Частые нарушения в обвинительном заключении,
которые влекут возвращение уголовного дела прокурору
Начать хочу с того, что само по себе обвинительное заключение является итоговым документом следствия, которым фактически подводятся итоги предварительного расследования и в котором систематизируются собранные по делу доказательства и иные, имеющие значение при разрешении уголовного дела судами обстоятельства.
В силу чего, уголовно-процессуальный закон придает особое значение данному документу и допущенные при его составлении, и утверждении ошибки во многих случаях влекут отмену состоявшихся судебных решений, и возвращении дела прокурору.
Так согласно ст. 237 УПК уголовное дело возвращается прокурору для устранения препятствий его рассмотрения, в том числе если обвинительное заключение составлено с нарушением УПК, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения. Не буду томить вас ожиданиям.
Итак, существенные нарушения в обвинительном заключении.
Первое нарушение — это не утверждении обвинительного заключения прокурор. Согласно ст. 221 УПК прокурор рассматривает поступившие от следователя уголовное дело с обвинительным заключением и принимает по нему, в том числе решение об утверждении обвинительного заключения, и о направлении уголовного дела в суд.
Важным является то обстоятельство, что правом утверждении обвинительного заключения обладает, как сам прокурор, так и его заместитель, ну, или исполняющий обязанности прокурора.
Различные помощники прокурора правом утверждении обвинительного заключения не обладают. В самом обвинительном заключении в случае его утверждения на первой странице указывается резолюция:» Утверждаю, ФИО прокурора и дата его утверждения».
Второе — это несогласование обвинительного заключения с руководителем следственного органа или иными словами, отсутствие на последней странице обвинительного заключения, не приложений к нему, а самого заключения резолюции «Согласен» и подписи руководителя следственного органа, а также отсутствие подписи следователя на последней странице обвинительного заключения, приложений к нему, а также даты и место его составления -это также последняя страница.
Третье — это не указание в обвинительном заключении данных о судимостях обвиняемого. Важно, что здесь речь идет именно о непогашенных и не снятых в установленном законом порядке судимостях не указания, которых является существенным нарушением и влечет возвращении дела прокурору для пересоставления обвинительного заключения.
Это касается не только судимостей к лишению свободы, но и к более мягким видам наказания, например, штрафам или обязательным работам, которые погашаются по истечении одного года после выплаты штрафа или отработки.
И до данного момента считаются не погашенными, хотя могут не создавать рецидива преступлений или указанием заключений погашенной судимости существенным нарушением закона не является и возврат дела прокурору не влечет.
Четвертое нарушение — это отсутствие приложений к обвинительному заключению. Это список подлежащих вызову в судебное заседание лиц со стороны обвинения и защиты с указанием их места жительства и места нахождения.
Здесь важно, что если показания свидетеля приведены в самом заключение, то его данные обязательно должны содержаться в списке свидетелей, а также справки о сроках следствия об избранных мерах пресечения и иных обстоятельствах по делу.
Пятое – обвинение, указанное в обвинительном заключении, должно соответствовать обвинению, изложенному в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого по данному уголовному делу.
В данном случае речь не идет о технических ошибках или недочетах, а также об упущение каких-либо не значимых обстоятельств, которые не касаются обстоятельств, подлежащих доказыванию.
То есть, если есть различие в месте, времени, способе совершения преступления в описании совершенных действий обвиняемым, то данные нарушения являются существенными и влекут возвращении уголовного дела прокурору.
Шестое — это неверное указание квалификации вмененного преступления в обвинительном заключении. То есть, не указание пункта или части статьи уголовного кодекса или их неправильное указание, а также несоответствие описание квалификации вмененного преступления указанном пункту и части статьи Уголовного Кодекса.
Например, при описании преступления указано, что совершён сбыт наркотиков группой лиц по предварительному сговору в значительном размере, однако при указании квалификации указано обвинения по п. «а» ч. 3 ст. 228.1 Уголовного Кодекса, то есть указание на п. «б» значительный размер просто отсутствует.
Седьмое нарушение — это неправильное указание данных о личности обвиняемого. Наиболее существенными являются его: фамилия, имя, отчество, дата и место рождения, то есть такие данные, которые позволяют идентифицировать его личность по документам и неверное указание таких данных в обвинительном заключении просто не позволяет убедиться в соответствии личности обвиняемого личности лица, совершившего, по мнению следствия преступления.
А также соответствие данным о личности лица в отношении, которого дело направлено в суд личности лица, привлеченного в качестве обвиняемого.
Во многих случаях неверное указание таких данных влечет возвращении дела прокурору, однако имейте в виду, что если только в одном месте обвинительного заключения фамилия указано неправильно, но в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и в других местах обвинительного заключения оно указано верно, то такая техническая ошибка нарушением не является.
Кроме того, обвинительное заключение обязательно должно быть вручено подсудимому в установленный законом срок, составляющий 7 суток.
И это только самые распространенные нарушения в обвинительном заключении, которые в большинстве случаев приводят к возврату уголовного дела прокурору и отмене всех судебных решений по уголовному делу, если они были приняты судами.
Типичные ошибки при составлении обвинительного заключения
В
обвинительном заключении употребляются
книжные и стилистически нейтральные
слова и обороты. В выдержках из показаний,
вводимых в обвинительное заключение,
иногда могут присутствовать
слова разговорные и даже просторечные:
анонимка, по
пьянке, продал налево, левак, растащили,
попался, сцапали, рыло и
т.п. Однако в тексте обвинительного
заключения подобные слова заменяются
соответствующими синонимами, характерными
для законодательного подстиля:
анонимное
письмо, в состоянии алкогольного
опьянения (в пьяном виде) и
т.п.
Точно
называя действие или предмет, книжные
и нейтральные в стилистическом отношении
слова в то же время не содержат субъективной
оценки и поэтому не дают повода обвинить
пишущего в предвзятости или в пристрастном
отношении к тому или иному участнику
процесса. А строгая объективность, как
известно, — одно из определяющих свойств
обвинительного заключения.
Для
языка юридических документов вообще и
обвинительного заключения в частности
характерно, что из пары синонимов
глагольно-именное сочетание – глагол,
как правило, выбирается сочетание, так
как оно, во-первых, терминологически
точно называет действие или процесс и,
во-вторых, по своей окраске (книжное)
соответствует стилю официально-деловой
речи; глаголы же, синонимичные сочетаниям,
менее точны по смыслу и, кроме того,
могут иметь разговорный оттенок.
Сравните: совершил
кражу –
украл;
совершил нападение –
напал;
подвергнуть допросу, произвести допрос
–
допросить;
допустить нарушение (правил) –
нарушить
правила; произвести арест, обыск –
арестовать,
обыскать; совершил мошенничество –
смошенничал
и
т.п.
Итак,
в обвинительном заключении юридические
термины и их синонимы должны использоваться
в строгом соответствии со своими
смысловыми и стилистическими
характеристиками; употребление элементов,
не обеспечивающих смысловую однозначность
и нарушающих стилистическую однородность
текста обвинительного заключения,
недопустимо. Некоторые обороты,
используемые в обвинительных заключениях,
имеют устойчивый характер. Это своего
рода клише, облегчающие следователю
процесс написания обвинительного
заключения. Обычными, например, являются
обороты: дело
приостановлено за
нерозыском
преступника (ср.:
дело приостановлено из-за (вследствие)
того, что преступника не разыскали);
дело
принято к производству Прокуратурой
РФ; произведенным по данному делу
расследованием установлено… (ср.:
Прокуратура
РФ приняла дело к своему производству;
расследование по этому делу установило…)
и др.
Нельзя
смешивать обороты будучи
допрошен по данному эпизоду и
допрошенный
по данному эпизоду:
Будучи
допрошенный по данному эпизоду, Соколов
виновным себя не признал.
При
изложении фактов, послуживших основанием
к возбуждению уголовного дела, юристы
часто употребляют оборот по
поводу: По данному поводу было возбуждено
уголовное дело.
Однако этот оборот слишком слабо передает
причинно-следственную связь между
предложениями. Если, например, уголовное
дело было возбуждено после того, как в
следственные органы поступило заявление
о конкретном факте нарушения закона
конкретным лицом, то лучше написать: На
основании этого заявления… или:
На
основании фактов, изложенных в этом
заявлении, было возбуждено уголовное
дело.
Обвинительному
заключению свойствен прямой порядок
слов: подлежащее предшествует сказуемому,
определение – определяемому слову,
дополнения следуют за управляющим
словом, обстоятельства стоят по
возможности ближе к тому слову, с которым
они соотнесены по смыслу. Иногда
наблюдается инверсия (обратный порядок)
управляющих и управляемых слов, главным
образом глагола-сказуемого и дополнения.
Например, Допрошенный
по делу обвиняемый Спиридонов виновным
себя не признал. Сочетание
виновным
себя часто
имеет дополнения (например, виновным
в убийстве),
но и тогда оно, как правило, ставится
перед сказуемым (не)
признал (и,
таким образом, подлежащее и сказуемое
оказываются разобщенными). Это объясняется
тем, что глагол-сказуемое (не)
признал нередко
употребляется в сочетании с однородным
глаголом, указывающим на дополнительное
действие дающего показания. Например:
Савина
виновной себя в хищении бытовой техники
признала и сообщила на допросе, что…
Обратного
порядка слов следует избегать в тех
случаях, когда оборот виновным
себя имеет
много зависимых слов. В подобных
предложениях сказуемое так далеко
отстоит от подлежащего, что читатель
вынужден возвратиться к началу фразы,
чтобы понять ее смысл. Например:
Бадма-Халгаев
виновным себя в даче взятки в сумме 120
000 руб. Шерстяных за незаконное зачисление
студентом в университет признал и
полностью подтвердил изложенные выше
обстоятельства.
Это
предложение можно переделать, заменив
цепочку зависимых слов
придаточным
предложением. Порядок слов в главном
предложении изменится: Бадма-Халгаев
признал себя виновным в том, что за
незаконное зачисление в университет
он дал взятку в сумме 120 000 руб. Шерстяных,
и полностью подтвердил изложенные выше
обстоятельства.
Более
сложным получается предложение, в
котором речь идет не об одном, а о двух
или нескольких лицах, причем каждое из
них обвиняется в разных деяниях:
Обвиняемые
Шубченко в злоупотреблении служебным
положением и получении взяток и Голосова
в посредничестве во взяточничестве
виновными себя признали и полностью
подтвердили обстоятельства этого
эпизода.
Необходимо
перестроить эту громоздкую фразу:
Обвиняемые
признали себя виновными: Шубченко –
в
злоупотреблении служебным положением
и в получении взяток, Голосова –
в
том, что была посредницей при даче
взяток. Оба полностью подтвердили
обстоятельства этого эпизода.
Обратный
порядок слов оправдан в тех случаях,
когда смысл, выражаемый дополнением,
важнее, чем смысл сказуемого: часто
следователь хочет подчеркнуть не столько
то, что обвиняемый признал (или не
признал) себя виновным, сколько то, в
чем, в каких именно деяниях он признался.
Если
же основной смысл выражается не
дополнением, а другими членами предложения,
то изменение порядка слов вносит лишь
путаницу. Например: После
этого Иванов о незаконном зачислении
Попова в институт за взятку договорился
с Борисовым
(из-за неправильного порядка слов здесь
возникли двойственные смысловые связи:
зачисление
за взятку
или договорился
за взятку?).
Главное, о чем сообщается в предложении,
–
это договоренность
Иванова и Борисова
(то, о чем они договорились, известно
читателю из контекста). Однако это
главное сообщено так, что слова,
обозначающие участников договора,
оказались разъединенными. Следовало
бы написать: После
этого о незаконном зачислении Попова
в институт за взятку Иванов договорился
с Борисовым.
Ничем
не оправдано такое построение предложения,
при котором меняется порядок слов в
глагольных словосочетаниях, не
принадлежащих к специфическим юридическим
конструкциям (такой конструкцией
является, например, оборот (не)
признал себя виновным). В
подобных сочетаниях глагол, выраженный
неопределенной формой, может играть в
предложении роль дополнения: стараться
выяснить вопрос; стремиться сбыть
краденое. Порядок
слов типа:
стараться
вопрос выяснить,
стремиться
краденое сбыть
уместен, лишь когда необходимо подчеркнуть
смысл глагола (выяснить,
а не
запутать;
сбыть,
а не
спрятать).
В остальных случаях действует правило
прямого порядка слов. Поэтому предложение:
Между
участниками этого преступления состоялась
договоренность изготовлением поддельных
1000-рублевых денежных знаков заняться
в г. Смоленске
лучше исправить: Участники
преступления договорились заняться
изготовлением поддельных денежных
знаков в г. Смоленске.
При
составлении обвинительного заключения
возникает необходимость называть
разного рода действия обвиняемых и
свидетелей. Этим объясняется, что в
тексте обвинительного заключения
используется много отглагольных
существительных.
Существительные
точнее указывают на характер действия,
чем соответствующие глаголы: произвести
обыск,
а не обыскать,
совершить
нападение,
а не напасть
и
т.д.
При
употреблении нескольких подобных
глагольно-именных словосочетаний в
предложении часто образуется цепочка
нескольких грамматически одинаковых
форм (нанизывание падежей).
Кроме
того, существительные, стоящие в одном
и том же падеже, чаще всего бывают сходны
и по морфологическому строению. Отсюда
–
стилистически неудачное стечение слов
с суффиксами -ение,
-ание, -тие, -ация и
т.п. Например: для
осуществления решения совещания;
с
целью обнаружения
захоронения
и оказания помощи в этом отношении
районной прокуратуре;
в
целях расследования подготовки и
совершения преступления
и т.п.
В
подобных случаях следует то или иное
существительное заменять глаголом, а
цепочку слов, стоящих в одном и том же
падеже, перестраивать в придаточное
предложение: для
того чтобы осуществить решение совещания,
чтобы обнаружить захоронение, а также
для того, чтобы помочь в этом отношении
районной прокуратуре; чтобы расследовать,
как готовилось преступление и как оно
было совершено.
Иногда
какое-либо из отглагольных существительных
может быть устранено из предложения
без ущерба для его смысла. Например,
фразу: Они
оставили на месте совершения преступления
отрезок металлической трубы
можно без потери в точности сообщаемого
изменить: Они
оставили на месте преступления…
При
употреблении отглагольных существительных
надо помнить и о таком их свойстве: в
отличие от глаголов они, как правило,
не указывают на вид (совершенный или
несовершенный) и время действия. Поэтому
прочитавшему предложение: На
заседании коллегии обсуждался вопрос
о ликвидации отставания в этом деле
остается непонятно, отставание
уже ликвидировано, ликвидируется или
же на заседании обсуждалось, как его
ликвидировать.
Особенно
внимательным следует быть при назывании
действий, которые в литературном языке
обозначаются только глаголами, а
соответствующие отглагольные
существительные либо не образуются
вовсе, либо имеют индивидуальный
характер: утащить,
утонуть, окунуть, заснуть, отнять,
разбить, выпить, выколоть, откусить
и др. (в русском языке нет слов утащение,
утонутие, окунутие, заснутие, отнятие,
разбитие, выпитие, выколотие, откушение).
Например, стремление юриста обязательно
именовать действия иногда приводит к
ошибкам: Эти
показания полностью подтвердились при
осмотре места происшествия, произведенном
сразу же после совершения преступления,
во время которого было установлено, что
проникновение в магазин действительно
имело место через первое от угла с
восточной стороны здания окно путем
выставления средних звеньев в наружной
и внутренней рамках… . Желание
точно обозначить преступные действия
Проникновение
имело место путем выставления
обвиняемых нарушает правила образования
и употребления слов. В данном случае
нет необходимости указывать все сведения,
о которых хочет сообщить пишущий,
непременно в одно предложение. Некоторые
обороты с отглагольными существительными
лучше заменить глаголами, придаточными
предложениями или деепричастными
оборотами: Эти
показания полностью подтвердились при
осмотре места происшествия, произведенном
сразу же после совершения преступления.
Во время осмотра было установлено, что
обвиняемые проникли в магазин действительно
через окно, первое от угла здания с
восточной стороны, выставив при этом
средние звенья наружной и внутренней
рам…
Или:
Вследствие
оставления потерпевшей вверенного ей
сейфа не запертым…; Необходимого эффекта
обвиняемый добился путем намеренного
дезинформирования руководства учреждения;
Ввиду неимения показаний, которые
содержали бы какие-либо опровергающие
сведения…; Принадлежание этих вещей
убитому установлено показаниями
свидетелей.
Устранить стилистические ошибки в этих
предложениях можно также с помощью
разного рода замен. Оборот вследствие
оставления
можно заменить придаточным предложением:
Вследствие
того, что потерпевшая оставила вверенный
ей сейф не запертым…; оборот
путем
дезинформирования
–
деепричастным оборотом: Необходимого
эффекта обвиняемый добился, намеренно
дезинформировав руководство; вместо
несуществующих слов принадлежание
и неимение
надо употребить слова принадлежность
и
отсутствие.
Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
В статье описываются типичные ошибки при расследовании уголовных дел, которые повлекли за собой необходимость возвращения уголовного дела прокурором для дополнительного расследования, а также анализируются допускаемые сотрудниками органов предварительного расследования нарушения уголовно-процессуального законодательства, препятствующие рассмотрению уголовного дела судом и вынесению итогового решения.
Ключевые слова: возвращение уголовного дела прокурору; права подозреваемых (обвиняемых); права потерпевших на доступ к правосудию; полномочия прокурора; нарушения при предварительном расследовании.
Охрана прав и свобод человека и гражданина от преступных посягательств, а также защита личности от незаконного и необоснованного обвинения выступают главными задачами, которые на сегодняшний день определяют основу уголовного судопроизводства. Реализация указанных положений на практике непосредственно связана с деятельностью сотрудников органов предварительного расследования.
Зачастую, выбор следователем (дознавателем) неоптимального варианта реагирования на возникшую ситуацию под воздействием объективных или субъективных факторов либо ситуационно обусловленное его упущение влекут за собой недостижение оптимального результата или утрату потенциальных возможностей в ходе предварительного расследования. В связи с этим, институт возвращения уголовного дела для производства дополнительного расследования является одним из основных механизмов устранения следственных ошибок и обеспечения недопущения нарушения прав, свобод и законных интересов участников уголовного процесса.
На основании изложенного особый интерес представляет анализ характерных ошибок при расследовании уголовного дела, которые послужили основанием для возвращения уголовного дела на дополнительное расследование, а также возможные пути их устранения.
Заслуженный юрист РФ, доктор юридических наук, профессор Толкаченко А. А., описывая наиболее часто встречаются факты ненадлежащего выполнения требований уголовно-процессуального законодательства, влекущие возвращение уголовного дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом, справедливо отмечает, что «по большинству уголовных дел, поступающих в суд, обвинительные заключения (обвинительные акты) составляются следователями (дознавателями) с различными нарушениями установленных требований УПК РФ: формально, без акцента на предмет доказывания применительно к каждому конкретному составу преступления (имеется более десятка их классификаций в зависимости от различных критериев — системообразующих признаков), без внутренней логики, без соблюдения принципов процессуальной экономии и в то же время достаточности доказательственной базы стороны обвинения» [6]. При этом, Толкаченко А. А. структурирует следственные ошибки следующим образом: существенные технические ошибки, смысловые нарушения, нарушения прав потерпевшего и нарушения при производстве следственных действий.
Кроме этого, кандидат юридических наук, доцент Короленко И. И. и помощник адвоката Драгунова Е. Ю. при изложении взгляда на структуру ошибок, допускаемых в досудебных стадиях уголовного процесса, разделяют их на «те, которые связаны с нарушениями уголовно-процессуального законодательства, и те, которые возникли в результате некачественной работы следователя при собирании, проверке и оценке доказательств» [5].
Изучение ряда материалов уголовных дел, анализ практической работы и научной литературы показало, что типичные следственные ошибки, препятствующие рассмотрению судом уголовного дела по существу и влекущие его возвращение для производства дополнительного расследования, можно разделить согласно следующей структуре: неполнота предварительного расследования; неправильная квалификация; существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые в свою очередь могут быть смысловыми и техническими.
Односторонность предварительного расследования, его неполнота имеют наиболее существенное и определяющее значении при рассмотрении уголовного дела по существу и принятии по нему итогового решения. К таким следственным ошибкам можно отнести неверное определение обстоятельств, подлежащих доказыванию, не проверка возможных версий совершенного преступления, формальное составление процессуальных и иных документов следователем (дознавателем), наличие однотипных и неинформативных допросов, ставящих под сомнение их достоверность, недостаточное использование в ходе предварительного расследования современных достижений криминалистической науки и судебной экспертизы и другие.
Например, согласно материалам уголовного дела Г. обвиняется в причинении И. тяжкого вреда здоровью по неосторожности. Согласно заключению эксперта имеющиеся телесные повреждения у И. свидетельствуют о неоднократности ударов, в результате которых они могли быть получены. Однако дознавателем не установлена причинно-следственная связь между причиненными телесными повреждениями и механизмом их образования, являются ли данные телесные повреждения комплексом травматического воздействия либо образованы самостоятельно, соответствующая ситуационная экспертиза не проводилась. Обстоятельства, касающиеся непосредственно события инкриминируемого Г. преступления, надлежащим образом дознавателем не доказаны.
Также ряд нарушений, повлекших направление уголовного дела прокурором для производства дополнительного дознания, выявлен при изучении уголовного дела по обвинению М. в присвоении денежных средств организации, в которой она осуществляла трудовую деятельность. В ходе дознания достоверно не установлено, за какой период образовалась вменяемая М. недостача денежных средств в кассе. Не установлен и не доказан умысел М., направленный на заведомое невозвращение присвоенных ею денежных средств.
Также, сотрудники, осуществляющие предварительное расследование по уголовному делу, пренебрегают требованиями закона об объективном исследовании всех обстоятельств дела, ограничиваясь производством следственных действий, направленных на обоснование и подтверждение предъявленного обвинения либо вовсе довольствуясь «царицей доказательств» — признательной позицией подозреваемого (обвиняемого).
К примеру, из диспозиции ч.1 ст.159.1 УК РФ следует, что мошенничество в сфере кредитования заключается в хищении денежных средств путем предоставления банку заведомо ложных и (или) недостоверных сведений. Так, согласно показаниям Б., обвиняемого в совершении вышеуказанного преступления, при получении займа, он ложно указал, что с 2016 года работал в указанной им в анкете-заемщика организации, вместе с этим материалами дела указанные сведения иными доказательствами более не подтверждены и не проверены, соответствующие сведения в данной организации не истребованы, а ее представитель по обстоятельствам произошедшего не допрошен.
Одним из распространенных недостатков, допускаемых следователями (дознавателями) при расследовании имущественных преступлений является не приведение или вовсе отсутствие доказательств, подтверждающих стоимость похищенного или поврежденного имущества, а также значительность причиненного потерпевшему ущерба.
Из положений постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» [3] следует, что при определении стоимости похищенного имущества необходимо исходить из его фактической стоимости на момент совершения преступления. Вопреки указанным положениям стоимость похищенного имущества сотрудниками правоохранительных органов определяется в основном лишь со слов потерпевших либо посредством приобщения чеков на момент покупки похищенного имущества, которая зачастую происходила значительно раньше совершенного преступления.
Кроме этого, при квалификации действий лица, совершившего кражу по признаку причинения гражданину значительного ущерба, следователями надлежащим образом не выясняется имущественное положение, а также совокупный доход членов семьи потерпевшего, что в свою очередь может повлиять на выводы о квалификации содеянного и служит основанием для производства дополнительного следствия по такому уголовному делу.
Следующей типичной ошибкой, влекущей возвращение уголовного дела следователю (дознавателю) для производства дополнительного расследования, выступает неправильная квалификация инкриминируемого деяния.
Классическое понятие квалификации преступлений, по мнению кандидата юридических наук Власенко В. В., можно представить в следующем виде: «это установление тождества между «фактическим» составом преступления, присутствующим в совершенном деянии, и «юридическим» составом преступления, содержащимся в уголовном законе» [4]. Отсюда можно сделать вывод о том, что результатом уголовно-правовой квалификации деяния является фактическое установление присутствия или отсутствия в деянии состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом Российской Федерации, которое находит свое юридическое закрепление в соответствующем процессуальном решении.
Например, согласно материалам уголовного дела Л. обвиняется в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью Б., совершенное с применением предметов, используемых в качестве оружия. Обвиняемая в своих показаниях выдвинула версию о том, что она действовала в целях обороны, сообщив, что ударила Б. ножом, чтобы защититься. Вместе с этим, следователем не установлено создавали ли действия Б. реальную опасность для жизни Л., осознавала ли она, что причиняет вред, который не был необходим для пресечения действий потерпевшего. В ходе предварительного расследования следователем достаточных мер, направленных на опровержение или подтверждении данных показаний, не принято, надлежащая юридическая оценка этим обстоятельствам не дана, квалификация содеянного по п. «з» ч.2 ст.111 УК РФ не является обоснованной.
Кроме этого, изучением материалов уголовного дела по обвинению Н. в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.115 УК РФ, установлено, что вследствие его действий у Я. имелось телесное повреждений в виде раны в левой скуловой области, после заживления которой образовался видимый неизгладимый рубец. Из показаний потерпевшей, а также других участников уголовного процесса, родственников и близких лиц Я. следует, что указанный рубец обезображивает ее внешний облик. С учетом установленных в ходе предварительного расследования обстоятельств действия Н. подлежали квалификации по ч.1 ст.111 УК РФ, что могло повлечь нарушения прав потерпевшего, в связи с чем прокурором было принято решение о возращении уголовного дела для производства дополнительного расследования.
Под существенными нарушениями уголовно-процессуального закона по смыслу п.1 ч.1 ст.237 УПК РФ понимаются такие препятствия к рассмотрению уголовного дела по существу, при которых обвинительное заключение (акт, постановление) составлены с нарушением требований уголовно-процессуального закона, исключающим возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения (акта, постановления).
При составлении обвинительного заключения (обвинительного акта, постановления) следователь (дознаватель) должен указать существо обвинения, время и место совершения преступления, его способы, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для дела (п. 3 ч. 1 ст. 220, п. 4 ч. 1 ст. 225 УПК РФ). Нарушения этих требований УПК РФ являются смысловыми, как правило, выражаются в следующем.
К примеру, согласно обвинительному заключению Т. высказал в адрес представителя власти В. угрозы применения насилия не опасного для здоровья, пригрозив избить. Однако в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого не указано, какие конкретно угрозы он высказывал. При этом из показаний самого потерпевшего не следует, что Т. пригрозил его избить. Между тем, угроза применения насилия является деянием, которое определяет событие преступления, предусмотренного ч.1 ст.318 УК РФ, составляет его объективную сторону, поэтому подлежит обязательной конкретизации.
Аналогичный факт отсутствия конкретизации деяния допущен при составлении обвинительного заключения в отношении М., совершившего хищение имущества П., находящегося в ячейке камеры хранения магазина, путем незаконного проникновения в нее. Однако в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого не указано, каким конкретно способом М. проник в указанную ячейку. Таким образом, объективная сторона инкриминируемого М. преступления в обвинительном заключении своего отражения не нашла.
Причиной возвращения уголовного дела прокурору стало отсутствие в обвинительном заключении по обвинению Ш. в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.201 УК РФ, указания на обязательный элемент данного состава, выражающегося в виде наступления существенного вреда правам и законным интересам организации, не приведено суждение о соотношении размера причиненного материального ущерба и финансово-хозяйственного положения предприятия в целом (безотносительно производственной деятельности на внутреннем рынке), не определены последствия для организации, повлекшие причинение материального ущерба, нарушение ее прав и законных интересов.
Нарушение прав обвиняемого было допущено дознавателем при составлении обвинительного акта по ч.1 ст.168 УК РФ в отношении Б. Исходя из квалификации, вмененной дознавателем, Б. совершил неосторожное повреждение чужого имущества в крупном размере. Однако согласно материалам уголовного дела в результате проявления Б. преступной небрежности по отношению к последствиям в виде возгорания произошло уничтожение имущества потерпевших. В материалах уголовного дела отсутствуют сведения, подтверждающие обоснованность вменения признака объективной стороны преступления в виде повреждения имущества.
Все вышеперечисленные нарушения касаются непосредственно смыслового содержания составленного обвинительного заключения (акта, постановления) относительно требований уголовного и уголовно-процессуального законодательства, препятствующие определению точных пределов судебного разбирательства и ущемляющие гарантированное право обвиняемого знать, в чем конкретно он обвиняется.
Существенные технические ошибки, как правило, обусловлены субъективными особенностями уполномоченных должностных лиц органов предварительного расследования и их пренебрежительным отношением к требованиям пунктов 1 и 2 ч. 1 ст. 220 и п. 3 ч. 1 ст. 225 УПК РФ, обязывающих следователя (дознавателя) указывать в обвинительном заключении (акте, постановлении) фамилии, имена и отчества обвиняемых и данные о личности каждого из них, характеризующих их сведений и сведений о материальном положении, ссылки на тома и листы дела всех доказательств, а также их анализ и другие. Составление обвинительных заключений (актов, постановлений) сводится к техническому копированию собранных по делу доказательств в полном объеме, без их анализа, учета их необходимости и достаточности для доказывания конкретных фактических обстоятельств.
Например, следователями необоснованно в качестве обстоятельств, отягчающих наказание, указывается совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, вместе с тем как из показаний обвиняемого следует, что состояние опьянение не повлияло на совершение последним преступления. Также следователями допускаются такие технические ошибки, как приведение ссылок в обвинительном заключении на доказательства, отсутствующие в уголовном деле, либо находящиеся на других его листах. В нарушении требований п.6 ч.1 ст.220 и п.6 ч.1 ст.225 УПК РФ показания подозреваемых, обвиняемых, потерпевших и свидетелей представляются от первого лица, что противоречит указанным нормам уголовно-процессуального закона, предусматривающие краткое изложение их содержания. В соответствии с ч.6 ст. 220 УПК РФ после подписания следователем обвинительного заключения уголовное дело с согласия руководителя следственного органа немедленно направляется прокурору. Вместе с этим, в нарушении указанной нормы уголовно-процессуального закона, обвинительное заключение следователем не подписывается, руководителем следственного органа не согласовывается, то есть формально отсутствуют подписи на завершающем предварительное расследование процессуальном документе.
Отдельно следует выделить такое нарушение требований ст.220 УПК РФ, исключающее возможность вынесения судебного решения, как несоответствие обвинения, изложенного в обвинительном заключении, обвинению, изложенному в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого. Указанный недостаток непосредственно касается события преступления, существа предъявленного обвинения, а также влечет за собой грубое нарушение прав обвиняемого, гарантированных ему уголовно-процессуальным законом.
Вместе с этим, наличие существенных отличий между обвинением, изложенным в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, и обвинением, содержащемся в обвинительном заключении, в очередной раз указывает на невнимательную организацию следственной работы со стороны руководства территориальных органов предварительного расследования и низкий уровень исполнительской дисциплины отдельного следователя.
Однако, на наш взгляд, не стоит сводить причины допускаемых ошибок лишь к субъективным факторам. Значительная служебная нагрузка, текучесть кадров и кадровый голод, ориентация работы на валовые показатели, отсутствие системного подхода к изучению судебной практики, а в некоторых случаях и вовсе отсутствие доступа к справочно-правовым системам существенно сказываются на качество предварительного расследования в целом.
Следственные ошибки являются определяющим фактором, препятствующим осуществлению правосудия в России. Старший прокурор отдела управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Тришева А. сделала заслуживающий внимание вывод «следственная ошибка — категория объективно существующая, и в законодательном порядке она не может быть отменена. Поскольку следственные ошибки были, есть и будут, то должны существовать и механизмы, устраняющие их» [7]. В настоящее время законодательно регламентированы следующие способы устранения следственных ошибок: на досудебной стадии уголовного производства — это ведомственный контроль, то есть возвращение уголовного дела руководителем следственного органа следователю со своими указаниями о производстве дополнительного расследования, и прокурорский надзор, то есть возвращение уголовного дела прокурором следователю (дознавателю) для производства дополнительного следствия (дознания) и устранения выявленных недостатков со своими письменными указаниями.
Безусловно, полное исключение следственных ошибок для осуществления правосудия в России коренным образом позволит улучшить качество его отправления, между тем любое судебное решение прежде всего должно быть законным и обоснованным. Таким образом, изложенные выше положения позволяют сделать вывод о том, что эффективное и скоординированное взаимодействие правоохранительных органов, прокуратуры и суда, в свете динамичного, направленного на гуманизацию, развития законодательства и практики, сможет решить общие проблемные вопросы, затрагивающие права личности и законные интересы общества и государства.
Литература:
- «Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» от 18.12.2001 № 174-ФЗ // Официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru, 12.11.2018.
- «Уголовный кодекс Российской Федерации» от 13.06.1996 № 63-ФЗ // Официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru, 12.11.2018.
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // «Бюллетень Верховного Суда РФ», № 2, февраль, 2018.
- Власенко В. В. Проблемные аспекты понятия «квалификация преступлений» // Российская юстиция. 2016. № 5. С. 59–62.
- Короленко И. И., Драгунова Е. Ю. Следственные ошибки как фактор, препятствующий осуществлению правосудия // Российский следователь. 2017. № 8. С. 10–13.
- Толкаченко А. А. Типичные ошибки и недостатки следствия с точки зрения судов. // Уголовный процесс. 2014. № 9.
- Тришева А. Дополнительное расследование: возникновение и становление // Законность. 2008. № 10. С. 43.
Основные термины (генерируются автоматически): обвинительное заключение, предварительное расследование, дополнительное расследование, УК РФ, РФ, возвращение уголовного дела, дознаватель, качество обвиняемого, материал уголовного дела, нарушение.
Повышение юридической квалификации и переподготовка кадров в сфере уголовной юстиции являются действенным средством роста качества их работы при расследовании и рассмотрении уголовных дел. В процессе переподготовки кадров обобщается мнение практических работников о проблемах правоприменения, их экспертные оценки учитываются при формировании учебных планов и программ. При этом уделяется внимание и вопросам досудебного производства, состоянию и недочетам предварительного следствия, от которого во многом зависит качество поддержания государственного обвинения и рассмотрения уголовных дел судами.
Такой мониторинг правоприменения осуществляется различными ведомствами, в том числе, видимо, Московской академией Следственного комитета России. Удивляет, однако, постановка вопросов о «невидимой руке уголовного судопроизводства», «об игре в правосудие». В частности, распределение следователей на (цитирую) «объективных» (39,67 %) и склонных к субъективизму (60,33 %), а «необъективных» следователей – на «злых» (50,69 %), «справедливых» (32,88 %), «добрых» (16,44 %). 1 Научность и репрезентативность таких классификаций весьма спорны. Откуда это и почему тогда юридическая общественность безмолвствует?
Однако обращает на себя внимание то, что 70 % следователей предпочитают квалифицировать деяние по более тяжкой статье, даже если есть возможность предъявить менее тяжкое обвинение. 2 Как видно, и это тоже все о следствии.
Настоящая публикация базируется на анализе поступивших от судей, из судов материалов, информации и содержит данные не только о типичных недостатках, допускаемых органами предварительного расследования, но и возможных путях их устранения. Они представляют собой довольно репрезентативный взгляд не со стороны, а, так сказать, изнутри. Эти сведения, как оказалось, вполне корреспондируют результатам последних ежегодных совещаний в Генеральной прокуратуре, Верховном Суде Российской Федерации и высказанным позициям, в частности, о сокращении особого порядка разбирательства уголовных дел.
Общая оценка качества направляемых в суды уголовных дел.
В качестве общей тенденции суды отмечают явное перекладывание функции обвинения на суд. И это при том, что подавляющее большинство дел (в разных регионах от 60 до 70 %) разрешается в упрощенной форме, предусмотренной гл. 40 УПК РФ. Тенденция проявляется не только в том, что по конкретным делам иногда отсутствуют логика и план расследования, следственные действия проводятся вне взаимосвязи между собой, без понимания того, на выяснение каких обстоятельств они направлены (по предмету доказывания), но также в том, что само расследование, следственные действия недостаточны по объему и по качеству.
Требование закона о всестороннем и объективном исследовании всех обстоятельств дела зачастую не выполняется, противоречия в собранных доказательствах не разрешаются. Следователи (дознаватели) нередко ограничиваются производством в рамках одной версии (гипотезы), фактически безмотивно, без надлежащего обоснования отказывают в удовлетворении подавляющего большинства ходатайств стороны защиты о производстве дополнительных следственных действий с целью проверки защитительных позиций, голословно ссылаясь на то, что «собранные доказательства подтверждают предъявленное обвинение». В связи с этим нельзя не вспомнить следственные идеи об «объективной истине».
В большинстве случаев данные распространенных явок с повинной надлежащим образом не проверяются и не закрепляются; их наличие воспринимается как подтверждение безусловной виновности лица («царицы доказательств»). Обязательный в соответствии с предметом доказывания комплекс следственных действий, направленных на проверку «признательных» показаний, не производится. В иных случаях, напротив, причастность лица к совершению преступления и выводы о его виновности основываются лишь на показаниях заинтересованного лица – потерпевшего. При этом меры к собиранию и закреплению достаточной совокупности доказательств обвинения не предпринимаются.
Особенно остро эта проблема стоит при досудебных соглашениях о сотрудничестве, когда следователь, получив такое соглашение с одним из соучастников преступления, практически игнорирует требования УПК РФ о необходимости подтверждения виновности остальных лиц совокупностью доказательств, ошибочно надеясь на преюдициальный характер такого соглашения (см. ст. 90 УПК РФ).
Проблема ответственности соучастников преступления и надлежащего доказывания стороной обвинения их виновности не менее актуальна применительно к другим формам судопроизводства: в порядке гл. 40 УПК РФ и при рассмотрении дел судом с участием присяжных заседателей.
Ошибки в обвинительных актах и заключениях.
По большинству уголовных дел, поступающих в суд, обвинительные заключения (обвинительные акты) составляются с различными нарушениями установленных требований УПК РФ, формально, без акцента на предмет доказывания применительно к каждому конкретному составу преступления (имеется более десятка их классификаций в зависимости от различных критериев (системообразующих признаков), без внутренней логики, без соблюдения принципов процессуальной экономии и в то же время достаточности доказательственной базы стороны обвинения).
Процесс составления обвинительных заключений (актов) сводится, по существу, к техническому копированию собранных по делу доказательств в полном объеме, без учета их необходимости и достаточности для доказывания обстоятельств, предусмотренных УПК РФ, без приведения и оценки доказательств стороны защиты. Например, по ряду категорий дел (в частности, о преступлениях против собственности, в сфере экономики) изымается значительное количество документов, которые признаются вещественными доказательствами и приобщаются к материалам дела. Такие документы составляют десятки томов. В результате так называемыми рабочими, информативными материалами являются единицы томов (как правило, не более 10–15), а остальные десятки, а иногда сотни томов документов содержат исключительно указанные вещественные доказательства, которые фактически доказательственного значения не имеют, но влияют на признание дела многотомным и на соответствующую денежную надбавку за сложность и напряженность дела. По сути, в целях получения указанной надбавки все дела искусственно превращаются в «сложные и напряженные».
Подобная практика приводит, вопервых, к затягиванию времени выполнения требований ст. 217 УПК РФ и, соответственно, к увеличению процессуальных сроков расследования и содержания обвиняемых под стражей, а вовторых, к сложностям, связанным с возвратом после постановления приговора указанных доказательств в те органы, учреждения и организации, из которых они были изъяты. Фактически возникает необходимость возврата томов уголовного дела, а не письменных доказательств.
Нарушения при производстве следственных действий.
В своих оценках судьи отмечают уже даже как систему формальное, с нарушениями требований УПК РФ составление процессуальных и иных документов должностными лицами органов предварительного расследования. Так, во многих случаях содержание протоколов допросов различных субъектов абсолютно идентичное, с разницей лишь в их анкетных данных, что ставит под сомнение достоверность отражения следователем (дознавателем) хода допроса.
Протоколы осмотров, обысков не отражают объективный, реальный ход и результаты этих следственных действий, особенности местности, точное местоположение следов, вещественных доказательств, иные значимые для дела и порой невосполнимые обстоятельства.
При задержании подозреваемого в совершении преступления имеют место случаи производства личного досмотра и изъятия вещей вместо личного обыска в порядке, предусмотренном ст. 184 УПК РФ. Судьи отмечают, что в протоколе задержания основания, предусмотренные ст. 91 УПК РФ, как правило, не указываются, а это обстоятельство нередко оспаривается, обжалуется и может влиять на весь ход и результат судебного разбирательства.
Не в полной мере в ходе предварительного следствия выполняются требования ч. 5 ст. 1861 УПК РФ, протоколы соединения абонентов и абонентских устройств приобщаются к делу без протокола их осмотра, не указывается, какая часть информации является важной и какое именно она имеет значение для дела (т. е. что доказывает).
По делам о преступлениях в сфере незаконного оборота наркотических средств суды указывают на необоснованно длительные сроки предварительного расследования преступлений, совершенных в условиях очевидности, при наличии материалов проведенных оперативно-розыскных мероприятий. Если в этих материалах имеются сведения о том, что лицу, принимающему участие в проведении «проверочной закупки», выдаются звукозаписывающие устройства, то последующие материалы дела не содержат результатов их дальнейшего использования.
В ряде случаев игнорируются постановления Европейского Суда по правам человека, сложившаяся судебная практика, признающая, что неоднократное проведение однотипных оперативно-розыскных мероприятий в отношении уже известного лица является нарушением законодательства об оперативно-розыскных мероприятиях, искусственным созданием доказательств виновности, когда действия оперативных сотрудников, связанные с повторным проведением оперативно-розыскных мероприятий, не вызываются необходимостью.
Вопросы судебных экспертиз.
Суды отмечают недостаточное использование в ходе предварительного расследования современных достижений криминалистической науки, экспертологии, что в итоге приводит к затруднениям в сборе доказательственной базы по уголовным делам. Так, несмотря на наличие технических возможностей и нормы УПК РФ, возможности звуко- и видеозаписи допросов подозреваемых и обвиняемых, а также фиксирования других первоначальных следственных действий практически не применяются (рассматриваются как дополнительная трудоемкая нагрузка). Использование этих средств в дальнейшем (как правило, для закрепления данных ранее показаний в ходе следственного эксперимента или проверки показаний на месте) не восполняет отсутствия надлежащей фиксации на этапе первоначальных следственных действий.
По делам об автотранспортных преступлениях осмотры места происшествия зачастую производятся поверхностно, некачественно, автотехнические экспертизы не назначаются, имеют место случаи направления в суд уголовных дел с противоположными по содержанию заключениями экспертов-автотехников.
Распространены случаи, когда следователи (дознаватели) не назначают экспертизы при наличии для этого в деле оснований, необоснованно отказывают в удовлетворении ходатайств о назначении экспертиз.
Следователи (дознаватели) зачастую избегают назначения трудоемких экспертиз (почерковедческих, бухгалтерских), требующих большой подготовительной работы, связанной с отбором оригиналов документов, образцов подписей за несколько лет и по всем регионам Российской Федерации, а также комплексных экспертных исследований.
Неверное тактическое определение последовательности производства экспертиз приводит к тому, что после проведения химического или баллистического исследования невозможно проведение экспертных исследований в целях обнаружения отпечатков пальцев рук, которые могли бы подтвердить причастность обвиняемых к преступлениям.
По делам о половых преступлениях и убийствах редко назначаются экспертизы микрочастиц (следов наложения), что ставит сами же органы расследования в затруднительное положение в вопросах доказательственной полноты позиции обвинения.
Имеются случаи, когда в целях упрощения доказывания характера и размера вреда, причиненного преступлением корыстной направленности, органы предварительного расследования основывают свои выводы на примитивных справках неквалифицированных специалистов. Такие справки недостаточны для суда, в связи с чем в ходе судебного следствия назначаются судебные товароведческие экспертизы, что существенно увеличивает продолжительность разумных сроков разбирательства по делу.
Постановления о назначении экспертных исследований, вопреки положениям ст. 198 УПК РФ, практически во всех случаях из года в год предъявляются обвиняемым и их защитникам уже после получения экспертных заключений, нередко при выполнении ст. 217 УПК РФ, что противоречит не только УПК РФ, но и правовым позициям Конституционного Суда Российской Федерации. Данное обстоятельство фактически исключает надлежащую реализацию права на защиту, связанную с правом обвиняемого предложить на разрешение эксперта свои вопросы, заявить отвод, ходатайствовать о производстве экспертизы в том или ином экспертном учреждении, что является основанием для внесения частных постановлений о нарушении закона, а также для назначения экспертизы в суде.
Игнорирование очных ставок.
Органы предварительного расследования практически исключили производство такого следственного действия, как очная ставка, в том числе по делам, где ее необходимость очевидна, – когда потерпевшие и свидетели являются лицами без определенного места жительства, либо отбывают наказание, либо проживают в различных регионах Российской Федерации, в связи с чем вызов их в суд проблематичен. По повесткам в суд названные лица не являются, отказываются приезжать из других регионов.
Редкое проведение очных ставок сводится к копированию в протоколе процессуального действия показаний двух лиц, между которыми имеются противоречия. При этом какихлибо сведений о мерах по устранению имеющихся в показаниях противоречий в ходе очной ставки в протоколах не содержится.
Таким образом, важнейшее процессуальное действие превращается в простую формальность, к тому же не фиксируемую техническими средствами, прежде всего видеотехникой, что дает возможность обвиняемым оспаривать порядок проведения очной ставки и достоверность сведений, изложенных в ее протоколе, в случае, если в суде отсутствует возможность вызова и допроса другого лица, участвовавшего в очной ставке.
Между тем, исходя из правовых позиций Европейского Суда по правам человека и Верховного Суда Российской Федерации, основанных на положениях подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней, органам предварительного расследования следует обращать особое внимание на проведение по делу очных ставок, в ходе которых обвиняемые и их защитники могли бы иметь возможность допрашивать показывающее против обвиняемого лицо, чтобы в дальнейшем исключить утрату показаний свидетелей как доказательств по делу в силу возможного при таких обстоятельствах нарушения судом положений ст. 240, ч. 1 и 2 ст. 281 УПК РФ в случае их неявки в суд.
Проведение допроса таких лиц способно облегчить использование системы видеоконференцсвязи, однако оно не всегда возможно.
Нарушения при проведении опознания.
Особо суды отмечают нарушения, связанные с проведением опознания. В частности, есть случаи, когда в ходе допросов лиц в качестве потерпевших и свидетелей данное следственное действие подменялось демонстрацией фотографий (зачастую одной) лица, которое подозревается в совершении преступления.
Нередки ситуации, когда опознание подозреваемого либо обвиняемого лица свидетелем или потерпевшим проводится по фото графии, в то время как в материалах уголовного дела отсутствуют какиелибо сведения о невозможности очного предъявления лица для опознания. По некоторым делам предъявляются фотографии многолетней давности, в том числе из паспортов, не отражающие возрастные изменения внешности человека. Перед проведением опознания опознающий не допрашивается о приметах опознаваемого им лица либо допрашивается поверхностно, без детализации идентификационных признаков, что способно опорочить данное невосполнимое следственное действие.
Бывает, что в ходе опознания опознающий указывает фамилию опознаваемого им лица, хотя ранее, при производстве следственных действий, о такой своей осведомленности он не сообщал, называя это лицо неизвестным. Кроме того, описывая результаты опознания, следователи (дознаватели) нередко указывают на то, что опознающий опознал лицо как похожее на то, которое он видел при определенных обстоятельствах, иногда указывая данные об уверенности опознающего в процентах, а затем приводят этот протокол в обвинительном заключении в качестве доказательства виновности конкретного обвиняемого. В случае опознания того или иного лица опознающий не допрашивается о том, как он познакомился с этим лицом или где и при каких обстоятельствах видел опознанное им лицо.
Возвращение уголовных дел прокурору.
В подавляющем большинстве случаев уголовные дела возвращались прокурору для устранения препятствий их рассмотрения судом по основанию, предусмотренному п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, т. е. в связи с тем, что обвинительное заключение, обвинительный акт или обвинительное постановление составлены с нарушением требований уголовно-процессуального закона, исключающим возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения, акта или постановления. Случаи возвращения уголовного дела прокурору по иным основаниям, предусмотренным ст. 237 УПК РФ, носят единичный характер.
Применительно к основанию возвращения уголовного дела, предусмотренному п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, судьи отмечают, что наиболее часто встречается ненадлежащее выполнение следующих требований УПК РФ.
Существенные технические ошибки. Пункты 1 и 2 ч. 1 ст. 220 и п. 3 ч. 1 ст. 225 УПК РФ указывают на то, что в обвинительном заключении (обвинительном акте) следователь (дознаватель) называет фамилии, имена и отчества обвиняемых и данные о личности каждого из них. Соответственно нарушения выражаются, как правило, в неверном приведении данных о личности обвиняемого (фамилия, имя, дата рождения, состав семьи, прежние судимости), отсутствуют сведения о его материальном положении.
Смысловые нарушения. При составлении обвинительного заключения (обвинительного акта) следователь (дознаватель) должен указать существо обвинения, время и место совершения преступления, его способы, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для дела (п. 3 ч. 1 ст. 220, п. 4 ч. 1 ст. 225 УПК РФ). Нарушения этих требований, как правило, выражаются в следующем:
- не указываются время, место, способ, мотивы, цели, последствия совершения преступления (в материальных составах) и другие подлежащие установлению по делу обстоятельства;
- не определяется либо не конкретизируется предмет преступления в необходимых для этого случаях (к примеру, по делам, связанным с незаконным оборотом наркотических средств);
- содержатся противоречия в изложении существа обвинений, предъявляемых разным лицам, обвиняемым в совершении одного и того же преступления, не указывается роль каждого из обвиняемых (какие конкретно преступные действия совершены каждым из соучастников преступления); при предъявлении обвинения по нескольким деяниям (эпизодам) не приводится перечень доказательств в отдельности по каждому обвинению (эпизоду);
- приводится лишь перечень доказательств обвинения, их содержание не раскрывается и анализ отсутствует;
- не указываются отягчающие и смягчающие наказание обстоятельства;
- при изложении доказательств отсутствуют ссылки на конкретные тома и листы дела либо неверно указываются их номера.
Кроме того, вопреки требованиям п. 4 ч. 1 ст. 220, п. 5 ч. 1 ст. 225 УПК РФ:
- не приводится полностью, не конкретизируется формулировка предъявленного обвинения (в основе которой диспозиция соответствующей статьи Особенной части УК РФ), а указываются только часть и статья уголовного закона либо часть диспозиции статьи;
- обвинение, изложенное в обвинительном заключении или обвинительном акте, не соответствует обвинению, изложенному прежде в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого;
- описательная часть обвинительного заключения не соответствует резолютивной как по описываемой фабуле, так и по квалификации деяния;
- в формулировке обвинения указывается недействующий уголовный закон (его редакции применительно к ст. 9, 10 УК РФ об обратной силе закона).
Нарушения, касающиеся потерпевшего. Как следует из п. 8 ч. 1 ст. 220, п. 8 ч. 1 ст. 225 УПК РФ, в обвинительном заключении должны содержаться данные о потерпевшем, характере и размере вреда, причиненного ему преступлением. Нарушения в этой части выражаются в следующем:
приводятся неверные сведения о потерпевшем (искажаются анкетные данные, неверно указываются инициалы и т. п.);
лицо, в отношении которого установлен факт причинения физического и морального вреда, по материалам уголовного дела не признается потерпевшим по делу;
не приводятся или вовсе отсутствуют доказательства, подтверждающие стоимость похищенного или поврежденного имущества, значительность причиненного потерпевшему ущерба, в случае совершения преступления в отношении нескольких потерпевших отсутствует указание размера ущерба, причиненного каждому из них;
отсутствуют данные о законном представителе, о гражданском истце, о гражданском иске и т. п.
В ходе рассмотрения уголовных дел выявляются и другие нарушения, которые не связаны с возвращением дела прокурору, но способны повлечь признание доказательств недопустимыми. Например, некоторые следственные действия могут быть выполнены якобы одним и тем же должностным лицом с разными участниками в одно и то же время; видеозаписи к протоколам следственных действий не соответствуют тому, что изложено в протоколах; обвиняемому и его защитнику выдана копия заключения эксперта, а в материалах дела оказывается иное экспертное заключение.
Рассмотрение ходатайств об избрании меры пресечения.
Как правило, избрание меры пресечения предопределено позицией органов предварительного расследования, для которых технологически предпочтительной (идеальной) мерой представляется заключение под стражу. Домашний арест и залог относительно редки. Однако иногда органы предварительного расследования, наоборот, необоснованно, по мнению судов, избирают меру пресечения, не связанную с лишением свободы. Судебная практика в этой части в основном сводится к рассмотрению ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу.
При этом суды обращают внимание на необоснованность ходатайств об аресте. Материалы о продлении срока содержания под стражей не содержат копии процессуальных документов, по которым суд может проверить сроки содержания под стражей, исчисленные следователем и указанные в ходатайстве о продлении срока содержания под стражей.
При обращении в суд с повторными или очередными ходатайствами о продлении срока содержания под стражей следователи зачастую приводят абсолютно одинаковые основания для продления, как и в предыдущем ходатайстве, не указывая причин, по которым следственные действия не выполнены, не прикладывая соответствующие материалы (например, при наличии указания о необходимости получить заключение эксперта не прилагается копия постановления о ранее назначенной экспертизе и т. п.).
Некоторые суды отмечают, что были представлены материалы с ходатайствами о применении меры пресечения в виде заключения под стражу за несколько минут до истечения срока задержания. Распространенной является ситуация, когда материалы в порядке ст. 109 УПК РФ о продлении срока содержания обвиняемого под стражей направляются в суд с нарушением установленного ч. 8 ст. 109 УПК РФ срока, за несколько часов до его истечения. Подобное несоблюдение сроков не только лишает суд возможности заблаговременно изучить представленные материалы, но и приводит к невозможности обеспечения явки адвоката по соглашению в судебное заседание.
Имеют место случаи, когда следователи, представив в суд материалы в порядке ст. 108, 109 УПК РФ и известив участников процесса, которые являются в суд, не обеспечивают доставку подозреваемого или обвиняемого либо, представив ходатайство и материал для рассмотрения в суд в 10 часов, обеспечивают доставку подозреваемого или обвиняемого лишь по окончании рабочего дня.
Основные квалификационные ошибки.
Перечисленные процессуальные упущения существенным образом влияют на ошибки в уголовно-правовой оценке содеянного. В числе основных из них судьи называют следующие.
Игнорирование запрета об объективном и двойном вменении (двойной наказуемости) (ст. 5, 6 УК РФ), применение избыточной квалификации с «запасом», излишнего вменения. 3 Нередко такая квалификация вменяется при ходатайстве о продлении содержания под стражей на больший срок в связи с тяжестью преступлений, однако затем изменяется (уменьшается) при направлении дела в суд с обвинительным заключением.
В качестве частного случая избыточной уголовно-правовой оценки деяния отмечается квалификация методом «нарастающего итога», когда последующие действия не охватывают предыдущих, а каждое из них оценивается самостоятельно, образуя совокупность преступлений. Например, совокупность приготовления, покушения и оконченного преступления; квалификация действий одного субъекта как организатора, подстрекателя и соисполнителя; излишняя двойная оценка промежуточных и итоговых преступных последствий.
Из этой же области – ошибки с гражданским иском и процессуальными издержками, в размер которых незаконно вменяют все следственные расходы, вплоть до расходов следствия на бензин.
Использование для квалификации статей Общей части УК РФ, не предназначенных для этого (ст. 34, 35 и др.), а также вменение неправильных редакций статей уголовного закона с точки зрения ст. 10 УК РФ.
Много проблем при квалификации возникает в связи с необходимостью применения положений об обратной силе уголовного закона и даже промежуточного закона. Это дела о незаконном обороте наркотиков, о мошенничестве, в том числе в сфере предпринимательской деятельности, компьютерных технологий, налоговые преступления и легализация, а также составы с административной преюдицией, в том числе ст. 2641 УК РФ. Часть таких решений связана с декриминализацией и с возможной реабилитацией.
Отмечаются и более серьезные упущения, связанные с попыткой спрятать нераскрытое преступление в уголовном деле, направляемом в суд с другим обвинением. Например, в уголовных делах об изнасиловании, о поджоге чужого имущества – составов квалифицированного убийства, в деле о небрежном хранении оружия – хищения этого оружия.
Судьи высказывают также озабоченность в связи с недостаточным числом прекращения на следствии уголовных дел о преступлениях небольшой и средней тяжести. При этом выделяются ошибки в подмене, смешении оснований освобождения от уголовной ответственности, в том числе при применении примечаний к статьям Особенной части УК РФ и при ходатайствах о назначении судебного штрафа. 4
Основные причины ошибок и нарушений.
Причины ошибок и нарушений органов предварительного расследования, по мнению судей, носят как объективный, так и субъективный характер. В качестве причин объективного характера называются:
- значительная служебная нагрузка, когда в производстве следователя (дознавателя) одновременно находится большое число дел (более 10);
- недостаточный уровень профессиональной подготовки следственных работников, их профессиональная неопытность, что обусловливается текучестью кадров (отмечается, что в ряде случаев даже у руководителей следственных органов и органов дознания отсутствует достаточный опыт следственной и организационной работы); действующая система оценки эффективности работы органов предварительного расследования с ориентацией на валовые показатели за определенный период (динамика направления дел в суд неизменна: пики приходятся на конец отчетного периода, что сказывается на качестве расследования; при этом в суд направляется все что есть, несмотря на многочисленные законные механизмы прекращения уголовных дел о преступлениях небольшой и средней тяжести на досудебных стадиях);
- проблемы надлежащего контроля (надзора) за расследованием со стороны руководителя органа предварительного следствия (начальника подразделения дознания), прокурора в пределах их полномочий;
- отсутствие системного подхода к изучению следственной и судебной практики и быстро меняющегося законодательства, в некоторых случаях отсутствие свободного доступа к справочно-информационным системам.
- В качестве причин субъективного характера респонденты называют:
- пренебрежительное отношение должностных лиц к требованиям уголовно-процессуального закона;
- недостаточную общую и профессиональную грамотность указанных лиц, а иногда плохое знание русского языка;
- стереотип формального, зачастую шаблонного оформления процессуальных документов;
- неэффективную организацию следственной работы;
- невнимательное отношение к следственной и оперативной информации; низкую исполнительскую дисциплину;
- игнорирование допускавшихся ранее ошибок, в том числе тех, на которые в рамках своих полномочий обращали внимание прокуроры и судьи;
- недостаточную мотивированность следственных кадров на качественное решение процессуальных задач.
Большинство судей отмечают, что улучшение качества предварительного расследования может быть обеспечено выполнением комплекса мер. Это и усиление кадрового состава органов предварительного следствия, и повышение квалификации работников по всем направлениям. Одно из известных и проверенных направлений – учет, надзор и контроль.
В числе «экзотических» предложений – штраф для следственных работников. Предлагалось внести изменения в ст. 29 УПК РФ в части предоставления суду права применения меры процессуального принуждения в виде штрафа в отношении сотрудников органов следствия за непринятие мер по устранению выявленных судом недостатков, указанных в частных постановлениях суда. К слову сказать, в различное периоды отечественной истории подобные меры в порядке не только уголовного, но и административного судопроизводства обсуждались и поддержки не нашли. А вот предложение приносить извинения реабилитированному на досудебной стадии лицу приносить не прокурору, а следователю (дознавателю), уже реализовано.
Качество следствия – это общая забота не только собственно следователей и дознавателей, но также законодателей, прокуроров, судов, да и всего общества. Поскольку большинство из обозначенных недостатков можно отнести к системным, вызванным издержками законодательной базы и организационными условиями работы органов предварительного расследования, то и меры для их разрешения должны быть комплексными.
Библиографический список:
- Толкаченко А. А. Освобождение от уголовной ответственности. Как оценивать нормы и выбирать основания // Уголовный процесс. – 2019. – № 3.
- Толкаченко А. А. Ошибки объективного и двойного вменения как неправильное применение закона (с учетом административно-деликтного аспекта) // Вестн. Акад. Ген. прокуратуры Рос. Федерации. – 2016. – № 4 (54).
- Цветков Ю. А. «Невидимая» рука уголовного судопроизводства. Выгодно ли сотрудничество с обвинением // Уголовный процесс. – 2019. – № 3.
- Цветков Ю. А. Игра в правосудие: как увеличить выигрыш // Уголовный процесс. – 2015. – № 12.
Анатолий Анатольевич Толкаченко
доктор юридических наук, профессор
Нарушение требований УПК РФ при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта
Калинкина Любовь Даниловна, заведующая кафедрой уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарева, кандидат юридических наук, доцент, заслуженный юрист Республики Мордовия, почетный адвокат России.
Л.Д. Калинкина анализирует распространенные на практике нарушения требований УПК РФ при составлении обвинительного заключения (обвинительного акта).
Ключевые слова: нарушение, закон, обвинительное заключение, следователь, дознаватель.
Изучение практики применения требований ст. 237 УПК РФ районными судами г. Саранска и Республики Мордовия (далее — РМ) за период с 2007 по 2012 г. позволяет сделать вывод, что наиболее часты на практике случаи возвращения уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ из-за нарушений УПК РФ при составлении обвинительного заключения и обвинительного акта. Данное основание предусматривает п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, и его наличие обусловлено значением указанных итоговых обвинительных документов для уголовного судопроизводства. Формулируя объем обвинения, указывая его фактическую фабулу, юридическую формулировку и правовую квалификацию содеянного, данные уголовно-процессуальные документы определяют пределы стадии судебного разбирательства. Только структура и содержание указанных документов, составленных в соответствии с требованиями норм УПК РФ, позволяют обвиняемому знать существо и объем обвинения и иметь возможность для подготовки к защите. Обвинительный акт и обвинительное заключение являются итоговыми уголовно-процессуальными документами, формулирующими существо, объем обвинения, содержат перечень доказательств, на которые ссылаются стороны в обоснование своей позиции по делу, в связи с чем можно сделать вывод, что именно они определяют пределы судебного разбирательства. Вот почему УПК РФ в ст. ст. 220, 225 четко определяет круг требований относительно структуры, реквизитов и содержания данных документов, а ст. 237 УПК РФ нарушение требований уголовно-процессуального закона при их составлении предусматривает в качестве основания для возвращения уголовного дела судом прокурору.
Однако следует отметить, что в ст. 237 УПК РФ не определяется, при каких нарушениях требований УПК РФ при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта уголовное дело подлежит возвращению судом прокурору. Закон лишь устанавливает, что такие нарушения исключают возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения.
Подобный порядок определения требований к обвинительному заключению, обвинительному акту и к тем правовым последствиям, которые должны наступить при несоблюдении конкретных нарушений уголовно-процессуального закона, на практике должен предотвратить и исключить случаи игнорирования норм уголовно-процессуального закона относительно обвинительного заключения или обвинительного акта. Тем более что для их соблюдения достаточно лишь знать категорические предписания уголовно-процессуального закона об обвинительном заключении и обвинительном акте и добросовестно, ответственно относиться должностным лицам, осуществляющим производство дознания и предварительного следствия, к исполнению обязанностей, возложенных на них.
Между тем анализ практики возвращения судами РМ уголовных дел за период с 2007 по 2012 г. позволяет говорить о значительной распространенности случаев возвращения уголовных дел прокурору именно из-за нарушений УПК РФ при составлении обвинительного заключения и обвинительного акта. В числе обнаруженных фактов преобладают такие случаи нарушений, которые могут быть объяснены лишь произвольным отношением нарушителей к своим прямым обязанностям.
Обращает на себя внимание тот факт, что по данным проведенного изучения судебной практики выделяются в основном три группы нарушений УПК РФ при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта, и касаются они несоблюдения очевидных правил:
- обвинительное заключение, обвинительный акт должны быть подписаны лицом, их составившим, и подлежат утверждению прокурором;
- в обвинительном заключении, обвинительном акте сформулированное обвинение должно быть конкретным, что требует указания существа обвинения, места и времени совершения преступления, его способов, мотивов, цели, последствий, других обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, а также пункта, части, статьи УК РФ, предусматривающих ответственность за данное преступление;
- сформулированное в обвинительном заключении, обвинительном акте обвинение должно быть аргументированным — должен содержаться перечень доказательств, на которые ссылаются стороны.
Отклонение от указанных правил приводит к невозможности рассмотрения уголовного дела судом в силу того, что несоблюдение каждого из указанных правил фактически порождает юридическую недействительность обвинительного заключения, обвинительного акта.
Между тем практика изобилует нарушениями норм УПК РФ каждой из указанных ранее групп. Это в первую очередь нарушения, трудно поддающиеся объяснению. К их числу относятся факты неутверждения обвинительного заключения прокурором и объяснение таких фактов в судах государственными обвинителями. Так, из-за неутверждения обвинительного заключения прокурором в порядке ст. 237 УПК РФ Постановлением Ельниковского районного суда РМ от 19 марта 2007 г. было возвращено уголовное дело в отношении К. Представитель государственного обвинения в судебном заседании посчитал возможным не возвращать уголовное дело прокурору, поскольку, как он полагал, «обвинительное заключение не утверждено ввиду технического упущения» <1>. В другом случае неутверждения обвинительного заключения заместитель прокурора Ельниковского района РМ в судебном заседании просил суд не возвращать уголовное дело прокурору, приводя довод следующего порядка: «неутвержденное обвинительное заключение, находящееся в настоящем уголовном деле, не может быть основанием к возвращению уголовного дела прокурору, поскольку это не означает, что обвинительное заключение не утверждено вообще, а является технической ошибкой» <2>.
<1> Уголовное дело N 1-25/2007 // Архив Ельниковского районного суда РМ. 2007.
<2> Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 7 апреля 2009 г. // Архив Ельниковского районного суда РМ. 2009.
При неутверждении обвинительного заключения прокурором по уголовному делу в отношении С. на техническое упущение ссылался и другой государственный обвинитель в ходе судебного заседания от 10 марта 2010 г. в Атюрьевском районном суде РМ. Аргументы в целом те же — произошла техническая ошибка, и ее устранение возможно без возвращения уголовного дела прокурору <3>.
<3> Уголовное дело N 1-8/2010 // Архив Атюрьевского районного суда РМ. 2010.
Технической ошибкой посчитал и рузаевский межрайонный прокурор РМ факт неутверждения им обвинительного акта по уголовному делу в отношении Б., К., Д., которое Рузаевским районным судом РМ 6 февраля 2008 г. было возвращено прокурору <4>.
<4> Уголовное дело N 1-105/08 // Архив Рузаевского районного суда РМ. 2008; уголовное дело N 22-131036/08 // Архив Верховного суда РМ. 2008.
Не единичны на практике и случаи возвращения уголовных дел в связи с неутверждением обвинительного акта прокурором <5>. По указанному основанию — неутверждение обвинительного заключения прокурором — Теньгушевский районный суд РМ возвратил в порядке ст. 237 уголовное дело в отношении Ф. по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 264 УК РФ <6>.
<5> Уголовное дело N 1-105/08 // Архив Рузаевского районного суда РМ. 2008; о подобном основании возвращения уголовного дела прокурору см. также: уголовное дело N 1-7/2008 // Архив Темниковского районного суда РМ. 2008.
<6> Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 21 декабря 2009 г. // Архив Теньгушевского районного суда РМ. 2009.
Из-за неутверждения обвинительного заключения прокурором, допрошенным по уголовному делу в качестве свидетеля, Постановлением судьи Пролетарского районного суда г. Саранска РМ от 13 апреля 2007 г. было возвращено в порядке ст. 237 УПК РФ уголовное дело в отношении Т. по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ <7>.
<7> Уголовное дело N 1-96/07 // Архив Пролетарского районного суда г. Саранска РМ. 2007.
Постановлением Темниковского районного суда РМ от 18 марта 2008 г. было возвращено прокурору уголовное дело в отношении Ж. В обоснование принятого решения суд указал следующее: «Изучение уголовного дела показало, что обвинительное заключение по обвинению Ж. …не утверждено прокурором Темниковского района РМ, а имеется запись прокурора района «согласен» и его подпись. Статьями 221, 222 УПК РФ установлено, что обвинительное заключение по уголовному делу утверждается прокурором путем наложения соответствующей резолюции. Других форм волеизъявления прокурора в данном случае законом не предусмотрено» <8>. В кассационном порядке данное Постановление было отменено, а в Кассационном определении судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РМ от 30 апреля 2008 г. было указано: «обвинительное заключение отвечает требованиям закона. Согласно смыслового толкования, выраженное прокурором согласие с текстом обвинительного заключения и заверенное его резолюцией (подписью), с указанием даты, фамилии, классного чина прокурора района, не препятствует рассмотрению уголовного дела по существу» <9> (цитата приведена в редакции источника. — Прим. ред.).
<8> Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 18 марта 2008 г. // Архив Темниковского районного суда РМ. 2008.
<9> Уголовное дело N 22-1269/08 // Архив Верховного суда РМ. 2008.
К числу нарушений, повлекших за собой возвращение уголовного дела прокурору, следует отнести неподписание обвинительного заключения следователем. Так, в связи с неподписанием обвинительного заключения следователем А. по уголовному делу в отношении Ф. и Т. Постановлением Зубово-Полянского районного суда РМ от 20 июля 2007 г. дело было возвращено прокурору для устранения препятствия его рассмотрения судом <10>.
<10> Постановление о возвращении уголовного дела судом прокурору от 20 июля 2007 г. // Архив Зубово-Полянского районного суда РМ. 2007.
Весьма распространены на практике случаи возвращения уголовного дела прокурору из-за неуказания в обвинительном заключении или в обвинительном акте пункта, части статьи УК РФ вопреки требованию п. 4 ч. 1 ст. 220, п. 5 ч. 1 ст. 225 УПК РФ. Так, по данному нарушению требований УПК РФ Постановлением Зубово-Полянского районного суда РМ от 1 октября 2007 г. в порядке ст. 237 УПК РФ было возвращено уголовное дело в отношении О. <11>. Из-за неуказания части статьи УК РФ Постановлением Ковылкинского районного суда РМ от 9 июня 2009 г. прокурору было возвращено и уголовное дело в отношении Х. <12>. По этому же основанию Теньгушевский районный суд РМ возвратил в порядке ст. 237 УПК РФ уголовное дело в отношении Ф. по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 264 УК РФ <13>.
<11> Постановление о возвращении уголовного дела судом прокурору от 1 октября 2007 г. // Архив Зубово-Полянского районного суда РМ. 2007.
<12> Постановление о возвращении уголовного дела судом прокурору от 9 июня 2009 г. // Архив Ковылкинского районного суда РМ. 2009.
<13> Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 21 декабря 2009 г. // Архив Теньгушевского районного суда РМ. 2009; уголовное дело N 1-1-1-69/2007 // Архив Рузаевского районного суда РМ. 2007; уголовное дело N 1-23/2007 // Архив Инсарского районного суда РМ. 2007; Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 10 сентября 2007 г. // Архив Теньгушевского районного суда РМ. 2007; Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 2 марта 2007 г. // Архив Октябрьского районного суда г. Саранска РМ. 2007.
По данным проведенного исследования, районными судами Республики Мордовия уголовные дела возвращались прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ также из-за следующих нарушений требований УПК РФ при составлении обвинительного заключения и обвинительного акта:
- утверждение обвинительного заключения не уполномоченным на то законом лицом <14>;
<14> Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 21 января 2009 г. // Архив Октябрьского районного суда г. Саранска РМ. 2009.
- неуказание в обвинительном акте сведений о месте совершения преступления, юридическом адресе потерпевшего, размере причиненного ущерба <15>;
<15> Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 12 марта 2009 г. // Архив Большеигнатовского районного суда РМ. 2009.
- неуказание в обвинительном заключении места совершения преступления <16>;
<16> Уголовное дело N 1-114/09 // Архив Октябрьского районного суда г. Саранска РМ. 2009.
- неуказание в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и в обвинительном заключении места совершения преступления <17>;
<17> Постановление от 2 апреля 2009 г. // Архив Ромодановского районного суда РМ. 2009; уголовное дело N 1-238/2011; уголовное дело N 1-277/10 // Архив Ромодановского районного суда РМ. 2009.
- указание в списке лиц, подлежащих вызову в суд, не всех лиц, которых необходимо вызвать <18>;
<18> Уголовное дело N 1-560/06 // Архив Рузаевского районного суда РМ. 2006.
- противоречия в обвинительном заключении относительно данных о времени совершения преступления <19>;
<19> Уголовное дело N 1-24/12; уголовное дело N 1-08/12 // Архив Кадошкинского районного суда РМ. 2012.
- неуказание в обвинительном заключении времени совершения преступления <20>;
<20> Уголовное дело N 1-22/2007 // Архив Инсарского районного суда РМ. 2007.
- неуказание в обвинительном заключении данных о потерпевших, размере причиненного ущерба <21>;
<21> Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 26 ноября 2007 г. // Архив Инсарского районного суда РМ. 2007.
- отсутствие в обвинительном акте данных о судимости обвиняемого <22>;
<22> Постановление от 8 июля 2007 г. // Архив Ардатовского районного суда РМ. 2007.
- неуказание в обвинительном заключении действий обвиняемого, в результате которых потерпевшему был причинен тяжкий вред здоровью <23>;
<23> Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 16 апреля 2010 г. // Архив Октябрьского районного суда г. Саранска РМ. 2010.
- неуказание в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и обвинительном заключении, какие конкретно действия совершены каждым исполнителем и другими соучастниками <24>;
<24> Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 4 апреля 2007 г. // Архив Октябрьского районного суда г. Саранска РМ. 2007.
- отсутствие в обвинительном заключении доказательств стороны защиты, а также случаи, когда перечень доказательств стороны обвинения приведен лишь в совершении одного из двух вменяемых в вину преступлений <25>;
<25> Уголовное дело N 1-36/2011 // Архив Октябрьского районного суда г. Саранска РМ. 2011; уголовное дело N 22-343/11 // Архив Верховного суда РМ. 2011.
- несоответствие постановления о привлечении в качестве обвиняемого обвинительному заключению: в обвинительном заключении указано, что обвиняемый Ш. совершил преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 228, п. п. «а», «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ, а согласно Постановлению о привлечении в качестве обвиняемого он обвиняется в совершении преступления, предусмотренного п. п. «а», «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ <26>. По подобному основанию Постановлением судьи Ленинского районного суда г. Саранска РМ от 19 марта 2008 г. прокурору было возвращено уголовное дело в отношении С. Так, в обвинительном заключении по указанному уголовному делу указывается, что С. совершил преступление, предусмотренное п. п. «а», «в» ч. 2 ст. 163 УК РФ, а в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого ему вменяется в вину совершение преступления, предусмотренного п. п. «а», «г» ч. 2 ст. 163 УК РФ <27>.
<26> Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 5 ноября 2008 г. // Архив Ленинского районного суда г. Саранска РМ. 2008; Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 31 августа 2009 г. // Архив Старошайговского районного суда РМ. 2009; уголовное дело N 22-273/09 // Архив Верховного суда РМ. 2009; уголовное дело N 1-231/07 // Архив Ленинского районного суда г. Саранска РМ. 2007.
<27> Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 19 марта 2008 г. // Архив Ленинского районного суда г. Саранска РМ. 2008.
По уголовному делу в отношении П. обвинительное заключение было составлено при наличии в материалах уголовного дела двух постановлений о прекращении в отношении П. уголовного преследования по предъявленному обвинению в связи с отсутствием в его действиях состава преступления при отсутствии в материалах уголовного дела сведений об отмене указанных постановлений <28>;
<28> Уголовное дело N 1-280/09 // Архив Ленинского районного суда г. Саранска РМ. 2009.
- составление обвинительного заключения не уполномоченным на то законом лицом <29>;
<29> Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 18 апреля 2008 г.; Постановление от 15 октября 2007 г. // Архив Зубово-Полянского районного суда РМ. 2007.
- в списке лиц, подлежащих вызову в суд, указаны не все лица, которых необходимо вызвать в суд, а именно не указаны потерпевший по делу С. и законный представитель несовершеннолетнего потерпевшего С., а также гражданский истец и гражданский ответчик <30>;
<30> Уголовное дело N 1-560/06 // Архив Рузаевского районного суда РМ. 2006.
- в обвинительном заключении не указана часть статьи УК РФ, по которой предъявлено обвинение <31>.
<31> Уголовное дело N 1-1-1-69/2007 // Архив Рузаевского районного суда РМ. 2007.
Обвинительное заключение и приложения к нему есть единый итоговый уголовно-процессуальный документ, требования к составлению которого установлены в ст. 220 УПК РФ. Такое понимание составляющих элементов обвинительного заключения на практике приводит к случаям возвращения уголовного дела прокурору из-за несоблюдения требований УПК РФ при составлении и приложений к обвинительному заключению. Так, Постановлением судьи Рузаевского районного суда РМ от 13 ноября 2006 г. прокурору было возвращено уголовное дело в отношении М. из-за того, что суд усмотрел нарушение требований ст. 220 УПК РФ, выразившееся, по мнению суда, в том, что «в списке лиц, подлежащих вызову в суд, указаны не все лица, которых необходимо вызвать в суд, а именно не указаны потерпевший С. и законный представитель несовершеннолетнего потерпевшего С., а также гражданский истец и гражданский ответчик» <32>.
<32> Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 13 ноября 2006 г. // Архив Рузаевского районного суда РМ. 2006.
На основании того, что в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и обвинительном заключении указаны разные даты совершения преступления, Постановлением Ромодановского районного суда РМ от 8 мая 2007 г. уголовное дело было возвращено прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ <33>. В кассационном порядке данное Постановление было отменено, а в Кассационном определении судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РМ от 20 июня 2007 г. указано, что «техническая опечатка следователя в части года совершения одного из двух совершенных преступлений, допущенная при составлении постановлений о привлечении в качестве обвиняемых и в обвинительном заключении, не может служить основанием возврата данного уголовного дела на основании ст. ст. 237 и 220 УПК РФ для устранения такой опечатки, поскольку суд сам может в процессе рассмотрения дела уточнить год совершения преступления и такое уточнение не будет являться нарушением каких-либо прав подсудимых на защиту» <34>.
<33> Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 8 мая 2007 г. // Архив Ромодановского районного суда РМ. 2007.
<34> Уголовное дело N 22-134/07 // Архив Верховного суда РМ. 2007.
Одним из неоднозначно трактуемых на практике вопросов является вопрос о допущении при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта описок, опечаток, технических ошибок или нарушений уголовно-процессуального закона и их правовых последствиях. Так, в качестве основания для возвращения уголовного дела судом прокурору в Постановлении судьи Ковылкинского районного суда РМ от 13 марта 2012 г. было указано на недостоверность установления данных о личности обвиняемых. Согласно данным, полученным в ходе подготовительной части судебного заседания, подсудимый В. «11.06.1993 года рождения», а согласно обвинительному заключению он «11.07.1993 года рождения». Кроме того, другой подсудимый (Т.), как установлено в ходе судебного заседания, «22.10.1988 года рождения», а согласно обвинительному заключению он «10.10.1988 года рождения» <35>. Судебной коллегией по уголовным делам Верховного суда РМ от 2 мая 2012 г. данное Постановление было отменено, а уголовное дело возвращено на новое судебное рассмотрение. При этом было указано, что «неверное указание в обвинительном заключении дат рождения подсудимых В. и Т. и места рождения обвиняемого С. следует отнести к разряду технических ошибок, что не является основанием для возвращения уголовного дела прокурору» <36>.
<35> Уголовное дело N 1-21/2012 // Архив Ковылкинского районного суда РМ. 2012.
<36> Уголовное дело N 22-1474/12 // Архив Верховного суда РМ. 2012.
Характер технической опечатки следователя в части года совершения одного из двух преступлений, допущенной при составлении постановления о привлечении в качестве обвиняемого и в обвинительном заключении, судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РМ усмотрела и в случае оценки законности и обоснованности Постановления судьи Ромодановского районного суда РМ от 8 мая 2007 г. о возвращении уголовного дела прокурору. При этом в Кассационном определении было указано, что «суд сам может в процессе рассмотрения дела уточнить год совершения преступления и такое уточнение не будет являться нарушением каких-либо прав подсудимых на защиту» <37>. В ходе последующего судебного рассмотрения данное уголовное дело Постановлением судьи Ковылкинского районного суда РМ от 4 июня 2012 г. было повторно возвращено прокурору в связи с тем же основанием, т.е. из-за того, что обвинительное заключение содержит недостоверные сведения о личности обвиняемого и суд не может согласиться с тем, что это является технической ошибкой. Другой состав суда кассационной инстанции согласился с такими доводами судьи при новом возвращении этого же уголовного дела прокурору, оставив без изменения решение судьи о необходимости устранения несоответствия данных о личности обвиняемого, изложенных в обвинительном заключении, тем сведениям, которые содержатся в материалах уголовного дела <38>.
<37> Уголовное дело N 22-1341/07 // Архив Верховного суда РМ. 2007.
<38> Уголовное дело N 22-2482/2012 // Архив Верховного суда РМ. 2012.
Как техническую опечатку следователя суд кассационной инстанции оценил наличие в тексте обвинительного заключения фразы: «Кроме того, виновность Н. и А. подтверждается…», тогда как во всем тексте обвинительного заключения речь идет об обвиняемых В. и Т. При этом в Кассационном определении было указано, что «данная неточность может быть устранена в судебном заседании показаниями подсудимых, свидетелей и другими указанными в деле доказательствами и не нарушает прав В. и Т. на защиту» <39>.
<39> Уголовное дело N 22-189/2008 // Архив Верховного суда РМ. 2008.
Характер описки судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РМ усмотрела в неправильном указании во вводной и мотивировочной частях Постановления инициалов государственного обвинителя, подсудимого и свидетеля Ш., отменяя Постановление судьи Ковылкинского районного суда РМ от 24 марта 2011 г. о возвращении уголовного дела в отношении обвиняемого К. прокурору <40>.
<40> Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 24 марта 2011 г. // Архив Ковылкинского районного суда РМ. 2011.
Как техническая ошибка судебной коллегией по уголовным делам Верховного суда РМ в Кассационном определении от 6 июня 2012 г. было расценено указание разных дат рождения обвиняемого С. в обвинительном заключении и в других имеющихся в материалах уголовного дела документах: паспорте, требовании о судимости, постановлении о прекращении уголовного дела, свидетельстве об установлении отцовства, характеристиках, протоколе допроса обвиняемого С. <41>. В другом случае с позицией государственного обвинителя в части признания несоответствия времени совершения преступления в обвинительном заключении и постановлении о привлечении в качестве обвиняемого в качестве опечатки, технической описки не согласились ни суд первой инстанции, возвращая уголовное дело прокурору, ни суд кассационной инстанции, указывая в своем Определении, что «доводы кассационного представления о том, что техническая описка в написании даты инкриминируемого М. деяния в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого может быть устранена судом в ходе судебного заседания, на законе не основываются, поскольку такие действия суда, заключающиеся в корректировке формулы предъявленного обвинения, несвойственны суду, поскольку затрагивают формулирование обвинения, осуществляемое по закону органом следствия» <42>. Таким же было и решение суда кассационной инстанции по оценке постановления судьи Чамзинского районного суда РМ о возвращении прокурору уголовного дела в отношении М. из-за несоответствия времени совершения преступления в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и обвинительном заключении. В Кассационном определении было отмечено, что «доводы кассационного представления о том, что техническая описка в написании даты инкриминируемого М. деяния в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого может быть устранена судом в ходе судебного заседания, на законе не основываются, поскольку такие действия суда, заключающиеся в корректировке формулы предъявленного обвинения, несвойственны суду, поскольку затрагивают формулирование обвинения, осуществляемое по закону органом следствия» <43>.
<41> Уголовное дело N 22-1863/12 // Архив Верховного суда РМ. 2012; уголовное дело N 1-07/12 // Архив Кадошкинского районного суда РМ. 2012.
<42> Уголовное дело N 22-1364/07 // Архив Верховного суда РМ. 2007.
<43> Уголовное дело N 22-1364/07 // Архив Верховного суда РМ. 2007.
Подобной была позиция судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РМ при оценке законности и обоснованности Постановления судьи Краснослободского районного суда РМ от 24 мая 2007 г. о возвращении уголовного дела прокурору в связи с несоответствием времени совершения преступления, указанного в обвинительном акте, материалам уголовного дела (в обвинительном акте время совершения преступления указано — 4 апреля 2007 г., а согласно материалам уголовного дела оно было совершено 8 апреля 2007 г.). В частности, в Кассационном определении было указано, что «противоречие в установлении даты совершения преступления не может быть устранено посредством вынесения судом постановления об устранении технической ошибки и исключает возможность постановления судом приговора по делу» <44>. Этим же судьей Краснослободского районного суда РМ по аналогичному основанию — из-за несоответствия времени совершения преступления материалам уголовного дела (2 октября 2009 г.) — прокурору было возвращено уголовное дело в отношении К. и М. Однако в этом случае оценка данного основания судом кассационной инстанции была иной. Так, в Кассационном определении было указано: «вывод суда об оценке в качестве нарушения уголовно-процессуального закона несоответствия времени совершения преступления, указанного в обвинительном заключении, исследованным в судебном заседании доказательствам противоречит материалам дела и основан на неправильном толковании уголовно-процессуального закона. В обвинительном заключении время совершения преступления указано — 15 января 2008 г., а что касается показаний потерпевшей, свидетелей и подсудимых, в том числе в части времени совершения преступления, то они подлежат оценке судом в соответствии с требованиями ст. 88 УПК РФ. На основании исследованных в судебном заседании доказательств суд устанавливает фактические обстоятельства дела, в зависимости от которых принимает любое предусмотренное законом решение» <45>.
<44> Уголовное дело N 22-14556/07 // Архив Верховного суда РМ. 2007.
<45> Уголовное дело N 22-3022/2009 // Архив Верховного суда РМ. 2009.
Вместе с тем следует отметить достаточно распространенный на практике характер случаев несоответствия данных, изложенных в обвинительном заключении, документам, имеющимся в материалах уголовных дел.
Так, уголовное дело в отношении Е. судьей Пролетарского районного суда г. Саранска РМ от 16 февраля 2007 г. было возвращено прокурору в связи с тем, что согласно обвинительному заключении Е. обвиняется в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 139, ч. 3 ст. 158 УК РФ и произошедших 13 января 2006 г., хотя из материалов уголовного дела следует, что данные преступления были совершены Е. 12 января 2006 г. <46>.
<46> Уголовное дело N 1-86/07 // Архив Пролетарского районного суда г. Саранска РМ. 2007.
По уголовному делу в отношении Т. в обвинительном заключении указана одна фамилия обвиняемого, а в документах, содержащихся в материалах уголовного дела, указывается другая фамилия обвиняемого, из-за чего Постановлением судьи Пролетарского районного суда г. Саранска РМ от 2 марта 2007 г. данное уголовное дело было возвращено прокурору <47>.
<47> Уголовное дело N 1-103/07 // Архив Пролетарского районного суда г. Саранска РМ. 2007.
На техническую неточность указывает судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РМ в Кассационном определении от 21 марта 2012 г., которым было отменено Постановление судьи Ковылкинского районного суда РМ от 23 января 2012 г. о возвращении уголовного дела в отношении Б. прокурору в связи с неразъяснением обвиняемому его права ходатайствовать при ознакомлении с материалами уголовного дела о применении особого порядка судебного разбирательства. При этом в обоснование принятого решения говорилось: «В протоколе ознакомления обвиняемого, его защитника с материалами уголовного дела содержится печатный текст с разъяснениями обвиняемому прав, предусмотренных ч. 5 ст. 217 УПК РФ, и графа для подписей обвиняемого и защитника. Этот документ подписан и обвиняемым, и защитником, что свидетельствует о том, что разъяснение содержащихся в указанном законе положений состоялось. Имеющаяся ссылка на ст. 212 УПК РФ в этом протоколе, исполненная обвиняемым, является технической неточностью» <48>. Несоответствие данных о времени совершения преступления в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого от 12 апреля 2007 г. было расценено как ошибочное их указание, для устранения которого дело в отношении А. судом было возвращено прокурору <49>.
<48> Уголовное дело N 22-884/2012 // Архив Верховного суда РМ. 2012.
<49> Уголовное дело N 1-186/07 // Архив Рузаевского районного суда РМ. 2007.
Приведенные случаи далеко не исчерпывают всего перечня судебных решений, в которых констатируются выводы о наличии описки, опечатки, технической ошибки в тексте обвинительного заключения, постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, в материалах уголовного дела. При этом ни в одном из судебных решений — как в приведенных примерах, так и в других случаях — не приводились мотивы, по которым сделан вывод об описке, опечатке, технической ошибке. Чем руководствоваться при таких подходах, что должно предрешать оценку выявленных фактов — вопросы, от ответов на которые зависит единообразие судебной прокурорской, следственной практики, в конечном итоге — обеспечение законности в уголовном судопроизводстве.
По уголовно-процессуальному законодательству контролирующие и надзирающие участники уголовного судопроизводства при осуществлении ими своих полномочий призваны выявлять и устранять любые недостатки, недочеты, описки, опечатки, нарушения норм материального и процессуального закона. Согласно п. 15 ст. 37 УПК РФ прокурор уполномочен возвращать уголовное дело дознавателю, следователю со своими указаниями о производстве дополнительного расследования. Так, п. 2 ч. 1 ст. 221 УПК РФ устанавливает, что при рассмотрении поступившего к прокурору от следователя уголовного дела с обвинительным заключением он может принять решение о возвращении уголовного дела следователю для производства дополнительного следствия, изменения объема обвинения либо квалификации действий обвиняемых или пересоставления обвинительного заключения и устранения выявленных недостатков со своими письменными указаниями. При этом прокурор выносит соответствующее мотивированное постановление (ч. 3 ст. 221 УПК РФ).
На прокуроре как участнике стороны обвинения лежит обязанность осуществлять надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия (ч. 1 ст. 37 УПК РФ), с тем чтобы эта деятельность осуществлялась в порядке, предусмотренном нормами УПК РФ для обеспечения допустимости полученной доказательственной информации по уголовному делу и для обеспечения надлежащей процессуальной формы уголовного судопроизводства. Кроме того, в п. 2 ч. 1 ст. 226 УПК РФ также предусматривается, что прокурор, рассматривая уголовное дело, поступившее к нему с обвинительным актом, в течение двух суток может возвратить его для производства дополнительного дознания либо пересоставления обвинительного акта в случае его несоответствия требованиям ст. 225 УПК РФ, со своими письменными указаниями. Кроме того, Федеральный закон от 5 июня 2007 г. N 87-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации» право возвращать уголовное дело следователю со своими указаниями о производстве дополнительного расследования предоставил и руководителю следственного органа (п. 11 ч. 1 ст. 39 УПК РФ).
Полномочия прокурора, руководителя следственного органа, начальника подразделения дознания в соответствии с положениями ст. ст. 37, 39, 40.1 УПК РФ призваны обеспечивать законность при производстве дознания и предварительного следствия и настолько разнообразны, что остается удивляться тому, как уголовное дело с обвинительным заключением или обвинительным актом с вопиющими нарушениями уголовно-процессуального закона направляется в суд. Утверждение обвинительного заключения или обвинительного акта прокурором — это не просто его подпись на тексте указанных итоговых уголовно-процессуальных актов. Их утверждение означает, что прокурором тщательно изучены все материалы уголовного дела и никаких нарушений норм уголовного и уголовно-процессуального закона по делу не имеется, а обвинительное заключение или обвинительный акт составлены в точном соответствии с требованиями норм УПК РФ. Согласие руководителя следственного органа, при наличии которого в соответствии с ч. 6 ст. 220 УПК РФ обвинительное заключение после его подписания следователем немедленно направляется прокурору, также означает необходимость проверки им материалов уголовного дела и обвинительного заключения с точки зрения требований закона. С этой целью закон в ч. 4 ст. 225 УПК РФ устанавливает и правило о необходимости утверждения начальником органа дознания обвинительного акта, составленного дознавателем.
УПК РФ не содержит понятий «описка», «опечатка», «техническая ошибка», в нем в качестве основания для возвращения уголовного дела прокурору определены нарушения требований УПК РФ при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта, исключающие возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на их основе. Отсюда можно сделать вывод, что любые отступления от данных требований есть нарушение уголовно-процессуального закона, а не какая-либо ошибка, недостаток, описка или опечатка.
Что касается описок, опечаток, технических ошибок, допускаемых в ходе предварительного расследования должностными лицами, его осуществляющими, то их установление, признание и устранение должно быть задачей лиц, их допускающих, а также тех участников уголовного судопроизводства, кто призван осуществлять контроль и надзор на стадии предварительного расследования. Как правильно указывается в Постановлении судьи Кадошкинского районного суда РМ от 19 апреля 2012 г., которым было возвращено прокурору уголовное дело в отношении Г., «процессуальные документы, в том числе изготовленные с помощью технических средств, составляются и подписываются следователем, который своей подписью удостоверяет правильность его содержания» <50>.
<50> Уголовное дело 1-24/12 // Архив Кадошкинского районного суда РМ. 2012.
Отсюда проистекает вывод, что выявление и устранение описок, опечаток, так называемых технических ошибок есть задача тех должностных лиц, кто их допустил, а также тех контролирующих и надзирающих субъектов, чье предназначение — проводить ревизию материалов уголовного дела, обвинительного заключения, обвинительного акта с точки зрения норм уголовного и уголовно-процессуального закона. На наш взгляд, следовало бы в УПК РФ предусмотреть порядок исправления таких описок в ходе досудебного производства, наделив соответствующие субъекты полномочиями вынесения постановлений об исправлении описок, опечаток, тем более что практика вынесения постановлений об уточнении данных уже сложилась. Если же опечатки не выявлены, не исправлены, то тексты документов подлежат рассмотрению в соответствии с тем, что в них написано, обратное означало бы выполнение судом несвойственной ему функции. Такой подход несомненно будет дисциплинирующе воздействовать на тех, кто допускает эти описки, опечатки, кто бездействует, не выявляя и не устраняя их. В противном случае так и будут допускаться неточности при составлении решений по уголовным делам.
Приведенные нами факты нельзя отнести к ошибкам при составлении и утверждении обвинительного заключения. Они должны оцениваться как нарушения уголовно-процессуального закона — правонарушения, совершаемые должностными лицами, которые в силу своих служебных обязанностей должны знать и соблюдать закон.
Подобные нарушения несомненно являются одним из обстоятельств, влекущих за собой несоблюдение разумности срока уголовного судопроизводства. В таких случаях именно по вине участников уголовного судопроизводства стороны обвинения, осуществляющих производство предварительного расследования, уголовное дело возвращается на начальные этапы для восстановления законного порядка с целью обеспечения принципа законности в уголовном судопроизводстве.
Библиография
Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 13 ноября 2006 г. // Архив Рузаевского районного суда РМ. 2006.
Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 8 мая 2007 г. // Архив Ромодановского районного суда РМ. 2007.
Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 10 сентября 2007 г. // Архив Теньгушевского районного суда РМ. 2007.
Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 2 марта 2007 г. // Архив Октябрьского районного суда г. Саранска РМ. 2007.
Постановление о возвращении уголовного дела судом прокурору от 20 июля 2007 г. // Архив Зубово-Полянского районного суда РМ. 2007.
Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 26 ноября 2007 г. // Архив Инсарского районного суда РМ. 2007.
Постановление от 8 июля 2007 г. // Архив Ардатовского районного суда РМ. 2007.
Постановление от 15 октября 2007 г. // Архив Зубово-Полянского районного суда РМ. 2007.
Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 4 апреля 2007 г. // Архив Октябрьского районного суда г. Саранска РМ. 2007.
Постановление о возвращении уголовного дела судом прокурору от 1 октября 2007 г. // Архив Зубово-Полянского районного суда РМ. 2007.
Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 18 марта 2008 г. // Архив Темниковского районного суда РМ. 2008.
Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 18 апреля 2008 г.
Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 19 марта 2008 г. // Архив Ленинского районного суда г. Саранска РМ. 2008.
Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 5 ноября 2008 г. // Архив Ленинского районного суда г. Саранска РМ. 2008.
Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 31 августа 2009 г. // Архив Старошайговского районного суда РМ. 2009.
Постановление о возвращении уголовного дела судом прокурору от 9 июня 2009 г. // Архив Ковылкинского районного суда РМ. 2009.
Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 21 декабря 2009 г. // Архив Теньгушевского районного суда РМ. 2009.
Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 7 апреля 2009 г. // Архив Ельниковского районного суда РМ. 2009.
Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 21 декабря 2009 г. // Архив Теньгушевского районного суда РМ. 2009.
Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 21 января 2009 г. // Архив Октябрьского районного суда г. Саранска РМ. 2009.
Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 12 марта 2009 г. // Архив Большеигнатовского районного суда РМ. 2009.
Постановление от 2 апреля 2009 г. // Архив Ромодановского районного суда РМ. 2009;
Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 16 апреля 2010 г. // Архив Октябрьского районного суда г. Саранска РМ. 2010.
Постановление о возвращении уголовного дела прокурору от 24 марта 2011 г. // Архив Ковылкинского районного суда РМ. 2011.
Уголовное дело N 1-560/06 // Архив Рузаевского районного суда РМ. 2006.
Уголовное дело N 1-560/06 // Архив Рузаевского районного суда РМ. 2006.
Уголовное дело N 1-25/2007 // Архив Ельниковского районного суда РМ. 2007.
Уголовное дело N 1-96/07 // Архив Пролетарского районного суда г. Саранска РМ. 2007.
Уголовное дело N 1-22/2007 // Архив Инсарского районного суда РМ. 2007.
Уголовное дело N 1-1-1-69/2007 // Архив Рузаевского районного суда РМ. 2007.
Уголовное дело N 1-23/2007 // Архив Инсарского районного суда РМ. 2007.
Уголовное дело N 1-86/07 // Архив Пролетарского районного суда г. Саранска РМ. 2007.
Уголовное дело N 22-1341/07 // Архив Верховного суда РМ. 2007.
Уголовное дело N 1-103/07 // Архив Пролетарского районного суда г. Саранска РМ. 2007.
Уголовное дело N 22-1364/07 // Архив Верховного суда РМ. 2007.
Уголовное дело N 1-231/07 // Архив Ленинского районного суда г. Саранска РМ. 2007.
Уголовное дело N 22-1364/07 // Архив Верховного суда РМ. 2007.
Уголовное дело N 1-186/07 // Архив Рузаевского районного суда РМ. 2007.
Уголовное дело N 22-14556/07 // Архив Верховного суда РМ. 2007.
Уголовное дело N 1-1-1-69/2007 // Архив Рузаевского районного суда РМ. 2007.
Уголовное дело N 22-134/07 // Архив Верховного суда РМ. 2007.
Уголовное дело N 1-105/08 // Архив Рузаевского районного суда РМ. 2008.
Уголовное дело N 22-131036/08 // Архив Верховного суда РМ. 2008.
Уголовное дело N 22-1269/08 // Архив Верховного суда РМ. 2008.
Уголовное дело N 1-7/2008 // Архив Темниковского районного суда РМ. 2008.
Уголовное дело N 22-189/2008 // Архив Верховного суда РМ. 2008.
Уголовное дело N 1-114/09 // Архив Октябрьского районного суда г. Саранска РМ. 2009.
Уголовные дела N 1-238/2011, N 1-277/10 // Архив Ромодановского районного суда РМ. 2009.
Уголовное дело N 22-273/09 // Архив Верховного суда РМ. 2009.
Уголовное дело N 1-280/09 // Архив Ленинского районного суда г. Саранска РМ. 2009.
Уголовное дело N 22-3022/2009 // Архив Верховного суда РМ. 2009.
Уголовное дело N 1-8/2010 // Архив Атюрьевского районного суда РМ. 2010.
Уголовное дело N 1-36/2011 // Архив Октябрьского районного суда г. Саранска РМ. 2011.
Уголовное дело N 22-343/11 // Архив Верховного суда РМ. 2011.
Уголовное дело N 1-24/12 // Архив Кадошкинского районного суда РМ. 2012.
Уголовное дело N 1-21/2012 // Архив Ковылкинского районного суда РМ. 2012.
Уголовное дело N 22-1474/12 // Архив Верховного суда РМ. 2012.
Уголовное дело N 22-2482/2012 // Архив Верховного суда РМ. 2012.
Уголовное дело N 22-884/2012 // Архив Верховного суда РМ. 2012.
Уголовное дело N 22-1863/12 // Архив Верховного суда РМ. 2012.
Уголовное дело N 1-07/12 // Архив Кадошкинского районного суда РМ. 2012.
Уголовное дело N 1-08/12 // Архив Кадошкинского районного суда РМ. 2012.