Петров ракетная ошибка

Недавно госсекретарь США Рекс Тиллерсон с трибуны ООН весьма уважительно высказался об одном из наших соотечественников: «На этой неделе мир узнал, что из жизни ушел малоизвестный, но очень важный в истории холодной войны человек. Его звали Станислав Петров, и его иногда называют «человеком, который спас мир». Компьютер на военном пункте, где дежурил Петров, подал сигнал, что запущена ядерная ракета со стороны США, он должен был позвонить командованию и сообщить об этом, но Петров предположил, что система допустила ошибку. Вместо того чтобы уведомить командиров о подготовке немедленной ядерной контратаки, он позвонил в штаб армии и сообщил о неисправности системы».

Я помню еще, когда обсуждали данный случай в истории с точки зрения правильно ли «солдату на посту» обсуждать и раздумывать над своими действиями, т.к. ракеты то могли быть и реальные. Действительно ли он герой или его надо отдать под трибунал за такие действия.

Однако звание «спаситель мира» за ним сохранилось. Это ли не повод вновь вернуться к весьма давней и запутанной истории, чтобы попытаться в ней разобраться?

советский офицер Станислав Петров

Вот что пишет Сергей Ищенко: Мне довелось заниматься случившимся с подполковником Петровым еще в 2006 году в качестве военного обозревателя газеты «Труд». Разговаривал об этом ЧП, произошедшем 13 июля 1983, с ведущими военными экспертами страны в области ядерного оружия. Один из них — авторитетный российский специалист в области стратегических ядерных сил, противоракетной обороны и военного космоса, в 1993—2001 годах начальник 4-го НИИ Минобороны РФ генерал-майор в отставке Владимир Дворкин. Его ответ на мои расспросы был категоричен и краток:

— Знаю об этом случае. Ничего Петров не спасал, и спасать не мог. Если бы вопрос «Применять или не применять ядерное оружие?» зависел от воли отдельного дежурного офицера хоть по ту, хоть по эту сторону океана, планета бы давно, скорее всего, покрылась радиоактивным пеплом.

С Дворкиным был согласен и автор книги «Противоракетная оборона и оружие XXI века», ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН генерал-майор в отставке Владимир Белоус (о нем приходится говорить в прошедшем времени, поскольку этого весьма уважаемого эксперта не стало в 2012 году). По мнению Белоуса, миф о чудесном спасении мира силами одного советского подполковника, почти случайно оказавшемся на дежурстве, носит спекулятивный характер и давно раскручивается на Западе всякий раз, когда там возникает нужда вновь подчеркнуть, какую угрозу несет человечеству российское ядерное оружие.

В свете сказанного генералом Белоусом понятно и вполне объяснимо, зачем и почему в 2006 году некоей малоизвестной международной общественной организацией «Ассоциация граждан мира» уже находившийся в глубокой отставке Петров был приглашен в Нью-Йорк. В штаб-квартире ООН ему с большой помпой вручили хрустальную статуэтку «Рука, держащая земной шар» с надписью «Человеку, который предотвратил ядерную войну». Понятно, с какой целью в 2014 году вышел в Дании документально-художественный фильм «Человек, который спас мир», посвящённый этому нашумевшему не только за рубежом случаю.

Станислав Петров, уволенный в отставку еще в 1984 году, проснулся знаменитым спустя девять лет. В октябре 1993 года вышел в свет очередной номер генштабовского «Военно-исторического журнала» с воспоминаниями бывшего командующего Войсками противоракетной и противокосмической обороны ПВО СССР генерал-полковника Юрия Вотинцева. Среди прочего, Вотинцев совершенно мимоходом рассказал и о том самом случае с Петровым. Но вряд ли и сам генерал-полковник тогда мог предположить, насколько мощным и долгоживущим окажется во всем мире резонанс всего пары строк из текста, написанного им. При этом очень важно: ни слова о спасении мира в тех воспоминаниях не было.

Речь шла о трудностях в разработке космической части огромной и очень сложной советской СПРН — системы предупреждения о ракетном нападении. В конце 70-х годов низкая надежность тогдашних наших военных спутников и недостатки в их программно-аналитическом обеспечении долго портили жизнь генералам и конструкторам. Тем не менее, в 1982 году достаточно «сырую» космическую составляющую «хозяйства» генерал-полковника Вотинцева пришлось все же поставить на боевое дежурство. Первый существенный технический сбой, который случился в июле 1983 года, как раз и пришелся на дежурство подполковника Петрова.

О нем бывший командующий написал с большим уважением: «По информации, поступившей с борта космического аппарата на КП этой системы, был сделан ложный вывод о массовом старте ракет с территории США. Нетрудно представить, перед принятием какого решения могло было быть поставлено руководство страны и Вооруженных Сил. Причина — недоработка боевой программы для условий повышенной солнечной активности.

Все. О действиях Станислава Петрова в тот действительно очень сложный и почти критический для всей нашей СПРН день больше — ни слова. Ни о каком спасении мира речи в воспоминаниях генерал-полковника Вотинцева не шло.

Да, из написанного следует, что главной заслугой Станислава Евграфовича оказалось то, что он мгновенно разобрался: сигнал с ЭВМ — ложный. И не стал поднимать на ноги вышестоящее начальство. Это были отличные и грамотные действия хорошо подготовленного дежурного офицера. Но вряд ли это можно назвать подвигом.

Кстати, через год после июля 1983 года начальник отдела боевых алгоритмов и программ был уволен в запас (скорее всего — по возрасту, поскольку ему как раз «стукнуло» 45 лет, предельный срок службы для подполковников в те годы). Уже в качестве военного пенсионера он продолжал мирно трудиться в той же секретной организации, носившей полузакрытое наименование «Серпухов-15», в качестве гражданского служащего. Жил во Фрязино до самой своей кончины в мае 2017 года — в возрасте 77 лет. И это тоже говорит о том, что никто из командования и не подозревал тогда, что когда-нибудь о Станиславе Евграфовиче станут снимать фильмы, а в ООН его помянет сам госсекретарь США Тиллерсон.

Откуда что взялось дальше? После публикации воспоминаний генерал-полковника Вотинцева за рубежом поднялся неслыханный ажиотаж. Как же, оказывается, там и не знали, что стояли на краю апокалипсиса! Как рассказывал сам Станислав Петров, к нему во Фрязино буквально ринулись европейские и американские журналисты. Пошли душераздирающие подробности, как при виде отметок на экранах от будто бы стартовавших американских ракет на КП началась паника: «Тревожно загудела сирена автоматической системы оповещения о ракетном нападении. По словам Петрова, молодые солдаты начали паниковать, но подполковник быстро восстановил порядок. Ему предстояло оповестить руководство страны, которое, в свою очередь, должно было отдать приказ о встречном ударе. Оставалось всего 25 минут, но офицер медлил с докладом в Кремль. Что-то заставило его усомниться в нападении противника». Это — из репортажа корреспондента немецкого телеканала ZDF Роланда Штрума, датированного 2010 годом.

Голливудский актер Кевин Костнер прислал отставному подполковнику 500 долларов. Сотрудники американской «Ассоциации граждан мира» ограничились было грамотой грамоту «За спасение планеты» и вручением 1000 долларов. Но потом, как уже сказано, пригласили Станислава Евграфовича в Нью-Йорк и в штаб-квартире ООН торжественно вручили ему хрустальную статуэтку «Рука, держащая земной шар».

Мы в редакции «Труда» в том же 2006 году попытались понять, что это за ассоциация такая, вхожая аж в штаб-квартиру ООН. Дали задание нашему собственному корреспонденту в Нью-Йорке Виссариону Сисневу. Вот что сообщил тогда Сиснев в Москву: «Корреспондент «Труда» связался со штаб-квартирой ООН в Нью-Йорке и задал вопрос представителям информационного центра об «Ассоциации граждан мира». К нашему удивлению, о такой организации там мало что известно. «Вы не представляете: сотни организаций использует нашу площадку для самораскручивания, — заявили сотрудники ООН. — И название почти каждой из них начинается со слова «ассоциация». Что касается названной вами организации, то, кажется, она известна… своими громкими акциями по защите прав человека в Китае».

При этом, к чести Станислава Евграфовича, сам он, очевидно, совершенное в июле 1983 года вовсе не переоценивал. В одном из интервью отечественным журналистам он признался: «Иностранцы склонны преувеличивать мой героизм. Что с них взять — сытые, аполитичные люди. На конвертах иной раз пишут половину адреса: „город Фрязино, герою такому-то“ — и доходит. А я просто делал свою работу».

И лишь если худшие подозрения подтвердились, немедленно приводится в действие абонентский комплекс «Чегет» автоматизированной системы управления стратегическими ядерными силами «Казбек». То есть — знаменитые «ядерные чемоданчики». В любое время суток в рабочем состоянии их три — у президента страны, министра обороны и начальника Генерального штаба. «Красные кнопки» установлены во всех трех «чемоданчиках». Их одновременное нажатие только и дает разрешение командованию Стратегических ядерных сил России на применение самого мощного в мире оружия.

Что будет, если хотя бы один или несколько обладателей «ядерных кнопок» будут выведены из строя? Тогда вступит в действие созданная еще в СССР система «Периметр». На Западе ее давно прозвали «Dead Hand». В переводе «Мертвая рука». От нее приказ на нанесение немедленного ответного или ответно-встречного удара уйдет автоматически.

Как видите, места для героических действий при таком порядке принятия решения просто не остается. Все остальное — выдумки. И Тиллерсон, конечно, не может этого не знать. А зачем тогда говорит «чушь собачью»? Догадаться нетрудно.

И еще. К сегодняшнему дню известно, по крайней мере, о четырех случаях, когда из-за технических сбоев мир находился на грани ядерного конфликта. Дважды к опасной черте подходили США. Столько же раз мы. Хронология тут такова.

Но мгновенно начатая Пентагоном проверка данных космических спутников и радаров раннего предупреждения данных о старте ракет не подтвердила. И тогда был дан отбой тревоги. Позже выяснилось, что в находившиеся на боевом дежурстве компьютеры командных пунктов была по ошибке загружена программа, созданная для тренировок расчетов по отражению ядерного нападения.

3 июня 1980 года американские ядерные силы были вновь подняты по тревоге. Снова разные командные пункты США получили сообщения о мощной ракетной атаке со стороны СССР. Но на этот раз все выяснилось гораздо проще и быстрее. На экранах данные о якобы выпущенных советских ракетах постоянно менялись. Это не могло не вызвать в Пентагоне подозрений в их достоверности. Выяснилось, что виной — неисправность компьютера.

Потом, в 1983 году, был тот самый случай с участием подполковника Петрова.

Наконец, 25 января 1995 года «на уши» было поставлено все российское военное и политическое руководство, включая президента Бориса Ельцина. В тот день норвежские учение для изучения северного сияния запустили крупную метеорологическую ракету со своего побережья. Первая ступень у нее была от американской боевой тактической ракеты «Онест Джон».

Самое печальное, что, как впоследствии выяснилось, о запланированной стрельбе норвежцы Москву предупредили заранее. Причем, сделали это дважды, 21 декабря и 16 января. Как и положено, назвали район пуска и расчетное место падения. Единственное, чего в предупреждениях не было — точной даты и времени пуска. Поскольку они сильно зависели от погодных условий.

Хорошо еще, что сам факт старта операторы не проспали. Норвежская ракета второпях была классифицирована как американская МБР «Трайдент», запущенная с борта атомной подводной лодки стратегического назначения ВМС США. Тот факт, что пуск был единичным, версию о начале широкомасштабного нападения на Россию не отменял. В Генштабе знали, что США отрабатывают вариант, когда война против России будет начата с запуска единичной ядерной ракеты по нашей территории. Сверхмощный электромагнитный импульс при ее подрыве должен был вывести из строя все радары СПРН России на обширной территории. А уж тогда бы последовал массированный ядерный удар по ослепленному противнику. Вероятность нашего сокрушительного ответа была бы ниже.

Сообщение о начале ракетного нападения от СПРН тут же передали в Кремль. Ельцину впервые пришлось открывать свой «ядерный чемоданчик». Но пока он собирался с мыслями, российские операторы определили, что на самом деле норвежская ракета летит прочь от нашей северной границы. Она упала в море у Шпицбергена через 24 минуты после старта.

По мнению американских аналитиков, это был самый опасный ядерный инцидент со времен Карибского кризиса. От гибели мир отделяло одно нажатие трех «ядерных кнопок» в Москве.

[источники]

источники
http://svpressa.ru/war21/article/181897/?rss=1

Так совершал или нет подполковник Станислав Петров подвиг?

«Четверть века назад советский офицер Станислав Петров спас мир от термоядерной войны, но Россия до сих пор предпочитает не замечать подвига героя» — таков лейтмотив выступлений в западной прессе представителей так называемой «международной общественной организации» — Ассоциации граждан мира.

В Нью-Йорке в штаб-квартире ООН отставного подполковника наградили хрустальной статуэткой «Рука, держащая земной шар» с выгравированной на ней надписью «Человеку, который предотвратил атомную катастрофу».

По словам президента ассоциации Дугласа Маттерна, 26 сентября 1983 года подполковник Петров, находясь на посту оперативного дежурного в командном пункте системы предупреждения о ракетном нападении войск ПВО «Серпухов-15», принял решение проигнорировать показания автоматики о запуске из США в направлении СССР пяти американских баллистических ракет «Минитмен» с десятью ядерными боеголовками каждая. Замигали экраны, на карте-дисплее появилась надпись: «Ракетная атака!». Все данные были тут же перепроверены — никаких признаков ошибки. И тогда Петров совершил не военный, а человеческий подвиг — вопреки всем показаниям электроники он своей властью объявил тревогу ложной. И оказался прав: произошел сбой системы оповещения.

Примерно так же пару лет назад Петров рассказывал американским журналистам, допытывавшимся, с какой именно базы русский спутник засек старт. «

Да какая вам разница? — говорил он тогда. — Все равно бы Америки не было».

В конце мая 2004 года, по данным «Труда», представители американской ассоциации специально приезжали в Москву, чтобы отблагодарить Петрова и вручить ему памятный знак «Почетный гражданин мира» и премию… в тысячу долларов.

Корреспондент РИА «Новости» поинтересовался у Станислава Петрова в Нью-Йорке: был ли он в то время награжден или наказан за свой поступок?

«Не случилось ни того, ни другого, — ответил подполковник в отставке. — Поначалу, конечно, говорили: «Будем представлять к награде». Но потом назначили государственную комиссию по расследованию причин, которая, как водится, нашла недостатки в моих действиях. Дело в том, что в ее состав вошли люди, по вине которых и произошел этот сбой».

«Иностранцы склонны преувеличивать мой героизм, — сказал бывший офицер в другом интервью. — Что с них взять — сытые, аполитичные люди. На конвертах иной раз пишут половину адреса: «город Фрязино, герою такому-то» — и доходит. А я просто делал свою работу».

Рассекретил, кстати, сентябрьскую ночь 83-го и самого Петрова его бывший начальник генерал-полковник Вотинцев, рассказав об этом западным журналистам. И понеслось — статьи в самых известных зарубежных изданиях, телесъемки, поездки. По Европе Станислава Евграфовича в свое время возил некий Карл, гражданин ФРГ, о котором известно, что он владелец сети похоронных бюро.

Корреспондент «Труда» связался со штаб-квартирой ООН в Нью-Йорке и задал вопрос представителям информационного центра об Ассоциации граждан мира. К нашему удивлению, о такой организации там мало что известно.

«Вы не представляете: сотни организаций использует нашу площадку для самораскручивания, — заявили сотрудники ООН. — И название почти каждой из них начинается со слова «ассоциация». Что касается названной вами организации, то, кажется, она известна… своими громкими акциями по защите прав человека в Китае».

Комментарий военного обозревателя

— Вся эта история выглядит весьма сомнительно и похожа на некую пиаровскую акцию. Если бы судьбы мира хоть в малейшей степени зависели бы от единоличных решений оперативных дежурных систем предупреждения о ракетном нападении (СПРН) по обе стороны океана — ядерный апокалипсис, скорее всего, давно бы уже наступил. Хотя бы потому, что на протяжении полувекового стратегического противостояния Соединенных Штатов и СССР в «холодной войне» компьютеры не раз давали сбои. Так случилось, например, в 1980 году с американской системой раннего предупреждения. На ее экранах появились сведения о массовом старте советских межконтинентальных баллистических ракет. Подполковника Петрова там не было, но войны, как известно, не случилось. Пентагон успел провести экстренную селекторную конференцию штабов командований и аппарата Белого дома. Одновременно для вывода из-под возможного удара были подняты в воздух самолеты, оборудованные в командные пункты стратегических сил, и самолеты-ретрансляторы команд. Собственные ядерные силы были приведены в наивысшую степень боевой готовности для ответно-встречного удара. Тем временем специалисты во всем разобрались и тревогу отменили.

Поэтому неудивительно, что известный российский специалист в области стратегических ядерных сил, противоракетной обороны и военного космоса, в 1993-2001 годах начальник 4-го НИИ Минобороны генерал-майор Владимир Дворкин в комментариях был краток:

— Знаю об этом случае. Ничего Петров не спасал и спасать не мог. Все это чушь собачья.

Ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН генерал-майор в отставке Владимир Белоус полагает, что это политическая спекуляция, одна из тех, что возникают на Западе всякий раз, когда там пытаются в очередной раз обострить вопрос о «российской военной угрозе» и необходимости усиления контроля за нашими ядерными силами. Нечто подобное, по словам Белоуса, происходило в 1995 году. Тогда наши системы зафиксировали внезапный пуск с норвежского острова Андоя американской исследовательской баллистической ракеты. Предупреждение о старте в Россию будто бы направлялось, но до адресата не дошло. Сигнал от системы СПРН прошел до президента России, но никаких приготовлений к ответному ядерному удару не было. С инцидентом быстро разобрались. Тем не менее на Западе тут же заговорили о том, будто мир по вине Москвы снова оказался у края пропасти.

Мнение очевидца (служил с 1976 по 1988 год сначала инженером, затем старшим инженером-начальником боевого расчёта, майор в отставке Клинцов):

Я как раз служил в это время на данном объекте, ходил на б/д и знаю о данном факте. Никакой истерики не было, всё шло штатно, кроме работы ЭВМ. Если бы тогда было принято подполковником Петровым решение о массовом старте, то эту информацию получили бы в Политбюро (генсек), МО и ГШ одновременно и какое бы решение было принято известно только Богу. То, что мы и сейчас «ходим по лезвию бритвы» ни для кого не секрет, а вот таких офицеров как Петров — умеющих принимать решение и держащих за это ответ уважаю, их и прессуют сверху и унижают, а они есть и будут. Потому, как Родину защищать — их профессия и призвание.

Автор:

44 комментария

«Отец отшутился: «Засекли летающую тарелку»

— Станислав Евграфович сознательно выбрал военную профессию?

— Отец был из семьи военных. Был отличником, занимался боксом, физически был подготовлен очень хорошо. Они тогда жили под Владивостоком. Вступительные экзамены отец сдавал выездной комиссии в Хабаровске. Он был очень увлечен математикой и с радостью в 1967 году узнал, что попал в Киевское высшее инженерное радиотехническое училище на факультет, где готовят алгоритмистов. Начиналась эра кибернетики и электронно-вычислительных машин. После училища он попал служить в Подмосковье, в военный городок под кодовым названием Серпухов-15. Официально там располагался Центр по наблюдению за небесными светилами, на самом деле — засекреченная часть.

— Вы знали, что он работает с системой предупреждения ракетного нападения?

— У отца была высокая группа секретности, о своей службе он ничего не рассказывал. Пропадал на объекте. Не считаясь со временем, его могли вызвать на работу и ночью, и в выходной. Мы знали только, что его работа связана с вычислительным центром.

— Как стало известно о том, что в ночь с 25 на 26 сентября 1983 года мир был на грани ядерной катастрофы?

— Информация о нештатной ситуации на объекте просочилась в гарнизон. Мама стала расспрашивать отца, что произошло, он отшутился: «Засекли летающую тарелку».

И только в конце 1990-го генерал-полковник в отставке Юрий Вотинцев в беседе с журналистом Дмитрием Лихановым рассказал о том, что на самом деле произошло в ту сентябрьскую ночь в Серпухове-15. Генерал в 1983 году командовал войсками противоракетной и противокосмической обороны войск ПВО и уже через полтора часа был на объекте. А вскоре журналист нашел во Фрязине моего отца. В еженедельнике «Совершенно секретно» вышла статья, где отец подробно рассказал, как действовал при боевой тревоге.

Только тогда мы узнали, что отец работает в космической разведке, о группировке космических аппаратов, которые с высоты около 40 тысяч километров следят за девятью американскими базами с баллистическими ракетами. О том, как 26 сентября в 00.15 всех, кто дежурил на объекте, оглушил зуммер, на световом табло зажглась надпись «старт». Компьютер подтвердил запуск баллистической ракеты с ядерной боеголовкой, причем достоверность информации была наивысшая. Ракета якобы летела с военной базы на Западном побережье США.

Отец потом вспоминал, что весь боевой расчет обернулся и смотрел на него. Нужно было принимать решение. Он мог бы действовать по уставу и просто по цепочке передать информацию дежурному. А «наверху» бы уже давали приказ на ответный пуск. От него ждали подтверждения. Но специалисты по визуальному контакту, которые сидели в темных комнатах, не видели на экранах старта ракеты… Когда позвонили по правительственной связи, отец сказал: «Я ВЫДАЮ ВАМ ЛОЖНУЮ ИНФОРМАЦИЮ». И тут снова заревела сирена: пошла вторая ракета, третья, четвертая, пятая… На табло горела надпись уже не «старт», а «ракетное нападение».

Отца насторожило, что ракеты были выпущены с одной точки, а его учили, что при ядерном ударе идет пуск ракет одновременно с нескольких баз. По правительственной связи он еще раз подтвердил: «Информация — ложная».

— Трудно поверить, что офицер в советское время не поверил системе и принял самостоятельное решение.

— Отец был алгоритмистом, аналитиком, сам создавал эту систему. Считал, что компьютер — лишь машина, а у человека есть еще интуиция. Если бы ракеты действительно шли к цели, их должны были «увидеть» радары дальнего обнаружения. Это вторая полоса контроля. Потянулись томительные минуты ожидания… Вскоре стало ясно, что нападения и старта ракет не было. Мама, узнав, насколько близка была ядерная катастрофа, пришла в ужас. Отец ведь в ту ночь не должен был дежурить на центральном командном пункте. Его попросил подменить сослуживец.

— Комиссия потом установила, из-за чего мог произойти сбой?

— За пуск американских ракет датчики спутника приняли свет солнечных лучей, отраженный от высоких облаков. Отец тогда заметил: «Это космос над нами подшутил». Потом в космическую систему были внесены изменения, которые исключали подобные ситуации.

— А через год после случившегося Станислав Евграфович уволился из армии, не получив полковничьих погон…

— Отцу тогда было 45 лет. За плечами — солидный стаж. В ту ночь, когда радары не подтвердили ракетный запуск, а решение отца оказалось верным, сослуживцы говорили ему: «Ну все, подполковник Петров, сверлите дырочку под орден». Но приехавший на командный пункт генерал… отчитал отца. Обвинил его в том, что боевой журнал оказался незаполненным. А время ведь тогда было спрессовано: компьютер сообщил об ядерной атаке, одна ракета шла за другой… В одной руке у отца была телефонная трубка, в другой — микрофон. Ему потом говорили: «Что ж ты задним числом не заполнил?..» Но отец считал, что дописка — уже уголовное дело. На подлог он не пошел бы.

Нужно было найти козла отпущения — отца и сделали виноватым. В итоге, как он сам признавался, его все достало, и он написал рапорт. К тому же наша мама сильно болела, ей требовался уход. А отца как главного аналитика даже в нерабочее время постоянно вызывали на объект.

«В тяжелое время отец работал на стройке охранником»

— Помните, как переехали во Фрязино?

— Это было в 1986 году, мне было тогда 16 лет. По окончании воинской службы отцу нужно было освободить квартиру в гарнизоне. У него был выбор, куда переехать жить. У мамы во Фрязине жила родная сестра. В этом подмосковном городке и решили обосноваться. Отца сразу же взяли в научно-исследовательский институт «Комета», где и была создана космическая информационно-управляющая система, работающая на объекте. На предприятии оборонно-промышленного комплекса он работал уже как гражданское лицо, старшим инженером в отделе главного конструктора. Это была головная организация в области противоспутникового оружия. Что примечательно, тогда запрещалось использовать любые импортные комплектующие.

График работы у отца уже был другой, никто его не дергал, не вызывал на работу по праздникам и выходным. На «Комете» он проработал больше 13 лет, а в 1997 году вынужден был уволиться, чтобы ухаживать за нашей мамой, Раисой Валерьевной. У нее обнаружили опухоль мозга, болезнь стала прогрессировать, врачи ее практически списали… После ее смерти отец работал на стройке охранником. Его позвал туда бывший сослуживец. Они заступали на суточное дежурство, охраняли новостройки на юго-западе Москвы.

— О Станиславе Петрове стали писать зарубежные газеты. Он был удостоен престижных международных наград…

— В 2006 году в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке ему вручили хрустальную статуэтку «Рука, держащая земной шар», где было выгравировано: «Человеку, который предотвратил ядерную войну». В 2012 году в Баден-Бадене отец получил премию немецких СМИ. А еще через год стал лауреатом Дрезденской премии, которую присуждают за предотвращение вооруженных конфликтов.

Отец вспоминал об этих поездках с теплотой. На всех выступлениях повторял, что не считает себя героем, что это был один из рабочих моментов. А решение об ответном ударе принимал бы не он, а высшее руководство страны.

— Премиальные пришлись кстати?

— Отец поддерживал деньгами семью дочери, моей сестры Лены. Она в свое время окончила техникум, получила специальность шеф-повара. Но потом вышла замуж, родила двух детей. Они с мужем жили на юге, а когда грянула перестройка, вернулись во Фрязино. Не было ни работы, ни жилья…

— А вы не стали военным?

— Мне хватило двух лет в армии. Я понял, что военная стезя — не для меня. Но я работаю наладчиком технологического оборудования на военном заводе — научно-производственном предприятии «Исток».

«Кевин Костнер прислал в благодарность 500 долларов»

— В 2014 году про Станислава Петрова сняли художественно-документальный фильм «Человек, который спас мир», где он сыграл самого себя. Как он оценил картину?

— Это фильм производства Дании. Отца с большим трудом удалось уговорить принять участие в съемках. Его «обрабатывали» около полугода. Он выдвинул условие, чтобы его особо не беспокоили, поэтому съемки растянулись на довольно долгий период. Помню, киношники звонили: «Мы едем» — отец категорически заявлял: «Когда я вам скажу, тогда и приедете».

Но все-таки режиссеру Питеру Энтони и продюсеру Якобу Старбергу отец рассказал все возможное о том дне — 26 сентября 1983 года. Они досконально, по чертежам, воспроизвели командный пункт. Снимали эти сцены на военном объекте в Риге. Роль молодого отца играл Сергей Шнырев. Также в фильме снимались зарубежные звезды: Мэтт Дэймон, Роберт Де Ниро… А задействованный в картине Кевин Костнер в благодарность за то, что отец не поднял в воздух ракеты с ядерными боеголовками, прислал потом отцу 500 долларов.

На кинофестивале в Вудстоке фильм получил две поощрительные премии. Но отец картины так и не видел. Я скачал фильм в Интернете, предлагал ему посмотреть, но он отказался. По контракту ему был положен гонорар. Точной суммы я уже не помню, но на полученные деньги мы купили новую одежду, начали делать ремонт, правда, так его и не закончили.

— То есть Станислав Евграфович не бедствовал?

— В последние годы у него была пенсия 26 тысяч рублей.

— А чем увлекался?

— Математикой, военной историей. Отец всегда очень много читал, собрал большую библиотеку. Я предлагал ему написать книгу, описать события его жизни. Но у него не было на это никакого желания.

— К нему приезжал кто-то из сослуживцев?

— Во Фрязине жили с семьями три его сослуживца. При встрече он с ними охотно общался. Но какого-то одного закадычного друга у него не было. Отец по натуре был домосед. Читал научные журналы, художественную литературу… Ему не было скучно.

— Какими были его последние годы?

— У отца начались проблемы со здоровьем. Сначала обнаружили помутнение хрусталика, сделали операцию, но выяснилось, что сетчатка глаза сильно повреждена. Зрение у него особо не улучшилось.

А потом случился заворот кишок. Отец не любил ходить по врачам, думал: поболит живот и пройдет. Дотянул до того, что пришлось вызывать «скорую». Когда врачи перед операцией стали выяснять, какими хроническими заболеваниями он болел, отец не мог ничего вспомнить: он никогда не лежал в стационаре, не проходил диспансеризацию…

Операция длилась четыре часа. После наркоза отец был не в себе, бредил, у него начались галлюцинации. Я взял отпуск на работе, стал его выхаживать, кормил детским питанием. И все-таки вытащил его из этого состояния. Казалось, что все стало налаживаться, хотя он и оставался прикован к кровати. Я ему привязывал ремни безопасности от машины, чтобы он мог с их помощью самостоятельно садиться. Но отец всегда очень много курил, а так как мало двигался, у него развилась застойная гипостатическая пневмония. В последние дни он совсем не хотел бороться. Я ушел на работу, а когда вернулся, его уже не было в живых. Отец умер 19 мая 2017 года.

— На похороны много народу собралось?

— Я сообщил о его смерти только родственникам. А телефонов друзей и сослуживцев я просто не знаю. В день рождения отца, 7 сентября, на его электронную почту пришло поздравление от его зарубежного друга, политического активиста из Германии Карла Шумахера. Я с помощью онлайн-переводчика сообщил ему, что папа умер еще весной.

— Документы, награды и вещи отца не просят отдать в музей, чтобы сделать экспозицию?

— Таких предложений не было. У нас в квартире три комнаты. В одной из них я хочу повесить фотографии отца, выложить документы, книги, которые он любил читать… Если кому-то интересно будет на это взглянуть, пускай приезжают, я покажу.

За границей Станислава Петрова называют «человеком мира». От военной службы у него остались орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, юбилейная медаль «За доблестный труд» («За воинскую доблесть»), медаль «За безупречную службу» III степени.

Лучшее в «МК» — в короткой вечерней рассылке: подпишитесь на наш канал в Telegram

Хороший повод, чтобы вспомнить

18 января 2021 года один из основателей группы Pink Floyd Роджер Уотерс выпустил клип на перезаписанную песню The Gunner’s dream, вышедшую ещё в 1982-м. Сам Уотерс позднее сказал, что недавно пересмотрел фильм о событиях, произошедших годом позже в СССР, и отметил, что «если бы этот человек не оказался в нужном месте в нужное время — нас не было бы в живых». Одного из лидеров Pink Floyd впечатлила история Станислава Петрова — советского офицера на одном из пунктов слежения за ядерным арсеналом США.

О том, что именно сделал Петров, мы ещё расскажем, но перед этим важно вспомнить, сколько раз за время холодной войны мир оказывался на грани обмена ядерными ударами. К середине 60-х годов и США, и СССР накопили такой объём ядерного оружия, с помощью которого можно было бы уничтожить весь мир около 20 раз. К тому же ещё свежим в памяти был Карибский кризис — баллистические ракеты с ядерным зарядом в пятнадцати минутах полёта от столицы Америки заставили Стратегическое командование Вооружённых сил США серьёзно пересмотреть подход к развёртыванию оружия массового поражения.

С 1965 по 1980 год как в США, так и в СССР противоракетная оборона комплектовалась хоть и самой передовой, но не самой надёжной системой обнаружения пуска ракет. За возможность засекать пуски баллистических ракет противника и советские, и американские военные боролись всеми способами — в ход шли не только передовые технологии, но и кадровые разведчики, похищавшие секреты потенциального противника. Американский историк и ветеран Стратегического командования ВС США Майкл Брэдфорд пояснил, что из-за утечек информации по обе стороны океана неоднократно модернизировали систему противоракетной обороны.

В СССР была похожая ситуация. Постоянные доклады о перемещениях самолётов с ядерным оружием и подводных лодок США заставляли перестраивать систему слежения за баллистическими ракетами почти каждый год. Майор контрразведки КГБ в отставке Арсен Карапетян вспоминает, что «непоправимые решения» могли быть приняты десятки раз.

Ядерный шлагбаум

К началу 80-х советская система слежения за ракетами противника «Око» была практически готова. Спутники первого поколения в составе этой системы размещались на нескольких орбитах и, хотя конструктивно были далеки от идеала, свою работу выполняли: советские военные и высшее руководство страны были осведомлены о любых — даже учебных — пусках баллистических ракет в США. Система, которую создавали 20 лет, должна была включать в себя несколько сотен спутников-шпионов, способных засечь факел от ядерной ракеты. Однако экономически СССР полномасштабную программу потянуть уже не мог — несколько крупных войн и затраты на военную поддержку союзников заставили руководство страны значительно урезать уникальную спутниковую группировку.

В 1982 году система была официально запущена и имела несколько уровней контроля.

Всё пошло не по плану

В ночь с 25 на 26 сентября 1983 года система «Око», к которой никогда не возникало вопросов, внезапно поднимает тревогу и сообщает о ядерном нападении со стороны США. Для оперативной группы дежурных командного пункта «Серпухов-15» во главе с подполковником Станиславом Петровым на такой случай написана специальная инструкция. Если упростить её содержание и убрать военную терминологию, останется всего три пункта: проверить автоматику на сбои, написать короткий рапорт и доложить о происходящем по цепочке наверх.

На принятие решений часто требовалось от 10 минут — за это время специалисты перепроверяли исправность автоматики и должны были убедиться, что имеет место массированный ядерный удар. Точечные запуски баллистических ракет часто воспринимались как ошибка прежде всего из-за военных доктрин двух стран. В США (и много лет назад, и сейчас) придерживаются концепции массированного ядерного удара в случае войны, а СССР (и Россия) в ответ на нападение также отвечает запуском всех ядерных ракет. Именно это обстоятельство смутило Станислава Петрова — вместо того чтобы сразу докладывать начальству, он запускает экстренное тестирование системы на ошибки и сбои.

Уже в момент диагностики система начинает предупреждать ещё о нескольких пусках, огромная надпись «Старт» на стене командного пункта горит не переставая, а это значит, что сбоя быть не может — американцы и правда решились начать третью мировую.

Компьютер — дурак

23 мая 1967 года, задолго до событий, в которых довелось участвовать Петрову и дежурной смене офицеров РВСН, США едва не нанесли массированный ядерный удар по СССР. В этот день сразу три радара, следящих за небом на севере США, внезапно «ослепли». В Пентагоне тут же раздался звонок — на другом конце провода висели ракетчики, которые срочно запрашивали разрешение на ответный удар, поскольку выход из строя сразу трёх радаров был стопроцентным подтверждением ракетного нападения. Оперативным дежурным Пентагона потребовалось 34 минуты, чтобы выяснить: радары заглохли из-за самой сильной вспышки на Солнце, когда-либо зафиксированной в истории.

Станислав Петров, дежуривший в ночь с 25 на 26 сентября в командном пункте РВСН, хорошо знал, что компьютер может ошибаться. Едва сохраняя самообладание (всё-таки ядерная война начинается не каждый день), он начал новую проверку всех систем. Автоматика снова протестировала сама себя и за несколько секунд подтвердила: пуски действительно есть. Главная проблема заключалась в отсутствии данных: дежурившие перед огромным обзорным экраном офицеры не получали абсолютно никаких сведений о ракетах противника. Ни скорости, ни направления.

Хорошо понимая последствия, Петров берёт трубку и по служебной «вертушке» докладывает наверх: «Пуск ложный. Сбой в электронике», — после чего по его приказу тревогу принудительно отключают, записывая время и другие необходимые данные о сбое системы. Через 22 минуты после отключения системы на КП прибывает командующий войсками противоракетной и противокосмической обороны генерал-полковник Юрий Вотинцев. Убедившись, что Петров считал показания системы верно, Вотинцев докладывает главкому РВСН и министру обороны о произошедшем, а с дежурной смены берут подписку о неразглашении.

Дальнейшее изучение ошибки показало: датчики и автоматика спутников, находившихся на орбите, не учли погодных условий. Почти так же, как и в случае с американскими ядерными ракетами, третью мировую едва не развязала единственная звезда в системе — Солнце. Лучи, отражённые от облаков и принятые советскими спутниками за локальный старт нескольких ракет, едва не отбросили человечество обратно в каменный век.

Сам Петров в многочисленных интервью позднее будет рассказывать, что действовал интуитивно и рассуждал логически, пояснив при этом, что «компьютер по определению дурак и первым делом его нужно проверять на ошибки». За свой подвиг, рассекреченный уже после распада СССР, Петров получил несколько престижных международных премий, однако высшим достижением сам герой всегда называл профессионализм, который в итоге и позволил принять единственно верное решение в стрессовой ситуации.

В последующие несколько минут на экране компьютера появились отметки еще пяти ракет. В это время «холодная война» находилась на своём пике, — за три с половиной недели до этого был сбит южнокорейский «Боинг-747».

По инструкции, в случае ракетного нападения дежурный был обязан немедленно поставить в известность руководство страны, которое и принимало решение об ответно-встречном ударе. Подлетное время баллистической ракеты с континентальной части США до СССР составляло около 30 минут, поэтому выбор у Петрова был весьма скудный: либо доложить генсеку, который должен будет принять окончательное решение, воспользовавшись своим ядерным чемоданчиком, либо доложить начальству: «Мы выдаем ложную информацию» и отвечать за последствия самому. Если учитывать, что Андропову на принятие решения оставалось всего 15 минут, можно с уверенностью утверждать, что он поверил бы Петрову и нажал кнопку ответного ядерного удара. Но Петров не стал брать на себя ответственность за миллиарды человеческих жизней и поступил не по инструкции — не нажал на кнопку, несмотря на то, что все 30 проверок дали положительный результат.

Руководствуясь здравым смыслом (мол, 5 ракет — это слишком мало для первого удара в войне), Петров решил, что компьютер дал сбой. В результате этот отважный человек оказался прав: в системе оповещения действительно произошел сбой. После длившегося целый год секретного расследования инцидента 26 сентября 1983 года, был сделан вывод, что показания системы, которые тогда шокировали Петрова и его дежурную смену, были вызваны редким, но предсказуемым эффектом отражения сигнала от поверхности Земли. Причиной послужила засветка датчиков спутника солнечным светом, отраженным от высотных облаков. Позднее в космическую систему были внесены изменения, позволяющие исключить такие ситуации.

Правда, система дала сбой еще раз в 1995 году, когда россияне в течение короткого времени принимали научную ракету, стартовавшую с территории Норвегии, за летящую американскую ядерную ракету. Бывали случаи, когда за ракетное нападение принимались пуски метеорологических спутников, восход полной Луны, стаи гусей. Решить проблему сбоев в системе предупреждения намеревались путем развертывания в Москве совместного ЦКП СПРН, но построить его так и не успели.

Сейчас США и Россия все еще держат тысячи находящихся в состоянии полной боевой готовности ядерных ракет нацеленными на крупные города друг друга. Поэтому вероятность, что аналогичные ложные тревоги могут повториться, существует. А это может спровоцировать реальный ответный удар.

В январе 2006 года международная общественная организация «Ассоциация граждан мира» за предотвращение ядерной войны вручила полковнику в отставке Станиславу Петрову свой приз — статуэтку «Рука, держащая земной шар».

Окажись на месте Станислава Петрова другой человек, нас могло бы уже не быть.
Как не тяжело констатировать но сейчас Станислав Петров живёт в крохотной квартирке, почти нелюдим. О том случае старается не вспоминать… Может сказались последствия тех проверок …