рабочих поселках страны было построено и введено в эксплуатацию 42,9 млн. кв. м жилья, в том числе 23,7 млн. кв. м в обобществленном секторе²⁰. Среднегодовой прирост жилой площади в стране составлял 3,9 млн. кв. м — довольно немного. Причём в середине 1920-х годов 70-80 % жилья возводилось частным путём²¹.

Большевики смогли только заложить некоторые основы для будущего жилищного строительства — с 1927 года началось массовое строительство кирпичных заводов. Вместо 215 мелких стекольных заводов, действовавших в царской России до 1913 года, в 1928 году работало 152 крупных стекольных завода; производство стекла возросло на 75%. Однако радикально улучшить положение в жилищном вопросе за 12 лет не получилось.

Кризис военной промышленности

Недружелюбная по отношению к СССР мировая обстановка делала важным вопрос о военной промышленности страны, расходы на которую большевики стремились сократить. Несмотря на то, что разрабатывались и пускались в производство новые образцы вооружений вроде первого танка, изготовленного на территории России «Красное Сормово» или тяжёлого бомбардировщика ТБ-1, в целом военпром в 1920-е годы переживал кризис. Госплан, рассматривая сокращение бюджетных ассигнований на военные нужды, констатировал, что в случае нападения останется возможность обеспечить армию винтовками, пулемётов не хватит, а патронами можно будет обеспечить армию всего на 2-3 месяца²². Красная Армия остро нуждалась в автомобилизации, однако её снабжение автомобилями находилось в самом плачевном состоянии. В распоряжении Военпрома находилось от 1,5 до 3 тысяч устаревших машин²³, в то время как на Западе на вооружении находились уже сотни тысяч автомобилей. Рассматривая вопрос о степени готовности страны к войне, сектор обороны Госплана в начале 1927 года пришёл к выводу, что ни Красная Армия, ни страна в целом к войне не готовы²⁴.

Источники

1. Б.Г. Бажанов. Борьба Сталина за власть. Воспоминания личного секретаря. — 304 с. — М.: Алгоритм, 2017. — с. 166.
2. Проект платформы большевиков-ленинцев (оппозиции) к XV съезду ВКП(б) (Кризис партии и пути его преодоления) // Коммунистическая оппозиция в СССР. 1923-1927 (из архива Льва Троцкого в четырех томах). Т. 4 (1927, июль-декабрь) / сост. Ю. Фельштинский. — 280 с. — Chalidze Publications, 1988. — с. 148.
3. Там же, с. 153.
4. Л. Троцкий. Сочинения. Серия VI. Проблемы культуры. Том XXI. Культура переходного периода. — 520 с. — М.-Л.: Государственное издательство, 1927. — с. 180-201.
5. О.Б. Мозохин. Право на репрессии: Внесудебные полномочия органов государственной безопасности (1918-1953). Монография. — 480 с. — Жуковский; М.: Кучково поле, 2006. — с. 114-116
6. Большая российская энциклопедия
7. О.Б. Мозохин. Право на репрессии: Внесудебные полномочия органов государственной безопасности (1918-1953). Монография. — 480 с. — Жуковский; М.: Кучково поле, 2006. — с. 114-116
8. О. Хлевнюк. Сталин. Жизнь одного вождя: биография. — 464 с. — М.: АСТ:CORPUS, 2015. — с. 131.
9. Долгоруков П. Д. Великая разруха. Воспоминания основателя партии кадетов 1916 — 1926 / Глебовская Л. И.. — Москва: ЗАО «Центрполиграф», 2007. — 367 с
10. В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Том 45 (март 1922 — март 1923). — 729 с. — М.: Издательство политической литературы, 1970. — с. 189.
11. Нина Тумаркин. Ленин жив! Культ Ленина в Советсткой России / Пер. с англ. С. Л. Сухарева. — 285 с. — СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 1999. — с. 80.
12. В.Д. Бонч-Бруевич. Воспоминания о Ленине. Издание 2-е, дополненное. — 517 с.- М.: Издательство «Наука», 1969. — с. 365-366.
13. И.В. Сталин. Сочинения. Том 3. 1917 (март-октябрь). — 427 с. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1954. — с. 2.
14. Б.Г. Бажанов. Борьба Сталина за власть. Воспоминания личного секретаря. — 304 с. — М.: Алгоритм, 2017. — с. 78-79.
15. В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Том 45 (март 1922 — март 1923). — 729 с. — М.: Издательство политической литературы, 1970. — с. 357.
16. Госдачи Крыма. История создания правительственных резиденций и домов отдыха в Крыму. Правда и вымысел — Артамонов Андрей Евгеньевич
17. Б.Г. Бажанов. Борьба Сталина за власть. Воспоминания личного секретаря. — 304 с. — М.: Алгоритм, 2017. — с. 146.
18. В.И. Бошко, «Жилищный вопрос», Киев 1917 г.
19. Орлов И.Б. Советское жилищное хозяйство в 1920-1930-е гг.: между классовой линией и самоокупаемостью // Российский научно-практический журнал «Российские регионы: взгляд в будущее» (futureruss.ru). [Электронный ресурс]. URL: http://futureruss.ru/worldculture/history_now_days/sovetskoe-zhilishhnoe-xozyajstvo-v-1920-1930-e-gg-mezhdu-klassovoj-liniej-i-samookupaemostyu.html (дата обращения: 29.11.2019).
20. Строительство в СССР (1917 — 1957)
21. А.И. Черных. Жилищный передел. Политика 20-х годов в сфере жилья // Федеральный образовательный портал ЭСМ (ecsocman.hse.ru) [Электронный ресурс]. URL: http://ecsocman.hse.ru/data/504/925/1219/011Chernyh1.pdf (дата обращения: 29.11.2019).
22. РГАСПИ. Ф. 325. Оп. 1. Д. 524 Л. 3-7.
23. РГАЭ. Ф. 2097. Оп. 5. Д. 515. Л. 13-17.
24. РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 1. Д. 24. Л. 1-1.