Ошибки следствия и суда приводящие к оправданию

Как сообщила пресс-служба Федеральной палаты РФ, 25 декабря состоялась очередная лекция в рамках нового цикла вебинаров для адвокатов на тему «Практические аспекты реализации Стандарта осуществления защиты в уголовном судопроизводстве». Спикер и автор курса – советник ФПА, член Совета АП г. Москвы, к.ю.н. Евгений Рубинштейн.

Напомним, первая лекция состоялась 27 ноября и была посвящена порядку вступления адвоката в уголовное дело в качестве защитника. В ходе второй и третьей

лекций спикер подробно разъяснил первоначальные действия адвоката после вступления в уголовное дело в качестве защитника и ответил на многочисленные вопросы слушателей. Четвертая лекция была посвящена формированию первоначальной позиции для участия в следственных действиях и позиции по уголовному делу.

В начале пятой лекции Евгений Рубинштейн напомнил, что, формируя позицию по уголовному делу, важно соблюсти требование п. 7 Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве и уведомить коллег о своем участии в деле, причем максимально оперативно (можно устно). Также адвокат обязан согласовать позицию по делу с подзащитным, а если тот признал вину – разъяснить правовые последствия такого шага и по возможности убедиться, что признание вины не является самооговором. Спикер подробно рассказал, на какой концепции должна строиться позиция по делу, сделав упор на том, что за основу следует принять презумпцию невиновности. Если подзащитный все же признал вину, адвокат может не согласиться с позицией доверителя в связи с его самооговором или, не оспаривая факты, отрицать виновность подзащитного.

Уточнив термин «позиция защиты по уголовному делу», лектор предложил слушателям ознакомиться с книгами «Адвокат: навыки профессионального мастерства» и «Профессиональные навыки юриста в уголовном судопроизводстве». Поскольку позиция защиты, пояснил он, – это определенный взгляд на события (факты), которые обвинение считает преступлением, адвокату нужно уметь правильно анализировать фабулу обвинения, предъявленные доказательства и правовые нормы, применимые в данном деле. Были также рассмотрены различные виды фактов. Все доказательства по делу, подчеркнул Евгений Рубинштейн, необходимо проанализированы, чтобы установить обстоятельства, подтверждающие или опровергающие эти доказательства, и определить, насколько они достоверны и соответствуют ли закону.

Особое внимание, добавил спикер, следует обратить на ошибки, допущенные следствием, а иногда и судом, так как именно они могут стать основанием для вынесения приговора, благоприятного для доверителя. Лектор сослался на практику Верховного Суда РФ, который указал, что суд не должен догадываться, допустил ли следователь техническую ошибку или проявил халатность в отношении к профессиональным обязанностям. В любом случае такая небрежность не позволяет установить достоверность фабулы обвинения.

Евгений Рубинштейн также призвал очень внимательно исследовать текст обвинительного заключения, изучая формулировки и термины, использованные следователем (о тщательной работе с текстом обвинения он рассказывал на вебинаре ФПА 20 июня 2020 г. в рамках цикла «Введение в профессию адвоката»), а также пробелы и пропуски в описании фактов юридических обстоятельств.

Далее были рассмотрены этические аспекты позиции защиты, которая, подчеркнул Евгений Рубинштейн, должна строиться на презумпции не только невиновности, но и свободы, когда ходатайство об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей выносится в отношении отсутствующего лица. Защитник в таком случае должен настаивать, что у следствия недостаточно доказательств, подтверждающих, что лицо скрылось или уклоняется от участия в следственных действиях. Если обвиняемый просит заключить его под стражу, отметил лектор, адвокату принципиально выяснить причину такой просьбы. Если такое заявление сделано добровольно (например, подзащитный хочет не только признать вину, но и дать показания в отношении других обвиняемых, поэтому опасается за свою жизнь), противоречить этой позиции нельзя.

Спикер также пояснил, в каких случаях адвокат может не комментировать отдельные утверждения процессуальных оппонентов, однако обратил внимание, что если защитник вообще не опровергает доводы обвинения, то у суда в таком случае не останется сомнений в виновности подсудимого.

Отвечая на вопросы слушателей, Евгений Рубинштейн пояснил, что адвокат, имеющий ордер на представление интересов свидетеля, обязан продолжать защиту, если статус его доверителя внезапно переквалифицирован. Если переквалификации не произошло, но свидетелю задаются вопросы о его причастности к совершению преступления, то он приобретает процессуальный статус обвиняемого в силу Постановления Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. № 11-П, которым установлена необходимость учитывать «не только формальное процессуальное, но и фактическое положение лица, в отношении которого осуществляется публичное уголовное преследование». В подобной ситуации адвокат должен продолжать оказывать доверителю квалифицированную юридическую помощь.

Спикер также ответил на другие вопросы, связанные с позицией защиты в некоторых неоднозначных ситуациях, и ознакомил слушателей с примерами из дисциплинарной практики АП г. Москвы.

Напоминаем, что вебинар будет доступен для просмотра на сайте ФПА до 28 февраля 2021 г. Следующие онлайн-лекции в рамках курса состоятся 22, 29 января и 5 февраля 2021 г.

Ошибки следствия ведущие к оправданию в суде присяжных

Существенные нарушения уголовно-процессуального закона, допущенные следователем  на стадии предварительного расследования, могут повлечь оправдание.  Особенно часто это происходит в суде присяжных.

 Неполнота исследования объективной стороны преступления

Если следователь не в полной мере исследует объективную сторону преступления, роль каждого из соучастников преступления, не применяет технических средств,  не приводит доказательства по каждому из эпизодов в отдельности, включает  в обвинительное заключение не все доказательства,  то это приводит к смысловым нарушениям в ходе составления обвинения. Более того, содержание самого предъявленного обвинения не всегда соответствует обстоятельствам исследуемого события, что влечет ошибки в квалификации

            Ошибки при назначении судебной экспертизы

Негативное влияние на результативность расследования оказывают назначение и производство экспертиз, результаты которых носят вероятностный характер.  Вероятностный вывод  может вызвать со стороны присяжных недоверие к таким доказательствам.

Большой ошибкой может стать и неверная последовательности проведения самих экспертных исследований. Следователь должен понимать, что проведение химической, баллистической экспертиз невозможно без проведения экспертизы по обнаружению отпечатков пальцев рук, позволившей подтвердить причастность подозреваемого, обвиняемого к совершению преступления.

По уголовным делам о преступлениях против половой свободы и половой неприкосновенности, против жизни и здоровья граждан следователи не всегда назначают экспертизы по обследованию микрочастиц, либо

  Загромождение дела лишней информацией

По многим уголовным делам следователи  без должной надобности дублируют следственные действия. В ходе их проведения следователи составляют множество документов и приобщают вещественные доказательства, в том числе те, которые к делу имеют опосредованное отношение и не имеют доказательственного значения. В результате страдает информативность доказательственной базы, поскольку из всей совокупности материалов по делу значимость имеет только их часть. В итоге присяжные загромождены ненужной информацией, усложняется процесс познания ими обстоятельств исследуемого события и увеличиваются сроки разбирательства дела в суде, что в дальнейшем приводит к отмене постановленных судебных решений. Все это в целом не способствует эффективности отправления правосудия. Увеличение сроков судебного следствия ведет к усталости и потере интереса со стороны присяжных к судебному следствию, к самоотводам, которые могут быть заявлены и по объективным причинам — ввиду болезни, занятости на работе. Однако все указанные причины нежелания участия присяжных обусловлены в том числе необоснованно длительными сроками судебного следствия.

                          Технические ошибки

Следователи  часто допускают технические ошибки и погрешности в ходе составления отдельных процессуальных документов или при оформлении материалов уголовного дела в частности:

1.описки, грамматические или стилистические погрешности;

2.составление протоколов следственных действий неразборчивым почерком;

3.неправильное указание анкетных данных граждан, в отношении которых проводится производство по уголовному делу, либо же свидетелей или потерпевших;

3.неполное или неверное описание внешнего вида вещественных доказательств и их упаковки;

4.неправильное или неточное описание в фабулах постановлений процессуальных действий, способа совершения преступления.

Для присяжных  такие ошибки дают усомниться в обоснованности обвинения.

Таким образом, следователи безосновательно отказывают в удовлетворении ходатайств, игнорируют версии событий преступления от защиты, не принимают во внимание системообразующие признаки предмета доказывания. Основное внимание они уделяют сбору обвинительных доказательств. Они составляют множество документов и приобщают доказательства, которые к делу имеют опосредованное отношение. В итоге присяжные загромождены ненужной информацией, увеличиваются сроки разбирательства дела в суде

Не так давно меня пригласили выступить на Ковалевских чтениях в Екатеринбурге. Это мероприятие  в основном посвящено проблемам уголовного права, но была и общая панель, посвященная судебным ошибкам. Тема моего выступления была такая: почему судьи арбитражных судов допускают ошибки при разрешении дел.

Ниже — текст моего выступления, переданный очень близко к тому, что я говорил. Автор текста — Екатерина Стихина 

За приглашение участвовать в таком интересном мероприятии — большое спасибо Denis Puchkov.

* * *

— Семь лет своей жизни я провел в судебной системе, работал в аппарате Высшего арбитражного суда, не понаслышке знаю судейский корпус и вправе рассуждать о причинах судебных ошибок, которые допускают в арбитражных судах при рассмотрении гражданских споров. Для себя я выделяю пять ключевых причин появления судебных ошибок, которые потом обсуждаются в вышестоящих инстанциях.

Первая: к сожалению, правила Арбитражного процессуального кодекса требуют, чтобы суд огласил резолютивную часть судебного акта сразу после окончания слушаний. То есть стороны выступили, суд удаляется в совещательную комнату, потом выходит и провозглашает резолютивку. После этого суд должен в течение некоторого времени — которое установлено кодексом — написать полный текст судебного акта. Раньше я довольно часто слышал от коллег-судей, что дел у них очень много, а времени мало. За день, например, нужно рассмотреть 15 больших сложных споров.  

Я успеваю полистать дело, у меня сложилось какое-то первое впечатление о нем, потом послушал стороны, удалился в совещательную сторону, вынес решение, огласил, — говорили судьи. — Начал отписывать решение, погрузился подробнее в детали, изучил документы… Черт! Я неправильно решил дело! Провозгласил неверное решение! Надо было отказывать в иске, а я его удовлетворил.  

Можно ли упрекать судью в такой ошибке? Я думаю, нет. Это общий порок того, как устроено рассмотрение гражданских споров в России. Дел слишком много, судей мало, нагрузка на них чересчур большая. Кроме того, к огромному сожалению, процессуальные кодексы устанавливают краткие и неоправданные сроки для рассмотрения дел, в течение которых суд должен вынести решение. Это вообще стилистическая особенность именно российского гражданского процесса — устанавливать сроки для рассмотрения дел. А ведь хорошее правосудие не может быть быстрым. И уж тем более хорошее правосудие не может быть поставлено в жесткие рамки процессуальных сроков для рассмотрения дел.

То есть первую проблему можно эффективно решить, отказавшись от принципа обязательности оглашения судебного акта незамедлительно после окончания слушаний. Судье нужно дать время подумать, почитать, походить, возможно, пообсуждать с коллегами те правовые вопросы, над которыми он рассуждает.  

Вторая причина ошибок связана с тем, что многие судьи, которые рассматривают гражданские дела, не всегда осознают отличия стандартов доказывания, которые есть в гражданском процессе и в уголовном. Так, уголовный процесс основан на стандарте доказывания «Вне всяких разумных сомнений». То есть не должно остаться никаких сомнений в том, что подсудимый виновен.

В гражданском процессе стандарт доказывания совсем другой — «Баланс вероятности». То есть скорее был факт, чем его скорее не было. Скорее да, чем скорее нет. Скорее директор действительно подписал этот договор, чем скорее не подписывал. Скорее товар был передан, чем не был.

Мы видим огромную проблему в том, что судьи, которые разбирают гражданские дела, допускают смешение стандартов доказывания. И в первую очередь — в делах о взыскании убытков. Наша судебная практика на протяжении полутора десятков лет пришла к тому, что стандарт доказывания в делах о взыскании убытков был, по сути, задран до того же стандарта, что используется в уголовных делах. Итог очень простой: истец никогда не может доказать убытки. И получается, что самый главный иск в арбитражном суде, иск кредитора о возмещении причиненных ему убытков, — практически проигрышная история. 

Если посмотреть судебную статистику по спорам о взыскании убытков, особенно на их удовлетворяемость, она смехотворна! Такого не может быть в нормальном развитом правопорядке.  

Третья причина судебных ошибок — это относительно невысокая культура структурирования судебных текстов. Как устроено решение по гражданскому делу сегодня в России: это, как правило, сплошной текст. В лучшем случае мы увидим разделение на абзацы, но никаких частей типа «позиция истца», «позиция ответчика», «позиция суда».

Если мы возьмем, например, акты вышестоящих судебных инстанций, то тоже не увидим деления на блоки: позиция нижестоящего суда; причины, по которым вышестоящий суд не согласился с нижестоящим. Суды просто вываливают на нас сплошной текст на 10-15-20-30 страниц, в котором нет элементарной культуры письменной речи — разделения на смысловые блоки!

А когда ты пишешь такой текст, то ошибиться намного легче. Проще пропустить какие-то аргументы, которые были выдвинуты стороной, замолчать их. И наоборот: если в тексте вы указываете: «У истца было пять аргументов», и дальше, как судья, анализируете: «Первый не подходит потому-то, второй отклоняется по такой причине», то вероятность ошибки намного меньше.

Мы до сих пор не научились писать судебные акты правильно и красиво, и это, в том числе, порождает то, что судьи невнимательно относятся к аргументам сторон, просто иногда замалчивают их, и поэтому допускают ошибки. 

Четвертая причина тоже связана с культурой письменной речи, а именно, с культурой написания судебных актов с содержательной стороны.

К огромному сожалению, суды боятся открытых рассуждений. Очень редко когда судья имеет смелость написать: «Свидетель такой-то сказал то-то, но я ему не доверяю, потому что он нервничал, у него бегали глаза. Поэтому те показания, что он дал, скорее всего, недостоверны». Наши судьи не пишут судебные акты от первого лица — я.

Такая деперсонализация, деидентификация судебных актов просто приводит к тому, что судья отстраняется от результата своего творчества, своего детища, и не так тщательно относится к тому, как этот акт будет выглядеть, как будут воспринимать его читатели. (Например, я когда пишу решения по делам, где я выступаю в качестве арбитра, я всегда пишу текст от первого лица «я полагаю», «мне представляется», «меня не убедило» и т.д.).

Давайте возьмем средний акт по гражданскому делу! Что это такое? Это изложение обстоятельств дела, дальше вы увидите 10-15 абзацев, где будут просто процитированы нормы Гражданского кодекса. Например, «в соответствии со статьей 309 ГК РФ, обязательства должны исполняться надлежащим образом». Как будто мы не знаем, что написано в статье 309 ГК! Зачем это писать? Какой смысл в простом цитировании нормативных актов?  

И мы видим пулеметную очередь из абзацев-цитат законов и дальше: «На основании изложенного суд решил». А где логика? Где рассуждения? Как мы поймем, что суд действительно вывел из неких законоположений какое-то умозаключение? 

Есть исключения из этого правила, конечно. Но, к сожалению, подавляющее большинство текстов, которые сегодня выносят суды по гражданским спорам, на мой взгляд, не очень убедительны.   

И последняя причина ошибок, которые могу допускать судьи, кроется в принципе рекрутинга судейского корпуса.

Не секрет, что основной источник пополнения штата судей в арбитражных судах — это помощники, бывшие секретари судебных заседаний. И, по большому счету, карьера судьи такова: секретарь — помощник — судья. При рекрутинге судей очень опасливо относятся к юристам, которые пришли извне, не работавшим в судебной системе. Мне, например, неизвестны случаи, когда судьями арбитражных судов становились люди, имеющие за плечами практический опыт работы юрисконсультами или адвокатами.

Я не хочу сказать, что помощники судей как судьи хуже, чем бывшие адвокаты. Я хочу просто подчеркнуть: когда карьерная лестница, по которой человек пришел к должности судьи и надел мантию, не содержит в себе опыта практической юриспруденции, такому судье при рассмотрении коммерческих споров будет сложно. Ведь он не знает коммерческой жизни.  

При том что в спорах, которые рассматриваются в арбитражных судах, поднимаются сложнейшие вопросы, связанные с банкротством, с привлечением к субсидиарной ответственности лиц, которые довели компанию до несостоятельности. С оспариванием сделок, с привлечением к ответственности директоров, которые действуют во вред интересам компаний. На мой взгляд, крайне тяжело разрешать такие споры правильно, если у тебя нет практического бэкграунда. 

Если ты не знаешь бизнес-жизнь изнутри, ее изнанку, не имеешь представления, принято ли в бизнесе делать то, что делал директор, можно ли совершать такие сделки в тех условиях, в каких находился он, как ты можешь выносить суждение о том, действительно ли глава компании действовал против ее интересов?! 

Поэтому, к огромному сожалению, ошибки в делах, связанных с непременным наличием бизнес-опыта у того, кто рассматривает спор, завязаны на технологию формирования судейского корпуса. А она сегодня является в России доминирующей. 

Материал написан на основе выступления на XVI Международной научно-практической конференции «Ковалевские чтения». http://ekb.dk.ru/news/pyat-prichin-strashnyh-oshibok-sudey-v-arbitrazhah-pochemu-vy-nikogda-ne-dokazhete-svoi-ubytki-237118065?fbclid=IwAR2vVi5ZT-g0YXhSXDN5K7jPbnW6BZvS6MnjTZKkNsk3ihRkXss6xMqFMZY

Иск об урегулировании разногласий, возникших при заключении договора купли-продажи муниципального имущества

СЕМНАДЦАТЫЙ АРБИТРАЖНЫЙ АПЕЛЛЯЦИОННЫЙ СУД ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 23 декабря 2013 года № 17АП-14634/2013 Резолютивная часть постановления объявлена 17 декабря 2013 года.

Недавно в Симоновском районном суде г.Москвы произошел курьезный случай, когда ошибка следствия не была выявлена в ходе судебного разбирательства ни стороной защиты, ни стороной обвинения, а была вскрыта судом после удаления в совещательную комнату для постановления Приговора.

И так по порядку.

В это дело я вступил в качестве защитника Иванова на стадии судебного следствия по назначению суда. У другого обвиняемого Петрова еще со следствия было два защитника по соглашению. Надзор за расследованием осуществляла окружная прокуратура.

Иванов и Петров обвинялись в том, что мошенническим образом группой лиц по предварительному сговору пытались похитить у Смирнова, являющимся бывшим сотрудником МВД, значительную сумму в американских денежных знаках под предлогом его устройства заместителем Префекта одной из префектур г. Москвы через влиятельных лиц в руководстве ФСБ России (ч.3 ст. 30 – ч.4 ст. 159 УК РФ).

Естественно, что Смирнов, являясь в подобных делах гораздо более опытным, чем те, кто пытался его «трудоустроить», сразу же догадался об истинных намерениях будущих обвиняемых и все последующие переговоры и передача «вознаграждения» происходили под непосредственным контролем правоохранительных органов.

Уголовное дело слушалось чуть боле полугода и вот наконец-то закончили исследование всех доказательств, прокурор и защитники выступили со своими итоговыми речами, подсудимые произнесли свое последнее слово и суд удалился в совещательную комнату для постановления Приговора.

Каково же было всеобщее удивление, когда вместо Приговора суд огласил Постановление о возвращении уголовного дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.

Из описательно-мотивировочной части Постановления следует, что несмотря на то, что Иванов и Петров обвиняются в покушении на мошенничество группой лиц по предварительному сговору, тем не менее, в описании предъявленного обвинения указан разный способ совершения мошеннических действий: Иванов — путем обмана, Петров — путем злоупотребления доверием, что исключает квалификацию их действий по признаку предварительного сговора группой лиц.

При этом обвинение построено таким образом, что без единого умысла и согласованных действий подсудимые достичь преступного результата не могли, так как их роли были заранее распределены и каждый из них действовал для достижения общей цели.

Сторона защиты указанный нюанс пропустила, так как каждый адвокат читал только то обвинение, которое было предъявлено его подзащитному, обоснованно предполагая при этом, что другому фигуранту дела предъявлено аналогичное по способу исполнения преступного деяния обвинение.

С Постановлением суда не согласился окружной прокурор. В апелляционном представлении он указывает, что понятия «обман» и «злоупотребление доверием» являются тождественными, а потому не свидетельствуют о вменении разного способа совершения мошеннических действий!!!

По мнению прокурора никаких нарушений Закона не допущено, поскольку описание способа совершения инкриминируемого обвиняемым деяния дано в полном объеме.

Документы

Вы можете получить доступ к документам оформив подписку на PRO-аккаунт или приобрести индивидуальный доступ к нужному документу. Документы, к которым можно приобрести индивидуальный доступ помечены знаком ««