Утро стрелецкой казни исторические ошибки

Художник тщательно изучал всевозможные источники для своих исторических картин. Но он никогда не забывал о собственно художественных задачах воздействия на зрителя. Поэтому в ряде случаев он находил возможным сознательно отступать от исторической правды ради достижения большего художественного впечатления.

1.

«Утро стрелецкой казни» — первая большая работа Сурикова, в жанре исторической живописи. Описание казни стрельцов художник нашел в «Дневнике путешествия в Московию» Иоганна Георга Корба, секретаря Цесарского (австрийского) посольства, находившегося в России в 1698—1699 годах. Однако на картине, не совсем достоверно изображено место казни: место действия из села Преображенского перенесено в Москву — для придания полотну торжественности и символизма. Казни стрельцов в селе Преображенском происходили в октябре 1698 года, казнь в Москве на Красной площади — зимой 13 февраля 1699 года, а на картине не зимний, а осенний пейзаж. Описывая казнь стрельцов в феврале 1699 г. в Москве, Корб отмечает, что стрельцы были обезглавлены топором. «День ужасный, так как сегодня казнено двести человек. Этот день несомненно должен быть отмечен черной краской. Все были обезглавлены топором. На пространной площади, прилегающей к Кремлю, были приготовлены плахи, на которые осужденные должны были класть головы». Подобные сведения мы находим и в монографии Брикнера А.Г., где он приводит воспоминания австрийского посла: «Никто из стрельцов не просил помилования, а некоторые, подходя к плахе, обращались к Петру: «Посторонись — ка, государь, это я должен здесь лечь».

На картине же мы видим вдалеке виселицы. По воспоминаниям Корба стрельцов казнили через повешение в селе Преображенском, а не на Красной площади. «В Преображенском царь, окруженный войском, собственноручно отсек головы пятерым преступникам. Другие 230 человек поплатились смертью на виселицах…».

2.

«Меньшиков в Берёзове». Картина рассказывает об опале самого могущественного из сподвижников Петра Великого. Одежда и вся обстановка в картине вполне соответствуют исторической эпохе. Историчны образы людей на ней представленные и прежде всего образ самого Меншикова. Но все, же некоторые искажения исторических фактов присутствуют.

Во-первых, на картине князь изображен человеком исполинского роста; сидя, он едва умещается под низким потолком тесной избы. Проделав мысленный эксперимент, легко убедиться, что если бы Меншиков встал во весь рост, то пробил потолок избы. Такое несоответствие его роста и размеров избы было придумано, по словам художника, преднамеренно, чтобы показать величие его личности.

Во-вторых, лицо Меньшикова списано не с подлинного его портрета, а с провинциального учителя. «Потом ездил в имение Меньшикова в Клинском уезде. Нашел бюст его. Мне маску сняли. Я с нее писал. А потом нашел учителя-старика – Невенгловского; он мне позировал».

В-третьих, Кеменов В.С. отмечает, что во время работы над картиной Суриков из разговора с Л. Толстым узнал, что Меншиков в ссылке отпустил бороду, но на картине он изобразил его без бороды.

3.

На картине «Боярыня Морозова» Суриков изобразил события ноября 1671 г., когда арестованную боярыню-раскольницу Феодосию Прокопьевну Морозову везли в ссылку по улицам Москвы мимо Чудова монастыря. Сведения о ней Суриков почерпнул из книги «Домашний быт русских цариц XVI-XVII веков» И.Е. Забелина, с которым он общался в Москве и состоял в переписке. Но художник и здесь не стал слепо придерживаться полученных сведений.

Во-первых, он изобразил боярыню явно старше своих 39 лет. Скажем, на полотне у другого живописца А.Д.Литовченко (1885) боярыня Морозова – молода и пригожа.

О работе над образом Морозовой Суриков рассказывал: «В типе боярыни Морозовой тут тетка одна моя — Авдотья Васильевна…Только я на картине сперва толпу написал, а ее после. И как ни начну ее лицо — толпа бьет. Очень трудно было лицо ее найти. Ведь сколько времени я его искал. Все лицо мелко было — в толпе терялось. В селе Преображенском на старообрядческом кладбище — ведь вот где ее нашел. Была у меня одна знакомая — старушка Степанида Варфоломеевна из старообрядок. Они в Медвежьем переулке жили. А потом их на Преображенское кладбище выселили…И вот приехала к ним начетчица с Урала — Анастасия Михайловна. Я с нее написал в садике этюд в два часа. И как вставил ее в картину — она всех победила».

Во-вторых, в «Повести о боярыне Морозовой», говорится, что на нее было одето железное «огорлие», ошейник, которое цепью прикреплялось к «стулу» — тяжелому обрубку дерева. «…и принесении и быша чепи со стулами и снемши с ног железа, и начаша чепи на выя их возлагать…она же седши и стул близ себе положи». На картине же и «огорлие», и «стул» отсутствуют. Хотя в «Повести» особо говорится о страдании боярыни не только от цепей, но и от «стула» — неудобством стула томима…». Суриков сознательно отступил от документальности изображения, ибо оно помешало бы ему выразить сущность происходящей на картине драмы.

В-третьих, на картине боярыню Морозову сопровождает ее сестра княгиня Урусова. В книге Забелина И.Е. говорится, что вместе они были доставлены на допрос в Чудов монастырь. Морозову несли на носилках, а Урусова шла пешком, сопровождая сестру. Затем они были возвращены под домашний арест. Их тем же порядком возвратили домой под стражу в тот же людской подклет. И только на следующий день, заковав в цепи, Морозову доставили под стражу в подворье Печерского монастыря, а Урусову — в Алексеевский монастырь. Исходя из этого, мы видим, что художник в очередной раз производит отбор фактов, совмещает события, относящиеся к разным дням.

В-четвертых, Суриков вводит изменения и в головной убор боярышни со скрещенными руками. Не боясь нарушить фактическую точность, он, головной убор девушек — девичью повязку превращает в головной убор замужней женщины —парчовую шапку с меховым околом, покрытую убрусом.

В-пятых, на картине Суриков расположил сочувствующих Морозовой преимущественно в правой части картины, а злорадствующих над ней — в левой. Это было композиционной находкой, но, конечно, ни в малейшей степени не соответствовало действительности.

4.

«Покорение Сибири Ермаком». Создать эту картину В.И. Сурикову было не просто. По воспоминаниям современников он побывал неоднократно в стойбищах эвенков, тунгусов, изучал привычки, костюмы, оружие, обычаи татарских поселений. Тем не менее без неточностей не обошлось.

Во-первых, казаки Ермака вооружены кремневыми ружьями, вошедшими в употребление позднее, а в то время в России применялись ружья с фитильным замком.

Во-вторых, Ермак стоит под знаменем Спаса Нерукотворного. В «Древности Российского государства, дополнение к III отделению», составленное Лукианом Яковлевым есть описание трех стягов, бывших с Ермаком при покорении Сибири в 1581—1582 гг.: знамя Спаса Нерукотворного в этом описании отсутствует. Осеняя дружину Ермака этим знаменем, Суриков как бы напоминает о многовековой борьбе русского народа против татарского ига, последним олицетворением которого для казаков было Сибирское ханство Кучума.

В-третьих, битва за Сибирь изображена на угрюмых волнах Иртыша, хотя исторические источники утверждают, что она происходила на берегу. Расхождение с источниками вызвано желанием художника усилить драматизм действия, сделав соучастниками событий и самую природу — студеный Иртыш.

Впрочем, в данном случае художник признавался: «А я ведь летописи не читал. Она сама мне так представилась — две стихии встречаются».

5.

Следующая историческая тема, захватившая душу Сурикова, — «Переход Суворова через Альпы». Законченная и выставленная в 1899 году, эта картина совпала со столетием события. Чтобы воплотить свой замысел в картине, Суриков лично побывал в Швейцарии, сам проходит по всему маршруту. С риском для жизни спускался в пропасти, взбирался на горы и ледники. Известно, что именно эта картина была подвергнута резкой критики со стороны Л.Н. Толстого и В.В. Верещагина на предмет несоответствия историческим реалиям.

Во-первых, мы видим примкнутые штыки на ружьях русских солдат. Это неправдоподобно. Солдаты могли поранить штыками друг друга и самих себя. Во время похода штыки обязательно снимались, чтобы не пораниться.

Во-вторых, Суворов подъехал на коне к краю пропасти, не спешился. Над пропастью конь Суворова гарцует и не боится. В реальности, лошадь над обрывом горячиться не будет, в таких она случаях идет осторожно. Но художнику важно подчеркнуть молодцеватость и отвагу старого фельдмаршала.

В-третьих, Суворов шуткой подбадривает войска, на его шутку откликнулось двое солдат. Но по словам самого Суворова, доносившего Павлу I об этом походе, «на каждом шагу в этом царстве ужаса, зияющие пропасти представляли отверстые и проглотить готовые гробы смерти. Дремучие, мрачные ночи, непрерывно ударяющие громы, с каменьями вершин низвергающихся…увеличивали трепет». Вроде, не до шуток, хотя, конечно, этот довод не является стопроцентно убедительным, место для шутки в армии найдется всегда.

В-четвертых, на картине изображен беспорядочный переход колонны, где солдаты разных частей и родов войск перемешаны друг с другом, пушки спускаются вместе с пехотой. Скорее всего, художник хотел выразить моральный дух всей русской армии.

Для проявления душевной щедрости

Сбербанк 4274 3200 2087 4403

Мои книги

https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/

У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу Вам экземпляр!

Последняя война Российской империи (описание и заказ)

ВКонтакте https://vk.com/id301377172

Мой телеграм-канал Истории от историка.