Юридические и фактические ошибки курсовая

Курсовая работа: Юридические и фактические ошибки в уголовном праве

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

1. Юридическая ошибка ……………………………………………. с. 5.

2. Фактическая ошибка ……………………………………………… с. 7.

3.Значение юридических и фактических ошибок для квалификации преступлений …………………………………………………………. с. 12.

Заключение …………………………………………………………. с. 21.

Практическая часть ……………………………………………………… с. 23.

Список литературы

ВВЕДЕНИЕ

Уголовное право как совокупность юридических норм, устанавливающих преступность и наказуемость деяний, является нормативной базой для борьбы с преступлениями. Несомненно, что успешное решение этой проблемы зависит от правильного применения уголовно-правовых норм на основании серьезного исследования и оценки всех признаков совершенного лицом преступного деяния, образующих состав преступления.

В каждом совершенном преступлении вина носит индивидуальный характер, позволяя исследовать особенности психического отношения лица к совершенному общественно опасному деянию и вредным последствиям.

В связи с вышеуказанным важное значение приобретает исследование вопроса об уголовно-правовой ошибке, когда лицо неверно оценивает юридические или фактические обстоятельства совершенного деяния.

Следует заметить, что проблема ошибок (в широком смысле, а не только уголовно-правовом) выходит за рамки их изучения отдельной наукой (в частности, уголовным правом). Исследованию ошибок поведения человека уделяют внимание различные науки: психология, социология, философия и т.д. Никто не застрахован от ошибки в своем поведении, и лишь часть человеческих ошибок попадает в сферу их изучения уголовным правом.

В новом Уголовном кодексе Российской Федерации 1996 г. специальных норм, посвященных уголовно-правовым ошибкам, не содержится. Это обстоятельство порождает существенную проблему, когда множество различных, подчас диаметрально противоположных, мнений среди специалистов относительно уголовно-правовой характеристики деяния лица, совершенного в условиях ошибки, влекут его неверную юридическую оценку, что не может не сказаться на уголовной ответственности в целом.

При совершении преступления в сознании лица могут неправильно отражаться те или иные обстоятельства, имеющие важное значение для его юридической оценки. В этом нет ничего удивительного, так как людям в целом свойственно ошибаться. Однако заблуждение лица, совершающего конкретное преступление, вызывает особый интерес, поскольку самым непосредственным образом связано с его виной, а в конечном счете, с оценкой его деяния. Наличие ошибки может весьма существенно повлиять на квалификацию, совершенного деяния, так как она охватывается признаками субъективной стороны преступления, определяя характер и содержания интеллектуальных и волевых процессов.

Ошибкой в уголовном праве признается неправильное представление (заблуждение) лица о юридических или фактических свойствах (признаках) совершаемого им деяния.

Действующее уголовное законодательство Российской Федерации не содержит специальных постановлений, определяющих понятие и значение ошибки при установлении вины и уголовной ответственности. Вопрос об ошибке и ее влиянии на вину и уголовную ответственность решается теорией уголовного права и судебной практикой.

В теории уголовного права предлагаются различные классификации ошибок. Различают, например, ошибки, относящиеся к признакам преступления (относительно характера общественной опасности деяния и его противоправности); значимость ошибки (существенные и несущественные); социально-психологическая природа (виновная и невиновная); причины возникновения (извинительная и неизвинительная). Однако наиболее признанным является деление ошибок на юридические и фактические.

1. Юридическая ошибка

С проблемой вины непосредственно связан вопрос об ошибке и ее влиянии на вину и ответственность.

Российское уголовное право исходит из того, что лицу, совершившему общественно опасное деяние, могут быть вменены в вину только такие обстоятельства, которые были ему известны в момент совершения преступления. Вопрос о неправильном представлении лица относительно характера деяния и обстоятельств его совершения должен разрешаться по правилам ошибки. Ошибка — это заблуждение лица, совершившего общественно опасное деяние, относительно юридических свойств и фактических обстоятельств этого деяния.

Юридическая ошибка представляет собой неправильное представление лица о юридической оценке совершённого им деяния, либо юридической ответственности, связанной с его совершением[1] или, юридическая ошибка — это заблуждение лица относительно юридической характеристики совершенного им деяния и его правовых последствий.[2]

Юридические ошибки подразделяются на несколько видов:[3]

1. Ошибочное представление лица о преступности совершенных им деяний. К так называемым «мнимым преступлениям» могут быть отнесены мелкое хулиганство, самогоноварение, спекуляция, валютные операции. Такого рода деяния не влекут уголовной ответственности.

Так, лицо полагает, что его действия преступны и влекут за собой уголовную ответственность, тогда как они Уголовным кодексом не предусмотрены. Например, лицо считает, что управление транспортным средством в нетрезвом состоянии является уголовно наказуемым деянием[4]. Однако уголовно-правовой запрет такого деяния отсутствует, и оно признается административным правонарушением. Деяние, предусмотренное уголовным законом, не может влечь уголовной ответственности вследствие отсутствия уголовной противоправности как обязательного признака преступления.

2. Неправильное представление лица о совершенном им деянии как непреступном. Незнание закона не освобождает от ответственности.

3. Ошибочное представление лица о юридической квалификации совершенного им деяния. Совершая вымогательство, виновный полагает, что его действия — это разбойное нападение. В подобных случаях виновный привлекается за то преступление, которое он фактически совершил.

4. Ошибочное представление лица о виде и размере наказания не влияет на ответственность, так как находится за пределами умысла и неосторожности.

Таким образом, юридическая ошибка не изменяет квалификации фактически совершенного и от нее не зависят вид и размер назначаемого судом наказания. Так, момент возникновения юридической ошибки связан с этапом оценки содеянного: возникшая у субъекта потребность реализуется надлежащим образом, волевые действия осуществляются в соответствии с намеченным заранее планом, т. е. замысел виновного претворяется в жизнь, однако оценки деяния правоприменителем и совершившим его лицом не совпадают.

Способность человека анализировать и оценивать свои поступки, свои намерения (самосознание) тесно связана с возникновением у него ответственности за свои действия, поскольку, при совершении того или иного деяния у каждого психически здорового человека есть реальная возможность оценить его противоправность. Именно это свойство сознания обусловило выделение интеллектуального элемента вины: лицо осознает или имеет возможность осознавать все юридические значимые объективные свойства совершаемого деяния.

2. Фактическая ошибка

Фактическая ошибка — это неправильное представление лица о фактических обстоятельствах, относящихся к объекту и объективной стороне преступления.

В соответствии с этим фактическая ошибка может быть ошибкой в объекте, объективных признаках действия (бездействия), в развитии причинной связи, ошибкой в обстоятельствах отягчающих ответственность.

В науке также различают ошибки в средствах и способе совершения преступления, в предмете посягательства и др.

Виды фактических ошибок можно подразделить на следующие:

1. Ошибка в объекте [5]

Дача взятки директору коммерческого предприятия связывается в сознании виновного с дачей взятки представителю власти (директор частной охранной фирмы принимается за сотрудника органов внутренних дел). Такое преступление квалифицируется в зависимости от умысла виновного, в данном случае как покушение на деяние, предусмотренное ст. 291 УК РФ.[6]

Другое дело, когда речь идет об ошибке в оценке объекта. Похищая оружие, виновный может расценивать свои действия как кражу, хотя в данном случае речь идет не только о посягательстве на собственность, но и на общественную безопасность, которая и является определяющим объектом преступления. Такая ошибка является разновидностью юридической ошибки и поэтому лицо будет отвечать за то преступление, которое оно фактически совершило, т.е. по ст. 226 УК РФ[7] .

2. Ошибка в предмете и в личности потерпевшего не имеет уголовно-правового значения (взлом сейфа, в котором не оказалось большой суммы денег, на которую рассчитывал виновный). Фактически совершенная кража должна квалифицироваться как покушение на кражу в крупном размере, если это охватывалось умыслом преступника.

3. Ошибка относительно характера совершенного действия [8]

Лицо сбывает фальшивую денежную купюру, не осознавая этого. В отношении обычных граждан это не повлечет ответственности из-за отсутствия вины. Если же субъектом является кассир, обязанный проверять денежные купюры, и в его действиях будет установлена неосторожная вина, то это может быть расценено как разновидность халатности. Либо такой пример: К., желая напугать М., наставил на него ружье, полагая, что оно не заряжено, нажал на спусковой крючок, в результате чего произошел выстрел, которым М. был смертельно ранен. В данном случае ошибка относительно фактических обстоятельств исключает умысел в действиях К. Если ошибка явилась результатом легкомыслия или небрежности, как в приведенном примере, то, при наличии указанных в законе условий, лицо может подлежать ответственности за неосторожную вину.[9]

4. Ошибка относительно общественно опасных последствий чаще всего заключается в ошибочном представлении лица о размере причиненного преступлением вреда. Если при этом умысел виновного был неопределенным, то есть он не имел конкретных намерений, касающихся размера ущерба, то квалификация наступает по фактически наступившим последствиям. Если же речь идет о конкретных намерениях, которые почему-либо не повлекли желаемого результата, то это расценивается как покушение на этот результат.

5. Ошибка в оценке развития причинной связи заключается в неправильном представлении лица о причинно-следственной зависимости между совершенным им деянием и последствиями. Так умысел на убийство человека, помещенного в клетку с дикими животными, предполагал наступления смерти от растерзания. Фактически же смерть наступает от инфаркта, вызванного сильным испугом. Виновный должен отвечать за убийство и покушение на убийство с особой жестокостью.

Н. и М., находящиеся в нетрезвом состоянии, возвращались домой с вечеринки. По пути они поссорились и подрались. Н. нанес М. множество ударов шилом по голове. Полагая, что М. мертв, Н. с целью скрыть совершенное преступление бросил потерпевшего в лужу. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, смерть М. наступила от афлексии (попадание воды в дыхательные пути). Н. правильно был осужден за умышленное убийство.[10]

6. Ошибка в обстоятельствах, квалифицирующих ответственность, является разновидностью ошибок, относящихся к объективным признакам деяния, и расценивается в зависимости от вины преступника.

В судебной практике нередко возникает вопрос об ошибке в обстоятельствах, отягчающих ответственность. Заблуждение лица относительно указанных обстоятельств должно разрешаться с учетом направленности и содержания умысла лица. Если лицо полагает, что оно совершает преступление при наличии отягчающих обстоятельств, хотя они отсутствуют, то оно подлежит ответственности за преступление, совершенное при отягчающих обстоятельствах. Отягчающие обстоятельства, о наличии которых лицо, совершившее преступление, не знало, не могут быть вменены ему в вину.[11]

7. Ошибка в средствах совершения преступления влияет на квалификацию содеянного, если они отнесены к обязательным элементам состава. Например, вооруженность в бандитизме предполагает наличие настоящего оружия, а не макетов или неисправных средств.

Из вышеизложенного следует, что фактическая ошибка возникает на этапе планирования и реализации задуманного под влиянием ошибочных представлений о фактических обстоятельствах содеянного. В процессе реализации вред причиняется общественным отношениям, охраняемым иной уголовно-правовой нормой.

Особенности фактической ошибки, позволяют вывести тесную связь между допущенной виновным ошибкой и психическими процессами, происходящими в его сознании. Но выбор решения, варианта поведения зависит от сознания человека. Любое правонарушение, как и правомерное действие, имеет причины и условия, коренящиеся как в объективной действительности, так и в субъективных качествах человека. В этом смысле правонарушение тоже продукт объективной действительности. Но объективные факторы не могут преуменьшить значение интеллекта и воли человека, без участия которых невозможно совершение правонарушения.[12]

При фактической ошибке субъект, взаимодействуя с окружающей средой, допускает неверное представление относительно собственных действий, которое ведет к ошибочному отражению его сознанием преступного деяния как оконченного. В действительности же наличествуют не все признаки состава преступления, предусмотренные соответствующей статьей УК РФ или ее частью, охраняющей общественные отношения, на причинение вреда которым направлен умысел виновного, а вред фактически причинен иным общественным отношениям.

Необходимо отметить, что если лицо в процессе совершения преступления осознает, что вред причиняется иному объекту и вследствие этого прекращает реализацию своего преступного замысла, то деяние квалифицируется как покушение на задуманное им преступление или добровольный отказ. Если же лицо, осознавая, что причиняет вред другому объекту, продолжает выполнение объективной стороны, то в содеянном присутствует умышленное или неосторожное причинение вреда объекту, фактически пострадавшему. Отношения к фактической ошибке указанные случаи не имеют.

Таким образом, в качестве одной из особенностей фактической ошибки выступает то, что представление виновного не совпадает с объективно происходящим. Лицо ошибочно уверено в том, что им полностью выполнена объективная сторона конкретного преступления, в то время как вред фактически причинен иным общественным отношениям.

При фактической ошибке виновный осознает противоправность своих действий, при этом данная ошибка может возникнуть только тогда, когда лицо действует с прямым конкретизированным умыслом и точно представляет себе определенный результат своих действий (бездействия). Если же лицо, например, безразлично относится к последствиям, которые могут наступить в результате совершенного им деяния (косвенный умысел) либо предполагает наступление одного из нескольких возможных последствий (неконкретизированный умысел), ошибка невозможна: наступившее в действительности последствие охватывалось сознанием виновного, в то время как фактическая ошибка представляет собой неверное представление лица о наступлении желаемого преступного результата.[13]

Следовательно, фактическая ошибка присутствует в случаях, когда субъективная сторона преступления выражена в форме прямого конкретизированного умысла, т. е. когда виновный точно знает, какое преступное деяние он желал совершить (в отношении этого деяния он полагает свои действия (бездействие) полностью завершенными, а преступный результат наступившим).

Так в судебной практике нашла отражение позиция, что при фактической ошибке деяние необходимо квалифицировать как оконченное, исходя из фактически совершенного общественно опасного деяния.[14] Однако если умысел лица изначально был направлен на выполнение объективной стороны одного общественно опасного деяния, а в отношении совершенного им преступления при допущенной фактической ошибке отсутствует как умысел, так и неосторожность, то лицо необоснованно привлекается к уголовной ответственности за наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых его вина отсутствует.

Таким образом, особенность фактической ошибки заключается в том, что в результате неверного отражения действительности лицо совершает деяние, содержащее признаки (не все) того преступления, которое охватывалось его умыслом (поскольку полагает его оконченным) и отдельные признаки состава иного преступления (вред причинен общественным отношениям, охраняемым иной уголовно-правовой нормой).[15] Общим правилом для всех разновидностей фактической ошибки является то, что ответственность должна определяться в соответствии с виной, т.е. исходя из того, что виновный сознавал или должен был сознавать в момент совершения преступления.

3. Значение юридических и фактических ошибок для квалификации преступлений

Значение правильной квалификации невозможно недооценивать, ибо от нее зависит судьба человека, поскольку неправильная квалификация нарушает принцип справедливости в уголовном праве. Правильная квалификация позволяет дать содеянному соответствующую отрицательную социально-политическую оценку, она является важным условием соблюдения законности в правоприменительной деятельности. Неправильная квалификация способствует вынесению неправильного приговора. Ошибочная квалификация может выражаться в применении статьи, предусматривающей ответственность за менее тяжкое или более тяжкое преступление, чем совершенное в действительности. А это повлечет менее строгое или более строгое наказание, что не будет способствовать восстановлению социальной справедливости, общему и специальному предупреждению.

Правильная квалификация преступления имеет важное значение для определения степени и характера общественной опасности преступления, вида и размера наказания, для применения условного осуждения, условно-досрочного освобождения от наказания, для решения вопроса о возможности освобождения от уголовной ответственности, применения амнистии, помилования, погашения или снятия судимости. Квалификация преступления обусловливает правовые последствия реализации уголовной ответственности[16] .

Одним из пробелов уголовного законодательства является отсутствие правил квалификации случаев, когда при совершении преступления на одном из этапов развития связи субъективно-поведенческого характера «умысел — реализация умысла — совершение желаемого деяния (наступление ожидаемых последствий)» возникает ошибка из-за неверной оценки человеком своих действий (бездействия), наступившего результата этих действий (бездействия) и особенностей причинной связи между ними.

Необходимость законодательного регулирования правил определения и квалификации ошибки в уголовном праве обусловлена в первую очередь не только тем, что виновным допускается ошибка в оценке элементов преступного события, но и тем, что при квалификации деяния, совершенного в условиях фактической ошибки, при отсутствии легального закрепления правил такой квалификации ошибка может быть допущена и правоприменителем, что, в свою очередь, причиняет серьезный ущерб как правам конкретного лица, так и уголовно-правовой системе в целом, поскольку влияет на правильность решения вопросов о виновности либо невиновности лица, на справедливость назначенного наказания и решение других уголовно-правовых проблем.

Отсутствие норм, закрепляющих правила квалификации деяния, совершенного при допущенной лицом ошибке, порождает нарушение общепринятых принципов уголовного права:

1) нарушается принцип законности, поскольку при отсутствии законодательной регламентации правил квалификации обычно имеет место необоснованное применение уголовного закона по аналогии.

В уголовном же законодательстве, например, при отсутствии нормы, закрепляющей совершенное лицом общественно опасное деяние в качестве преступления, для привлечения лица к ответственности за содеянное наиболее близкая по содержанию норма не может быть использована[17], а потому ни суд, ни прокурор, ни следователь не вправе признавать преступлением деяние, непосредственно не запрещенное УК РФ, путем использования даже весьма близкой по содержанию статьи Кодекса.

2) нарушается принцип вины, согласно которому лицо подлежит уголовной ответственности только за то общественно опасное действие (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина.[18]

3) нарушается принцип равенства граждан перед судом, поскольку на практике суды придерживаются различных позиций при разрешении одинаковых ситуаций в нарушение ст. 4 УК РФ, устанавливающей, что лица, совершившие преступление, равны перед законом, для всех без исключения устанавливаются одни основания и пределы уголовной ответственности, одинаковые виды и размеры наказания.

Поскольку сама квалификация есть оценка происшедшего в действительности с точки зрения уголовного закона, в ней выделяют два взаимосвязанных основания, которые и порождают квалификацию: фактическое и юридическое основания.

Фактическое основание квалификации преступлений заключается в совершении лицом деяния, содержащего признаки преступления. Это — отправной момент для квалификации, порождающий саму ее возможность и необходимость.

Юридическим основанием квалификации преступлений признается наличие в уголовном законе состава преступления, который может быть применен к данному конкретному казусу, конкретной жизненной ситуации. Квалификация осуществляется по признакам, характеризующим объект, объективную, субъективную стороны и субъект преступления.

Фактическое и юридическое основания квалификации преступлений вместе выступают основанием уголовной ответственности, под которым, согласно ст. 8 УК, понимается «совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом»[19] .

Правильная квалификация преступления зависит от того, во-первых, насколько точно и полно установлены фактические обстоятельства дела, и, во-вторых, от того, насколько верно понят и истолкован уголовный закон[20]. Уяснение фактических обстоятельств дела производится в полном соответствии с уголовно-процессуальным законодательством. Для квалификации имеют значение только те признаки, которые могут быть отнесены к существенным и которые в уголовном процессе определяют как составляющие предмет доказывания по уголовному делу. Как правило, это такие обстоятельства реального события, которые имеют отношение к характеристике его как преступления, предусмотренного уголовно-правовой нормой, а именно к объекту, объективной стороне, субъекту и субъективной стороне преступного посягательства.

Уголовное право формулирует только одно правило квалификации, касающееся ее фактического основания: по конкретному делу должен быть установлен тот круг фактических обстоятельств, который является необходимым и достаточным для осуществления квалификации. Разумеется, все обстоятельства должны быть установлены точно, полно и верно.

Значение квалификации преступлений для реализации уголовно-правовых норм, а именно задачи, стоящие перед уголовным законодательством, могут быть выполнены только через применение уголовного закона. Оно, в свою очередь, может быть осуществлено посредством уголовно-правовой оценки встречающегося на практике общественно опасного поведения, признаваемого преступным, т. е. посредством квалификации.

Произведенная и юридически закрепленная квалификация дает основания для применения к виновному лицу уголовного наказания или иных мер уголовно-правового характера. В этом состоит значение квалификации для наступления юридических последствий совершения лицом преступного деяния. Закрепление осуществленной квалификации юридически — это заключительный этап квалификации. Если установлено полное соответствие признаков совершенного деяния и признаков состава преступления, описанных в законе, субъект квалификации производит юридическое закрепление квалификации в уже указывавшихся выше процессуальных документах. В процессе расследования уголовного дела или его судебного рассмотрения квалификация может меняться, если были изначально неверно или неточно установлены фактические обстоятельства происшедшего или была неправильно определена подлежащая вменению норма.

Исходя из вышесказанного, следует, что ошибка лица при совершении тех или иных действий (в том числе и преступных) имеет особое значение для уголовного права, так как именно здесь затрагиваются наиболее важные интересы, права и свободы человека.

Ошибка лица при совершении им преступления влияет на содержание, форму, степень и объем вины. В силу этого она определяет границы субъективного вменения при рассмотрении каждого уголовною дела, она определяет квалификацию содеянного, применение многих институтов уголовного права, пределы уголовной ответственности и наказания. Именно при определении виновности значение имеют юридическая и фактическая ошибки.

Следует отметить, что по общему правилу, юридическая ошибка не влияет на форму вины и уголовную ответственность. Однако если заблуждение лица относительно противоправности совершенных им действий в данных конкретных обстоятельствах было извинительным, то такое заблуждение может исключить вину и уголовную ответственность. В частности, это может быть связано с совершением таких деяний, противоправность которых не является очевидной, например деяний в сфере экономической деятельности. В отдельных случаях к лицу, совершившему под влиянием такой ошибки умышленное преступление, суд может применить правило о назначении более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление.

В тех случаях, когда, совершая деяние, лицо полагает, что оно общественно опасно и противоправно, а на самом деле таковым не является, имеет место мнимое преступление, существующее лишь в воображении лица, совершившего соответствующее деяние. Такое деяние не является общественно опасным и не влечет уголовной ответственности.[21]

Неправильное представление лица о юридических последствиях деяния (квалификации, виде и размере наказания).[22] Осознание данных элементов не входит в содержание вины лица и потому не влияет на её форму и вид, не исключает уголовной ответственности. В целом можно сказать, что юридическая ошибка практически никогда не оказывает влияния на применяемую к лицу меру ответственности.

Что касается влияния фактической ошибки на вину и уголовную ответственность, вопрос решается следующим образом.

Фактические обстоятельства, характеризующие состав или его квалифицированный вид и неизвестные лицу в момент совершения им общественно опасного деяния, не могут быть вменены ему в умышленную вину. Это положение относится и к деяниям, совершенным по неосторожности. Если только само незнание не образует неосторожность.

В случае фактической ошибки уголовная ответственность должна определяться с учетом направленности умысла виновного лица.

С учетом направленности умысла должен решаться вопрос об ответственности в случае заблуждения лица относительно фактических обстоятельств, характеризующих объективную сторону преступления.

В зависимости от направленности умысла должен решаться вопрос и в случаях, когда фактическая ошибка связана с неправильным представлением о причинной связи. Если лицо имело намерение причинить какой-то вред потерпевшему, то его неправильное представление о совершенных им действиях, которые причинили вред (в частности, какие из совершенных им действий причинили этот вред), не влияет на форму вины и уголовную ответственность.

Немаловажное значение в характеристике субъективной стороны преступления имеет эмоциональное состояние лица в момент совершения преступления. Любой вид деятельности, в том числе и противоправной, характеризуется сложным психологическим процессом, сопровождается эмоциями, переживаниями, которые накладывают отпечаток на волю, сознание и понимание человеком совершенных им действий.

Эмоциональное состояние, по общему правилу, не указывается в качестве признаков состава преступления. Уголовно-правовое значение имеет такое состояние сильного душевного волнения, когда оно носит характер аффекта, т.е. когда сильное душевное волнение возникло внезапно и вызвано насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего либо иными противоправными и аморальными действиями (бездействием) потерпевшего, а равно длительной психотравмирующей ситуацией, возникающей в связи с противоправным или аморальным поведением потерпевшего.

Такое сильное душевное волнение рассматривается как обстоятельство, делающее основной состав менее тяжким, например, убийство и причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшего в состоянии аффекта.[23]

Таким образом, в качестве одной из особенностей фактической ошибки выступает то, что представление виновного не совпадает с объективно происходящим. Лицо ошибочно уверено в том, что им полностью выполнена объективная сторона конкретного преступления, в то время как вред фактически причинен иным общественным отношениям.

Способность человека анализировать и оценивать свои поступки, свои намерения (самосознание) тесно связана с возникновением у него ответственности за свои действия, поскольку, при совершении того или иного деяния у каждого психически здорового человека есть реальная возможность оценить его противоправность. Именно это свойство сознания обусловило выделение интеллектуального элемента вины: лицо осознает или имеет возможность осознавать все юридические значимые объективные свойства совершаемого деяния.

При фактической ошибке виновный осознает противоправность своих действий, при этом данная ошибка может возникнуть только тогда, когда лицо действует с прямым конкретизированным умыслом и точно представляет себе определенный результат своих действий (бездействия). Если же лицо, например, безразлично относится к последствиям, которые могут наступить в результате совершенного им деяния (косвенный умысел) либо предполагает наступление одного из нескольких возможных последствий (неконкретизированный умысел), ошибка невозможна: наступившее в действительности последствие охватывалось сознанием виновного, в то время как фактическая ошибка представляет собой неверное представление лица о наступлении желаемого преступного результата.[24]

Следовательно, фактическая ошибка присутствует в случаях, когда субъективная сторона преступления выражена в форме прямого конкретизированного умысла, т. е. когда виновный точно знает, какое преступное деяние он желал совершить (в отношении этого деяния он полагает свои действия (бездействие) полностью завершенными, а преступный результат наступившим). В случаях фактической ошибки лицо должно нести уголовную ответственность при наличии вины (если оно сознавало или должно было сознавать ее в момент совершения преступления).

Виды рассмотренных ошибок, так или иначе, характеризуют сознание лица, поэтому вопрос об ошибке возникает только в случаях совершения умышленных преступлений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Ошибка лица при совершении тех или иных действий (в том числе и преступных) — проблема, стоящая на стыке рада наук. Ею интересуются социологи и психологи, философы и педагоги. Однако особое значение она имеет для уголовного права, так как именно здесь затрагиваются наиболее важные интересы, права и свободы человека.

Ошибка лица при совершении им преступления влияет на содержание, форму, степень и объем вины. В силу этого она определяет границы субъективного вменения при рассмотрении каждого уголовною дела, она определяет квалификацию содеянного, применение многих институтов уголовного права, пределы уголовной ответственности и наказания.

Под субъективной ошибкой в уголовном праве понимается заблуждение

лишь относительно фактических обстоятельств, определяющих характер и

степень общественной опасности совершаемого деяния, либо

относительно юридической характеристики деяния. В зависимости от

характера неправильных представлений субъекта различаются

юридическая и фактическая ошибки.

Фактическая ошибка — это неверное представление лица о

фактических обстоятельствах, играющих роль объективных признаков

состава данного преступления и определяющих характер преступления и

степень его общественной опасности. Практическое значение имеет лишь

существенная фактическая ошибка, т. е. та, которая касается

обстоятельств, имеющих значение признака состава преступления и в

этом качестве влияющих на содержание вины, ее форму и пределы

уголовно-правового воздействия.

В зависимости от содержания неправильных представлений, т. е.

от предмета неверных восприятий и оценок, принято различать

следующие виды фактической ошибки: в объекте посягательства, в

характере действия или бездействия, в тяжести последствий, в

развитии причинной связи, в обстоятельствах, отягчающих

ответственность.

Итак, общее правило, относящееся к значению юридической ошибки,

сводится к тому, что уголовная ответственность лица, заблуждающегося

относительно юридических свойств и юридических последствий

совершаемого деяния, наступает в соответствии с оценкой этого деяния

не субъектом, а законодателем. Иначе говоря, такая ошибка обычно не

влияет ни на форму вины, ни на квалификацию преступления, ни на

размер назначаемого наказания.

Юридически закрепленная квалификация преступлений служит отправным пунктом для возникновения и реализации иных, кроме уголовных, правовых отношений, прежде всего, уголовно-процессуальных и уголовно-исполнительных. Наконец, верная квалификация преступлений имеет значение для познания истинной картины преступности в стране, и, следовательно, для установления причин и условий преступности различных видов и разработки эффективных мер противодействия.[25]

Классификации ошибок отражают в той или иной мере рассматриваемое явление, открывают какие-то стороны его и уже в силу этого имеют практическое значение, а отсюда заслуживают и внимания науки уголовного права. Раскрытие содержания ошибки, ее причин и истоков будет способствовать дальнейшему укреплению законности и правопорядка, усилению охраны интересов личности.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ

Задача: В летнем кафе за столиком сидели Андреев, его жена Лариса и Морозов. В это время за соседний столик сели Романов, Задорнов и Яковлев, которые стали громко звать официанта и требовать, чтобы он немедленно обслужил их. Лариса Андреева сделала им замечание, в ответ на которое Яковлев грубо оскорбил ее. Андреев, встав, подошел к столику Романова и других и потребовал извинений перед женой. Яковлев поднялся и с разворота нанес удар левой ногой в правую челюсть Андреева, а затем правой рукой прямой удар в грудь. От полученных повреждений и болевого шока Андреев скончался на месте. Яковлев, оказавшийся тренером по рукопашному бою, был привлечен к ответственности по п. «Б» ч. 2 ст.105 УК. Однако его адвокат просил переквалифицировать совершенное преступление на ст. 109 УК, считая, что смерть Андреева была причинена Яковлевым по неосторожности.

Обоснованы ли доводы адвоката?

Дайте анализ субъективной стороны совершенного преступления.

При рассмотрении признаков субъективной стороны совершенного преступления, следует проанализировать признаки:

а) вина в форме умысла или неосторожности;

б) мотив преступления;

в) цель преступления;

г) эмоции.

Рассмотрение данных признаков я начну с эмоций, поскольку именно на эмоциональном уровне возникла ссора между участниками этого дела, хотя эмоции редко предусмотрены в качестве обязательных признаков составов преступления. Они характеризуют, например, убийство или причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, которые совершаются лицом в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта).

Для квалификации убийства по ст. 107 УК необходимо установить, что виновный находился в состоянии аффекта, т.е. сильного душевного волнения, которое было вызвано действиями потерпевшего. Эти действия могут выражаться в насилии, т.е. в побоях, причинении вреда здоровью, независимо от его тяжести, либо в психическом насилии, т.е. в угрозах применить насилие. Издевательство или тяжкое оскорбление могут проявиться в унижении чести и достоинства виновного, глумлении над ним, оскорблении его национального или религиозного чувства, необоснованном обвинении в совершении преступления или аморального поступка.

Убийство, совершенное в состоянии аффекта (ст. 107 УК) — преступление признается совершенным со смягчающими обстоятельствами, поскольку оно спровоцировано самим потерпевшим. Кроме того, учитывается, что у виновного под влиянием аффекта снизилась возможность контролировать свои действия и руководить ими. Отсутствие признаков аффекта в конкретном деле, как правило, свидетельствует о совершении лицом другого, более тяжкого преступления.

В ситуации, возникшей между Андреевым и Яковлевым признаков аффекта в действиях Яковлева не наблюдается и поведение Андреева и его действия в отношении Яковлева нельзя причислить к аморальному поведению, т.к. его просьба относительно извинений перед его супругой Ларисой являлись совершенно обоснованными. Поэтому следует отметить, что провоцирующее поведение Андреева можно исключить.

Что касается цели преступления, то исходя из событий, произошедших до наступления смерти Андреева, все участники данного действа просто пришли в кафе приятно для себя провести время со своими друзьями. То, что Яковлев и его друзья вели себя грубо, громко кричали, звали официанта и требовали их немедленно обслужить – к Андрееву никак не относилось. И так как участники событий ранее не были знакомы между собой, не имели никаких общих дел, претензий друг к другу и иных отношений, то учитывая эти факты, напрашивается вывод, что убийство Андреева не являлось целью для Яковлева, и на месте Андреева мог быть любой другой из людей, находящихся в кафе.

По цепочке действий, произошедших далее, получается, что мотивом к дальнейшему развитию событий послужила ссора между участниками, возникшая из-за возмутительного поведения Яковлева, оскорбившего Ларису Андрееву и вызвавшее возмущение её мужа. И совершенно естественным является дальнейшее поведение Андреева и его действия с просьбой принести извинения его супруге.

Вина Яковлева в сложившейся ситуации бесспорна, т.к. его агрессия не вызывает понимания. Ситуация могла измениться в лучшую сторону и не дошла бы до трагической развязки, если бы он просто извинился, либо ушел. То, что он предпочел решить сложившуюся ситуацию с помощью драки, не характеризует его как человека способного адекватно оценивать ситуацию. А тот факт, что он является тренером по рукопашному бою, подразумевает обладание такими обязательными качествами, как: полный контроль своих действий, уравновешенность, способность рассчитывать силу своего удара — является отягчающим обстоятельством в данном деле, потому что мастерство подготовленного бойца можно квалифицировать как применение оружия.

Поэтому рассматривая форму вины Яковлева как умысел или неосторожность, сопоставляя факты того, что у Яковлева не было намерения убивать Андреева и конфликт возник, не имея серьезных мотивов на основании обычной ссоры, напрашивается вывод о том, что Яковлев не предвидел трагических последствий при нанесении ударов Андрееву и прямого умысла убить Андреева не имел. Его ошибкой явилось то, что он отнесся легкомысленно по отношению к последствиям и ошибался в квалификации совершенных им действий, воспринимая свой поступок просто как обычную драку.

Я думаю, что на основании того, что поскольку у Яковлева не было цели убить Андреева и мотивом его действий послужила банальная ссора, то из-за отсутствия явных причин для совершения убийства, но в связи с произошедшей смертью как конечного результата, адвокат просил переквалифицировать совершенное преступление на ст.109 УК «Причинение смерти по неосторожности», мотивируя тем, что Уголовный Кодекс определяет убийство как умышленное причинение смерти другому человеку. Причинение же смерти по неосторожности выпало из сферы преступлений, именуемых убийствами. Рассматриваемое преступление можно отнести к совершенному по легкомыслию (когда лицо предвидит, что его действия могут привести к смерти другого человека, но без достаточных оснований самонадеянно рассчитывает на предотвращение этого последствия) или по небрежности (когда лицо не предвидит, что его действия могут причинить смерть другому человеку, но при необходимой внимательности и предусмотрительности могло и должно было это предвидеть) – с этой позиции рассмотрения можно согласиться с адвокатом.

Следует отметить, что в УК РФ имеется ряд специальных составов преступлений, предусматривающих ответственность за причинение смерти по неосторожности (ч. 4 ст. 111, 143, 167, 168, 215-217, 219, 220, 227, 235, 236, 238, 247, 248, 250-252, 263, 264 и др.). По правилам коллизии общей (ст. 109 УК) и специальных норм содеянное квалифицируется только по специальной норме. Иными словами, если смерть наступила при обстоятельствах, указанных в одной из специальных норм, то содеянное квалифицируется по этим нормам, а ст. 109 УК не применяется.

Однако фактом остается то, что Яковлев нанес удары сознательно, тем самым желая причинить физический вред потерпевшему. Он не искал другого решения проблемы. При этом получается наличие косвенного умысла, т.к. виновный не направлял свою волю на причинение смерти, хотя мог и должен был предвидеть последствия, имея тренерский опыт.

На мой взгляд, в данной ситуации применима норма п.4 ст111 «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть». Налицо состав с двумя формами вины: вред здоровью причиняется умышленно (с прямым или косвенным умыслом), но отношение к причинению смерти — неосторожно (в форме легкомыслия или небрежности). Это означает, что виновный предвидел, что его действия могут причинить смерть потерпевшему, но без достаточных оснований рассчитывал на ее предотвращение либо не предвидел, но мог и должен был предвидеть возможность наступления смерти. Отличие от умышленного убийства в том, что виновный не желал и сознательно не допускал (не относился безразлично) к наступлению смерти потерпевшего. Отличие от неосторожного убийства в том, что виновный умышленно причинял вред здоровью потерпевшего.

На практике возникает необходимость отграничивать убийство от умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего. Верховный Суд РФ рекомендует в этом случае иметь в виду, что «при убийстве умысел виновного направлен на лишение потерпевшего жизни, а при совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК, отношение виновного к наступлению смерти потерпевшего выражается в неосторожности». Решая вопрос о направленности умысла виновного, суды должны исходить из совокупности всех обстоятельств совершенного преступления и учитывать, в частности, способ и орудия преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения.

Почему же ему вменили ст.105 УК? Попробую изложить свои доводы таким образом:

Преступление, как формализованный законодателем состав общественно опасных действий, может быть по своему внутреннему составу простым или сложным. При этом в качестве критериев выступают:

а) объект преступления;

б) многократность действий;

в) предмет посягательства.

Простое преступление имеет один объект посягательства, совершается единым актом действия и направлен на единый предмет посягательства.

Так, умышленное убийство одного человека в бытовой ссоре является примером простого преступления, поскольку у него один объект (неприкосновенность личности), совершается оно единым по времени и умыслу действием и имеет один предмет посягательства (жизнь одного человека).

Субъективная сторона убийства в соответствии со ст. 105 УК характеризуется только умышленной виной. Умысел при убийстве может быть как прямым, так и косвенным. При прямом умысле виновный осознает, что он посягает на жизнь другого человека, предвидит, что его деяние содержит реальную возможность или неизбежность наступления смерти, и желает ее наступления. При косвенном умысле на убийство виновный осознает, что он своим деянием ставит в опасность жизнь человека, предвидит, что от этого деяния может наступить его смерть, не желает ее наступления, но сознательно допускает либо безразлично относится к ее наступлению.

Поэтому, учитывая тот факт, что в разбираемой ситуации конечным результатом ссоры явилась смерть человека и, исходя из событий, предшествовавших ее наступлению, Яковлеву была вменена ч.2 ст.105 УК, согласно которой к простому убийству относится: умышленное причинение смерти в обоюдной драке или ссоре под влиянием эмоциональных мотивов гнева, ярости, страха за свою жизнь при отсутствии признаков сильного душевного волнения.

В судебной практике к мотивам простого убийства относят также стремление выделиться в глазах окружающих, укрепить свой авторитет в преступной среде (при так называемых криминальных разборках) и т.д.

Данный состав преступления отнесен к квалифицированному (ч.2 ст.105 УК), т.к. учитывается тот факт, что Яковлев является тренером по рукопашному бою и его боевые навыки были применены им не по назначению, что является отягчающим признаком. В том числе являлся зачинщиком конфликта, т.е. активной стороной, а также проявлял агрессивное поведение, опасное для окружающих.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Специальная литература

1. Уголовный кодекс РФ.

2. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации с постатейными материалами и судебной практикой / Под общ. ред. С.И. Никулина. М.: Юрист, 2000.

Дополнительная литература

1. Безрукова Т. И. Проблема квалификации деяния, совершенного в условиях фактической ошибки // Российский юридический журнал. 2007. № 3.

2. Безрукова Т. И. Классификация юридических ошибок // Правоохранительные органы. 2006. № 1-2.

3. Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: Лекции по спецкурсу «Основы квалификации преступлений» / Науч. ред. и предисл. академика В.Н. Кудрявцева. — М.: Издательский Дом «Городец», 2007.

4. Корнеева А.В. Теоретические основы квалификации преступлений: Учебное пособие. М.: Инфра-М, 2006.

5. Комиссаров В.С.Российское уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов. — М.: Инфра-М, 2006.

6. Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М.: Норма, 1999.

7. Лебедев В.М. Научно-практическое пособие по применению УК РФ. М.: Юрист, 2006.

8. Наумов А.В. Уголовное право. Общая часть (курс лекций). — М.: Изд-во БЕК, 1996.

9. Наумов А. В. Российское уголовное право. Курс лекций. В 2-х тт., М., 2004.

10. Якушин В. А., Назаров В. В. Ошибка в уголовном праве и ее влияние на пределы субъективного вменения (теоретические аспекты). — Ульяновск: УлГУ, 1997.

11. Рарог А.И. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть. — М.: Изд-во Юрист, 1996.

12. Уголовное право России: Учебник для вузов. В 2-х т. Т. 2. Особенная часть / Под ред. А.Н. Игнатова, Ю.А. Красикова. М.: Юрист, 1999.

13. Уголовное право: Часть общая: Учеб. / Под ред. Б. В. Здравомыслова, М. А. Тельфера, П. И. Гришаева / М.: Юрид. лит., 1982.

14. Уголовное право России. Общая часть / Под ред. В. Н. Кудрявцева, В. В. Лунеева, А. В. Наумова. М.: Юрист, 2006.

15. Уголовное право: Общая часть: Учебник для вузов / Отв. ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамова, Г.П. Новоселов. М.: Издательская группа ИНФРА-М-НОРМА, 1997.

16. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник. Практикум / Под ред. А. С. Михлина. М., 2004.

[1] Уголовное право России. Общая часть / Под ред. В. Н. Кудрявцева, В. В. Лунеева, А. В. Наумова. М., 2006, с. 203.

[2] Рарог А.И. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть. — М.: Изд-во Юрист, 1996 г., с..194.

[3] Уголовное право России: Учебник для вузов. В 2-х т. Т. 2. Особенная часть / Под ред. А.Н. Игнатова, Ю.А. Красикова. М., 1999, с. 117.

[4] Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: Лекции по спецкурсу «Основы

квалификации преступлений» / Науч. ред. и предисл. академика В.Н. Кудрявцева. — М.: Издательский Дом «Городец», 2007, с.135.

[5] Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник. Практикум / Под ред. А. С. Михлина. М., 2004, с. 167.

[6] См: Уголовный Кодекс РФ, гл.30, ст. 291«Дача взятки»

[7] См: Уголовный Кодекс РФ, гл.24, ст.226 «Хищение либо вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств».

[8] Наумов А. В. Российское уголовное право. Курс лекций. В 2-х тт., М., 2004, с. 249—250.

[9] Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник. Практикум / Под ред. А. С. Михлина. М., 2004, с.167.

[10] Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник. Практикум / Под ред. А. С. Михлина. М., 2004, с.169.

[11] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации с постатейными материалами и судебной практикой / Под общ. ред. С.И. Никулина. М., 2000, с.339.

[12] Уголовное право: Часть общая: Учеб. / Под ред. Б. В. Здравомыслова, М. А. Тельфера, П. И. Гришаева / М.: Юрид. лит., 1982. с. 156.

[13] Безрукова Т. И. Проблема квалификации деяния, совершенного в условиях фактической ошибки // Российский юридический журнал. 2007. № 3. с. 149-153.

[14] Уголовное право: Общая часть: Учебник для вузов / Отв. ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамова, Г.П. Новоселов. М.: Издательская группа ИНФРА-М-НОРМА, 1997. с. 210.

[15] Безрукова Т. И. Классификация юридических ошибок // Правоохранительные органы. 2006. № 1-2. с. 62-64.

[16] Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1999. с. 18 — 26.

[17] См: ч. 2 ст. 3 УК РФ.

[18] См: ч. 1 ст. 5 УК РФ

[19] См: Уголовный Кодекс РФ.

[20] Якушин В. А., Назаров В. В. Ошибка в уголовном праве и ее влияние на пределы субъективного вменения (теоретические аспекты). — Ульяновск: УлГУ, 1997., с. 62.

[21] Наумов А.В. Уголовное право. Общая часть (курс лекций). — М.: Изд-во БЕК, 1996, с. 233.

[22] Корнеева А.В. Теоретические основы квалификации преступлений: Учебное пособие. М., 2006, с.32.

[23] См: ст.ст. 105, 113 УК РФ.

[24] Якушин В. А., Назаров В. В. Ошибка в уголовном праве и ее влияние на пределы субъективного вменения (теоретические аспекты). — Ульяновск: УлГУ, 1997. с. 54.

[25] Комиссаров В.С.Российское уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов. — М.: Инфра-М, 2006. с.239.

    Введение 

    В
условиях быстрого развития современных 
общественных отношений все чаще
проявляется несогласованность 
между действующим законодательством 
и реальными условиями общественного 
бытия. Объясняется это тем, что 
многие привычные явления обретают
новое социальное значение. Сказанное
относится и к уголовному законодательству,
развитие которого наглядно показывает,
что эффективность применения уголовно-правовых
норм и институтов зависит от того, насколько
они соответствуют требованиям современности.
Актуальность проблемы юридических ошибок
в современном отечественном уголовном
праве состоит в том, что в каждом совершенном
преступлении вина носит индивидуальный
характер, позволяя исследовать особенности
психического отношения лица к совершенному
общественно опасному деянию и вредным
последствиям. В этой связи важное значение
приобретает исследование вопроса об
уголовно-правовой ошибке, когда лицо
неверно оценивает юридические или фактические
обстоятельства совершенного деяния,
поскольку ошибка субъекта при совершении
преступления влияет на содержание, форму,
степень и объем вины, определяет квалификацию
содеянного, пределы уголовной ответственности
и наказания, а также применение многих
институтов уголовного права уголовного
права в следственной и судебной практике.
Актуальность данной темы заключается
еще и в том, что 
исследование проблемы раскрытия содержания
«ошибки» позволит наиболее полно отграничивать
виновно совершенные преступления в уголовном
праве, не допуская объективного вменения,
что будет способствовать дальнейшему
укреплению законности в сфере применения
уголовного законодательства.

    Объектом 
исследования данной курсовой работы
является ошибка, как особое обстоятельство
оценки поведения субъекта преступления.
Предметом же выступают юридические 
и фактические ошибки, а также теоретические
и практические проблемы их законодательного
регулирования. 

    Целью
настоящего исследования является определение 
понятия уголовно-правовой ошибки как 
особого обстоятельства оценки поведения 
субъекта преступления, ее уголовно-правового
значения, а также построение четких правил
квалификации при наличии ошибки. Названные
цели обуславливают необходимость решения
таких важных задач, как:

-анализ
исторических особенностей законодательного
определения ошибки в российском праве;

-выявление
ее характерных признаков на основе философского,
психологического, уголовно-правового
исследования аспектов поведения субъекта
преступления;

-разграничение
видов ошибок (юридической и фактической),
их классификация и выявление влияния
на уголовную ответственность;

-анализ
спорных вопросов квалификации преступлений,
связанных с фактическими ошибками, имеющими
место в следственной и судебной практике;

-изучение 
опыта законодательного закрепления 
норм об «ошибке» как в российском,
так и в зарубежном уголовном
законодательстве.

    В
ходе решения поставленных задач 
был использован широкий спектр научных
методов, основанных на диалектическом
принципе познания, в рамках которого
применялись исторический, сравнительно-правовой,
социологический и другие методы исследований.
Теоретической основой исследования наряду
с законодательными актами Российской
Федерации (Конституция Российской Федерации
от 12.12.1993, Уголовный кодекс Российской
Федерации от 13.06.1996 №63-ФЗ) стали научные
труды в области уголовного права и психологии,
учебная литературы по изучению уголовного
права (учебники Батычко, Наумова, Красикова
и др.), а так же статьи ведущих юридических
журналов таких как «Уголовное право»,
«Российское право в Интернете», «Вестник
МГУ». Используемые источники охватывают
промежуток времени в зависимости от года
их издания  с 1999    по 2008 
годы.

    Глава
1. Понятие ошибки
в уголовном праве,
ее виды и уголовно-правовоеp
значение 

    Российское 
уголовное право исходит из того,
что лицу, совершившему общественно
опасное деяние, могут быть вменены в вину
только такие обстоятельства, которые
были ему известны в момент совершения
преступления. Вопрос о неправильном представлении
лица относительно характера деяния и
обстоятельств его совершения должен
разрешаться по правилам ошибки. 

    В
уголовно-правовой литературе в различные 
промежутки времени предлагались отличные
друг от друга определения ошибки.
Одни ученые определяли ее как заблуждение 
лица относительно фактических и 
юридических признаков содеянного,
другие – как неверное, неправильное
представление лица о фактических и юридических
признаках или свойствах совершенного
деяния и его последствий, третьи – как
неверную оценку лицом своего поведения,
четвертые – как заблуждение лица относительно
объективных и субъективных признаков
общественно опасного деяния, которые
характеризуют это деяние как преступление.
Наконец, пятые определяют ошибку как
заблуждение лица относительно характера
и степени общественной опасности совершаемого
деяния и его уголовной противоправности.
Представляется, что при наличии терминологического
различия все эти определения достаточно
полно и правильно раскрывают понятие
ошибки, которая заключается в неправильной
оценке лицом, совершающим преступление,
своего поведения и (или) его последствий
либо его уголовной противоправности.¹

    Этимологический
анализ термина «ошибка», позволяет 
вычленить ключевые исходные данные
термина «ошибка» — «неправильное 
действие», «неправильные мысли». При 
характеристике вины как психического
отношения виновного лица к деянию
и последствиям центральными категориями
являются сознание и воля. Уголовное право
интересует такая ошибка в сознании виновного,
которая при мобилизации воли на совершение
деяния приводит к неверному результату.
Процесс познания включает как чувственный
момент (работу органов чувств), так и

рациональный
(мышление), поэтому справедливым является
замечание В.А. Якушина, который полагает,
что «определить ошибку как неверное,
неправильное представление лица относительно
обстоятельств содеянного нельзя, ибо
данное определение не учитывает рационального
уровня. Понимание ее в качестве неправильной
оценки этих обстоятельств не охватывает
чувственного уровня», поэтому «определение
понятия ошибки должно включать ошибки
обоих уровней», и предлагает определить
ошибку как заблуждение. С гносеологической
точки зрения понятия «ошибка» и «заблуждение»
нетождественны. Заблуждение – это «неадекватное
представление, понимание действительности,
имеющее для субъекта познания видимость
истинного знания. В отличие от заблуждения
ошибку следует понимать как неверное
знание о тех явлениях действительности,
которые известны объективно². Причины
же ошибки в основном субъективны, что
и отражается на уголовно-правовом ее
значении. Следует отметить, что ошибку
отличает осознанность, то есть способность
и возможность предвидения (правильного,
верного представления) лицом цепочки
развития событий (их последовательность),
а также их окончательной оценки (как изменятся
общественные отношения при воздействии
на них). При ошибке субъект действует
на основании неверного знания, полученного
на основе заблуждения (неверного представления
и оценки), и поставленная им задача не
выполняется. Именно психологические
факторы являются основными при формировании
ошибки, в результате чего и определяется
ее уголовно-правовое значение.³

    В
российском уголовном праве указания
по проблеме ошибки появились только
в Уложении о наказаниях уголовных 
и исправительных 1845 года. В ст. 1456
которого говорилось: «Кто имел намерение
нанести кому-либо смерть, вместо сего
лица, по ошибке или по иному случаю лишит
жизни другого, тот подвергается тому
же наказанию, какому он долженствовал
бы подвергнуться, если бы умертвил того,
на жизнь коего он имел умысел». Хотя
это положение и было помещено в разделе
об убийствах, однако эти основания, согласно
закону, должны были учитываться и при
рассмотрении других преступлений. Среди
причин, «по коим содеянное не должно быть
вменяемо в вину», наряду с безумием, необходимостью
обороны и другими обстоятельствами, также
была указана «ошибка случайная или вследствие
обмана» (ч.4 ст.98 Уложения о наказаниях).
А ст.105 Уложения раскрывала данное обстоятельство:
«Кто учинит что-либо противное закону
единственно по совершенному, от случайной
ошибки или вследствие обмана происшедшему,
неведению тех обстоятельств, от коих
именно деяние его обратилось в противозаконное,
тому содеянное им не вменяется в вину.
Он может, однако же, в некоторых случаях,
законом определяемых, быть присуждаем
к церковному покаянию».

    Уголовное
уложение 1903 года (последний по времени
принятия законодательный акт Российской
империи в области материального уголовного
права) в главе «О преступных деяниях и
наказаниях вообще» содержало ст.43 об
ошибке, в которой говорилось: «Неведение
обстоятельства, коим обусловливается
преступность деяния или которое усиливает
ответственность, устраняет вменение
в вину самого деяния или усиливающего
ответственность обстоятельства. При
неосторожных деяниях правило сие не применяется,
если само неведение было последствием
небрежности виновного».⁴

    Уголовные
кодексы РСФСР 1922, 1926 и I960 годов, а 
также Основы уголовного законодательства
СССР и союзных республик 1958 года
положений об ошибке не содержали. Действующее
уголовное законодательство Российской
Федерации тоже не содержит специальных
постановлений, определяющих понятие
и значение ошибки при установлении вины
и уголовной ответственности. Вопрос об
ошибке и ее влиянии на вину и уголовную
ответственность решается теорией уголовного
права и судебной практикой.⁵

    Хочется
отметить, что нормы об ошибке, однако,
содержатся в уголовном законодательстве
многих зарубежных стран. В большинстве
зарубежных кодексов содержатся положения
об исключении уголовной ответственности
за умышленное преступление при наличии
фактической ошибки, если лицо не осознавало
фактические обстоятельства, которые
закон относит к обязательным признакам
этого состава преступления. Принцип субъективного
вменения предполагает вменение виновному
только тех обстоятельств совершенного
преступления, которые им осознавались.
Причем ответственность исключается именно
за то преступление, наличие фактических
признаков которого не осознавалось субъектом,
однако ненаказуемость за умышленное
преступление в этом случае не всегда
предполагает автоматическое освобождение
от уголовной ответственности. Зарубежным
законодательством рассматриваются варианты
привлечения виновного к ответственности
при допущенной ошибке за неосторожное
причинение вреда, если содеянное содержит
признаки неосторожного преступления.
В иных случаях уголовная ответственность
лица при фактической ошибке исключается.
Указанного алгоритма условий уголовной
ответственности в случае совершения
лицом преступления в ситуации фактической
ошибки придерживается большинство зарубежных
государств. Наиболее кратко норма об
ошибке изложена в УК Франции: «Не подлежит
уголовной ответственности лицо, которое
может доказать, что оно в результате заблуждения
в праве, избежать которого оно было не
в состоянии, считало, что может совершить
это действие законно».⁶

    Рассматривая 
нормы о юридической ошибке, заметим,
что для многих зарубежных стран остается
незыблемым доктринальное положение о
том, что незнание закона не освобождает
от ответственности. Однако ряд государств
пошли по пути серьезного исследования
данного института, предложив иное решение
вопроса об ответственности лица в условиях
ошибки в праве. Так, согласно американскому
уголовному законодательству ответственность
исключается в случаях, если положения
уголовного закона не были известны субъекту,
либо нормативный акт не был опубликован,
либо ошибочна или недействительна официальная
формулировка закона (Примерный Уголовный
кодекс США). В ряде зарубежных стран юридическая
ошибка является основанием смягчения
наказания (Япония, Швейцария и др.), а если
доказано незнание и добросовестность
ошибки, то лицо может быть вообще освобождено
от наказания (Австрия, Чили, Югославия
и др.). Сравнительный анализ института
ошибки в уголовном законодательстве
зарубежных стран способствует решению
проблемы разработки нормативной конструкции
положения об ошибке в российском уголовном
праве, которая бы наиболее четко отражала
условия применения рассматриваемого
института.

    Анализ 
юридической литературы показывает,
что существует множество классификаций 
ошибок. При этом в основу классификаций 
ложатся различные признаки. Проблемой
классификации ошибок ученые активно
занимались как в дореволюционный, так
и  в советский период развития уголовной
науки. В дореволюционном уголовном праве
России выделялись многие виды ошибок.
Так, в работах Н.С.Таганцева выделяются
ошибки извинительные и неизвинительные,
случайные, фактические и юридические.
П.П.Пусторослевым, помимо фактической
и юридической ошибки, выделялась ошибка
в лице или предмете.  Н-Д.Сергеевский
выделял ошибку в плане и ошибку в выполнении.⁷

    Достаточно
большое внимание уделено классификации
ошибок и в послеоктябрьский период. Так,
В.Ф.Кириченко выделял заблуждения относительно:
а) общественной опасности деяния; б) обстоятельств,
являющихся элементами состава преступления;
в) юридических факторов или юридическую
ошибку (ошибку в праве). П.С.Дагель классифицировал
ошибки по следующим основаниям: а) по
предмету — ошибка юридическая и фактическая;
б) по причинам возникновения — ошибка
извинительная и неизвинительная; в) по
своей значимости — ошибка существенная
и несущественная; г) ошибка виновная и
невиновная.⁸

    В
современной теории уголовного права
также предлагаются различные классификации
ошибок: по общественной опасности деяния;
обстоятельствам, являющимися элементами
состава преступления; юридическим факторам
(ошибки в праве); по предмету (юридическая
и фактическая); причинам возникновения
(извинительная и неизвинительная); значимости
(существенная и несущественная); социально-психологической
природе (виновная и невиновная). Очевидно,
что изучение ошибок с точки зрения их
классификационных признаков представляет
значительный научный интерес, ведь характер 
ошибки  может  оказать  влияние
на  установление  субъективной 
стороны преступления. Однако в настоящее
время общепринятой классификацией, имеющей
не только теоретическое, но и практическое
значение, признается классификация в
зависимости от заблуждения лица относительно
отдельных признаков преступления. В соответствии
с этим различаются юридическая и фактическая
ошибки.⁹

    Юридическая
ошибка (error juris) – это неправильное представление
лица о преступности или непреступности
совершенного им деяния, его квалификации,
о виде и размере наказания, предусмотренного
за данные деяния. Эту разновидность ошибки
иногда называют ошибкой в противоправности
деяния.

    Если 
лицо ошибочно полагает, что оно 
совершает преступление, в то время 
как в действительности законодатель
эти действия к преступным не относит
(мнимое преступление), оно не может 
быть привлечено к уголовной ответственности,
поскольку в этом случае отсутствует
уголовная противоправность (необходимый
признак любого преступления). И напротив,
неправильное представление лица о непреступности
деяний, в то время как они являются таковыми,
не исключает возможности отвечать в уголовно-правовом
порядке. Неправильное представление
о квалификации содеянного (юридической
оценке), о виде и размере наказания, которое
может быть назначено за совершенное преступление,
также не влияет на решение вопроса об
ответственности и виновности.

    Фактическая
ошибка (error facti) – это неправильное представление,
заблуждение лица относительно фактических
обстоятельств содеянного, его объективных
признаков. В уголовном праве выделяют
фактические ошибки, относящиеся к объекту,
предмету, причинной связи, средствам,
квалифицирующим обстоятельствам.¹⁰

    Общее 
правило,  относящееся  к  уголовно-правовому
значению  юридической  ошибки в
уголовном праве, сводится  к  тому, 
что  уголовная ответственность 
лица,  заблуждающегося  относительно 
юридических  свойств  и  юридических 
последствий совершаемого деяния, наступает
в соответствии с оценкой этого деяния
не субъектом, а законодателем. Иначе говоря, 
такая ошибка обычно не влияет ни на форму
вины, ни на квалификацию преступления,
ни на размер назначаемого наказания.
Фактическая ошибка, наоборот, учитывает
и форму вины и влияет на квалификацию
преступления.¹¹ Вопрос  об ошибке
тесно связан с принципом субъективного
вменения (ч. 2  ст.5  УК  РФ)  поскольку
в содержание  вины  входят  не 
только  истинные,  но  и ошибочные
представления лица о характере совершаемого
им деяния  и его социальном  значении.

    Уголовное
законодательство Российской Федерации,
как упоминалось выше, не содержит статей,
определяющих понятие и значение ошибки.
Однако при обсуждении проектов Уголовного
Кодекса РФ предложения о включении в
него данной статьи высказывались. Так,
в проект УК 1995г. была включена ст. 29, озаглавленная
«Ошибка в уголовно-правовом запрете»:
«Если лицо не осознавало и по обстоятельствам
дела не могло осознавать, что совершаемое
им общественно опасное деяние запрещено
законом под угрозой наказания, такое
деяние признается совершенным невиновно
и в силу этого лицо не подлежит уголовной
ответственности. Если лицо не осознавало,
что совершаемое им деяние как общественно
опасное запрещено законом под угрозой
наказания, но по обстоятельствам дела
должно было и могло это осознавать, такое
лицо подлежит уголовной ответственности
за совершение преступления по неосторожности
в случаях, предусмотренных соответствующими
статьями Особенной части настоящего
Кодекса».¹²

    Эта
статья не была включена в УК РФ 1996 г.
вполне обоснованно, так как в ней по существу
раскрывалось не понятие ошибки, а понятие
невиновного причинения вреда. Положения
этой статьи, сформулированные более точно
и удачно, вошли в ст.28 действующего УК
РФ как признаки невиновного причинения
вреда (случая). Наличие в Уголовном Кодексе
статьи, регламентирующей условия освобождения
от ответственности или смягчения ответственности
при наличии ошибки, безусловно, является
во всех случаях положительным моментом.
В уголовно-правовой литературе поэтому
высказывались предложения о дополнении
УК следующими статьями: ст.281 и 282 — «Если
лицо, совершая предусмотренное уголовным
законом деяние, добросовестно заблуждалось
в отношении его противоправности, оно
не подлежит уголовной ответственности.
Заблуждение признается добросовестным,
когда с учетом всех обстоятельств содеянного
лицо не могло знать о его противоправности».
Если лицо, совершая не предусмотренное
уголовным законом деяние, ошибочно считает
его противоправным, то оно не подлежит
уголовной ответственности. «Если лицо,
совершая предусмотренное уголовным законом
деяние, заблуждается в отношении конструктивных,
ограничительных или квалифицирующих
обстоятельств состава преступления,
то вопрос об уголовной ответственности
решается на основании и в пределах ошибочных
намерений. Если лицо, совершая предусмотренное
законом деяние, заблуждается в отношении
обстоятельств, отягчающих наказание,
то вопрос об их вменении решается с учетом
ошибочных намерений лица» (ст. 282 УК).¹³

    Глава
2. Юридическая ошибка 

    Юридическая
ошибка – это заблуждение лица относительно
юридической характеристики совершенного
им деяния и его правовых последствий.

    Такая
ошибка может быть связана с заблуждением
лица относительно противоправности деяния,
его правовой квалификации либо относительно
вида и размера наказания. По общему
правилу, юридическая ошибка не влияет
на форму вины и уголовную ответственность.
Однако если заблуждение лица относительно
противоправности совершенных им действий
в данных конкретных обстоятельствах
было извинительным, то такое заблуждение
может исключить вину и уголовную ответственность.
В частности, это может быть связано с
совершением таких деяний, противоправность
которых не является очевидной, например,
деяний в сфере экономической деятельности.

    В
отдельных случаях к лицу, совершившему
под влиянием такой ошибки умышленное
преступление, суд может применить правило
о назначении более мягкого наказания,
чем предусмотрено за данное преступление.

    В
тех случаях, когда, совершая деяние,
лицо полагает, что оно общественно 
опасно и противоправно, а на самом 
деле таковым не является, имеет место
мнимое преступление, существующее лишь
в воображении лица, совершившего соответствующее
деяние. Такое деяние не является общественно
опасным и не влечет уголовной ответственности.¹⁴

    Юридическая 
ошибка –  это неправильная оценка
виновным юридической сущности или юридических
последствий совершаемого деяния, т.е.
неправильное  представление  лица 
о  преступности  или неприступности
совершенного им деяния и его последствий,
юридической квалификации его действий
или бездействия, о виде и размере наказания,
которое может быть за них назначено. В
литературе такой вид ошибки иногда называют
«ошибкой в праве».

     
Принято различать следующие 
виды юридической ошибки:

    а)
ошибочная оценка лицом совершаемого
деяния как преступного, тогда как на самом
деле закон не относит его к преступлениям
(«мнимое преступление»).  В подобных
случаях деяние не причиняет и не может
причинить вред общественным отношениям,
охраняемым уголовным законом, оно не
обладает свойствами общественной опасности
и противоправности, поэтому не является
объективным основанием уголовной ответственности
и исключает ее субъективное основание.
Например, «похищение» автомобильных
покрышек, выброшенных из-за их износа,
не является преступным из-за отсутствия
объекта посягательства, поэтому в нем
нет и вины в ее уголовно-правовом значении.
Или же лицо считает, что управление транспортным
средством в нетрезвом состоянии является
уголовно наказуемым деянием. Однако уголовно-правовой
запрет такого деяния отсутствует, и оно
признается административным правонарушением.

    б)
ошибка в наличии уголовно-правового запрета
– неверная оценка лицом совершаемого
им деяния как непреступного, уголовно
не наказуемого, тогда как в действительности
оно в соответствии с законом признается
преступлением. Ошибка подобного рода
не исключает умышленной вины, поскольку
незнание закона не равнозначно отсутствию
осознания общественной опасности, и не
может служить оправданием лица, совершившего
деяние, запрещенное уголовным законом.¹⁵

    Так,
некий гражданин К. долгое время
занимался отловом бродячих собак. Приведя
собаку домой, он сдирал с нее шкуру, когда
животное было еще живым, изготавливая
из этих шкур шапки и рукавицы, которые
продавал на рынках. При привлечении к
ответственности по ст. 245 УК за жестокое
обращение с животными он заявил, что не
знал об уголовно-правовом запрете таких
действий и полагал, что совершает благое
дело, избавляя город от бездомных животных.¹⁶
К. был привлечен к ответственности и осужден
не за то, что он уничтожал бродячих животных,
а за то, что применял при этом садистские
методы и совершал это в присутствии своих
малолетних детей, которых заставлял помогать
ему. Таким образом, незнание закона не
освободило К. от уголовной ответственности.
Большинством ученых и практическими
работниками это правило признается незыблемым.
Во многих случаях так оно и есть. Но возможны
ситуации, когда лицо, нарушившее уголовно-правовой
запрет, не только не знало о нем, но и не
могло знать в тех условиях, в которых
оно находилось в момент нарушения этого
запрета. В таких случаях уголовная ответственность
должна исключаться вследствие отсутствия
вины.

    в)
неправильное  представление  лица 
о  юридических  последствиях 
совершения преступления,  о  его 
квалификации,  виде  и  размере 
наказания,  которое может  быть
назначено  за  совершение  этого 
деяния.  Названные  обстоятельства 
не  входят  в содержание умысла,
они не являются обязательным предметом
сознания, поэтому их ошибочная  оценка 
не  влияет  на  форму  вины 
и  не  исключает  уголовной ответственности.¹⁷

    Другой 
вид юридической ошибки может 
заключаться в неправильном представлении 
лица относительно квалификации содеянного:
например, В., выдавая себя за законного 
наследника, попытался получить вклад,
принадлежавший умершей, полагал, что 
таким образом он совершает хищение
путем мошенничества. Однако Пленум Верховного
Суда указал, что его действия являются
не хищением, а причинением имущественного
ущерба путем обмана, предусмотренного
ст. 165 УК РФ 1996 г. По этой статье и были
переквалифицированы действия В. В подобных
случаях виновный привлекается к ответственности
за то преступление, которое он фактически
совершил.

    Юридическая
ошибка может касаться также вида
и размера наказания за преступление,
которое совершил виновный. Так, лицо, 
изнасиловавшее  малолетнюю,  наказывается 
в соответствии  с санкцией  нормы,
включающей данный квалифицирующий признак,
даже если субъект ошибочно полагает,
что его деяние наказывается в пределах,
установленных санкцией той нормы, где
описано изнасилование без отягчающих
обстоятельств.¹⁸ Такая ошибка не
влияет на ответственность, так как вид
и размер наказания находятся за пределами
субъективной стороны.

    Глава
3. Фактическая ошибка 

    Фактическая
ошибка – это заблуждение лица относительно
фактических обстоятельств, характеризующих
объективные признаки состава преступления
или квалифицирующие признаки, степень
его общественной опасности. В зависимости
от предмета неверных восприятий и оценок,
нужно различать следующие виды фактической
ошибки: в объекте посягательства, в характере
действия или бездействия, в тяжести последствий,
в развитии причинной связи, в обстоятельствах,
отягчающих ответственность. Помимо 
названных  видов,  в  литературе 
предлагается  выделять  в  качестве
самостоятельных  видов  фактической 
ошибки  и  такие,  как  ошибка 
в  предмете преступления,  в  личности
потерпевшего,  способе и  средствах 
совершения преступления. Однако вряд
ли выделение  таких видов фактической
ошибки оправданно, поскольку они либо 
представляют  разновидности  ошибки 
в  объекте  или  объективной 
стороне преступления, либо вообще не
имеют значения для уголовной ответственности.²⁰

    Вопрос 
о влиянии фактической ошибки
на вину и уголовную ответственность 
решается следующим образом. Фактические
обстоятельства, характеризующие состав
или его квалифицированный вид и не известные
лицу в момент совершения им общественно
опасного деяния, не могут быть вменены
ему в умышленную вину. Это положение относится
и к деяниям, совершенным по неосторожности.
Если только само незнание не образует
неосторожность.

    В 
российском  уголовном  законодательстве 
нет  специальной нормы,  но  вопросы
влияния фактической ошибки  на 
квалификацию  преступления  разработаны
теорией уголовного права. Практическое 
значение  имеет лишь серьезная 
фактическая  ошибка (касающаяся юридически 
значимых  признаков  состава преступления), 
а не  несущественное заблуждение.

    Ошибка 
в  объекте —  это  заблуждение 
лица  в  социальной  и юридической 
сущности отношений,  которым  причиняется 
вред.  Возможны две разновидности подобной
ошибки.

    Во-первых,
так называемая подмена объекта
посягательства заключается в том, что
субъект преступления ошибочно полагает,
будто посягает на один объект, тогда как
в действительности ущерб причиняется
другому объекту, неоднородному с тем,
который охватывался умыслом виновного.
Например, лицо, пытающееся похитить из
аптечного склада наркотикосодержащие
препараты, на самом деле похищает лекарства,
в которых наркотические вещества не содержатся.
При такого рода ошибке преступление следует
квалифицировать в зависимости от направленности
умысла.²¹ Однако нельзя не считаться
с тем, что объект, охватываемый умыслом
виновного, фактически не потерпел ущерба.
Чтобы привести в соответствие эти два
обстоятельства (с одной стороны, направленность
умысла, а с другой — причинение вреда
другому объекту, а не тому, на который
субъективно было направлено деяние),
при квалификации подобных преступлений
применяется юридическая фикция: преступление,
которое по своему фактическому содержанию
было доведено до конца, оценивается как
покушение на намеченный виновным объект.
В приведенном примере лицо должно нести
ответственность за покушение на хищение
наркотических средств (ст. 30 и 229 УК). Правило
о квалификации преступлений, совершенных
с ошибкой в объекте рассмотренного вида,
применяется только при конкретизированном
умысле.²²

    Другим 
примером ошибки в объекте может 
быть такая ситуация: Л., полагая, что
О. является женой судьи, в производстве
которого находилось дело приятеля, применил
в отношении нее насилие, неопасное для
жизни и здоровья, требуя, чтобы судья
вынес оправдательный приговор его приятелю
(ст. 296 УК). Однако О. ни к судье, ни к его
семье отношения не имела. Л. полагал, что
он таким образом сможет воспрепятствовать
правосудию. Но его действия, подпадавшие
фактически под признаки ст. 115 УК, явились
преступлением против личности. Следовательно,
Л., полагавший, что причиняет ущерб одному
объекту, фактически причинил его другому
объекту. Эти объекты не равноценны, так
как умышленное причинение легкого вреда
здоровью (ст. 115 УК) отнесено законодателем
к числу преступлений небольшой тяжести,
а угроза или насильственные действия
в связи с осуществлением правосудия или
производством предварительного расследования
(ч. 3 ст. 296 УК) — к числу преступлений
средней тяжести.²³ В подобных случаях
действия должны квалифицироваться в
зависимости от направленности умысла,
но так как объект, на причинение ущерба
которому был направлен умысел, не пострадал,
содеянное должно квалифицироваться как
покушение (ч. 3 ст. 30 и ст. 296 УК) и по совокупности
как умышленное причинение легкого вреда
здоровью (ст. 115 УК).

Содержание

Введение……………………………………………………………………………………3

Глава
1. Понятие ошибки в уголовном праве, ее
виды и уголовно-правовое
значение……………………………………………………………………………………5

Глава
2. Юридическая ошибка………………………………………………………….13

Глава
3. Фактическая ошибка……………………………………………………………17

Заключение……………………………………………………………………………….27

Список
литературы……………………………………………………………………….29

Введение

В
условиях быстрого развития современных
общественных отношений все чаще
проявляется несогласованность между
действующим законодательством и
реальными условиями общественного
бытия. Объясняется это тем, что многие
привычные явления обретают новое
социальное значение. Сказанное относится
и к уголовному законодательству, развитие
которого наглядно показывает, что
эффективность применения уголовно-правовых
норм и институтов зависит от того,
насколько они соответствуют требованиям
современности. Актуальность проблемы
юридических ошибок в современном
отечественном уголовном праве состоит
в том, что в каждом совершенном преступлении
вина носит индивидуальный характер,
позволяя исследовать особенности
психического отношения лица к совершенному
общественно опасному деянию и вредным
последствиям. В этой связи важное
значение приобретает исследование
вопроса об уголовно-правовой ошибке,
когда лицо неверно оценивает юридические
или фактические обстоятельства
совершенного деяния, поскольку ошибка
субъекта при совершении преступления
влияет на содержание, форму, степень и
объем вины, определяет квалификацию
содеянного, пределы уголовной
ответственности и наказания, а также
применение многих институтов уголовного
права уголовного права в следственной
и судебной практике. Актуальность данной
темы заключается еще и в том, что
исследование
проблемы раскрытия содержания «ошибки»
позволит наиболее полно отграничивать
виновно совершенные преступления в
уголовном праве, не допуская объективного
вменения, что будет способствовать
дальнейшему укреплению законности в
сфере применения уголовного
законодательства.

Объектом
исследования данной курсовой работы
является ошибка, как особое обстоятельство
оценки поведения субъекта преступления.
Предметом же выступают юридические и
фактические ошибки, а также теоретические
и практические проблемы их законодательного
регулирования.

Целью
настоящего исследования является
определение понятия уголовно-правовой
ошибки как особого обстоятельства
оценки поведения субъекта преступления,
ее уголовно-правового значения, а также
построение четких правил квалификации
при наличии ошибки. Названные цели
обуславливают необходимость решения
таких важных задач, как:

-анализ
исторических особенностей законодательного
определения ошибки в российском праве;

-выявление
ее характерных признаков на основе
философского, психологического,
уголовно-правового исследования аспектов
поведения субъекта преступления;

-разграничение
видов ошибок (юридической и фактической),
их классификация и выявление влияния
на уголовную ответственность;

-анализ
спорных вопросов квалификации
преступлений, связанных с фактическими
ошибками, имеющими место в следственной
и судебной практике;

-изучение
опыта законодательного закрепления
норм об «ошибке» как в российском, так
и в зарубежном уголовном законодательстве.

В
ходе решения поставленных задач был
использован широкий спектр научных
методов, основанных на диалектическом
принципе познания, в рамках которого
применялись исторический,
сравнительно-правовой, социологический
и другие методы исследований. Теоретической
основой исследования наряду с
законодательными актами Российской
Федерации (Конституция Российской
Федерации от 12.12.1993, Уголовный кодекс
Российской Федерации от 13.06.1996 №63-ФЗ)
стали научные труды в области уголовного
права и психологии, учебная литературы
по изучению уголовного права (учебники
Батычко, Наумова, Красикова и др.), а так
же статьи ведущих юридических журналов
таких как «Уголовное право», «Российское
право в Интернете», «Вестник МГУ».
Используемые источники охватывают
промежуток времени в зависимости от
года их издания с 1999 по 2008 годы.

Глава
1. Понятие ошибки в уголовном праве, ее
виды и уголовно-правовое

Значение

Российское
уголовное право исходит из того, что
лицу, совершившему общественно опасное
деяние, могут быть вменены в вину только
такие обстоятельства, которые были ему
известны в момент совершения преступления.
Вопрос о неправильном представлении
лица относительно характера деяния и
обстоятельств его совершения должен
разрешаться по правилам ошибки.

В
уголовно-правовой литературе в различные
промежутки времени предлагались отличные
друг от друга определения ошибки. Одни
ученые определяли ее как заблуждение
лица относительно фактических и
юридических признаков содеянного,
другие – как неверное, неправильное
представление лица о фактических и
юридических признаках или свойствах
совершенного деяния и его последствий,
третьи – как неверную оценку лицом
своего поведения, четвертые – как
заблуждение лица относительно объективных
и субъективных признаков общественно
опасного деяния, которые характеризуют
это деяние как преступление. Наконец,
пятые определяют ошибку как заблуждение
лица относительно характера и степени
общественной опасности совершаемого
деяния и его уголовной противоправности.
Представляется, что при наличии
терминологического различия все эти
определения достаточно полно и правильно
раскрывают понятие ошибки, которая
заключается в неправильной оценке
лицом, совершающим преступление, своего
поведения и (или) его последствий либо
его уголовной противоправности.¹

Этимологический
анализ термина «ошибка», позволяет
вычленить ключевые исходные данные
термина «ошибка» — «неправильное
действие», «неправильные мысли». При
характеристике вины как психического
отношения виновного лица к деянию и
последствиям центральными категориями
являются сознание и воля. Уголовное
право интересует такая ошибка в сознании
виновного, которая при мобилизации воли
на совершение деяния приводит к неверному
результату. Процесс познания включает
как чувственный момент (работу органов
чувств), так и

рациональный
(мышление), поэтому справедливым является
замечание В.А. Якушина, который полагает,
что «определить ошибку как неверное,
неправильное представление лица
относительно обстоятельств содеянного
нельзя, ибо данное определение не
учитывает рационального уровня. Понимание
ее в качестве неправильной оценки этих
обстоятельств не охватывает чувственного
уровня», поэтому «определение понятия
ошибки должно включать ошибки обоих
уровней», и предлагает определить ошибку
как заблуждение. С гносеологической
точки зрения понятия «ошибка» и
«заблуждение» нетождественны. Заблуждение
– это «неадекватное представление,
понимание действительности, имеющее
для субъекта познания видимость истинного
знания. В отличие от заблуждения ошибку
следует понимать как неверное знание
о тех явлениях действительности, которые
известны объективно².
Причины же ошибки в основном субъективны,
что и отражается на уголовно-правовом
ее значении. Следует отметить, что ошибку
отличает осознанность, то есть способность
и возможность предвидения (правильного,
верного представления) лицом цепочки
развития событий (их последовательность),
а также их окончательной оценки (как
изменятся общественные отношения при
воздействии на них). При ошибке субъект
действует на основании неверного знания,
полученного на основе заблуждения
(неверного представления и оценки), и
поставленная им задача не выполняется.
Именно психологические факторы являются
основными при формировании ошибки, в
результате чего и определяется ее
уголовно-правовое значение.³

В
российском уголовном праве указания
по проблеме ошибки появились только в
Уложении о наказаниях уголовных и
исправительных 1845 года. В ст. 1456 которого
говорилось: «Кто имел намерение
нанести кому-либо смерть, вместо сего
лица, по ошибке или по иному случаю лишит
жизни другого, тот подвергается тому
же наказанию, какому он долженствовал
бы подвергнуться, если бы умертвил того,
на жизнь коего он имел умысел». Хотя
это положение и было помещено в разделе
об убийствах, однако эти основания,
согласно закону, должны были учитываться
и при рассмотрении других преступлений.
Среди причин, «по коим содеянное не
должно быть вменяемо в вину», наряду с
безумием, необходимостью обороны и
другими обстоятельствами, также была
указана «ошибка случайная или вследствие
обмана» (ч.4 ст.98 Уложения о наказаниях).
А ст.105 Уложения раскрывала данное
обстоятельство: «Кто учинит что-либо
противное закону единственно по
совершенному, от случайной ошибки или
вследствие обмана происшедшему, неведению
тех обстоятельств, от коих именно деяние
его обратилось в противозаконное, тому
содеянное им не вменяется в вину. Он
может, однако же, в некоторых случаях,
законом определяемых, быть присуждаем
к церковному покаянию».

Уголовное
уложение 1903 года (последний по времени
принятия законодательный акт Российской
империи в области материального
уголовного права) в главе «О преступных
деяниях и наказаниях вообще» содержало
ст.43 об ошибке, в которой говорилось:
«Неведение обстоятельства, коим
обусловливается преступность деяния
или которое усиливает ответственность,
устраняет вменение в вину самого деяния
или усиливающего ответственность
обстоятельства. При неосторожных деяниях
правило сие не применяется, если само
неведение было последствием небрежности
виновного».⁴

Уголовные
кодексы РСФСР 1922, 1926 и I960 годов, а также
Основы уголовного законодательства
СССР и союзных республик 1958 года положений
об ошибке не содержали. Действующее
уголовное законодательство Российской
Федерации тоже не содержит специальных
постановлений, определяющих понятие и
значение ошибки при установлении вины
и уголовной ответственности. Вопрос об
ошибке и ее влиянии на вину и уголовную
ответственность решается теорией
уголовного права и судебной практикой.⁵

Хочется
отметить, что нормы об ошибке, однако,
содержатся в уголовном законодательстве
многих зарубежных стран. В большинстве
зарубежных кодексов содержатся положения
об исключении уголовной ответственности
за умышленное преступление при наличии
фактической ошибки, если лицо не
осознавало фактические обстоятельства,
которые закон относит к обязательным
признакам этого состава преступления.
Принцип субъективного вменения
предполагает вменение виновному только
тех обстоятельств совершенного
преступления, которые им осознавались.
Причем ответственность исключается
именно за то преступление, наличие
фактических признаков которого не
осознавалось субъектом, однако
ненаказуемость за умышленное преступление
в этом случае не всегда предполагает
автоматическое освобождение от уголовной
ответственности. Зарубежным
законодательством рассматриваются
варианты привлечения виновного к
ответственности при допущенной ошибке
за неосторожное причинение вреда, если
содеянное содержит признаки неосторожного
преступления. В иных случаях уголовная
ответственность лица при фактической
ошибке исключается. Указанного алгоритма
условий уголовной ответственности в
случае совершения лицом преступления
в ситуации фактической ошибки
придерживается большинство зарубежных
государств. Наиболее кратко норма об
ошибке изложена в УК Франции: «Не
подлежит уголовной ответственности
лицо, которое может доказать, что оно в
результате заблуждения в праве, избежать
которого оно было не в состоянии, считало,
что может совершить это действие
законно».⁶

Рассматривая
нормы о юридической ошибке, заметим,
что для многих зарубежных стран остается
незыблемым доктринальное положение о
том, что незнание закона не освобождает
от ответственности. Однако ряд государств
пошли по пути серьезного исследования
данного института, предложив иное
решение вопроса об ответственности
лица в условиях ошибки в праве. Так,
согласно американскому уголовному
законодательству ответственность
исключается в случаях, если положения
уголовного закона не были известны
субъекту, либо нормативный акт не был
опубликован, либо ошибочна или
недействительна официальная формулировка
закона (Примерный Уголовный кодекс
США). В ряде зарубежных стран юридическая
ошибка является основанием смягчения
наказания (Япония, Швейцария и др.), а
если доказано незнание и добросовестность
ошибки, то лицо может быть вообще
освобождено от наказания (Австрия, Чили,
Югославия и др.). Сравнительный анализ
института ошибки в уголовном
законодательстве зарубежных стран
способствует решению проблемы разработки
нормативной конструкции положения об
ошибке в российском уголовном праве,
которая бы наиболее четко отражала
условия применения рассматриваемого
института.

Анализ
юридической литературы показывает, что
существует множество классификаций
ошибок. При этом в основу классификаций
ложатся различные признаки. Проблемой
классификации ошибок ученые активно
занимались как в дореволюционный, так
и в советский период развития уголовной
науки. В дореволюционном уголовном
праве России выделялись многие виды
ошибок. Так, в работах Н.С.Таганцева
выделяются ошибки извинительные и
неизвинительные, случайные, фактические
и юридические. П.П.Пусторослевым, помимо
фактической и юридической ошибки,
выделялась ошибка в лице или предмете.
Н-Д.Сергеевский выделял ошибку в плане
и ошибку в выполнении.⁷

Достаточно
большое внимание уделено классификации
ошибок и в послеоктябрьский период.
Так, В.Ф.Кириченко выделял заблуждения
относительно: а) общественной опасности
деяния; б) обстоятельств, являющихся
элементами состава преступления; в)
юридических факторов или юридическую
ошибку (ошибку в праве). П.С.Дагель
классифицировал ошибки по следующим
основаниям: а) по предмету — ошибка
юридическая и фактическая; б) по причинам
возникновения — ошибка извинительная
и неизвинительная; в) по своей значимости
— ошибка существенная и несущественная;
г) ошибка виновная и невиновная.⁸

В
современной теории уголовного права
также предлагаются различные классификации
ошибок: по
общественной опасности деяния;
обстоятельствам, являющимися элементами
состава преступления; юридическим
факторам (ошибки в праве); по предмету
(юридическая и фактическая); причинам
возникновения (извинительная и
неизвинительная); значимости (существенная
и несущественная); социально-психологической
природе (виновная и невиновная). Очевидно,
что изучение ошибок с точки зрения их
классификационных признаков представляет
значительный научный интерес, ведь
характер
ошибки может оказать влияние на
установление субъективной стороны
преступления. Однако
в настоящее время общепринятой
классификацией, имеющей не только
теоретическое, но и практическое
значение, признается классификация в
зависимости от заблуждения лица
относительно отдельных признаков
преступления. В соответствии с этим
различаются юридическая и фактическая
ошибки.⁹

Юридическая
ошибка (error juris) – это неправильное
представление лица о преступности или
непреступности совершенного им деяния,
его квалификации, о виде и размере
наказания, предусмотренного за данные
деяния. Эту разновидность ошибки иногда
называют ошибкой в противоправности
деяния.

Если
лицо ошибочно полагает, что оно совершает
преступление, в то время как в
действительности законодатель эти
действия к преступным не относит (мнимое
преступление), оно не может быть привлечено
к уголовной ответственности, поскольку
в этом случае отсутствует уголовная
противоправность (необходимый признак
любого преступления). И напротив,
неправильное представление лица о
непреступности деяний, в то время как
они являются таковыми, не исключает
возможности отвечать в уголовно-правовом
порядке. Неправильное представление о
квалификации содеянного (юридической
оценке), о виде и размере наказания,
которое может быть назначено за
совершенное преступление, также не
влияет на решение вопроса об ответственности
и виновности.

Фактическая
ошибка (error facti) – это неправильное
представление, заблуждение лица
относительно фактических обстоятельств
содеянного, его объективных признаков.
В уголовном праве выделяют фактические
ошибки, относящиеся к объекту, предмету,
причинной связи, средствам, квалифицирующим
обстоятельствам.¹⁰

Общее
правило, относящееся к уголовно-правовому
значению юридической ошибки в уголовном
праве, сводится к тому, что уголовная
ответственность лица, заблуждающегося
относительно юридических свойств и
юридических последствий совершаемого
деяния, наступает в соответствии с
оценкой этого деяния не субъектом, а
законодателем. Иначе говоря, такая
ошибка обычно не влияет ни на форму
вины, ни на квалификацию преступления,
ни на размер назначаемого наказания.
Фактическая ошибка, наоборот, учитывает
и форму вины и влияет на квалификацию
преступления.¹¹
Вопрос об ошибке тесно связан с принципом
субъективного вменения (ч. 2 ст.5 УК
РФ) поскольку в содержание вины входят
не только истинные, но и ошибочные
представления лица о характере
совершаемого им деяния и его социальном
значении.

Уголовное
законодательство Российской Федерации,
как упоминалось выше, не содержит статей,
определяющих понятие и значение ошибки.
Однако при
обсуждении проектов Уголовного Кодекса
РФ предложения о включении в него данной
статьи высказывались. Так, в проект УК
1995г. была включена ст. 29, озаглавленная
«Ошибка в уголовно-правовом запрете»:
«Если лицо не осознавало и по
обстоятельствам дела не могло осознавать,
что совершаемое им общественно опасное
деяние запрещено законом под угрозой
наказания, такое деяние признается
совершенным невиновно и в силу этого
лицо не подлежит уголовной ответственности.
Если лицо не осознавало, что совершаемое
им деяние как общественно опасное
запрещено законом под угрозой наказания,
но по обстоятельствам дела должно было
и могло это осознавать, такое лицо
подлежит уголовной ответственности за
совершение преступления по неосторожности
в случаях, предусмотренных соответствующими
статьями Особенной части настоящего
Кодекса».¹²

Эта
статья не была включена в УК РФ 1996 г.
вполне обоснованно, так как в ней по
существу раскрывалось не понятие ошибки,
а понятие невиновного причинения вреда.
Положения этой статьи, сформулированные
более точно и удачно, вошли в ст.28
действующего УК РФ как признаки
невиновного причинения вреда (случая).
Наличие в Уголовном Кодексе статьи,
регламентирующей условия освобождения
от ответственности или смягчения
ответственности при наличии ошибки,
безусловно, является во всех случаях
положительным моментом. В уголовно-правовой
литературе поэтому высказывались
предложения о дополнении УК следующими
статьями:
ст.281 и 282
— «Если лицо, совершая предусмотренное
уголовным законом деяние, добросовестно
заблуждалось в отношении его
противоправности, оно не подлежит
уголовной ответственности. Заблуждение
признается добросовестным, когда с
учетом всех обстоятельств содеянного
лицо не могло знать о его противоправности».
Если лицо, совершая не предусмотренное
уголовным законом деяние, ошибочно
считает его противоправным, то оно не
подлежит уголовной ответственности.
«Если лицо, совершая предусмотренное
уголовным законом деяние, заблуждается
в отношении конструктивных, ограничительных
или квалифицирующих обстоятельств
состава преступления, то вопрос об
уголовной ответственности решается на
основании и в пределах ошибочных
намерений. Если лицо, совершая
предусмотренное законом деяние,
заблуждается в отношении обстоятельств,
отягчающих наказание, то вопрос об их
вменении решается с учетом ошибочных
намерений лица»
(ст. 282 УК).¹³

Если
с формулировкой первой статьи
можно полностью согласиться, то вторая
статья требует дополнительных разъяснений
признаков, оснований и пределов ошибочных
намерений. Наличие ошибки может весьма
существенно повлиять на квалификацию
совершенного деяния, так как она
охватывается признаками субъективной
стороны преступления, определяя характер
и содержание интеллектуальных и волевых
процессов…

Глава
2. Юридическая ошибка

Юридическая
ошибка – это заблуждение лица относительно
юридической характеристики совершенного
им деяния и его правовых последствий.

Такая
ошибка может быть связана с заблуждением
лица относительно противоправности
деяния, его правовой квалификации либо
относительно вида и размера наказания.
По общему правилу, юридическая ошибка
не влияет на форму вины и уголовную
ответственность. Однако если заблуждение
лица относительно противоправности
совершенных им действий в данных
конкретных обстоятельствах было
извинительным, то такое заблуждение
может исключить вину и уголовную
ответственность. В частности, это может
быть связано с совершением таких деяний,
противоправность которых не является
очевидной, например, деяний в сфере
экономической деятельности.

В
отдельных случаях к лицу, совершившему
под влиянием такой ошибки умышленное
преступление, суд может применить
правило о назначении более мягкого
наказания, чем предусмотрено за данное
преступление.

В
тех случаях, когда, совершая деяние,
лицо полагает, что оно общественно
опасно и противоправно, а на самом деле
таковым не является, имеет место мнимое
преступление, существующее лишь в
воображении лица, совершившего
соответствующее деяние. Такое деяние
не является общественно опасным и не
влечет уголовной ответственности.¹⁴

Юридическая
ошибка – это неправильная оценка
виновным юридической сущности или
юридических последствий совершаемого
деяния, т.е. неправильное представление
лица о преступности или неприступности
совершенного им деяния и его последствий,
юридической квалификации его действий
или бездействия, о виде и размере
наказания, которое может быть за них
назначено. В
литературе такой вид ошибки иногда
называют «ошибкой в праве».

Принято
различать следующие виды юридической
ошибки:

а)
ошибочная оценка лицом совершаемого
деяния как преступного, тогда как на
самом деле закон не относит его к
преступлениям («мнимое преступление»).
В подобных случаях деяние не причиняет
и не может причинить вред общественным
отношениям, охраняемым уголовным
законом, оно не обладает свойствами
общественной опасности и противоправности,
поэтому не является объективным
основанием уголовной ответственности
и исключает ее субъективное основание.
Например, «похищение» автомобильных
покрышек, выброшенных из-за их износа,
не является преступным из-за отсутствия
объекта посягательства, поэтому в нем
нет и вины в ее уголовно-правовом
значении. Или же лицо
считает, что управление транспортным
средством в нетрезвом состоянии является
уголовно наказуемым деянием. Однако
уголовно-правовой запрет такого деяния
отсутствует, и оно признается
административным правонарушением.

б)
ошибка в наличии уголовно-правового
запрета – неверная оценка лицом
совершаемого им деяния как непреступного,
уголовно не наказуемого, тогда как в
действительности оно в соответствии с
законом признается преступлением.
Ошибка подобного рода не исключает
умышленной вины, поскольку незнание
закона не равнозначно отсутствию
осознания общественной опасности, и не
может служить оправданием лица,
совершившего деяние, запрещенное
уголовным законом.¹⁵

Так,
некий гражданин К. долгое время занимался
отловом бродячих собак. Приведя собаку
домой, он сдирал с нее шкуру, когда
животное было еще живым, изготавливая
из этих шкур шапки и рукавицы, которые
продавал на рынках. При привлечении к
ответственности по
ст. 245
УК за жестокое обращение с животными
он заявил, что не знал об уголовно-правовом
запрете таких действий и полагал, что
совершает благое дело, избавляя город
от бездомных животных.¹⁶
К. был привлечен к ответственности и
осужден не за то, что он уничтожал
бродячих животных, а за то, что применял
при этом садистские методы и совершал
это в присутствии своих малолетних
детей, которых заставлял помогать ему.
Таким образом, незнание закона не
освободило К. от уголовной ответственности.
Большинством ученых и практическими
работниками это правило признается
незыблемым. Во многих случаях так оно
и есть. Но возможны ситуации, когда лицо,
нарушившее уголовно-правовой запрет,
не только не знало о нем, но и не могло
знать в тех условиях, в которых оно
находилось в момент нарушения этого
запрета. В таких случаях уголовная
ответственность должна исключаться
вследствие отсутствия вины.

в)
неправильное представление лица о
юридических последствиях совершения
преступления, о его квалификации,
виде и размере наказания, которое
может быть назначено за совершение
этого деяния. Названные обстоятельства
не входят в содержание умысла, они не
являются обязательным предметом
сознания, поэтому их ошибочная оценка
не влияет на форму вины и не исключает
уголовной ответственности.¹⁷

Другой
вид юридической ошибки может заключаться
в неправильном представлении лица
относительно квалификации содеянного:
например, В., выдавая себя за законного
наследника, попытался получить вклад,
принадлежавший умершей, полагал, что
таким образом он совершает хищение
путем мошенничества. Однако Пленум
Верховного Суда указал, что его действия
являются не хищением, а причинением
имущественного ущерба путем обмана,
предусмотренного ст.
165
УК РФ 1996 г. По этой статье
и были переквалифицированы действия
В. В подобных случаях виновный привлекается
к ответственности за то преступление,
которое он фактически совершил.

Юридическая
ошибка может касаться также вида и
размера наказания за преступление,
которое совершил виновный. Так, лицо,
изнасиловавшее малолетнюю, наказывается
в соответствии с санкцией нормы,
включающей данный квалифицирующий
признак, даже если субъект ошибочно
полагает, что его деяние наказывается
в пределах, установленных санкцией той
нормы, где описано изнасилование без
отягчающих обстоятельств.¹⁸
Такая
ошибка не влияет на ответственность,
так как вид и размер наказания находятся
за пределами субъективной стороны.

Таким
образом, юридическая ошибка лица,
совершившего преступление, не влияет
ни на квалификацию, ни на размер и вид
определяемого судом наказания, так как
ответственность наступает вне зависимости
от мнения виновного, в
соответствии с оценкой этого деяния
не самим субъектом, а законодателем.
Иначе говоря, такая ошибка обычно не
влияет ни на форму вины, ни на квалификацию
преступления, ни на размер назначаемого
наказания. ¹⁹

Глава
3. Фактическая ошибка

Фактическая
ошибка – это заблуждение лица относительно
фактических обстоятельств, характеризующих
объективные признаки состава преступления
или квалифицирующие признаки, степень
его общественной опасности. В зависимости
от предмета неверных восприятий и
оценок, нужно различать следующие виды
фактической ошибки: в объекте
посягательства, в характере действия
или бездействия, в тяжести последствий,
в развитии причинной связи, в
обстоятельствах, отягчающих ответственность.
Помимо названных видов, в литературе
предлагается выделять в качестве
самостоятельных видов фактической
ошибки и такие, как ошибка в предмете
преступления, в личности потерпевшего,
способе и средствах совершения
преступления. Однако вряд ли выделение
таких видов фактической ошибки
оправданно, поскольку они либо
представляют разновидности ошибки в
объекте или объективной стороне
преступления, либо вообще не имеют
значения для уголовной ответственности.²⁰

Вопрос
о влиянии фактической ошибки на вину и
уголовную ответственность решается
следующим образом. Фактические
обстоятельства, характеризующие состав
или его квалифицированный вид и не
известные лицу в момент совершения им
общественно опасного деяния, не могут
быть вменены ему в умышленную вину. Это
положение относится и к деяниям,
совершенным по неосторожности. Если
только само незнание не образует
неосторожность.

В
российском уголовном законодательстве
нет специальной нормы, но вопросы
влияния фактической ошибки на
квалификацию преступления разработаны
теорией уголовного права. Практическое
значение имеет лишь серьезная
фактическая ошибка (касающаяся юридически
значимых признаков состава преступления),
а не несущественное заблуждение.

Ошибка
в объекте — это заблуждение лица в
социальной и юридической сущности
отношений, которым причиняется вред.
Возможны две разновидности подобной
ошибки.

Во-первых,
так называемая подмена объекта
посягательства
заключается в том, что субъект преступления
ошибочно полагает, будто посягает на
один объект, тогда как в действительности
ущерб причиняется другому объекту,
неоднородному с тем, который охватывался
умыслом виновного. Например, лицо,
пытающееся похитить из аптечного склада
наркотикосодержащие препараты, на самом
деле похищает лекарства, в которых
наркотические вещества не содержатся.
При такого рода ошибке преступление
следует квалифицировать в зависимости
от направленности умысла.²¹
Однако нельзя не считаться с тем, что
объект, охватываемый умыслом виновного,
фактически не потерпел ущерба. Чтобы
привести в соответствие эти два
обстоятельства (с одной стороны,
направленность умысла, а с другой —
причинение вреда другому объекту, а не
тому, на который субъективно было
направлено деяние), при квалификации
подобных преступлений применяется
юридическая фикция: преступление,
которое по своему фактическому содержанию
было доведено до конца, оценивается как
покушение на намеченный виновным объект.
В приведенном примере лицо должно нести
ответственность за покушение на хищение
наркотических средств (ст. 30 и 229 УК).
Правило о квалификации преступлений,
совершенных с ошибкой в объекте
рассмотренного вида, применяется только
при конкретизированном умысле.²²

Другим
примером ошибки в объекте может быть
такая ситуация: Л.,
полагая, что О. является женой судьи, в
производстве которого находилось дело
приятеля, применил в отношении нее
насилие, неопасное для жизни и здоровья,
требуя, чтобы судья вынес оправдательный
приговор его приятелю (ст.
296
УК). Однако О. ни к судье, ни к его семье
отношения не имела. Л. полагал, что он
таким образом сможет воспрепятствовать
правосудию. Но его действия, подпадавшие
фактически под признаки ст.
115
УК, явились преступлением против
личности. Следовательно, Л., полагавший,
что причиняет ущерб одному объекту,
фактически причинил его другому объекту.
Эти объекты не равноценны, так как
умышленное причинение легкого вреда
здоровью (ст.
115
УК) отнесено законодателем к числу
преступлений небольшой тяжести, а угроза
или насильственные действия в связи с
осуществлением правосудия или
производством предварительного
расследования (ч.
3
ст. 296
УК) — к числу преступлений средней
тяжести.²³
В подобных случаях действия должны
квалифицироваться в зависимости от
направленности умысла, но так как объект,
на причинение ущерба которому был
направлен умысел, не пострадал, содеянное
должно квалифицироваться как покушение
(ч.
3 ст. 30
и ст.
296
УК) и по совокупности как умышленное
причинение легкого вреда здоровью (ст.
115
УК).

Второй
разновидностью ошибки в объекте является
незнание обстоятельств, наличие которых
изменяет социальную и юридическую
оценку объекта. Такая разновидность
ошибки влияет на квалификацию
преступления двояко: если субъект не
знает о наличии этого обстоятельства,
хотя оно существует, то преступление
квалифицируется как совершенное без
отягчающего обстоятельства. Если же
ошибочно полагает, что, совершая
преступление, причиняет крупный ущерб,
а фактически это не имеет места, то
деяние должно квалифицироваться как
покушение на преступление с этим
квалифицирующим обстоятельством. Так,
беременность потерпевшей при убийстве
или несовершеннолетие потерпевшей при
изнасиловании повышают общественную
опасность названных преступлений и
служат квалифицирующими признаками.
Данная разновидность ошибки влияет на
квалификацию преступлений двояким
образом. Если виновный не знает о наличии
таких обстоятельств, существующих в
действительности, то преступление
квалифицируется как совершенное без
отягчающих обстоятельств. Если же он
исходит из ошибочного предположения о
наличии соответствующего отягчающего
обстоятельства, то деяние должно
квалифицироваться как покушение на
преступление с этим отягчающим
обстоятельством.²⁴

Ошибка
в предмете – ущерб причиняется именно
предполагаемому объекту, хотя
непосредственному воздействию
подвергается не намеченный преступником,
а другой предмет. Например,
желая похитить с выставки картину,
представляющую значительную художественную
ценность, лицо по ошибке похищает другую,
такой ценности не представляющую. В
этих случаях также

учитывается
направленность умысла. Фактически
субъект совершает кражу, ответственность
за которую предусмотрена
ст. 158
УК, но полагает, что совершает более
значительную, учитывая ценность предмета,
что предусмотрено ст.
164
УК (хищение предметов, представляющих
особую ценность). В этом случае фактически

совершенная
кража будет квалифицироваться как
покушение на хищение предмета, имеющего
особую ценность (ч.
3 ст. 30, ст. 164
УК), и по совокупности за хищение чужого
имущества (ст.
158
УК).²⁵

Но
неверное представление о предмете
посягательства иногда влечет ошибку
и в объекте преступления. Допустим,
виновный похищает, хранит, а затем
продает искусственные камни, принимая
их за природные драгоценные камни.
Ошибка в характере совершаемого
действия или бездействия может быть
двоякого рода. Во-первых, лицо неправильно
оценивает свои действия как общественно
опасные, тогда когда они не обладают
этим свойством. Такая ошибка не влияет
на форму вины, а деяние остается
умышленным, но ответственность наступает
не за оконченное преступление, а за
покушение на него, поскольку преступное
намерение не было реализовано
(например, приобретение испорченного
пистолета, ошибочно принимаемого за
исправный, составляет покушение на
незаконное приобретение оружия).
Во-вторых, лицо ошибочно считает свои
действия правомерными, не сознавая
их общественной опасности.²⁶
Такая ошибка устраняет умысел, а
если деяние признается преступным
только при умышленном его совершении,
то исключается и уголовная
ответственность. Если же деяние
признается преступным и при неосторожной
форме вины, то незнание его общественно
опасного характера не исключает
ответственности за неосторожное
преступление при условии, что лицо
должно было и могло сознавать
общественную опасность своего действия
или бездействия. Если объективная
сторона преступления характеризуется
в законе с помощью таких признаков,
как способ, место, обстановка или
время совершения, то ошибка относительно
этих признаков означает разновидность
ошибки в характере совершаемого
деяния. При этом квалификация
преступления определяется содержанием
и направленностью умысла виновного.
Так, если лицо считает похищение чужого
имущества тайным, не зная о том, что за
его действиями наблюдают посторонние
лица, оно подлежит ответственности не
за грабеж, а за кражу.²⁷

Ошибка
в личности потерпевшего
означает,
что виновный, наметив определенную
жертву, ошибочно принимает за нее другое
лицо, на которое и совершает посягательство.
Как и при ошибке в предмете посягательства,
здесь заблуждение виновного не касается
обстоятельств, являющихся признаком
состава преступления. В обоих случаях
страдает именно намеченный объект,
поэтому ошибка не оказывает никакого
влияния ни на квалификацию преступления,
ни на уголовную ответственность, если,
разумеется, с заменой личности потерпевшего
не подменяется объект преступления
(например, по ошибке совершается убийство
частного лица вместо убийства
государственного или общественного
деятеля с целью прекращения его
государственной или политической
деятельности — ст. 277 УК).²⁸

Ошибка
относительно общественно опасных
последствий – ошибка
относительно признаков, характеризующих
объективную сторону, может заключаться
в ошибке относительно количественной
или качественной характеристики
общественно опасных последствий.

Ошибка
относительно тяжести общественно
опасных последствий означает заблуждение
в их количественной характеристике.
При этом фактически причиненные
последствия могут оказаться либо
более, либо менее тяжкими по сравнению
с предполагаемыми. Если ошибка в
количественной характеристике
последствий не выходит за рамки,
установленные законодателем, то она
не влияет ни на форму вины, ни на
квалификацию преступления. Не оказывает
влияния на уголовную ответственность
и ошибка относительно количественной
характеристики последствий в тех
случаях, когда ответственность не
дифференцируется в зависимости от
тяжести причиненного вреда. В тех
случаях, когда уголовная ответственность
зависит от тяжести последствий, лицо,
допускающее ошибку относительно этого
признака, должно нести ответственность
в соответствии с направленностью
умысла. Так, наступление более

тяжкого
последствия, чем субъект имел в виду
(например, смерти, не охватываемой
намерением лица, стремящегося причинить
лишь телесные повреждения), исключает
ответственность за его умышленное
причинение. Если же причинение более
тяжкого последствия охватывалось
неосторожной виной, то наряду с
ответственностью за умышленное
причинение (или попытку причинения)
намеченного последствия (тяжкого вреда
здоровью) наступает ответственность
и за неосторожное причинение более
тяжкого последствия (смерти).²⁹

Заблуждение
лица относительно количественной
характеристики последствий на квалификацию
содеянного не влияет, если эта ошибка
не выходит за установленные законодателем
пределы. Так, в
примечании 2 к ст. 158 УК
установлен крупный размер хищения —
стоимость имущества, в 500 раз превышающая
минимальный
размер оплаты труда, установленный
законодательством РФ на момент совершения
преступления. Любой размер вреда,
превышающий эту сумму, рассматривается
как крупный и на квалификацию не влияет.
Однако если умысел виновного был
направлен на хищение в крупном размере,
а он фактически оказался меньшим,
содеянное должно квалифицироваться
как покушение на хищение в крупном
размере, так как осуществить таковое
виновному не удалось по обстоятельствам,
не зависящим от воли виновного.³⁰

Ошибка
относительно характера общественно
опасных последствий (качественная
характеристика), может состоять в
предвидении таких последствий, которые
фактически не наступили, либо в
непредвидении таких последствий,

которые
в действительности наступили. Такая
ошибка исключает ответственность за
умышленное причинение фактически
наступивших последствий, но может влечь
ответственность за их причинение по
неосторожности, если таковая предусмотрена
законом. Деяние, повлекшее не те
последствия, которые охватывались
умыслом субъекта, квалифицируется
как покушение на причинение последствий,
предвиденных виновным. Так,
сталкивая свою жертву с балкона пятого
этажа, субъект полагал, что таким образом
лишит ее жизни. Однако «удачное
приземление» потерпевшего в сугроб
повлекло за собой лишь причинение
незначительного вреда здоровью.

В
зависимости от направленности умысла
должен решаться вопрос и в случаях,
когда фактическая ошибка связана с
неправильным представлением о причинной
связи. Если вследствие преступных
действий наступает тот преступный
результат, который охватывался
намерением виновного, то ошибка в
причинной связи не влияет на форму вины
и уголовную ответственность. Например,
Н. и М., находящиеся в нетрезвом состоянии,
возвращались домой с вечеринки. По пути
они поссорились и подрались. Н. нанес
М. множество ударов шилом по голове.
Полагая, что М. мертв, Н. с целью скрыть
совершенное преступление бросил
потерпевшего в лужу. Согласно заключению
судебно-медицинской экспертизы, смерть
М. наступила от афлексии (попадание воды
в дыхательные пути). Н. правильно был
осужден за умышленное убийство.³¹

Иногда
ошибка в причинной связи исключает
умысел, но обосновывает ответственность
за неосторожное причинение последствий,
если субъект должен был и мог предвидеть
истинное развитие причинной связи. Так,
неопытный водитель автомобиля резко
тормозит на повороте дороги, покрытой
щебенкой, в результате заноса машина
переворачивается, пассажиры получают
телесные повреждения. В данном случае
виновный, не обладая достаточным
опытом, не предвидел, в каком направлении
будет развиваться вызванная им
причинно-следственная цепочка, хотя
должен был и мог это предвидеть. В
случаях, когда последствие, охватываемое
умыслом, фактически наступает, но
является результатом не тех действий,
которыми виновный намеревался их
причинить, а других его действий, ошибка
в развитии причинной связи влечет
изменение квалификации деяния.³²

В
судебной практике нередко возникает
вопрос об
ошибках
в обстоятельствах, отягчающих и смягчающих
наказание, заключается в неверном
представлении виновного об отсутствии
таких обстоятельств, когда они имеются,
либо об их наличии, когда фактически
они отсутствуют. В этих случаях
ответственность определяется содержанием
и направленностью умысла. Если виновный
считает свое деяние совершенным без
отягчающих или смягчающих обстоятельств,
то ответственность должна наступать
за основной состав данного преступления.
Отягчающие обстоятельства, о наличии
которых лицо, совершившее преступление,
не знало, не могут быть вменены ему в
вину. ³³

Так,
лицо не может нести ответственность за
изнасилование несовершеннолетней, если
он считал ее достигшей возраста 18 лет,
а соучастник, не знавший о том, что
взяткополучатель является главой органа
местного самоуправления, не может
отвечать за пособничество в получении
взятки, предусмотренном ч. 3 ст. 290 УК. И
наоборот, если виновный был убежден в
наличии отягчающего обстоятельства,
которое на самом деле отсутствовало,
деяние должно квалифицироваться как
покушение на преступление, совершенное
при отягчающих обстоятельствах.³⁴

Фактическая
ошибка может касаться признаков,
характеризующих объективную сторону
преступления. Это, прежде всего, ошибка
в характере совершаемого действия или
бездействия. Такого рода ошибки могут
быть двух видов. Лицо не считает свои
действия (бездействие) опасными и
влекущими уголовную ответственность,
хотя Уголовным
кодексом
они признаются преступлением. Например,
лицо расплачивается за покупку фальшивой
купюрой, не подозревая об этом. В данном
случае лицо объективно совершает
преступление, предусмотренное ст.
186
УК (изготовление или сбыт поддельных
денег и ценных бумаг). Но ответственность
по ст.
186
УК наступает лишь при наличии умышленной
вины. Отсутствие умысла исключает и
уголовную ответственность. Если же лицо
заблуждается относительно опасности
своих действий (бездействия), то
ответственность за такое поведение
предусмотрена лишь при наличии вины
(умысла или неосторожности). Лицо считает
свои действия (бездействие) общественно
опасными, но на самом деле они таковыми
не являются. В этих случаях ответственность
наступает за покушение на преступление,
так как виновный

реализует
свой умысел на совершение конкретного
преступления. Так, желая отравить своего
конкурента в бизнесе, субъект подсыпает
ему в бокал порошок, который он считал
ядом. Однако порошок был безвреден. В
таком случае действия будут квалифицироваться
по ч.
3 ст. 30
и ст.
105
УК РФ.³⁵

Помимо
рассмотренных в теории уголовного права
выделяются и другие виды ошибок. Это
ошибки в квалифицирующих признаках
преступления (заключается в ошибочном
представлении виновного об отсутствии
квалифицирующих признаков совершаемого
деяния, когда они имеются, либо, наоборот,
об их наличии, когда они фактически
отсутствуют) и ошибки в средствах
совершения преступления (ошибка этого
вида выражается в использовании иного,
чем было намечено, средства совершения
преступления). Эти ошибки могут состоять:

1)
в использовании средства, вызвавшего
более тяжкие последствия, чем полагал
виновный – ответственность должна
наступать за неосторожное причинение
фактически наступившего вреда;

2)
в использовании средства, которое
оказалось непригодным в данных конкретных
обстоятельствах – ответственность
должна наступать за покушение на то
преступление, которое намеревался
совершить виновный;

3)
использование абсолютно непригодного
средства – ответственность исключается,
так как деяние объективно не представляет
общественной опасности.

Представляется,
что ошибка в средствах совершения
преступления влияет на квалификацию
содеянного, если касается таких средств
совершения преступления, которые
отнесены законодателем к числу
обязательных элементов состава
преступления.

С
фактической ошибкой внешне сходно
отклонение действия, когда по причинам,
не зависящим от воли виновного, вред
причиняется не тому, на кого направлено
посягательство, а другому лицу. Например,
А. с целью убийства стреляет из ружья в
Б., но попадает в В. и убивает его. Выстрел
в Б. образует состав покушения на убийство
независимо от того, попала ли пуля в В.
или в дерево. Однако А. совершает еще
одно преступление — причинение смерти
В. по неосторожности. Поэтому случай
отклонения действия всегда образует
совокупность двух преступлений —
покушения на совершение намеченного
преступления и причинения по неосторожности
вреда другому лицу (разумеется, при
наличии неосторожной вины по отношению
к этому последствию).³⁶

Все
виды рассмотренных ошибок (юридической
и фактической) так или иначе характеризуют
сознание лица, поэтому вопрос об ошибке
возникает только в случаях совершения
умышленных преступлений.³⁷

Заключение

Проанализировав
все вышеизложенное, следует заметить,
что проблема ошибок (в широком смысле)
выходит за рамки их изучения только
уголовным правом. Исследованию ошибок
поведения человека уделяют внимание
различные науки: психология, социология,
философия и т.д. Никто не застрахован
от ошибки в своем поведении, но лишь
часть человеческих ошибок попадает в
сферу их изучения уголовным правом.

Итак,
подведя итоги, становится неоспоримым,
что вопрос об ошибке в уголовном праве
непосредственно связан с проблемой
вины и ее влиянием на ответственность.
Юридическая ошибка не влияет на форму
вины и уголовную ответственность, но в
некоторых случаях может играть роль
смягчающего обстоятельства. Влияние
фактической ошибки на уголовную
ответственность можно охарактеризовать
таким образом: отягчающие обстоятельства,
о наличии которых не знало лицо,
совершившее преступление, не могут быть
вменены ему в вину, уголовная ответственность
должна определяться с учетом направленности
умысла виновного. Совершая преступление,
виновный не всегда может точно представить
себе развитие события преступления,
причинную связь между деянием и
последствием, а также другие обстоятельства
преступления. Не всегда он знает о
наказуемости преступления, квалификации
и сроках наказания.

Принцип
ответственности за вину (субъективное
вменение) требует оценки не только
истинных, но и ошибочных представлений
лица о характере совершаемого деяния
и его социальном значении. В связи с
этим, рассматривая понятие вины,
необходимо дать и понятие ошибки,
определить ее влияние на уголовную
ответственность.

В
Уголовном Кодексе Российской Федерации
1996г. специальных норм, посвященных
уголовно-правовым ошибкам, не содержится.
Это обстоятельство порождает существенную
проблему, когда множество различных,
подчас диаметрально противоположных,
мнений среди специалистов относительно
уголовно-правовой характеристики деяния
лица, совершенного в условиях ошибки,
влекут его неверную юридическую оценку,
что не может не сказаться на уголовной
ответственности в целом. Разнообразие
редакций норм об ошибке в мировой
практике, тем не менее, позволяет выделить
главные моменты, которые могут стать
аксиоматическими при выработке условий,
в которых действует рассматриваемый
правовой институт.

Как
показали опросы практических сотрудников
правоохранительных органов, около 78%
от общего числа опрошенных считают
необходимым включение в действующий
УК нормы о юридической и фактической
ошибке, т.к. в практической деятельности
возникают серьезные трудности при
правовой оценке деяния лица в условиях
ошибки.

Анализ
юридической литературы показывает, что
существует множество классификаций
ошибок, которые отражают в той или иной
мере рассматриваемое явление, открывают
какие-то стороны его и уже в силу этого
имеют практическое значение, а отсюда
заслуживают и внимания науки уголовного
права. Разумеется, что практическая
значимость приведенных классификаций
неоднозначна. Одни из них раскрывают
существенные связи явления (ошибки) и,
тем самым, раскрывают его природу,
социальное и уголовно-правовое значение,
место во всеобщей взаимосвязи и т.д.
Другие классификации помогают раскрыть
лишь отдельные стороны, грани, срезы
этих явлений и как таковые носят
вспомогательный, дополнительный
характер. Практическая значимость и
социальная ценность той или иной
классификации зависит от весомости,
важности, значимости того признака,
который положен в основу этой классификации.
Приведенная классификация ошибок
позволяет разрешить не только практические,
но и теоретические вопросы уголовного
права. Например, позволяет показать
взаимосвязь и соподчиненность таких
понятий как «преступление» и «состав
преступления», определить, что является
основанием уголовной ответственности
и т.п.

Список
литературы

1. Конституция
   Российской Федерации от 12.12.1993 (с учетом
   поправок от 30.12.2008)// «Собрание
   законодательства РФ». – 26.01.2009. – №4. –
   Ст. 445.

2. Уголовный
   кодекс Российской Федерации от 13.06.1996
   №63-ФЗ (с изм. и доп. от 13.02.2009 г). – М.:
   Эксмо, 2009. – 256 с.

3. Батычко
   В.Т. Уголовное право. Общая и Особенная
   части: Курс лекций. – Таганрог: ТРТУ,
   2007. – 325 с.

4. Наумов
   А.В. Уголовное право. В 3 томах. Том 1.
   Общая часть: Курс лекций. – М.: Зерцало,
   2007. – 736 с.

5. Курс
   Уголовного права. В 5 томах. Том 1. Общая
   часть: Учение о преступлении/ Под ред.
   Кузнецовой Н.Ф., Тяжковой И.М. – М.:
   Зерцало, 2006. – 624 с.

6. Красиков
   Ю.А. Уголовное право России. В 2 томах.
   Том 1. Общая часть: Учебник для ВУЗов. –
   М.: Норма, 2005. – 592 с.

7. Уголовное
   право России. Практический курс:
   учеб.-практ. Пособие: учебник для
   Р.А.[студентов
   вузов, обучающихся по специальности
   «Юриспруденция»/ под общей ред. А.И.
   Бастрыкина;]Адельханян,
   Д.И. Аминов, Ю.Н. Ансимов и др. под науч.
   Ред. А.В. Наумова. – 3-е изд., перераб. и
   доп. – М.: Волтерс Клувер, 2007. – 808 с.

8. Уголовное
   право. Общая и Особенная части: Учебник
   для средних профессиональных учебных
   заведений/ Под ред. М.П. Журавлева, С.И.
   Никулина. – М.: Норма, 2007. – 576 с.

9. Уголовное
   право Российской Федерации. Общая
   часть: Учебник/ Под ред. Иногамовой-Хегай
   Л.В., Рарога А.И. – М.: Контракт, Инфа –
   М, 2007. – 559 с.

10. Уголовное
    право. Общая часть: Учебник/ Под ред.
    Казаченко И.А., Незамова З.А. – М.: Юрист,
    2007. – 334 с.

1. Уголовное
   право. Общая и Особенная части: Учебник/
   Под ред. Кадникова Н.Г. – М.: Городец,
   2006. – 911 с.

2. Уголовное
   право России. Общая часть: Учебник/ Отв.
   ред. Кругликов Л.Л. – 2-е изд., перераб.
   и доп. – М.: Волтерс Клувер, 2006. – 592 с.

3. Уголовное
   право России. Общая и Особенная части:
   Курс лекций/ Под ред. Рарога А.И. –
   М.:Проспект, 2005. – 480 с.

4. Захаров
   А. Глава 22 Уголовного Кодекса Российской
   Федерации: вопросы законности и
   юридической ошибки// Уголовное право.
   – 2004. – №4. – С. 23-26.

5. Якушин
   В.А., Назаров В.В. Ошибка в уголовном
   праве и ее влияние на пределы субъективного
   вменения// Вестник МГУ. – 1999. – №5. – С.
   15-25.

6. Ткачев
   И.О. Ошибка в количестве потерпевших и
   ее значение при квалификации убийств//
   Российское право в Интернете. – 2005. –
   №3. – С. 33-36.

1
Уголовное
право. Общая и Особенная части: Учебник/
Под ред. Кадникова Н.Г. – М.: Городец,
2006. – С. 153.

2
Якушин
В.А., Назаров В.В. Ошибка в уголовном
праве и ее влияние на пределы субъективного
вменения// Вестник МГУ. – 1999. – №5. – С.
19.

4
Якушин
В.А., Назаров В.В. Ошибка в уголовном
праве и ее влияние на пределы субъективного
вменения// Вестник МГУ. – 1999. – №5. – С.
21.

7
Красиков
Ю.А. Уголовное право России. В 2 томах.
Том 1. Общая часть: Учебник для ВУЗов. –
М.: Норма, 2005. – С. 264.

9
Курс
Уголовного права Том 1. Общая часть:
Учение о преступлении/ Под ред. Кузнецовой
Н.Ф., Тяжковой И.М. – М.: Зерцало, 2006. –
С. 218.

10
Уголовное
право России. Общая часть: Учебник/ Отв.
ред. Кругликов Л.Л. – 2-е изд., перераб.
и доп. – М.: Волтерс Клувер, 2006. – С. 111.

11
Батычко
В.Т. Уголовное право. Общая и Особенная
части: Курс лекций. – Таганрог: ТРТУ,
2007. – С. 32.

15
Уголовное
право Российской Федерации. Общая
часть: Учебник/ Под ред. Иногамовой-Хегай
Л.В., Рарога А.И. – М.: Контракт, Инфа –
М, 2007. – С. 125.

17
Батычко
В.Т. Уголовное право. Общая и Особенная
части: Курс лекций. – Таганрог: ТРТУ,
2007. – С. 33.

18
Курс
Уголовного права Том 1. Общая часть:
Учение о преступлении/ Под ред. Кузнецовой
Н.Ф., Тяжковой И.М. – М.: Зерцало, 2006. –
С. 219.

20
Уголовное
право России. Практический курс:
учеб.-практ. Пособие: учебник для
Р.А.[студентов
вузов, обучающихся по специальности
«Юриспруденция»/ под общей ред. А.И.
Бастрыкина;]
Адельханян, Д.И. Аминов, Ю.Н. Ансимов и
др. под науч. Ред. А.В. Наумова. – 3-е изд.,
перераб. и доп. – М.: Волтерс Клувер,
2007. – С. 405.

21
Курс
Уголовного права Том 1. Общая часть:
Учение о преступлении/ Под ред. Кузнецовой
Н.Ф., Тяжковой И.М. – М.: Зерцало, 2006. –
С. 219.

23
Уголовное
право. Общая и Особенная части: Учебник
для средних профессиональных учебных
заведений/ Под ред. М.П. Журавлева, С.И.
Никулина. – М.: Норма, 2007. – С. 121.

25
Уголовное
право России. Практический курс:
учеб.-практ. Пособие: учебник для
Р.А.[студентов
вузов, обучающихся по специальности
«Юриспруденция»/ под общей ред. А.И.
Бастрыкина;]Адельханян,
Д.И. Аминов, Ю.Н. Ансимов и др. под науч.
Ред. А.В. Наумова. – 3-е изд., перераб. и
доп. – М.: Волтерс Клувер, 2007. – С. 406.

27
Наумов
А.В. Уголовное право. Общая часть: Курс
лекций. – М.: Зерцало, 2006. – С. 261.

29
Уголовное
право. Общая и Особенная части: Учебник
для средних профессиональных учебных
заведений/ Под ред. М.П. Журавлева, С.И.
Никулина. – М.: Норма, 2007. – С. 120.

32
Уголовное
право. Общая и Особенная части: Учебник/
Под ред. Кадникова Н.Г. – М.: Городец,
2006. – С. 157.

33
Захаров
А. Глава 22 Уголовного Кодекса Российской
Федерации: вопросы законности и
юридической ошибки// Уголовное право.
– 2004. – №4. – С. 24.

36
Уголовное
право России. Общая и Особенная части:
Курс лекций/ Под ред. Рарога А.И. –
М.:Проспект, 2005. – С. 186.

Понятие, виды и значение ошибки в уголовном праве

НЕГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«БАЙКАЛЬСКИЙ ЭКОНОМИКО-ПРАВОВОЙ ИНСТИТУТ»

ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

Выполнила:

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ОШИБКИ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ

1.1 Становление и развитие научных взглядов на проблему ошибки в науке уголовного права

1.2 Понятие ошибок в российском уголовном праве и их классификация

ГЛАВА II. ЮРИДИЧЕСКАЯ ОШИБКА: ВИДЫ И ВЛИЯНИЕ НА УГОЛОВНУЮ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

.1 Юридическая ошибка относительно преступности деяния

.2 Юридическая ошибка относительно квалификации деяния и возможного наказания

ГЛАВА III. ФАКТИЧЕСКАЯ ОШИБКА: ВИДЫ, УГОЛОВНО-ПРАВОВОЕ ЗНАЧЕНИЕ, ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ

.1 Фактическая ошибка в объекте преступления

.2 Фактическая ошибка в признаках объективной стороны состава преступления

.3 Фактическая ошибка в квалифицирующих признаках состава преступления

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ ИНФОРМАЦИИ

ошибка преступность наказание деяние

ВВЕДЕНИЕ

Уголовное право как совокупность юридических норм, устанавливающих преступность и наказуемость деяний, является нормативной базой для борьбы с преступлениями. Несомненно, что успешное решение этой проблемы зависит от правильного применения уголовно-правовых норм на основании серьезного исследования и оценки всех признаков совершенного лицом преступного деяния.

В соответствии с ч. 1 ст. 49 Конституции Российской Федерации [1, С.17] «каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда». Часть 1 ст. 5 Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 г. [2] (далее по тексту — УК РФ) устанавливает уголовную ответственность лица только за те деяния и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. Это означает, что уголовная ответственность за невиновное (случайное) причинение вреда не допускается.

В каждом совершенном преступлении вина носит индивидуальный характер, позволяя исследовать особенности психического отношения лица к совершенному общественно опасному деянию и вредным последствиям. В этой связи важное значение приобретает исследование вопроса об уголовно-правовой ошибке, когда лицо неверно оценивает юридические или фактические обстоятельства совершенного деяния. Ошибка лица при совершении им преступления влияет на содержание, форму, степень и объем вины. В силу этого она определяет границы субъективного вменения при рассмотрении каждого уголовною дела, она определяет квалификацию содеянного, применение многих институтов уголовного права, пределы уголовной ответственности и наказания.

В УК РФ специальных норм, посвященных уголовно-правовым ошибкам, не содержится. Отсутствие четкого и непротиворечивого определения понятия ошибки и специальных норм об ошибках вызывает в правоприменительной деятельности серьезные трудности при квалификации деяния лица в условиях совершения ошибки. Множество различных, подчас диаметрально противоположных, мнений среди специалистов относительно уголовно-правовой характеристики деяния лица, совершенного в условиях ошибки, влекут его неверную юридическую оценку, что не может не сказаться на уголовной ответственности в целом.

Вышесказанное подтверждает актуальность темы, необходимость ее специального изучения и разработки на этой основе теоретических положений и практических рекомендаций для правоохранительных органов. Раскрытие содержания ошибки, ее причин и истоков должно также способствовать дальнейшему укреплению законности и правопорядка, усилению охраны интересов личности.

Целью настоящего исследования является комплексное исследование института ошибки субъекта в современном уголовном праве и разработка предложений по совершенствованию законодательства, направленных на нормативное закрепление правил квалификации деяния, совершенного в условиях ошибки.

Содержание указанной цели предопределяет следующие задачи исследования:

) проследить историю становления и развития научных взглядов на проблему ошибки в уголовном праве;

) раскрыть понятие ошибки в российском уголовном праве;

) провести сравнительный анализ доктринальных взглядов по проблеме классификации ошибок в уголовном праве;

) выявить характерные признаки юридической ошибки, построить видовую классификацию и показать ее влияние на уголовную ответственность;

5) сформулировать понятие фактической ошибки и построить видовую классификацию;

) проанализировать спорные вопросы квалификации деяний, совершенных в условиях фактической ошибки лица;

7) разработать предложения, направленные на нормативное закрепление правил квалификации деяния, совершенного в условиях ошибки.

Теоретическую основу выпускной квалификационной работы составили труды отечественных ученых в области уголовного права. В частности, были изучены работы З. Г. Алиева, Т. И. Безруковой, С. В. Бородина, Ф. Г. Гилязева, П. С. Дагеля, В. Ф. Кириченко, А. Б. Лисюткина, Л. И. Коптяковой, Н. И. Коржанского, В. В. Назарова, А. B. Наумова, А. А. Пионтковского, А. И. Рарога, М. П. Редина, Н. C. Таганцева, А. А. Тер-Акопова, М. Б. Фаткуллиной, В. А. Якушина, П. С. Яни и других.

Объектом исследования является ошибка, как особое обстоятельство оценки поведения субъекта преступления.

Предметом исследования выступает отечественное уголовное законодательство, в различные периоды времени регламентирующее рассматриваемую сферу отношений, а также судебная практика и научные публикации по теме выпускной квалификационной работы.

Нормативную основу исследования составили Конституция РФ и действующее уголовное законодательство РФ. Кроме того, в работе использовалось уголовное законодательство дореволюционной России, а также советское уголовное законодательство.

Эмпирическую базу исследования составили опубликованная практика высших судебных инстанций СССР и РФ (РСФСР) и неопубликованная региональная судебная практика.

Методологическую основу исследования составили диалектический метод познания явлений и сущности объективной действительности, общенаучные методы − дедукция и индукция, анализ и синтез; широко использовались исторический, сравнительно-правовой и логико-юридический методы исследования. Совокупность этих методов позволила осуществить всесторонний, комплексный анализ предмета исследования, сделать теоретические обобщения, сформулировать выводы.

Научная новизна исследования заключается в том, что в работе проведено комплексное исследование ошибок в уголовном праве и вопросов квалификации преступлений, совершенных в условиях различных ошибок; выявлен положительный исторический опыт развития законодательства и теоретических исследований по поводу рассматриваемой в настоящей работе темы; предложены подходы к решению проблем законодательной регламентации уголовно-правовой ошибки.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что работа позволяет углубить и расширить имеющиеся знания об ошибках в уголовном праве, обозначить направления возможного совершенствования законодательства и правоприменительной практики.

Сформулированные на основе исследования выводы и предложения, позволяют определить правовую природу ошибок, а также разработать правила оценки поведения лица в условиях совершения ошибки. Содержащиеся в работе понятие ошибки и правила квалификации могут иметь значение для дальнейших уголовно-правовых исследований по обозначенной проблематике и использоваться в правоприменительной деятельности.

ГЛАВА I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ОШИБКИ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ

1.1 Становление и развитие научных взглядов на проблему ошибки в науке уголовного права

В уголовно-правовой литературе издавна большое внимание уделяется проблеме ошибки в уголовном праве, которая возникает в сознании лица, совершающего общественно опасное деяние, относительно юридических или фактических обстоятельств содеянного. Неправильное представление преступника о наличии обстоятельств, характеризующих состав преступления, оказывает существенное влияние на установление его вины, ее форм, что в свою очередь предопределяет установление пределов уголовной ответственности, а также влияет во многом на назначение наказания. В некоторых случаях ошибка может послужить основанием для признания деяния лица непреступным, хотя на первый взгляд, оно и содержит все необходимые признаки состава преступления.

Ошибка как категория стала объектом изучения со времен древнегреческого философа Аристотеля, который был одним из первых, кто обратился к ним. Аристотель впервые систематизировал ошибки (чаще называя их «логическими пороками софистических рассуждений») посвятив этому вопросу трактат «О софистических опровержениях» [24, С.535]. Основанием логических пороков или ошибок Аристотель считал неправильное применение словесных выражений либо нарушение правил логических операций. Главное заключается в том, что уже в то время ученый проследил связь порока или ошибки с психической деятельностью индивида, происходящей в его сознании.

Как правовая категория ошибка впервые стала объектом исследования в древнем Риме. Римское право устанавливало, что «под ошибкой понимается расхождение между волей и ее выражением или между манифестированной волей и подлежащим интересом, вызванное неосведомленностью субъекта об обстоятельствах дела» [5, С. 314]. Из приведенного определения можно вычленить основу понятия ошибки, которую составляет незнание об обстоятельствах дела на основе заблуждения.

Римляне не разработали общую теорию ошибки и рассматривали каждый случай в отдельности. Однако именно древнеримские юристы впервые подняли вопрос о влиянии ошибки на ответственность лица, ее допустившего, заметив специфичность некоторых случаев. Те деяния, в которых присутствовала ошибка субъекта, признавались безнаказанными, однако при этом пропагандировался принцип: незнание закона не освобождает от уголовной ответственности. По словам М. Б. Фаткуллиной, это было вызвано тем, что «государство и общество в тот период старались блюсти интересы личности в области соблюдения её прав и свобод, насколько это было возможно. Обязанности и права граждан были регламентированы. Поэтому законодательство предусматривало положение, определяющее, каким образом ошибка в праве может повлиять на ответственность человека, совершившего противоправный поступок, и возможные последствия» [51, С. 12].

Положения древнеримской науки были восприняты теорией уголовного права многих стран средневековой Европы, хотя и не носили характер аксиомы: в случае возникновения затруднений при разрешении уголовно-правовых вопросов по этой проблеме могли обратиться к римскому праву. Вместе с тем более глубокие исследования тогда не проводились, поскольку в период абсолютизма, всевластия церкви приоритет в иерархии ценностей отдавался интересам монарха, феодалов, духовенства, но не человека и гражданина.

Только в начале-середине XIX века, во времена бурного развития буржуазных отношений, у ученых-правоведов вновь проявился интерес к изучению проблемы ошибки в уголовном праве. Ими была поставлена цель выработки и законодательного закрепления общих положений о порядке привлечения к уголовной ответственности лица, ошибавшегося в том или ином признаке преступления. Идеи и теоретические разработки юристов по данной проблематике впоследствии нашли отражение в уголовных кодексах многих стран. Так, В 1903 году в Норвегии был принят уголовный кодекс, ст. 57 которого закрепила право суда освобождать лицо, совершившее преступление, от наказания или значительно его уменьшать в случае ошибки в праве [41, С. 215]. Право суда уменьшать наказание было закреплено и в уголовном кодексе Японии [27, С. 494].

В Российской империи относительно проблемы ошибки в уголовном праве наблюдалась та же тенденция, что и в Европе. Долгое время этим вопросом никто особо не интересовался, каких-либо конкретных положений об ошибке в законодательстве также не содержалось. Вместе с тем, уже при Петре I в основных законах находит закрепление правило, гласившее, что «никто не может отговариваться неведением закона, если только закон был обнародован установленным порядком» [21, С. 494]. Позднее Екатериной II также был издан наказ, в котором говорилось, что «уложение, все законы в себе содержащее, должно быть книгою весьма употребительною, и которую бы за малую цену достать можно было, наподобие букваря. Преступления не столь часты будут, чем большее число людей уложение читать и разуметь станут. И для этого предписать надлежит, чтобы во всех школах учили детей грамоте попеременно из церковных книг, и из тех книг, кои законодательство содержат» [21, С. 494].

Современные правоведы отмечают, что в теории уголовного права и в практике применения уголовного закона на протяжении XVII-XVIII веков вопрос об ошибке возникал не так часто и, криминалисты того времени не выделяли, не обособляли случаи ошибки. Так, например, в преступлениях, при наличии ошибки в объекте и при отклонении действия, вместо покушения и совокупности преступлений в вину вменялось оконченное умышленное правонарушение [37, С. 29].

Представители российской юридической мысли начали проявлять особо выраженный интерес к проблеме ошибки в уголовном праве только к середине XIX века, когда насущным стал вопрос об отмене крепостного права. При этом научная мысль того времени, осознав важность проблемы ошибки для установления вины лица, совершившего преступление, склонилась к тому, что требуется не просто теоретическая разработка проблематики, но и законодательное закрепление положений об ошибке в уголовном законе. Это привело к тому, что в 1845 году в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных появилась ст. 99, посвященная данному вопросу. В ней говорилось: «Кто учинит что-либо противоправное закону единственно по совершенному, от случайной ошибки или вследствие обмана происшедшему, неведению тех обстоятельств, от коих именно деяние его обратилось в противозаконное, тому содеянное им не вменяется в вину. Включение в Уложение ст. 99 повлекло изменения в ст. 92. Кроме перечисленных в ней обстоятельств, исключающих преступность деяния, в п. 4 данной статьи включили также еще одно — случайную ошибку или обман» [68, С. 18].

В дальнейшем в Уложение вносились поправки и дополнения. Так, 9 марта 1864 года был принят закон о негодном покушении, вошедший в ст. 115 Уложения издания 1866 года. В нем говорилось, что покушение признавалось оконченным и в том случае, когда предположенное зло не воспоследовало только по безвредности употребляемых средств. Ненаказуемым являлось покушение, если негодные средства были выбраны виновным по его крайнему невежеству или суеверию (наговоры, нашептывания, заклинания и т. п.). Лицо в данном случае подвергалось наказанию за преступный умысел в соответствии со ст. 111 Уложения [21, С. 725]. В 1884 году была принята ст.1456 Уложения, закрепляющая положения о частном виде ошибки — ошибке в личности: «Кто, имея намерение нанести кому-либо смерть, вместо сего лица, по ошибке или иному случаю лишит жизни другого, тот подвергается тому же самому наказанию, какому, на основании предшедших 1449-1455, он должен бы подвергнуться, если бы умертвил того, на жизнь которого он имел умысел. На точном основании 1456 статьи Уложения; виновный в том, что, задумав убить своего отца, по ошибке лишил жизни другое лицо, подвергается наказанию определенному за отцеубийство» [18, С. 325]. Анализируя данную статью, следует констатировать, что она посвящена ошибке в личности (в Уложении же ее рассматривали как ошибку в объекте). Ответственность за убийство не того лица, которое предполагалось убить, наступает на общих основаниях — за убийство человека, предусмотренными ст. ст. 1449-1455. Исключение составляет ситуация, при которой имелся умысел на убийство отца, а в результате пострадал другой человек. В этом случае ответственность наступает в зависимости от направленности умысла, а именно за отцеубийство. Подобное исключение применялось вследствие того, что уголовное законодательство того времени содержало указание о большей виновности убийцы родителя, жизнь которого охранялась более строго, чем жизнь другого гражданина. В отношении иных случаев ч. 2 ст. 1456 Уложения применяться не могла, а действовала ч. 1.

Были внесены изменения и в Уголовное Уложение издания 1903 года. Ст. 43 гласила, что неведение обстоятельства, коим обуславливается преступность деяния или которое усиливает ответственность, устраняет вменение в вину самого деяния или усиливающего ответственность обстоятельства; при неосторожности деяния правило сие не применяется, если самое деяние было последствием небрежности виновного. О негодном покушении говорилось в ст. 47: «Не почитается преступным деяние, направленное на предмет несуществующий или очевидно негодный для учинения того рода преступного деяния, которое замышлено» [20, С. 316]. Основным достижением данного издания Уголовного Уложения является то, что негодное покушение уже рассматривается как частный вид ошибки, а не как частный случай покушения.

Анализ приведенных статей Уложения, позволяет сделать следующие выводы. Доктрина уголовного права конца XIX-начала XX века стояла на позиции невменения в вину деяния, которое произошло в результате случайной ошибки или обмана. Ошибка обязательно должна быть выражена в неведении тех обстоятельств, в силу наличия которых деяние субъекта стало противозаконным. Следует также из этих положений признание влияния ошибки на установление уголовной ответственности. Уже тогда начинают вырабатывать правило ее определения: уголовная ответственность зависит от направленности умысла, хотя в тот момент, это правило применялось только в отношении случая об убийстве иного человека при желании умертвить отца.

В целом следует признать, что основные доктринальные положения по проблеме ошибки в отечественном уголовном праве разрабатывались в научных трудах теоретиков уголовного права именно дореволюционного периода. Это А. Ф. Кони, Н. С. Таганцев, А. Ф. Кистяковский, Н. Д. Сергиевский, П. П. Пусторослев, И. З. Геллер, В. Спасович, Э. Я. Немировский. Их труды относятся ко второй половине ХIХ века — началу ХХ века. По справедливому замечанию М. Б. Фаткуллиной, работы указанных авторов индивидуальны и ценны каждая по-своему, но среди выдвигаемых ими точек зрения все же можно найти и общие взгляды [51, С. 16].

В частности ни у кого из указанных авторов не вызывала сомнений правота принципа: незнание закона не освобождает от ответственности. Все они без исключения также сходились на том, что ссылка на незнание закона не может служить основанием для непривлечения лица к уголовной ответственности за совершаемое преступление. Все юристы соглашались с данным мнением, так как иначе его игнорирование могло привести к несоблюдению всех законов, принимаемых органами государства, а значит любой преступник, совершивший противозаконное деяние смог бы избежать заслуженного наказания, сославшись на незнание закона, и в дальнейшем общество ждал произвол и анархия, так как человеку было бы дозволено совершать неприемлемые для коллектива людей деяния.

Также все ученые ХIХ века, занимавшиеся проблемой ошибки в уголовном праве, на ряду с другими видами, выделяли юридическую и фактическую ошибки. Ими обращалось внимание на три подвида юридической ошибки:

) ошибочное представление о преступности деяния, хотя оно на самом деле таковым не является;

) ошибочное представление о непреступности деяния, когда деяние это отнесено законом к преступлениям;

) ошибка относительно размера и вида наказания.

) ошибка в объекте;

) отклонение действия;

) ошибка в характере деяния;

) ошибка в последствиях;

) ошибка в причинной связи.

Тот или иной ученый данный перечень расширял или сокращал.

Кроме разделения ошибки на юридическую и фактическую, дореволюционная доктрина уголовного права России содержала и иные классификации ошибок:

) извинительные и неизвинительные;

) отвратимые и неотвратимые;

) которые можно избежать и неизбежные.

Данные виды ошибок были положены в основу привлечения субъекта, совершившего общественно опасное деяние, к уголовной ответственности и назначения наказания или же освобождения от неблагоприятных последствий за деяние, совершенное при наличии ошибки.

Идеи теоретиков уголовного права дореволюционного периода получили дальнейшее развитие в трудах советских и российских правоведов, однако их разработки носили уже сугубо теоретический характер и не нашли отражения в уголовных законах. Уголовные кодексы РСФСР 1922, 1926 и 1960 годов, а также Основы уголовного законодательства СССР и союзных республик 1958 года в отличие от дореволюционного законодательства положений об ошибке не содержали, что обусловливалось сложившейся исторической обстановкой.

В действующем УК РФ также отсутствует норма, определяющая ошибку, хотя при обсуждении проектов УК РФ предложения о включении в УК РФ статьи, определяющей ошибку, высказывались. Так, в проект УК 1995 г. была включена ст. 29, озаглавленная «Ошибка в уголовно-правовом запрете» [32, С. 14]. Однако положения данной статьи были сформулированы не вполне удачно, поэтому она не была включена в УК РФ. На сегодняшний день вопрос об ошибке и ее влиянии на вину и уголовную ответственность решается исключительно теорией уголовного права и судебной практикой.

1.2 Понятие ошибок в российском уголовном праве и их классификация

Как указывалось в параграфе первом настоящей главы, в УК РФ отсутствует легальное определение ошибки. Единого научного определения ошибки субъекта преступления в теории, к сожалению, также не выработано.

В уголовно-правовой литературе имеются различные определения ошибки.

В.Ф. Кириченко в своей монографии, посвященной значению ошибки в уголовном праве, под ошибкой понимает неправильное представление лица относительно общественной опасности совершаемого им деяния и о тех обстоятельствах, которые являются для него существенными, будучи элементами соответствующего состава преступления [43, С. 13].

П. С. Дагель, В. Я. Таций, Б. С. Утевский и другие авторы под ошибкой подразумевают неправильное представление лица о фактических или юридических признаках или свойствах совершаемого деяния и его последствий [39, С. 210].

Ошибка определяется и как «неверная оценка лицом, совершившим преступление, своего поведения, его последствий или фактических обстоятельств содеянного» [15, С. 449].

По справедливому замечанию В. А. Якушина, определять ошибку как неправильное представление лица относительно фактических и юридических обстоятельств деяния и его последствий нельзя, поскольку здесь акцент сделан на то, что ошибка возможна лишь на чувственном уровне процесса познания. Данное определение не учитывает, что ошибка возможна и на рациональном уровне. По мнению автора недопустимо рассматривать ошибку и как неверную оценку обстоятельств дела или всего поведения в целом, поскольку это определение, напротив, не охватывает те ошибки, которые возможны на чувственном уровне. Под понятие ошибки должны подпадать ошибки как чувственного, так и рационального уровня [54, С. 251].

Л. И. Коптякова понимает ошибку как заблуждение лица относительно фактических и юридических признаков содеянного [64, С.105], а Т. В. Кондрашова полагает, что это «заблуждение лица относительно характера и степени общественной опасности совершенного им деяния и его противоправности» [47, С. 63].

По мнению Ф. Г. Гилязева ошибка — это заблуждение относительно как объективных, так и субъективных признаков общественно опасного деяния, которые характеризуют его как преступление. При этом под субъективными признаками автор понимает как признаки личностного свойства, например, потерпевшего (его возраст, особенность профессиональной деятельности и т. д.) или соучастника (признан ли соучастник особо опасным рецидивистом, является ли он малолетним и т.д.), так и признаки субъективной стороны иных соучастников, в отношении которых лицо ошибается. Например, ошибка в содержании мотива и цели соучастника [38, С. 20].

Другие под ошибкой понимают заблуждение лица или относительно юридической характеристики деяния, или относительно фактических обстоятельств, определяющих характер и степень общественной опасности совершенного деяния [29, С. 247].

У В. А. Якушина понятие ошибки раскрыто более подробно: «ошибка это возможное на различных уровнях сознательной деятельности заблуждение лица относительно общественной опасности и противоправности деяния, фактических обстоятельств, а также наступления общественно опасных последствий, влияющее на содержание и форму вины и уголовную ответственность» [52, С. 79].

В целом анализ уголовно-правовой литературы показал, что при определении понятия ошибки в уголовном праве, наиболее последовательны те ученые, которые раскрывают ее через заблуждение. Однако, как видим, даже среди тех ученых, которые понимают под ошибкой в уголовном праве своеобразный вид заблуждения, нет единства мнений о том, относительно каких обстоятельств существует это заблуждение.

А. В. Наумов во всех случаях раскрывает ошибку через оборот: «неправильное представление» [16, С.235].

М. Б. Фаткуллина в своем исследовании под ошибкой понимает неверное знание, полученное под влиянием заблуждения лица о фактических или юридических обстоятельствах совершаемого им деяния [51, С. 15].

Из приведенных определений можно увидеть, что ошибка характеризуется как «неправильное представление», либо «неверная оценка», либо «заблуждение лица» относительно юридических или фактических обстоятельств совершаемого им общественно опасного деяния (или относительно общественной опасности и противоправности совершенного деяния). Это свидетельствует о том, что при определении ошибки юристы используют разные понятийные категории.

Более того, анализ юридической литературы показывает, что некоторые ученые при определении того или иного вида ошибки отходят от своего же общего понятия ошибки. Так, например, А. И. Рарог юридическую ошибку определяет как неправильную оценку юридической сущности или юридических последствий совершаемого деяния. В то же время фактическая ошибка — это неверное представление лица о фактических обстоятельствах. В других источниках под ошибкой автор понимает «…заблуждение лишь относительно фактических обстоятельств, определяющих характер и степень общественной опасности совершенного деяния, либо относительно юридической характеристики деяния» [28, С. 194]. Подобное отождествление понятий при определении ошибки допускается в одном из учебных пособий по Общей части Уголовного права России. Так, определив ошибку в целом как неверное представление, юридическая ошибка раскрывается как неверная оценка [23, С. 55].

По мнению З. Г. Алиева все указанные выше формулировки понятия ошибки не могут претендовать на полное соответствие правилам определения понятий, так как не содержат каких-либо признаков, которые свидетельствовали бы о наличии именно уголовно-правовой ошибки [30, С. 35]. Он вполне обоснованно, на наш взгляд, рассматривает вопрос о понятии ошибки субъекта с позиций философии и психологии в сочетании с уголовным правом и выделяет следующие признаки уголовно-правовой ошибки:

) ошибка в уголовном праве — есть, прежде всего, психическое отношение лица к своему деянию и его общественно опасным последствиям;

) наличие порока в интеллектуальном и (или) волевом моменте.

При ошибке порок в интеллектуальном моменте состоит в том, что лицо в силу заблуждения либо неспособно правильно осознавать свое поведение и предвидеть его последствия, либо хотя и способно осознавать свое поведение, но неспособно предвидеть последствия, либо такое лицо предвидит иные последствия, которые объективно не могут наступить. В волевом моменте порок при ошибке состоит в неправильном направлении умственных и физических усилий на достижение поставленных целей (неправильный выбор и неправильное осуществление определенного варианта поведения);

3) заблуждение, которое является следствием порока в интеллектуальном и (или) волевом моментах и которое выступает как неправильная мыслительная деятельность, связанная с совершением преступления. В уголовном праве заблуждение проявляется в неправильной интерпретации либо неправильной оценке субъектом преступления положений уголовного закона, а также объективных свойств, относящихся к элементам состава преступления, либо обстоятельств, исключающих преступность деяния.

По мнению З. Г. Алиева все указанные признаки характеризуют уголовно-правовую ошибку и должны рассматриваться в совокупности. Отсутствие хотя бы одного из этих признаков, свидетельствует об отсутствии ошибки в целом.

Установление признаков ошибки дало возможность З. Г. Алиеву сформулировать общее определение понятия ошибки субъекта преступления: ошибка в уголовном праве есть психическое отношение лица к своему поведению и его последствиям, имеющее в интеллектуальном и (или) волевом моменте порок, обусловленный заблуждением относительно положений уголовного закона, касающихся преступности деяния, а также объективных свойств, относящихся к элементам состава преступления, либо обстоятельств, исключающих преступность деяния [30, С. 39].

Полагаем, что такое определение понятия уголовно-правовой ошибки вполне соответствует сущности ошибки.

Уголовно-правовые ошибки как любые явления социальной действительности можно разделить на определенные классы. В зависимости от того, какой признак положен в основу разделения, получают те или иные классы этих явлений. Сам процесс разделения по классам и система полученных классов называются классификацией. Классификация представляет собой устойчивую группировку «исследуемых явлений по атрибутному признаку» [13, С. 56].

Любая классификация есть определенное обобщение. Как таковая она, с одной стороны, показывает близость, единство чего-то, с другой — подчеркивает отличие этого единого от иных явлений или свойств этих явлений. «Классификация, — отмечает К. Е. Игошев, — основана на сходстве предметов и явлений в пределах каждой группы, определяющемся наличием некоторых общих свойств. При этом сходство противопоставляется несходству, тождество — различию» [13, С. 56]. Как определенное обобщение классификация в известной мере может углублять наши представления о явлении, раскрывать его новые грани и стороны. В то же время классификация есть вычленение, выделение чего-то из всеобщей связи и взаимодействия. Чтобы познать явление в целом, нужно рассмотреть его частности, пока они нам не известны, невозможно дать и общую картину явления. С учетом этого необходимо рассматривать классификацию ошибок в уголовном праве.

Анализ юридической литературы показывает, что существует множество классификаций ошибок в уголовном праве.

А. Б. Лисюткин предлагает классифицировать ошибки по источнику их возникновения, как обусловленными внешними, объективными или внутренними, субъективными факторами [48, С. 78]. В. А. Якушев и В. В. Назаров с учетом источника заблуждения при рассмотрении социально-психологической природы ошибки выделяют ошибку на уровне рационального отражения объективной реальности и ошибку на уровне чувственного отражения действительности [53, С. 8].

Н. С. Таганцевым по этому основанию выделялась ошибка в силу неведения и в силу неправильного представления [21, С. 232].

П.С. Дагель, в своих научных работах, выделил следующие возможные классификации ошибок в уголовном праве:

) по причинам и условиям возникновения — извинительные и неизвинительные ошибки;

) по характеру — ошибочное представление о наличии признаков, которые фактически отсутствуют, и ошибочное представление об отсутствии признаков, которые фактически имеются в наличии;

) по значимости — существенные и несущественные;

) по предмету заблуждения — юридические и фактические;

) по влиянию на привлечение лица к уголовной ответственности — виновные и невиновные [63, С. 16].

В. Ф. Кириченко выделил следующие виды ошибок:

) относительно общественной опасности деяния;

) относительно обстоятельств, являющихся элементами состава преступления;

) юридическую ошибку или ошибку в праве [43, С. 15].

В отличие от В. Ф. Кириченко многие ученые считают, что нужно выделять не три, а два вида ошибок. При этом одни считают, что таковыми являются фактическая и юридическая ошибка [64, С. 55], другие полагают, что ими выступают ошибки в объекте и в обстоятельствах, относящихся к объективной стороне [40, С. 164], по мнению третьих это ошибка относительно объективных или субъективных признаков общественно опасного деяния, которые характеризуют его как преступление [38, С.25].

Рассмотренные классификации ошибок, несомненно, отражают в той или иной мере рассматриваемое явление и имеют, следовательно, практическую значимость. При этом практическая значимость той или иной классификации ошибок определяется значимостью того признака, который положен в основу этой классификации. Одни из них носят вспомогательный, дополнительный характер, другие направлены на то, чтобы посредством классификации раскрыть сущность явления, определить его место в кругу других явлений.

Так, например, деление ошибок по источнику их возникновения имеет ценность только для теории уголовного права. Существенной помощи в определении виновности лица и установлении для него уголовно-правовых последствий она оказать не может. Другими словами данная классификация применительно к содержанию ошибки и влиянию ее на вину и уголовную ответственность будет иметь лишь вспомогательный, дополнительный характер.

Не имеет практического значения, по мнению большинства исследователей, деление ошибки на извинительную и неизвинительную. Л. И. Коптякова вполне справедливо, на наш взгляд, отмечает, что для уголовного права подобное разделение ошибки едва ли оправдано, поскольку извинительная ошибка есть случай, а неизвинительная ошибка охватывается категорией неосторожности [64, С. 107]. Против данной классификации ошибок возражал еще Н. С. Таганцев, который писал, что если ошибка неизвинительна, то устраняется умысел, а если ошибка извинительна, то устраняется всякое вменение [21, С. 236]. По нашему мнению, подобная классификация ошибки уместна лишь при разграничении преступного и непреступного, ибо каждая из видов ошибки данной классификации подчеркивает, раскрывает различные юридические полюса социально-значимой деятельности.

Выделение отвратимых и неотвратимых ошибок, избежных и неизбежных, виновных и невиновных определяющей роли в настоящее время также не играет.

Не велика, по нашему мнению, и практическая ценность деления ошибок на существенные и несущественные. Дело в том, что данная классификация может быть полезна только на начальном этапе оценки ошибки в уголовном праве. С её помощью правоприменитель получает возможность определить ошибки, имеющие уголовно-правовое значение и безразличные для уголовного права. Данное их разделение позволяет провести четкую границу между заблуждениями лица, которые оказывает весомое влияние на установление пределов уголовной ответственности и на квалификацию преступления, и тем неправильным представлением в сознании субъекта об окружающей его действительности, которое не учитывается уголовным правом. В. А. Якушин указывал, что существенной признается лишь та ошибка, которая влияет на содержание прав и обязанностей гражданина в правовых отношениях его с государством и, которая вследствие этого, изменяет содержание его вины, её форму, а, следовательно, и пределы уголовно-правового воздействия [55, С. 50]. Это, например, ошибка в объекте, являющаяся существенной, когда террорист, желая вызвать международные осложнения, покушается, как он считает, на жизнь представителя иностранного государства, а на самом деле устраняет постороннее лицо. В то же время большое количество ошибок можно отнести к несущественным. Это, например, случаи, когда преступник, совершая кражу автомобиля, имеет неправильное представление о стране-производителе средства передвижения, или же он заблуждается относительно количества охранников на стоянке машин. Несущественными ошибками следует также считать неправильное представление преступника о некоторых характеристиках жертвы общественно опасного деяния (национальность, внешние данные и так далее). Установив, какие ошибки относятся к существенным, в дальнейшем не представляется возможным использовать данную классификацию как практически ценную, так как из выделенной совокупности значимых для уголовного права неправильных представлений лица о содеянном не представляется возможным выделить более или менее значимые ошибки, так как все они равноценны (существенны). Поэтому помощи при квалификации деяния эта классификация оказать не может.

По мнению большинства правоведов, наибольшее теоретическое и практическое значение имеет классификация ошибок относительно юридических предписаний права и фактических обстоятельств преступления, в которой они разделяются на юридические и фактические [66, С. 10].

При юридической ошибке лицо неправильно интерпретирует, либо неправильно оценивает положения уголовного закона, касающиеся преступности деяния, а также квалификации и возможного наказания. В этой связи различают:

1) юридические ошибки относительно преступности или непреступности деяния;

) юридическую ошибку относительно квалификации деяния;

) юридическую ошибку относительно возможного наказания.

При фактической ошибке лицо неверно оценивает объективные свойства, относящиеся к элементам состава преступления. В зависимости от характера обстоятельств, по поводу которых у субъекта имеется ошибочное представление, различают следующие виды фактической ошибки:

) фактическая ошибка в объекте посягательства;

) фактическая ошибка в признаках объективной стороны;

) фактическая ошибка в квалифицирующих признаках.

Некоторые авторы помимо названных видов выделяют в качестве самостоятельных видов фактической ошибки ошибку в предмете преступления, в личности потерпевшего, способе и средствах совершения преступления [53, С. 20]. Как представляется, выделение их в качестве отдельных видов фактической ошибки лишено смысла, так как они входят в такие элементы состава преступления как объект и объективная сторона преступления и если они имеют значение при совершении преступления, то в любом случае будут учтены.

ГЛАВА II. ЮРИДИЧЕСКАЯ ОШИБКА: ВИДЫ И ВЛИЯНИЕ НА УГОЛОВНУЮ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

В уголовно-правовой науке принято выделять две разновидности юридической ошибки относительно преступности деяния:

) юридическая ошибка относительно собственно преступности деяния;

) юридическая ошибка относительно непреступности деяния.

Юридическая ошибка относительно собственно преступности деяния имеет место в случае, когда лицо считает свое действие (бездействие) преступным, в то время как в реальной действительности оно преступлением не является. Такой вид ошибки получил название «мнимое преступление» [С. 172]. Например, А., выходя из квартиры Б., где находился в гостях, по ошибке надел вместо своей дубленки чужую, которой некоторое время пользовался. Считая, что совершил хищение, он явился в милицию и рассказал о случившемся. На самом деле неосторожное завладение чужим имуществом, что имело место в действиях А., образует не преступление, а гражданско-правовое нарушение. Имеет место т. н. мнимое преступление, поскольку преступления в действительности не было, оно существовало лишь в воображении лица, совершившего фактически нейтральный по отношению к уголовному закону поступок. Такое деяние не влечет уголовной ответственности из-за отсутствия в нем состава преступления [49, С. 102].

При юридической ошибке относительно собственно преступности деяния уголовная ответственность наступить не может. Как обоснованно указывают Ш. Х. Нургалеев и Г. Б. Чинчикова, в данном случае «деяние, совершенное лицом, является безразличным для уголовного права и считается преступным лишь с точки зрения мнимого преступника, однако это обстоятельство не может превратить деяние в преступление» [69, С. 48]. Такая разновидность юридической ошибки может иметь только криминологическое значение для характеристики личности, ее допустила.

Юридическая ошибка относительно непреступности деяния имеет место в том случае, когда лицо ошибочно считает свое деяние непреступным, в то время как уголовный закон признает его преступлением.

По общему правилу, такая ошибка не оказывает влияния на квалификацию содеянного [49, С. 172]. Это связано с принципом «незнание закона не освобождает от ответственности», предполагающим, что на каждого гражданина возложена обязанность знать законы своей страны [67, С. 27].

Действительно, действующий УК РФ не требует от лица осознания противоправности содеянного, а говорит о необходимости осознания лишь общественной опасности, в связи с чем А. Рарог отмечает, что оценка лицом деяния как непреступного, в то время как оно является преступным, «не исключает умышленной вины, ибо незнание закона не равнозначно непониманию общественной опасности деяния и не может оправдать лицо, совершившее запрещенное уголовным законом деяние» [49, С. 172]. В то же самое время уже многие отечественные специалисты в наши дни не согласны с категоричностью упомянутой презумпции и рассматривают осознание противоправности содеянного в качестве обязательного признака интеллектуального элемента умысла. В частности, П. С. Яни считает, что констатацию наличия всех признаков состава преступления, несмотря на недоказанность осознания лицом противоправности содеянного, следует рассматривать как грубую ошибку, поскольку правило «незнание закона не освобождает от ответственности» давно уже не является принципом уголовного права и нормативно в действующем законодательстве не закреплено [76, С. 236].

Анализ юридической литературы показывает, что большинство исследователей в качестве оснований непривлечения лица к уголовной ответственности вследствие негативной юридической ошибки предлагает рассматривать следующие случаи:

) лицо не знает о существовании уголовно-правового запрета, если оно выросло вне социальных условий, т. е. по объективным причинам (географическая удаленность, отсутствие социальных контактов) было оторвано от цивилизации [73, С. 127]. Ш. Х. Нургалеев и Г. Б. Чинчикова дополняют данное условие случаем, когда лицо обладает особыми психофизиологическими признаками (например, отстает в психическом развитии) и в силу этого не способно осознать противоправность совершаемого деяния [69, С. 48]. По нашему мнению, относить последний случай к субъективным ошибкам недопустимо, т. к. непременным условием существования ошибки является наличие у лица принципиальной возможности правильно воспринимать и оценивать тот или иной фрагмент объективной реальности. В описанном же случае речь идет либо о невменяемости, либо о возрастной невменяемости, и лицо в этом случае не обладает способностью правильно оценивать характер совершаемых действий. В тех же случаях, когда лицо в силу длительного отсутствия социальных контактов не имеет представления об уголовно-правовых запретах, это может служить основанием для непривлечения его к уголовной ответственности;

) компетентное должностное лицо правоохранительных органов разъяснило виновному лицу, что его деяние является правомерным, в то время как оно носило преступный характер [49, С. 173]. Однако сказанное не относится к деяниям, общественная опасность которых является очевидной, например, убийство, разбой и т.п.;

) ложное официальное толкование уголовного закона [69, С. 48]. Так, например, если лицо, совершая объективно преступное деяние, считало его непреступным, основываясь на акте официального толкования (например, Постановлении Пленума Верховного Суда), который неверно истолковывал ту или иную уголовно-правовую норму, то такая ошибка может послужить основанием для непривлечения к уголовной ответственности;

) лицо совершило преступление, находясь в иностранном государстве непродолжительное время, не успев четко уяснить все уголовно-правовые запреты, предусмотренные уголовным законом данного государства. При этом следует учитывать, что имеющаяся разница в национальной или религиозной культуре может привести к тому, что лицо, находясь в стране временного пребывания, будет привлечено к уголовной ответственности за совершение деяния, которое на его родине не считается не только преступным, но даже не порицается моралью. В данном случае ошибка относительно противоправности деяния основывается на культурных особенностях субъекта [67, С. 29].

Отечественная правоприменительная практика знает примеры, когда пребывающие на территории России иностранные граждане совершают преступления «по незнанию», даже не догадываясь о том, что их действия нарушают уголовный закон. Так, Рамонский районный суд Воронежской области приговорил гражданку Республики Чили К. к штрафу 15000 руб., признав ее виновной в совершении преступления, предусмотренного ст. 324 УК РФ (приобретение или сбыт официальных документов и государственных наград). Находясь в Воронеже, К. совершенно беспрепятственно приобрела на рынке города несколько государственных наград СССР, считая свою покупку абсолютно легальной. При таможенном досмотре в аэропорту эти награды были обнаружены, а К. задержана и привлечена к уголовной ответственности.

В ходе рассмотрения уголовного дела подсудимая и ее адвокат заявили, что К. не знала и не понимала, что приобретает государственные награды, а это означает, что у нее не было умысла на совершение противоправного деяния, предусмотренного ст. 324 УК. Суд с такими доводами не согласился, сославшись на то, что порядок обращения государственных наград, включая советские, на территории Российской Федерации и возникающие в связи с этим у лиц права и обязанности установлены Указом Президента РФ от 2 марта 1994 г. Как указано в приговоре, «поскольку подсудимая… своими действиями желала приобрести государственные награды и впоследствии ее желание было реализовано, т. к. она приобрела… государственные награды СССР, и это желание являлось добровольным, то суд считает, что в действиях подсудимой имеется умысел на приобретение государственных наград, т.е. имеется состав преступления. Факт того, что подсудимая не знала, что приобретение государственных наград СССР запрещено законом — Уголовным кодексом РФ, не может свидетельствовать об отсутствии в ее действиях состава преступления, предусмотренного ст. 324 УК РФ» [10]. Видимо, беспечной иностранке даже не могло прийти в голову, что можно абсолютно свободно покупать ордена и медали в центре города средь бела дня и совершать при этом преступление, на которое почему-то местные власти никак не реагируют. В связи с этим нельзя не вспомнить объявления в Интернете, в которых предлагается приобрести или продать государственные награды России и СССР;

) уголовный закон, который вступил в законную силу, не был опубликован или не был доведен до сведения граждан иным способом;

) криминализация деяния состоялась незадолго до его совершения, при этом доказано, что лицо не знало о новом уголовно-правовом запрете и, что особенно важно, не могло о нем знать [17, С. 397];

Например, 10 февраля 1941 г. был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР «О запрещении продажи, обмена и отпуска на сторону оборудования и материалов и об ответственности по суду за эти незаконные действия». В соответствии с этим Указом к двум годам лишения свободы был осужден З. за то, что, будучи начальником карьера, продал 19 февраля 1941 г. 3420 кг каменного угля совхозу. Пленум ВС СССР прекратил дело за отсутствием в действиях З. состава преступления, указав при этом: «Материалами дела установлено, что газеты, в которых опубликован Указ от 10 февраля 1941 г., были получены в карьере 22 февраля 1941 г. Об издании Указа не могли узнать и по радио, так как на карьере радиоустановки не было. Таким образом, в момент продажи угля, 19 февраля 1941 г., З. не мог знать о существовании Указа» [74, С. 141]. Конечно же, в наше время стремительно развивающихся информационных технологий, Интернета, все новых средств связи такой случай может быть крайне редким, и, тем не менее, учитывая техническую и коммуникационную отсталость некоторых отдаленных российских территорий, подобное может произойти;

) были изменены нормативные акты других отраслей права (появились новые правила, нормы, инструкции), нарушение которых формирует основу преступлений с бланкетными диспозициями, при этом субъект не знаком и не имел возможности ознакомиться с новыми правилами (нормами, инструкциями), которые изменили содержание уголовно-правового запрета.

А. Наумов отмечает по этому поводу следующее: «Разумеется, относительно многих (и наиболее опасных) преступлений ошибка практически не возникает. Вряд ли кто может ссылаться на незнание уголовно-правовой запрещенности таких преступлений, как, например, кража, убийство, изнасилование. Иногда же преступное деяние связывается с нарушением определенных специальных правил (норм), и уголовная ответственность обязательно предполагает в этих случаях знание субъектом соответствующих инструкций, правил и других нормативных установлений… В этих случаях изменение уголовно-правового запрета может происходить и без изменения уголовного закона как такового, а в связи с изменением нормативных актов других отраслей права. При этом если субъект не ознакомлен с новыми правилами или инструкциями, изменяющими содержание уголовно-правового запрета, он не может быть привлечен к уголовной ответственности, так как в его действиях отсутствует как умышленная, так и неосторожная вина» [17, С. 396];

В литературе высказывалось мнение, что основанием для непривлечения лица к уголовной ответственности может служить ошибка относительно противоправности деяния при совершении преступлений, предусмотренных статьями УК РФ, носящими бланкетный характер [73, С. 128]. Например, П. Яни указывает, что если уголовно-правовой запрет для лица вовсе не очевиден в связи с тем, что этому лицу не знакомы конкретные правила, к которым отсылает статья УК РФ и которые лицо нарушает, у этого лица отсутствует прямой умысел как конститутивный признак состава преступления, независимо от того, соблюдено ли установленное ст. 15 Конституции РФ требование об обязательной публикации нормативных актов, затрагивающих права, свободы и обязанности человека и гражданина.

Сторонники данной точки зрения приводят в качестве примера нормы, предусматривающие уголовную ответственность за преступления в сфере экономической деятельности, утверждая, что законодательство в данной области отличается многоуровневостью и повышенной сложностью [58, С. 25]. По мнению сторонников данной позиции, на правоприменителе лежит обязанность доказывать знание лицом, совершившим преступление, соответствующих законов и иных нормативных актов, относящихся к той или иной сфере деятельности [75, С. 198].

По словам П. Яни в следственно-судебной практике немало примеров, когда правоприменитель не считает нужным доказывать заведомую противоправность содеянного, хотя это является необходимым условием привлечения лица к уголовной ответственности, поскольку иное нарушало бы принцип вины (ст. 5 УК РФ). В качестве примера автор приводит некоторые дела о контрабанде культурных ценностей, поскольку в таких преступлениях необходимо устанавливать прямой умысел содеянного и, следовательно, доказывать осознание виновным того факта, что перемещаемый им через таможенную границу предмет является культурной ценностью, вывоз которой с территории России требует, специального разрешения, выдаваемого уполномоченным органом.

Как следует из материалов уголовных дел, в большинстве случаев причина контрабандного вывоза культурных ценностей — элементарное незнание действующего на территории РФ законодательства, причем вывозимые предметы приобретались гражданами законным путем: перешли по наследству, куплены в букинистических и других специализированных магазинах, получены в результате обмена между коллекционерами и т.д. Поэтому задержанные по подозрению в контрабанде культурных ценностей искренне недоумевали, почему их задержали, ведь купля-продажа, обмен, дарение и другие действия аналогичного характера в отношении этих предметов на территории страны не запрещены.

Так, при таможенном досмотре на железнодорожной станции в дорожной сумке, принадлежащей Т., сотрудники таможни обнаружили книгу «О вкусной и здоровой пище» (М.: Пищепромиздат, 1952). Согласно заключению эксперта эта книга была признана культурной ценностью, в отношении которой установлены специальные правила перемещения через таможенную границу РФ. Т. не задекларировал книгу, сокрыл ее от таможенного контроля в нарушение требований законодательства. По этому факту дознаватель таможни 9 августа 2005 г. возбудил уголовное дело. После некоторых пертурбаций (следствие приостанавливалось, затем возобновлялось) 22 декабря в отношении Т. выносится постановление о привлечении в качестве обвиняемого. Мерой пресечения избирается подписка о невыезде. 27 декабря транспортный прокурор утверждает обвинительное заключение по факту совершения преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 188 УК РФ.

В процессе предварительного следствия не было получено достаточных данных, подтверждающих прямой умысел Т. на перемещение через таможенную границу РФ именно культурной ценности. Как показал на допросах сам Т., он, гражданин Молдовы, регулярно выезжал на заработки в Москву. Подрабатывая на частной квартире в Москве, он выносил мусор и старые вещи, среди которых обнаружил злополучную книгу, которую хозяин хотел выбросить. Зная о том, что жена увлекается кулинарией, Т. решил привезти и подарить ей эту книгу, не представляя, что она может иметь культурную ценность. Как видно из обстоятельств дела, обвиняемый не только не рассматривал книгу как предмет, представляющий культурную ценность, но и не предполагал, что она имеет какую-нибудь материальную ценность вообще. В рассматриваемом примере и следователь, и утвердивший обвинительное заключение прокурор формально ограничились выводом эксперта о том, что книга является культурной ценностью. При этом не было учтено, что книга не является редкой, уникальной, выпущена большим тиражом, и поэтому Т. мог и не предполагать и, судя по всему, не предполагал о ее относимости к культурным ценностям.

Таким же образом поступил Володарский районный суд г. Брянска, признав виновным Н. в контрабанде двух икон, относящихся согласно заключению эксперта к культурным ценностям. В ходе судебного следствия Н. пояснил, что эти иконы были семейной реликвией и передавались из поколения в поколение, он «считал их ценностью только для своей семьи».

На сегодняшний день контрабанда декриминализирована, однако, на наш взгляд, на примере этих дел наиболее наглядно проиллюстрирована невозможность в ряде случаев осознать преступный характер совершенного деяния, запрещенного бланкетной уголовно-правовой нормой.

На основании вышеизложенного нами сделан вывод, что, утверждение «незнание закона не освобождает от ответственности» не может быть оправданным для всех без исключения случаев. Мы считаем необходимым закрепление в УК РФ положения о том, что добросовестное незнание лицом запретности совершенного исключает его виновность в совершении того или иного преступления в следующих случаях:

а) в отношении тех деяний, при которых наказывается только умышленное посягательство на охраняемый интерес;

б) в отношении тех посягательств, совершая которые обвиняемый не только не знал запрет деяния, но и не мог и не должен был знать о ней.

2.2 Юридическая ошибка относительно квалификации деяния и возможного наказания

Юридической ошибкой лица в квалификации преступления следует считать ошибку относительно юридической значимости обстоятельств, предусматривающих наличие либо отсутствие в деянии лица состава преступления с большей или меньшей мерой уголовной ответственности. Содержание указанной ошибки составляет разграничение основного, квалифицированного и привилегированного составов.

Анализ литературы по рассматриваемой проблематике позволил выделить три разновидности юридической ошибки относительно уголовно-правовой квалификации.

) Ошибка, при которой лицо считает, что действия следует квалифицировать по нескольким статьям, тогда как оно подлежит квалификации только по одной статье уголовного закона.

Указанный вид ошибки в литературе именуют «мнимой идеальной совокупностью преступлений» [53, С. 48]. Например, виновный считает, что, совершая изнасилование и высказывая при этом угрозу убийством как средство преодоления сопротивления потерпевшей, он совершает два преступления, предусмотренные различными статьями УК РФ (ст. 131 и ст. 119 УКРФ). На самом же деле содеянное квалифицируется по п. «в» ч. 2 ст. 131 УК РФ, поскольку такая угроза охватывается диспозицией части ст. 131 УК РФ и «дополнительной квалификации» по ст. 119 УК РФ не требует.

Вместе с тем, в случае рассматриваемой ошибки субъекта, может иметь место не только «мнимая идеальная совокупность», но и «мнимая реальная совокупность» (например, при сложных преступлениях, преступлениях, которые осложнены дополнительными тяжкими последствиями и т.п.) и даже «воображаемая повторность» преступлений (например, совершая продолжаемое преступление, лицо считает, что совершает несколько самостоятельных преступлений);

) ошибка, при которой лицо считает, что действия следует квалифицировать по одной статье уголовного закона, тогда как оно подлежит квалификации по нескольким («мысленное единичное преступление»). Например, виновный считает, что совершая хулиганство и при этом умышленно уничтожая чужое имущество путем поджога, он совершает преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 213 УК РФ, в то время как его действия необходимо квалифицировать по совокупности преступлений как хулиганство и умышленное уничтожение чужого имущества, совершенное путем поджога (соответственно, ч. 1 ст. 213 и ч. 2 ст. 167 УК РФ), поскольку более тяжкие, чем хулиганство, преступления (например, умышленное уничтожение и повреждение имущества при отягчающих обстоятельствах), совершенные из хулиганских побуждений, следует квалифицировать по совокупности с хулиганством;

) ошибка при разграничении смежных составов преступлений, при которой лицо считает, что совершает преступление, предусмотренное одной статьей уголовного закона, а на самом деле его действия квалифицируются по другой статье УК РФ. В качестве примера можно привести следующее дело.

Ш., занимая должность судебного пристава-исполнителя отдела судебных приставов по Северо-Восточному административному округу государственного управления Федеральной службы судебных приставов России по городу Москве, являясь должностным лицом, при исполнении решения Мещанского районного суда г. Москвы о взыскании с Е. в пользу ОАО АКБ «Банк Москвы» денежных средств на основании исполнительного листа возбудил исполнительное производство. Одновременно с этим Ш. на основании письменного обращения взыскателя вынес постановление о наложении ареста на принадлежащую Е. автомашину, являющуюся предметом залога по кредитному договору.

Ш. в рамках возложенных на него служебных полномочий при совершении исполнительных действий по обеспечению указанного судебного решения, с целью получения взятки, не принял необходимых мер для установления места нахождения автомашины, стал склонять Е. и его представителей к передаче ему взятки за неисполнение решения суда в рамках исполнительного производства. Реализуя умысел, направленный на получение взятки в крупном размере, Ш. составил не соответствующий действительности акт об отсутствии у Е. имущества, подлежащего взысканию, в том числе автомашины, затем составил заведомо незаконный акт описи находящегося в квартире имущества, подлежащего аресту и, склоняя Е. к передаче взятки в размере 20% от цены иска в сумме 59209 долларов США, получил от Е. черезего представителя в счет требуемой суммы часть оговоренной взятки. После этого Ш. выдвинул окончательное условие о передаче оставшейся суммы и 13 февраля 2013 г. в принадлежащей ему автомашине лично получил от представителя Е. оставшуюся сумму взятки за неисполнение решения суда в размере 11 тысяч долларов США, эквивалентных 289755 руб. по курсу Банка России, после чего был задержан сотрудниками милиции.

Московским городским судом Ш. осужден по п. «г» ч. 4 ст. 290 УК РФ. Однако в кассационной жалобе Ш. попросил изменить квалификацию его действий на мошенничество, поскольку он полагал что совершает именно мошенничество, а не получает взятку. Однако Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ оснований для удовлетворения ходатайства не нашла, указав: «…оценив все доказательства по делу в их совокупности, суд обоснованно пришел к выводу о доказанности вины Ш. в получении взятки в крупном размере… за действия в пользу взяткодателя и правильно квалифицировал содеянное им по п. «г» ч. 4 ст. 290 УК РФ… С доводами, содержащимися в жалобах, о необходимости квалифицировать действия Ш. как мошенничество нельзя согласиться, поскольку судом установлено, что деньги, которые были переданы в виде взятки, Ш. получил за совершение незаконных действий при исполнении судебного решения, которые входили в его служебные полномочия…» [6].

В подобных случаях виновный привлекается к ответственности за то преступление, которое он фактически совершил.

Рассматриваемая ошибка возможна не только по смежным составам преступления, но и по таким, которые не являются смежными, а например, являются конкурентными между собой (например, лицо, посягающее на жизнь сотрудника правоохранительного органа, считает, что его действия составляют простое умышленное убийство). Поэтому целесообразнее было бы назвать его ошибкой в ​​конкретной уголовно-правовой норме.

Лицо, допускающее юридическую ошибку в квалификации деяния, не ошибается в том, что совершаемые ею действие или бездействие является преступлением. Поэтому такая ошибка никоим образом не должна влиять на форму его вины и ответственности, поскольку презумпция знания закона заключается в том, что граждане должны знать, какое деяние является преступным, а что не является таким, т.е. знать об уголовно-правовые запреты. Однако эта презумпция не требует от них знания содержания конкретных уголовно-правовых норм, относится к специальным знаниям, ведь выяснения содержания норм является прерогативой профессиональных юристов, которые устанавливают соответствие между совершенным лицом действием (действиями) и теми составами преступлений, которые закреплены в УК РФ.

Последним видом юридической ошибки является ошибка относительно наказуемости деяния, которую также можно делить на подвиды.

В частности, лицо может ошибаться:

1) относительно вида наказания, которое предусмотрено законом за совершенное деяние. Например, лицо полагает, что совершенное им деяние наказывается штрафом или исправительными работами. Однако в санкции статьи, предусматривающей ответственность за данное преступление, предусмотрено лишение свободы.

2) относительно размера наказания, которое предусмотрено законом за совершенное деяние. Например, лицо, изнасиловавшее малолетнюю, наказывается в соответствии с санкцией нормы, включающей данный квалифицирующий признак, даже если субъект ошибочно полагает, что его деяние наказывается в пределах, установленных санкцией той нормы, где описано изнасилование без отягчающих обстоятельств;

в) относительно возможности назначения дополнительного наказания. Так, например, лицо, совершая преступления, не предполагало, что в качестве наказания ему может быть назначен не только штраф, но и лишение права заниматься определенным видом деятельности или лишение специального звания и государственных наград. Так, чиновник, получивший взятку, не предполагал, что в качестве наказания помимо штрафа, ему будет запрещено в течение определенного времени занимать должности государственной и муниципальной службы.

Как и ошибка в квалификации преступления, такая ошибка не влияет на вину лица, поскольку осознание вида и размера (срока) наказания, которое может быть назначено за совершенное преступление, не охватывается содержанием ни умысла, ни неосторожности, и, следовательно, не влияет на уголовную ответственность и квалификацию. То, что виновный не знал, что за воровство с проникновением в жилище, предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок от трех до шести лет, ни в коем случае не влияет на ответственность за его совершение. Каждый должен соблюдать требования права только потому, что такое требование существует, а не потому, что за ее невыполнение предусмотрено наказание. То обстоятельство, что виновный в своем сознании рассматривает различные варианты наказаний, как раз и свидетельствует о понимании общественной опасности совершенного им деяния. Хотя санкции в статьях УК РФ и выражают степень опасности тех или иных преступлений, однако они являются признаком вторичным. Опасность заключена не в санкциях статей, а в деяниях, предусмотренных этими статьями. Поэтому лицо, совершающее преступление, в первую очередь оценивает социальную значимость самого деяния. И только при понимании его общественной опасности у него и может возникнуть мысль о возможном наказании. Эта мысль всегда будет производной от сознания опасности совершенного деяния.

ГЛАВА III. ФАКТИЧЕСКАЯ ОШИБКА: ВИДЫ, УГОЛОВНО-ПРАВОВОЕ ЗНАЧЕНИЕ, ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ

3.1 Фактическая ошибка в объекте преступления

Под фактической ошибкой в объекте преступления понимают ошибку лица относительно качественной характеристики объекта посягательства, а также количества объектов, которым фактически причиняется вред [53, С. 60].

Ошибка в объекте — собирательное понятие, включающее несколько разновидностей ошибок. В уголовно-правовой литературе все многообразие проявления ошибок в объекте сводится к пяти видам [43, С. 42]:

) причинение вреда с точки зрения уголовно-правовой охраны менее важному объекту, чем тот, на который посягал субъект;

) причинение вреда с точки зрения уголовно-правовой охраны более важному объекту, чем тот, на который посягал субъект;

) причинение вреда другому, но однородному объекту;

) причинение вреда одному объекту при посягательстве на несколько объектов;

) причинение вреда нескольким объектам при посягательстве на один.

Первый вид ошибки заключается в том, что субъект совершает преступление, которое наказывается менее строго, чем преступление, которое он намеревался совершить. Например, субъект намеревался причинить смерть сотруднику правоохранительного органа в связи с его деятельностью по охране общественного порядка, жизнь которого находится по уголовно-правовой охраной (ст. 317 УК РФ). Фактически же сотрудник правоохранительного органа не пострадал, а погиб гражданин, ложно принятый за сотрудника правоохранительного органа. Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа в связи с его деятельностью по охране общественного порядка — это преступление против порядка управления, предусмотренное ст. 317 УК РФ. Причинение смерти гражданину — это преступление против жизни, предусмотренное ч. 1 ст. 105 УК РФ. Санкция за первое преступление — лишение свободы на срок от 12 до 20 лет, либо пожизненное лишение свободы, либо смертная казнь; санкция за «простое» убийство — лишение свободы на срок от 6 до 15 лет. Понятно, что в данном случае виновный хотел совершить более тяжкое преступление, чем это произошло фактически.

В литературе подобного рода ошибки чаще всего предлагают квалифицировать по направленности умысла виновного, т. е. как покушение на то преступление, которое он намеревался совершить [72, С. 58].

Иногда в подобных случаях предлагается двойная квалификация, т. е. как посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа и убийство, поскольку посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа — это двуобъектное преступление. Это посягательство на нормальную деятельность сотрудника правоохранительного органа и одновременно на жизнь человека. И если первый объект не пострадал по независящим от виновного причинам, то на второй объект посягательство фактически окончено, человек убит [71, С. 32].

Представляется, что в данном случае все же более правильно квалифицировать содеянное как оконченное посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, т. е. по ст. 317 УК РФ. Уголовный закон предусмотрел повышенную ответственность за сам факт посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа независимо от последствий. Следовательно, пострадал или нет сотрудник правоохранительного органа в результате преступного посягательства, для закона безразлично. Поскольку виновный совершил покушение на преступление, которое признается оконченным независимо от наступления преступных последствий, то и квалификация неудавшегося покушения должна быть соответствующей.

При втором виде ошибки субъект заблуждается относительно тяжести совершенного преступления. Рассмотрим приведенный выше пример, только несколько изменим условия: виновный посягал на жизнь А. из личных неприязненных отношений, а фактически причинил смерть сотруднику правоохранительного органа Б., которого он ошибочно принял за А.

Привлечь виновного к ответственности по ст. 317 УК РФ только на основании фактически наступившего результата, без учета его намерений, нельзя. Это будет объективное вменение, которое законом запрещено. Остается единственное решение: ошибка подобного рода не должна влиять на оценку действий виновного и содеянное следует квалифицировать как «простое» умышленное убийство, предусмотренное ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Ошибки третьего вида, по мнению большинства исследователей не должны влиять на уголовную ответственность субъекта, поскольку объекты посягательства юридически равнозначны [60, С. 152].

Ошибка четвертого вида возникает, например, в случае, когда виновный посягал на жизнь нескольких лиц, уголовно-правовая охрана которых осуществляется неодинаково. Так, субъект последовательно стрелял из ружья, заряженного дробью, сначала в жену, а затем в сотрудника полиции. В жену он стрелял из ревности во время скандала, а в сотрудника полиции, который прибыл по вызову соседей, из-за того, что тот мешал ему выяснять отношения с женой. Квалификация будет зависеть от того, кому субъект причинил смерть. Если в результате погибла женщина, а сотрудник полиции не пострадал, то в этом случае действия виновного должны квалифицироваться по совокупности двух оконченных преступлений: убийство (ч. 1 ст. 105 УК РФ) и посягательство на жизнь сотрудника полиции(ст. 317 УК РФ). Если погиб сотрудник полиции, а женщина осталась жива, то квалифицировать действия виновного следует также по совокупности преступлений, но в отношении сотрудника полиции — по ст. 317 УК РФ, а в отношении женщины — по ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 105 УК РФ, т. е. как покушение на «простое» убийство.

Квалификация при ошибках пятого вида зависит от наступивших последствий и вины субъекта. По отношению к основному объекту, на который посягал виновный, содеянное должно квалифицироваться как покушение или оконченный состав в зависимости от преступного результата. По отношению к иным объектам уголовно-правовая оценка может быть троякой: содеянное квалифицируется или как умышленное преступление, или как неосторожное, или не подлежит квалификации. Последнее имеет место в том случае, когда по отношению к наступившим последствиям отсутствует вина или когда причинение последствий по неосторожности не признается преступлением.

Таким образом, проведенное исследование показало, что общим правилом при ошибке в объекте посягательства, если эти объекты охраняются различными уголовно-правовыми нормами или даже одними и теми же нормами, но значимость объекта как-то сказывается на пределах ответственности, является то, что вменяется личности тот объект воздействия, который охватывался сознанием лица при совершении им общественно опасных действий. Если это объекты разных составов, то содеянное нельзя квалифицировать как оконченное преступление, поскольку те общественные отношения, которые охватывались намерением лица, не претерпели какого-то воздействия, то есть не были «разорваны» те связи, которые должны быть, по мнению лица, разорваны совершаемым им преступлением. Вменять же лицу фактически наступивший результат без учета психического отношения к нему недопустимо. По справедливому замечанию В. А. Якушина и В. В. Назарова, это означало бы признание объективного вменения в уголовном праве России. А это прямой путь к судейскому усмотрению и нарушению принципа законности [54, С. 48].

Ошибка в однородном объекте, как указывалось выше, не изменяет юридической оценки содеянного. Убийство не перестанет быть убийством если, например, вместо одного гражданина по ошибке убит другой.

В уголовно-правовой литературе порой ошибку в разнородном объекте, как конструктивном признаке состава преступления, отождествляют с ошибкой в предмете посягательства. Так, Н. И. Коржанский подчеркивает, что уголовно-правовое значение имеет ошибка в разнородном предмете посягательства, поскольку законодатель с учетом особенностей предметов, их свойств и признаков выделил их в различные группы: «…имущество, валютные ценности, ценные породы рыб и зверей, оружие, наркотики, крепкие спиртные напитки домашней выработки, документы, порнографические предметы»[65, С. 23]. Эта позиция была развита автором в его монографических исследованиях [14; 45].

С Н. И. Коржанским согласны не все исследователи вопросов квалификации фактической ошибки. Так, например, В. А. Владимиров и Ю. И. Ляпунов пишут: «Предметы материального мира исключительно разнообразны. Однако, несмотря на это, им свойственно что-то общее, то, что объединяет их. Факторами объединения могут выступать различные признаки или группа признаков. Объединение может быть на основе экономических, социальных, правовых и иных признаков. Предметами одного рода мы их называем не в силу их идентичности, а потому, что по поводу этих благ возникают близкие, однотипные общественные отношения. С другой стороны, разнородные предметы отличаются друг от друга не индивидуально определенными качествами, а социально-экономической природой этих предметов. Следовательно, если лицо по ошибке совершает преступление не против того предмета, который охватывался его сознанием и который относится к другому роду отношений, то здесь мы имеем дело не с ошибкой в предмете, а с ошибкой в объекте посягательства»[36, С.174].

Из современных правоведов аналогичных взглядов придерживается Т. И. Безрукова, которая в обоснование своей позиции приводит следующий пример: «…лицо полагает, что совершает кражу наркотических средств, в то время как в действительности им похищены лекарственные средства, только внешне похожие на наркотические. Виновный, имея умысел на совершение преступления предусмотренного ст. 229 УК РФ и полагая его оконченным, фактически совершает деяние, содержащее признаки ст. 158 УК РФ. Действия лица, совершившего это преступление, все равно будут квалифицировать по ст. 229, а не по ст. 158 УК РФ. Хотя и совершается изъятие имущества, но деяние посягает не на интересы собственности (разумеется, они тоже ущемляются), а на интересы общественной безопасности и здоровья населения»[32, С. 21].

Мы согласны с В. А. Владимировым, Ю. И. Ляпуновым и Т. И. Безруковой, поскольку считаем, что законодатель, распределяя предметы по группам, осуществлял это не в силу их индивидуальных свойств, а в силу социальных отношений, которые сложились относительно и по поводу их. Из-за того, что различна социально-экономическая природа этих предметов возникают различные отношения между их участниками. В одних это отношения собственности, в других — общественной безопасности, а в третьих — отношения по использованию, например, лесных богатств России.

Много ошибок в теории и практике вызывает вопрос понимания, так называемого покушения на негодный объект. При этом следует отметить, что некоторые авторы вполне справедливо отмечают некорректность термина «негодный объект», так как общественные отношения не могут быть негодными [53, С. 76]. Однако данный термин является весьма распространенным и в науке уголовного права, и в судебной практике.

Покушение на негодный объект имеет место в тех случаях, когда по умыслу виновного его посягательство совершается на реальный объект, но фактически его действия не затрагивают этого объекта и не могут причинить ему ущерб. Таковы, например, случаи выстрела в труп, ошибочно принятый за живого человека. К покушению на негодный объект можно отнести также хищение фальшивого камня, принятого за драгоценный, взлом сейфа, в котором нет денег и т. п.

Покушение на «негодный объект» всегда наказуемо в тех же пределах, что и обычное покушение, так как действия виновного хотя и не способны были в данном конкретном случае причинить вред объекту, но, тем не менее, бесспорно представляют по своему характеру общественную опасность.

Так, в заголовке определения судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ указано: «Лицо, покушавшееся на убийство негодного объекта (трупа), признано общественно опасным. Осужденный по данному делу Василенко убил в общежитии рабочего лесопункта Д. Оровайнен, находясь в состоянии алкогольного опьянения, зашел в комнату, где лежал на полу уже мертвый Д., и, не подозревая, что Д. убит, острием топора нанес ему по лбу удар. Судебно-медицинская экспертиза установила, что смерть Д. наступила от острой кровопотери в результате множественных ножевых ранений сердца и верхушки правого легкого. Рубленная рана в области лба нанесена после смерти Д.

Суд правильно признал, что Оровайнен действовал с умыслом на убийство Д., но преступный замысел не был осуществлен, поскольку потерпевший был убит ранее другим лицом. Совершенное Оровайненом деяние является общественно опасным, влекущим уголовную ответственность» [66, С. 12].

В целом как показало исследование, ошибка в отношении объекта преступления имеет исключительно большое значение для квалификации преступлений. Этот вид ошибки, как правило, не меняет форму вины. Она проявляется в рамках умысла и определяет лишь его содержание и направленность, а отсюда определяется и уголовно-правовая оценка содеянного.

3.2 Фактическая ошибка в признаках объективной стороны состава преступления

Общеизвестно, что объективная сторона преступления характеризуется целым комплексом юридически значимых признаков, указывающих на внешнюю сторону общественно опасного деяния. Такими признаками являются: действия или бездействие, способ совершения преступления, вредные последствия, причинная связь, а также время, место, обстановка, орудия и средства преступления. В этой связи в литературе можно выделить следующие ошибки в признаках объективной стороны:

) ошибка отклонением действия;

) ошибка в средствах;

) ошибка в развитии причинной связи;

) ошибка в факультативных признаках объективной стороны.

Ошибка отклонением действия имеет место в том случае, когда осуществление преступного намерения в отношении другого потерпевшего происходит не вследствие того, что виновный ошибочно принимает его за человека, которого, например, он намерен лишить жизни, а вследствие каких-то других причин, которые от него не зависят.

Как справедливо отмечают некоторые авторы, ошибка отклонением действия несколько напоминает ошибку в личности потерпевшего [61, С. 17]. Здесь также вред причиняется не тому лицу, на которое посягал обвиняемый. Но в отличие от ошибки в личности при ошибке отклонением действия опасности причинения вреда одновременно подвергаются два лица: то, на которое совершено посягательство, и то, которому фактически причинен вред. Например, виновный выстрелил в человека, но промахнулся, так как потерпевший в момент выстрела шагнул в сторону, и пуля попала в другого, находившегося здесь же, причинив ему вред средней тяжести. В данном случае содеянное должно квалифицироваться как покушение на то преступление, которое хотел совершить виновный, и как неосторожное фактическое причинение вреда.

К-н был осужден за неосторожное убийство Ш. и покушение на убийство О. и К. Было установлено, что О. и К. напали на улице на К-на, избили его, а позже пришли к его дому, кричали, вызывали его для расправы, разбили стекло в окне. К-н схватил ружье, зарядил его одним патроном, выбежал на улицу и выстрелил в убегавших О. и К. В это время к дому К-на по склону оврага поднималась группа молодежи, среди которой находилась Ш. Она-то и была убита картечью. По обстоятельствам, которые изложены, К-н не предвидел, но мог и должен был предвидеть причинение смерти не только О. и К., но и другим лицам. В данном случае умышленное действие, направленное на убийство О. и К., повлекло смерть Ш. Эта смерть явилась результатом неосторожности К-на [35, С. 159].

Таким образом, при отклонении действия причина наступления последствий по отношению к иному потерпевшему, чем к предполагаемому, обусловлена не заблуждением в свойствах личности потерпевшего, а в результате иных, внешних обстоятельств, отношение к которым у виновного требует самостоятельной уголовно-правовой оценки, в связи с чем ситуации отклонения действия всегда будут оказывать влияние на квалификацию действий виновного.

Можно согласиться с В. А. Якушиным, который считает, что в подобных случаях никакого отклонения в действиях самого виновного нет, отклоняется лишь объект преступного воздействия (потерпевший). По мнению этого ученого, правильнее было бы говорить не об отклонении в действии виновного, а об отклонении объекта воздействия (потерпевшего) [53, С. 88].

Ошибка в средствах выражается в использовании лицом иного, чем было запланировано, средства для совершения преступления [26, С. 210].

Можно выделить следующие подвиды ошибки в средствах:

а) по ошибке используется другое средство, столь же пригодное для достижения преступного результата. Например, если при намерении совершить убийство виновный вместо одного яда использовал другой яд. Подобная ошибка в средствах не меняет сущности деяния и его квалификации. Для уголовного права в принципе безразлично, совершено, например, убийство с помощью яда или пистолета;

б) для совершения преступления используется средство, сила которого, по ошибочному представлению субъекта, представляется заниженной. Если использовано средство, сила которого по ошибке лицом занижена, содеянное квалифицируется как неосторожное причинение вреда. Например, желая причинить телесные повреждения, виновный стреляет в потерпевшего, уверенный, что ружье заряжено солью, хотя там фактически находится боевой заряд, в результате чего потерпевшему причиняется смертельное ранение [22, С. 68];

в) для совершения преступления по ошибке используется средство, оказавшееся непригодным. Средства, непригодные для совершения преступлений и ошибочно принятые субъектом за те, с помощью которых можно достичь преступного результата, именуются в литературе непригодными средствами или покушением с негодными средствами.

Так, Лопатина на почве личных неприязненных отношений решила убить своего знакомого Чурикова. Реализуя возникший умысел, она вооружилась газовым револьвером марки «РГ-9», будучи уверенной, что оружие боевое. Предложила Чурикову лечь на диван, накрыла его голову подушкой для снижения шума и с целью лишения жизни произвела выстрел в голову потерпевшего. В результате произведенного выстрела произошло возгорание подушки, после чего Чуриков обезоружил Лопатину, вырвав из ее руки газовый револьвер. Довести до конца свой умысел на убийство Лопатина не смогла по независящим от нее причинам, поскольку выстрел был произведен через подушку газом, содержащимся в патроне заряженного револьвера. Суд признал, что Лопатина совершила покушение на убийство. Она в силу своего возраста (19 лет) и жизненного опыта сознавала, что выстрелом из револьвера лишает потерпевшего жизни, желала этого, но не достигла преступного результата вследствие заблуждения относительно свойств применяемого оружия [8].

Покушение с негодными средствами по общему правилу влечет за собой уголовную ответственность. Только в ряде случаев негодное покушение не влечет уголовной ответственности (когда оно не представляет общественной опасности в силу малозначительности, а также в силу суеверия или явного невежества субъекта, пытавшегося посредством сверхъестественных сил причинить кому-либо вред, расценивается как своеобразное обнаружение умысла, что ненаказуемо) [7].

Ошибка в развитии причинной связи имеет место, когда совершенное лицом деяние вызывает наступление желаемых им вредных последствий, но не в силу тех факторов, на которые рассчитывал виновный.

Как отмечает В. А. Якушин, общим при ошибке лица в развитии причинной связи является то, что, правильно сознавая характер действий и тот результат, который лицо должно или может получить, им неправильно оцениваются промежуточные звенья этого процесса, которые имеют место между действием и результатом [53, С. 87]. Поэтому если лицо, предвидит и желает последствия, которое должно наступить в результате его действий, но ошибается в развитии причинной связи, то содеянное следует квалифицировать как оконченное преступление, которое и охватывалось умыслом виновного.

Например, лицо, желая убить человека, сбрасывает его с двигавшегося с большой скоростью поезда, полагая, что тот умрет от полученных при падении ударов. Однако смерть потерпевшего наступила не от ударов, а от разрыва сердца. В данном случае ошибка в развитии причинной связи (в развитии ее промежуточных звеньев) не имеет значения для квалификации совершенного преступления — ответственность наступает как за оконченное преступление по направлению умысла. Виновный подлежит ответственности за убийство. Или, например, если лицо, желая убить человека, стреляет в участок грудной клетки и считает, что смерть настанет от ранения сердца, а в действительности пострадавший умер от сильной кровопотери вследствие ранения артерии, то такое несоответствие предвиденного и действительного развития причинной связи не исключает умысла на убийство и ответственность наступает именно за умышленное убийство, так как виновный не ошибался в общих закономерностях наступления смерти от ранения жизненно важных органов.

В других же случаях, когда лицо, имея соответствующий умысел, совершает дополнительные действия для достижения своего намерения и ошибается в том, какие именно действия привели к желаемому результату, содеянное, как считает большинство авторов, должно квалифицироваться по совокупности преступлений. Так, например, если виновный с умыслом на убийство наносит потерпевшему несколько ранений в жизненно важные органы и, думая, что он умер, с целью скрыть преступление сбрасывает его в реку, то ошибка в развитии причинной связи будет иметь место в том случае, если потерпевший умер не от ранений, а от утопления. При этом содеянное подлежит квалификации как покушение на убийство и причинение смерти по неосторожности.

Ошибка в причинной связи исключает ответственность лица за преступное следствие, которое настало, только в том случае если имеет место важное расхождение между тем результатом, что предполагался, и фактическим развитием причинной связи. Так, если виновный дал вместе с пищей пострадавшему яд с целью убийства, а потерпевший, выйдя из дома, попал под машину и погиб, то виновный должен отвечать только за покушение на убийство, так как смерть пострадавшего не находилась в причинной связи с предоставлением яда: действительное развитие причинной связи существенным образом разошелся с тем, как его воображал виновный.

Ошибка относительно причиненных последствий касается качественной либо количественной характеристики причиненного вреда. Например, может быть ошибка в характере вреда или ошибка в размерах наступивших последствий.

Ошибка в последствиях будет влиять на квалификацию содеянного только тогда, когда последствия выступают в качестве конструктивных признаков состава преступления. Например, человек в ссоре разбил какую-то попавшуюся под руки вещь, а она оказалась очень ценной. В данном случае нельзя привлекать лицо к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 167 УК РФ, поскольку нет умысла на причинение значительного ущерба. Лицо не знало, что брошенная и разбитая им вещь составила значительный ущерб для потерпевшего. И наоборот, если, лицо, уничтожая или повреждая чужое имущество, намеревалось причинить вред собственнику в крупном размере, а фактически размер причиненного вреда оказался незначительным, его действия подлежат квалификации как покушение на уничтожение или повреждение имущества, повлекшие причинение ущерба в крупном размере.

Ошибка в способе совершения преступления квалифицируется следующим образом:

) если лицо ошибалось относительно своего способа совершения преступления, то ответственность наступает как за оконченное преступление, совершенное тем способом, который охватывался умыслом виновного. Так, если лицо, при хищении имущества изымает его открыто, на глазах у всех, но полагает, что действует тайно, то в таких случаях содеянное нужно вменять исходя из намерений и представлений лица, его совершившего.

В подобных ситуациях для квалификации преступления первоочередное значение «…имеет субъективное представление о характере совершаемых действий» [46, С. 104]. В нашем примере действия нужно квалифицировать по ст. 158 УК РФ (при этом не имеет значения, понимают факт открытого похищения имущества окружающие или нет). Грабеж будет вменяться личности лишь тогда, когда она сознает, что «окружающие понимают характер его действий, но игнорируют данное обстоятельство». Эта позиция нашла отражение в постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о грабеже и разбое» [3].

) если в результате ошибки в способе причинен больший вред, чем было задумано, то ответственность наступает по совокупности преступлений за умышленное совершение преступления осознаваемым способом и неосторожное причинение дополнительного вреда.

Ошибка в отношении иных признаков объективной стороны (время, место, обстановка совершения преступления) оценивается в соответствии с ранее изложенными правилами квалификации.

.3 Фактическая ошибка в квалифицирующих признаках состава преступления

Квалифицирующие обстоятельства — специальные признаки, влекущие изменение юридической оценки содеянного и увеличение наказуемости в сравнении с основным составом [29, С. 213]. Они могут относиться к различным элементам состава преступления. Следовательно, уже это позволяет говорить о различных видах ошибки в квалифицирующих обстоятельствах.

В юридической литературе высказано мнение и о том, что вряд ли обосновано выделение такого вида ошибки поскольку она, в конечном итоге, предстает фактической ошибкой в одном из элементов состава [16, С. 241]. Однако значительная часть ученых исходит из того, что ошибка в квалифицирующих обстоятельствах, хотя и касается, в конечном итоге, какого-либо элемента состава преступления, имеет свою специфику и самостоятельное юридическое значение [38, С. 78-80; 56, С. 62].

Применительно к квалифицирующим признакам выделяются ошибки, связанные с их наличием или отсутствием [53, С. 80-81; 44, С. 47-52].

Ошибка лица относительно отсутствия квалифицирующего обстоятельства является такой ошибкой, при которой лицо полагает, что оно совершает преступление без квалифицирующих обстоятельств, когда такие, фактически имеющиеся признаки, не охватываются сознанием виновного. Иными словами, к этим квалифицирующим признакам у лица нет психического отношения, то есть его интеллект не формирует в этой части содержание вины. Поэтому при таком заблуждении в квалифицирующих обстоятельствах действия виновного нужно квалифицировать как оконченное преступление без квалифицирующих признаков. Если, к примеру, лицо при уничтожении имущества заблуждается в свойствах и особенностях того, что применяемый способ является общественно опасным, то его действия нельзя квалифицировать по ч. 2 ст. 167 УК РФ.

Подобные ошибки, не меняют характер содеянного, не предопределяют степень общественной опасности преступлений, поскольку квалифицирующие обстоятельства, с наличием которых в составе того или иного общественно опасного деяния законодатель связывает пределы уголовной ответственности, и если они характеризуют это деяние, только тогда могут быть вменены лицу в вину, когда они охватывались его сознанием, были известны ему. В судебной практике это положение порой не учитывается, что влечет за собой отмену или изменение приговора.

Ошибка лица относительно наличия квалифицирующего обстоятельства -это такая ошибка, когда лицо полагает, что оно совершает преступление с квалифицирующими признаками, а в действительности они отсутствуют. Квалифицирующие признаки имеются лишь в воображении лица, которое находит проявление в социально-значимой действительности. Поскольку не сами квалифицирующие признаки, а лишь психические образы относительно их, образуют содержание вины [62, С. 25], то для этого содержания, в принципе, безразлично, являются ли эти образы результатом действительного или ошибочного отражения объективной реальности.

Деяние, в основе которого лежит ошибка подобного рода, в уголовно-правовой литературе квалифицируется неоднозначно.

Некоторые ученые предлагают квалифицировать по совокупности, то есть, как оконченное преступление без квалифицирующих обстоятельств и как покушение на преступление с квалифицирующими обстоятельствами [43, С. 58; 57, С. 7-8]. Другие исходят из того, что в таких случаях содеяное следует квалифицировать как оконченное преступление с квалифицирующими обстоятельствами [35, С. 108]. По мнению третьих, если при совершении умышленного убийства лицо ошибочно считает, что есть какие-то квалифицирующие обстоятельства, то содеянное нужно квалифицировать как покушение на преступление с квалифицирующими признаками [44, С. 36]. С точки зрения четвертых, действия виновного при подобной ошибке нужно квалифицировать оконченное преступление без квалифицирующих признаков [57, С. 15; 47, С. 75].

В судебной практике содеяное в условиях фактической ошибки относительно наличия квалифицирующего обстоятельства также квалифицируется по разному.

В частности, в своем постановлении «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» Пленум Верховного Суда РФ указал, что в случаях, когда лицо, совершившее грабеж или разбойное нападение, имело цель завладеть имуществом в крупном или особо крупном размере, но фактически завладело имуществом, стоимость которого не превышает двухсот пятидесяти тысяч рублей либо одного миллиона рублей, его действия надлежит квалифицировать, соответственно, по ч. 3 ст. 30 УК РФ и п. «д» ч. 2 ст. 161 или по п. «б» ч. 3 ст. 161 как покушение на грабеж, совершенный в крупном размере или в особо крупном размере, либо по ч. 3 ст. 162 или по п. «б» ч. 4 ст. 162 УК РФ как оконченный разбой, совершенный в крупном размере или в целях завладения имуществом в особо крупном размере [3].

В другом случае деяние, в основе которого лежит ошибка в квалифицирующих признаках, суд квалифицировал как оконченное преступление без квалифицирующих обстоятельств.

Так, Г., являясь уверенным, что его сожительница Б. находится в состоянии беременности, на почве ссоры взял охотничье ружье и выстрелил потерпевшей в голову, в результате чего наступила ее смерть. Суд квалифицировал действия Г. по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 2. ст. 105 УК РФ и ч. 1 ст. 105 УК РФ, признав что умысел на убийство заведомо беременной женщины Г. не довел до конца по независящим от него обстоятельствам, так как потерпевшая не находилась в состоянии беременности, о чем он не знал. Президиум Верховного Суда РФ исключил из состоявшихся по этому делу судебных решений указание на ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 2. ст. 105 УК РФ по следующим основаниям. Согласно ч. 2 ст. 17 УК РФ, совокупностью преступлений может быть признано одно действие (бездействие), содержащее признаки преступлений, предусмотренных двумя или более статьями УК РФ. Таким образом, суд ошибочно квалифицировал действия Г. по совокупности преступлений. Но поскольку умысел на лишение жизни потерпевшей был им полностью реализован и в результате его действий наступила смерть потерпевшей, содеянное было квалифицировано только по ч. 1 ст. 105 УК РФ [4].

Мы согласны, что квалифицировать такое общественно опасное деяние по совокупности нельзя. В противном случае это означало бы одно из двух: либо то, что совершено два общественно опасных деяния, либо то, что совершено одно деяние, но посягающее на два объекта. В действительности же, при ошибке подобного рода, в деянии не проявляется ни то, ни другое. Кроме того, это нарушает, по нашему мнению, требования ч. 2 ст. 6 УК РФ, согласно которой «никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление». Однако, как справедливо отмечает Г. Н. Борзенков, «скоропалительным был бы вывод, что во всех подобных случаях предпочтение должно отдаваться квалификации по ч. 1 ст. 105 УК РФ… При таком подходе игнорируется субъективный критерий повышенной степени общественной опасности данного вида убийства» [33, С. 72].

Аналогичного мнения придерживаются и другие авторы, например Т. Н. Нуркаева, М. Бавсун, Н. Вишнякова, которые заключают: «…если виновный убежден, что убивает беременную женщину и желает этого (т.е. осознает данное квалифицирующее обстоятельство), то это значительно повышает степень общественной опасности содеянного и должно быть отражено в квалификации» [70, С.10].

Следует согласиться с доводами С. В. Бородина о том, что покушение на убийство при отягчающих обстоятельствах в любой стадии его развития является покушением на квалифицированное убийство. И оно, следовательно, ни в какой стадии не может быть квалифицировано по ч.1 ст. 105 УК РФ [35, С. 108]. Так, если виновный ошибочно полагает, что убивает женщину, находящуюся в состоянии беременности, его действия нужно квалифицировать как покушение на убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности. Здесь нельзя квалифицировать деяние как оконченное преступление — по п. «г» ч.2 ст. 105 УК РФ, на том основании, что потерпевшей причинена смерть [34, С. 143].

В данной ситуации должна применяться так называемая юридическая фикция: фактически оконченное преступление квалифицируется как покушение. Эта фикция оправдана тем, что хотя общественно опасное последствие и наступило, но все же в реальной действительности оно не сопровождалось тем квалифицирующим обстоятельством, которое охватывалось сознанием виновного и которое в соответствии с направленностью умысла обосновывает усиление наказания [49, С. 183]. Виновный ошибся не в личности, как носителе каких-то общесоциальных качеств, а в особенностях тех признаков, которые присущи только данной личности, в данный момент ее физиологического состояния. И коль скоро на эти квалифицирующие свойства потерпевшего фактического воздействия не было, то и вменять их нельзя, а значит нельзя квалифицировать это деяние как оконченное преступление. Норма о неоконченной преступной деятельности в данном случае наиболее правильно отражает существо дела. Она показывает направленность действий виновного и то, что результат, к которому он стремился, не наступил по причинам, не зависящим от его воли. Воля же виновного была направлена не только на лишение жизни взрослого человека, но и на «уничтожение другой жизни, жизни плода человека» [42, С. 173].

В случае ошибки относительно наличия квалифицирующего признака определяющим является отражение в сознании посягателя отягчающего обстоятельства, а не его фактическое наличие либо отсутствие. Поэтому деяние должно квалифицироваться в соответствии с содержанием и направленностью умысла. Однако оно не может квалифицироваться как оконченное, поскольку фактически совершенное преступление не обладает тем квалифицирующим признаком, который повышает опасность деяния, и, таким образом, совершение подобного деяния представляет собой покушение на преступление с соответствующим квалифицирующим обстоятельством.

Подробно рассмотревший данный вопрос С. В. Бородин заключил, что к обсуждаемому деянию должно быть применено правило: «Если умысел виновного был направлен на совершение более общественно опасного преступления, чем фактически им содеянное, то действия виновного квалифицируются по направленности его умысла» [35, С. 197].

В некоторых случаях для уголовно-правовой оценки содеянного безразлично, осознавалось ли виновным вменяемое ему квалифицирующее обстоятельство или нет. Дело в том, что законодателем в качестве квалифицирующих, выделяются не только такие признаки, которые относятся к характеристике совершаемого деяния (оттеняющие, объект, предмет посягательства и т. п.), но и такие, которые отражают личностные свойства субъекта преступления (например, наличие судимости, неоднократности совершения преступления). В последнем случае ошибка относительно наличия или отсутствия квалифицирующего признака не окажет влияния на квалификацию. Подобные признаки объективно характеризуют субъекта преступления, и не имеет значения, как они осознавались виновным, преломлялись в его психике. Так, если лицо, имеющее судимость за ранее совершенное преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, совершит изнасилование несовершеннолетней, не достигшей четырнадцатилетнего возраста, его действия будут квалифицированы как оконченное преступление по ч. 5 ст. 131 УК РФ независимо от того, осознавало ли оно факт наличия в своем деянии квалифицирующего признака или нет.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итог проведенному исследованию проблемы ошибки в уголовном праве, можно сформулировать следующие общие выводы.

Ошибку субъекта преступления следует определять как психическое отношение лица к своему поведению и его последствиям, имеющее в интеллектуальном и (или) волевом моменте порок, обусловленный заблуждением относительно положений уголовного закона, касающихся преступности деяния, а также объективных свойств, относящихся к элементам состава преступления.

В юридической литературе предлагаются разные основания для классификации ошибок субъекта преступления, однако наибольшую теоретическую и практическую значимость имеет классификация по предмету ошибки, в соответствии с которой выделяются юридические и фактические ошибки.

Если лицо неправильно оценивает юридические обстоятельства совершенного деяния, к которым следует отнести общественную опасность и уголовную противоправность деяния, квалификацию содеянного, вид или размер (срок) наказания, назначаемого за совершенное преступление, то, согласно общепринятой российским уголовным правом терминологии, следует говорить о юридической ошибке субъекта.

Анализ действующего законодательства показал, что ошибка такого рода не оказывает влияния на квалификацию содеянного, что связано с принципом «незнание закона не освобождает от ответственности». Полагаем, что этот принцип нельзя безапелляционно применять на практике. В ряде случаев юридическая ошибка субъекта преступления является обстоятельством, способным устранять вину лица, совершившего объективно-противоправное деяние. В этой связи считаем необходимым ввести в УК РФ норму-исключение, устанавливающую право суда признать лицо невиновным в силу неосознания им противоправности деяния, сформулировав ее следующим образом: «Незнание закона не освобождает от уголовной ответственности. Однако суд вправе с учетом всех обстоятельств дела признать деяние совершенным невиновно, если будет установлено, что лицо, его совершившее, не осознавало противоправности своих действий (бездействия) и не могло ее осознавать либо имело достаточные основания полагать, что оно действует (бездействует) правомерно».

Фактическая ошибка имеет место быть в тех случаях, когда лицо неверно оценивает объективные свойства, относящиеся к элементам состава преступления. Уголовно-правовое значение фактической ошибки определяется тем, относительно какого фактического обстоятельства совершаемого деяния у лица имелось виновное отношение.

Одним из пробелов уголовного законодательства является отсутствие правил квалификации деяний, совершенных в условиях фактической ошибки. Вместе с тем, отсутствие норм, закрепляющих правила квалификации деяния, совершенного при допущенной лицом фактической ошибке, порождает нарушение общепринятых принципов уголовного права.

Во-первых, нарушается принцип вины, согласно которому лицо подлежит уголовной ответственности только за то общественно опасное действие (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина (ч. 1 ст. 5 УК РФ).

Во-вторых, нарушается принцип равенства граждан перед судом, поскольку на практике суды придерживаются различных позиций при разрешении одинаковых ситуаций в нарушение ст. 4 УК РФ, устанавливающей, что лица, совершившие преступление, равны перед законом, для всех без исключения устанавливаются одни основания и пределы уголовной ответственности, одинаковые виды и размеры наказания.

Судебная практика по этому вопросу не отличается единообразием. Проведенное исследование показало, что преступления с фактической ошибкой разными правоприменителями квалифицируются по-разному:

) как идеальная совокупность преступлений;

) как оконченное преступление, исходя из фактически совершенного общественно опасного деяния;

) как покушение на преступление в соответствии с направленностью умысла.

Совершенное в условиях фактической ошибки деяние может содержать признаки разных статей Особенной части кодекса, в то же время ни одну из них, в соответствии с правилом, указанным в ст. 8 УК РФ, вменить не представляется возможным, поэтому автором сделан вывод, что для квалификации содеянного при фактической ошибке необходимо применение юридической фикции: квалифицировать содеянное при фактической ошибке следует как покушение на преступление по направленности умысла. Квалификация деяния по правилам совокупности преступлений исключается, поскольку действия виновного, направленные на достижение одного преступного результата, квалифицируются одновременно как умышленное и как неосторожное преступление. Квалификация как оконченного преступления, исходя из фактически совершенного, также не соответствует действующему законодательству: для наступления уголовной ответственности необходимо виновное совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ. В отношении же совершенного преступного деяния при фактической ошибке отсутствует как умысел, так и неосторожность.

Выявленный в процессе исследования темы выпускной квалификационной работы пробел в отношении правил квалификации фактической ошибки обусловливает необходимость включения в УК РФ нормы, содержащей правила квалификации деяния, совершенного в условиях фактической ошибки. Норма может быть сформулирована следующим образом: «Ответственность лица при допущенной фактической ошибке наступает как за покушение на преступление в соответствии с направленностью умысла лица».

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ ИНФОРМАЦИИ

1. Нормативные правовые акты

. Конституция Российской Федерации : принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ) // Рос.газ. — 2009. — 26 января.

. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (в ред. ФЗ от 03.02.2014 г. № 312-ФЗ) // Собрание законодательства РФ. — 1996. — № 25. — Ст. 2954.

. Судебная практика

. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» : Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2013 г. № 29 (ред. от 23.12.2013) // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2013. — № 2

3. Специальная литература

А) Учебники, учебно-методические пособия

. Андреева, Л. А. Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах : учебное пособие / Л. А. Андреева. — СПб. : Юридический институт Генеральной прокуратуры РФ, 1998. — 56 с.

. Дождев, Д. В. Римское частное право : учебник для вузов / Д. В. Дождев. — М. : Инфра М-Норма, 1996. — 704 с.

. Игошев, К.Е.Типология личности преступника и мотивация преступного поведения : учебное пособие / К. Е. Игошев. — Горький : Изд-во ГВШ МВД СССР, 1974. — 168 c.

. Коржанский, Н. И. Предмет преступления (понятие, виды и значение для квалификации) : учебное пособие / Н. И. Коржанский. — Волгоград : НИиРИО ВСШ МВД СССР, 1976. — 56 c.

. Курс советского уголовного права. Часть общая: в 2-х томах / отв. ред. : Н. А. Беляев, М. Д. Шаргородский. — Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1968. — Т. 1.

9. Наумов, А. В. Российское уголовное право. Общая часть : курс лекций / А.В. Наумов. — М : БЕК, 1997. — 550 с.

. Наумов, А. В. Российское уголовное право. Общая часть : курс лекций : в 3-х томах / А. В. Наумов. — М. : Волтерс Клувер, 2007. — Т. 1. — 736 c.

. Отечественное законодательство XI-XX веков : пособие для семинаров : в 2-х ч. / авторы-сост. : Г. А. Кутьина, Т. Е. Новицкая, О. И. Чистяков ; под ред. проф. О. И. Чистякова. — М. : Юристъ, 2009. — Ч. I (XI-XIX вв.). — 464 с.

12. Российское законодательство X — XX веков: Судебная реформа : в 9-ти томах / отв. ред. : Б. В. Виленский ; под общ. ред. О. И. Чистякова. — М. : Юрид. лит., 1991. — Т. 8. — 496 c.

13. Российское законодательство X — XX веков: Законодательство эпохи буржуазно-демократических революций : в 9-ти томах/ отв. ред. : О. И. Чистяков (под общ. ред.).- М. : Юрид. лит., 1994. — Т. 9 — 352 c.

. Таганцев, Н. С. Русское уголовное право. Часть общая : в 2 томах / Н. С. Таганцев. — Тула : Автограф, 2001. — Т. 1 — 800 с.

. Уголовное право. Часть общая: Пределы и виды дифференциации уголовной ответственности : учебное пособие : в 4-х томах / П. А. Волостнов, А. В. Грошев, И. Я. Козаченко [и др.] ; отв. ред.: И. Я. Козаченко. — Екатеринбург : Изд-во Свердл. юрид. ин-та, 1992. — Т. 2 — 216 c.

. Уголовное право России (Особенная часть) : учеб. пособие / под ред. В. С. Комиссарова. — М. : Юридический колледж МГУ, 1994. — 271 с.

. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / С. В. Афиногенов, Л. Д. Ермакова, Б. В. Здравомыслов [и др.] ; отв. ред. : Б. В. Здравомыслов. — М. : Юристъ, 1996. — 509 c.

. Уголовное право. Общая часть : учебник / А. В. Наумов, С. И. Никулин, А. И. Рарог [и др.] ; под ред. проф. А. И. Рарога. — М. : ИМПЭ, 1997. — 320 с.

. Уголовное право. Общая часть : учебник для вузов / М. И. Ковалев, И. Я. Козаченко, Т. В. Кондрашова [и др.] ; отв. ред. : И. Я. Козаченко, З. А. Незнамова. — М. : Норма, Инфра-М, 1998. — 516 c.

. Уголовное право зарубежных государств. Общая часть : учебное пособие / Н. А. Голованова, В. И. Еремин, М. Л. Игнатова [и др.] ; под ред. и с предисл. И. Д. Козочкина. — М. : Омега-Л ; Институт международного права и экономики им. А.С. Грибоедова, 2003. — 576 с.

. Уголовное право России. Части общая и особенная : учебник / М. П. Журавлев, А. В. Наумов, С. И. Никулин ; под ред. А.И. Рарога. — М. : ТК Велби ; Проспект, 2007. — 704 с.

. Уголовное право : учебник : в 3-х томах / О. Л. Дубовик, А. Э. Жалинский, С. М. Корабельников ; под ред. : А. Э. Жалинского. — М. : Городец, 2011. — Том 1 : Общая часть. — 864 с.

Б) Монографии, авторефераты, диссертации

. Алиев, З. Г. Ошибка как особое обстоятельство оценки поведения субъекта преступления и ее уголовно-правовое значение : дис. … канд. юрид. наук : 12.00.08 / З. Г. Алиев. — Сургут, 2007. — 213 с.

. Аристотель. О софистических опровержениях // Сочинения : в 4 томах / Аристотель. — М. : Мысль, 1978. — Т. 2. — С.535-593.

25. Безрукова, Т. И. Фактическая ошибка: вопросы классификации и квалификации : дис. … канд. юрид. наук : 12.00.08 / Т. И. Безрукова. Екатеринбург, 2008. — 148 с.

. Борзенков, Г. Н. Преступления против жизни и здоровья: закон и правоприменительная практика / Г. Н. Борзенков. — М. : Зерцало, 2008.

27. Бородин, С.В. Квалификация преступлений против жизни / С. В. Бородин. — М. : Юрид. лит-ра, 1977. — 237 с.

. Бородин, С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву / С. В. Бородин. — М.: Юрист, 1994. — 216 с.

. Владимиров, В. А. Социалистическая собственность под охраной закона / В. А. Владимиров, Ю. И. Ляпунов. — М. : Юрид. лит-ра, 1979. — 191 с.

30. Геллер, И.З. Ошибка человека и её значение при вменении деяния этого лица ему в вину / И. З. Геллер. — М. : Книга по Требованию, 2012. — 145 с.

31. Гилязев, Ф. Г. Особенности вины и значение ошибки в уголовном праве / Ф. Г. Гилязев. — Уфа : Изд-во Башкир.ун-та, 1993. — 187 с.

3. Дагель, П.С. Субъективная сторона преступления и ее установление / П. С. Дагель, Д. П. Котов. — Воронеж : Изд-во Воронеж. ун-та, 1974. — 243 с.

. Дурманов, Н. Д. Стадии совершения преступления по советскому уголовному праву / Н. Д. Дурманов. — М. : Госюриздат, 1955. — 211 c.

. Дусаев, Р. Н. Эволюция уголовного права стран Западной Европы и США / Р. Н. Дусаев. — Петрозаводск : Изд-во Петрозавод. гос. ун-та, 1999. — 344 с.

. Загородников, Н. И. Преступления против жизни / Н. И. Загородников. — М. : Госюриздат, 1961. — 276 с.

Кириченко, В. Ф. Значение ошибки по советскому уголовному праву / В. Ф. Кириченко ; отв. ред. : Б. С. Маньковский. — М. : Изд-во АН СССР, 1952.

36. Козаченко, И. Я. Преступления с квалифицированными составами и их уголовно-правовая оценка / И. Я. Козаченко, Т. А. Костарева, Л. Л. Кругликов. — Екатеринбург : Изд-во Урал.юрид. акад., 1994. — 59 c.

.Коржанский, Н. И. Объект посягательства и квалификация преступлений / Н. И. Коржанский. — Волгоград : НИиРИО ВСШ МВД СССР, 1976. — 120 с.

.Кригер, Г. А. Квалификация хищений социалистического имущества / Г. А. Кригер. — М. : Юрид. лит-ра, 1974. — 360 с.

.Кондрашова, Т.В. Проблемы уголовной ответственности за преступления против жизни, здоровья, половой свободы и половой неприкосновенности / Т. В. Кондрашова. — Екатеринбург : Изд-во Гуманитар. ун-та, 2000. — 123 с.

.Лисюткин, А. Б. Вопросы методологии исследования категории «ошибка» в правоведении / А. Б. Лисюткин. — Саратов : Изд-во СГАП, 2001. — 140 с.

.Рарог, А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам / А. И. Рарог. — СПб. : Юридический центр Пресс, 2002. — 304 с.

42.Тер-Акопов, А. А. Преступление и проблемы нефизической причинности в уголовном праве / А. А. Тер-Акопов. — М. : Юркнига, 2003. — 480 с.

43.Фаткуллина, М. Б. Юридические и фактические ошибки в уголовном праве (проблемы квалификации) :дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / М. Б. Фаткуллина. — Екатеринбург, 2001. — 199 c.

.Якушин, В. А. Ошибка и ее влияние на вину и ответственность по советскому уголовному праву : дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / В. А. Якушин. — Казань, 1985. — 213 c.

45.Якушин, В. А. Ошибка в уголовном праве и ее влияние на пределы субъективного вменения (теоретические аспекты) / В. А. Якушин, В. В. Назаров. — Ульяновск : Изд-во УлГУ, 1997. — 62 с.

46.Якушин, В. А. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве / В. А. Якушин. — Тольятти : Изд-во ТолПИ, 1998. — 296 с.

47.Якушин, В. А. Ошибка и её уголовно-правовое значение / В. А. Якушин. — Казань : Изд-во Казанского ун-та,1988. — 128 с.

В) Комментарии к законодательству

.Комментарий к уголовному кодексу Российской Федерации. Общая часть / В. Клейн, В. Мальцев, Н. Мальцева [и др. ] ; под ред. Ю.И. Скуратова, В. М. Лебедева. — М. : Норма, 1996. — 320 с.

Г) Научные статьи

49.Андреева, Л. А. Влияние ошибки обвиняемого в личности потерпевшего на квалификацию преступлений / Л. А. Андреева // Советская юстиция. — 1970. — № 21. — С. 7-8.

.Андриенко, К. К. Вопросы законности при наличии юридической ошибки / К. К. Андриенко // Актуальные вопросы гуманитарно-правовых и социально-экономических исследований : сб. науч. тр. КузИЭПа / редкол. : С. В. Серебренников, А. С. Червинский, А. И. Щербаков. — Кемерово : Изд-во КузИЭП, 2007. — Вып. 3. — С. 24-28.

51.Бавсун, М. Влияние направленности умысла на квалификацию убийств, совершаемых при отягчающих обстоятельствах / М. Бавсун, Н. Вишнякова // Уголовное право. — 2006. — № 1. — С. 7-10.

53.Гонтарь, И. Отклонение действия и ошибка в причинной связи в уголовном праве / И. Гонтарь // Уголовное право. — 2009. — № 4. — С. 17-20.

.Дагель, П. С. Динамика умысла и ее значение для квалификации преступлений / П. С. Дагель // Советская юстиция. — 1971. — № 17. — С. 25-26.

.Дагель, П. С. Обстоятельства, исключающие виновность субъекта и влияющие на форму вины / П. С. Дагель // Советская юстиция. — 1973. — № 3. — С.14-16.

.Коптякова, Л. И. Понятие ошибок в советском уголовном праве и их классификация / Л. И. Коптякова // Проблемы права, социалистической государственности и социального управления : межвуз. сборник науч. тр. — Свердловск : Изд-во Свердл. ун-та, 1978. — Вып.73. — С. 104-105.

.Коржанский, Н. И. Квалификация преступлений при ошибке в объекте и предмете посягательства / Н. И. Коржанский // Советская юстиция. — 1974. — № 5. — С. 22-23.

.Курченко, В. Н. Проблемы квалификации преступлений в условиях фактической ошибки / В. Н. Курченко // Российский судья. — 2003. — № 9. — С. 10-13.

59.Малиновский, А. А. Принципы уголовного права (сравнительно-правовой анализ) / А. А. Малиновский // Международное уголовное право и международная юстиция. — 2008. — № 4. — С. 27-30.

60.Михайлов, В. И. Свод законов 1832 г. и Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.: общая характеристика и ситуации правомерного вреда (обстоятельства, исключающие преступность деяния) / В. И. Михайлов // История государства и права. — 2010. — № 24. — С. 16 — 21.

61.Нургалеев, Ш. Х. К вопросу о юридических ошибках / Ш. Х. Нургалеев, Г. Б. Чинчикова// Безопасность бизнеса. -2006. — № 3. — С. 46-48.

.Нуркаева, Т. Н. Некоторые проблемы квалификации убийства, совершенного с отягчающими обстоятельствами / Т. Н. Нуркаева // Российский судья. — 2004. — № 7. — С. 60-61.

63.Редин, М. П. О понятии посягательства на жизнь и конструкции составов преступлений, предусмотренных статьями 277, 295, 317 Уголовного кодекса Российской Федерации / М. П. Редин // Безопасность бизнеса. — 2007. — № 3. — С. 35-39.

.Спиридонова, Л. Э. Уголовно-правовое значение фактической ошибки личности потерпевшего при квалификации преступлений против жизни / Л. Э. Спиридонова // Криминалист. — 2012. — № 2 (11). — С. 58-66.

.Фаткуллина, М. Б. Юридическая ошибка лица относительно непреступности совершаемого деяния / М. Б. Фаткуллина // Правовые исследования : сб. науч. ст./ отв. ред.: В. П. Ляушин, С. Н. Сабанин. — Екатеринбург: Изд-во УрЮИ МВД России, 2001. — Вып. 6. -С. 125-129.

.Черепанова, Е.В. Уголовное право в годы Великой Отечественной войны: основные тенденции развития / Е. В. Черепанова // Журнал российского права. — 2010. — № 10. — С. 139-145.

.Шелевая, Л.С. Ошибка и ее значение в уголовном праве / Л. С. Шелевая // Право. Свобода. Личность : сб. науч. тр. / под ред.: Г. Б. Романовский. — Пенза : Изд-во ПензГу, 2008.- С. 196-201.

.Яни, П. С. О значении принципа «Ignorantia Juris Nocet» для вменения составов экономических преступлений / П. С. Яни // Уголовное право в XXI веке : материалы междунар. науч. конференции, состоявшейся на юрид. фак-те МГУ им. М.В. Ломоносова 31 мая — 1 июня 2001 г. — М. : ЛексЭст, 2002. — С. 234-238.