Ошибки при квалификации совокупности преступлений

Уголовно-правовая квалификация совокупности преступлений

В.П. Кашепов, заведующий отделом уголовного и уголовно-процессуального законодательства, судоустройства Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации.

Значение института совокупности преступлений в УК РФ

Законодательный подход к определению сущности института совокупности преступлений в российском уголовном праве, согласно которому таковым признается совершение двух и более преступлений, ни за одно из которых лицо не было осуждено, за исключением случаев, когда совершение двух или более преступлений предусмотрено статьями Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации в качестве обстоятельства, влекущего более строгое наказание, должен способствовать принципу справедливости, достижению целей наказания, соблюдению общих начал его назначения. Установление уголовной ответственности и привлечение к ней за каждое совершенное преступление по соответствующей статье или части статьи УК РФ призвано реализовать требование неотвратимости наказания за каждое преступление, с одной стороны, и в полной мере учесть характер и степень общественной опасности содеянного, обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание, — с другой (ст. 17 УК РФ). Только в случае привлечения к ответственности за каждое отдельное преступное деяние можно индивидуализировать назначение наказания с учетом степени общественной опасности содеянного, тяжести наступивших последствий или размера причиненного вреда, роли лица, совершившего преступление в соучастии, степени осуществления преступных намерений, а также данных, характеризующих личность виновного. Вместе с тем недопустима имеющая место практика неоправданного использования института совокупности преступлений в целях усиления уголовной репрессии, необоснованного повышения общественной опасности совершенного преступного деяния. Поддержка судом неоправданной квалификации ряда деяний как уголовно-правовой совокупности преступлений со всеми вытекающими из этого обстоятельства последствиями в назначении более строгого наказания способствует распространению мнения об односторонней обвинительной позиции суда.

Содержание понятия совокупности преступлений

Исследование института совокупности преступлений, равно как и применение составляющих его уголовно-правовых норм, сопряжено с наличием определенных сложностей, порожденных рядом объективных и субъективных факторов. Так, к объективным факторам, т.е. не зависящим от воли правоприменителя, следует отнести несовершенство нормотворческой деятельности в части регламентации уголовной ответственности за совершение двух или более преступных деяний; частое изменение уголовной политики государства по установлению уголовной ответственности за множественность и в том числе за совокупность преступлений. К субъективным факторам относится недостаточно глубокое и правильное восприятие института совокупности преступлений судьями по причинам усложненности его правовой регламентации или ее неполноты.

Внесенные в Уголовный кодекс Российской Федерации Федеральными законами от 8 декабря 2003 г. и от 21 июля 2004 г. изменения в структуру института множественности преступлений существенно изменили содержание понятия совокупности преступлений. Исключение из УК РФ Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. понятия неоднократности преступлений (ст. 16 УК РФ) привело к известному расширению содержания понятия их совокупности. В свою очередь, последующие изменения, внесенные Федеральным законом от 21 июля 2004 г., несколько сузили его содержание, исключив из понятия совокупности случаи специальной квалифицирующей повторности.

Анализ содержательной стороны определения совокупности преступлений позволяет сделать вывод, что изучаемая разновидность множественности преступлений может быть образована как однородными и разнородными, так и тождественными преступными деяниями, т.е. сочетанием любых преступлений. К отличительным общим признакам понятия совокупности преступлений можно отнести следующие: количественный — совершение двух или более преступлений; качественный: а) ни по одному из преступлений лицо не было осуждено или было освобождено от уголовной ответственности; б) не менее двух из преступлений, входящих в совокупность, не утратили своего уголовно-правового значения, т.е. лицо не освобождено от уголовной ответственности за ранее совершенные преступления.

Вместе с тем в правоприменительной практике нередко возникают спорные ситуации в понимании указанных норм уголовного закона, привлекающие внимание Верховного Суда Российской Федерации. Сочетание и пересечение составов, различающихся объектами преступных посягательств, вызывают споры при оценке правильности квалификации их совокупности. Так, Пленумом Верховного Суда Российской Федерации было высказано мнение, что совершенное при разбойном нападении убийство подлежит, как правило, квалификации по совокупности указанных преступлений <*>.

<*> См. п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 1999 г. N 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. N 3. С. 2 — 3.

Это установление Пленума стало основой соответствующей судебной практики по квалификации названного сочетания насильственных преступлений.

Например, в деле по обвинению Щукина было установлено, что он в целях хищения чужого имущества зашел в квартиру потерпевшей и, применяя насилие, опасное для жизни и здоровья, нанес ей по голове два удара твердым тупым предметом. После этого он с целью убийства потерпевшей сдавил ей шею петлей, что повлекло механическую асфиксию, квалифицируемую как тяжкий вред здоровью, опасный для жизни, и явившуюся причиной смерти потерпевшей. Затем Щукин нанес потерпевшей четыре удара топором, которые были определены как посмертные. Завладев деньгами, осужденный скрылся с места преступления. Действия Щукина квалифицированы судом по п. «в» ч. 3 ст. 162, п. п. «в», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации приговор изменила: исключила указание о признании неоднократности преступлений и совершении преступления в отношении беззащитного престарелого лица с отягчающими наказание обстоятельствами, а в остальном оставила приговор без изменения.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев жалобу осужденного Щукина, признал необоснованными его доводы о том, что квалификация действий по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ охватывается составом разбоя и поэтому его действия излишне квалифицированы по двум статьям уголовного закона. При этом Президиум мотивировал свое решение следующим образом. Если убийство совершено при разбойном нападении, то содеянное надлежит квалифицировать по совокупности указанных преступлений, поскольку разбой не охватывается диспозицией п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Вместе с тем приговор подлежит изменению, так как по смыслу закона совершение убийства, сопряженного с разбоем, само по себе предполагает корыстный мотив преступления, поэтому дополнительной квалификации по указанному признаку не требуется. С учетом изложенного, из осуждения Щукина по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ был исключен квалифицирующий признак «из корыстных побуждений» <*>. Таким образом, суд первой инстанции неправильно оценил характер и объем субъективной стороны преступного деяния по данному делу.

<*> См.: Постановление Президиума Верховного Суда Российской Федерации N 425-П05 по делу Щукина // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2005. N 7. С. 13.

Виды совокупности преступлений

Действующий уголовный закон предусматривает различные виды совокупности преступлений, характеризующихся несовпадающими признаками объективной стороны, направленности деяний и формы субъективной стороны. В соответствии с ч. 2 ст. 17 УК РФ совокупностью преступлений может быть признано и одно действие (бездействие), содержащее признаки преступлений, предусмотренных двумя и более статьями Уголовного кодекса. Таким образом, исходя из характера преступного поведения виновного, в законе выделены два вида совокупности: ч. 1 ст. 17 УК РФ содержит определение так называемой «реальной совокупности», а ч. 2 ст. 17 УК — «идеальной совокупности». Сами эти термины уголовным законом не называются. Они выработаны правоприменительной практикой и сформулированы теорией уголовного права.

Наименование совокупности преступлений, порожденных одним действием — «идеальным», носит условный характер и используется только как понятие правоприменительной технологии в уголовном праве.

Реальная совокупность представляет собой следствие двух и более деяний лица или группы лиц, различающихся объектом посягательства, совершаемых, как правило, разновременно.

При идеальной совокупности два и более преступлений совершаются одним действием субъекта, поэтому она характеризуется более тесной связью между составляющими ее деяниями. По своему уголовно-правовому значению оба вида совокупности однородны как имеющие общую суть и являющиеся разновидностями множественности преступлений. Общим для них является то, что совершение лицом нескольких преступлений влечет применение для их правовой оценки нескольких норм; в соответствии со ст. 69 УК РФ применяются одинаковые принципы назначения наказания; установлены одни и те же размеры (предельные сроки) наказания.

Вместе с тем каждый из видов совокупности преступлений имеет и свои специфические признаки, выяснение которых имеет практическое значение для соответствующей квалификации. Реальная совокупность образуется совершением нескольких действий (актов бездействия), поэтому ей свойственна «неоднократность» преступных деяний, вызывающих преступный результат. При идеальной совокупности момент повторения отсутствует. В отличие от идеальной совокупности, которую образуют только разные составы преступлений, реальная совокупность может состоять и из одинаковых (однородных) составов.

Совершенные деяния следует квалифицировать по правилам реальной совокупности, если элементами множественности являются неоконченные преступления либо преступления, совершенные в соучастии. При этом в формуле обвинения должны найти отражение неоконченная преступная деятельность и соучастие в преступлении. Такая квалификация призвана отразить характер преступных действий и позволит назначить наказание за каждое преступление с учетом характера и степени участия в совершении преступления.

Вместе с тем повторение совершения одним лицом одинаковых преступлений не всегда образует совокупность преступлений. Так, по делу Останина Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в своем Определении от 12 ноября 2004 г. N 24-о04-5 указала, что вовлечение в совершение преступления нескольких несовершеннолетних не образует совокупности преступлений, предусмотренных ст. 150 УК РФ. В извлечении из этого Определения говорится, что Верховным Судом Республики Адыгея 10 июня 2004 г. были осуждены: Останин по п. п. «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ, ч. 4 ст. 150 УК РФ и ч. 4 ст. 150 УК РФ; Шаловко, 1985 года рождения, по п. п. «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, ч. 5 ст. 33, п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ. По делу был также осужден несовершеннолетний Костерин, приговор в отношении которого не обжаловался.

Останин и Шаловко признаны виновными в совершении 18 августа 2003 г. убийства Литвинова группой лиц по предварительному сговору, сопряженному с разбоем; Останин также — в совершении разбоя с применением оружия и предметов, используемых в качестве оружия, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, а Шаловко — в пособничестве в разбое; кроме того, Останин признан виновным в вовлечении несовершеннолетних Шаловко и Костерина в совершение особо тяжких преступлений.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев 12 ноября 2004 г. дело по кассационным жалобам Останина и Шаловко, приговор в отношении Останина изменила по следующим основаниям. Коллегия сочла, что судом дана надлежащая оценка всей совокупности имеющихся по делу доказательств, сделан правильный вывод о виновности Останина и Шаловко в совершении вышеуказанных преступлений. Вместе с тем действия Останина по вовлечению в совершение преступления несовершеннолетних Шаловко и Костерина ошибочно расценены как совокупность двух преступлений. Согласно ч. 1 ст. 17 УК РФ совокупностью преступлений признается совершение двух или более преступлений, предусмотренных различными статьями или частями статьи УК РФ, ни за одно из которых лицо не было осуждено. Как вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления по ст. 150 УК РФ подлежат квалификации действия виновного, выразившиеся не только в склонении несовершеннолетнего к совершению преступления, но и в самом участии несовершеннолетнего в преступлении. При этом вовлечение в совершение преступления не одного, а нескольких несовершеннолетних, по смыслу закона, не образует совокупности преступлений, предусмотренных ст. 150 УК РФ, и не может влечь за собой назначение наказания по совокупности этих преступлений. Всеми вышеназванными осужденными совершено разбойное нападение и сопряженное с ним убийство потерпевшего.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации приговор в отношении Останина изменила, его действия переквалифицировала с ч. 4 ст. 150 УК РФ и ч. 4 ст. 150 УК РФ на одну ч. 4 ст. 150 УК РФ, в остальной части приговор оставлен без изменения <*>.

<*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2005. N 6. С. 28.

Для преступлений, образующих идеальную совокупность, наиболее характерны различия в объектах преступлений и преступных последствиях соответствующих деяний. Такая ситуация нередко отмечается при совершении преступлений должностными лицами с использованием служебного положения. В частности, в п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 4 июля 1997 г. N 8 «О некоторых вопросах применения судами Российской Федерации уголовного законодательства об ответственности за уклонение от уплаты налогов» содержится разъяснение о том, что действия должностных лиц органов государственной власти и органов местного самоуправления, умышленно содействовавших уклонению от уплаты налогов гражданином или с организации, если при этом они действовали из корыстной или иной личной заинтересованности, надлежит квалифицировать как соучастие в совершении преступления, предусмотренного ст. 198 УК РФ или ст. 199 УК РФ и по соответствующим статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за совершение преступлений против государственной службы и службы в органах местного самоуправления (ст. ст. 285, 290, 292) <*>.

<*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1997. N 9. С. 3 — 5.

Идеальная совокупность характеризуется единым общественно опасным деянием, которое причинно обусловливает наступление, как правило, разнородных преступных последствий, предусмотренных различными уголовно-правовыми нормами, причинением ущерба разным непосредственным объектам, не подчиненным друг другу и не соотносящимся как часть и целое.

Реальная совокупность — более распространенный вид совокупности, более многообразный по входящим в него составам преступлений. При реальной совокупности, поскольку деяния совершаются последовательно, возможно любое соотношение составов преступлений (разных норм Особенной части УК РФ): они могут не совпадать (например, угон транспортного средства и разбой); могут совпадать частично по ряду смежных признаков (мошенничество и грабеж, хищение наркотических средств и кража чужого имущества); могут совпадать полностью (кража с проникновением в жилище). Так, Президиум Верховного Суда Российской Федерации признал неправомерным завладение автомобилем без цели хищения, совершенное при разбойном нападении на водителя, обоснованно квалифицированным по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 166 и ст. 162 УК РФ. Это мнение Верховный Суд Российской Федерации высказал по делу Газина, который совместно с другими лицами договорился о нападении на водителей автомобилей КамАЗ с целью завладения их имуществом. 31 августа 1998 г. Газин и другие с применением предметов, используемых в качестве оружия, совершили нападение на водителей автомобиля КамАЗ — В. и Ш., в ходе которого, угрожая применить опасное для здоровья насилие, завладели автомобилем без цели его хищения, привезли на нем потерпевших в карьер, где избили и завладели деньгами в сумме 38 тыс. руб. После этого, оставив потерпевших в кузове автомобиля и повредив шины, Газин и другие с места преступления скрылись, а похищенные деньги разделили между собой.

Аналогичным образом в ночь на 18 сентября 1998 г. Газин и другие, используя газовый револьвер и нож, совершили нападение на водителя автомобиля КамАЗ — Т. Без цели хищения осужденные перегнали автомобиль потерпевшего на расстояние нескольких километров, после чего похитили у потерпевшего золотую печатку, деньги в сумме 4700 руб. и другие вещи, причинив ему ущерб в сумме 6750 руб.

По приговору суда (с учетом последующих изменений) Газин был осужден по ч. 2 ст. 162 УК РФ (в ред. от 8 декабря 2003 г.) и ч. 4 ст. 166 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации приговор в отношении Газина оставила без изменения.

В надзорной жалобе он просил о пересмотре судебных решений, полагая, что осуждение его по ч. 4 ст. 166 УК РФ является излишним. Президиум Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев надзорную жалобу Газина, в этой части оставил ее без удовлетворения.

Довод осужденного о том, что его действия, в том числе связанные с неправомерным завладением транспортными средствами, охватываются ч. 2 ст. 162 УК РФ, противоречит закону и установленным в суде обстоятельствам.

Как видно из материалов дела, автомобили КамАЗ при нападении на водителей были угнаны с автотрассы в другое место (в одном случае — в карьер, в другом — в лесопосадку) не с целью их хищения, а чтобы скрыть совершение разбойных нападений и следы этих преступлений. Поэтому действия Газина помимо разбоя содержат также состав преступления, предусмотренного ст. 166 УК РФ, т.е. неправомерное завладение транспортным средством без цели его хищения <*>.

<*> См.: Постановление Президиума Верховного Суда Российской Федерации N 240-П05 по делу Газина // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2006. N 3. С. 14.

Следует заметить, что реальная и идеальная совокупность различаются и некоторыми правовыми последствиями осуждения лица. Это касается, в частности, исчисления сроков давности. В соответствии с ч. 2 ст. 78 УК РФ сроки давности исчисляются со дня совершения преступления, в случае совершения лицом нового преступления сроки давности исчисляются по каждому преступлению отдельно и самостоятельно. Поскольку при идеальной совокупности преступления совершаются единым деянием, сроки давности по каждому преступлению начинают течь одновременно. При реальной совокупности начало истечения срока давности составляющих ее преступлений, как правило, не совпадает.

Наличие признака разновременности при характеристике реальной и идеальной совокупности вызвало обсуждение его значения для оценки сравнительной общественной опасности этих видов совокупности преступлений. Высказано мнение, что «при прочих равных условиях общественная опасность реальной совокупности безусловно выше, чем при идеальной, поскольку преступные деяния совершаются разновременно и, как правило, с вновь возникшим умыслом» <*>; «факт установления идеальной совокупности преступлений равносилен признанию меньшей общественной опасности деяния» <**>.

<*> См.: Уголовное право России / Под ред. А.Н. Игнатова, Ю.А. Красикова. М., 1998. С. 260.
<**> См.: Пысина Г. Совокупность преступлений: реальная или идеальная? // Законность. 1998. N 4. С. 27.

Однако это мнение не бесспорно. Скорее всего общественная опасность совокупности преступлений зависит не от ее вида, а от общественной опасности образующих ее преступлений. Разновременность преступных деяний, совершение их с вновь возникшим умыслом свидетельствуют о повышенной общественной опасности не совокупности преступлений, а лица, их совершившего, так как являются проявлением устойчивости антиобщественной ориентации личности. При реальной совокупности виновный совершает преступление повторно, спустя более или менее длительный промежуток времени после первого деяния, продолжает преступную деятельность, часто совершенствует способы совершения и сокрытия преступления, приобретая профессиональные преступные навыки. Разновременность совершения преступных деяний не является главным и определяющим признаком совокупности, однако этот признак предопределяет некоторые различия между видами совокупности. Так, при любой совокупности образующие ее преступления совершаются одним и тем же лицом. В то же время наличие временного промежутка между деяниями в реальной совокупности может привести к изменению юридических признаков субъекта преступления: лицо может достичь совершеннолетия, приобрести или утратить свойства специального субъекта (стать военнослужащим, уволиться с государственной должности Российской Федерации, субъекта Российской Федерации и т.п.).

Установление разновременности совершения деяний в известных случаях помогает определить наличие совокупности, характеризовать соотношение деяний, ее составляющих. Это особенно существенно при тождественности составов преступлений, когда время как признак объективной стороны приобретает решающее значение. Таким образом, разделение совокупности преступлений на идеальную и реальную позволяет суду установить различия в объективной стороне преступных деяний виновного, более точно оценивать общественную опасность личности виновного и совершенного им деяния, в соответствии с законом решить вопрос о правовых последствиях осуждения за разные виды совокупности преступлений.

В связи со сказанным представляется необходимым остановиться на теоретическом и практическом значении такого аспекта проблемы применения законодательства о совокупности преступлений, как квалификация убийства, сопряженного с иными преступлениями, конкуренция составов.

Сопряженность основного состава преступления с дополнительным составом

Действующее уголовное законодательство предусматривает такие виды квалифицированного убийства, как убийство, «сопряженное с похищением человека либо захватом заложника» (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ), «сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом» (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ), «сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера» (п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ).

Названная законодательная конструкция, естественно, вызывает вопрос: имеет ли место в этих случаях совокупность убийства и преступления, с совершением которого оно сопряжено, либо дополнительная квалификация по ст. ст. 126, 206, 162, 163, 209, 131 и 132 УК РФ является излишней? В современной теории уголовного права высказаны различные мнения о подходе к решению данной проблемы. Большинство авторов считают необходимым квалифицировать такие убийства по совокупности с сопутствующими преступлениями: похищением человека, захватом заложника, разбоем, вымогательством, бандитизмом, изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера <*>. Всего более 15 составов в действующем Уголовном кодексе Российской Федерации.

<*> См.: Бородин С.В. Преступления против жизни. СПб., 2003; Попов А.Н. Убийство при отягчающих обстоятельствах. СПб., 2003.

Иные авторы считают, что повышенная общественная опасность рассматриваемых убийств состоит в условном «синтезе» убийства и соответствующего преступления, в связи с чем необходимости дополнительной квалификации не требуется <*>.

<*> См.: Бавсун М., Вишнякова Н. Проблемы квалификации убийства, сопряженного с иными преступлениями // Уголовное право. 2004. N 4. С. 7 — 9.

Ряд статей в УК РФ, не говоря о сопряженности с убийством, называет лишение жизни потерпевшего или нескольких лиц в качестве тяжкого последствия преступного деяния, что также вызывает вопрос о необходимости квалификации по совокупности деяний.

Отсутствие единообразного подхода к решению названной проблемы не только выявлено в теории уголовного права, но и вызывает разногласия в правоприменительной практике.

Так, в п. 22 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» разъясняется, что если лицо во время разбойного нападения совершает убийство потерпевшего, то содеянное им следует квалифицировать по пункту «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а также по пункту «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ. Аналогичное разъяснение содержится и в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)». Согласно п. п. 7, 11, 13 этого Постановления действия виновного, сопряженные с другими преступлениями (разбоем, вымогательством, бандитизмом, изнасилованием), необходимо квалифицировать по соответствующим статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за данные преступления.

Однако в Обзоре кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2002 год обращается внимание судов на то, что действия лиц, направленные на убийство, если они были связаны еще и с похищением или незаконным лишением свободы потерпевшего, полностью охватываются соответствующей статьей закона, предусматривающей ответственность за убийство, и не требуют дополнительной квалификации по ст. ст. 126, 127 УК РФ <*>.

<*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. N 8. С. 20.

Это положение Обзора иногда трактуется ограничительно, как имеющее место при установлении судом изначального умысла лишь на убийство. Если же этим умысел преступника не ограничивался, то имеет место реальная совокупность. Очевидно, что даже при согласии с этой оговоркой имеет место противоположность указанных выше решений. Отсутствие единообразия в правоприменительной практике по названным вопросам объясняется в известной мере, вероятно, неопределенностью содержания термина «сопряженное».

Сопряженные преступления не являются частью основного состава преступления. Эти деяния являются самостоятельными преступлениями, взаимно связанными с основным составом, превращая его в квалифицированный состав. Пленум Верховного Суда Российской Федерации в названных и аналогичных постановлениях указывает единственный признак сопряженности — сопряженные действия должны иметь место в процессе осуществления основного состава. Так, в п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2004 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации» говорится: «При совершении убийства в процессе изнасилования или насильственных действий сексуального характера содеянное виновным лицом подлежит квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных пунктом «к» части 2 статьи 105 УК РФ и частью 1 статьи 131 или частью 1 статьи 132 УК РФ либо по соответствующим частям этих статей, если изнасилование или насильственные действия сексуального характера совершены, например, в отношении несовершеннолетнего лица или не достигшего четырнадцатилетнего возраста, либо группой лиц по предварительному сговору или организованной группой» <*>.

<*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2004. N 8. С. 2 — 3.

Одним из признаков, допускающих возможность квалификации по совокупности или исключающих ее, выступает в практике Верховного Суда Российской Федерации оценка характера применяемого насилия (его интенсивности) или угрозы применения такового. Так, в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2006 г. N 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» проводится различие между характером насилия при совершении некоторых преступлений названной категории и его значением для квалификации сопряженных составов. Согласно п. 26 названного Постановления «хищение либо вымогательство наркотических средств или психотропных веществ, совершаемые с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия, полностью охватываются диспозицией пункта «в» части 3 статьи 229 УК РФ и дополнительной квалификации по части 1 статьи 162 или статье 163 УК РФ не требуют.

В тех случаях, когда указанные действия совершены с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, содеянное надлежит квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных п. «в» части 3 статьи 229 УК РФ и статьей 111 УК РФ» <*>.

<*> Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2006. N 8. С. 8 — 9.

Качество «сопряженности» может не только означать связь двух самостоятельных деяний, но и отражать соотношение части и целого. Законодательная конструкция ч. 2 ст. 105 УК РФ не дает оснований для вывода о том, что совершение данного преступления станет невозможным при отсутствии признаков разбоя, бандитизма, вымогательства, изнасилования и других преступлений, предусмотренных соответствующими пунктами названной статьи УК РФ. Эти преступления не являются составной частью основного состава рассматриваемого преступления, они не вытекают из его содержания и не выступают в качестве логического продолжения убийства. Наоборот, жизнь человека может явиться дополнительным объектом при применении насилия, опасного для жизни и здоровья. Можно считать, что законодатель использовал рассматриваемый термин «сопряженность» для обозначения того, что убийство осуществляется в связи (наряду) с совершаемым преступлением, указанным в п. п. «в», «з» или «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Таким образом, в подобных случаях имеет место идеальная совокупность преступлений. Если же сопряженные действия реализуются самостоятельно, то они выступают в качестве квалифицирующих обстоятельств.

Квалификация убийства, предусмотренного п. п. «в», «з» или «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ, по совокупности с соответствующими преступлениями имеет свои положительные стороны. Например, рассматриваемая уголовно-правовая конструкция позволяет законодателю дифференцировать уголовную ответственность в случае покушения на такое убийство или на преступление, с которым оно сопряжено, а также учесть квалифицирующие признаки последнего при индивидуализации наказания: несовершеннолетие потерпевшей при изнасиловании или крупный размер хищения при разбое. Однако недостатком подобной квалификации является возможность неоправданного завышения оценки общественной опасности ввиду двойного учета признаков преступления. Модель сопряженности иногда может использоваться и при квалификации совокупности иных составов в целях усиления ответственности виновного.

Судебной практике известно немало случаев неправильного применения уголовного закона, выразившегося в ошибочной квалификации сложных преступлений, когда судом признается наличие совокупности составов в насильственных преступлениях. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации отмечает повторение ошибок, допускаемых судами при квалификации действий виновных, совершивших убийство по признаку, предусмотренному п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Примером этого может служить уголовное дело в отношении Шамардина, осужденного Московским областным судом по п. п. «ж», «з», «к» ч. 2 ст. 105 УК и п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ. Шамардин был признан виновным в совершении разбоя группой лиц по предварительному сговору, неоднократно, с незаконным проникновением в жилище, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшей Березе и ее убийстве, сопряженном с разбоем. Изменяя приговор, Судебная коллегия отметила, что по смыслу закона квалификация действий осужденного по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийства лица с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение исключает возможность квалификации этого же деяния по какому-либо другому пункту ч. 2 ст. 105 УК РФ, предусматривающему иную цель или мотив убийства.

Материалами дела было установлено и отражено в приговоре суда, что Шамардин и Шаталов совершили убийство, сопряженное с разбоем, в связи с чем оно не может квалифицироваться по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Кроме того, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации указала, что квалифицирующий признак убийства «сопряженного с разбоем», содержащийся в п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, предполагает корыстный мотив данного преступления. Поэтому дополнительная квалификация действий осужденного как убийства, совершенного из корыстных побуждений, предусмотренного тем же пунктом названной статьи, является излишней и должна быть исключена из осуждения <*>.

<*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2005. N 9. С. 30.

На значение установления содержания умысла при квалификации деяний виновных по совокупности различных составов преступлений указал президиум Московского городского суда по делу Белика в своем Постановлении от 12 августа 2004 г. В извлечении из этого Постановления говорится, что приговором Черемушкинского районного суда г. Москвы от 1 ноября 1999 г. Белик был осужден по п. п. «а», «г», «з» ч. 2 ст. 126 УК РФ, п. «б» ч. 3 ст. 163, п. «б» ч. 3 ст. 159, ч. 4 ст. 33, ч. 1 ст. 327 УК РФ <*>.

<*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2005. N 7. С. 11 — 12.

Белик признан виновным в похищении человека, совершенном группой лиц по предварительному сговору, с применением оружия, из корыстных побуждений; в вымогательстве, т.е. требовании передачи чужого имущества под угрозой применения насилия, совершенном группой лиц по предварительному сговору с применением насилия, неоднократно, в целях получения имущества в крупном размере; в мошенничестве — приобретении права на чужое имущество путем обмана, группой лиц по предварительному сговору, неоднократно, в крупном размере; в подстрекательстве к подделке официального документа, предоставляющего права и освобождающего от обязанностей, в целях его использования. Преступления, как указано в приговоре, совершены при следующих обстоятельствах.

Белик, действуя по предварительному сговору и совместно с неустановленными следствием лицами, 24 июня 1997 г., имея единый умысел на похищение Лазарева с целью вымогательства имущества в крупном размере, встретился с ним в не установленном следствием месте в г. Москве, насильно привез его в квартиру, где в период с 24 по 28 июня 1997 г. удерживал, нанося побои, угрожая пистолетом, применением насилия, опасного для жизни и здоровья, и вымогал у него имущество в крупном размере: машину «Олдсмобиль-Аврора», три комплекта оборудования «Рифей-Универсал», машину «Шевроле-Юкон» на общую сумму 1286526 руб. (деноминированных).

Используя вышеуказанные способы, путем вымогательства Белик завладел машиной «Олдсмобиль-Аврора» стоимостью 277536 руб., которой Лазарев управлял по доверенности, чем причинил потерпевшему крупный ущерб. Далее, желая завладеть имуществом — оборудованием по производству строительных материалов «Рифей-Универсал» (находившимся в г. Златоусте Челябинской области), которым Лазарев мог распоряжаться, а также присвоить его имущество — машину «Шевроле-Юкон», которой он пользовался по доверенности, Белик вынудил Лазарева организовать доставку упомянутого оборудования и машины из г. Златоуста в Москву с оплатой оборудования после доставки. В дальнейшем Белик перевез данное оборудование на склад войсковой части в Московской области и таким образом завладел тремя комплектами оборудования «Рифей-Универсал» на сумму 748800 руб., причинив своими действиями предприятию «Стройтехника» ущерб в крупном размере. 28 июня 1997 г. Белик совместно с соучастниками организовал выгрузку на складе в Московской области автомашины «Шевроле-Юкон», а затем перегнал ее в неустановленное место, т.е. путем вымогательства завладел машиной стоимостью 260190 руб., причинив потерпевшему ущерб в крупном размере.

Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда приговор оставила без изменения. В надзорной жалобе адвокат просил о пересмотре дела, считая, что доказательства получены с нарушением норм уголовно-процессуального закона и поэтому должны быть признаны недопустимыми, неправильно квалифицированы одни и те же действия Белика по взаимоисключающим статьям, а именно по ст. ст. 159 и 163 УК РФ.

Президиум Московского городского суда 12 августа 2004 г. надзорную жалобу адвоката удовлетворил частично, указав следующее.

Признавая необходимым квалифицировать содеянное Беликом по п. «б» ч. 3 ст. 159 УК РФ (в крупном размере), суд сослался в приговоре на то, что об умысле Белика на совершение мошенничества свидетельствуют следующие обстоятельства: «Он, действуя совместно и согласованно с неустановленными лицами (что подтверждает их предварительный сговор на совершение мошенничества), умышленно ввел в заблуждение лиц, в ведении которых находилось имущество потерпевшего (машина и оборудование), сообщил им заведомо ложные сведения и добился от них добровольной передачи имущества».

Между тем, как установлено судом, действия Белика были объединены единым умыслом, направленным на вымогательство имущества у Лазарева, что нашло свое отражение в описательной части приговора и при мотивировке квалификации содеянного осужденным по п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ.

По этому поводу суд в приговоре указал, что Белик, действуя по предварительному сговору и совместно с неустановленными лицами, 24 июня 1997 г., имея единый умысел на похищение Лазарева с целью вымогательства имущества в крупном размере, насильно привез последнего в квартиру в г. Москве, где в период с 24 по 28 июня удерживал его, угрожая пистолетом, применением насилия, опасного для жизни и здоровья, нанося побои, вымогал у Лазарева имущество в крупном размере.

При таких обстоятельствах доводы адвоката о том, что квалификация содеянного Беликом по п. «б» ч. 3 ст. 159 УК РФ (мошенничество) излишняя, подлежат удовлетворению, а приговор в этой части — изменению.

Таким образом, президиум Московского городского суда согласился с адвокатом в том, что в данном деле умысел при совершении основного состава был направлен на вымогательство по п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ, а некоторые действия по введению в заблуждение владельцев имущества явились лишь средством реализации основного состава и дополнительная квалификация основного деяния по ст. 159 УК РФ не вызывалась необходимостью.

Одно из проявлений избыточной квалификации выражается в отсутствии разграничения продолжаемого преступления и совершенного в совокупности. Так, по приговору Нижегородского областного суда Орешкин был осужден за покушение на причинение тяжкого вреда здоровью Ромина (в кассационном определении сказано: «…за покушение на умышленное причинение тяжкого вреда здоровью…») и за убийство Ромина. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации исключила осуждение Орешкина по ч. 3 ст. 30, п. «в» ч. 3 ст. 111 УК РФ, учтя следующие обстоятельства. Орешкин днем распивал спиртные напитки с Роминым, а затем в ходе возникшей ссоры ударил Ромина ножом в область грудной клетки сзади (причинив проникающую рану) и из квартиры ушел, чтобы продолжить распивать спиртное уже с Воробьевым в его квартире. Затем, имея умысел на убийство Ромина, Орешкин, вернувшись в его квартиру, нанес ему удар ножом в грудь. От причиненного тяжкого вреда здоровью наступила смерть потерпевшего. Судебная коллегия указала, что при данных обстоятельствах действия Орешкина по отношению к Ромину являлись продолжаемыми, охватывались единым умыслом, поэтому в данном случае дополнительной квалификации по ч. 3 ст. 30, п. «в» ч. 3 ст. 111 УК РФ не требовалось <*>.

<*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. N 8. С. 21.

Конкуренция общих и специальных уголовно-правовых норм

Одной из распространенных ошибок при квалификации совокупности преступлений, неоднократно отмечаемой в надзорной практике Верховного Суда Российской Федерации, является неправильное применение положений о конкуренции общих и специальных уголовно-правовых норм, предусмотренной ч. 3 ст. 17 УК РФ. Однако помимо конкуренции уголовно-правовых норм правоприменительная практика и теория уголовного права выделяют также проблему конкуренции части и целого <*>.

<*> См.: Благов Е. Квалификация преступлений при конкуренции части и целого // Уголовное право. 2003. N 1. С. 11 — 12.

Утвердившееся в теории уголовного права общее правило для квалификации преступлений при конкуренции части и целого состоит в том, что всегда должна применяться та норма, которая с наибольшей полнотой охватывает все фактические признаки совершенного деяния. Для рассматриваемой конкуренции специфично ее возникновение в рамках Особенной части только между составами преступлений, изложенных в нескольких статьях Уголовного кодекса.

Конкуренция общей и специальной нормы заключается в том, что первая предусматривает определенный круг деяний, а вторая — частные случаи из этого круга. Возникновение конкуренции части и целого обусловлено отражением в уголовном законодательстве помимо элементарных, т.е. простых единичных составов преступлений, описывающих самостоятельные деяния, еще и сложных составов, содержащих в себе самостоятельные действия или соединяющих воедино фактически несколько самостоятельных деяний, зачастую являющихся способами осуществления основных деяний.

В качестве примера последних, как образующих составное преступление, можно назвать грабеж, совершенный с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья (п. «г» ч. 2 ст. 161 УК), в котором соединены простой грабеж (ч. 1 ст. 161 УК) и побои (ст. 116 УК) или истязание, не повлекшее причинения легкого вреда здоровью (ст. 117 УК).

Имеются факты, когда стремление суда искусственно объединить различные формы насилия в одну совокупность, придать им форму реальной совокупности приводит к ошибкам в квалификации. В качестве примера такой ошибки может служить дело в отношении Лесникова, осужденного Белгородским областным судом по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК, п. «б» ч. 2 ст. 213 (в ред. 1996 г.) и п. «в» ч. 2 ст. 127 УК РФ. Согласно приговору 1 января 1998 г. Лесников распивал спиртные напитки со своими знакомыми Голенищевым А., Голенищевой Н., Гламоздой Н., Гламоздой В., Сотниковым и Феоктистовым. В ходе распития спиртного между Лесниковым и Гламоздой Н. возникла ссора, так как последняя голословно обвинила его в краже денег у Голенищева. В приговоре было указано следующее: «После связывания потерпевшей Гламозды Н. ее муж Гламозда В. стал требовать, чтобы Лесников прекратил противоправные действия и развязал его жену. Лесников, действуя из хулиганских побуждений, грубо нарушая общественный порядок и выражая явное неуважение к обществу, с целью пресечения правомерных действий Гламозды В. и имея умысел на незаконное лишение свободы последнего, схватил его за руку и повалил на пол. Затем нанес потерпевшему не менее 8 ударов руками и ногами по лицу и голове. Реализуя умысел на незаконное лишение свободы, Лесников связал Гламозде В. бельевой веревкой руки и ноги, взял потерпевшего за одежду и вытянул на улицу, ударяя о различные предметы, ступеньки крыльца, двери. Связанного Гламозду В. подсудимый оставил во дворе на длительное время, тем самым лишив его свободы. Своими действиями Лесников причинил потерпевшему множественные раны, ссадины и кровоподтеки на различных частях тела, т.е. легкий вред здоровью, вызвавший кратковременное расстройство здоровья».

Указанные действия Лесникова судом были квалифицированы по п. «б» ч. 2 ст. 213 УК РФ, предусматривающей ответственность за хулиганство, т.е. грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, сопровождающееся применением насилия к гражданам, связанное с сопротивлением лицу, пресекающему нарушение общественного порядка, а также по п. «в» ч. 2 ст. 127 УК РФ, предусматривающей ответственность за незаконное лишение свободы человека с применением насилия, опасного для здоровья.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации указала, что суд одни и те же действия виновного квалифицировал статьями уголовного закона, предусматривающими ответственность за совершение разных преступлений, и исключила из приговора осуждение Лесникова по п. «б» ч. 2 ст. 213 УК РФ как излишне вмененное <*>.

<*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2005. N 9. С. 29.

Статьи Особенной части УК РФ, содержащие сложные составы преступлений, конкурируют с теми, которые представляют отдельные деяния, входящие в объективную сторону сложных. Решение вопроса о конкуренции составов при квалификации преступного деяния по признакам сложного состава не вызывает особых трудностей, когда составляющие таковых деяний обозначены конкретно в статьях Особенной части Уголовного кодекса. Иная ситуация складывается, когда при конкуренции составов составляющие названы в обобщенной форме. Примером такого обобщения является квалификация состава бандитизма в совокупности со смежными по способу совершения составами. В п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 января 1997 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» разъясняется, что «ст. 209 УК РФ, устанавливающая ответственность за создание банды, руководство и участие в ней или в совершаемых ею нападениях, не предусматривает ответственность за совершение членами банды в процессе нападения преступных действий, образующих самостоятельные составы преступлений, в связи с чем в этих случаях следует руководствоваться положениями ст. 17 УК РФ, согласно которым при совокупности преступлений лицо несет ответственность за каждое преступление по соответствующей статье или части статьи УК РФ» <*>.

<*> Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1997. N 3. С. 2 — 3.

При решении вопроса о квалификации бандитизма принимается во внимание многообъектность этого преступления. Законодатель не случайно поместил ст. 209 УК в главу 24, считая основным объектом бандитизма отношения по поводу общественной безопасности. По определению закона, банда создается в целях нападения на граждан или организации. Таким образом, бандитизм включает ряд дополнительных объектов. Ими могут быть отношения неприкосновенности жизни и здоровья человека, собственности и свободы места нахождения и передвижения, половые и др. Вместе с тем перечисленные отношения являются и объектами, причем основными, других преступлений (ст. ст. 105, 108, 131, 162 и др.). Отсюда очевидно, что статьи Особенной части УК, предусматривающие составы бандитизма и совершаемых при нападении банды деяний, не совпадают друг с другом по объекту преступления, представляя реальную совокупность, т.е. формальный состав.

Идеальная совокупность бандитизма с другими преступлениями может иметь место лишь тогда, когда при бандитизме причиняется вред таким факультативным объектам, посягательство на которые наказуемо более строго, чем по ст. 209 УК. Применительно к ответственности за участие в совершаемых бандой нападениях идеальная совокупность преступлений допустима, например, с преступлениями, описанными в ч. 2 ст. 105 УК РФ, когда нападение сопровождается убийством.

Известные затруднения вызывает в судебной практике установление наличия или отсутствия совокупности преступлений, когда «включенность» одного состава преступления в другой не предусмотрена законодательством. Здесь имеется в виду квалификация преступлений, сам способ совершения которых отдельно предусмотрен в качестве уголовно-правовых деяний, но прямо в составы, отражающие содеянное, в целом не включен. Эта ситуация в общем виде предусмотрена ч. 3 ст. 17 УК РФ.

Пример этой ситуации излагается в Постановлении Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 27 октября 2004 г. N 356п04пр. Согласно приговору Магаданского областного суда 24 января 2001 г. были осуждены: Волков по п. п. «а», «г» ч. 2 ст. 162 (ред. УК 1996 года), п. п. «а», «г» ч. 2 ст. 127, ч. 1 ст. 167, ч. 1 ст. 222, ч. 2 ст. 325 УК РФ; Площадных — по п. п. «а»,»б», «г» ч. 2 ст. 162, п. п. «а», «г» ч. 2 ст. 127, ч. 1 ст. 167 и ч. 2 ст. 325 УК РФ; Шишкин — по п. п. «б», «в» ч. 3 ст. 162, п. п. «д», «ж», «з» ч. 2 ст. 105, п. п. «а», «г» ч. 2 ст. 127, ч. 1 ст. 167, ч. 2 ст. 325 и п. п. «а», «б», «г» ч. 2 ст. 162 УК РФ.

Волков, Шишкин, Площадных признаны виновными в разбойном нападении на Краснова, незаконном лишении его свободы, похищении паспорта, умышленном уничтожении и повреждении имущества. Кроме того, Волков осужден за незаконное хранение боеприпасов, а Шишкин — за разбойное нападение на Нефедова и его убийство. По делу также был осужден Цыденов.

Преступления этими лицами были совершены при следующих обстоятельствах. 23 февраля 2000 г. Волков, Шишкин и Площадных вступили в преступный сговор на разбойное нападение. Они сели в автомашину, управляемую Красновым, в пути следования Волков приставил к шее водителя самодельную заточку, втроем накидывали на его шею крюк металлической трости, наносили ему этим предметом, а также руками и ногами удары по различным частям тела, угрожали убийством. Волков, Шишкин и Площадных открыто завладели деньгами, имуществом Краснова, кроме того, паспортом на его имя и документами на автомашину. Однако Краснову удалось выбраться из салона автомашины и убежать. В результате примененного физического насилия потерпевшему были причинены кровоподтеки и ссадины лица, кисти и голени. Завладев автомашиной, виновные не смогли завести двигатель и решили привести ее в негодность. Они разбили стекла, осветительные приборы и бампер машины, повредили салон, после чего ее бросили. Завладением его имуществом Краснову был причинен ущерб на сумму 30150 руб. 13 марта Шишкин вступил с Цыденовым в сговор, направленный на разбойное нападение в целях хищения чужого имущества и убийства водителя. Во исполнение задуманного они остановили автомашину, которой управлял Нефедов, сели в салон и попросили их отвезти. Шишкин около своего дома вышел из машины, взял в квартире нож и вернулся к ожидавшим его Цыденову и Нефедову. Выехав в безлюдное место, Цыденов накинул веревку на шею Нефедова и стал его душить. В процессе возникшей борьбы Шишкин передал Цыденову нож. Последний несколько раз ударил потерпевшего ножом в шею. Затем они вытащили Нефедова на дорогу, где нанесли ему удары ногами по голове, а Цыденов также — ножом в шею и грудь. После этого нападавшие сели в автомашину и совершили наезд на лежавшего на земле Нефедова. Их совместными действиями потерпевшему были причинены многочисленные телесные повреждения, повлекшие его смерть. Завладев автомашиной, Шишкин и Цыденов ездили на ней в течение ночи по городу. После возникшей поломки, не сумев устранить неисправность, Цыденов и Шишкин похитили из салона автомашины магнитофон и другое имущество. В результате хищения владельцу автомашины был причинен ущерб в сумме 86290 руб.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации 20 декабря 2001 г. приговор в отношении Шишкина изменила, исключила его осуждение по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ, в остальном приговор оставила без изменения. Магаданский городской суд 9 апреля 2004 г. приговор в отношении Волкова привел в соответствие с изменениями, внесенными Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации», согласно которым постановил считать Волкова осужденным по ч. 2 ст. 162 УК РФ (в ред. от 8 декабря 2003 г.), ч. 2 ст. 325, п. п. «а», «г» ч. 2 ст. 127, ч. 1 ст. 167, ч. 1 ст. 222 УК РФ и исключил из наказания указание о применении конфискации имущества.

Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации в надзорном представлении поставил вопрос об изменении судебных решений, предлагая исключить осуждение Волкова, Шишкина и Площадных по п. п. «а», «г» ч. 2 ст. 127 и ч. 1 ст. 167 УК РФ, а также пересмотреть приговор в связи с изменениями, внесенными в УК Федеральным законом от 8 декабря 2003 г.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации 27 октября 2004 г. удовлетворил надзорное представление частично, указав следующее.

Вина всех осужденных в разбойном нападении на Краснова, похищении его паспорта, а Шишкина — и в разбойном нападении на Нефедова и убийстве последнего установлена проверенными в судебном заседании и приведенными в приговоре доказательствами. Юридическая оценка этих действий судом дана правильно.

Вместе с тем приговор в части осуждения всех троих по п. п. «а», «г» ч. 2 ст. 127 УК РФ и ч. 1 ст. 167 УК РФ подлежит изменению. Под незаконным лишением свободы, ответственность за которое предусмотрена ст. 127 УК РФ, понимается незаконное лишение человека свободы передвижения в пространстве, выбора им места нахождения и общения с другими людьми. Как видно из вышеизложенных материалов дела, Волков, Шишкин и Площадных удерживали Краснова в салоне автомашины с целью подавить его сопротивление совершаемому хищению и исключить возможность обращения в правоохранительные органы. В связи с тем, что умысел осужденных был направлен на открытое завладение чужим имуществом, их действия по удержанию Краснова представляли один из способов насилия, примененного к нему в процессе разбойного нападения. Поэтому квалификация содеянного Волковым, Шишкиным и Площадных по п. п. «а», «г» ч. 2 ст. 127 УК РФ является излишней.

По смыслу закона деяния, связанные с хищением чужого имущества, могут, по мнению Президиума Верховного Суда Российской Федерации, дополнительно квалифицироваться по ст. 167 УК РФ в случае, если в ходе совершения кражи, грабежа или разбоя умышленно уничтожено или повреждено имущество потерпевшего, не являющееся предметом данного хищения.

Судом было установлено, что Шишкин, Волков и Площадных завладели автомашиной Краснова и лишь затем привели ее в негодность, реализуя тем самым возможность распоряжаться ею. Поскольку автомашина являлась предметом хищения, а повреждение и уничтожение ее деталей и салона были способом распоряжения похищенным имуществом, действия виновных в этой части правильно квалифицированы как разбой. Дополнительной же квалификации по ч. 1 ст. 167 УК РФ не требуется. В связи с изложенным из судебных решений было исключено осуждение Волкова, Шишкина и Площадных по п. п. «а», «г» ч. 2 ст. 127 УК РФ и ч. 1 ст. 167 УК РФ. Действия Шишкина и Площадных по эпизоду разбойного нападения на Краснова переквалифицированы с п. п. «а», «б», «г» ч. 2 ст. 162 УК РФ на ч. 2 ст. 162 УК РФ (в ред. от 8 декабря 2003 г.) как разбой, совершенный группой лиц с применением предметов, используемых в качества оружия <*>.

<*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2005. N 3. С. 21 — 23.

Изменение квалификации надзорными инстанциями и, в частности, при конкуренции общих и специальных норм нередко отмечается при квалификации совокупности должностных преступлений. Так, Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 25 октября 2000 г. судам вновь напоминалось положение ч. 3 ст. 17 УК РФ о предусмотренном законом соотношении общей и специальной нормы при квалификации смежных по содержанию объективных сторон составов преступлений. В названном Определении рассматривался приговор Кемеровского областного суда, которым Березанских и Снегирев были осуждены по п. п. «а», «б» ч. 3 ст. 286 и ч. 2 ст. 302 УК РФ. Они были признаны виновными в том, что как лица, производящие дознание, 24 марта 1999 г. в помещении Кемеровского РОВД принуждали к даче показаний свидетелей с применением насилия и издевательств. Кроме того, являясь должностными лицами, указанные граждане превысили свои должностные обязанности, поскольку с применением насилия и специальных средств совершили действия, явно выходящие за пределы их полномочий и повлекшие существенные нарушения прав и законных интересов граждан. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев 25 октября 2000 г. уголовное дело по кассационной жалобе осужденных и их адвокатов, приговор изменила и исключила указание об осуждении Березанских и Снегирева по п. п. «а», «б» ч. 3 ст. 286 УК РФ, указав следующее.

Признавая Березанских и Снегирева виновными по п. п. «а», «б» ч. 3 ст. 286 УК РФ, суд неправильно применил уголовный закон, в нарушение требований ст. 17 УК РФ признал совокупностью преступлений одно действие, предусмотренное общей нормой — ст. 286 УК РФ и специальной нормой — ст. 302 УК РФ. В соответствии с ч. 3 ст. 17 УК РФ в этом случае содеянное надлежит квалифицировать по ч. 2 ст. 302 УК РФ, а общая норма (п. п. «а», «б» ч. 3 ст. 286 УК РФ) подлежит исключению из приговора как излишне вмененная <*>.

<*> См.: Судебная практика по уголовным делам Конституционного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации и Европейского Суда по правам человека. М., 2006. С. 86.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации неоднократно отмечает такую ошибку в понимании и применении судами ч. 3 ст. 17 УК РФ, как положение об отсутствии совокупности преступлений при квалификации деяний, подпадающих одновременно под действие двух норм, одна из которых является общей, а другая — специальной. Между тем общая норма — это норма, предусматривающая определенный вид неконкретизированных деяний, а специальная норма — разновидность, часть этого вида деяний (одно из них, конкретное), характеризуется большей или меньшей степенью общественной опасности по сравнению с другими деяниями данного вида. Это правило относится и к случаям конкуренции норм, одна из которых предусматривает посягательство на специальный объект, ответственность специального (или даже узкоспециального) субъекта, специальную субъективную сторону, а другая — общего (или специального) субъекта преступления.

Так, в Определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 6 июля 2004 г. N 93-о04-9, принятом по результатам рассмотрения уголовного дела Исиченко, который Магаданским областным судом 15 марта 2004 г. был осужден по ч. 2 ст. 303 УК РФ и по ч. 1 ст. 285 УК РФ, он признан виновным в фальсификации доказательств и злоупотреблении должностными полномочиями. Осужденный и его адвокат просили приговор отменить, дело прекратить ввиду отсутствия в действиях Исиченко состава преступления. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации приговор изменила, указав следующее.

Материалами дела установлено, что Исиченко был назначен на должность следователя отдела по расследованию преступлений несовершеннолетних следственного управления при Управлении внутренних дел г. Магадана, имел специальное звание «лейтенант юстиции». Работая в этой должности, он 1 августа 2001 г. принял к своему производству уголовное дело, возбужденное по факту кражи чужого имущества по признакам преступления, предусмотренного п. п. «в», «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ (кража из гаража).

Не проводя соответствующих следственных действий, Исиченко умышленно изготовил фиктивные процессуальные документы, используя их в качестве доказательств, а именно протокол допроса обвиняемого, протоколы осмотра места происшествия, протоколы допросов свидетелей, подделывая подписи допрашиваемых и понятых.

Кроме того, Исиченко умышленно фальсифицировал доказательства путем частичной их подделки, внеся в подлинные протоколы допросов обвиняемых ложные дополнения по обстоятельствам совершения кражи чужого имущества из гаража потерпевшего Гепалова в части распределения ролей соучастников преступления, выполнив посредством привлечения неустановленного лица соответствующие рукописные записи и подписи от имени указанных лиц. В ходе судебного разбирательства допрошенные в качестве потерпевших Задорожный С., Петров А., Яковлев О., Пономарев Е. в категорической форме заявляли о том, что по уголовному делу, расследованному следователем Исиченко, никаких следственных действий за пределами здания УВД г. Магадана с ними не проводилось, подписи в процессуальных документах выполнены не ими. Суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о доказанности вины следователя Исиченко в фальсификации доказательств, верно квалифицировав его действия по ч. 2 ст. 303 УК РФ. Об умысле Исиченко на фальсификацию доказательств по делу свидетельствует характер записей, внесенных им в процессуальные документы. Так, в протоколах допросов Пономарева, Яковлева и Задорожного Исиченко записал ложные сведения о признании ими своей вины в краже, хотя анкетные данные и иные сведения указал верно. В протокол допроса Петрова и Пономарева он внес выдуманные им дополнения об обстоятельствах совершения кражи в части распределения ролей соучастников преступления, при этом по своему содержанию вписанные им в протокол записи устраняли имеющиеся в деле противоречия, создавали общую картину согласованности показаний участников группы, уличали в краже Задорожного, и это свидетельствует о преднамеренном характере действий лица, выполнившего такие записи.

Вместе с тем обвинение Исиченко по ч. 1 ст. 285 УК РФ Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации сочла излишне вмененным и подлежащим исключению из приговора по следующим основаниям. Статья 285 УК РФ является общей нормой, предусматривающей уголовную ответственность за злоупотребление должностными полномочиями. В то же время ст. 303 УК РФ — это специальная норма, предусматривающая ответственность конкретного должностного лица за фальсификацию доказательств, а поэтому в соответствии с ч. 3 ст. 17 УК РФ, если преступление предусмотрено общей и специальной нормами, совокупность преступлений отсутствует и уголовная ответственность наступает по специальной норме <*>.

<*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2005. N 6. С. 28 — 30.

Некоторые вопросы назначения наказания по совокупности преступлений и приговоров

Правильное решение вопросов квалификации при совокупности преступлений связано с назначением справедливого наказания, соответствующего требованиям уголовного закона.

Разновременность совершения преступлений при их квалификации по правилам реальной совокупности усложняет решение вопросов назначения наказания. Порядок назначения наказания по совокупности приговоров, изложенный в ст. 69 УК РФ, неоднократно менялся. При этом изменялось и содержание наказаний. Но неизменным оставался принцип, в соответствии с которым преступность и наказуемость деяния должны определяться уголовным законом, действовавшим во время совершения этого преступного деяния. Отступление от этого принципа при квалификации деяний и назначении наказаний по совокупности преступлений отметил Президиум Верховного Суда Российской Федерации в своем Постановлении от 7 декабря 2005 г. N 657П05 по делу Христофорова. В этом же Постановлении Президиум Верховного Суда дает принципиальное разъяснение понимания наличия или отсутствия совокупности при совершении одним лицом нескольких тождественных преступлений (ч. 1 ст. 17 УК РФ) и необходимости назначения наказания отдельно за каждое совершенное преступление.

Согласно приговору Верховного Суда Республики Саха (Якутия) 29 декабря 2003 г. Христофоров был осужден по п. п. «а», «б», «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ к двум годам лишения свободы, по ч. 1 ст. 139 УК РФ к штрафу в размере 15 тыс. руб., по ч. 1 ст. 167 УК РФ к одному году лишения свободы, по ч. 1 ст. 213 УК РФ к трем годам лишения свободы, по ч. 1 ст. 167 УК РФ к одному году лишения свободы, по ч. 1 ст. 213 УК РФ к трем годам лишения свободы. На основании ч. 2 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно назначено три года шесть месяцев лишения свободы со штрафом в размере 15 тыс. руб. С учетом внесенных в приговор изменений Христофоров был признан виновным в хулиганстве, краже, совершенной группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в помещение, нарушении неприкосновенности жилища, умышленном повреждении чужого имущества.

Обстоятельства дела таковы. 2 октября 2002 г. около 1 часа ночи в поселке Югулятцы Вилюйского района Республики Саха (Якутия) Христофоров вместе с Донским и Афанасьевым (осужденными по этому же делу) проникли в магазин и похитили различные товары на сумму 10 тыс. руб. В ту же ночь Христофоров, разбив окна веранды, проник вместе с другими осужденными в дом Бочарова, где распивал спиртное. Потерпевшему был причинен ущерб на сумму 10 тыс. руб. Затем они же проникли в здание средней школы, где продолжали распивать спиртные напитки, а затем разбили окна и стали выбрасывать различное имущество, повредив его на сумму 148130 руб. Выйдя из школы, Христофоров, Донской и Афанасьев совершили хулиганские действия с применением охотничьего ружья и топора. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации 5 августа 2004 г. приговор изменила, исключила осуждение Христофорова по ч. 1 ст. 213 УК РФ (по факту умышленного повреждения имущества школы) и п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ. На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных п. п. «а», «б» ч. 2 ст. 158, ч. 1 ст. 139, ч. 1 ст. 167, ч. 1 ст. 167, ч. 1 ст. 213 УК РФ, путем частичного сложения наказаний окончательно назначила Христофорову три года четыре месяца лишения свободы со штрафом в размере 15 тыс. руб., в остальном приговор оставила без изменения.

Осужденный Христофоров в надзорной жалобе просил освободить его от наказания в связи с болезнью. Кроме того, он ссылался на то, что в кассационном определении необоснованно указано о его прежней судимости, поскольку ранее он судим не был.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации 7 декабря 2005 г. удовлетворил жалобу осужденного частично по следующим основаниям. Как видно из материалов дела, Христофоров ранее не судим, что и установлено судом в приговоре. Однако кассационная инстанция, изменив приговор и смягчив наказание Христофорову, необоснованно указала во вводной части определения, что он 19 ноября 2002 г. был осужден по ч. 1 ст. 161 УК РФ к двум годам лишения свободы условно с испытательным сроком на два года. Поэтому данные сведения подлежат исключению из кассационного определения.

Согласно ч. 1 ст. 9 УК РФ преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния. По ч. 1 ст. 139 УК РФ суд назначил Христофорову наказание в виде штрафа в размере 15 тыс. руб. Однако санкция части первой указанной статьи, действовавшей во время совершения преступления (октябрь 2002 г.), предусматривала наказание в виде штрафа в размере от пятидесяти до ста минимальных размеров оплаты труда. В силу ст. 5 Федерального закона от 19 июня 2000 г. «О минимальном размере оплаты труда» исчисление штрафов, осуществляемое в соответствии с законодательством Российской Федерации в зависимости от минимального размера оплаты труда, производится с 1 января 2001 г. исходя из базовой суммы, равной 100 руб. В связи с этим размер штрафа, назначенный Христофорову по ч. 1 ст. 139 УК РФ, подлежит снижению до 5 тыс. руб.

Кроме того, суд признал Христофорова виновным в совершении им 2 октября 2002 г. умышленного повреждения чужого имущества по двум эпизодам и дважды квалифицировал эти действия по совокупности ч. 1 ст. 167 и ч. 1 ст. 167 УК РФ. Таким образом, суд признал эти эпизоды ввиду их разновременности отдельными преступлениями, составляющими совокупность преступных деяний. Однако Президиум Верховного Суда Российской Федерации указал, что в соответствии с редакцией ст. 17 УК РФ, действовавшей во время совершения указанного преступления, совокупностью признавалось совершение двух или более преступлений, предусмотренных различными статьями или частями статьи Уголовного кодекса Российской Федерации, ни за одно из которых лицо не было осуждено. Поскольку ч. 1 ст. 167 УК РФ предусматривала ответственность за одни и те же преступления, содеянное осужденным по указанным эпизодам в соответствии со ст. 17 УК РФ нельзя рассматривать как совокупность преступлений и поэтому действия Христофорова по двум эпизодам умышленного повреждения чужого имущества следовало квалифицировать только по ч. 1 ст. 167 УК РФ.

На основании изложенного Президиум Верховного Суда Российской Федерации изменил приговор суда и определение Судебной коллегии в отношении Христофорова, снизил размер штрафа, назначенный ему по ч. 1 ст. 139 УК РФ, с 15 тыс. до 5 тыс. руб. Действия Христофорова по двум эпизодам умышленного повреждения чужого имущества квалифицированы по ч. 1 ст. 167 УК РФ с оставлением наказания по этой статье в виде лишения свободы сроком на 1 год. На основании ч. 2 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных п. п. «а», «б» ч. 2 ст. 158, ч. 1 ст. 139, ч. 1 ст. 213, ч. 1 ст. 167 УК РФ, Христофорову назначено наказание в три года один месяц лишения свободы со штрафом в размере 5 тыс. руб. В остальном судебные решения в отношении этого осужденного оставлены без изменения <*>.

<*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2006. N 7. С. 18 — 19.

Подводя итог рассмотрению некоторых проблем квалификации совокупности преступлений в судебной практике, можно считать, что деление совокупности преступлений на идеальную и реальную, правильное применение норм ст. 17 УК РФ позволяют подчеркнуть различие в характере преступного поведения виновного, ориентируют суд на необходимость учитывать это различие при оценке общественной опасности личности и самого преступного деяния, проявляющейся в назначении наказания виновному, предоставляют возможность дать более правильную оценку содеянного, решить вопросы о правовых последствиях осуждения за различные виды совокупности преступлений.

Очевидной тенденцией надзорной практики Верховного Суда Российской Федерации при рассмотрении вопросов квалификации преступлений по совокупности остается неуклонное противодействие необоснованному завышению оценки общественной опасности преступлений посредством использования в судебной практике норм УК РФ о совокупности преступлений при квалификации множественности преступных деяний.