Ошибки роберта скотта

Британский исследователь Антарктики Роберт Фалкон Скотт стал предметом споров, когда более чем через 60 лет после его смерти на обратном марше из Южный полюс в 1912 году его достижения и характер подверглись постоянным нападкам. До этого времени образ Скотта в Британии и в большей части мира был образцом героических усилий, краеугольным камнем его репутации было его «Послание к общественности», написанное незадолго до его смерти. Время от времени приглушенная критика его методов и характера, как правило, не доходила до общественного сознания. Тем не мение, Роланд Хантфорд Совместная биография Скотта и его соперника в 1979 г. Роальд Амундсен представил противоположный взгляд на Скотта, не как на героя, а как на героического бестолку. Книга была переиздана в 1980-х годах как Последнее место на Земле, и был предметом телевизионного сериала 1985 года Последнее место на Земле.

Хотя объективность Хантфорда была поставлена ​​под сомнение, и несмотря на враждебность потомков Скотта и его товарищей, книга и связанная с ней телевизионная драма изменили восприятие публики, ярлык «бездельник» быстро стал новой ортодоксией. В 1980-х и 1990-х годах Скотт в других книгах изображался негативно, высмеивался и, наконец, подвергался насмешкам.^{[куда? ]} По мере того, как репутация Скотта падала, репутация его современника Эрнест Шеклтон, долгое время находившийся в тени Скотта, был на подъеме, поскольку его навыки управления людьми были отмечены, особенно в Соединенных Штатах, как образцы для бизнес-лидеров. Историки утверждали, что изменение отношения к Скотту возникло не только из-за анализа Хантфорда, но и из-за культурных сдвигов конца 20-го века, которые в любом случае поставили бы под сомнение традиционные формы героизма, представленные Скоттом.

В первом десятилетии 21 века были предприняты конкретные попытки спасти репутацию Скотта. Анализ метеорологических данных за март 1912 года позволил предположить, что Скотт и его группа, возможно, в первую очередь стали жертвами необычно суровой погоды в Антарктике, а не из-за некомпетентности. Биография Скотта 2003 года полярным исследователем сэром Ранульф Файнс включала энергичную защиту Скотта и была первой книгой, подвергшей серьезной критике тезис и полномочия Хантфорда. Продолжали появляться другие биографические и исторические произведения, телевизионные программы и многочисленные статьи, представляющие различные области спектра противоречий. По словам историка Стефани Барчевски, вариации в репутации Скотта являются результатом нынешних культурных сил, которые имеют очень мало общего с самим Скоттом.

Наконец, в 2012 году Карен Мэй в Институт полярных исследований Скотта заново открыл следующие факты. В 1921 г. Эдвард Эванс раскрыто в его книге Юг со Скоттом что Скотт оставил следующие письменные приказы на мысе Эванс от 20 октября 1911 года, чтобы обеспечить скорейшее возвращение Скотта с полюса с использованием собак. Этот орден, вновь открытый в 2012 году,^[1] не было выполнено после того, как Скотт указал, что это не является высшим приоритетом, и Скотт и его люди погибли:

Примерно в первую неделю февраля я хотел бы, чтобы вы отправились в свое третье путешествие на юг, цель которого — ускорить возвращение третьего южного подразделения [полярного отряда] и дать ему шанс поймать корабль. Дата вашего отъезда должна зависеть от новостей, полученных от возвращающихся подразделений, размера склада собачьего корма, который вы смогли оставить в лагере One Ton, состояния собак и т. Д. В настоящее время это выглядит так, как если бы вы должен стремиться к встрече с возвращающейся стороной примерно 1 марта в широте 82 или 82,30. ^[2]

Вы, конечно, поймете, что, хотя цель третьего путешествия важна, цель второго жизненно важна. При всех опасностях три X.S. единицы провизии должны быть доставлены в One Ton Camp к указанной дате (19 января), и если собаки не могут выполнять эту услугу, должна быть организована мужская вечеринка. Подпись Р. Ф. Скотт.^[3]

Участник экспедиции Апсли Черри-Гаррард изначально не упоминал приказ Скотта в его книге 1922 года Худшее путешествие в мире. Однако в предисловии 1948 года к его книге, также переоткрытой в 2012 году,^[4] он признает существование приказа Скотта и объясняет, что приказ Скотта не мог быть выполнен из-за недостаточного количества корма для собак (это было Сесил Мерс ответственность, будучи погонщиком собак и получателем приказа Скотта), и потому, что один из членов команды базового лагеря, Аткинсон, был слишком истощен в указанное время отъезда.

Фон

Роберт Фалькон Скотт и четыре товарища достигли Южного полюса 17 января 1912 года и обнаружили, что их опередила норвежская группа во главе с Роальдом Амундсеном, прибывшим на полюс пятью неделями ранее.^[5] Группа Скотта погибла во время обратного пути в базовый лагерь в Мак-Мердо Саунд, их тела и записи были обнаружены поисковой группой в течение следующего сезона.^[6]

Журналы Скотта рассказывали историю марша в терминах, имевших большой общественный резонанс, возведя его в роль культового героя, с несколькими поисковыми вопросами о причинах катастрофы. Утверждение Скотта в его последнем Послании к общественности, что судьба его партии была результатом несчастья, а не неправильной организации, было общепринятым без сомнения;^[7] отчеты о последней экспедиции Скотта содержали лишь ограниченную и приглушенную критику. Так продолжалось в течение следующих шестидесяти лет.^[8]

Переоценка

Ранняя критика

Апсли Черри-Гаррард книга 1922 года Худшее путешествие в мире упоминает ошибки и включает описание характера Скотта как «слабого» и «сварливого»,^[9] но по-прежнему хвалит его героизм и заключает, что он был «последним из великих географов-исследователей».^[10] Вспоминая много лет спустя, в 1940-х годах, Черри-Гаррард в частном порядке возмущался Скоттом и его решением продвинуть собак дальше первоначального плана. «Здесь был Скотт, с огромным желанием совершить свое депо и полярные путешествия. Он зависел от пони и ловли людей. Что было в Скотте того, что мешало ему заводить хороших пони и хороших поисковиков? Где-то это его собственная слабость … … его плохие пони и плохие мангаулеры привели к неизбежной нагрузке на него самого и других «.^[11] В 1927 году историк-любитель Джон Гордон Хейс опубликовал Антарктида: трактат о Южном континенте, в котором он заключает, что чрезмерно сложные транспортные схемы Скотта способствовали катастрофе, которую в противном случае можно было бы предотвратить, но это разоблачение не имело большого общественного воздействия.^[12]

Последующие книги и фильмы продолжали укреплять героическую репутацию Скотта, вплоть до Вторая Мировая Война.^[8] Реджинальд Паунд (1966) и Элспет Хаксли (1977), каждый из которых имел доступ к оригинальным материалам, включая журналы Скотта о санях, оба подготовили полные биографии, в которых выявляются личные слабости, но одобряется героизм Скотта.^[13] Первой крупной книгой, написанной с точки зрения, явно отвергающей традиционный почтительный подход к Скотту, была Дэвид Томсон с Мужчины Скотта (1977): «Скотт не производит на меня впечатление великого человека — по крайней мере, до самого конца».^[14]

Huntford

Два года спустя Роланд Хантфорд опубликовано Скотт и Амундсен, утверждая, что его основным мотивом было исправление исторической ошибки — возвышение Скотта до героического статуса, несмотря на его неудачи, и пренебрежение успешным Амундсеном.^[15] Книга представляет собой продолжительную атаку на Скотта и была описана как «разрушительная» и «в лучшем случае односторонняя, в худшем — полностью злонамеренная»; в целом это был «антиисторический» подход к дискуссии.^[16]

Однако он стал бестселлером по обе стороны Атлантики, оказав немедленное негативное влияние на общественное восприятие Скотта, которого Хантфорд назвал «одним из худших полярников».^[17][18] Новое ортодоксальное мнение заключалось в том, что Скотт был далеко не героем, а «героическим бездельником».^[19][20] Готовность принять эту точку зрения Скотта объясняется неизбежной реальностью национального упадка Великобритании.^[20] и признание Скотта «символом дилетантизма и некомпетентности, которые … обременяли Великобританию на протяжении двадцатого века».^[21]

Основания для критики

Среди основных критических замечаний, высказанных Хантфордом и другими в адрес Скотта, являются:

1. Неспособность организовать эффективную транспортную стратегию и, в частности, игнорировать предварительные рекомендации о жизненной важности собак в полярных путешествиях.
2. Ошибочное суждение о характере и / или способностях, как в его предполагаемом «фаворитизме» и предполагаемой эмоциональной привязанности к Эдгару Эвансу, снова вопреки совету
3. Нарушение логистики полярного марша путем добавления пятого человека — Бауэрса — в отряд, совершивший последний рывок к полюсу.
4. Отдавать непоследовательные и противоречивые приказы об использовании собак в организации любой попытки помочь полярной стороне на обратном пути, в результате чего не было предпринято никаких эффективных попыток оказания помощи
5. Конкретные организационные неудачи, включая неправильное управление укладкой депо, в результате чего One Ton Depot размещается слишком далеко на севере; настойчивость в сборе геологических образцов, когда возвращающаяся полярная партия боролась за свою жизнь; подвергая риску ключевых членов полярной группы — Уилсона и Бауэрса — разрешив им участвовать в опасном зимнем путешествии незадолго до полярного марша
6. Общие недостатки характера: отстраненность, эгоизм, чрезмерная сентиментальность, негибкость и тупость.

Контрревизия

В 1997 г. Диана Престон опубликовано Первоклассная трагедия: Роберт Фалькон Скотт и гонка к Южному полюсу, документация экспедиций Скотта. Признавая некоторые слабые стороны Скотта, такие как вспыльчивый характер и нервный стиль принятия решений, она также придает смягчающие последствия каждому сомнительному событию. Книга, однако, не получила особого внимания и больше не издается.^[22]

В первое десятилетие 21 века попытками спасти репутацию Скотта руководил полярный исследователь и авантюрист сэр Ранульф Файнс, с его биографией 2003 года Капитан Скотт. Книга была отмечена не только защитой Скотта, но и резкостью нападок на Хантфорда, которые, по утверждению Файнса, пошли бы значительно дальше, если бы были разрешены законы о клевете.^[23] Файнс, который, по-видимому, изучал, как великие исследователи его собственного поколения оказались в стороне, позже описал Скотта как «великого исторического героя, имя которого было вытащено из грязи».^[23][24]

Сьюзан Соломон сводка метеорологических данных для Шельфовый ледник Росс В феврале и марте 1912 года выдвигает теорию о том, что смерть партии Скотта была вызвана экстремальными погодными условиями, которые преобладали в то время, а не организационной неудачей.^[25] Этот вывод в целом подтверждается Дэвид Крейн в его биографии 2005 года, хотя недостатки признаются.^[26]

Историк из Манчестера Макс Джонс утверждает, что падение общественного авторитета Скотта произошло в первую очередь из-за успешного описания Хантфордом Скотта как «эмблемы дилетантства и некомпетентности, которые … обременяли Великобританию на протяжении двадцатого века».^[27] Однако он приходит к выводу, что «превращение Скотта в символ упадка свидетельствует больше о текущих опасениях, чем о прошлой истории».^[27] Джонс далее отмечает «повторное открытие» Эрнеста Шеклтона в 1990-х годах и то, что «Скотт был принесен в жертву на алтаре поклонения Шеклтону»,^[27] темы, которые составляют основное содержание книги Стефани Барчевски 2008 года Антарктические судьбы. Барчевски также продвигает точку зрения, что культурные сдвиги конца 20-го века неизбежно вызвали бы переоценку традиционных форм героизма, представленных Скоттом.^[28]

Рекомендации

Сноски

Библиография

К началу ХХ века на Земле почти не осталось мест, куда бы не ступала нога человека. Колониальная гонка ведущих держав закрасила последние белые пятна на карте Африке и Азии, за исключением отдельных труднодоступных областей.

После того как в 1909 году американский исследователь Роберт Пири достиг Северного полюса, оставалось добраться до Южного. После впечатляющей экспедиции Пири, о которой писали все газеты мира, за дело покорения самой южной точки Земного шара взялись известные полярники.

Национальная принадлежность первого исследователя, достигшего Южного полюса, была политическим вопросом. Государственный флаг над Антарктидой становился символом научного и культурного доминирования. Вызов Пири приняла Великобритания, которая на тот момент была ведущей мировой державой и неофициально носила титул «владычицы морей».

13 сентября 1909 года капитан Британского королевского флота Роберт Скотт обнародовал план экспедиции к Южному полюсу.

Скотт ранее уже принимал участие в антарктических научных экспедициях, поэтому в успехе его амбициозного проекта никто не сомневался.

О намерении Скотта узнал и норвежец Руаль Амундсен, однако он не стал афишировать свои планы. Пресса и общество думали, что Амундсен продолжает подготовку к походу на Северный полюс, однако полярный исследователь был не согласен на роль второго плана.

Полярная гонка

4 января 1911 года экспедиция Скотта высадилась с судна «Терра Нова» на острове Росса у побережья Антарктиды. Остров находился на краю Шельфового ледника, носящего имя другого английского мореплавателя и исследователя — Джеймса Кларка Росса. По нему и был запланирован поход к полюсу. Британцы остановились на зимовку, в ходе которой совершали первые пробные походы на юг.

В конце января команда «Терра Нова», которая двигалась вдоль побережья на восток, сделала шокирующее открытие. Всего в 300 км от базы Скотта экипаж судна обнаружил базу Амундсена. Стало очевидно, что с выступлением следует торопиться, так как норвежцы не скрывали своей цели первыми дойти до Южного полюса.

Подготовка к походу была завершена лишь к осени 1911 года, когда закончилась суровая антарктическая зима, которая в южных широтах приходится на летние месяцы нашего календаря. Первым этапом броска к полюсу стала отправка на юг трёх групп, которые готовили продовольственные склады для обратной экспедиции. После того как эту работу завершили, 3 января 1912 года Скотт объявил окончательный состав отряда, который отправится к полюсу. Те, кто не вошёл в этот список, вернулись к месту зимовки на побережье.

Капитан «Терра Новы» и участник одной из вспомогательных экспедиций Эдвард Эванс так написал о моменте расставания:

«Тогда мы и думать не могли, что окажемся последними, кто видел их живыми, что наше троекратное «ура» на этом мрачном пустынном плато будет последним приветствием, которое они услышат».

Поход Скотта и пяти его товарищей продлился две недели. К Южному полюсу они вышли 17 января, и невозможно передать их разочарование, когда они увидели, что там развевается норвежский флаг. Отряд Амундсена побывал здесь 14 декабря, за месяц до британцев, и оставил им письмо с просьбой сообщить об успехе экспедиции, если норвежцы погибнут по дороге домой.

Сломленные разочарованием, холодом и усталостью, пятеро покорителей Южного полюса установили на этом месте британский флаг и отправились в обратный путь.

До зимовья не дошёл никто. Все участники группы Скотта погибли в пути.

Иуда в Антарктиде

На протяжении более 100 лет поход Роберта Скотта был символом рыцарственной самоотверженности. Даже проиграв «полярную гонку», участники экспедиции остались до конца верны задачам похода и героически погибли во имя великой цели. В качестве основной причины гибели обычно называется плохая подготовка Скотта к походу: он пытался использовать пони, которые оказались неприспособленными к условиям Антарктики, не предусмотрел возможность заболевания цингой в отряде.

Однако смерть его группы не была предопределена. Недавно стало известно, что роковую роль в гибели отряда Скотта сыграли не только экстремальная температура и плохая подготовка — в смерти его участников виноват конкретный человек.

В академическом журнале Polar Record, который выходит в Кембридже, была опубликована статья профессора Криса Терни из Университета Нового Южного Уэльса, проливающая свет на обстоятельства гибели Скотта и его товарищей.

Терни долгое время работал с документами, связанными с британской экспедицией, и обнаружил, что смерть команды Скотта является результатом халатности или прямого саботажа со стороны капитана корабля «Терра Нова» Эдварда Эванса.

Эванс входил в состав групп, занимавшихся подготовкой продовольственных складов на обратном пути экспедиции. Из документов следует, что склады, которые должен был оборудовать Эванс, оказались пусты. В результате Скотт и его люди вынуждены были экономить остатки провизии, голодать — и это ускорило их гибель.

Кроме того, Терни узнал, что когда Скотт отправлял Эванса обратно на зимовку, то отдал ему прямой приказ — послать собачью упряжку навстречу возвращающемуся с полюса отряду, но Эванс проигнорировал его. Если бы приказ был выполнен, Скотт, скорее всего, остался бы в живых.

Эта информация была известна тем, кто занимался расследованием гибели группы Скотта ещё 100 лет назад. Но Комитет по расследованию причин гибели экспедиции быстро прекратил работу, а в публичных заявлениях по этому поводу роль Эванса всегда замалчивалась. По мнению Терни, это делалось для того, чтобы не разрушать привычную легенду о гибели Скотта, которая вошла в школьные учебники.

Эванс не понёс никакой ответственности за своё бездействие, написал об антарктической экспедиции две книги и умер в 1957 году, дослужившись до звания адмирала.

О том, что где-то на самом Крайнем Юге Южного полушария есть земля, люди начали догадываться ещё в незапамятные времена, хотя ни о каких плаваниях в южные высокие широты не могло быть и речи. Однако уже в 1501 г. знаменитый Америго Веспуччи, именем которого названы обе Америки, побывал в пятидесятых широтах Южной Атлантики. Почти через три столетия прославленный английский мореплаватель Джеймс Кук приступил к планомерным поискам Terra Australia Incognita — Неведомой Южной Земли. Во время своего второго кругосветного плавания в 1772—1775 гг., он трижды пересёк Южный полярный круг, достигнув 72-й параллели. Материка Антарктиды он так и не увидел, но с плавучими льдами и могучими антарктическими айсбергами успел свести близкое знакомство. 

В январе 1820 г. моряки Первой Русской Антарктической экспедиции на парусных шлюпах «Восток» и «Мирный» под начальством Ф.Ф. Беллинсгаузена и М.П. Лазарева увидели, как им показалось, очертания неизвестной суши, но подойти к ней ближе не смогли. Это сделал спустя 20 лет англичанин Джеймс Кларк Росс. Его экспедиция на прочных деревянных парусниках «Эребус» и «Террор» достигла 78-й параллели и открыла сплошную береговую полосу наконец-то обретённого человечеством шестого континента Земли. На первую достоверную карту Антарктиды были положены и Земля Уилкса, и Земля Виктории, и гигантский ледяной Барьер Росса, и два высоких вулкана среди снегов и льдов, получивших названия в честь экспедиционных судов. 

В 1895 г. на антарктический берег впервые ступил ногой человек — австралиец норвежского происхождения Генрих Иоганн Булль. Три года спустя другой норвежский участник его экспедиции, Карстен Борхгревинк, остался здесь на первую в истории материка зимовку. Но к этому моменту в антарктические воды уже устремились и китобои, и исследователи многих европейских стран. Англичане, бельгийцы, шведы, немцы, французы штурмуют новонайденный континент с не меньшим азартом, чем примерно в те же годы высокоширотную Арктику — Норденшельд и Нансен, русские полярные мореплаватели и американские фанатики Северного полюса. И очень быстро встаёт вопрос: кто первым достигнет другого полюса — Южного. 

В отличие от Арктики здесь, в Антарктиде, ответ на этот вопрос прозвучал почти мгновенно: уже в декабре 1911 г. в заветной точке Южного полюса взвился национальный флаг Норвегии. 

Вот какие случаются парадоксы: Южного полюса человек достиг через считанные годы после своего появления в Антарктиде, тогда как знаменитые «гонки» в Арктике продолжались едва ли не сто лет подряд! Но первым документально подтверждённым «полюсным» событием на Севере стал полёт дирижабля «Норге» в 1926 г. Почти вся история рекордных достижений в Центральной Арктике в 20—30-е гг. связана с самолётами и дирижаблями. В Антарктиде же именно люди на лыжах, сопровождаемые собачьими нартами и запряжёнными в сани лошадками, «покорили» полюс безоговорочно, раз и навсегда, а самолёт, пилотируемый уже известным нам американским полярником Ричардом Бэрдом, впервые пролетел над Южным полюсом только в ноябре 1929 г. 

О Южном полюсе мечтали многие. Среди них — французский мореплаватель Жан-Батист Шарко, известный исследователь Арктики и Антарктики (он и погиб в 1936 г. во время очередной экспедиции в Гренландию). Мечтал о полюсном триумфе в Антарктиде и Нансен, намеревавшийся направиться в южные полярные моря на своём любимом «Фраме». В 1909 г. англичанин Эрнст Шеклтон с товарищами проник в самое сердце материка и вынужден был повернуть к побережью всего в ста милях от полюса из-за острой нехватки продуктов. А в октябре 1911 г., морозной антарктической весной, к Южному полюсу почти одновременно устремились две экспедиции, норвежская и британская. Одной руководил Руаль Амундсен (он уже зимовал на судне в антарктических водах в конце XIX в. и успел прославиться в Арктике, преодолев на крошечном судёнышке «Йоа» лабиринт Канадского архипелага в 1903— 1906 гг.), второй — капитан I ранга, кавалер ордена Виктории Роберт Фолкон Скотт.

Скотт был морским офицером, успевшим на своём веку покомандовать и крейсерами, и линкорами. В самом начале XX в. он провёл два года на антарктическом берегу, руководя исследовательской зимовкой. Возглавляемый им небольшой отряд сделал тогда попытку проникнуть в глубь континента, и за три месяца Скотт продвинулся почти на тысячу миль по направлению к полюсу. Едва возвратившись на родину, он начал готовиться к следующей экспедиции, и хотя отнюдь не был фанатиком полюса, страстное желание достичь этой точки быстро завладело его мыслями и сердцами его товарищей. Но когда их судно «Терра Нова» было уже на пути к Антарктиде, англичане узнали, что туда же на всех парах идёт «Фрам» с экспедицией Амундсена на борту и цель норвежцев — всё тот же единственный и неделимый Южный полюс! 

(К слову сказать, в событиях тех дней принимали участие представители России. На «Фраме» вёл исследования молодой талантливый океанограф Александр Кучин, среди зимовщиков-англичан были каюр Дмитрий Гирёв и конюх Антон Омельченко. Все трое, однако, не участвовали в рекордных походах.)

Поначалу Амундсен вовсе не собирался в Южное полушарие. Он одолжил у Нансена «Фрам» с тем, чтобы повторить его предыдущий дрейф и непременно достичь на лыжах Северного полюса. Но тут поступили сообщения о том, что американцы Кук и Пири уже сделали это. Норвежец, желавший поддержать свой полярный престиж, мгновенно переменил планы и повернул «Фрам» в Южное полушарие. Таким образом, он бросил Скотту открытый вызов, и дальнейшее состязание шло уже под девизом: «Кто кого?»

Англичане выбрали в качестве основного транспортного средства низкорослых и выносливых маньчжурских лошадок, хотя имелись у них и собаки, и даже моторные сани — новинка для того времени. 

До Южного полюса было 800 миль пути по страшным, разбитым бездонными трещинами ледникам, на этом маршруте (плюс столько же — обратно, к побережью!) их ждали сорокаградусные морозы даже в разгар антарктического лета, свирепая пурга с полной потерей видимости, всевозможные лишения, травмы, обморожения, гибель всех лошадей, поломка мотонарт… Когда до цели оставалось 150 миль, повернули назад последние участники группы сопровождения, и пятеро англичан, впрягшись в тяжеленые нарты с поклажей, вышли на финишную кривую, петлявшую среди трещин и ледяного хаоса антарктического высокогорья. 

Норвежцы сделали основную ставку на собак — 52 отборные лайки тянули четверо нарт со снаряжением. Когда животные выбивались из сил, их скармливали более выносливым сородичам (люди тоже не отказывались от обеда из своих недавних четвероногих друзей…). Амундсен исключительно умело выбрал место зимовки и будущего старта — на целых сто миль ближе к полюсу, чем у Скотта. На своём пути, который проходил под углом к маршруту британцев, люди Амундсена не встретили ни страшных холодов, ни убийственных затяжных метелей. Норвежский отрядик осуществил поход туда и обратно в более сжатые сроки, не выйдя из пределов антарктического лета, и здесь можно лишь снова и снова воздать должное организатору экспедиции, его таланту искусного штурмана и вперёдсмотрящего. 17 января 1912 г. Роберт Скотт и его товарищи пришли в математическую точку Южного полюса.

Здесь они увидели остатки чужого лагеря, следы нарт, собачьих лап и палатку с флагом — ровно за месяц до них полюса достиг соперник. С присущим ему блеском, без единой жертвы, без тяжких травм, едва ли не до минуты выдержав составленный им же график маршрута (и, что выглядит совершенно фантастическим, с такой же точностью предугадав сроки возвращения на береговую базу), Амундсен продемонстрировал очередное и далеко не последнее своё достижение. В дневнике Скотта появилась душераздирающая запись: «Норвежцы нас опередили. Ужасное разочарование, и мне больно за моих верных товарищей. Никто из нас вследствие полученного удара не мог заснуть»…

Отряд англичан двинулся в обратный путь, от одного промежуточного склада с продуктами и топливом до другого. Люди быстро теряли силы. Неожиданно умер самый молодой и крепкий из них Эдгар Эванс. Капитан драгунского полка Лоуренс Отс отморозил руки и ноги и, понимая, что стал обузой для других, на одной из ночёвок покинул палатку, добровольно уйдя на смерть… Трое оставшихся в живых надолго застряли в пути из-за жестоких метелей. До ближайшего вспомогательного склада, где их ждали пища и тепло, было 11 миль, всего 11 из тех 1600, которые они почти полностью прошли в оба конца! Но их навеки остановила нескончаемая мартовская пурга. Тела лейтенанта Генри Бауэрса, доктора Эдварда Уилсона и Роберта Скотта семь с лишним месяцев спустя обнаружила вышедшая на их поиски спасательная группа.

Рядом с телом Скотта лежала сумка с дневниками и прощальными письмами. Тут же были и 35 фунтов геологических образцов, собранных во время маршрута на скалах, обрамляющих антарктические ледники. Англичане продолжали тащить эти камни до последнего дыхания, когда смерть уже глядела им в глаза! 

В своих последних дневниковых записях и письмах Роберт Скотт тщательно разобрал причины постигшей их катастрофы. Он дал наивысшую нравственную оценку каждому из своих спутников. Об одном из них сказано: «Он умер, как жил, — храбрым, истинным мужчиной и самым стойким из друзей. И ни единого слова упрёка мне за то, что я заварил всю эту кашу». О другом: «Чем труднее нам становилось, тем ярче нам светил его неукротимый дух, и таким он оставался до конца — бодрым, полным надежд и непоколебимым». Последней строкой в дневнике стала фраза, облетевшая впоследствии весь мир: «Ради Бога, не оставьте наших близких»… 

Жене и друзьям капитан Скотт пишет так: «Мы были у полюса и умрём как джентльмены. Жалею только оставляемых нами женщин»; «Мы могли бы справиться, если бы бросили заболевших»; «Если бы мы остались в живых, то какую бы я поведал повесть о твёрдости, выносливости и отваге своих товарищей! Мои неровные строки и наши мёртвые тела должны поведать эту повесть». Признаваясь жене, что никаких шансов на спасение нет, Роберт Скотт просил её заинтересовать их сынишку естественной историей, чтобы он мог в будущем продолжить его дело путешественника-натуралиста. Скончавшийся в 90-х гг. доктор Питер Скотт (которому не было и года, когда его отец отправился в экспедицию, из которой так и не вернулся) стал выдающимся биологом и экологом, одним из руководителей Международного союза охраны природы и природных ресурсов. 

Едва весть о гибели пятерых англичан дошла до остального мира, история состязания двух экспедиций получила громкий резонанс. Многие не только в Великобритании, но и в Норвегии, на родине Амундсена, задумались над моральной стороной его поступка. Несомненно, появление конкурента, дотоле скрывавшего свои истинные замыслы, его победа, обернувшаяся для Скотта поражением, не могли не сказаться на настроении несчастных англичан. Получив на полюсе страшной силы удар, они уже не могли не думать о том, как глянут в глаза друзьям, которые много месяцев подряд, страдая от недоедания, холода, полярной тьмы, проваливаясь в ледниковые трещины, теряя дорогу в пургу, не жалея себя, готовили их так и не состоявшийся успех… 

Тела троих англичан погребены участниками поисковой партии в вечных снегах Антарктиды. Тела Эванса и Отса, несмотря на все усилия товарищей, так и не найдены. А на побережье материка рядом с базой британской экспедиции, на вершине высокого холма, обращённого к величественному ледяному Барьеру Росса, поднялся трёхметровый крест, сделанный из австралийского эвкалипта.

На нём — надгробная надпись в память о пятерых погибших. И — заключительные слова стихотворения классика британской поэзии XIX в. Альфреда Теннисона «Улисс»: «То strive, to seek, to find and not to yield!» (что в переводе с английского означает: «Бороться и искать, найти и не сдаваться!»). Много позже, с выходом в свет романа Вениамина Каверина «Два капитана», именно эти слова стали жизненным девизом миллионов наших читателей, громким призывом для советских полярников разных поколений.

Простил ли себе Амундсен то, что случилось обжигающе-холодным летом 1911—1912 гг. в Антарктиде? Наверное, всё же не простил. Иначе не стал бы в последующие годы оправдываться перед мировым общественным мнением — ведь он был горд и самолюбив. 

Если бы простил — кто знает, полетел бы он на верную смерть арктическим летом 1928 г.? Тогда, перед самым отлётом «Латама», Амундсен покончил со всеми земными делами. Распродал вещи, расплатился (чуть ли не впервые в жизни!) с кредиторами и отправился спасать недруга. Через 1 ч 40 мин после старта самолёта связь с ним оборвалась — он погиб где-то в Баренцевом море. Несколько месяцев спустя волны прибили к северному побережью Норвегии один из поплавков «Латама». Поэт Константин Симонов, посвятивший памяти Амундсена стихотворение «Старик», закончил его такой строфой: 

Рыбачий бот, уйдя на промысла, Нашёл кусок его бессмертной славы — Обломок обгоревшею крыла. 

Если бы Амундсен простил себя — не написал бы он, узнав о гибели Скотта и его спутников, поразительные по откровенности и силе слова: «Я пожертвовал бы славой, решительно всем, чтобы вернуть его к жизни. Мой триумф омрачён мыслью о его трагедии. Она преследует меня!»

Амундсен и Скотт, Скотт и Амундсен… Сегодня в той самой точке, которая принесла великую победу одному и смертельное поражение другому, ведёт научные исследования антарктическая станция «Амундсен — Скотт». Южный полюс и мудрая географическая карта навеки соединили былых соперников, ушедших в бессмертие.

К началу XX века на карте мира почти не осталось белых пятен, поэтому за право стать первооткрывателем началась настоящая гонка. Одним из таких манящих мест, куда ранее не ступала нога человека, был Южный полюс.

И вот ирония судьбы — оставаясь девственным на протяжении тысячелетий, он был дважды открыт меньше чем за месяц. Слава и лавры — шведу Амундсену и жестокое разочарование британцу Скотту и его команде, прибывшими на заветную точку вторыми.

История Скотта и его экспедиции трагична и не похожа на классический голливудский фильм о первопроходцах, но от мужества и отваги ее героев захватывает дух. И становится понятно — чтобы стать настоящим героем, необязательно быть первым или победителем.

Ранняя жизнь и первая экспедиция

Роберт Фолкон Скотт родился в состоятельной семье в английском Девоне в 1868 году. В его роду были моряки, как со стороны его матери, так и со стороны отца, и он впервые вышел в море в возрасте 13 лет. Роберт хорошо изучил свое ремесло и быстро продвинулся по службе в Королевском флоте.

Когда молодой Скотт служил на флоте в Вест-Индии, он случайно встретил географа по имени Клементс Маркхэм. Тот был впечатлен умом, энтузиазмом и обаянием юноши и написал: «Я уверен в том, что Скотту было предназначено командовать Антарктической экспедицией».

Прибыв домой в отпуск в июне 1899 года, Скотт снова встретился с Маркхэмом, от которого узнал о планирующейся Антарктической экспедиции и два дня спустя написал заявление о просьбе назначить его на должность командующего этой кампанией.

После 18 лет службы на флоте Скотт начал чувствовать себя «засидевшимся на одном месте» и хотел расширить свой кругозор. В итоге он был выбран руководителем совместной антарктической экспедиции Королевского общества и Королевского географического общества, получив известие об этом назначении в 1900 году.

Специально для этой экспедиции был построен корабль «Дискавери» — деревянное парусное судно со вспомогательными двигателями. «Дискавери» имел 52 метра в длину, 10 метров в ширину и весил 485 тонн без груза. Судно покинуло Данди, где было построено, 31 июля 1901 года, отправившись на юг, в Антарктиду.

Среди членов экипажа этой экспедиции был будущий знаменитый исследователь Антарктики Эрнест Шеклтон, нанятый в качестве третьего лейтенанта, отвечавшего за трюмы, запасы провизии и анализ глубоководной воды. Это было его первое из четырех путешествий к ледяным берегам.

Достигнув Антарктиды и после некоторых первоначальных исследований вдоль побережья, «Дискавери» направился к проливу Мак-Мердо, где должны были быть созданы зимние квартиры.

Экспедиция состояла из множества «проектов», как научных, так и исследовательских, выполняемых различными членами команды. Но центральным ее элементом была попытка достичь Южного полюса или, по крайней мере, исследовать ледяные земли южнее, чем кому-либо удавалось сделать ранее.

Продвигаться вперед оказалось не так-то просто. Собаки обессилили и больше не могли тащить сани, Шеклтон начал страдать от последствий цинги, все мужчины боролись с голодом. Доктор Уилсон страдал снежной слепотой и в какой-то момент тащил свои сани с завязанными глазами, чтобы облегчить боль, вызванную светом. В итоге экспедиция повернула обратно 31 декабря 1902 года, достигнув 82°17′ северной широты. Они продвинулись на 300 миль южнее, чем кто-либо до них, и находились всего в 480 статутных милях (772 км) от полюса.

Им потребовалось чуть больше месяца, прежде чем они снова добрались до своей базы. Скотт так описал состояние команды: «Мы настолько истощены, насколько это возможно для трех человек». Они отсутствовали 93 дня и преодолели 960 статутных миль (1 544 км).

Экспедиция, однако, продолжалась. Вспомогательный корабль «Морнинг» прибыл из Новой Зеландии, чтобы привезти дополнительные припасы и обменять часть персонала, включая Шеклтона, который все еще оправлялся от последствий цинги. «Морнинг» снова отправился в путь 1 марта 1903 года, оставив группу на очередную антарктическую зимовку.

«Морнинг» вернулся в 1904 году, на этот раз в сопровождении другого корабля «Терра Нова». Правительство Англии решило, что антарктическая партия обходится слишком дорого, и хотело, чтобы всех ее членов доставили обратно, независимо от того, придется ли в процессе отказаться от чести открытия Южного полюса.

Какое-то время казалось, что «Дискавери» придется бросить, поскольку между ним и открытой водой было 28 метров льда. Однако после долгой напряженной работы, с помощью взрывчатых веществ, попутного ветра и двух спасательных судов, пробившихся сквозь лед, «Дискавери» был освобожден, и все три судна полным ходом направились обратно на север.

К началу 1907 года Скотт принял решение возглавить вторую экспедицию в Антарктиду — как и в случае с «Дискавери», ее центральным пунктом должно было стать достижение Южного полюса.

Вторая попытка: экспедиция «Терра Нова»

Скотт хотел снова использовать «Дискавери» для этой второй экспедиции, но за несколько лет до этого адмиралтейство продало его компании Гудзонова залива, и она отказалась продавать его обратно. Рассмотрев несколько других вариантов, Скотт приобрел судно «Терра Нова», которое использовалось для китобойного промысла и охоты на тюленей.

Сбор денег для экспедиции был медленной и трудной задачей, а вот команда добровольцев, напротив, подавала заявки со всего мира. Более 8000 человек вызвались присоединиться к экспедиции.

Путешествие в Антарктиду на «Терра Нова» было насыщено событиями: во время шторма были потеряны некоторые пони, собаки, часть угля и других припасов. 8 декабря 1910 года был замечен первый айсберг, а на следующий день, на 65°8′ S широты «Терра Нова» вошла в паковый (многолетний) лед. В течение следующих трех недель судно продолжало сталкиваться с тяжелыми льдами, толщиной более трех метров, расходуя при этом большое количество драгоценного угля.

В первый день нового 1911 года в поле зрения путешественников появилась гора Эребус. Они попытались высадиться на мысе Крозье, где планировали устроить зимние квартиры, но море было слишком бурным, и следующим вариантом был пролив Макмердо. 4 января 1911 года «Терра Нова» бросила якорь во льду, и началась разгрузка, во время которой самые большие сани ушли под лед и затонули.

Однако компания не отчаивалась. Мужчины быстро возвели хижину — ее постройка заняла две недели. Жилье размером 15 на 8 метров и высотой почти три метра было утеплено морскими водорослями, снабжено плитой и разделено на две части перегородкой из ящиков, чтобы отделить каюту матросов от офицерской.

Только после прибытия в их зимний лагерь и возведения хижины Скотт узнал, что норвежец Руаль Амундсен прибыл в Китовую бухту, примерно в 640 км от них, и тоже планировал достичь Южного полюса следующим летом.

У Амундсена было больше собак, и они были лучше обучены, более того, он и его люди имели солидный опыт езды на упряжках. Многие члены команды Скотта были недовольны прибытием Амундсена, поскольку оно не было объявлено заранее, поэтому им показалась неспортивной попытка шведа опередить Скотта и его команду в гонке за покорение не изведанной до этого точки.

Экспедиция плодотворно провела зиму, и было собрано много научных данных. Хотя Скотт проводил немало времени, занимаясь наукой, его мысли неизбежно возвращались к предстоящей попытке покорить Южный полюс. Он решил, кто будет его спутниками в полярном путешествии. В команду вошли:

• доктор Э. А. Уилсон, известный как «Дядя Билл», главный ученый и врач экспедиции;
• капитан Л. Э. Г. Оутс, кадровый солдат, отвечающий за сибирских пони;
• старшина Эдгар «Тафф» Эванс, силач отряда, ответственный за снаряжение;
• лейтенант Генри «Берди» Бауэрс, кладовщик на корабле, который проявил себя как способный малый.

«Я не знаю, что думать о шансах Амундсена. Если он доберется до полюса, то, должно быть, сделает это раньше нас, так как он будет быстрее передвигаться с собаками и почти наверняка стартует рано. Из-за этого я решил действовать именно так, как мне следовало бы поступить, если бы его не существовало, но отправиться в путь как можно раньше. Любая попытка участвовать в гонке, должно быть, разрушила бы мой план, кроме того, это не похоже на то, к чему стоит стремиться… Ты можешь быть уверена в том, что я не скажу и не сделаю ничего глупого, только, боюсь, ты должна быть готова и к тому, что наше предприятие не будет увенчано успехом. В конце концов, важна работа, а не последовавшие за ней аплодисменты». (Из письма Скотта своей жене Кэтлин).

Гонка за первенство

Расстояние от зимовья в Хат-Пойнт до Полюса и обратно составляло 1766 статутных миль (это 2825 километров — почти столько же как от Москвы до Новосибирска). Каждый шаг пути приходилось преодолевать пешком, с лыжами или без них. Температура при этом никогда не поднималась выше −18° C.

Через равные промежутки примерно в 112 километров были устроены склады, в каждом из которых хранилось продовольствие и топливо на неделю. Борясь с постоянными снегопадами, команда добралась до первого склада продовольствия и припасов, который они заложили прошлым летом, на пятнадцатый день.

Погода в тот сезон была особенно плохой, экстремальные холода чередовались с более теплыми, чем обычно, метелями, которые растопили снег и очень сильно затруднили передвижение вперед. Пони проваливались по пояс в мягкий снег и были измотаны, в итоге их пристрелили и оставили в качестве запасного мяса, а их работа по транспортировке перелегла на людей.

Каждый из участников группы тащил около 80 килограммов груза по мягкому снегу, в котором они проваливались почти по колено. Путешественники страдали снежной слепотой и иногда натыкались на расщелины, сани и друг друга. 13 декабря, за день до того, как Амундсен достиг полюса, британская группа продвинулась менее чем на семь километров за девять часов.

Каждый день был тяжелой рутиной и давал ужасные результаты. Наконец, 16 января они добились хорошего прогресса и думали, что достигнут полюса на следующий день — это взбодрило уставших и истощенных мужчин.

Однако во второй половине того же дня Бауэрс заметил впереди что-то похожее на пирамиду из камней, и в сердцах путешественников начало закрадываться страшное подозрение. Полчаса спустя они поняли, что черное пятнышко — это флаг. Неподалеку были остатки лагеря вместе со следами, оставленными санями и собаками, однако это еще не был Полюс.

«Норвежцы опередили нас и первыми добрались до полюса. Это ужасное разочарование, и мне очень жаль моих верных товарищей. Приходит много тяжелых мыслей, и у нас было много дискуссий. Завтра мы должны отправиться на Полюс, а затем поспешить домой со всей возможной скоростью. Все мечты наяву должны исчезнуть; это будет утомительное возвращение», — писал Скотт.

17 января был «…ужасный день…», сильный встречный ветер и температура −30 ° C привели к обморожению троих из них. В дневнике Скотта записано:

«Великий Боже! Это кошмарное место, и так невыносимо для нас осознание, что мы спешили к нему без надежды на награду стать первооткрывателями».

Британцы достигли полюса 17 января 1912 года и обнаружили маленькую палатку, поддерживаемую бамбуком, на котором развевался норвежский флаг. Внутри была записка с именами пятерых, которые первыми достигли Южного полюса:

• Руаль Амундсен
• Олав Олавсен Бьяланд
• Хельмер Хансен
• Сверре Хельге Хассель
• Оскар Вистинг

Вместе с ней лежало письмо, которое нужно было доставить королю Норвегии Хокону, чтобы подтвердить подвиг команды Амундсена.

Начало конца

Несмотря на прощание с надеждой стать первыми, обратный путь команды Скотта начался довольно хорошо, но погода становилась все более суровой, а запасы энтузиазма окончательно иссякли. Скотт написал 21 января 1912 года:

«Оутс чувствует холод и усталость больше, чем большинство из нас». А 23 января капитан записал: «Уилсон внезапно обнаружил, что нос Эванса обморожен — он был белым и твердым. Нет никаких сомнений в том, что Эванс сильно потрепан».

К 24 января в дневниковых записях Скотта появилась первая заметка о серьезных опасениях:

«Это второй сильный шторм с тех пор, как мы покинули полюс. Мне не нравится, как это выглядит. Погода портится? Если это так, да поможет нам Бог с этим ужасным путешествием и скудной пищей».

Мужчины уже были на грани физических возможностей, травм становилось все больше, они недоедали в течение нескольких недель, Уилсон страдал снежной слепотой, у Оутса были обморожены ноги. Обморожение также затронуло пальцы и нос Эванса. Они много падали, из-за чего Скотт повредил плечо, а Эванс получил сотрясение мозга.

В какой-то момент они заблудились при спуске с ледника Бирдмор и провели кошмарные два дня, не зная, в каком направлении двигаться, и впадая во все большее уныние. У них закончились последние запасы пищи, и команда долго не могла найти продовольственный склад, но затем все же обнаружила его.

Однако радость была недолгой. Состояние Эванса сильно ухудшалось. Его положили на сани и отвезли в лагерь, который они разбили, но к тому времени, когда его поместили в палатку, мужчина уже был в коматозном состоянии. Он тихо скончался в 12.30 утра 17 февраля.

Погода по-прежнему была против них, особенно сильный мороз до −40 ° C и снежный наст, не подходящий для того, чтобы тащить сани.

5 марта Скотт записывает:

«Ноги Оутса в ужасном состоянии… Бедному солдату почти конец». Несмотря на холод и труднопроходимый снег, Оутс продолжал идти под присмотром доктора Уилсона, но 16 марта он предложил своим спутникам оставить его в спальном мешке и продолжить путь самим.

Спутники отказались выполнять его просьбу и попросили продолжить путь вместе с ними. В итоге они прошли еще несколько километров. Той ночью Оутсу стало хуже, и он лег спать, надеясь не проснуться, однако утром он открыл глаза и обнаружил, что дует метель.

Его ставшие знаменитыми последние слова были: «Я просто выйду на улицу и, возможно, задержусь ненадолго». Он пошел навстречу своей смерти, чтобы больше не быть обузой для своих друзей, которые сами находились в ухудшающемся физическом состоянии. Процесс надевания ботинок оказался настолько болезненным, что он не выдержал этой пытки и вышел навстречу своей смерти в носках.

«Мы знали, — писал Скотт, — что бедняга Оутс шел навстречу своей смерти, но, хотя мы пытались отговорить его, мы знали, что это был поступок храброго человека и английского джентльмена. Мы все надеемся встретить конец с таким же настроем, и, несомненно, конец недалек».

Последний лагерь был разбит 19 марта всего в 17 километрах от следующего склада. 20-го трое оставшихся в живых проснулись от очередной бушующей метели. Скотт сильно страдал от обморожения ноги, а Уилсон и Бауэрс должны были отправиться на склад за топливом. К 22-му они все еще не могли тронуться в путь, метель была такой же сильной, как и до этого.

Британцы так и не покинули этот последний лагерь, так как у них закончились еда и топливо, и они были слишком слабы, голодны и обморожены, чтобы предпринять попытку добраться до продовольствия. 29 марта 1912 года Скотт сделал свою последнюю запись в дневнике:

«С 21-го числа был непрерывный шторм. У нас было топливо, чтобы приготовить по две чашки чая на человека. Каждый день мы были готовы отправиться на наш склад, расположенный в 11 милях отсюда, но за дверью палатки по-прежнему царила невероятная метель. Я не думаю, что мы можем надеяться на лучшее. Мы будем держаться до конца, но, конечно, мы становимся слабее, и конец не за горами. Это кажется жалким, но я не думаю, что смогу написать больше. Если бы мы остались в живых, у меня была бы история о мужестве моих товарищей, которая тронула бы сердце каждого англичанина. Эти черновые записи и наши мертвые тела должны рассказать историю».

Палатка и три замороженных тела были обнаружены только почти восемь месяцев спустя, 12 ноября того же года. Над их телами была воздвигнута огромная ледяная пирамида, увенчанная крестом. Позже на хат-Пойнт был установлен крест в память о:

• Капитане Роберте Ф. Скотте
• Лейтенанте Генри Р. Бауэрсе
• Старшине Эдгаре «Тафф» Эвансе
• Капитане Лоуренсе Э. Г. Оутсе
• Докторе Эдварде А. Уилсоне