Ошибки октябрьской революции

Февраль — почему и зачем? Русская идея, которую не видит официальная наука, и которую давно выявила независимая социальная мысль — это три ключевых ценности — православие, собирание земель и общинный коллективизм. Эти начала одновременно — на рубеже XIX–XX веков — попали в полосу кризиса.

Собирание земель себя исчерпало, и Россия перешла к качественному росту, император Александр III стал первым руководителем государства, который не вел никаких войн. Темпы развития нашей экономики почти треть столетия — до 1918 года — были самыми высокими в мире и составили 7% в год. В ХХ век Россия вступала с претензией на мировое лидерство.

Коллективизм был социальным ответом на неустойчивый климат Восточно-Европейской равнины. Взаимопомощь — основа жизни крестьянской общины. Но в начале ХХ века в русском сельском хозяйстве происходила аграрная революция — использование удобрений и энерговооруженность выросли в разы. Агросектор стал устойчивым, крестьяне захотели выйти из общины и увеличить земельные наделы. Император их услышал, началась Столыпинская реформа.

Широкий веер проблем был связан с кризисом третьей составляющей Русской идеи — с кризисом православия. Легитимность власти базировалась на том, что император — помазанник Божий. Поэтому отказ от веры части населения порождал недоверие к императору и расшатывал государство. Протест породил терроризм и бомбизм. Ф.М.Достоевский предупредил — если Бога нет, все дозволено! Россия услышала голос пророка, Февраль стал ответом на его предупреждение.

23 февраля 1917 года Европа отмечала женский день. Население воюющих стран сидело на карточках. А в России агросектор работал эффективно, дефицита продуктов не было. Однако в конце февраля в столицу не подвезли муку для выпечки белого хлеба. И возмущенные женщины Петрограда вышли протестовать против перебоев. Затем к протесту присоединились некоторые столичные рабочие, получавшие за день забастовки как за день работы. Часть деморализованных солдат столичного гарнизона, не желавших отправляться на фронт, отказалась выступить против забастовщиков… 2 марта император под давлением генералов отказался от исполнения своих обязанностей и передал власть брату Михаилу. Ну а Михаил Александрович объявил — судьбу страны решит Учредительное собрание. Если избранные от народа пожелают сохранить монархию, он вступит в полномочия. (Михаил был бессудно расстрелян чекистами в Перми 12 июня 1918-го).

Итожим. Главной целью Февраля был не переход к восьмичасовому рабочему дню, не амнистия немногочисленных политических, не окончательная отмена цензуры и смертной казни (в военное время!)… Все это частности. Главной целью был созыв Учредительного собрания, делегатов которого предстояло избрать на самых демократических в то время — всеобщих, прямых, тайных и равных выборах. Русское государство встало на путь глубокого реформирования. Власть переходила от религиозной легитимации к легитимации гражданской…

От Февраля к Октябрю, узловые точки. Пошатнувшийся от революционных потрясений общественный порядок был восстановлен к концу апреля, Россия продолжила «войну до победного конца». Наша армия сдерживала 70 германских дивизий, 3000 орудий — самое большое количество за всю войну. Между тем 3–5 июля большевики попытались свергнуть Временное правительство и захватить власть в стране, организовав уличные беспорядки. Протесты в Питере были частью операции, разработанной германским генштабом, вторая его часть — попытка, в те же дни и часы прорвать русский фронт. Однако немцы потерпели неудачу на фронте, а большевиков остановили прибывшие из Москвы казаки.

Временное правительство, углубляя демократические преобразования и готовясь к выборам в УС, продолжало успешно действовать в тылу и на фронте. Но 25–30 августа теперь уже правые силы, во главе с генералом Корниловым, решили оказать давление на Керенского. Однако железнодорожники разобрали рельсы на путях, где собирались проехать корниловцы и «мятеж» был остановлен.

…Разложение на фронтах Первой мировой к концу 1917 года было повсеместным. Но положение центральных держав оказалось хуже положения Антанты. Германский кайзер трижды обращался в Петроград, Лондон и Париж с призывом начать мирные переговоры, однако, уверенные в своей победе, союзники отвечали отказом. Между тем в самое критическое положение попала армия Австро-Венгрии, состоявшая в основном из славян — чехов, словаков, хорватов, не желавших воевать с русскими. В результате Вена через Стокгольм обратилась к Временному правительству с предложением провести в Лодзи 26 октября сепаратные переговоры о выходе из войны. В начале ноября аналогичный шаг готовилась предпринять и Болгария.

25 октября, черный день русской истории. Узнав о тайных замыслах союзников, Берлин потребовал от Ленина, бывшего, кроме прочего, руководителем немецкой резидентуры в России и получившего от германцев огромные деньги, срочных действий. Ленин и сам не собирался отдавать победу Керенскому, ради этого он был готов проиграть войну проигрывавшему кайзеру.

С криками «промедление смерти подобно», Ленин и Троцкий поручили Антонову-Овсеенко и Подвойскому арестовать Временное правительство. 25 октября бандиты из «красной гвардии» вместе с прибывшими в Петроград подразделениями финского спецназа арестовали министров Керенского (через пару дней они были отпущены) и усадили в их кресла большевиков.

Сделаю отступление, определю два ключевых, часто смешиваемых понятия — переворот и революция. В обоих случаях речь идет о нарушении действующих законов, но…

Революция — результат широкого гражданского протеста. Ее победа ведет к отмене цензуры, к освобождению политзаключенных, к демократическим выборам, я про век ХХ и ХХI. (Да, Евромайдан — это, конечно, революция.) А переворот — это заговор небольшой группы людей, победа которых порождает репрессии, цензуру, запрет на демократические выборы.

Россия после 25 октября. 26 октября большевицкий съезд советов совершил акт национальной измены, приняв «декрет о мире», т.е. о капитуляции проигравшим войну германцам. (Позднее Брестский мир дополнил пункт об аннексии и контрибуциях). 12 ноября, как было обещано Керенским, ленинцы провели выборы в УС. Не получив на них и четверти голосов, они не позволили, как объявлялось заранее, открыть заседание 28 ноября. В декабре Дзержинский создал ЧК и только после этого, 18 января 1918 года, новые власти разрешили части депутатов собраться в Таврическом дворце. Народные избранники проголосовали за признание советских декретов незаконными. В ответ большевик Н.Бухарин объявил о начале Гражданской войны. Учсобрание было разогнано, вышедшие на его защиту питерцы и москвичи были расстреляны, начался распад Российского государства. Чтобы стереть память о Феврале, 23 февраля вскоре было объявлено днем Красной армии (по новому стилю — это 8 марта, женский праздник).

О массовых репрессиях, тотальной цензуре, о запрете после 1917 года свободных выборов написано немало. Добавлю, что уровень эксплуатации трудящихся был в СССР несопоставимо выше аналогичного показателя в странах Запада и в исторической России. Значит, «социализм в СССР» — это чистой воды мистификация. В 1991 году Советский Союз распался.

…Некоторые историки и многие политики, как ни в чем не бывало, по сей день продолжают рассказывать о «великой октябрьской социалистической революции»…

Читайте также: «По образу США в головах россиян можно изучать наше общество»

Рассматривая историческую роль Октябрьской революции 1917 года, нельзя не отметить ее прогрессивного характера. На короткое время была установлена диктатура пролетариата, однако коммунистическая революция не может иметь успеха, если она не примет глобальный, мировой характер.

Русская революция, сразу же и со всей ясностью, рассматривалась как первый этап мировой революции: или пожар революции охватит весь мир, начиная с Европы, или революция будет сначала окружена, а затем задушена.

Это было ясно всем, именно это и произошло.

Молодые революционные партии Запада и Востока были слишком молодыми и неопытными, чтобы провести революции в своих странах. В годы между подавлением спартакистской революцией в Германии в 1919 году и подавлением китайской революции в 1927-м, международное пролетарское движение испытало длинную серию поражений, которые обрекли русскую революцию на изоляцию. И это в то время как внутри страны она противостояла сначала жесточайшей гражданской войне против империалистических держав всего мира, сформировавших коалицию против угрожавшей ей революции, а затем экономическим условиям, которые слишком мягко будет определить как драматические.

В силу этих причин не произошло слома капиталистических производственных отношений, и пролетарская революционная попытка потерпела поражение.

После поражения революции некоторые революционные политические течения, которые поначалу поддерживали большевиков и Октябрь – часть немецких левых коммунистов, анархисты-интернационалисты, – которые очень рано заметили признаки ее перерождения, начали склоняться к мысли о том, что произошел всего лишь государственный переворот, совершенный жадными до власти большевиками; последние в лучшем случае являлись «буржуазными революционерами» и не имели отношения к пролетарскому движению. Но таким образом сторонники подобной точки зрения уходили от реальной проблемы, с которой сталкивались революционеры, пытавшиеся разобраться, что произошло в России; следовало понимать, что пролетарские организации могут перерождаться и даже совершать предательство под колоссальным давлением со стороны существующего общественного устройства и его идеологии.

Лучшая отправная точка, позволяющая понять вершины и провалы русской революции, была намечена спартакисткой Розой Люксембург, которая в своей брошюре о революции в России, написанной в тюрьме в 1918 году, выражала полную солидарность с большевиками в противостоянии кровожадной пропаганде правящего класса. По ее мнению, большевики,  решительно выступая за пролетарскую революцию и против империалистической войны, восстановили честь международного социализма, замаранного предательством оппортунистического крыла социал-демократии, которая поддержала Первую мировую войну, а затем всеми силами противилась революции. Будущее, писала Роза Люксембург, принадлежит большевизму, ибо он выступает за мировую революцию, и это сразу понял правящий класс.

Такая позиция ни в коей мере не мешала ей резко и прозорливо критиковать серьезные ошибки, которые, по ее мнению, допустили большевики после прихода к власти: тенденцию к ограничению и даже запрету свободных дискуссий и политической самоорганизации в советах и других органах; использование «красного террора» против заговорщиков-контрреволюционеров; уступки национализму в политике «самоопределения» в отношении народов бывшей российской империи и др.

Но Роза Люксембург никогда не теряла из виду того обстоятельства, что эти ошибки следует рассматривать в контексте изоляции Русской революции, когда иностранная интервенция и блокада быстро превратили Советскую Россию в осажденную крепость. Преодоление такой ситуации зависело исключительно от рабочего класса всего мира, особенно Западной Европы; лишь он один мог способствовать снятию блокады, совершив революцию и свергнув капитализм в своих странах.

Позднее, основываясь на анализе Розы Люксембург, другие течения, в особенности Итальянские левые коммунисты, сумели развить некоторые ее критические положения и отвергли те из них, которые являлись ошибочными (например, поддержку Учредительного собрания). Итальянские левые, в частности, подчеркивали, что задачей революционеров, действующих в условиях поражения революции, является осмысление ее уроков на основании реального жизненного опыта: сами большевики, как и их современники, участвовавшие в революционном движении, не могли заранее ясно представлять себе проблемы, которые еще не были поставлены, – такие, как отношения между партией и переходным государством.

Опыт поражения русской революции принадлежит рабочему классу, и ему, его политическим организациям надлежит извлечь из них важнейшие уроки с тем, чтобы в будущем, на этапе нового революционного подъема, не повторить прежних ошибок. Подчеркнем наиболее значимые:

1. Не только социалистическое общество невозможно в рамках одной страны, изолированная пролетарская политическая власть не способна долго держаться во враждебном капиталистическом окружении. Когда пролетариат приходит к власти в одной стране, вся его политическая и экономическая деятельность должна быть подчинена главной необходимости – распространить революцию на весь мир. Ограниченная одной страной или одним регионом, революция обречена на поражение либо из-за нападения извне, либо из-за внутреннего перерождения.

2. Роль пролетарской партии состоит не в том, чтобы осуществлять власть от имени рабочего класса. Последнее – задача рабочих советов и других массовых организаций. Советы, состоящие из избираемых и в любой момент отзываемых делегатов, несовместимы с буржуазным парламентаризмом, где власть в правительстве годами удерживают партии, набравшие большинство голосов. Более того, осуществляя политическую власть, пролетарская партия приносит в жертву свою основную функцию – выражать критическое, самое радикальное мнение в массовых организациях рабочего класса. Попытка большевиков любой ценой удержать власть после 1917 года привела не только к тому, что их партия подменила собой советы, но и к ее постепенному упадку и разрушению, превращению в государственный бюрократический механизм.

3. Пролетарская революция по необходимости прибегает к насилию в отношении прежнего правящего класса, который до конца готов биться за свои привилегии. Но насилие со стороны пролетариата не может использовать те же методы, что государственный террор правящего класса. Оно направлено прежде всего против общественных отношений, а не против отдельных лиц; ему чужд дух отмщения; оно должно постоянно находиться под контролем рабочих советов и руководствоваться принципами пролетарской морали – согласно которой используемые средства обязаны соответствовать цели, созданию общественного устройства, основанного на солидарности между людьми, в противоположность буржуазному тезису о том, что «цель оправдывает средства».

В этом смысле Роза Люксембург совершенно правильно отвергала «красный террор». Хотя было необходимо дать решительный отпор контрреволюционным заговорам прежнего правящего класса и создать специальный орган для борьбы с ними – ЧК, эта организация быстро вышла из-под контроля советов и поддалась моральному разложению и материальной коррупции, присущих прежнему общественному устройству. А главное, насилие стало вскоре использоваться не только против правящего класса, но и – и в особенности – против инакомыслящих слоев пролетариата: рабочих, которых вынудила бастовать нищета, вызванная гражданской войной, пролетарских политических организаций, таких, как анархисты, которые критиковали большевистскую политику.

Кульминационной точкой этого процесса стало подавление рабочих и матросов Кронштадта в 1921 году, которых объявили контрреволюционерами, хотя они подняли знамя мировой революции и призывали к возрождению советов. Это был момент, когда бюрократия, пусть еще и наполненная революционными кадрами, встала, пусть и вынуждено, против класса, который ее выдвинул. Начался процесс расхождения между ними, который через несколько лет приведет к сталинской контрреволюции.

Так оправдались слова о том, что «революция пожирает своих детей» – это стало и ключевым моментом в разрушении власти советов изнутри. Его глубоко деморализующее влияние на рабочий класс в России наглядно доказывает, что все связанные с насилием взаимоотношения в самом рабочем классе должны всегда отвергаться. 

4. Критика понятия «Красный террор» связана с проблемой государства в переходный период. Революция создала не только рабочие советы, но также и целую сеть советов, объединивших другие классы и социальные слои, а также организации вроде ЧК и Красной армии, порожденные гражданской войной. Этот государственный аппарат в тяжелых условиях революции стремился упрочиться в ущерб чисто пролетарским организациям – советам, фабзавкомам, Красной гвардии, – одновременно поглощая и ослабляя саму большевистскую партию. Как с горечью заметил Ленин в 1922 году, машина вышла из-под контроля водителя.

Хотя переходное государство является неизбежной необходимостью, пока еще существуют классы, Русская революция учит нас, что государственные учреждения имеют консервативную природу, и над ними необходим постоянный непосредственный контроль собственных органов революционного класса. Посредством рабочих советов пролетариат будет осуществлять свою диктатуру над переходным государством.

5. Если коммунизм ведет к отмене государства и капиталистической экономики, основанной на наемном труде и товарном производстве, то было бы ошибкой считать, что он возникнет тогда, когда или государство, или сеть рабочих советов сохраняют и укрепляют капиталистические отношения. Иными словами, ни государственный капитализм, ни «рабочее самоуправление» (за которое выступали анархисты в России) не являются этапами на пути к коммунизму; напротив, они относятся к числу тех методов, которые позволяют сохранить капитал.

Это не значит, что подлинный коммунизм можно установить в одночасье, особенно если революция не охватила всю планету. Коммунизм является продуктом сознательной и организованной борьбы против капиталистических отношений, вести которую способен лишь политически господствующий и самоорганизованный пролетариат; а экономические меры, принятые им непосредственно после взятия власти, должны быть по возможности совместимыми с коммунизмом.

 Но в России преобладающая часть большевиков оказалась неспособна отказаться от идеи о том, что государственный капитализм является необходимым этапом на пути к социализму. На деле это – даже еще до победы сталинизма – означало оправдание растущей эксплуатации и обнищания рабочего класса «развитием производительных сил» ради строительства будущего коммунистического общества.

Идея о том, что существование диктатуры пролетариата неразрывно связано с нахождением партии большевиков у власти, имела то же трагическое последствие, что и отождествление государственного капитализма с социализмом (или с этапом на пути к нему): настоящее поражение революции, торжество контрреволюции в «Советской» России были вызваны внутренними причинами, замаскированными под «продолжение дела Октября». Это вызвало самую разрушительную путаницу в мировом рабочем классе. Вот что лежало в основе великой лжи о том, что сталинизм и коммунизм – одно и то же.

Тем не менее, даже не перешагнув в конечном итоге рамок буржуазной революции, для отсталой в производственном и технологическом отношении России это было несомненным шагом вперед – слом архаичных социальных форм расчистил путь для капиталистического развития.

В этом свете индустриализация может быть рассмотрена как буржуазный процесс, а коллективизация как первоначальное накопление капитала в государстве, где диктатура пролетариата иссякла, а партия перестала быть пролетарской и коммунистической. Но ни в коем случае не стоит думать, что следует разделить «меньшевистскую» точку зрения – большевики были правы, потенциально не ограничиваясь необходимостью лишь буржуазной революции.

Было бы также слишком идеалистично свести содержание общественного исторического процесса к деятельности отдельных личностей. Потому не стоит приписывать Ленину, каких бы то ни было сверхъестественных заслуг и говорить о решающей роли его личности. Ленин был выразителем исторически-закономерного массового движения, и мы рассматриваем его как активного участника этого движения, революционера-коммуниста, в то же время, не отказываясь от критического анализа его деятельности и взглядов.

Разумеется, партия большевиков не могла быть островком коммунизма в классовом обществе. Люди, входившие в нее, были сформированы и деформированы капитализмом и пережитками еще не исчезнувших в тогдашней России феодальных отношений.  Восстающий тоже определен, хотя и по иному, чем покорившийся, характером того, против чего он восстает. Бытие определяет сознание. Поэтому сознание большевиков  было тоже определено «слишком человеческими» страстями эпохи упадочного капитализма.

Эта статья написана не для того, чтобы судить людей того времени с позиции сегодняшнего дня. Не стоит пытаться переписать историю.  Но, стоит извлечь все основные уроки из истории, написанной кровью наших предков.

 Виталий Седов.

Расскажите своим друзьям

Давно уже стало штампом утверждение, что история не имеет сослагательного наклонения, что все случилось, как случилось. А «что сверх этого, то от лукавого» (Мф. 5:37). Но так уж устроены люди — желают знать не только то, что будет, как в песне «Гадалка» Л. Дербенева и М. Дунаевского поется, но и то, как могло бы быть.

В год 100-летия Великого Октября много звучит суждений о том, неизбежна ли была победа социалистической революции или она стала всего лишь стечением благоприятных для ее сторонников обстоятельств? Полагаю, что отчасти верно и то, и другое. Появление альтернативы капиталистическому обществу, основанному на прибыли, а значит, на стяжательстве, было предначертано в работах классиков марксизма. А вот где и когда именно это должно было случиться — тут многое зависело от случая.

Ведь ни один даже самый прозорливый теоретик не мог предвидеть такого количества ошибок, которые допустило Временное правительство в 1917 г., не прийти к власти большевикам могло помешать только чудо. Например, кто мог в здравом уме предугадать начало обескровленной Россией и ее еще более ослабленной армией наступления ровно 100 лет назад, как раз в конце июня по старому стилю? В этом материале рассмотрим не только этот, но и ряд других ключевых просчетов Керенского и стоявших за его спиной буржуазных кругов.

Отказ от выхода из Первой мировой войны

Февральская революция породила массу ожиданий в широких пролетарских и еще более широких крестьянских массах в России, прежде всего, на установление мира. Обещанной царской пропагандой скорой победы не получилось — страна увязла в войне, причем на три (!) фронта. Воевать Российской державе пришлось и с Германией, и с Австро-Венгрией, и еще с Османской империей. И в лучшие годы такое выдержать не удалось бы, а уж в слабое царствование Николая II это должно было и действительно привело к краху.

Казалось бы, пришедшее к власти Временное правительство должно было учесть печальный опыт свергнутых предшественников, но не тут-то было. Слишком крепкими оказались узы, связывающие представителей элиты тогдашней России с империалистическими кругами Антанты, чтобы взять и хлопнуть дверью. Собственно, саму Февральскую революцию британская разведка, весьма вероятно, всячески поддерживала не для того, чтобы Россия вышла из войны, а чтобы подошла к ее окончанию в таком состоянии, что не могла бы ничего требовать, а может быть, даже согласилась бы и на отход части своей территории по ее итогам.

Но и отказаться от мира, которого требовало общество, Временное правительство тоже просто так не могло — начались колебания и попытки торга с Петроградским Советом. Но эту игру испортил глава МИД П.Н. Милюков, сделавший роскошный подарок большевикам, отправив союзникам зачем-то 18 апреля (1 мая) 1917 г. ноту, попавшую в прессу, в которой опровергалось намерение России заключить сепаратный договор с Германией. Тут же начались волнения в Петрограде, едва не приведшие к вооруженным столкновениям. Эти события, вошедшие в историю как Апрельский кризис, стали увертюрой к последующим июльским и, самое главное, октябрьским событиям.

Предоставление В.И. Ленину возможности приезда в Петроград

На самом деле Временное правительство формально препятствовало приезду В.И. Ленина. Но именно что формально — упомянутый глава МИД П.Н. Милюков во взаимодействии с коллегами из стран Антанты максимально затруднил возвращение Ильича на Родину, заставив его проехать в том самом пресловутом пломбированном вагоне через территорию Германии, с которой Россия находилась в состоянии войны.
Каверза была очевидна уже тогда — пустить в страну принципиального оппонента, но на дискредитирующих его основаниях. Сейчас, когда мы знаем, как и чем все закончилось, она выглядит откровенно наивной и заведомо обреченной на неудачу. Да, Ленина мало знали в глубинке, но в Петрограде он был уже хорошо известен, благодаря плодотворной агитационно-пропагандистской работе питерских большевиков.

К моменту приезда Ильича у РСДРП (б) уже была неплохая опора в среде рабочих и многих солдат и матросов столичного гарнизона и Балтийского флота. После приезда Ленина уровень поддержки в тогдашней столице России сразу же стал расти — многим тогда хотелось самим послушать, что посоветует загадочный, но харизматичный политик, возвратившийся из Швейцарии.

Вернувшийся исключительно благодаря Временному правительству, которое даже не смогло просчитать, что умеющий блестяще выступать публично Ленин сможет быстро переубедить многих оппонентов большевиков и поддержать психологически. Так и случилось. Никто Ленина за проезд через Германию особо не осуждал, все прекрасно понимали, что никак иначе попасть в Россию лидер РСДРП (б) не мог.
Германское руководство тут тоже сделало промашку — решило прямолинейно, что пацифистская пропаганда большевиков разложит русскую армию, но не учло, что она точно так же будет воздействовать и на собственный рейхсвер. Но самое главное, окружение кайзера за тактически выгодным для себя расчетом упустило ключевое в позиции Ленина и его окружения в 1917 г. — веру в мировую пролетарскую революцию, соответственно, охватывающую, причем в первую очередь, и Германскую империю.

Заведомо обреченное наступление русской армии, начавшееся 23 июня (1 июля) 1917 г.

Это, пожалуй, главная ошибка буржуазных кругов, оседлавших революционную волну ровно 100 лет назад. Если уж не им хватило духу выйти из уже проигранной царским режимом Первой мировой войны, то хотя бы перейти в глухую оборону следовало обязательно. Как боксеру, прижатому к канатам. Когда в ноябре 1916 г. царь давал клятвенные обещания провести очередное выгодное для союзников и губительное для русской армии наступление, положение на фронте еще не было таким катастрофичным, как к лету 1917 г., когда ни о какой крупной операции и помышлять было уже невозможно

Если коротко, дисциплина в войсках упала, образно говоря, до уровня дна окопа, в тылу нарастал экономический и социально-политический кризис. Никакого единства в трудное для страны время, которого удалось добиться советскому руководству в годы Великой Отечественной, и близко не было. Наступать в этой ситуации было ни в коем случае нельзя. Но Временное правительство доказало, что если очень хочется, то можно. Очень этого хотелось стоящим за его спиной империалистическим кругам Антанты.

Еще бы, они решали сразу две задачи — выводили из войны обескровленного союзника и наносили мощный удар по еле уже держащейся Германии. Ход конем практически.

С опозданием на два месяца, но Временное правительство выполнило 18 июня по старому стилю союзнический долг, как потом выяснилось, ценой не только поражения на фронтах, но и полной потерей управляемости в стране, что и предопределило победу Великого Октября. Замах был на рубль — наступление, правда, в разные сроки, началось повсеместно. Вот только более-менее успешным оно было только на румынском фронте. В остальных случаях результаты помощи западным союзником рассыпавшейся русской армией привели к катастрофе в результате контрнаступления противника против Юго-Западного фронта и топтанию на месте войск Западного и Северо-Западного.

Но самое главное, и без того ненадежные части внутри страны поняли, что мира не будет и их могут отправить на фронт для восполнения десятков тысяч убитых, а потому стали еще больше прислушиваться к большевистской антивоенной пропаганде. Начался следующий Июльский кризис, еще немного приблизивший победу Великого Октября.

Угроза ареста и суда над В.И. Лениным

Допустив целый ряд грубейших промахов, Временное правительство не нашло ничего лучше, как свалить все со своей больной головы на здоровую — ленинскую. Использовав измотанную армию для заведомо провальной помощи Антанте и спровоцировав тем самым выступление против себя неорганизованных толп рабочих, матросов и солдат 3 июля 1917 г. в столице, обанкротившиеся уже к этому моменту буржуазные политики разных цветов и оттенков обвинили в своих неудачах В.И. Ленина. Мол, он все так устроил, что и наступление провалилось, и Петроградский гарнизон взбунтовался, не желая становиться пушечным мясом в империалистической схватке. Да и вообще якобы он германский шпион.

Вот только те, на поддержку кого Ильич опирался, не поверили, а могли даже и не знать о выдвинутых против лидера большевиков обвинениях. Телевидения и интернета тогда не было, а новости из газет и сами газеты добирались до городов и весей, а тем более на фронт неспешно. А часто не добирались до читателей и вовсе, будучи использованными по другому назначению.

И в этой части буржуазные круги, которые олицетворяло слабенькое Временное правительство, тоже во многом виноваты. Не дали нещадно эксплуатируемым ими рабочим и крестьянам грамотность и лишили себя возможность вести агитацию среди них.

А вот большевики и их союзники из числа левых эсеров в деревнях и анархистов на флоте сами шли в народ и до хрипоты доказывали свою правоту. Но и их не всегда слушали в казармах, цехах и на кораблях. Люди стремились быстрее все решить и поэтому возникли стихийно упомянутые события 3 июля. Ленин был категорически против, предполагая, что даже в случае успеха этой авантюры власть достанется Советам, где у большевиков не было еще перевеса, т.е. фактически мелкобуржуазным эсеровско-меньшевистским силам.

Тем не менее, Временное правительство ничтоже сумняшеся обвинило его в том, против чего он категорически возражал. Именно поэтому и возник в среде большевиков спор, являться ли Ильичу на суд. Уж больно глупым выглядел этот шаг со стороны оппонентов, слишком велик был соблазн опровергнуть все инсинуации публично.

Но возобладала точка зрения никогда и никому не доверявшего до конца И.В. Сталина — и В.И. Ленин вместе с Г. Е. Зиновьевым бежал сначала в Разлив, а потом в Финляндию, уже начавшую при Временном правительстве фактически отделяться. В столицу он вернулся уже, можно сказать, принимать капитуляцию тех, кто его зачем-то пытался арестовать.

Отказ от введения чрезвычайного положения

Уже в августе 1917 г. всем было очевидно, что дни Временного правительства сочтены. Речь могла идти уже только или о введении военной диктатуры, или — при приходе к власти большевиков вместе с другими левыми силами, установлении другой диктатуры — пролетариата. В этой ситуации А.Ф. Керенский и Ко могли передать все бразды правления военным или попробовать самим ввести чрезвычайное положение. В итоге до самого начала Октябрьской социалистической революции не было сделано ни то, ни другое.

Наиболее реакционная часть генералитета во главе с Л.Г. Корниловым попробовала было отстранить Временное правительство, но тем самым только помогла большевикам. Во-первых, Керенский фактически позволил РСДРП (б) действовать открыто, направляя своих агитаторов в любые части, а во-вторых и самое главное, санкционировал создание рабочих отрядов. Только за этот шаг советское руководство в одну из годовщин Великой Октябрьской социалистической революции просто обязано было наградить Александра Федоровича соответствующим орденом. Троллинг был бы вполне уместен, ведь столько для ее свершения не сделал, пожалуй, ни один из лидеров большевиков, кроме В.И. Ленина, конечно.

Хотя и до возникновения по воле Керенского Красной гвардии большевикам было на кого опереться, но все же 100% уверенности в надежности частей Петроградского гарнизона и Балтийского флота у них не было. Нужны были гарантированно свои отряды из числа рабочих для подстраховки. И глава Временного правительства из страха перед Л.Г. Корниловым сам буквально на блюдечке с красной каемочкой предоставил их большевикам.

Позднее, когда Г. Е. Зиновьев и Л.Б. Каменев раскрыли намерение осуществить низложение Временного правительства, Керенский спохватился и потребовал у так называемого Предпарламента чрезвычайные полномочия. Но поезд уже ушел — никто не хотел ссориться с В.И. Лениным и его товарищами, которые уже готовы были подобрать власть, как тогда говорили, валявшуюся на мостовой. И причина отказа выглядела издевательской — невыполнение программы РСДРП (б), т.е. предоставления земли крестьянам, а всему народу мира без аннексий и контрибуций.

Гений использования ошибок

Впрочем, сколько бы и каких бы глупых ляпов ни понаделало Временное правительство, это нисколько не умаляет мудрости и стратегической дальновидности В.И. Ленина и других лидеров большевиков. Да, они умело воспользовались каждым просчетом Керенского сотоварищи, но ведь иные партии этого сделать не смогли. Просто в любой другой части политического спектра не оказалось столь блестящего тактика и пропагандиста, как В.И. Ленин. Это и предопределило наряду с провалами Временного правительства победу Великого Октября.

Несмотря на то, что все большее распространение среди экспертов получает оценка Русской революции как исторической ошибки, большинство россиян по-прежнему считают ее вклад в развитие России положительным.

В Дипломатической академии МИД РФ Дипломатический клуб провел семинар, посвященный Русской революции 1917 года. С докладами выступили: ведущий научный сотрудник Центра партийно-политических исследований Борис Гуселетов, директор историко-документального департамента МИД Надежда Баринова, советник исполнительного директора фонда «Русский мир» Анатолий Блинов, руководитель Центра мировых культур Дипломатической академии МИД РФ Наталья Маслакова-Клауберг.

В этом году в России отмечается столетие Октябрьской революции. Споры по поводу события, резко изменившего всю российскую историю, ведутся и век спустя. Если со временем роль Великой французской революции становилась все отчетливее: ее положительный вклад в развитие Франции и всего мирового сообщества признается абсолютным большинством, а к ее названию добавляется «Великая», то значение Русской революции остается неоднозначным. В частности, на открытии Дипломатического клуба Надежда Баринова зачитала приветствие Сергея Лаврова, в котором он поделился своим взглядом на обсуждаемую тему: «Опыт нашей страны наглядно продемонстрировал бесперспективность экспорта идеологии. Любые преобразования следует осуществлять мирным путем с опорой на широкий общественный консенсус».

Борис Гуселетов выделил общую тенденцию в событиях, которые приводят к революции. По его мнению, экономический и политический подъем всегда сопровождается ростом общественных ожиданий. Если этот процесс завершается спадом в обществе появляется недовольство, которое может перерасти в революционное настроение. Эксперт считает, что в подобную формулу укладывается и ход российской истории. Однако он отметил, что и революция не решила важнейших проблем российского государства, таких как: определение национальной идентичности, создание гражданского общества и утверждение правового государства.

«Если Великая французской революции привнесла в мир идеи свободы, равенства и братства, то Октябрьская революция воплотила чаяния многих народов о создании коммунистического государства», – подчеркнула Наталья Маслакова-Клауберг.

Трагедиями Русской революции она назвала:

• Кровопролитнейшую гражданскую войну,

• Самый унизительный договор в истории России (Брестский мир),

• Раскол «русского мира» на две части (эмиграция значительной части населения),

• Угроза уничтожения Русской православной церкви,

• Переход от идеологических надежд к революционной диктатуре.

За короткое время советское государство совершило преобразования, к которым другие европейские страны шли постепенно на протяжении всей своей истории. НЭП, коллективизация и индустриализация стали тяжелейшими периодами для населения.

Тем не менее, СССР удалось достичь значительных успехов:

• Рождение нового социального общества, где превалировало равенство,

• Равный доступ к образованию,

• Трансформация традиционного общества,

• Переход от аграрного общества к индустриальному,

• Формирование новой культуры и искусства.

Анатолий Блинов отметил, что все большую популярность приобретает оценка Октябрьской революции как ошибки (как и дальнейшее существование СССР). Эту точку зрения поддерживает теория большевистского заговора и иностранного вмешательства. Ее основным аргументом является тот факт, что Германия выделила на революцию 4 миллиона марок, чтобы вывести Российскую империю из Первой мировой войны. С другой стороны, среди альтернатив прихода большевиков к власти эксперт назвал: военно-кадетскую диктатуру, анархию и развал российского государства.

Анатолий Блинов привел данные социологических опросов («Левада-центр»), согласно которым большинство (50%) россиян оценивают Октябрьскую революцию положительно и считают неизбежной (32% полагают, что ее можно было избежать). «Мы не ответим на этот вопрос, пока не определимся с восприятием двух крайне противоречивых фигур Владимира Ленина и Николая II», – уверена Наталья Маслакова-Клауберг.

Оценка этих фигур, по мнению кандидата исторических наук Петра Мультатули, находится под влиянием укоренившихся стереотипов. Будучи биографом Николая II, он утверждает, что советские историки преуменьшали роль царя как в политических и экономических реформах, так и в военных успехах. Петр Мультатули замечает, что в советской историографии было принято связывать ключевые преобразование в развитии страны с именем правителя, как обладателя всей полноты власти. Исключением стал лишь Николай II, в описании правления которого появились такие понятия как «Столыпинская реформа», «реформы Витте» и «Брусиловский прорыв». «Не было Столыпинской реформы, так как начало ей было положено в 1894 году самим государем, если говорить о людях, которые говорили ему о необходимости таких преобразований, то это был Николай Бунге задолго до Столыпина», – утверждает эксперт. Он считает неправильным говорить и о Брусиловском прорыве.  В соответствии с исторической военной традицией военные операции получали название по месту, где они происходили. Петр Мультатули подчеркивает, что это было наступление всех армий (разрешенное приказом Николая II), в котором самым успешным оказался Юго-Западный фронт. Кроме того, эксперт опроверг роспуск Думы Николаем II. Он объясняет подобные заблуждения трудностью работы в советских архивах и их закрытостью. 

Сегодня спустя сто лет историки могут исследовать Русскую революцию наиболее объективно, не прибегая к идеологизации и политизации исторических событий. Рассекречено  большинство архивов, доступ к которым в советское время был ограничен. Благодаря документальным источникам историки могут уйти от стереотипов в оценке ключевых фигур и событий. К этому призывают и зарубежные исследователи, однако их взгляд на перспективы подобного пересмотра скорее пессимистичен. В статье журнала Time говорится, что такой значимой темой, как Русская революция, всегда будут злоупотреблять в политических дискуссиях. Будет ли она примером исторической трансформации сделавшей угнетенных крестьян и рабочих свободными, либо государственным переворотом, поработившим их – останется на откуп предпочтениям политиков.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs