Троя фильм исторические ошибки

Аргументы Недели →

Кино

13+

Исторические ляпы и ошибки фильма «Троя»

9 марта 2020, 22:44 , Журналист

И правда, у Петеросна получилось действительно зрелищно! Фильм, представленный в 2004 году, ясно рассказывает нам о последнем годе Троянской войне и ожесточённой борьбе за Елену Прекрасную, царицу Спарты и жену Менелая. Но, как и в любом историческом кино, здесь тоже есть место для анахронизмов, при чём, довольно больших. Исторические ляпы и ошибки  – норма для большей части кинофильмов, повествующих о тех или иных реально существовавших персонажах. В «Трое» таких ошибок действительно хватает. Не стоит забывать, что фильм не только рассказывает о событиях XIII века до нашей эры, но и создан, собственно говоря, по «Илиаде» Гомера. Если бы не господин Гомер, мы едва ли узнали бы о том, что на самом деле случилось тогда в Малой Азии 3200 лет назад. 

В фильме «Троя» отчётливо показано жестокое противостояние Илионского царства и Ахейского союза Греции. Агамемнон, царь Микен, задумал стать владыкой не только ахейских земель, но и всей Малой Азии. Всегда хотел именоваться не просто локальным царём, а «мегас басилевсом», владыкой всех владык. В картине Петерсона он представлен, как главный злодей. Это алчный и беспощадный деспот, ни ставящий ни во что даже собственных сторонников. Всё, о чём он грезит – это безграничная и бесконечная власть над всеми царствами. Приам – же его ярая противоположность. Мудрый и справедливый владыка Трои, рассудительный и спокойный. Вот только Агамемнон никогда не убивал Приама, и при этом никак не мог лишиться жизни от Брисеиды, сестры Париса, главного героя фильма.

Если кто читал «Илиаду» в оригинале, то знает, чем закончилась в итоге история Париса и Елены, а заодно и всего противостояния Трои с Ахейцами. Здесь же всё вывернуто наизнанку. Менелай спокойно умирает от рук Гектора. Елена и Парис спасаются вместе на корабле Энея, чтобы проследовать в заветную Италию. А что до Ахиллеса… Этот парень погибает от стрелы, вонзившейся в лодыжку. И стрела эта смертоносная выпущена из рук Париса. Подобное кино едва ли стоит называть историческим. Скорее фэнтези, созданное по мотивам произведения «Илиада» от бесценного Гомера. Фэнтези, но никак не исторический фильм. Хотя и к фантастике фильм едва ли стоит относить на сто процентов. Ведь Боги здесь фигурируют лишь только один раз, и представлены в лице матери Ахиллеса. Ни Зевса, ни Афродиты, ни Геры мы так и не увидели.

К сожалению, в фильме мы так же не находим ни Мемнона, ни амазонок, и ни иных известных персонажей Гомера, игравших важную роль в Троянской войне. Отсутствует и царь аргосцев Диомед, сподвижник Агамемнона. А ведь было бы интересно, если режиссёр включил в кино того же Мемнона, прибывшего на помощь Трое из самой Эфиопии. Удивительно и то, что в фильме говорится про хеттов, которые, по словам Агамемнона, могут пойти войной на греков в случае их поражения от троянцев. Но ни слова не произносится о могучей державе на юге, которая реально ненавидела ахейцев. Про Древний Египет здесь не сказано ничего. Хотя египтяне тщательно следили за ситуацией в Малой Азии, и судьба Трои была им не безразлична. Ведь ахейцы частенько грабили египетские суда на море.

Недаром ведь одна из версий гласит, что именно ахейцы и есть те самые легендарные Народы Моря, о которых так много твердили фараоны. Конечно, события Троянской войны – слишком древние для восприятия. Точной информации о том, что тогда случилось, практически нет. Но если помыслить стратегически, то фараонам было категорически невыгодно, чтобы Трою уничтожали какие-то варвары. Если Гомер описал про Мемнона, пришедшего из Эфиопии на помощь троянцам, то не исключено, что его послали туда не без одобрения фараонов. Ведь Эфиопия в те времена была тесно связана с Египтом. Уж Гомер-то наверняка знал, о чём писать. Тогда ещё не было развито искусство вымысла и фантастики. Писали, как правило, про то, что случалось на самом деле.

Рассуждать об анахронизмах самого фильма можно вечно. И какой же стоит сделать вывод? А вывод в том, что как всегда взыграла безудержная фантазия режиссёров и сценаристов.  Финал получился очень интересным. С одной стороны хэппи энд в лице спасения Париса и Елены на корабле Энея. А с другой стороны – катастрофа в лице уничтожения Трои ахейцами.

В живых после всей этой катавасии остаётся лишь один Одиссей, герой Шона Бина. К великому изумлению, Одиссей вовсе не погибает, как его многочисленные соратники, а становится главным покорителем Илиона. Он-то и становится тем самым победителем Троянской войны. 

Люди воевали всегда, ради власти, ради богатства и славы, а иногда — ради любви. Именно последний мотив выбрали для сюжета постановщики “Трои” — нового супербоевика (реж. Вольфганг Петерсен, Warner Bros., 2004), вышедшего на экраны в мае. Оставляя в стороне художественные особенности фильма, зададимся вопросом: согласился бы с голливудской трактовкой исторического события Гомер, по мотивам “Илиады” которого снят фильм? Об этом — преподаватель истории и мифологии Александр БАЛАМУТОВ.

Я шел на фильм, ожидая увидеть очередную голливудскую развесистую клюкву, в духе печально известной “Одиссеи” Кончаловского. Однако все оказалось не так плохо. Авторы “Трои” пытались передать характеры гомеровских героев. И если Одиссей Кончаловского — добропорядочный янки, переодетый в греческий наряд, то герои “Трои” — в разной степени люди своего времени, во многом такие, какими их изобразил Гомер. Неистовый Ахилл, ни о чем, кроме славы, не мечтающий. Благородный Гектор, сражающийся за свой народ, за жену и сына. Простодушный гигант Аякс Теламонид — храбрый воин и неважный оратор. И властолюбивый Агамемнон, и легкомысленный Парис, и старый наивный Приам, глубоко любящий своих детей и свой народ… За это уважение к духу первоисточника, я прощаю создателям фильма многие ошибки.

ОШИБКИ ПРОСТИТЕЛЬНЫЕ

Несуразица возникает в первых же кадрах. Мало того, что конницу изобретут ассирийцы лишь спустя 300 лет после Троянской войны, так она еще и сильно отличалась от привычной нам: на одном коне скакали два воина — один управляет, другой разит. Во времена же Трои простые воины сражались пешими, а цари и герои — на колесницах. Или создатели фильма решили ради эффектных поединков пожертвовать исторической правдой?

На протяжении фильма герои яростно кромсают друг друга стальными мечами, демонстрируя недюжинное фехтовальное искусство. А главное оружие гомеровских героев — копья, к мечам прибегали в крайних случаях, да и фехтовали слабенько.

Не стал бы я строго судить авторов фильма и за то, что они ужали троянскую войну с 10 лет до 15 дней, — перед нами историческая фантазия. Ведь и сам Гомер жил спустя 300 — 400 лет после Троянской войны. Для него герои той войны — легендарные чудо-богатыри.

Не стоит возмущаться и тем, что Менелай и Аякс погибают от руки Гектора на второй день войны, хотя у Гомера они пережили Гектора, а Менелай даже вернулся в Спарту. Смерть Менелая помогает современному зрителю понять то, что понимал и Гомер: троянская война шла не из-за Елены.

Авторов часто упрекают в отсутствии в фильме богов, играющих у Гомера важнейшую роль. Полноте! Кончаловский вывел в своем фильме мультяшных богов — ну и что? Гомеровские боги, порой помогая своим любимцам, не могут ни изменить их судьбу, ни повлиять на их характер.

Но вызывает сожаление, что, по фильму, ахейцы инсценируют бегство якобы от чумы, оставив в лагере чумные трупы. Видимо, авторы не знали: троянцы никогда не поверили бы, что кто-то мог бросить павшего товарища без погребения. Для них это означало, что души погибших не попадут в Аид, будут скитаться по свету, пить кровь у живых… За подобное даже спустя тысячу лет казнили полководцев, выигравших сражение!

ОШИБКИ НЕПРОСТИТЕЛЬНЫЕ

Это те ошибки, которые искажают дух времени и исторические характеры. Чтобы их понять, следует представлять, чем была Греция в эпоху Троянской войны.

Около двух тысяч лет до нашей эры племена ахейцев завоевали юг Балканского полуострова. В ахейской Греции было множество маленьких городов-государств во главе с царями — басилеями. Но были в Греции и племена, живущие по законам родового общества. С этим различием в законах и морали связан в “Илиаде” ключевой конфликт между Ахиллом и Агамемноном.

Гомеровский Ахиллес — благородный варвар, свято чтущий кодекс варварской морали. И одно из первых правил этого кодекса — справедливый дележ награбленного по жребию, то есть по воле богов. Лучшая доля — вождю, ведь он привел племя к победе и добыче. Но вождь знал, что не доживет до старости: убьет ли его претендент, или ритуально задушат соплеменники, — став вождем, воин сознательно выбирал короткую, но славную жизнь. И показатель доблести воина и вождя — захваченная добыча. Лишиться обретенной добычи — значило лишиться воинской чести. Такие оскорбления не прощаются. А самой ценной добычей всегда считалась женщина.

Оказавшись среди басилеев “цивилизованных” ахейских государств, Ахилл-варвар многого не понимает, а особенно — почему он должен слушаться микенского царя. Ведь он, Ахилл, доблестнее Агамемнона — принес в общий котел самую большую добычу. Почему же большую часть присваивает себе этот средней руки воин? Принципы святости наследственной царской власти еще не проникли в полудикую Фтию, поэтому Ахилл, внешне смирившись с ролью подчиненного, постоянно нарушает субординацию. Конфликт неизбежен.

В начале “Илиады” Ахилл в нарушение субординации созывает воинов на собрание, хотя это дело предводителя. Агамемнон пока проглатывает обиду. Далее прорицатель Калхас на глазах у всего войска принуждает Агамемнона вернуть жрецу Апполона дочь, то есть лишиться добычи и подвергнуться унижению. Выхода нет, Агамемнону приходится вновь утереться. Но он требует, чтобы ему дали какую-нибудь другую (неважно какую!) пленницу. Ахилл опять вступает в полемику: чтобы дать Агамемнону, надо у кого-то отнять и тем его опозорить, давайте лучше подождем, пока не возьмем Трою… Агамемнон от унижения готов взвыть: только у меня, главного царя, не будет добычи! Не выйдет — я заберу пленницу или у Аякса, или у Ахилла, или у Одиссея! Ахилл в гневе, он обещает уплыть на родину. И тогда Агамемнон говорит: раз так, я у тебя и заберу пленницу, а то, дескать, раскомандовался! Агамемнон ни во что не ставит главный предмет гордости Ахиллеса — его доблесть: воин должен служить царю, потому что тот — царь.

Отведя душу оскорблениями, Ахилл жалуется своей матери. Мол, у меня нет ни долгой жизни, ни славы — “гордый могуществом царь, Агамемнон, меня обесчестил: подвигов бранных награду похитил и властвует ею!” То есть о любви нет речи ни с той, ни с другой стороны. Спор идет о чести и власти.
Теперь посмотрим, как этот конфликт описан в фильме. Я понимаю, что Голливуд не может обойтись без любви. Я благодарен создателям фильма за то, что они не стали приписывать любовные мотивы Агамемнону. В фильме он забирает у Ахилла пленницу, чтобы унизить его. Но вот зачем потребовалось унижать лучшего воина, который во всем ему подчинялся — загадка. Просто — сволочь он, этот Агамемнон, и все. Что до Ахилла, то в фильме ради Брисеиды он готов прекратить войну, он любит, он страдает…

Особенно забавна сцена укрощения Брисеиды, когда та дает Ахиллесу пощечину. (Женская мода давать мужикам пощечину — сравнительно недавняя: еще в эпоху Средневековья — рыцарских турниров и культа Прекрасной Дамы — считалось в порядке вещей проучить неразумную Прекрасную Даму плеткой.) Теперь представим себе Ахилла, разгоряченного недавним боем, не отмывшего кровь, которому в шатер воины приводят красивую пленницу, чтобы вождь развлекся. А она — драться, брыкаться, царапаться! Думаю, для нее лучше бы, если у хозяина окажется под рукой нож, и она не будет долго мучиться. Пленницы в те времена были покорны: такова воля богов — вчера ты была царская дочь, а сегодня вещь. Тем смешнее выглядит в одной из сцен фильма Ахилл, бегающий по горящей Трое и спрашивающий: “Где Брисеида?!”

Но уж совсем удивительно видеть Ахилла, щадящего троянцев. Я бы посоветовал создателям фильма перечитать жуткий эпизод умерщвления Ахиллом мальчика Ликаона, умолявшего о пощаде, или сцену глумления над телом Гектора, в фильме благопристойно опущенную. И почему так скромны похороны Патрокла? Ведь у Гомера описан огромный костер, на который уложено “множество тучных овец и великих волов криворогих”, другое добро, и — “на десерт” — двенадцать троянских юношей. Понимаю, за животных могли вступиться “зеленые”. Но где двенадцать юношей?!

А ВООБЩЕ ФИЛЬМ УДАЛСЯ

Образ Гектора я считаю большой удачей создателей фильма. Он близок гомеровскому Гектору, столь не похожему на Ахилла. Ахилл — единственный герой “Илиады”, не знающий страха, сражается ради славы. Гектор — защищает свою землю, зная, что если он отступит, побегут и другие, поэтому умеет преодолевать страх. Ахилл нечеловечески жесток, для него женщина — трофей, для Гектора — друг. Гектор — цивилизованный (по меркам своего времени) лидер цивилизованного государства. И не так важно, что в фильме он пытается сдержать порывы троянских старейшин, тогда как у Гомера он отвергает советы друзей отступить, опьяненный скорой, как ему кажется, победой.

В этом Гектор так не похож на своего легкомысленного брата Париса, образ которого создатели фильма сильно облагородили. У Гомера Парис не испытывает угрызений совести, что из-за него началась страшная война. Проиграв бой Менелаю, он спокоен: сегодня я проиграл, завтра “побежду”, а пока, жена, предадимся любви. И только суровые упреки брата заставляют Париса вооружиться. Правда, сражается он неплохо. Так что гомеровский Парис — не такой юноша-одуванчик, как в фильме.

Под стать Парису и его возлюбленная Елена. Споры о ней длятся еще с античности. Не буду спорить, только обращу внимание на одну мелкую ошибку. В фильме Елена говорит, что никогда не чувствовала себя в Спарте как дома. Но это Менелай в Спарте пришелец, поскольку унаследовал трон как муж Елены, дочери спартанского царя Тиндарея!

А вообще фильм, на мой взгляд, удался. И хотелось бы поблагодарить его продюсеров за то, что они и близко к нему не подпустили г-на Михалкова-Кончаловского.

От «Марии-Антуанетты» и «Игры в имитацию» до «Последнего самурая» и «Трои» – наши любимые исторические драмы, к сожалению, не могут претендовать на абсолютную достоверность.

< Предыдущая		Следующая >

Троя (Troy). США, производство «Уорнер Бразерс», 2004. Режиссёр Вольфганг Петерсен. Автор сценария Дэвид Беньофф. Композитор Джеймс Хорнер. В ролях: Брэд Питт (Ахилл), Эрик Бана (Гектор), Брайан Кокс (Агамемнон), Диана Крюгер (Елена), Орландо Блум (Парис), Питер О’Тул (Приам), Роз Бирн (Брисеида), Брендан Глисон (Менелай), Шон Бин (Одиссей), Тайлер Мэйн (Аякс), Сэффрон Берроуз (Андромаха), Джули Кристи (Фетида), Гарретт Хедлунд (Патрокл) и другие. 163 мин.

Троянский царевич Парис похитил жену спартанского царя Менелая Елену Прекрасную. Менелай призвал на помощь своего брата ахейского царя Агамемнона, вождя военного союза греческих городов, и больше тысячи кораблей направилось к стенам Трои, к берегу Малой Азии, чтобы восстановить честь обманутого супруга. Так началась великая война народов.

Эта история привлекала кинематограф еще с немых времен, и неудивительно, что большая часть фильмов построена вокруг образа виновницы войны: «Елена» (Германия, 1924, реж. Манфред Ноа), «Частная жизнь Елены Троянской» (Великобритания, 1927, реж. Александр Корда), «Возлюбленная Париса» (Франция – Италия, 1954, реж. Марк Аллегре), «Елена Троянская» (США – Италия, 1956, реж. Роберт Уайз), «Троянский конь (Елена, царица Троянская)» (Италия – Франция, 1962, реж. Джорджо Феррони)… Наконец, совсем недавний телесериал, выпущенный на кассетах и DVD, – опять же «Елена Троянская» (Мальта – Греция – США, 2003, р. Джон Кент Харрисон), в котором наиболее полно и с наименьшими, весьма деликатными отклонениями воспроизведены перипетии мифа.

Режиссер Вольфганг Петерсен – признанный мастер постановочного кино («Подводная лодка», «Бесконечная история», «Враг мой», «Идеальный шторм») – явно не предполагал создать очередную экранизацию мифа. Бюджет, превышающий 180 млн дол., участие суперзвезд, новейшие компьютерные технологии – это претензия на новое качество: с одной стороны, невиданное прежде киновоплощение античного эпоса, с другой – фильм уровня оскароносцев «Гладиатора» и «Властелина Колец».

Влияние «Властелина Колец» на визуальный образ «Трои» самоочевидно. Башни Трои, напоминающие Гондор не столько внешне, сколько головокружительными ракурсами; громадные армии, частично смоделированные на компьютере; впечатляющие сражения и брутальные поединки; даже преемственность актеров: Орландо Блум – Леголас – стал Парисом, а Шон Бин – Боромир – Одиссеем. Словом, посмотреть есть на что. А вот в музыке Джеймса Хорнера (композитора «Титаника») явственно отзывается звуковая дорожка «Гладиатора». Но все это легко могло стать ничем без сильной драматургии.

В титрах указано, что фильм основан на поэме Гомера «Илиада». Это не вполне верно. В «Илиаде» описан лишь один, очень важный и разветвленный эпизод Троянской войны – ссора греческих царей Агамемнона и Ахилла. О предшествующих и последующих событиях рассказывают другие греческие и некоторые римские тексты.

Серьезные отступления создателей «Трои» от литературных первоисточников бросаются в глаза. Десять лет войны уместились в сценарии всего в пятнадцать дней. Состав действующих лиц упрощен почти до минимума. Из многочисленных детей троянского царя Приама остались только сыновья Гектор и Парис и дочь Брисеида. Вопреки Гомеру в фильме Гектор убивает Менелая и Аякса.

Однако сама «Илиада», как убедительно показал российский ученый Л. С. Клейн в книгах «Бесплотные герои» (1994) и «Анатомия «Илиады»» (1998), представляет собой весьма противоречивую компиляцию поэтических преданий о совершенно разных войнах разных веков. Доскональный исторический и филологический анализ, проделанный петербургским археологом, разрушил не только древние, но и некоторые научные мифы (например, о том, что Г. Шлиман раскопал именно Трою): «В гомеровском эпосе слились предания о походах на разные малоазийские города – Илион, Трою и Пергам … Троя находилась в другом месте, чем Илион, обнаруженный Шлиманом … взятия Трои греками-ахейцами в реальности не было, как и взятия Илиона … под сомнени-ем и Троянская война как успешная экспедиция объединенных греческих царств на Северо-Запад Малой Азии в микенское время … Парис – вообще имя позднее, выдуманное … Агамемнон – не царь Микен … Ахилл – не из Фессалии, Одиссей – не с Итаки, Гектор – не вождь троянцев». Мифологический эпос вобрал в себя множество источников, объединил и переосмыслил их, сохранив и противоречивые следы, позволяющие реконструировать его историю.

К примеру, разные формы военных действий, описанные в «Илиаде», разделены чуть ли не тысячелетием. Поединки сильнейших воинов, вооруженных копьями и башенными щитами (как у Ахилла, Гектора и Аякса), уходят в глубочайшую древность, в XVI-XV вв. до н. э. А круглый щит и пара дротиков – вооружение воина гораздо более позднего времени, предназначенное для массовой битвы. Однако увлеченному постановщику это только на руку: можно показать и то, и другое. И это смешение мы в фильме видим. Вот боевая конница в кадре явно не на месте – она появилась у греков уже после «гомеровских» времен. При этом родовитые греки и малоазийцы сражались на колесницах – колесницы в фильме тоже есть.

Помня о неоднородности исходного материала, не будем буквалистски придираться к кино. Что же нам показывает современное преображение мифа о Троянской войне?

Во-первых, в мире фильма нет места богам. Люди – не игрушки высших существ. Ахилл сносит голову золотой статуи Аполлона и задиристо спрашивает у Гектора: «Ну, почему же бог Солнца не поражает меня молнией?» А потом объясняет своей пленнице Брисеиде: «Боги завидуют нам, смертным. Наша жизнь конечна – это и делает ее настоящей». При этом у каждого из главных героев есть своя движущая сила, своя страсть или свой долг. У Агамемнона это Власть, у Ахилла – Слава, у Париса – Любовь, у Гектора – Честь. Эти четыре силы и направляют основной ход троянской драмы.

«Троя» – фильм о мужских играх. Женщины в нем – предмет раздора или предлог для разборок. Гречанка Елена – между греками и троянцами, троянка Брисеида – между греками Агамемноном и Ахиллом. Любовь соединяет мужчин и женщин, но Власть, Слава и Честь заставляют мужчин воевать, и в результате Любовь тоже порождает войну. Женщинам, в конечном счете, остается лишь мужественно претерпевать свою судьбу.

Агамемнон использует пленницу, чтобы утвердить свое главенство даже над лучшим из греческих царей и воинов. Для Ахилла игра амбиций – жалкая игра, и один день он позволяет себе заниматься любовью, а не войной. Но если не воюет он, то погибает его юный друг Патрокл, и дружба тоже обращается в месть.

Кульминационный эпизод – поединок Ахилла с Гектором – решен удивительно. Превосходство Ахилла как сверхчеловеческой машины убийства настолько очевидно, что все симпатии зрителей на стороне Гектора, обреченного и до конца безупречного героя.

«Илиада» заканчивается описанием похорон Гектора. О конце войны в ней нет ни слова, и общий мрачный тон поэмы ничем не свидетельствует, что греки должны победить. Сказка о воинах, проникших в город в деревянном коне, намного позже рассказана в «Одиссее».

Можно по-разному относиться к красавчику Брэду Питту, сыгравшему Ахилла. Не буду спорить с теми, кто говорит, что при эффектных внешних данных ему не хватает мощи и глубины. Но его роль – стержень фильма, она написана мастерски и сыграна очень небесталанно. Питт проходит и фазу развенчания своего героя-сверхчеловека, глумящегося над телом побежденного врага, и вновь восстанавливает его благородный образ.

Для финала сценарист «Трои» Дэвид Беньофф придумал оригинальный ход. Согласно мифу Ахилл должен погибнуть от стрелы Париса, направленной в уязвимую «ахиллесову пяту». Его смерть, роковая для греков, и вынудит Одиссея придумать хитрость с конем. В фильме Ахилл тоже оказывается внутри коня. Но не для того, чтобы участвовать в резне (наоборот, он отправит корабли своих мирмидонян из-под берегов Трои домой). Его цель – спасти Брисеиду, отпущенную им из плена вместе с отцом. И когда Ахилл окажется у цели, в этот момент его настигнет стрела, которую выпустит брат его возлюбленной. Беньофф ввел в эпос элемент классической греческой трагедии – трагическую иронию, когда герои, думая одно, в реальности совершают прямо противоположное. Парис, царевич, рожденный для Любви, не способный к единоборствам, но специально научившийся метко стрелять из лука, убивает главного противника, тоже преобразившегося – из врага в друга, из единоборца Славы в защитника Любви.

Один момент мне показался уступкой голливудской традиции лепить идеально благообразные концовки – когда Брисеида закалывает Агамемнона. Это ослабляет финал. С пожара Трои тот, кто стремился к полной Власти и принес в жертву этому героев и народы, должен уйти победителем. (Тем более что грамотный зритель знает: по мифу, дома Агамемнона ожидает смерть от рук неверной жены и ее любовника).

«Троя» Вольфганга Петерсена наверняка не закрывает тему «»Илиада» и кино». Но это яркое, во многом незаурядное произведение, которое стоит посмотреть не только ради костюмов, батальных сцен и спецэффектов. Среди актеров нельзя не отметить великого Питера О’Тула в роли Приама, Эрика Бану в роли Гектора и Брайана Кокса в роли Агамемнона. Диана Крюгер (Елена Троянская) и Роз Бирн (Брисеида) хороши, однако самая выразительная среди женщин – Сэффрон Берроуз в сравнительно скромной роли Андромахи.

24 апреля 2004

Эксперт-Сибирь. – Новосибирск, 2004. – 21 июня. – № 16 (30).

Фильм Троя-вопиющее сценарнорежиссерское вранье

Метки: Гомер, Кун, Иллиада, Менелай, Гектор, Парис, вранье.,
Рубрика произведения: Проза -> Статья

Троянский царевич Парис похитил жену спартанского царя Менелая Елену Прекрасную. Менелай призвал на помощь своего брата — ахейского царя Агамемнона, вождя военного союза греческих городов, и больше тысячи кораблей направилось к стенам Трои, к берегу Малой Азии, чтобы отомстить. Так началась великая война народов.

Эта история привлекала кинематограф еще с «немых» времен. Неудивительно, что большая часть фильмов построена вокруг образа виновницы войны: «Елена» (Германия, 1924), «Частная жизнь Елены Троянской» (Великобритания, 1927), «Возлюбленная Париса» (Франция-Италия, 1954), «Елена Троянская» (США-Италия, 1956), «Троянский конь (Елена, царица Троянская)» (Италия-Франция, 1962). Наконец, совсем недавний телесериал, выпущенный на кассетах и DVD, — опять же «Елена Троянская» (Мальта-Греция-США, 2003), в котором наиболее полно и с наименьшими, весьма деликатными отклонениями воспроизведены перипетии мифа.

Режиссер Вольфганг Петерсен — признанный мастер постановочного кино («Подводная лодка», «Бесконечная история», «Враг мой», «Идеальный шторм») — явно не предполагал создать очередную экранизацию мифа. Бюджет, превышающий 180 млн долларов, участие суперзвезд, новейшие компьютерные технологии — претензия на новое качество: с одной стороны, невиданное прежде киновоплощение античного эпоса, с другой — фильм уровня оскароносцев «Гладиатора» и «Властелина Колец».

Влияние последнего на визуальный образ «Трои» очевидно. Башни Трои, напоминающие Гондор не столько внешним видом, сколько головокружительными ракурсами; громадные армии, частично смоделированные на компьютере; впечатляющие сражения и брутальные поединки; даже преемственность актеров: Орландо Блум — Леголас — стал Парисом, а Шон Бин — Боромир — Одиссеем. Словом, посмотреть есть на что. А вот в музыке Джеймса Хорнера (композитора «Титаника») явственно отзывается звуковая дорожка «Гладиатора». Но все это легко могло стать ничем без сильной драматургии.

В титрах указано, что фильм основан на поэме Гомера «Илиада». Это не вполне верно. В «Илиаде» описан лишь один, очень важный и разветвленный эпизод Троянской войны — ссора греческого царя Агамемнона и героя Ахилла. О предшествующих и последующих событиях рассказывают другие греческие и римские тексты.

Серьезные отступления создателей «Трои» от литературных первоисточников бросаются в глаза. Десять лет войны уместились в сценарии всего в пятнадцать дней. Состав действующих лиц упрощен до минимума. Из многочисленных детей троянского царя Приама остались только сыновья Гектор и Парис и дочь Брисеида. Вопреки Гомеру в фильме Гектор убивает Менелая и Аякса.

Однако сама «Илиада», как убедительно показал российский ученый Л.С. Клейн в книгах «Бесплотные герои» (1994) и «Анатомия «Илиады»» (1998), представляет собой весьма противоречивую компиляцию поэтических преданий о совершенно разных войнах разных веков. Доскональный исторический и филологический анализ, проделанный петербургским археологом, разрушил не только древние мифы, но и некоторые научные (например, о том, что Генрих Шлиман раскопал именно Трою): «В гомеровском эпосе слились предания о походах на разные малоазийские города — Илион, Трою и Пергам. Троя находилась в другом месте, чем Илион, обнаруженный Шлиманом. Взятия Трои греками-ахейцами в реальности не было, как и взятия Илиона. Под сомнением и Троянская война как успешная экспедиция объединенных греческих царств на северо-запад Малой Азии в микенское время. Парис — вообще имя позднее, выдуманное. Агамемнон — не царь Микен. Ахилл — не из Фессалии, Одиссей — не с Итаки, Гектор — не вождь троянцев». Мифологический эпос вобрал в себя множество источников, объединил и переосмыслил их, сохранив противоречивые следы, позволяющие реконструировать историю.

К примеру, разные формы военных действий, описанные в «Илиаде», разделены чуть ли не тысячелетием. Поединки сильнейших воинов, вооруженных копьями и башенными щитами (как у Ахилла, Гектора и Аякса), уходят в глубочайшую древность, в XVI-XV века до н. э. Круглый щит и пара дротиков — вооружение воина гораздо более позднего времени, предназначенное для массовой битвы. Однако увлеченному постановщику это только на руку: можно показать и то, и другое. И это смешение мы в фильме видим. Вот боевая конница в кадре явно не на месте — она появилась у греков уже после гомеровских времен. При этом родовитые греки и малоазийцы сражались на колесницах — колесницы в фильме тоже есть.

Помня о неоднородности исходного материала, не будем придираться к кино. Что нам показывает современное преображение мифа о Троянской войне?

Во-первых, в мире фильма нет места богам. Люди — не игрушки высших существ. Ахилл сносит голову золотой статуи Аполлона и задиристо спрашивает у Гектора: «Ну почему же бог Солнца не поражает меня молнией?» А потом объясняет своей пленнице Брисеиде: «Боги завидуют нам, смертным. Наша жизнь конечна — это и делает ее настоящей». При этом у каждого из главных героев есть своя движущая сила, своя страсть или свой долг. У Агамемнона это Власть, у Ахилла — Слава, у Париса — Любовь, у Гектора — Честь. Эти четыре силы и направляют основной ход троянской драмы.

«Троя» — фильм о мужских играх. Женщины в нем — предмет раздора или предлог для разборок. Гречанка Елена — между греками и троянцами, троянка Брисеида — между греками Агамемноном и Ахиллом. Любовь соединяет мужчин и женщин, но Власть, Слава и Честь заставляют мужчин воевать, и в результате Любовь тоже порождает войну. Женщинам, в конечном счете, остается лишь мужественно принимать свою судьбу.

Агамемнон использует пленницу, чтобы утвердить свое главенство даже над лучшим из греческих царей и воинов. Для Ахилла игра амбиций — жалкая игра, и один день он позволяет себе заниматься любовью, а не войной. Но если не воюет он, то погибает его юный друг Патрокл, и дружба тоже обращается в месть.

Кульминационный эпизод — поединок Ахилла с Гектором — удивителен. Превосходство Ахилла как сверхчеловеческой машины убийства настолько очевидно, что все симпатии зрителей на стороне Гектора, обреченного и до конца безупречного героя.

«Илиада» заканчивается описанием похорон Гектора. О конце войны в ней нет ни слова, и общий мрачный тон поэмы не свидетельствует, что греки должны победить. Сказка о воинах, проникших в город в деревянном коне, намного позже рассказана в «Одиссее».

Можно по-разному относиться к красавчику Брэду Питту, сыгравшему Ахилла. Не буду спорить с теми, кто говорит, что при эффектных внешних данных ему не хватает мощи и глубины. Но его роль — стержень фильма, она написана мастерски и сыграна небесталанно. Питт проходит и фазу развенчания своего героя-сверхчеловека, глумящегося над телом побежденного врага, и вновь восстанавливает его благородный образ.

Для финала сценарист «Трои» Дэвид Беньофф придумал оригинальный ход. Согласно мифу Ахилл должен погибнуть от стрелы Париса, направленной в уязвимую пяту. Его смерть, роковая для греков, вынудит Одиссея придумать хитрость с конем. В фильме Ахилл тоже оказывается внутри коня. Но не для того, чтобы участвовать в резне (наоборот, он отправит корабли своих мирмидонян от берегов Трои домой). Его цель — спасти Брисеиду, отпущенную им из плена вместе с отцом. В тот момент, когда Ахилл окажется у цели, его настигнет стрела, которую выпустит брат его возлюбленной. Беньофф ввел в эпос элемент классической греческой трагедии — трагическую иронию, когда герои, думая одно, в реальности совершают прямо противоположное. Парис, царевич, рожденный для Любви, неспособный к единоборствам, но специально научившийся метко стрелять из лука, убивает главного противника, тоже преобразившегося из врага в друга, из единоборца Славы в защитника Любви.

Один момент мне показался уступкой голливудской традиции лепить идеально благообразные концовки — когда Брисеида закалывает Агамемнона. Это ослабляет финал. С пожара Трои тот, кто стремился к полной Власти и для этого принес в жертву героев и народы, должен уйти победителем. Тем более что грамотный зритель знает: по мифу дома Агамемнона ожидает смерть от рук неверной жены и ее любовника.

«Троя» Вольфганга Петерсена наверняка не закрывает тему «Илиады» и кино. Но это яркое, во многом незаурядное произведение, которое стоит посмотреть не только ради костюмов, батальных сцен и спецэффектов. Среди актеров нельзя не отметить великого Питера О’Тула в роли Приама, Эрика Бану в роли Гектора и Брайана Кокса в роли Агамемнона. Диана Крюгер (Елена Троянская) и Роз Бирн (Брисеида) хороши, однако самая выразительная среди женщин — Сэффрон Бэрроуз в скромной роли Андромахи.

Ах, женщины! Из-за них тысячелетиями мужчины начинали войны, убивали и калечили своих соплеменников, выносили невероятные страдания, меняли границы своих владений, а порой и целых государств. Самым ярким тому примером, является прекрасная Елена, царица Спарты, ради которой был разожжен огонь Троянской войны, погубивший не одну тысячу человеческих душ и принесший горе и страдания целым народам.

Фильм «Троя» с Брэдом Питом мне нравится. Круто снято, качественные битвы, режиссерская и операторская работа на пять баллов. Конечно с точки зрения исторического соответствия, или точнее сказать соответствия произведениям Гомера и мифам древней Греции там много чего перепутано. Вот например в фильме показано, как Ахиллес выбирается из «троянского коня» и бежит за Еленой. Но ведь согласно греческим мифам такого совершенно не могло случиться.

И вот почему…

Сегодня известно, что крупное военное столкновение союза ахейских государств с городом Троя (Илион), расположенном на берегу Эгейского моря, произошло между 1190 и 1180 (по другим данным, около 1240 года до н.э.) годами до нашей эры.

Первыми источниками, рассказывающими об этом сколь легендарном, столь и ужасном событии, были поэмы Гомера «Илиада» и «Одиссея». Позже Троянская война явилась темой «Энеиды» Вергилия и других произведений, в которых история также переплелась с вымыслом.

Согласно этим произведениям поводом к войне явилось похищение Парисом, сыном троянского царя Приама, прекрасной Елены, жены царя Спарты Менелая. По призыву Менелая связанные клятвой женихи, известные греческие герои, пришли ему на помощь. По «Илиаде», освобождать похищенную отправилось войско греков, ведомое микенским царем Агамемноном – братом Менелая.

Попытка путем переговоров добиться возвращения Елены потерпела неудачу, и тогда греки начали изматывающую осаду города. Участие в войне принимали и боги: Афина и Гера – на стороне греков, Афродита, Артемида, Аполлон и Арес – на стороне троянцев. Троянцев было в десять раз меньше, однако Троя оставалась неприступной.

Единственным источником для нас может служить лишь поэма Гомера «Илиада», но автор, как отмечал греческий историк Фукидид, преувеличил значение войны и приукрасил ее, а потому к сведениям поэта надо относиться весьма осторожно. Однако нас прежде всего интересуют боевые действия и приемы ведения войны в тот период, о чем Гомер рассказывает довольно подробно.

Итак, город Троя был расположен в нескольких километрах от берега Геллеспонта (Дарданеллы). Через Трою проходили торговые пути, которыми пользовались греческие племена. Видимо, троянцы мешали торговле греков, что заставило греческие племена объединиться и начать войну с Троей, которую поддерживали многочисленные союзники, из-за чего война затянулась на долгие годы.

Троя, на месте которой сегодня находится турецкое местечко Гиссарлык, была обнесена высокой каменной стеной с зубцами. Ахейцы не решались штурмовать город и не блокировали его, поэтому боевые действия проходили на ровном поле между городом и лагерем осаждающих, который располагался на берегу Геллеспонта. Троянцы иногда врывались в лагерь противника, пытаясь зажечь греческие корабли, вытащенные на берег.

Подробно перечисляя корабли ахейцев, Гомер насчитал 1186 судов, на которых было перевезено стотысячное войско. Несомненно, число кораблей и воинов преувеличены. Кроме того, надо учесть, что эти корабли были просто большими лодками, ибо их легко вытаскивали на берег и довольно быстро спускали на воду. Такой корабль не мог поднять 100 человек.

Скорее всего, у ахейцев имелось несколько тысяч воинов. Возглавлял их Агамемнон, царь «многозлатых Микен». А во главе воинов каждого племени стоял свой вождь.

Ахейцев Гомер называет «копьеборными», поэтому нет сомнения в том, что главным оружием греческих воинов было копье с медным наконечником. Воин имел медный меч и хорошее защитное вооружение: поножи, панцирь на груди, шлем с конской гривой и большой, окованный медью щит. Племенные вожди сражались на боевых колесницах или спешившись.

Воины низшей иерархии были вооружены хуже: они имели копья, пращи, «секиры двуострые», топоры, луки со стрелами, щиты и являлись опорой для своих вождей, которые сами вступали в единоборство с лучшими воителями Трои. Из описаний Гомера можно представить обстановку, в которой проходило единоборство.

Происходило это так.

Противники располагались недалеко друг от друга. Боевые колесницы выстраивались в ряд; воины снимали свои доспехи и складывали их рядом с колесницами, затем усаживались на землю и наблюдали за единоборством своих вождей. Единоборствующие сначала метали копья, затем бились медными мечами, которые скоро приходили в негодность.

Лишившись меча, сражавшийся укрывался в рядах своего племени или же ему подавали новое оружие для продолжения борьбы. С убитого победитель снимал доспехи и забирал его оружие.

К бою колесницы и пехота размещались в определенном порядке. Боевые колесницы выстраивались впереди пехоты в линии с сохранением равнения, «чтобы никто, на искусство и силу свою полагаясь, против троян впереди остальных в одиночку не бился, чтоб и обратно не правил».

За боевыми колесницами, прикрываясь «выпуклобляшными» щитами, строились пешие воины, вооруженные копьями с медными наконечниками. Пехота строилась в несколько шеренг, которые Гомер называет «густыми фалангами». Вожди выстраивали пехоту, загоняя трусливых воинов в середину, «чтоб и тому, кто не хочет, сражаться пришлось поневоле».

Первыми в бой вступали боевые колесницы, затем «непрерывно одна за другой фаланги ахейцев двигались в бой на троянцев», «молча шагали, вождей опасаясь своих». Первые удары пехота наносила копьями, а затем рубилась мечами. С боевыми колесницами пехота боролась при помощи копий. Участвовали в бою и лучники, но стрела не считалась надежным средством даже в руках отличного лучника.

Неудивительно, что в таких условиях исход борьбы решали физическая сила и искусство владения оружием, которое часто отказывало: медные наконечники копий гнулись, а мечи ломались. Маневр на поле боя еще не применялся, однако уже появились зачатки организации взаимодействия боевых колесниц и пеших воинов.

Такой бой продолжался до наступления ночи. Если ночью достигалось соглашение, то сжигались трупы. Если соглашения не было, противники выставляли стражу, организуя охрану войска, находившегося в поле, и оборонительных сооружений (крепостной стены и укреплений лагеря – рва, заостренных кольев и стены с башнями).

Стража, состоявшая обычно из нескольких отрядов, размещалась позади рва. Ночью высылалась разведка в стан врага с целью захвата пленных и выяснения намерений противника, проводились собрания племенных вождей, на которых решался вопрос о дальнейших действиях. Утром бой возобновлялся.

Примерно так и протекали бесконечные сражения между ахейцами и троянцами. По Гомеру, только на десятый (!) год войны стали разворачиваться основные события.

Однажды троянцы, добившись успеха в ночной вылазке, отбросили противника к его укрепленному лагерю, окруженному рвом. Перебравшись через ров, троянцы начали штурмовать стену с башнями, но вскоре были отброшены.

Позже им все же удалось разбить камнями ворота и ворваться в лагерь ахейцев. Завязался кровавый бой за корабли. Такой успех троянцев Гомер объясняет тем, что в бою не участвовал лучший воин осаждавших – непобедимый Ахилл, рассорившийся с Агамемноном.

Видя, что ахейцы отступают, друг Ахилла Патрокл уговорил Ахилла разрешить ему вступить в сражение и дать свои доспехи. Воодушевленные Патроклом, ахейцы сплотились, в результате чего у кораблей троянцы встретили свежие силы противника. Это был плотный строй сомкнутых щитов «пика близ пики, щит у щита, заходя под соседний». Воины выстроились в несколько шеренг и сумели отразить атаку троянцев, а контратакой – «ударами острых мечей и пик двуконечных» – отбросили их.

В конце концов, нападение было отбито. Однако сам Патрокл погиб от руки Гектора, сына Приама, царя Трои. Так доспехи Ахилла достались врагу. Позже Гефест выковал Ахиллу новые доспехи и оружие, после чего Ахилл, разъяренный гибелью друга, вновь вступил в сражение.

Позже он убил в поединке Гектора, привязал его тело к колеснице и помчался в свой лагерь. Троянский царь Приам с богатыми дарами пришел к Ахиллу, умолил вернуть ему тело сына и достойно похоронил его.

На этом завершается «Илиада» Гомера.

По более поздним мифам, позже на помощь троянцам пришли амазонки во главе с Пенфисилеей и царь эфиопов Мемнон. Однако вскоре они погибли от руки Ахилла. А вскоре и сам Ахилл погиб от стрел Париса, направленных Аполлоном. Одна стрела угодила в единственное уязвимое место – пятку Ахилла, другая – в грудь. Его доспехи и оружие достались Одиссею, признанному храбрейшим из ахейцев.

После гибели Ахилла грекам было предсказано, что без лука и стрел Геракла, находившихся у Филоктета, и Неоптолема, сына Ахилла, Трою им не взять. За этими героями было послано посольство, и они поспешили на помощь соотечественникам. Филоктет стрелой Геракла смертельно ранил троянского царевича Париса. Одиссей и Диомед убили спешившего на помощь троянцам фракийского царя Реса и увели его волшебных коней, которые, по предсказанию, попав в город, сделали бы его неприступным.

Дальше – больше. Одиссей и Диомед проникли в Трою и похитили из храма Афины палладий, защищавший город от врагов. Но мощные оборонительные стены Трои оставались неприступными.

И тогда хитроумный Одиссей придумал необычайную военную хитрость…

Долго, втайне от других, беседовал он с неким Эпеем, лучшим плотником в ахейском лагере. К вечеру все ахейские вожди собрались в шатре Агамемнона на военный совет, где Одиссей изложил свой авантюрный план, согласно которому надо было соорудить огромного деревянного коня. В его чреве должны поместиться самые искусные и смелые воины. Все же остальное войско должно сесть на корабли, отойти от троянского берега и укрыться за островом Тендос.

Как только троянцы увидят, что ахейцы покинули побережье, они подумают, что осада Трои снята. Троянцы наверняка затащат деревянного коня в Трою. Ночью ахейские корабли вернутся, а воины, укрывшиеся в деревянном коне, выйдут из него и откроют крепостные ворота. И тогда – последний штурм ненавистного города!

Три дня стучали топоры в старательно отгороженной части корабельной стоянки, три дня кипела таинственная работа.

Утром четвертого дня троянцы с удивлением обнаружили ахейский лагерь пустым. В морской дымке таяли паруса ахейских кораблей, а на прибрежном песке, где только вчера пестрели шатры и палатки врага, стоял огромный деревянный конь.

Ликующие троянцы вышли из города и с любопытством бродили по опустевшему берегу. Они с удивлением окружили огромного деревянного коня, возвышавшегося над кущами прибрежных ракит. Кто-то советовал бросить коня в море, кто-то – сжечь, но многие настаивали на том, чтобы затащить его в город и поставить на главной площади Трои как память о кровавой битве народов.

В разгар спора к деревянному коню подошел жрец Аполлона Лаокоон с двумя своими сыновьями. «Бойтесь данайцев, дары приносящих!» – вскричал он и, выхватив из рук троянского воина острое копье, метнул его в деревянное брюхо коня. Задрожало вонзившееся копье, и послышался из конского чрева еле слышимый медный звон.

Но Лаокоона никто не слушал. Все внимание толпы было привлечено появлением юношей, ведущих пленного ахейца. Его подвели к царю Приаму, стоявшему в окружении придворной знати рядом с деревянным конем. Пленник назвался Синоном и пояснил, что сам сбежал от ахейцев, которые должны были принести его в жертву богам – это было условием благополучного возвращения домой.

Синон убедил троянцев, что конь являлся посвятительным даром Афине, которая могла обрушить свой гнев на Трою, если троянцы уничтожат коня. А если поставить его в городе перед храмом Афины, то Троя станет несокрушимой. При этом Синон подчеркнул, что поэтому ахейцы и построили коня таким огромным, чтобы троянцы не смогли протащить его через крепостные ворота…

Как только Синон произнес эти слова, со стороны моря раздался полный ужаса крик. Из моря выползли два огромных змея и оплели жреца Лаокоона, а также двух его сыновей смертельными кольцами своих гладких и липких тел. В одно мгновение несчастные испустили дух.

Теперь уже никто не сомневался в том, что Синон говорил правду. А посему надо поскорее установить этого деревянного коня рядом с храмом Афины.

Соорудив низкий помост на колесах, троянцы установили на него деревянного коня и повезли к городу. Чтобы конь прошел в Скейские ворота, троянцам пришлось разобрать часть крепостной стены. Коня поставили на обусловленном месте.

Пока троянцы, опьяненные успехом, праздновали победу, ночью ахейские лазутчики тихо вышли из коня и открыли ворота. К тому времени греческое войско по сигналу Синона незаметно возвратилось обратно и теперь захватило город.

В итоге Троя была разграблена и уничтожена.

Но почему причиной ее гибели стал именно конь? Этим вопросом задавались еще в древности. Многие античные авторы пытались найти разумное объяснение легенде. Высказывались самые разнообразные предположения: к примеру, что у ахейцев была боевая башня на колесах, сделанная в форме коня и обитая конскими шкурами; или что грекам удалось проникнуть в город через подземный ход, на двери которого была нарисована лошадь; или что лошадь была знаком, по которому ахейцы в темноте отличали друг друга от противников…

Сейчас принято считать, что троянский конь является аллегорией какой-то военной хитрости, примененной ахейцами при взятии города.

Под стенами Трои погибают практически все герои, и ахейцы, и троянцы. А из тех, кто выживет в войне, многие погибнут по дороге домой. Кто-то, как царь Агамемнон, дома найдет смерть от рук близких, кто-то будет изгнан и проведет жизнь в скитаниях. По сути, это конец героического века. Под стенами Трои нет победителей и нет побежденных, герои уходят в прошлое, и наступает пора обыкновенных людей.

Любопытно, но конь символически связан также с рождением и смертью. Лошадь из дерева ели, вынашивающая что-то в своем чреве, символизирует рождение нового, а троянский конь сделан как раз из еловых досок, и в его полом животе сидят вооруженные воины. Получается, что троянский конь несет смерть для защитников крепости, но в то же время означает и рождение чего-то нового.

Примерно в это же время в Средиземноморье произошло еще одно важное событие: началось одно из великих переселений народов. С севера на Балканский полуостров двинулись племена дорийцев, варварского народа, который полностью уничтожил древнюю микенскую цивилизацию.

Лишь по прошествии нескольких столетий Греция возродится и можно будет говорить о греческой истории. Разрушения будут настолько велики, что вся додорийская история станет мифом, а многие государства перестанут существовать.

Результаты последних археологических экспедиций пока еще не позволяют убедительно восстановить сценарий Троянской войны. Однако их результаты не отрицают, что за троянским эпосом скрывается история греческой экспансии против крупной державы, находившейся на западном берегу Малой Азии и мешавшей грекам обрести власть над этим регионом. Остается надеяться, что подлинная история Троянской войны все же будет когда-нибудь написана.

Курушин М.Ю.

[источники]

https://storyfiles.blogspot.com/2014/08/blog-post_24.html

Это копия статьи, находящейся по адресу https://masterokblog.ru/?p=55806.