Важной задачей является облесение пейзажа речевая ошибка

Ошибки, вызванные употреблением неологизмов

Использование

неологизмов
в речи вызывает большие трудности, так
как лексическая, грамматическая,
синтаксическая и стилистическая
характеристики многих новых слов еще
не вполне определились. Обращение к
неологизмам всегда должно быть
стилистически мотивировано, их следует
создавать в соответствии с
литературно-языковыми нормами. Непонятные,
придуманные словечки высмеивал еще
А.М. Горький, он критиковал новообразования
типа трушитъся, буруздитъ, подъялдыкивать,
базынить, скукоживаться, вычикурдывать

.

Неудачными с точки зрения словообразования
считаются неологизмы, в которых нарушены
требования благозвучия речи. К ним
относятся многие сложносокращенные
слова (текстоамидискожа,
асбоизобутиленпластик), не отвечают
эстетическим требованиям и новообразования
типа реагаж (от реагировать),
халтураж, жонгляж, репрессанс (то
же, что и репрессии), криминалитет
(разгул криминального произвола) и т.п.
В них нет необходимости, так как они
дублируют известные слова.

Звуковая форма неологизма неприемлема,
если она вызывает нежелательные
ассоциации из-за сходства в звучании
нового слова с уже известным. Например,
использование журналистами таких
неологизмов, как забелдос («защитник
Белого дома»), ебелдос («Ельцин и
Белый дом»), промелькнувших на страницах
газет

после провала путча ГКЧП, оцениваются
читателем как хулиганство и вседозволенность.

Создание неблагозвучных,

каламбурных

неологизмов
возможно лишь в ироническом контексте.
Например, в фельетонах: Товарищи, во
многих из нас еще сильны элементы
детсадизма
. Употребление же подобных неологизмов
без специального стилистического
задания придает речи неуместный комизм:
Товарищи спортсмены, жеребьевка
продолжается. Кто отжеребился,
пройдите к своим машинам. Неожиданный
комический оттенок придали речи
неологизмы и в предложениях: Важной
задачей является более значительное
облесение
пейзажа (ср. облысение); Несмотря
на то, что склад был особачен,
материальные ценности похищены.

Отрицательную стилистическую оценку
получают неологизмы, которые имеют
канцелярскую окраску (недовзнос,
недополив, нечитабельная литература,
несмотрибельное время (для телепередач),
охалатиться и т.п.).

Иногда авторы статей, стараясь придать
речи наукообразный вид, придумывают
неологизмы, претендующие на роль
терминов, однако непонятные и не имеющие
точного значения [Повышалось самоощущение
больного (лучше: Улучшалось
самочувствие больного или: У больного
появлялось ощущение бодрости);
Необходима своевременная работа с
детьми по развитию элементов ранней
ручной умелости
(лучше: Необходимо вовремя начать
с детьми упражнения для рук, развивающие
координацию и ловкость движений)].
Подобное использование неологизмов
наносит ущерб не только стилистической
стороне речи, но и смыслу.

1.11.4.

Стилистически не оправданное употребление заимствованных слов

Неоправданное введение в текст
заимствованных слов наносит большой
ущерб художественной речи. Речь
обесцвечивается, если разнообразным и
ярким русским синонимам предпочитаются
слова книжные, невыразительные. Например,
пишут: Я хорошо помнил модуляции
ее голоса (а почему бы не сказать
переливы или — как звучал ее голос?);
Я не могу сконцентрироваться (а
лучше было бы написать сосредоточиться,
подумать) и даже так: В старину все
деревенские новости концентрировались
у колодца…

.

Злоупотребление заимствованными
словами, имеющими ограниченную сферу
использования, нежелательно и в
нехудожественных текстах. Авторов
научных работ часто справедливо упрекают
в неоправданном увлечении иностранной
терминологией, которая затрудняет
чтение текста, а иногда становится
непреодолимым препятствием для его
понимания. Не оправдано, например,
использование непереведенных иноязычных
терминов импеданс вместо полное
сопротивление, свип-генератор
вместо генератор качающейся частоты
и т.п.

Не следует употреблять заимствованные
слова, если у них есть русские эквиваленты,
точно передающие то же значение. Например
реклама расхваливает квалитетную
женскую обувь (а почему не качественную?);
юрист пишет о консалтинговой
деятельности (не лучше ли вместо
непонятного слова употребить его синоним
— консультативной); издательство
оговаривает с автором эксклюзивное
право на публикацию рукописи (яснее и
проще — исключительное право);
договаривающиеся стороны наконец
достигли консенсуса (а точнее —
согласия, единодушия) по всем вопросам
и т.д.

Публицистам следует знать, что непонятные
иноязычные слова неуместны в заголовках,
ведь именно название статьи призвано
привлечь внимание читателя. Сможет ли
он разгадать смысл таких, например,
заглавий? — «В войне трейлеров — временное
затишье», «Ошибка киллера», «Дума готовит
ворам индульгенцию», «Экспертиза
детекторов валют», «Деревенская
концептуальность !%!Мегаполиса!%!»,
«Союзники знали о холокосте». Чтобы
уяснить, что в первой заметке речь идет
о запломбированных грузовых машинах,
пересекающих границу с Финляндией,
читателю надо просмотреть три колонки
текста. В последней заметке, правда,
автор сразу же разъясняет значение
загадочного варваризма:

То, что называют английским словом
«холокост», должно бы отражать боль
Белоруссии. Там, в местечке Слоним,
впервые состоялась массовая казнь.
(Владимир Надеин, «Известия»).

Однако нет уверенности, что материал с
непонятным названием будет прочитан…

Составители реклам наносят себе
значительный урон, щеголяя варваризмами,
экзотизмами. Ведь читатель не сможет
заинтересоваться предложением
рекламодателя, если не поймет публикации.
Вот характерные примеры: Риэлтор
— это и деньги, и хорошая карьера; Первое
Интернет-кафе
в России! «Виртуальный
мир!» Волгоградский проспект, 1; Принтер
Panasonic КХ-1150: продажа запасных
картриджей
и под.

В газетных статьях недопустимо
употребление узкоспециальных иноязычных
терминов, непонятных широкому читателю.
Например:

По сообщению Прайм-ТАСС, 21 ноября
парламентарии Иркутской области
запретили исполнительной власти
продавать свою долю в аффинированной
компании «Сиданко» — «РУСИА Петролеум».
Потенциальным покупателем наблюдатели
называли одного из акционеров иркутской
компании — корейскую Hanbo Group (в лице
аффилированной компании East Asia Gas Corp).

Употребление заимствованной книжной
лексики нередко вносит стилистический
разнобой, так как функционально
закрепленные слова оказываются
неуместными в нейтральном контексте.
Например, нельзя писать о ручье: мягкий
вкус профильтрованной
листьями воды, лучше: процеженной
сквозь листья. Недопустимо смешение
слов, принадлежащих различным
терминологическим системам, стилям
(ренессанс паротурбинных насосов,
эскалация радости). Не может быть
оправдано использование экзотизмов
при описании русской жизни (— …Был я
и стюардом
на волжских пароходах), а также
заимствованных слов, освоенных языком
сравнительно недавно, при описании
прошлых событий (В углу кают-компании
висела икона святого Николая-угодника
— шефа
Российского флота).

Грубые лексические ошибки возникают
при употреблении заимствованных слов
без учета их значения. Например: «Продаем
парадоксальные
итальянские светильники» (реклама в
«МК»). Подобные ошибки объясняются
стремлением выразиться «красиво». Ср.
еще: Дружная игра нашей команды не
позволила шведским хоккеистам добиться
успеха в дебюте
матча (следовало написать о начале
матча).

Употребление заимствованных слов без
учета их семантики часто приводит к
нарушению лексической сочетаемости.
Например: Я очень конспективно
говорил…; По набережной
двинулась кавалькада
автомашин; Вяленая вобла
давно воспета гурманами
рыбных блюд . Разберем
ошибки: конспективно можно записывать
чье-то выступление, а говорить можно
кратко, сжато, лаконично. Кавалькадой
называется группа всадников, едущих
вместе, машины едут колонной. Слово
гурман — «любитель и знаток тонких
блюд» — не может управлять существительными,
которые уточняют его значение (нельзя
сказать «гурман конфет»); в контексте
лучше было написать: ценителями
(знатоками) рыбных блюд.

С употреблением заимствованных слов
может быть связана и

речевая
избыточность. В этом случае рядом с
заимствованным словом используется
русское, очень близкое по смыслу, а
иногда и дублирующее его значение. Так
возникают сочетания единый монолит,
инициативное начинание, все подробности
и детали, ускорить и форсировать и
т.п. Например: Студенты-вечерники
ограничены лимитом
времени; разнообразна в
флористическом
отношении растительность высокогорных
скал и каменных осыпей; Этот внешний
антураж, все детали
и подробности обстановки
вскоре перестаешь замечать — такие
предложения требуют основательной
стилистической правки. Первое можно
переделать так: Время студентов-вечерников
ограничено; у студентов-вечерников мало
времени и т.д. Стилистическая правка
второго предложения сводится к исключению
лишних слов в флористическом отношении,
так как растительность и флора
— синонимы. В третьем предложении следует
заменить нелогичное сочетание внешний
антураж и исключить иноязычный синоним
к русскому слову подробности
(возможна такая правка: Окружающую
обстановку, со всеми ее подробностями,
вскоре перестаешь замечать).

Чаще всего редактор сталкивается с
неоправданным увлечением иноязычными
словами: После отчаянной дискуссии
с комендантом общежития, жильцы его
достигли желаемого консенсуса,
отвоевав себе право приглашать панков,
битников
и хиппи
на студенческие тусовки. Такое
количество нерусских слов в одном
предложении наводит на мысль: не
пародирует ли автор макаронический
стиль? Однако содержание публикации
показывает, что корреспондент настроен
на серьезный лад. Все заимствованные
слова он употребляет без какого бы то
ни было намека на иронию: это его стиль,
его привычная лексика. Конечно, подобное
злоупотребление иностранными словами
достойно осуждения. Вдумчивое отношение
к заимствованным словам, использование
их в соответствии с точным значением и
стилистической окраской поможет избежать
лексических ошибок в речи.

2.1.9.

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]

• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #

Текст книги «Стилистика русского языка»

Автор книги: Ирина Голуб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 39 страниц)

Создание неблагозвучных, каламбурных неологизмов возможно лишь в ироническом контексте. Например, в фельетонах: Товарищи, во многих из нас еще сильны элементы детсадизма . Употребление же подобных неологизмов без специального стилистического задания придает речи неуместный комизм: Товарищи спортсмены, жеребьевка продолжается. Кто отжеребился, пройдите к своим машинам. Неожиданный комический оттенок придали речи неологизмы и в предложениях: Важной задачей является более значительное облесение пейзажа (ср. облысение); Несмотря на то, что склад был особачен, материальные ценности похищены.

Отрицательную стилистическую оценку получают неологизмы, которые имеют канцелярскую окраску (недовзнос, недополив, нечитабельная литература, несмотрибельное время (для телепередач), охалатиться и т.п.).

Иногда авторы статей, стараясь придать речи наукообразный вид, придумывают неологизмы, претендующие на роль терминов, однако непонятные и не имеющие точного значения [Повышалось самоощущение больного (лучше: Улучшалось самочувствие больного или: У больного появлялось ощущение бодрости); Необходима своевременная работа с детьми по развитию элементов ранней ручной умелости (лучше: Необходимо вовремя начать с детьми упражнения для рук, развивающие координацию и ловкость движений)]. Подобное использование неологизмов наносит ущерб не только стилистической стороне речи, но и смыслу.

1.11.

Стилистическая оценка заимствованных слов

1.11.1.

Приток иноязычной лексики в русский язык в 80-90-е годы

Русский язык всегда был открыт для пополнения лексики из иноязычных источников. Заимствования из древних языков (греческого, латинского), тюркизмы, галлицизмы, слова из голландского, немецкого, английского, полонизмы, украинизмы и др. осваивались русским языком в разные исторические эпохи, не нанося ущерба его национальной самобытности, а лишь обогащая его и расширяя его пределы. Однако слишком большой приток иноязычных слов в наш язык в определенные периоды всегда вызывал тревогу у деятелей русской культуры, и в первую очередь у писателей, которые предостерегали против бездумного засорения родного языка. С призывами остановить поток англоязычных заимствований в русский язык выступают и современные литераторы, журналисты, лингвисты, указывая на необычную активность «звонкого иноязычия» в посткоммунистической России.

В конце 80-х – 90-ые годы особенно сильно увеличился приток иностранных слов в русский язык в связи с изменениями в сфере политической жизни, экономики, культуры и нравственной ориентации общества. Как замечает проф. Ю.А. Бельчиков, «Известно, что язык находится в постоянном движении, что в своей эволюции он тесно связан с историей и культурой народа-носителя данного языка. Каждое новое поколение вносит что-то свое не только в философское и эстетическое осмысление действительности, но и в формы, способы выражения средствами языка такого осмысления». Это требует, наряду с привычными для старшего поколения речевыми средствами, создания новых способов самовыражения, необычной манеры речевого поведения. В сложившихся условиях на ход языковой эволюции очень сильное влияние оказывает приток иностранных слов, хлынувших в наш язык через шлюзы, предоставленные им самой жизнью.

Небывалую экспансию иноязычной лексики мы наблюдаем во всех областях: она заняла ведущие позиции в политической жизни страны, привыкающей к новым понятиям: президент, парламент, инаугурация, спикер, импичмент, электорат, департамент, муниципалитет, легитимный, консенсус и т.д.; иноязычные термины стали господствующими в самых передовых отраслях науки и техники – компьютер, дисплей, файл, драйвер, модем, мониторинг, плейер, пейджер, факс, а также в финансово-коммерческой деятельности – аудитор, бартер, брокер, бизнес, дилер, инвестиция, конверсия, спонсор, траст, холдинг и т.п.; в культурную сферу вторгаются бестселлеры, вестерны, триллеры, хиты, шоу-мены, дайджесты и т.п. Бытовая речь живо принимает новые реалии с их нерусскими названиями – сникерс, твикс, гамбургер, чизбургер, спрайт, кока, маркетинг, супермаркет, шоппинг и др. Даже просторечие и жаргоны пополняют свой лексический запас американизмами, чаще всего искаженными, изуродованными – герла, шопник, фейс, шузы, баксы, грины, тин (сокращенное тинэйджер) и под. «Погоня за новым, «красивым», звучным, а иногда и непонятным для «непосвященных» названием приводит к тому, что крестьянин-единоличник (говоря «простым» языком – арендатор) хочет быть только фермером, бандит-вымогатель называется не иначе, как рэкетир (можно еще звучнее – рэкетмен), а женщина легкого поведения и совсем уж необычно красиво и загадочно – путана», – пишет профессор Н.В. Новиков.

Борьба с заимствованием иностранных слов приобрела особую остроту в середине 90-х гг., что получило отражение в выступлениях лингвистов, журналистов, в публикации дискуссионных материалов в газетах и журналах. Академик Евгений Челышев, член Президиума РАН, активно работающий в Совете по русскому языку при Президенте Российской Федерации, в полемической статье, опубликованной в «АиФ», заявляет:

«Одно дело – экономически оправданные естественные заимствования, постепенно усваиваемые языком и не разрушающие его национальную основу, и совсем другое – агрессивная, тотальная его «американизация». Например, совершенно неприемлемо пришедшее из американского варианта английского языка слово «киллер», в котором размыта негативная оценка, содержащаяся в русском слове «убийца». Сказать человеку «Ты убийца» – это вынести ему суровый приговор, а назвать его киллером – это как бы просто определить его профессию: «Я – дилер, ты – киллер, оба вроде делом занимаемся».

Переименование, замечает журналист Всеволод Троицкий, «затрудняет верную оценку явлении жизни. В русском языке есть почти бранное слово – «безбожник». Его стали подменять безразлично звучащим словом «атеист», чтобы снять оттенок осуждения и презрения к тем, кто отрекся от веры своего народа или вообще от веры в Бога».

Заимствование широко известных на Западе слов – интернационализмов порой сопровождается искажением их значения. Так, английское тинэйджер, означающее «девушка или молодой человек от 13 до 19 лет» (именно в этих числительных в английском языке есть элемент «тин», послуживший основой для наименования), в русском языке употребляется не только в значении подросток, чаще оно получает иной оттенок: «некто вроде панка или хиппи». Например, так его употребляют авторы публикаций в «МК»: Тинэйджер – длинные ноги, длинные волосы – пришел трудоустраиваться…

В средствах массовой информации «полюбили» слова популизм, популист, используя их, однако, совсем не так, как это принято на Западе. Там слово популизм понимают как «искусство завоевывать симпатии людей». Основы этого искусства были сформулированы еще в древности, и ничего предосудительного в этой черте лидера нет. Но у нас слово стало негативнооценочным; лидеров обвиняют в популизме: Популист потворствует низменным интересам толпы – ради ее преклонения, вопреки здравому смыслу и интересам страны (АиФ. 1991. Июнь). Примеров такого толкования слова можно привести множество, вот один из них: …Как популист Лебедь действовал не только в Чечне, но даже и в Брюсселе. Там, почувствовав настроение натовской аудитории, он мигом забыл все, что говорил перед отлетом, и, не в силах сопротивляться настроению слушающих, легко согласился на расширение НАТО (из газ.).

Словари иностранных слов не успевают освоить новые заимствования, поэтому читатель, не владеющий английским, нередко оказывается беспомощным, встречая непонятные слова в газетах, журналах, изобилующих иноязычными терминами: эксклюзивный (исключительный), пресс-релиз (специальный бюллетень для работников средств массовой информации, выпускаемый правительственным учреждением), консенсус (лат. согласие), рейтинг (индивидуальный числовой показатель оценки популярности, ценности кого-, чего-либо, например: высокий (низкий) рейтинг президента) и т.п.

Наблюдая все печальные последствия «тотальной американизации» нашего языка, трудно сохранять объективность в развернувшейся полемике о целесообразности иноязычных заимствований в современном русском языке. И все же раздаются голоса в защиту нерусских слов, закрепляющихся в общении. Академик Евгений Челышев справедливо утверждает: «Нет никаких оснований возражать против многих современных заимствований. Разве лучше громоздкое «электронно-вычислительная машина» или даже краткое ЭВМ, чем компьютер? В нашу жизнь в последние годы входят новые явления, а с ними новые слова». Подобные процессы обогащения лексики за счет заимствований происходят во всех современных языках. «В наш бурный век поток новых идей, вещей, информации, технологий требует быстрого называния предметов и явлений, заставляет вовлекать в язык уже имеющиеся иностранные названия, а не ожидать создания самобытных слов на русской почве», – замечает один из участников дискуссии. Другой разумно добавляет: «Научно-техническая, военная, финансовая, банковская, спортивная лексика во всем мире стремится к интернационализации. Тяга к научно-техническому прогрессу, к цивилизации находит отражение в языке. Отчасти происходит выравнивание словаря русского языка по международному стандарту».

Насколько это изменит облик русского языка, обогатит его или «испортит», покажет время. Оно определит и судьбу тех или иных заимствований, которые в конце концов будут одобрены или отвергнуты лингвистическим вкусом эпохи. Русский язык не впервые сталкивается с необходимостью воспринять из международного опыта полезную информацию в виде иностранных слов. Со временем выясняется, какие из них остаются, вливаясь в систему литературного языка, а какие предаются забвению, бесследно исчезая. Например, в эпоху Петра I в русский язык вошло 1500 слов из голландского, из них в современном языке сохранилось немногим более 250, которые достаточно обрусели, так что человеку, не искушенному в лингвистических исследованиях, теперь нелегко установить их источник. Русский язык не утратил своего национального лица, несмотря и на длительное влияние на него французского языка. Подсчитано, что около 74% слов, заимствованных из французского, получили новые оттенки значений (2-5 оттенков значений, свойственных заимствованным словам в языке-источнике, в русском языке утрачиваются); 18% слов стали однозначными, 35% приобрели самостоятельные значения. Все это свидетельствует о могучей жизненной силе русского языка, подчиняющего заимствования своей лексической системе.

1.11.2.

Стилистическая классификация заимствованных слов

Научный подход к стилистической оценке употребления заимствованных слов в разных текстах требует учитывать все особенности лексики иноязычных источников: степень освоения ее русским языком, стилистическую закрепленность, отсутствие соответствующих русских наименований или, напротив, возможность синонимической замены чуждого слова, время его появления в языке, частотность использования в речи и т.д. Исходя из этих критериев, можно предложить классификацию заимствованных слов по степени их освоения русским языком. Выделенные при этом лексические пласты будут существенно отличаться в стилистическом отношении. Такая группировка заимствованной лексики, используемая в стилистике, преследует практические цели – выработать рекомендации к употреблению в речи тех или иных заимствований.

I. К иностранным источникам восходит заимствованная лексика, имеющая неограниченную сферу употребления в современном русском языке. По степени ассимиляции языком эти заимствования можно подразделить на три группы.

Слова, утратившие какие бы то ни было признаки нерусского происхождения (картина, кровать, стул, лампа, утюг, тетрадь, школа, огурец, вишня).

Такие слова не выделяются на фоне русской лексики ни фонетически, ни морфологически, ни стилистически – «иноязычность» не оказывает никакого влияния на их употребление в речи.

Слова, сохраняющие некоторые внешние признаки иноязычного происхождения: не свойственные русскому языку созвучия (вуаль, жюри, джаз); нерусские суффиксы (техникум, студент, директор ); нерусские приставки (трансляция, антибиотики); некоторые из этих слов не склоняются (кино, пальто, кофе). К этой группе относятся слова, которые, обозначая прочно вошедшие в нашу жизнь явления, широко используются в речи как единственные наименования распространенных предметов, понятий (о таких иноязычных словах А.С. Пушкин писал: Но панталоны, фрак, жилет – всех этих слов на русском нет). Такие заимствованные слова стилистически слились с исконно русской лексикой.

Большое место в составе заимствованной лексики занимают общеупотребительные слова из области науки, политики, культуры, искусства, известные не только в русском, но и в других европейских языках. Такие слова называются европеизмами, или интернационализмами.

Интернациональная лексика, особенно связанная семантически с политической тематикой, в русском языке очень активно закреплялась после 17-го года (диктатура пролетариата, террор, комиссар, коммуна). Многие политические термины, осевшие в русском языке в первые годы революции, заимствованы из французского и восходят к эпохе Парижской коммуны.

Научно-технический прогресс обусловил распространение таких интернациональных слов, как телеграф, телефон, репродукция, иллюстрация. Они стилистически нейтральны, поскольку часто употребляются в речи, чего нельзя сказать о новейших заимствованиях этого типа пейджер, факс, дисплей, дайджест. Они пока не получили всеобщего распространения и воспринимаются как книжные. Однако с улучшением благосостояния народа, повышением его культурного уровня и эти интернационализмы могут быть приняты всеми как наименования предметов, ставших привычными, или как термины, не имеющие русских эквивалентов. Например, дисплеем называют экран только у компьютера; дайджест – это не просто сокращенный пересказ того или иного текста, а специальное издание, содержащее сокращенное, адаптированное изложение популярного художественного произведения или опубликованных ранее материалов периодической печати. Нравится нам это или нет, дайджест отвоевал себе место в культуре многих цивилизованные народов; возможно, и в России он получит со временем одобрение.

Заимствованные слова трех рассмотренных групп, не имеющие русских синонимов, используются в речи без всяких ограничений; большинство из них относится к межстилевой, нейтральной в эмоционально-экспрессивном отношении лексике. Иной стилистической оценки заслуживает следующий пласт заимствований.

II. Особое место занимает заимствованная лексика ограниченного употребления. В состав ее входят слова, неоднородные по степени освоения их русским языком и по стилистической окраске, что также позволяет выделить несколько групп заимствованной лексики ограниченного употребления.

Книжные слова, которые не получили всеобщего распространения (аморальный, апологет, акцентировать, эпатировать). Эти слова, как правило, имеют русские или старославянские синонимы (ср.: аморальный – безнравственный, порочный, растленный, испорченный, развращенный, распущенный; апологет – защитник, заступник, сторонник; акцентировать – выделять, оттенять, заострять, выпячивать, упирать, напирать; эпатировать – потрясти, ошеломить, ослепить, огорошить, оглушить, ошарашить). К этим примерам можно добавить немало «свежих» заимствований: шоу – спектакль, представление, зрелище; стагнация – застой; коррупция – продажность должностных лиц, взяточничество, подкуп; бизнес – предпринимательство; приватизация – разгосударствление; конверсия – преобразование, презентация – представление чего-то нового (книги, фильма), инаугурация – торжественная процедура вступления в должность главы государства.

Значительную часть заимствованной книжной лексики составляют термины. Многие из них можно условно отнести к определенному иноязычному источнику. Например, к греческому языку восходят термины космос, автомат, к латинскому – агрегат, негатив. У некоторых терминов невозможно определить реальный источник заимствования, потому что они образованы из латино-греческих корней, а значение свое получили уже в каком-то современном живом языке [акванавтика (лат. aqua – вода, гр. nautike – мореплавание), футурология (лат. futurum – будущее, гр. logos – учение) – научное предвидение будущего].

Термины иноязычного происхождения в большинстве своем не имеют русских синонимов, что делает их незаменимыми в научном стиле, (жаргон, диалект, фонема, морфема, метрика, рифма). Однако немало и таких иноязычных терминов, у которых есть русские или старославянские синонимы (ср.: импорт – ввоз, эволюция – развитие, коммюнике – сообщение, агрессивный – захватнический). У русских синонимов обычно ослаблен оттенок научности, официальности, поэтому в книжных стилях часто отдают предпочтение иноязычным терминам. В то же время стилисты не без основания отмечают, что научный стиль перегружен заимствованными словами.

В состав книжной лексики иноязычного происхождения входят и слова, не имеющие строго терминологического значения (престиж, эквивалентный, эрудиция, энциклопедизм, дифференцировать).

Заимствованные слова, проникшие в русский язык под влиянием салонно-дворянского жаргона (амурный – «любовный», бонвиван – «легкомысленный человек», рандеву – «свидание», плезир – «удовольствие», сантименты – «чувствительность»). Слова этой группы значительно архаизовались, они всегда имеют русские синонимы, которые чаще всего и употребляются в речи.

Экзотизмы – заимствованные слова, которые характеризуют специфические национальные особенности жизни разных народов и употребляются при описании нерусской действительности. Так, при изображении жизни и быта народов Кавказа используются слова аул, сакля, джигит, арба; при описании событий в Афганистане – экзотизмы душманы, талибы, движение «Талибан» и под.; итальянский колорит придают речи слова гондола, тарантелла, испанский – мантилья, кастаньеты, идальго. Отличительной особенностью экзотизмов является то, что они не имеют русских синонимов, поэтому обращение к ним при описании жизни иных народов продиктовано необходимостью. На фоне прочей иноязычной лексики экзотизмы выделяются как слова, не вполне лексически освоенные русским языком.

Иноязычные вкрапления в русскую лексику (аллегро, о’кей, мерси), которые часто сохраняют нерусское написание (happy end (англ.) – счастливый конец, pater familias (лат.) – отец семейства, dum spiro spero (лат.) – пока дышу, надеюсь]. Иноязычные вкрапления обычно имеют лексические эквиваленты в составе русской лексики, но стилистически от них отличаются и закрепляются в той или иной сфере общения как специальные наименования или как выразительное средство, придающее речи особую экспрессию. Характерной чертой иноязычных вкраплений является их распространение не только в русском, но и в других европейских языках.

Варваризмы, т.е. перенесенные на русскую почву иностранные слова, употребление которых носит индивидуальный характер. О варваризмах нельзя сказать, что они входят в состав русской лексики, они еще не освоены языком, не являются его принадлежностью, это «не закрепившиеся в общелитературном языке единицы». В отличие от всех лексических заимствований варваризмы не зафиксированы словарями иностранных слов, а тем более словарями русского языка. Варваризмы попадают в речь как окказиональные средства, их употребление не носит общепринятого характера. Например, у В.В. Маяковского: Негр подходит к туше дебелой: «Ай бэг ёр пардон, мистер Брэгг! Почему и сахар, белый-белый, должен делать черный негр?» – варваризм, означающий «прошу прощения», передан средствами русского алфавита.

От других иноязычных заимствований варваризмы отличаются и тем, что имеют «иностранный» облик, резко выделяющий их на фоне русской лексики; в отличие от экзотизмов большинство варваризмов обозначает понятия, которые имеют в русском языке наименования; в отличие от иноязычных вкраплений варваризмы носят окказиональный характер, они лишены стилистической окраски книжности, научности. Варваризмы только условно можно отнести к заимствованной лексике, имеющей ограниченную сферу употребления; на самом же деле они остаются за пределами русского словаря.

Итак, выделив в составе заимствованной лексики несколько групп, мы проследили постепенное усиление в них «иностранной» окраски, присутствие которой в слове нельзя не учитывать при стилистической оценке его употребления в речи. Заимствованные слова, получившие всеобщее распространение и закрепившиеся в составе межстилевой русской лексики, с точки зрения стилистики не представляют интереса. В стилистической оценке нуждаются заимствованные слова, имеющие ограниченную сферу употребления.

1.11.3.

Заимствованные слова в художественной и публицистической речи

Использование русскими писателями иностранных слов отражает их отношение к проблеме лексических заимствований. Сатирики XVIII в. зло пародировали жаргон светского общества, насыщенный французскими (часто искаженными) словами. Так, у Д.И. Фонвизина советница в «Бригадире» говорит: – Я капабельна взбеситься; Вам время уже себя этабелировать (устроить).

Традицию сатирического осмеяния светского жаргона продолжил Н.В. Гоголь: Юбка вся собирается вокруг, как бывало в старину фижмы, даже сзади немножко подкладывают ваты, чтобы была совершенная бельфам (прекрасная женщина); Словом, скандальёзу наделал ужасного, вся деревня сбежалась, ребенки плачут: все кричит, никто не понимает, ну просто оррёр, оррёр, оррёр! (ужас).

Речь, насыщенная варваризмами, называется макаронической. В XIX в. широкой популярностью пользовались макаронические стихи И.М. Мятлева «Сенсации и замечания госпожи Курдюковой за границею…», в которых высмеивалась речь тамбовской барыни, попавшей в Париж: Тут собрался целый мир Изо всех концов Европы: Адонисы и Езопы, Богачи и пролетер, Ом дэта и милитер (т.е. бедные, «государственные мужи» и военные).

Сатирически изобразил французоманию высшего общества Л.Н. Толстой в «Войне и мире». А.Н. Островский, Ф.М. Достоевский, Н.С. Лесков, А.П. Чехов, А.Н. Толстой, А.И. Куприн использовали иноязычные слова в речевых характеристиках персонажей. Писатели пародировали неправильное употребление французских слови искажение русских на иностранный манер. Вот пример рассуждения Бальзаминовой из пьесы Островского «Свои собаки грызутся, чужая не приставай»: – Вот что, Миша, есть такие французские слова, очень похожие на русские, я их много знаю; ты бы хоть их заучил когда, на досуге. (…) Вот слушай! Ты все говоришь: «Я гулять пойду!» Это, Миша, нехорошо. Лучше скажи: «Я хочу праминаж сделать!» (…) Про кого дурно говорят, это мараль. (…) А вот если кто заважничает, очень возмечтает о себе, и вдруг ему форс-то собьют, – это «асаже» называется. Советские писатели осмеивали употребление в речи заимствованных слов, которые затрудняют ее понимание. Этой теме посвящено, например, стихотворение В.В. Маяковского «О фиасках, апогеях и других неведомых вещах».

Однако писатели всегда считали, что часть заимствованной лексики нужна литературному языку как яркое стилистическое средство живописного изображения быта других народов или как наиболее действенное средство выражения мысли. При описании нерусской действительности для воссоздания кавказского колорита экзотизмы мастерски применяли М.Ю. Лермонтов, Л.Н. Толстой и др.

В XIX в. в русский язык вошла интернациональная лексика; она несла в себе идеи просвещения, прогрессивной философии Запада. Эту лексику широко использовали В.Г. Белинский, А.И. Герцен, Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов (Россия видит свое спасение не в мистицизме, не в аскетизме, не в пиетизме, а в успехах цивилизации, просвещения, гуманности. – Бел.). Знаменитую статью «Взгляд на русскую литературу 1847 года» Белинский открыл волнующим рассуждением о пользе для русского языка заимствованного слова прогресс.

Современная публицистика, призванная отражать оперативную жизнь во всем ее многообразии, не может отказаться от использования иноязычных слов, получивших распространение в общении. Поэтому некорректно обвинять публицистов в популяризации заимствований. Описывая ту или иную ситуацию, журналист обращается к принятой в этом случае лексике, включая и заимствования. Например:

Александр Лукашенко упорно не хотел соглашаться с датой референдума – 24 ноября, считая своим числом удачи 7 ноября. Люди, близкие к администрации президента, утверждали, что эту дату ему рекомендовали придворные колдуны, экстрасенсы и маги. (…)

Теперь в листе за импичмент необходимые 70 подписей есть. В числе вновь прибывших оказалось и имя спикера Семена Шарецкого.

(Из газет)

В особых случаях может быть стилистически оправдано обращение автора даже к варваризмам, если они вводятся «цитатно», например:

Во всем мире под «отмыванием» денег имеется в виду перевод наличных на легальный банковский счет. А наши криминалы всеми правдами и неправдами стремятся мифические нули и другие цифры со своих счетов перевести в вожделенный «кэш» – наличные.

Некоторые заимствования последних лет получили в русском языке особую экспрессивную окраску: они звучат шутливо, что позволяет журналистам использовать их в ироническом контексте: Маша долго не могла привыкнуть к своему бой-френду; Где нынешнему студенту взять «грины», если он будет аккуратно посещать лекции?… Журналисты вправе использовать как средство юмора и окказионализмы, образованные по модели модных заимствований; нельзя, например, отказать в остроумии автору корреспонденции о праздновании 8 Марта, опубликованной под заголовком «Бизнесмены поздравили бизнес-вуменов» (англ. «вумен» – женщина).

Острый сатирический эффект создает пародийное употребление иноязычных слов в макаронических стихах, публикуемых также в газетах. Например:

Нюрины дебаты

Агафье говорила Нюра:

– Чудесна нынче конъюнктура,

И мой опинион таков,

Что есть немало женихов.

Но, хоть я этому и рада,

дифференцировать их надо,

Давай, Агафья, мы вдвоем

По ним дебаты проведем.

Во-первых, исключим из квоты

Тех, у которых нет работы

Или валюты в банке нет,

А есть с нуждою паритет.

И тех, кто ростом слишком мал,

Пусть и имеет капитал.

Но финишируем вступленье —

Начнем само перечисленье:

Варфоломей еще студент,

Он не создаст истаблишмент,

Ивана я не уважаю,

Ему импичмент выражаю,

И мне не нравится Семен —

спонтанно нелоялен он,

А трансформировать Павлина

Весьма опасно в семьянина.

Зато Василий мной любим:

Есть у меня консенсус с ним!

(Евгений Бергер // ЛГ.)

Подобное осмеяние «звонкого иноязычия», думается, наиболее действенная форма «борьбы» с засилием иностранных слов, потому что запреты и призывы отказаться от заимствований не оказывают заметного влияния на развитие языка. Требование деятелей русской культуры разумно предпочитать заимствованным словам исконно русские, если они точно передают соответствующее значение, не имеет ничего общего с пуризмом, то есть с консервативным стремлением к сохранению языка в неизмененном виде, к ограждению его от каких бы то ни было новшеств, заимствований.

Как правило, в русском языке не закреплялись слова, которыми пуристы предлагали заменить иноязычные заимствования. В мир преданий отошли придуманные А.С. Шишковым просад – аллея, шарокат – бильярд, книжница – библиотека, водомет – фонтан, мокроступы – галоши, наконец, чистяк – турист. Не привились и сочиненные Далем ловкосилие – гимнастика, мироколица – атмосфера, живуля – автомат, насыл – адрес и другие. Не разделяя пуристических взглядов, мы, тем не менее, не можем приветствовать экспансию «звонкого иноязычия» в современный русский язык. Однако употребление тех или иных заимствований в конкретном тексте (до его опубликования) попадает в поле зрения редактора, который должен нести ответственность за перенасыщение речи иностранными словами, за их неправильное употребление, искажение. Именно эта сторона проблемы стилистической оценки заимствований в современном русском языке представляет специальный интерес для практической стилистики.

1.11.4.

Стилистически не оправданное употребление заимствованных слов

Неоправданное введение в текст заимствованных слов наносит большой ущерб художественной речи. Речь обесцвечивается, если разнообразным и ярким русским синонимам предпочитаются слова книжные, невыразительные. Например, пишут: Я хорошо помнил модуляции ее голоса (а почему бы не сказать переливы или – как звучал ее голос?); Я не могу сконцентрироваться (а лучше было бы написать сосредоточиться, подумать) и даже так: В старину все деревенские новости концентрировались у колодца….

Злоупотребление заимствованными словами, имеющими ограниченную сферу использования, нежелательно и в нехудожественных текстах. Авторов научных работ часто справедливо упрекают в неоправданном увлечении иностранной терминологией, которая затрудняет чтение текста, а иногда становится непреодолимым препятствием для его понимания. Не оправдано, например, использование непереведенных иноязычных терминов импеданс вместо полное сопротивление, свип-генератор вместо генератор качающейся частоты и т.п.

Не следует употреблять заимствованные слова, если у них есть русские эквиваленты, точно передающие то же значение. Например реклама расхваливает квалитетную женскую обувь (а почему не качественную?); юрист пишет о консалтинговой деятельности (не лучше ли вместо непонятного слова употребить его синоним – консультативной); издательство оговаривает с автором эксклюзивное право на публикацию рукописи (яснее и проще – исключительное право); договаривающиеся стороны наконец достигли консенсуса (а точнее – согласия, единодушия) по всем вопросам и т.д.

Публицистам следует знать, что непонятные иноязычные слова неуместны в заголовках, ведь именно название статьи призвано привлечь внимание читателя. Сможет ли он разгадать смысл таких, например, заглавий? – «В войне трейлеров – временное затишье», «Ошибка киллера», «Дума готовит ворам индульгенцию», «Экспертиза детекторов валют», «Деревенская концептуальность !%!Мегаполиса!%!», «Союзники знали о холокосте». Чтобы уяснить, что в первой заметке речь идет о запломбированных грузовых машинах, пересекающих границу с Финляндией, читателю надо просмотреть три колонки текста. В последней заметке, правда, автор сразу же разъясняет значение загадочного варваризма:

То, что называют английским словом «холокост», должно бы отражать боль Белоруссии. Там, в местечке Слоним, впервые состоялась массовая казнь. (Владимир Надеин, «Известия»).

Каждая эпоха обогащает язык новыми словами. В периоды наибольшей активности общественно-политической и культурной жизни нации приток новых слов особенно увеличивается. В нашей стране сложились исключи­тельно благоприятные условия для обогащения лексики. Бурные события конца XX и начала XXI в. — крушение СССР, отказ от командно-админи­стративной системы хозяйствования, становление новых социально-эко­номических и духовных основ общественной жизни — внесли коренные изменения во все сферы жизнедеятельности людей.

Появление новых понятий обусловило и приток новых слов в русский язык. Они пополнили самые различные тематические группы лексики — от названия государств (Российская Федерация, Республика Саха, СНГ), правительственных учреждений {дума, департамент, муниципалитет, мэрия, Федеральная миграционная служба), должностных лиц {менеджер, префект, губернатор), учебных заведений {лицей, гимназия, кадетское учи­лище), представителей общественных организаций и движений {аграрники, единороссы) и пр. до наименования новых коммерческих предприятий {акционерное общество, товарищество с ограниченной ответственностью, холдинг, управляющая компания) и реалий, ставших приметами экономи­ческих преобразований {приватизация, акции, дивиденды, банкротство, внешнее управление, секвестр и др.). Многие из этих слов употреблялись в русском языке как иноязычные названия понятий из жизни других госу­дарств {президент, мэр, префектура), или как историзмы, закрепленные за эпохой Российской империи {департамент, лицей, гимназия). Теперь эта лексика воспринимается как новая, становится весьма употребительной.

Судьба новых слов складывается в языке по-разному: одни очень быстро получают признание, другие проходят проверку временем и закрепляются, но не сразу, а иногда и вовсе не признаются, забываются. Слова, получаю­щие широкое распространение, вливаются в состав активной лексики. Так, в разные периоды XX в. вошли в русский язык слова вуз, ликбез, зарплата, космонавт, луноход, жвачка, челночный бизнес, федералы и др. В настоящее время они уже не кажутся нам новыми.

В отличие от них, слова не до конца освоенные языком, сохраняют отте­нок необычности. Так, появившееся в 1930-е гг. слово дальновидение усту­пило место своему синониму — телевидение/, в первом наименовании пере­дачи изображения на расстояние до сих пор не стерся оттенок новизны, свежести, поскольку оно не вошло в состав активной лексики. Неологизмы, появляющиеся в языке как наименования новых предметов, долгое время могут оставаться в составе пассивной лексики, если соответствующие им понятия не получат всеобщего признания. Мы не можем предвидеть, как сложится судьба таких, например, неологизмов, как провайдер (‘поставщик интернет-услуги’), лизинг (‘долгосрочная аренда’), чартер (‘договор между владельцем транспортного средства и нанимателем на аренду всего судна или его части на определенный срок или рейс’). Пройдет время, и они сами о себе заявят или будут забыты.

Стилистический интерес представляют новые слова, к которым еще не успели привыкнуть, которых пока нет в словарях. Практически все новые слова определенный период пребывают в этом качестве. Однако со временем некоторые из них утрачивают стилистический оттенок новизны, а иные даже архаизуются (ср. историзмы комбед, стахановец, красноар­меец).

Слова, сохраняющие оттенок свежести, новизны, называют неоло­гизмами. Термин «неологизм» сужает и конкретизирует понятие «новое слово»: при выделении новых слов принимают во внимание только время их появления в языке, тогда как отнесение слов к неологизмам подчерки­вает их особые стилистические свойства, связанные с восприятием таких слов как необычных наименований. Учитывая это, составители толковых словарей обычно отказываются от стилистических помет, указывающих на новые слова.

Неологизмы, как отмечалось, появляются и функционируют в языке по-разному, что позволяет выделить в их составе несколько групп. В основе классификации неологизмов лежат различные критерии их оценки.

В зависимости от способов образования выделяют неологизмы:

• а) лексические, которые создаются по продуктивным моделям или заимствуются из других языков (подписант — ‘официальное лицо, под­писывающее документ’; посткоммунистический, антирыночный, разгосу­дарствление, партсовноменклатура, спецназ, БТР, ОМОН, федерал, видео- бар),
• б) семантические, возникающие в результате присвоения новых значе­ний уже известным словам {челнок — ‘мелкий торговец импортными това­рами, привозящий их из-за рубежа’, тусоваться — ‘общаться в дружеской обстановке’, крутой {парень, мотив), обвал {национальной валюты) и т.п.).

Семантические неологизмы по количеству уступают лексическим, хотя, например, в 1980—1990-е гг. немало слов получило несвойственные им зна­чения. Своеобразие семантических неологизмов состоит в том, что как лексемы они давно известны в языке, но, обновив свое значение, из прежних тематических групп перемещаются в совершенно новые, изменяя при этом лексическую сочетаемость и нередко стилистическую закрепленность, экс­прессивную окраску. Например, слово обвал в словарях русского языка приводится в двух значениях: 1. Падение отделившейся массы (обвал зда­ния); 2. Снежные глыбы или обломки скал, обрушившихся с гор. При таком употреблении оно стилистически нейтрально; семантика роднит его со словами, относящимися к явлениям природы {селевой поток, камнепад, лавина). Однако употребление этого слова в публицистической речи начала 1990-х гг. кардинально меняет его значение:

Обвал национальных валют Украины, Белоруссии; Рекордный обвал доллара по отношению к иене; На московском рынке межбанковских кредитов практиче­ски не осуществлялись операции по взаимному кредитованию, что однозначно связывается с обвалом банковской системы… Никакого обвала не получится, — заявил министр финансов (газ.).

В своем новом значении — ‘крах, катастрофа’ — слово обвал принадле­жит к тематической группе слов, связанных с финансовыми операциями; оно становится экспрессивно окрашенным и закрепляется за публицисти­ческим стилем русского языка.

В составе семантических неологизмов слова с яркой экспрессивной окраской не единичны, ведь не случайно модные новые словечки заим­ствуются из жаргонов. Так, слово тусоваться вначале употреблялось картежниками, его прокомментировал в своем словаре В. И. Даль: Тасо­вать карты, мешать наудачу, разбивать, рассовывать по всей колоде. Правда, здесь были указаны и переносные значения этого слова: тасовать товар — «мешать сыпучий товар разного достоинства», а также тасовать людей — «помыкать подчиненными». Литературный вариант слова тре­бовал написания через а, так как этот глагол образован от французского tasser — ‘собирать в кучу’. А. С. Пушкин употреблял его в шутливом кон­тексте в значении, близком к современному:

С тобой тасуюсь без чинов,
Люблю тебя душою,
Наполни кружку до краев, —
Рассудок! Бог с тобою!

Очевидно, экспрессия явилась причиной необыкновенно широкого употребления этого жаргонного словечка, вошедшего в наш язык с новым значением. Оно не сходит со страниц журналов и газет, обрастая родствен­ными словами (тусовка, тусовщик, тусовочный и т.д.):

Наши художники, которые занимаются современным искусством, всегда стояли особняком в европейской художественной тусовке; Не признающая авторитетов «горбушечная» тусовка и завсегдатаи ночных клубов, стремитель­но подкатывающие к ним на своих «мерсах»…; «Осень, осень, давай тусовку спросим…» (заголовок статьи); ТУСОВКА (название рубрики в газете «Аргументы и факты»).

Нс менее экспансивным семантическим неологизмом с яркой экспрес­сией является и слово крутой, новое значение которого развилось также не без влияния жаргона. Как лексема имя прилагательное крутой было известно давно, поэтому в любом словаре оно приводится как общеупо­требительное и нейтральное. В «Словаре русского языка» С. И. Ожегова дается такое толкование:

Крутой. Отвесный, обрывистый. Крутой берег. Крутой обрыв, спуск. 2. С рез­ким, внезапным изменением направления. Крутой поворот. 3. перен. Суровый, строгий. Крутой характер. Крутые меры. 4. Доведенный варкой, замешиванием до определенной степени плотности, густоты. Крутое яйцо. Крутая каша. Крутой кипяток — бурлящий кипяток. 5. Крайний в проявлении своих свойств; богатый, преуспевающий и т.д. Крутой парень, крутые ребята.

В этих значениях слово крутой имело ограниченные возможности соче­таемости с именами существительными: невозможны были сочетания кру­той человек, крутая девушка, крутой мотив. Употребление прилагательного в новом значении — высшей степени оценки проявления качества — изме­нило его валентность: теперь сто можно соединить с неограниченным кру­гом существительных; мода на словечко сделала его общеупотребитель­ным. Приведем несколько примеров из разных газет:

Город, слава святым, пока еще не делится на «слободки» по общинному при­знаку, но жители его уже несколько лет пребывают в крутом раздрае с самими собой («АиФ»);Тогда Александр Иванович выглядел растерянным и явно не знал, что делать. Всем своим видом он как бы пытался сказать: «Вообще-то я крутой, просто сейчас болею» («МК»); Некрутой вечерок с крутыми ценами (заголовок в «МК»); Нелепо предположить, будто под крышей филиала отмывались чьи-то «крутые» деньги («Труд»).

 В зависимости от условий создания неологизмы следует разделить на две группы:

1. слова, возникновение которых не связывается с именем их созда­теля; их можно назвать анонимными. Большинство неологизмов относится именно к этой группе, и хотя у каждого вновь созданного слова есть творец, обычно он остается неизвестным (никто не может сказать, кем были при­думаны слова земляне, рыночник, думцы, бесхоз и т.п.). Чаще новое слово создается по такой продуктивной модели, что его начинают употреблять многие (читабельный, смотрибелъный, наработки, подвижки, гэкачеписты)’,
2. слова, введенные в употребление конкретными авторами, т.с. инди­видуально-авторские неологизмы. К данной группе неологизмов принад­лежит, например, созданное В. Маяковским слово прозаседавшиеся, кото­рое неизменно заставляет нас вспомнить сатирическое произведение поэта, написанное по поводу бесконечных заседаний. Перешагнув границы инди­видуально-авторского употребления, став достоянием языка, такие слова присоединяются к активной лексике. Например, давно освоены русским языком термины, созданные М. В. Ломоносовым: созвездие, полнолуние, притяжение; введенные Н. М. Карамзиным некогда новые имена суще­ствительные промышленность, будущность и др.

В зависимости от целей создания, назначения новых слов в речи все неологизмы можно разделить на номинативные и стилистические. Первые выполняют в языке номинативную функцию, прямо называя понятия; вторые дают образную характеристику предметам, которые уже имеют назва­ния.

Появление номинативных неологизмов диктуется прежде всего потреб­ностями развития науки и техники. Эти неологизмы возникают как наи­менования новых понятий. Номинативные неологизмы обычно не имеют синонимов, хотя возможно одновременное возникновение конкурирующих наименований (ер. космонавт — астронавт), одно из которых со време­нем вытесняет другое. В составе номинативных неологизмов много узко­специальных терминов, как правило, стилистически нейтральных в эмо­ционально-экспрессивном отношении. Изобретатели стараются ввести в употребление и новые предметы, и их наименования. Этому способствует реклама новых технологий, товаров, продуктов: наночастица, нанокрем, наионить, наноматериал и др. Новые термины становятся известны через средства массовой информации, в которых публикуются научно-популяр­ные статьи на разные темы. См., например:

Все уравнения физики наряду с частицами допускают существование анти­частиц с обратным зарядом. И такие частицы (антипротон, антинейтрон, анти­электрон, он же позитрон) уже давно обнаружены. На ускорителе в Протвино, к примеру, работает накопитель антипротонов, где поставлено немало уни­кальных экспериментов. Проблема, однако, заключается в том, чтобы создать устойчивый атом антивыделением большого количества энергии (газ.).

Стилистические неологизмы создаются как яркое экспрессивное сред­ство, они всегда имеют положительную или отрицательную окраску. Например, неудачи и злоупотребления во время приватизации государ­ственных предприятий послужили поводом к рождению сатирического словечка прихватизация. Порождением эпохи перестройки и гласности стали и такие стилистические неологизмы, как совки (т.е. советские граж­дане), совковый; резко сатирическое словечко членовоз (‘персональная машина чиновника высшего ранга’); ужастики (‘фильмы ужасов’), чернуха (‘разоблачительные фильмы’); беспредел и пр. В отличие от номинативных неологизмов, появление которых вызвано необходимостью назвать новое явление, предмет, научное открытие, стилистические неологизмы созда­ются как наименования уже известных понятий. Новое слово содержит его оценку, отражает отношение к нему говорящего. У стилистических неоло­гизмов есть синонимы, которые обычно уступают им по интенсивности экспрессивной окраски. Однако частое употребление в речи неологизмов этого типа ведет к нейтрализации их стилистической окраски.

В зависимости от того, входят ли неологизмы в язык или остаются лишь фактами речи, создаются «на случай», различают неологизмы язы­ковые (общенародные) и окказиональные (от лат. occasionalis — ‘случайный’). Языковые неологизмы со временем становятся достоянием общей или специальной лексики, фиксируются словарями. Как и обычные слова, они воспроизводятся в речи с закрепленными за ними значениями. Примерами языковых неологизмов могут служить все рассмотренные нами лексические и семантические, номинативные и стилистические, аноним­ные и индивидуально-авторские неологизмы.

Окказиональные неологизмы, или окказионализмы, — это слова, употреб­ленные в определенном контексте лишь один раз. К ним относятся, напри­мер, детские новообразования: Дай мне распакетитъ пакеты; Смотри, как налу жил дождь! Среди них могут быть не только лексические, но и семан­тические неологизмы: Мама, смотри, идет гусеница с детками! (о гусыне)-, Включи этот ключик в шкаф-, Подай мне пододеяльник и подподушник Подобные окказионализмы возникают особенно часто в устной речи, они создаются непроизвольно, что отличает их от прочих неологизмов.

В письменной речи окказионализмы могут цитироваться при передаче чьих-либо разговоров, выступлений, шуток. Например, в газете рассказы­вается о фестивале «Золотой Остап», посвященном юмористам. В связи с этим публикуется «Тронная речь Президента Российской Академии Юмора» Александра I (Ширвиндта):

«Золотой Остап» — это замечательная бессмыслица в ряду общей бессмысли­цы, которая существует в стране. {Бессмысленные аплодисменты.) Самая веселая бессмыслица. {Веселые хлопки.) Остап и сегодня, как ни странно, актуален по всем параметрам. {Возгласы: «Верно говорить) Как бы его неотфестиваливали, всегда получается современно («Аргументы и факты»).

Окказиональное словечко можно услышать по телевизору; например, ведущий программы «Утро» обещает появляться на экране ежебуднично. В книжном литературном языке окказионализмы могут употребляться, если в тексте воспроизводится диалог. Так, в интервью с бывшим пресс- секретарем президента Российской Федерации Б. Н. Ельцина, журнали­стом Сергеем Медведевым, читаем:

Можете вспомнить какой-нибудь смешной случай из вашей телевизионной практики? — Самое страшное в прямом эфире — это когда нападает хохотунчик и ужасно трудно удержаться от смеха… («Известия»).

Рассказывая об английском парламенте, корреспондент использует окказионализм, который, по его мнению, поможет слушателям живо пред­ставить себе дебаты англичан: С речью выступил заднескамеечник сэр Джон… Подобные новации не всегда удачны, но, созданные по случаю, не наносят особого ущерба языку, поскольку быстро забываются.

Научная дискуссия
Проблема окказионализмов недостаточно изучена: обычно окказионализмы рассматриваются в составе неологизмов, однако некоторые лингвисты справедливо подчеркивают, что, будучи фактами речи, окказионализмы в язык не входят.

Особое место в ряду новых слов занимают так называемые индивидуально-стилистические неологизмы. Они создаются писателями, философами, публицистами с определенной художественной целью, например: утреет (А. Блок), листолёт (С. Есенин), ежевечерне (Б. Пастернак), иителлигенщипа, машинность, государствовапие, националышчаиъе, коммюнизан, сатанократия, утилизирование (Н. А. Бердяев), демонократия, монархомания, правоволение, правопопрание, светоприобщение, рядомжительство (И. А. Ильин).

Индивидуально-стилистические неологизмы объединяет с окказионализмами употребление их в пределах контекста; они живут только в том произведении, в котором их использовал автор. В особых случаях эти неологизмы могут повторяться, но они не воспроизводятся, а как бы рождаются заново. Например, Александр Блок ввел в текст стихотворения «На островах» новое слово оснежённые:

Вновь оснежённые колонны,
Елагин мост и два огня.
И голос женщины влюбленный.
И хруст песка и храп коня.

Через шесть лет Анна Ахматова употребила такое же определение в своем стихотворении «9 декабря 1913 года»:

Вот, поняла, что не надо слов,
Оснежённые ветки легки…
Сети уже разостлал птицелов
На берегу реки.

Однако никто не станет утверждать, что подобное словоупотребление указывает на зависимость стиля одного поэта от другого, и уж тем более па стремление к повторению «поэтической находки» или подражание.

Индивидуально-стилистические неологизмы имеют ряд существенных отличий от окказионализмов. Во-первых, окказионализмы используются в разговорной речи главным образом при устном общении, а индивидуально-стилистические неологизмы принадлежат книжной речи и фиксируются на письме. Во-вторых, окказионализмы возникают спонтанно, тогда как индивидуально-стилистические неологизмы создаются в процессе сознательного творчества с определенной стилистической целью.

Индивидуально-стилистические неологизмы по своей художественной значимости сходны с тропами: в основе создания и тех и других лежит стремление дать образное описание предмета, причем автор не ставит перед собой цели ввести изобретенные им слова в широкое употребление.

Украинцам сегодня не свойственна ностальгия по СССР, а тем более — по Российской империи. Годы ежедневного облаивания общего прошлого по всем украинским телеканалам и СМИ не проходят даром. Тем более к этому облаиванию с охотой и рвением присоединяются и наши деятели1.

Вот и вечер в ночную жуть ушел от окон, хмурый, декабрый.

Хунте
Нам порядок обеспечен,
Комитет нам друг и брат!
Он немного пиночетен
И слегка хусейноват.
(В. Орлов)

Очевидно, что возможности экспрессивного использования индивиду­ально-стилистических неологизмов неисчерпаемы, однако выразительная сила этих речевых средств зависит от мастерства их создателей.

Использование неологизмов в речи вызывает большие трудности, поскольку лексическая, грамматическая, синтаксическая и стилистиче­ская характеристика многих новых слов еще не вполне определена. Обра­щение к неологизмам всегда должно быть стилистически мотивировано, их следует создавать в соответствии с литературно-языковыми нормами. Непонятные, нарочито придуманные словечки высмеивал еще М. Горький, критиковавший новообразования типа трушитъея, буруздитъ, подъялды- кивать, базынитъ, скукоживаться, вычикурдывать.

Неудачными с точки зрения словообразования считаются неологизмы, в которых нарушены требования благозвучия речи. К ним, в частности, относятся многие сложносокращенные слова (текстоамидискожа, асбоизо- бутиленпластик). Не отвечают эстетическим требованиям и новообразова­ния типа реагаж (от глагола реагировать), халтураж, жонгляж, репрессанс (от репрессии), аспирантесса, гидесса, критикесса.

Звуковая форма неологизма также неприемлема, если она вызывает нежелательные ассоциации из-за сходства в звучании нового слова с уже известным. Например, использование журналистами таких неологизмов, как забелдос («защитник Белого дома»), ебелдос («Ельцин и Белый дом»), промелькнувших на страницах газет после провала ГКЧП, оцениваются читателем как хулиганство и вседозволенность.

Создание неблагозвучных, каламбурных неологизмов возможно лишь в ироническом контексте, например в фельетонах: Товарищи, во многих из нас еще сильны элементы детсадизма. Употребление подобных неологизмов без специального стилистического задания придает речи неумест­ный комизм: Товарищи спортсмены, жеребьевка продолжается. Кто отжеребился, пройдите к своим машинам. Неожиданный комический оттенок придали речи неологизмы и в предложениях: Важной задачей является более значительное облесение пейзажа (ср. облысение)’, Несмотря на то что склад особачен, материальные ценности похищены.

Отрицательную стилистическую оценку получают неологизмы, кото­рые имеют канцелярскую окраску (недовзнос, иедополив, несмотрибелъное время (для телепередач), охалатитъея и т.п.).

Иногда авторы статей, стараясь придать речи наукообразный вид, придумывают неологизмы, претендующие на роль терминов, однако непонятные и не имеющие точного значения. Приведем примеры: Повышалось самоощущение больного (ср.: Улучшалось самочувствие больного; У больного появлялось ощущение бодрости); Необходима своевременная работа с детьми по развитию элементов ранней ручной умелости (ср.: Необходимо вовремя начать с детьми упражнения для рук, развивающие координацию и ловкость движений). Подобное использование неологизмов наносит ущерб не только стилистической стороне речи, но и смыслу.

стилистические неологизмы принадлежат книжной речи и фиксируются на письме. Окказионализмы возникают спонтанно, индивидуально-стилистические неологизмы создаются в процессе сознательного творчества с определенной стилистической целью.

1.10.3.

Индивидуально-стилистические неологизмы в художественной и публицистической речи

Индивидуально-стилистические неологизмы по своей художественной значимости сходны с тропами: в основе создания и тех и других лежит стремление дать образное описание предмета, причем автор не ставит перед собой цели ввести изобретенные им слова в широкое употребление.

Индивидуально-стилистические неологизмы долго не теряют своей свежести. Очень образны и поэтичны они в произведениях устного народного творчества (Плотнички бестопорнички срубили горенку безуголенку ). Много неологизмов дала русская литература: огнезвездный океан (Держ.); широкошумные дубровы (П.); …омедведила тебя захолустная жизнь (Г.); громкокипящий кубок (Тютч.); обломовщина (Гонч.); карамазовщина (Дост.); проглядные дали, некудрые тучи (А. Б.); безраздумный, надвьюжный, непогодная полночь (Бл.). Индивидуально-стилистические неологизмы потому так выразительны, что от обычных наименований они отличаются свежестью внутренней формы слова. В таких, например, неологизмах, как озлатонивить (Ес.), в тяжелозмейных волосах (Бл.), огнекистые веточки бузины (Цв.), ясно просматривается внутренняя форма слов, а необычное соединение корней усиливает их образную основу.

Сатирическую окраску индивидуально-стилистических неологизмов ценят публицисты. С победой гласности в нашей стране журналисты часто прибегают к созданию индивидуально-стилистических неологизмов при описании российской действительности. Например, известный публицист Леонид Радзиховский, анализируя ленинскую национальную политику, вводит стилистический неологизм Союзгулаг, несущий в себе резко отрицательную экспрессию: …В ряду всех больших и малых обманов в фундамент страны был заложен и этот. И все было нормально, пока голое насилие держало липовые республики в общем Союзгулаге. Ослабло насилие — ложь обнажилась (ЛГ. — 1991. — 12 июня.).

Таким же негативнооценочным является и стилистический неологизм в заголовке статьи «Очередь за льготой, или очередная совглупость» («ЛГ»). Однако и в трудные времена изобретаются веселые, добрые новые словечки-шутки, которые должны вызвать у читателя улыбку, например: «Путешествие из Москвы в Конфетенбург» (заголовок статьи о названиях московских улиц — Медовый переулок, Кисельный и под.); Барду нужно высказаться, выговориться, выпеться!

Индивидуально-стилистические неологизмы более емки по смыслу, чем обычные слова. Так, семантически многопланово определение декабрый у Маяковского: Вот и вечер в ночную жуть ушел от окон, хмурый, декабрый. Декабрый — это не то, что декабрьский… Это поэтическое определение настроения, перенесенное на само восприятие природы. В основе этого образа лежит фразеология живой разговорной речи, ведь о хмуром человеке говорят: Смотрит декабрем.

Создание индивидуально-стилевых неологизмов может быть обусловлено стремлением писателей лексическими средствами отразить своеобразие нового литературного направления. Так, русские поэты- символисты с помощью индивидуально-стилистических неологизмов выделяли слова-символы, которые воплощали возвышенное начало (звездность, звездоликость, снежность, беловейный, жемчужность, хрусталеть). Писатели, боровшиеся с «красивостью» изысканной поэтической речи, создавали неологизмы, сообщавшие стилю непринужденно-разговорный, сниженный оттенок [ср.: Ты не освистал себя, а обыкал (Ч.); пешкодёром, выжиривший лакей (Маяк.)].

Современные публицисты любят политические шутки. Так, в период избирательной кампании президента Ельцина в газете была опубликована статья под заголовком: «Ельцинарии всех стран, объединяйтесь!» (о конференции сторонников Б.Н. Ельцина // МК. 1996. 3 марта). Еще один заголовок с сатирической окраской неологизма: «Натоизация и суверенизация» («Известия»).

В одной из газет помещались сатирические четверостишия в рубрике «Злободневки», представлявшей собой тоже стилистический неологизм.

Хунте

Нам порядок обеспечен,

Комитет нам друг и брат!

Он немного пиночетен

И слегка хусейноват.

(Владимир Орлов // ЛГ. — 1991. — 19 авг.)

Не менее острыми были частушки, которые публиковали газеты после путча ГКЧП. Во многих из них обыгрывались окказионализмы с сатирической окраской:

Эх, бубенчики да колокольчики,

Звонче нету вас, демтрезвончики!

(«ЛГ»)

Возможности экспрессивного использования индивидуально-стилистических неологизмов неисчерпаемы, однако выразительная сила этих речевых средств зависит от мастерства их создателей.

1.10.4.

Ошибки, вызванные употреблением неологизмов

Использование неологизмов в речи вызывает большие трудности, так как лексическая, грамматическая, синтаксическая и стилистическая характеристики многих новых слов еще не вполне определились. Обращение к неологизмам всегда должно быть стилистически мотивировано, их следует создавать в соответствии с литературно-языковыми нормами. Непонятные, придуманные словечки высмеивал еще А.М. Горький, он критиковал новообразования типа трушитъся, буруздитъ, подъялдыкивать, базынить, скукоживаться, вычикурдывать.

Неудачными с точки зрения словообразования считаются неологизмы, в которых нарушены требования благозвучия речи. К ним относятся многие сложносокращенные слова (текстоамидискожа, асбоизобутиленпластик), не отвечают эстетическим требованиям и новообразования типа реагаж (от реагировать), халтураж, жонгляж, репрессанс (то же, что и репрессии), криминалитет (разгул криминального произвола) и т.п. В них нет необходимости, так как они дублируют известные слова.

Звуковая форма неологизма неприемлема, если она вызывает нежелательные ассоциации из-за сходства в звучании нового слова с уже известным. Например, использование журналистами таких неологизмов, как забелдос («защитник Белого дома»), ебелдос («Ельцин и Белый дом»), промелькнувших на страницах газет после провала путча ГКЧП, оцениваются читателем как хулиганство и вседозволенность.

Создание неблагозвучных, каламбурных неологизмов возможно лишь в ироническом контексте. Например, в фельетонах: Товарищи, во многих из нас еще сильны элементы детсадизма . Употребление же подобных неологизмов без специального стилистического задания придает речи неуместный комизм: Товарищи спортсмены, жеребьевка продолжается. Кто отжеребился, пройдите к своим машинам. Неожиданный комический оттенок придали речи неологизмы и в предложениях: Важной задачей является более значительное облесение пейзажа (ср. облысение); Несмотря на то, что склад был особачен, материальные ценности похищены.

Отрицательную стилистическую оценку получают неологизмы, которые имеют канцелярскую окраску (недовзнос, недополив, нечитабельная литература, несмотрибельное время (для телепередач), охалатиться и т.п.).

Иногда авторы статей, стараясь придать речи наукообразный вид, придумывают неологизмы, претендующие на роль терминов, однако непонятные и не имеющие точного значения [Повышалось самоощущение больного (лучше: Улучшалось самочувствие больного или: У больного появлялось ощущение бодрости); Необходима своевременная работа с детьми по развитию элементов ранней ручной умелости (лучше: Необходимо вовремя начать с детьми упражнения для рук, развивающие координацию и ловкость движений)]. Подобное использование неологизмов наносит ущерб не только стилистической стороне речи, но и смыслу.

1.11.

Стилистическая оценка заимствованных слов

1.11.1.

Лексикология

Лексикологией называется наука, изучающая слово в системе языка .

Лексикой называют словарный состав языка

Лексика, употребляемая всеми носителями языка при любых условиях

речевого общения, называется НЕЙТРАЛЬНОЙ .

Слова, используемые (понимаемые и употребляемые) в разных языковых сферах носителями языка независимо их от их места жительства, профессии, образа жизни: это большинство существительных, прилагательных, наречий, глаголов (синий, костер, ворчать, хорошо), числительные, местоимения, большинство служебных слов.

Лексика, ограниченная в употреблении, называется ОКРАШЕННОЙ.

Виды окраски:

• Эмоционально-

экспрессивная окраска

2. Ситуативно или

стилистически

окрашенная лексика

3. Лексика, окрашенная происхождением

Эмоционально- экспрессивная окраска слов

Слова этого типа выражают определенное отношение к предметам или явлениям, в словарях их сопровождают пометы: высок., ласк., шутл., ирон., неодобр., пренебр., презр., бран..

БОРЗОПИ´СЕЦ, -сца, м . ( ирон .). Человек, который пишет быстро, наспех и поверхностно.

БУЛЬВА´РЩИНА, -ы, ж. ( пренебр .). Бульварная литература .

БОЛЯ´ЩИЙ, -его, м . ( разг.. шутл .). О человеке: то же, что больной (в 5 знач.). Ну как наш б. себя чувствует? // ж . боля´щая, -ей.

БЕЛОРУ´ЧКА , -и, м . и ж . ( разг., неодобр .). Человек, который чуждается физической или вообще трудной работы.

БАЛДА´ , -ы ´ , ( прост. бран .). Бестолковый человек, дурак.

БАНДЮ´ГА , -и, м. и ж . ( прост. презр .). То же, что бандит.

ХАЛЯ´ВА, -ы и ХОЛЯ´ВА , -ы, ж .: на халяву (холяву) ( прост. груб .) – 1) кое-как, небрежно; 2) бесплатно, задаром.

Словарь русского языка в процессе своего исторического развития непрерывно изменяется и совершенствуется. Различают два вида словарного запаса:

активный и пассивный.

В активный словарный запас входят те повседневно употребляемые слова, значение которых понятно всем людям, говорящим на данном языке.

К пассивному запасу слов относятся слова, которые либо имеют ярко выраженную окраску устарелости, либо, наоборот, в силу своей новизны еще не получили широкой известности и также не являются повседневно употребительными .

архаизмы

историзмы

Лексика, окрашенная происхождением:

мушкет

опричник

пятилетка

нэпман

бурмистр

дьяк

фижмы

вече

стезя

алкать

ланиты

перлы

сей

дружество

зерцало

шелом

Историзм – слово, ушедшее вместе с понятием, им называемым;

Архаизм – слово, вытесненное синонимом

Лексика, окрашенная происхождением

Новые слова появляются в языке, как обозначение новых явлений, предметов ( креативный, маргинал, слоган, селфи, паркинг, сейл, спрэд, лайфхак, гаджет, колбаситься, госторбайтер ).

Особый статус получили в лексике

авторские неологизмы, созданные

по модели, существующей в языке ( виолончелить, вагонята, огончарован, любеночек, испешеходить, молньиться ).

Слова, появившиеся в языке недавно или созданные по модели языка называются НЕОЛОГИЗМЫ

Определите окраску слов с точки зрения происхождения.

Нигилизм, баюльная песня, комдив, галера, мелкоскоп, примарсился, лобзание, красавлюсь, воевода, сердитки, нырьба, мокресс, отроковица, вотчина, вытонуть, отопительство, боярин, блюдаж, городничий.

• Спонсоров в интернате привечали с радостью.
• Молодой предприниматель быстро узрел деловитость своего менеджера .
• В результате бурного собрания домочадцев ремонт дома был начат.
• Несмотря на то, что склад был особачен, материальные ценности похищены.
• Андреева аттестовали как человека, очень долго проработавшего на этой стезе.
• Товарищи спортсмены, жеребьевка продолжается. Кто отжеребился, пройдите к своим машинам.
• Лаборантка зашла к шефу и поведала ему о случившемся.
• Важной задачей является более значительное облесение пейзажа  (ср. облысение).
• Повышалось самоощущение больного. 

Стилистически окрашенная лексика

Литературный язык

состоит из

функциональных стилей

Нелитературные

типы речи

Городское просторечие

Книжные стили

Разговорный

стиль

Территориальные диалекты

(сельский говор)

Научный стиль

Социальные диалекты

Публицистический стиль

Арго

Официально-деловой стиль

Жаргон

Сленг

Литературно-художественный

стиль

Профессиональные

диалекты

Стилистически окрашенная лексика

нейтр

книжн. беспрецедентный, воззрение,

декларировать, чрезвычайно

разг. работяга, электричка, вздремнуть, сгущёнка, барахлит,

высок . титанический, избранник, творец, кончина

офиц. удостоверить, соучастие, вследствие, вкладчик, акт, начисление, в целях обеспечения

прост. трепач, муторно, паршиво , лузгать, поломойка, нахлебаться

публ. репортаж, мракобесие,

президент, правофланговый, клика, капитаны воздушных кораблей

обл., диал. качка – утка, баской – красивый .

жарг. перо – нож, пушка – пистолет

жарг. перо – нож, пушка – пистолет

жарг. перо – нож, пушка – пистолет

спец., проф., науч . презумпция, синтаксический, составляющая, возможность, суждение,

изменение, понимание

сленг кайфовый, прикольный

проф.диал. пара, клава, емеля,

Устар., неолог.

11. Сколь это не странно, у нас нет контактов с этим институтом. 12. По дороге в общагу мы купили колбасу, конфеты и несколько хлебобулочных изделий. 13. Сперва я хочу кратко остановиться на сюжете повести. 14. Дом, построенный руками наших доблестных строителей, сдан досрочно. 15. Амортизационные отчисления надобно производить ежемесячно.16. Столярку нужно хранить в специально подготовленном помещении. 17. На завтрак я кушала бутерброд с сыром и кофе. 18. На ихней тусовке Анатоль, Долохов и Пьер конкретно прибалдели, взяли медведя и поперлись к актрисам.

Ответ:

Ошибки в создании и использовании неологизмов в этом предложении не обнаружено. Однако, слово «облесение» не является неологизмом, а существующим словом, которое означает «удаление леса, осушение лесной местности для использования ее в хозяйственных целях». Возможно, в данном контексте имелось в виду слово «облагораживание» или «обустройство», но без дополнительной информации точно сказать сложно.

Объяснение:

Каждая эпоха обогащает язык новыми словами. В периоды наибольшей активности общественно-политической и культурной жизни нации приток новых слов особенно увеличивается. В нашей стране сложились исключи­тельно благоприятные условия для обогащения лексики. Бурные события конца XX и начала XXI в. — крушение СССР, отказ от командно-админи­стративной системы хозяйствования, становление новых социально-эко­номических и духовных основ общественной жизни — внесли коренные изменения во все сферы жизнедеятельности людей.

Появление новых понятий обусловило и приток новых слов в русский язык. Они пополнили самые различные тематические группы лексики — от названия государств (Российская Федерация, Республика Саха, СНГ), правительственных учреждений {дума, департамент, муниципалитет, мэрия, Федеральная миграционная служба), должностных лиц {менеджер, префект, губернатор), учебных заведений {лицей, гимназия, кадетское учи­лище), представителей общественных организаций и движений {аграрники, единороссы) и пр. до наименования новых коммерческих предприятий {акционерное общество, товарищество с ограниченной ответственностью, холдинг, управляющая компания) и реалий, ставших приметами экономи­ческих преобразований {приватизация, акции, дивиденды, банкротство, внешнее управление, секвестр и др.). Многие из этих слов употреблялись в русском языке как иноязычные названия понятий из жизни других госу­дарств {президент, мэр, префектура), или как историзмы, закрепленные за эпохой Российской империи {департамент, лицей, гимназия). Теперь эта лексика воспринимается как новая, становится весьма употребительной.

Судьба новых слов складывается в языке по-разному: одни очень быстро получают признание, другие проходят проверку временем и закрепляются, но не сразу, а иногда и вовсе не признаются, забываются. Слова, получаю­щие широкое распространение, вливаются в состав активной лексики. Так, в разные периоды XX в. вошли в русский язык слова вуз, ликбез, зарплата, космонавт, луноход, жвачка, челночный бизнес, федералы и др. В настоящее время они уже не кажутся нам новыми.

В отличие от них, слова не до конца освоенные языком, сохраняют отте­нок необычности. Так, появившееся в 1930-е гг. слово дальновидение усту­пило место своему синониму — телевидение/, в первом наименовании пере­дачи изображения на расстояние до сих пор не стерся оттенок новизны, свежести, поскольку оно не вошло в состав активной лексики. Неологизмы, появляющиеся в языке как наименования новых предметов, долгое время могут оставаться в составе пассивной лексики, если соответствующие им понятия не получат всеобщего признания. Мы не можем предвидеть, как сложится судьба таких, например, неологизмов, как провайдер (‘поставщик интернет-услуги’), лизинг (‘долгосрочная аренда’), чартер (‘договор между владельцем транспортного средства и нанимателем на аренду всего судна или его части на определенный срок или рейс’). Пройдет время, и они сами о себе заявят или будут забыты.

Стилистический интерес представляют новые слова, к которым еще не успели привыкнуть, которых пока нет в словарях. Практически все новые слова определенный период пребывают в этом качестве. Однако со временем некоторые из них утрачивают стилистический оттенок новизны, а иные даже архаизуются (ср. историзмы комбед, стахановец, красноар­меец).

Слова, сохраняющие оттенок свежести, новизны, называют неоло­гизмами. Термин «неологизм» сужает и конкретизирует понятие «новое слово»: при выделении новых слов принимают во внимание только время их появления в языке, тогда как отнесение слов к неологизмам подчерки­вает их особые стилистические свойства, связанные с восприятием таких слов как необычных наименований. Учитывая это, составители толковых словарей обычно отказываются от стилистических помет, указывающих на новые слова.

Неологизмы, как отмечалось, появляются и функционируют в языке по-разному, что позволяет выделить в их составе несколько групп. В основе классификации неологизмов лежат различные критерии их оценки.

В зависимости от способов образования выделяют неологизмы:

• а) лексические, которые создаются по продуктивным моделям или заимствуются из других языков (подписант — ‘официальное лицо, под­писывающее документ’; посткоммунистический, антирыночный, разгосу­дарствление, партсовноменклатура, спецназ, БТР, ОМОН, федерал, видео- бар),
• б) семантические, возникающие в результате присвоения новых значе­ний уже известным словам {челнок — ‘мелкий торговец импортными това­рами, привозящий их из-за рубежа’, тусоваться — ‘общаться в дружеской обстановке’, крутой {парень, мотив), обвал {национальной валюты) и т.п.).

Семантические неологизмы по количеству уступают лексическим, хотя, например, в 1980—1990-е гг. немало слов получило несвойственные им зна­чения. Своеобразие семантических неологизмов состоит в том, что как лексемы они давно известны в языке, но, обновив свое значение, из прежних тематических групп перемещаются в совершенно новые, изменяя при этом лексическую сочетаемость и нередко стилистическую закрепленность, экс­прессивную окраску. Например, слово обвал в словарях русского языка приводится в двух значениях: 1. Падение отделившейся массы (обвал зда­ния); 2. Снежные глыбы или обломки скал, обрушившихся с гор. При таком употреблении оно стилистически нейтрально; семантика роднит его со словами, относящимися к явлениям природы {селевой поток, камнепад, лавина). Однако употребление этого слова в публицистической речи начала 1990-х гг. кардинально меняет его значение:

Обвал национальных валют Украины, Белоруссии; Рекордный обвал доллара по отношению к иене; На московском рынке межбанковских кредитов практиче­ски не осуществлялись операции по взаимному кредитованию, что однозначно связывается с обвалом банковской системы… Никакого обвала не получится, — заявил министр финансов (газ.).

В своем новом значении — ‘крах, катастрофа’ — слово обвал принадле­жит к тематической группе слов, связанных с финансовыми операциями; оно становится экспрессивно окрашенным и закрепляется за публицисти­ческим стилем русского языка.

В составе семантических неологизмов слова с яркой экспрессивной окраской не единичны, ведь не случайно модные новые словечки заим­ствуются из жаргонов. Так, слово тусоваться вначале употреблялось картежниками, его прокомментировал в своем словаре В. И. Даль: Тасо­вать карты, мешать наудачу, разбивать, рассовывать по всей колоде. Правда, здесь были указаны и переносные значения этого слова: тасовать товар — «мешать сыпучий товар разного достоинства», а также тасовать людей — «помыкать подчиненными». Литературный вариант слова тре­бовал написания через а, так как этот глагол образован от французского tasser — ‘собирать в кучу’. А. С. Пушкин употреблял его в шутливом кон­тексте в значении, близком к современному:

С тобой тасуюсь без чинов,
Люблю тебя душою,
Наполни кружку до краев, —
Рассудок! Бог с тобою!

Очевидно, экспрессия явилась причиной необыкновенно широкого употребления этого жаргонного словечка, вошедшего в наш язык с новым значением. Оно не сходит со страниц журналов и газет, обрастая родствен­ными словами (тусовка, тусовщик, тусовочный и т.д.):

Наши художники, которые занимаются современным искусством, всегда стояли особняком в европейской художественной тусовке; Не признающая авторитетов «горбушечная» тусовка и завсегдатаи ночных клубов, стремитель­но подкатывающие к ним на своих «мерсах»…; «Осень, осень, давай тусовку спросим…» (заголовок статьи); ТУСОВКА (название рубрики в газете «Аргументы и факты»).

Нс менее экспансивным семантическим неологизмом с яркой экспрес­сией является и слово крутой, новое значение которого развилось также не без влияния жаргона. Как лексема имя прилагательное крутой было известно давно, поэтому в любом словаре оно приводится как общеупо­требительное и нейтральное. В «Словаре русского языка» С. И. Ожегова дается такое толкование:

Крутой. Отвесный, обрывистый. Крутой берег. Крутой обрыв, спуск. 2. С рез­ким, внезапным изменением направления. Крутой поворот. 3. перен. Суровый, строгий. Крутой характер. Крутые меры. 4. Доведенный варкой, замешиванием до определенной степени плотности, густоты. Крутое яйцо. Крутая каша. Крутой кипяток — бурлящий кипяток. 5. Крайний в проявлении своих свойств; богатый, преуспевающий и т.д. Крутой парень, крутые ребята.

В этих значениях слово крутой имело ограниченные возможности соче­таемости с именами существительными: невозможны были сочетания кру­той человек, крутая девушка, крутой мотив. Употребление прилагательного в новом значении — высшей степени оценки проявления качества — изме­нило его валентность: теперь сто можно соединить с неограниченным кру­гом существительных; мода на словечко сделала его общеупотребитель­ным. Приведем несколько примеров из разных газет:

Город, слава святым, пока еще не делится на «слободки» по общинному при­знаку, но жители его уже несколько лет пребывают в крутом раздрае с самими собой («АиФ»);Тогда Александр Иванович выглядел растерянным и явно не знал, что делать. Всем своим видом он как бы пытался сказать: «Вообще-то я крутой, просто сейчас болею» («МК»); Некрутой вечерок с крутыми ценами (заголовок в «МК»); Нелепо предположить, будто под крышей филиала отмывались чьи-то «крутые» деньги («Труд»).

 В зависимости от условий создания неологизмы следует разделить на две группы:

1. слова, возникновение которых не связывается с именем их созда­теля; их можно назвать анонимными. Большинство неологизмов относится именно к этой группе, и хотя у каждого вновь созданного слова есть творец, обычно он остается неизвестным (никто не может сказать, кем были при­думаны слова земляне, рыночник, думцы, бесхоз и т.п.). Чаще новое слово создается по такой продуктивной модели, что его начинают употреблять многие (читабельный, смотрибелъный, наработки, подвижки, гэкачеписты)’,
2. слова, введенные в употребление конкретными авторами, т.с. инди­видуально-авторские неологизмы. К данной группе неологизмов принад­лежит, например, созданное В. Маяковским слово прозаседавшиеся, кото­рое неизменно заставляет нас вспомнить сатирическое произведение поэта, написанное по поводу бесконечных заседаний. Перешагнув границы инди­видуально-авторского употребления, став достоянием языка, такие слова присоединяются к активной лексике. Например, давно освоены русским языком термины, созданные М. В. Ломоносовым: созвездие, полнолуние, притяжение; введенные Н. М. Карамзиным некогда новые имена суще­ствительные промышленность, будущность и др.

В зависимости от целей создания, назначения новых слов в речи все неологизмы можно разделить на номинативные и стилистические. Первые выполняют в языке номинативную функцию, прямо называя понятия; вторые дают образную характеристику предметам, которые уже имеют назва­ния.

Появление номинативных неологизмов диктуется прежде всего потреб­ностями развития науки и техники. Эти неологизмы возникают как наи­менования новых понятий. Номинативные неологизмы обычно не имеют синонимов, хотя возможно одновременное возникновение конкурирующих наименований (ер. космонавт — астронавт), одно из которых со време­нем вытесняет другое. В составе номинативных неологизмов много узко­специальных терминов, как правило, стилистически нейтральных в эмо­ционально-экспрессивном отношении. Изобретатели стараются ввести в употребление и новые предметы, и их наименования. Этому способствует реклама новых технологий, товаров, продуктов: наночастица, нанокрем, наионить, наноматериал и др. Новые термины становятся известны через средства массовой информации, в которых публикуются научно-популяр­ные статьи на разные темы. См., например:

Все уравнения физики наряду с частицами допускают существование анти­частиц с обратным зарядом. И такие частицы (антипротон, антинейтрон, анти­электрон, он же позитрон) уже давно обнаружены. На ускорителе в Протвино, к примеру, работает накопитель антипротонов, где поставлено немало уни­кальных экспериментов. Проблема, однако, заключается в том, чтобы создать устойчивый атом антивыделением большого количества энергии (газ.).

Стилистические неологизмы создаются как яркое экспрессивное сред­ство, они всегда имеют положительную или отрицательную окраску. Например, неудачи и злоупотребления во время приватизации государ­ственных предприятий послужили поводом к рождению сатирического словечка прихватизация. Порождением эпохи перестройки и гласности стали и такие стилистические неологизмы, как совки (т.е. советские граж­дане), совковый; резко сатирическое словечко членовоз (‘персональная машина чиновника высшего ранга’); ужастики (‘фильмы ужасов’), чернуха (‘разоблачительные фильмы’); беспредел и пр. В отличие от номинативных неологизмов, появление которых вызвано необходимостью назвать новое явление, предмет, научное открытие, стилистические неологизмы созда­ются как наименования уже известных понятий. Новое слово содержит его оценку, отражает отношение к нему говорящего. У стилистических неоло­гизмов есть синонимы, которые обычно уступают им по интенсивности экспрессивной окраски. Однако частое употребление в речи неологизмов этого типа ведет к нейтрализации их стилистической окраски.

В зависимости от того, входят ли неологизмы в язык или остаются лишь фактами речи, создаются «на случай», различают неологизмы язы­ковые (общенародные) и окказиональные (от лат. occasionalis — ‘случайный’). Языковые неологизмы со временем становятся достоянием общей или специальной лексики, фиксируются словарями. Как и обычные слова, они воспроизводятся в речи с закрепленными за ними значениями. Примерами языковых неологизмов могут служить все рассмотренные нами лексические и семантические, номинативные и стилистические, аноним­ные и индивидуально-авторские неологизмы.

Окказиональные неологизмы, или окказионализмы, — это слова, употреб­ленные в определенном контексте лишь один раз. К ним относятся, напри­мер, детские новообразования: Дай мне распакетитъ пакеты; Смотри, как налу жил дождь! Среди них могут быть не только лексические, но и семан­тические неологизмы: Мама, смотри, идет гусеница с детками! (о гусыне)-, Включи этот ключик в шкаф-, Подай мне пододеяльник и подподушник Подобные окказионализмы возникают особенно часто в устной речи, они создаются непроизвольно, что отличает их от прочих неологизмов.

В письменной речи окказионализмы могут цитироваться при передаче чьих-либо разговоров, выступлений, шуток. Например, в газете рассказы­вается о фестивале «Золотой Остап», посвященном юмористам. В связи с этим публикуется «Тронная речь Президента Российской Академии Юмора» Александра I (Ширвиндта):

«Золотой Остап» — это замечательная бессмыслица в ряду общей бессмысли­цы, которая существует в стране. {Бессмысленные аплодисменты.) Самая веселая бессмыслица. {Веселые хлопки.) Остап и сегодня, как ни странно, актуален по всем параметрам. {Возгласы: «Верно говорить) Как бы его неотфестиваливали, всегда получается современно («Аргументы и факты»).

Окказиональное словечко можно услышать по телевизору; например, ведущий программы «Утро» обещает появляться на экране ежебуднично. В книжном литературном языке окказионализмы могут употребляться, если в тексте воспроизводится диалог. Так, в интервью с бывшим пресс- секретарем президента Российской Федерации Б. Н. Ельцина, журнали­стом Сергеем Медведевым, читаем:

Можете вспомнить какой-нибудь смешной случай из вашей телевизионной практики? — Самое страшное в прямом эфире — это когда нападает хохотунчик и ужасно трудно удержаться от смеха… («Известия»).

Рассказывая об английском парламенте, корреспондент использует окказионализм, который, по его мнению, поможет слушателям живо пред­ставить себе дебаты англичан: С речью выступил заднескамеечник сэр Джон… Подобные новации не всегда удачны, но, созданные по случаю, не наносят особого ущерба языку, поскольку быстро забываются.

Научная дискуссия
Проблема окказионализмов недостаточно изучена: обычно окказионализмы рассматриваются в составе неологизмов, однако некоторые лингвисты справедливо подчеркивают, что, будучи фактами речи, окказионализмы в язык не входят.

Особое место в ряду новых слов занимают так называемые индивидуально-стилистические неологизмы. Они создаются писателями, философами, публицистами с определенной художественной целью, например: утреет (А. Блок), листолёт (С. Есенин), ежевечерне (Б. Пастернак), иителлигенщипа, машинность, государствовапие, националышчаиъе, коммюнизан, сатанократия, утилизирование (Н. А. Бердяев), демонократия, монархомания, правоволение, правопопрание, светоприобщение, рядомжительство (И. А. Ильин).

Индивидуально-стилистические неологизмы объединяет с окказионализмами употребление их в пределах контекста; они живут только в том произведении, в котором их использовал автор. В особых случаях эти неологизмы могут повторяться, но они не воспроизводятся, а как бы рождаются заново. Например, Александр Блок ввел в текст стихотворения «На островах» новое слово оснежённые:

Вновь оснежённые колонны,
Елагин мост и два огня.
И голос женщины влюбленный.
И хруст песка и храп коня.

Через шесть лет Анна Ахматова употребила такое же определение в своем стихотворении «9 декабря 1913 года»:

Вот, поняла, что не надо слов,
Оснежённые ветки легки…
Сети уже разостлал птицелов
На берегу реки.

Однако никто не станет утверждать, что подобное словоупотребление указывает на зависимость стиля одного поэта от другого, и уж тем более па стремление к повторению «поэтической находки» или подражание.

Индивидуально-стилистические неологизмы имеют ряд существенных отличий от окказионализмов. Во-первых, окказионализмы используются в разговорной речи главным образом при устном общении, а индивидуально-стилистические неологизмы принадлежат книжной речи и фиксируются на письме. Во-вторых, окказионализмы возникают спонтанно, тогда как индивидуально-стилистические неологизмы создаются в процессе сознательного творчества с определенной стилистической целью.

Индивидуально-стилистические неологизмы по своей художественной значимости сходны с тропами: в основе создания и тех и других лежит стремление дать образное описание предмета, причем автор не ставит перед собой цели ввести изобретенные им слова в широкое употребление.

Украинцам сегодня не свойственна ностальгия по СССР, а тем более — по Российской империи. Годы ежедневного облаивания общего прошлого по всем украинским телеканалам и СМИ не проходят даром. Тем более к этому облаиванию с охотой и рвением присоединяются и наши деятели1.

Вот и вечер в ночную жуть ушел от окон, хмурый, декабрый.

Хунте
Нам порядок обеспечен,
Комитет нам друг и брат!
Он немного пиночетен
И слегка хусейноват.
(В. Орлов)

Очевидно, что возможности экспрессивного использования индивиду­ально-стилистических неологизмов неисчерпаемы, однако выразительная сила этих речевых средств зависит от мастерства их создателей.

Использование неологизмов в речи вызывает большие трудности, поскольку лексическая, грамматическая, синтаксическая и стилистиче­ская характеристика многих новых слов еще не вполне определена. Обра­щение к неологизмам всегда должно быть стилистически мотивировано, их следует создавать в соответствии с литературно-языковыми нормами. Непонятные, нарочито придуманные словечки высмеивал еще М. Горький, критиковавший новообразования типа трушитъея, буруздитъ, подъялды- кивать, базынитъ, скукоживаться, вычикурдывать.

Неудачными с точки зрения словообразования считаются неологизмы, в которых нарушены требования благозвучия речи. К ним, в частности, относятся многие сложносокращенные слова (текстоамидискожа, асбоизо- бутиленпластик). Не отвечают эстетическим требованиям и новообразова­ния типа реагаж (от глагола реагировать), халтураж, жонгляж, репрессанс (от репрессии), аспирантесса, гидесса, критикесса.

Звуковая форма неологизма также неприемлема, если она вызывает нежелательные ассоциации из-за сходства в звучании нового слова с уже известным. Например, использование журналистами таких неологизмов, как забелдос («защитник Белого дома»), ебелдос («Ельцин и Белый дом»), промелькнувших на страницах газет после провала ГКЧП, оцениваются читателем как хулиганство и вседозволенность.

Создание неблагозвучных, каламбурных неологизмов возможно лишь в ироническом контексте, например в фельетонах: Товарищи, во многих из нас еще сильны элементы детсадизма. Употребление подобных неологизмов без специального стилистического задания придает речи неумест­ный комизм: Товарищи спортсмены, жеребьевка продолжается. Кто отжеребился, пройдите к своим машинам. Неожиданный комический оттенок придали речи неологизмы и в предложениях: Важной задачей является более значительное облесение пейзажа (ср. облысение)’, Несмотря на то что склад особачен, материальные ценности похищены.

Отрицательную стилистическую оценку получают неологизмы, кото­рые имеют канцелярскую окраску (недовзнос, иедополив, несмотрибелъное время (для телепередач), охалатитъея и т.п.).

Иногда авторы статей, стараясь придать речи наукообразный вид, придумывают неологизмы, претендующие на роль терминов, однако непонятные и не имеющие точного значения. Приведем примеры: Повышалось самоощущение больного (ср.: Улучшалось самочувствие больного; У больного появлялось ощущение бодрости); Необходима своевременная работа с детьми по развитию элементов ранней ручной умелости (ср.: Необходимо вовремя начать с детьми упражнения для рук, развивающие координацию и ловкость движений). Подобное использование неологизмов наносит ущерб не только стилистической стороне речи, но и смыслу.